CC BY
124
ИСТОРИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2013. № 3. С. 75-80.
УДК 936:332 Д.В. Кузнецов
ВНУТРИНАДЕЛЬНОЕ РАЗМЕЖЕВАНИЕ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В ПЕРИОД ПРОВЕДЕНИЯ СТОЛЫПИНСКОЙ АГРАРНОЙ РЕФОРМЫ
Анализируется деятельность местных органов власти в сфере организации работ по внутринадельному размежеванию. Отмечается, что политика активного и целенаправленного насаждения различных форм землепользования началась в Сибири в 1900 г. и с этого момента организация работ по землеустройству наделов имела значительную поддержку со стороны государства. В то же время в ходе реализации столыпинской аграрной реформы проблема заселения земель являлась более актуальной и необходимой, чем вопрос выбора форм земельной собственности, поэтому допускалось естественное сосуществование общинных и индивидуальных форм, однако преобразование земельных отношений было направлено в сторону формирования частной земельной собственности в качестве преобладающей.
Ключевые слова: хуторская и отрубная система, организация землеустройства, землемер, старший производитель межевых работ, поземельно-устроительная партия.
Период интенсивной колонизации Азиатской России конца XIX - начала XX вв. характеризуется политикой насаждения подворно-участковой и хуторско-отрубной систем. В связи с этим предметом анализа в данной работе является исторический опыт деятельности органов местной администрации в области организации работ по внутринадельному размежеванию, которое должно было внести качественные изменения в структуру землепользования западносибирской деревни.
Основы новой аграрной политики внутринадельного межевания вырабатывались в течение ряда лет. Еще до начала осуществления столыпинского курса аграрной политики, 25 июля 1900 г., Министерство внутренних дел уведомило сибирских губернаторов об утверждении царём 22 июня 1900 г. Временных правил о подворном и хуторском устройстве на переселенческих участках в Сибири и Степном генерал-губернаторстве, разработанных Комитетом Сибирской железной дороги. В документе указывалось, что издание правил «вызвано обнаружившимся в некоторых местностях Сибири стремлением переселенцев, прибывших из губерний, где преобладают подворная и хуторская формы владения землёй, ввести подобные порядки и на новом месте жительства. Стремление это признано заслуживающим правительственной поддержки, так как, не говоря уже о том, что переход к привычным формам землепользования является желательным в хозяйственном отношении, подворное и хуторское владение имеет, кроме того, очевидные преимущества перед общинным в тех нередких теперь случаях, когда... переселенческие участки не были ещё под земледельческой обработкою, и обращение их под сельскохозяйственную культуру связано со значительными трудностями, требующими со стороны новосёлов особой энергии предприимчивости». При этом министерство предупредило, что «рассматриваемые правила предоставляют установление подворного или хуторского пользования землёю усмотрению самих переселенцев, под ближайшем контролем крестьянских учреждений, самое размежевание земли между владельцами возложено на особых землемеров, учреждаемых при Переселенческом управлении» [1].
В соответствии с этим Министерство внутренних дел уведомило тобольского губернатора о командировании в его распоряжение землемера
© Д.В. Кузнецов, 2013
«для облегчения переселенцам перехода к подворному и хуторскому ведению отведённою им землёю» в Тобольской губернии, «где потребность в образовании хуторских участков выяснилась с достаточною определённостью» [1].
В 1901 г. были предприняты первые практические шаги по созданию хуторов и отрубов.
Помимо действий по подворному и хуторскому размежеванию переселенцев, в круг обязанностей губернского землемера входили следующие виды работ: 1) разбивка участков, предназначенных для дворян-землепашцев, на хуторские отруба; 2) размежевание участков переселенцев, желающих перейти от залежно-парового и захватного способов ведения хозяйства к трёхпольной и многопольной системам хозяйства; 3) возобновление границ переселенческих участков; 4) распланирование селений в означенных участках и исправление прежних планировок; 5) содействие переселенцам в устройстве дорог; 6) составление проектов новых дорог к отдельным переселенческим участкам, а также исполнение других землемерных работ, тесно связанных с переселенческим делом [2].
По-видимому, вплоть до начала столыпинского этапа аграрной политики царизма землемеры совмещали работы по внутрина-дельному межеванию с другими видами землеотводных и землеустроительных работ. Регулярные же работы по созданию хуторов и отрубов начались с 1908 г., сначала на переселенческих участках, затем в старожильческих селениях. Однако прошло еще два года, прежде чем правительством в 1911 г. были приняты правила о внутрина-дельном разверстании [3]. С этого времени в Сибири началось распространение столыпинского землеустройства, что выразилось в изменении характера землеотводных работ. Особое внимание уделялось образованию единоличных участков для переселенцев, выделению хуторов и отрубов.
Одной из особенностей осуществления столыпинского землеустройства в Сибири было то, что правительство не считало своей первоочередной задачей разрушение здесь общинной системы землепользования. Отвод участков переселенцам по закону производится «...или в общинное, или в подворное пользование. Избрание того или иного порядка землевладения зависит от самих переселенцев» [4]. Этот факт подтверждает инструкция заведующего Акмолинским переселенческим районом, разосланная всем сельским обществам Омского уезда. В ней, в частности, сообщалось, что, согласно ст. 16 и Приложению к ст. 18 Св. Зак., т. IX, кн. VIII (по прод. 1906 г.), ст. 33, инструкции заведующего водворением, циркуляру ГУЗиЗ от 6 февраля 1909 г. за № 4 и другим документам, обществам предоставлялось
право «...устанавливать на своих наделах порядок подворно-участкового, отрубного или хуторского землепользования, а также применять улучшенные способы по разделу земли при сохранении общинных порядков. Сполна заселенным поселкам разрешается производить окончательный раздел своих наделов на подворные, хуторские и отрубные участки с правом передачи по наследству» [5]. Такие требования удовлетворялись в тех случаях, когда это оказывалось «...возможным без ущерба дли остальных переселенцев, водворенных уже для дальнейшего заселения участка. Общее установление подворного или хуторского устройства на всем участке допускается только на заполненных переселенческих участках» [6].
На эти правила закона от 22 июня 1900 г. ссылались, в частности, П.А. Столыпин и А.В. Кривошеин в своей записке о поездке в Сибирь. Согласно данным правилам по вымежеванию хуторов это дело следовало поручать чинам землеотводных партий лишь в тех случаях, когда имелись пригодные для колонизации площади, по своим размерам недостаточные для водворения переселенцев селениями. Во всех же прочих случаях чины партий были обязаны представлять в комиссии по приёму переселенческих участков свои соображения о том, какие участки пригодны для хуторского заселения, какие - для поселкового, а какие с равным удобством могут быть заселены тем или иным способом. Данные эти, будучи занесенными в списки участков, послужат для лиц, заведующих переселенческим делом в Сибири, ценным материалом в направлении и руководстве переселенцами, а также в целесообразном расселении их и устройстве на новых землях» [7].
Руководствуясь данными правилами, старший производитель работ, заведующий Тюкалинской поземельно-устроительной партией направил 29 июля 1910 г. уездным производителям работ Лискину, Журавлёву, Алехину, Ястребову и Стратоновичу письменное распоряжение, в котором просил их «. в каждом проекте переселенческого участка помещать свои соображения о том, к хуторскому или поселенному водворению пригоден данный участок, или он может быть заселён с одинаковым удобством тем или другим способом» [8]. В данном случае старший производитель работ исходил из положений закона и указаний правительства, согласно которым в Сибири вопрос о заселении земель важнее и неотложнее вопроса о выборе формы землевладения. Главное - поскорее заселить пустующие земли, использовать их как можно полнее. Порядок владения предоставляется уже на выбор самим переселенцам. Допускается общинное, подворное и хуторское владение, но для того чтобы первые пришельцы на участок не выхватили из него лучших кусков (в лесах -
открытых полян, в степях - водных источников) и тем не обесценили и не обрекли на пустование остальной площади участка, в закон введены некоторые ограничения для выдела подворных наделов. Поземельноустроительные партии должны были выполнять работы по образованию хуторских отрубов на участках площадью не свыше 60 дес., из которых 45 дес. отводилось под пашню и лесной надел (9-12 дес.) и 15 дес. под пастбище. Такой хуторской отруб признавался пригодным для ведения самостоятельного хозяйства среднего по местным условиям размера [9].
Вместе с тем в объяснительной записке к законопроекту о землеустройстве указывалось, что в то время, когда правительство насаждает хутора в Европейской России, нет надобности сохранять в Сибири устарелые начала общинного пользования, «...задачею настоящего времени является, с одной стороны, возможная помощь утверждению на право собственности всех тех участков и угодий, которые практически освоены отдельными домохозяевами, с другой - возможное ограничение числа случаев возникновения при земельном устройстве общинного владения» [10].
В записке о поездке в Сибирь П.А. Столыпин наметил целый ряд мероприятий по осуществлению нового курса в целях противодействия развитию в Сибири общинноуравнительных порядков. Мероприятия эти сводились к следующему: 1) широкое правительственное содействие внутринадель-ному межеванию и выделу отдельным хозяйствам отрубных участков как переселенческим, так и в старожилым; 2) отвод переселенческих участков по возможности с распределением на отруба; 3) преимущественное предоставление переселенческих участков обществам, устанавливающим подворное участковое землепользование, с укреплением неизменного участия каждого крестьянина на отводимом наделе.
П.А. Столыпин указывал, что «...меры эти потребуют несомненно значительных затрат на увеличение состава межевых партий в Сибири, на ссуды крестьянским обществам для приглашения частных землемеров и на наблюдение за ходом этого дела. При постоянном недостатке людей со специальной подготовкой для этого встретится, конечно, немало и технических затруднений в быстром достижении цели. Тем не менее личное знакомство наше с положением вопроса на месте, настроением и мыслями самих крестьян и общим мнением стоящих у дела лиц приводит нас к убеждению, что затраты на это дело вполне оправдываются настоятельной потребностью сибирской жизни» [11].
Проводя политику широкого внутрина-дельного межевания, правительство разослало сибирским губернаторам циркуляры,
в которых разъяснялся порядок образования хуторов и отрубов и связанные с этим обязанности местной администрации. Согласно циркуляру МВД ГУЗиЗ за № 11 от 21 апреля 1911 г., дополненному затем циркуляром за № 10 от 20 апреля 1912 г., всякое разверстание в заполненных переселенческих и старожильческих селениях могло производиться лишь с согласия обществ, выраженного в законно постановленном приговоре. Приговор свидетельствовался в волостном правлении, после чего передавался крестьянскому начальнику. Если выделиться на хутора желало не все сельское общество, а его отдельные члены, то они подавали об этом ходатайство крестьянскому начальнику, который давал указание волостному правлению о необходимости рассмотрения данного ходатайства на сельском сходе с последующей передачей копии приговора общества о принятом решении [12].
Получив приговор о разверстании или осведомившись о желании общества приступить к нему, крестьянский начальник или переселенческий чиновник рассматривал его по существу и, если находил, что приговор постановлен законно (т. е. большинством, не менее 2/3 домохозяев, имеющих право голоса на сходе) и отвечает по изложенным в нем основаниям разверста-ния землеустроительным целям, составлял об этом свое заключение, а затем направлял эти документы в губернское или областное присутствие для дальнейшего рассмотрения через заведующего землеустройством и переселением.
Со своей стороны присутствие, получив от крестьянских начальников или переселенческих чиновников ходатайства обществ, рассматривало их с точки зрения целесообразности разверстания, составляло общий план работ, назначало очереди исполнения, имея в виду показательное значение проектируемых работ, распределяло по работам землемеров (казенных и частных) и устанавливало порядок надзора за работами, их проверки и пр. Общее руководство делом внутринадельного разверстания принадлежало губернатору. Непосредственное же наблюдение за работами по разверста-нию и переселению в районе осуществлялось заведующим землеустройством, который докладывал об этих работах в Общее присутствие и вел по ним делопроизводство.
При приведении в исполнение проектного плана границы утвержденных временными комиссиями проектов хуторских, отрубных и прочих участков обозначались межевыми знаками. На поворотных столбах, кроме того, указывались на особых дощечках номера хуторов и отрубов соответственно планам. К каждому плану составлялось геодезическое описание. План и описание свидетельствовались в районной чертежной, подписывались исполнителями:
производителем работ и топографом (или землемером), свидетельствовавшим межевым чином и заведующим партией, который утверждал названные документы подписью с приложением государственной печати. Проекты разверстания после обозначения их в натуре межевыми знаками предъявлялись жителям селения землемером в присутствии крестьянского начальника или переселенческого чиновника. Проекты эти по принятии их сходом (согласно законно составленному приговору) вступали в силу для старожильческих селений немедленно, а для переселенческих - после утверждения уездным съездом крестьянских начальников. Таковы были некоторые главнейшие основания порядка производства работ по внутринадельному разверстанию. Детализация или отступление от этих оснований, если в них возникала необходимость, предоставлялись ГУЗиЗ всецело на усмотрение губернаторов при условии сохранения контроля с их стороны за должностными лицами, ответственными за выполнение возложенных на них обязанностей по внутрина-дельному межеванию [13].
Что касается выбора того или иного порядка землепользования, то он зависел от усмотрения крестьян, правда, в некоторых случаях их желание шло вразрез с почвенноботаническими условиями данного участка, и иногда землемеру удавалось, разъяснив невыгодность принятой системы, склонить крестьян к разделу по другой, но такие разъяснения, выходящие за пределы прямых обязанностей частного землемера, применялись редко. Между тем подобное указание на выгодность или не выгодность того или иного порядка землепользования, сделанное лицом опытным, авторитетным в глазах крестьян, могло бы избавить их от многих лишних расходов и в будущем увеличило бы их благосостояние.
Это мнение разделял и заведующий переселенческим делом в Тобольском районе Н. Булатов. В своем письме тобольскому губернатору от 14 мая 1905 г. он подчеркивал, что межевые работы по упорядочению землепользования следует вести при участии агрономов, так как переселенческие общества нередко настаивают на закреплении у них земельных распорядков, от которых при дальнейшем развитии сельского хозяйства они сами откажутся. Такие примеры наблюдались в урманных поселках, где чересполосное и лентообразное землепользование, закрепленное землемером, не исключало того, что переселенцы бросали свои наделы и уходили с участков, заявляя о неудобстве их дворовых наделов.
С одной стороны, факторы, определявшие выбор переселенцами порядка землепользования, обусловливались укоренившейся долголетней привычкой к системе, привитой еще в Европейской России, а с
другой, во многом зависели от разнообразия ситуации участка. Там, где это было возможно, крестьяне предпочитали хуторское землепользование, где же резкое различие в качестве угодий не позволяло размежевываться на хуторы без явного нарушения интересов одних в пользу других, там устанавливался подворный вид землеустройства в одном или в нескольких отрубах.
Между прочим, в упоминавшемся письме тобольскому губернатору заведующий землеустройством и переселением Н. Булатов сообщил, что им возбуждено ходатайство перед Переселенческим управлением о приглашении для участия в землемерных работах в переселенческих поселках агрономов, но пока эти работы велись без агронома: «...так как в сельскохозяйственных обществах вообще, а в частности в тюка-линском обществе, имеются агрономы и техники сельского хозяйства, то мне представляется, что большую пользу оказало бы общество, придя своими знаниями на помощь при землемерных работах, взяв на себя труд, произведя обследование участковых земель, установив по соглашению с крестьянами и переселенцами порядок, который в натуре мог бы осуществить землемер Переселенческого управления. Это было бы и выгодно для переселенцев, потому что работы землемеров ими не оплачиваются»
[14].
Согласно правилам о порядке подготовки дел по внутринадельному землеустройству, они включались в план работ (как казенными, так и частными землемерами) по установленным формам разверстания, которые соответствовали бы: 1) действительному желанию крестьян; 2) естественным местным и хозяйственным условиям; 3) при соблюдении этих двух условий являлись бы наиболее совершенной формой землеустройства [15].
В соответствии с циркулярным распоряжением А.В. Кривошеина от 6 февраля 1909 г. при проведении внутринадельного землеустройства производители работ категорически были обязаны повсеместно отводить возможно мелкие участки. Это распоряжение в связи со значительным расширением гидротехнических изысканий и бурением на большую глубину вызвало заметное увеличение числа образуемых при отводе участков хуторских отрубов [16].
По инструкции, изданной для развития руководящих указаний о порядке применения правил, об образовании в 1911 г. переселенческих участков по Тобольскому району участки единоличного владения отводятся в расчете на семью, причем площадь такого надела должна соответствовать тройному земельному наделу, отводимому на душу мужского пола, согласно ст. 15 и 138 Правил о переселении. Ближайшим же образом норма наделения определялась ис-
числением площадей отдельных угодий, необходимых по местным условиям для обеспечения хозяйства среднего крестьянского двора. Исчисление это производилось на основании данных, полученных путем изучения аналогичного по внешним условиям крестьянского хозяйства. Средние размеры образуемого хуторского участка составляли 67 дес., из которых удобной земли около 60 дес. [16; 17].
Насаждение хуторов и отрубов в Сибири рассматривалось правительством только как подготовительная мера к введению в Сибири частной собственности, так как до этого земля передавалась не в частную собственность, а на постоянное пользование. По словам П.А. Столыпина, одной из важных задач проекта закона о землеустройстве в Сибири являлась замена отвода земель в пользование старожилов отводом наделов в собственность с правом выдела и продажи надельных земель, чтобы в Сибири, как и в Европейской России, твердо стать на путь создания и укрепления частной собственности.
Этот вопрос рассматривался в 1911 г. в Омске на съезде деятелей сельского хозяйства, где присутствовали представители переселенческих и землеустроительных организаций. По результатам работы съезд принял резолюцию «О необходимости скорейшего издания и проведения в жизнь закона, облегчающего насаждение в Западной Сибири частновладельческих хозяйств». Таким образом, идея крестьянской собственности не встретила противников среди сибирской администрации. Её представители считали, что идеи частной собственности не являлись чуждыми сибирскому крестьянству, равно как и идеи подворного пользования землею, несмотря на то, что в годы первой русской революции сибирские крестьяне наравне с крестьянами центральной России выступали за национализацию земли.
В более ранний период, как отмечал
В.Н. Худяков, «факты широкого распоряжения крестьян землёй подтверждают самые разнообразные источники...». Сибирская администрация предпочитала не вмешиваться в распоряжение крестьянства землей. Съезд крестьянских начальников Тобольской губернии отмечал, что «...весьма часто приходится наблюдать продажу крестьянских угодий крестьянином не только крестьянину, но и постороннему лицу на вечные времена» [18].
Однако это фактическое право частной собственности на землю в Сибири не имело твердой правовой основы, что приводило к многочисленным нарушениям прав землевладения и конфликтам между разными группами крестьян. На это также указывали представители местной администрации. Так, в 1908 г. чиновник особых поручений Переселенческого управления И.А. Андроников в своем докладе о поземельно-устрои-
тельных и колонизационных работах в Тобольской губернии сообщал: «Особые заботы и опасения вызывал ряд самовольных захватов переселенцами земель крестьян-старожилов, что влекло за собой протесты более или менее серьезного характера и угрожало в ближайшем будущем, по удостоверению местных властей, крупными столкновениями старожилого населения с переселенцами» [19].
Впрочем, в большинстве случаев прибывавшие из Европейской России крестьяне, селившиеся либо рядом, либо в самих старожильческих селениях и приписывавшиеся к ним, приобретали землю у местного населения мирными способами. При этом приписка к обществам старожилов и наделение переселенцев земельными участками были в действительности не чем иным, как скрытой формой продажи земли. В официальном издании «Азиатская Россия» было записано: «Продажа земель, т. е. уступка за деньги права пользования землей, совершается за Уралом почти уже повсеместно, причем продажная цена оказывается столь же высокой, как и в бесспорных случаях продажи земли частными владельцами» [20]. Приведены также конкретные примеры: ходоки 1909 г. в пределах Томской губернии устроили по приемным договорам за деньги четвертую часть переселенцев (ок. 8 тыс. душ мужского пола). В 1910 г. более 25 % ходоков «купили» земли у старожилов, а 14% приписались к старожильческим обществам за деньги по приемным договорам. Эти и другие случаи приводятся для доказательства того, что за Уралом фактически, по нормам обычного права, существовала частная собственность крестьян на землю, хотя юридически это не признавалось.
Именно поэтому, очевидно, что когда П.А. Столыпин с А.В. Кривошеиным остановился проездом в большом селении Камень-на-Оби и принимал депутации от этого селения и Барнаула, то среди прочих просьб и обращений к нему слышались и жалобы на отсутствие частной собственности на землю [21]. Имея в виду это обстоятельство, правительство внесло в Государственную думу законопроект о землеустройстве в Сибири, чтобы создать юридическую основу для введения отношений собственности в крае и устранить возможность беспорядков на этой почве. Однако в связи с убийством Столыпина и последовавшими вслед за этим Первой мировой войной и Февральской революцией этот вопрос так и не был решен.
ЛИТЕРАТУРА
[1] ТФ. ГАТюмО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 372. Л. 1.
[2] Там же. Л. 17, 43, 45.
[3] Когут М. Т. К вопросу о характере столыпинской аграрном политики царизма в Сибири // Экономическая политика царизма в Сибири в XIX - начале XX в. Иркутск, 1984. С. 51.
[4] Аграрная политика царизма в Сибири. // Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск, 1983. С. 227 ; Скляров Л. Ф. Переселение и землеустройство в Сибири в годы столыпинской аграрной реформы. Л., 1962. С. 305-306 ; Столыпин П. А., Кривошеин А. В. Поездка в Сибирь и Поволжье. СПб., 1911. С. 66-67.
[5] ГАОО.Ф. 20. Оп. 1. Д. 102. Л. 19.
[6] Столыпин П. А., Кривошеин А. В. Указ. соч. С. 66-67.
[7] Свод Законов Российской Империи. Особ. прил. кн. VIII. по прод. 1906 г. Ст. 140-144, 167.
[8] ГАОО. Ф. 46, 6п. 1. Д. I. Л. 100.
[9] ТФ. ГАТюмО. Ф. 3. Оп. I. Д. 373а. Л. 7 ; Столыпин П. А., Кривошеин А. В. Указ. соч. С. 66-67.
[10] Соловьева В. И. Переселенческая политика царизма в период столыпинской аграрной реформы // Общественно-политическое движение в Сибири в 1861-1917. Новосибирск, 1967. С. 197
[11] Столыпин П. А., Кривошеин А. В. Указ. соч. С. 60-61.
[12] ГАОО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 7. Л. 22-23. Д. 10 ; Л. 12. Ф. 47. Оп. 1. Д. 1. Л. 4 ; Д. 6. Л. 1а-1н; Ф. 48. Оп. 1. Д. 6. Л. 45-46 ; Ф. 100. Оп. 1. Д. 9. Л. 2831. и др.
[13] ГАОО. Ф. 100. Оп. 1. Д. 9. Л. 32. и. 1.5 ; Л. 31. п. 5. Ф. 46. Оп. 1. Д 10. Л. 1 об. п. 5.
[14] ТФ ГАТюмО. Ф. З. Оп. 1. Д. 291. Л. 17 ; Отчет за 190В г. по зачислению долей ходоками и водворению переселенцев в Азиатской России. СПб., 1909. С. 28-29.
[15] ТФ ГАТюмО. Ф. 345. Оп. 1. Д. 38. Л. 12.
[16] Обзор работ по внутринадельному межеванию на переселенческих участках за Уралом в 1908-1909 гг. СПб., 1910. С. 9-10.
[17] ГАОО. Ф. 100. Оп. 1. Д. 2. Л. 35. п. 20.
[18] Худяков В. Н. К вопросу о собственности на землю в Сибири в XIX в. // Экономические и социальные проблемы истории Сибири. Томск, 1984. С. 52, 56 ; Сафронов Ф. Г. Вопрос о собственности на землю в сибирской исторической литературе // Крестьянская община в Сибири XVIII - начала XX в. Новосибирск, 1977.
С. 276 і Столыпин П. А., Кривошеин А. Л. Указ. соч. С. 58-59, 85-86, 127-128 ; Сибирские вопросы. 1911. № 37-39. С. 79 ; Когут М. Т. Указ. соч. С. 51-52.
[19] Вибе П. П. Взаимоотношения со старожилами в Западной Сибири в эпоху капитализма // Проблемы классовой борьбы и общественного движения в Сибири в дооктябрьский период. Омск, 1994. С. 78.
[20] Азиатская Россия. СПб., 1914. Т. 1. Люди и порядки за Уралом. С. 576.
[21] Шатаев А. Столыпинские встречи // Звезда Алтая. 1995. № 2. С. 4.
