CC BY
97
УДК 410
ВНУТРИАКТОВАЯ И МЕЖАКТОВАЯ ИНТЕРАКЦИЯ КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ПРИНЦИПА КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ ИНТЕГРАЦИИ НА УРОВНЕ РЕЧЕВЫХ АКТОВ
© Елена Юрьевна Лукьянова
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Россия, аспирант кафедры французского языка, e-mail: [email protected]
С позиций теории концептуальной интеграции в статье исследуются способы формирования гибридных речевых актов. Выявлены два основных типа гибридизации: «внутриактовая» и «межакто-вая». На примере директивного речевого акта рассмотрены особенности объективации каждого из выявленных типов гибридных речевых актов в дискурсе.
Ключевые слова: речевой акт; директив; бехабитив; экспрессив; концептуальная интеграция; гибридизация.
Во второй половине XX в. в лингвистике внимание ученых все больше начинают привлекать языковые единицы, совмещающие свойства разных классов, обеспечивая тем самым взаимосвязь элементов языковой системы. Данные единицы представляют собой соединительные, связующие звенья, благодаря совмещению в них двух или нескольких четко противопоставленных признаков [1]. Не укладываясь в рамки строгой классификации, переходные и промежуточные явления лишают ее стройности и четкости, делают размытыми границы классов. На этом основании лингвисты долгое время отказывали таким явлениям в праве на специальное изучение и описание, хотя и не могли не признавать их существования в языке.
Подобного рода единицы в работах разных исследователей получают разное обозначение: промежуточные, периферийные, контаминационные, диффузные, гибридные, трансцендентные. Но наиболее предпочтительным для многих лингвистов в 70-80-е гг. XX в. стал термин «синкретичные единицы», т. к. в этот период в отечественном языкознании самой известной и распространенной теорией, изучавшей языковые единицы неоднозначного характера, была теория синкретизма.
В настоящее время в связи с развитием когнитивного подхода появляются новые теории, основные положения которых в той или иной степени перекликаются с теорией синкретизма, но вместе с тем способствуют формированию нового взгляда на гибридные единицы, выявлению новых аспектов рассмотрения связанных с ними проблем. Изучение взаимодействия знаков в единицах и
конструкциях разного типа находится в центре внимания целого ряда концепций: теории композиционной семантики Г. Фреге, теории концептуальной интеграции ментальных пространств Ж. Фоконье, М. Тернера, И. Су-итсер, конструктивной грамматики Ч. Фил-лмора и его последователей, теории «подгонки» сочетающихся значений Дж. Пустей-овского.
В данной статье наиболее подробно рассматривается одна из вышеперечисленных теорий, занимающаяся исследованием единиц промежуточного характера как на языковом, так и неязыковом уровнях, а именно теория концептуальной интеграции.
Обращение когнитивистов к дискурсу, знаменующее появление новой научной парадигмы - когнитивно-дискурсивной, привело к созданию теории концептуальной интеграции Ж. Фоконье, М. Тернера и И. Суитсер.
Как правило, интерпретация термина «концептуальная интеграция» в работах разных лингвистов не является однородной. Различие в трактовке данного понятия обусловливается различными объектами и материалами исследования, подходами и методами, которые используют ученые в своих работах. Так, например, В.Ф. Новодранова рассматривает концептуальную интеграцию как один из наиболее общих процессов наряду с аналогией, индукцией, рекурсивной дедукцией, организацией информации относительно точки референции. Автор пишет: «Процесс концептуальной интеграции можно рассматривать как процесс наложения проекций из различных областей, имеющий глобальный характер» [2]. О.К. Ирисханова, напротив, считает, что концептуальная инте-
грация в гибридных словах означает не только и не столько соединение в едином ментальном пространстве концептов из разных когнитивных областей, сколько слияние нетождественных способов описания объекта [3].
Обратившись к истории развития процесса интеграции, О.К. Ирисханова заметила, что первоначально понятие гибридных пространств использовалось для описания отдельных фактов употребления языка. При этом слияние ментальных пространств рассматривалось наряду с аналогией, метонимией, идентификацией, пресуппозицией и другими явлениями в качестве одного из средств установления корреляций между ментальными пространствами. Исследования же последних лет продемонстрировали, что слияние ментальных пространств применимо к самому широкому диапазону процессов как лингвистических, так и экстралингвистиче-ских: к семантике синтаксических конструкций, фразеологизмов, построению художественных текстов, метафоре, метонимии, различным стилистическим приемам, рекламе, юмору, эмоциям, дизайну, живописи и др. [3, с. 132].
Таким образом, процесс интеграции приобретает статус универсальной операции, благодаря которой многие когнитивные процессы получают детерминацию и интерпретацию.
В настоящее время теория концептуальной интеграции активно используется при изучении единиц всех уровней языка и речи, причем разного объема: начиная с минимальной, морфемы, и заканчивая максимальной, коммуникативной: речевым актом.
Для нашей статьи наибольший интерес представляет применение принципа концептуальной интеграции в изучении речевых актов, в частности выявление его роли в формировании гибридных речевых актов.
Если на ранней стадии развития теории речевых актов проводилось исследование отдельных их типов, разрабатывались критерии их разграничения, то в настоящее время интерес лингвистической прагматики смещается к изучению взаимодействия речевых актов и правил их сочетаемости в тексте, к рассмотрению прагматических связей, объединяющих между собой речевые акты.
Анализ фактического материала показывает, что чаще всего гибридные единицы об-
разуются или в рамках директивного речевого акта, или в результате взаимодействия директивного речевого акта с другим иллокутивным актом, т. е., на наш взгляд, директивный речевой акт является актом речи, в котором принцип концептуальной интеграции может иметь яркую выраженность, поэтому в качестве объекта исследования были выбраны директивные высказывания гибридного характера.
Директивный речевой акт представляет собой выражение волеизъявления говорящего, побуждение адресата к выполнению вербального или невербального действия. Исследователи сходятся во мнении, что особенность директивного речевого акта состоит в том, что он направлен на изменение окружающего мира с помощью речевого действия. Так, М. А. Кулькова пишет о том, что в работах многих лингвистов директивный речевой акт справедливо характеризуется как двусторонний инициативный речевой акт. Он знаменует начало речевой интеракции в диалогическом единстве, для успешной реализации которой требуется ответная реакция со стороны адресата. Ожидаемая реакция адресата состоит в том, чтобы он выполнил кау-зируемое действие [4].
Совокупность разнообразных директивных высказываний можно представить в виде поля, где ядерную позицию занимают «чистые директивы», а на периферии располагаются директивы, включающие элементы других речевых актов. Важно отметить, что строение ядра неоднородно. В.И. Карасик подразделяет «чистые директивы» на категоричные и некатегоричные [5], но поскольку категоричность является основной характеристикой директивов, постольку категоричные виды директивного речевого акта составляют интенсионал ядра, а некатегоричные - его экстенсионал. Е.И. Беляева на основе трех параметров (приоритетность говорящего / слушающего, облигаторность / не-облигаторность выполнения действия со стороны адресата, бенефактивность действия для адресата / адресанта) выделяет три вида директивов: прескриптивы, реквестивы и суггестивы. Прескриптивы (запрещение, требование, приказ, указание), для которых характерна облигаторность выполнения действия и приоритетность позиции говорящего, составляют интенсионал ядра. К экстенсио-
налу относятся реквестивы (просьба, приглашение, разрешение), в которых приоритетную позицию занимает адресат, а действие является необязательным для выполнения и бенефактивным для говорящего, и суг-гестивы (совет, предложение), иллокутивная цель которых состоит в побуждении адресата совершить действие, полезное для него с точки зрения говорящего, а само действие не является облигаторным [6]. Следовательно, некатегоричные директивы, утратившие в некоторой степени основные свойства «чистых директивов», являются первой ступенью, «предэтапом» к образованию гибридных речевых актов, т. е. начальной стадией формирования речевых актов сложного характера, поэтому некатегоричные виды директивов располагаются на периферии ядра и являются проявлением внутриактовой гибридизации, а именно гибридизации основных видов директивов: прескриптивов, реквестивов и суггестивов. Так, речевой акт приглашения совмещает в себе характеристики реквести-вов и суггестивов. О принадлежности речевого акта приглашения к типу суггестивов говорит то, что предицируемое действие бе-нефактивно для адресата, а также то, что решение об исполнении предицируемого действия лежит на адресате. Реквестивные качества речевого акта приглашения заключаются в том, что говорящий в данном случае также является бенефициантом, поскольку он заинтересован в совершении адресатом предицируемого действия. Например:
- Venez ce soir egayer ma retraite qui est bien triste depuis que vous ne la visitez plus [7].
Речевой акт требования по всем параметрам, выделенным Е.И. Беляевой, относится к категоричным директивам - к пре-скриптивам, но в некоторых ситуациях общения его категоричность может снижаться за счет исчезновения одного из параметров или его замещения параметром, свойственным другому типу директивного речевого акта. Анализ фактического материала показывает, что модификация того или иного параметра директивов осуществляется посредством введения, например, дополнительной синтаксической конструкции, особой интонации. Так, в высказывании: «Viens me voir quand tu voudras», не рассматривая вторую часть предложения (придаточное предложение), можно подумать, что говорящий про-
сит, чтобы собеседник навестил его, т. е. в таком случае мы могли бы говорить о пре-скриптиве, но именно придаточное предложение указывает на то, что действие, которое должен совершить адресат, не является обязательным, и приоритетность принадлежит адресату. По данным параметрам рассматриваемый речевой акт близок к реквестивам. Следовательно, придаточное предложение, несущее дополнительную информацию,
снижает степень категоричности и облига-торности выполнения действия, придавая категоричному высказыванию реквестивный характер.
Речевой акт разрешения Е.И. Беляева относит к прескриптивам, но, на наш взгляд, данный вид речевого акта находится на границе между прескриптивами и суггестивами, т. е. представляет собой гибридный речевой акт. С одной стороны, то, что в речевом акте разрешения говорящий находится выше по социальному положению, чем слушающий, он занимает приоритетную позицию, позволяет отнести данный вид директива к пре-скриптивам. Но, с другой стороны, принимая во внимание действие, которое надлежит выполнить слушающему, можно сказать, что оно, так же, как и в суггестивах, бенефактив-но для адресата, и осуществление данного действия зависит только от самого адресата. Главное, что сближает рассматриваемый речевой акт с суггестивами, - необлигатор-ность выполнения действия: Ср.:
- Ecoutez si cela ne vous convient pas vous êtes parfaitement libre [7, р. 129];
- Ce chant vous plaît sans doute. Restez si vous voulez l'entendre [8].
Из примеров видно, что смягчение категоричных выражений осуществляется с помощью введения придаточных предложений “si vous voulez”, “si cela vous convient", которые указывают на необлигаторность выполнения действия, но т. к. его реализация находится в интересах слушающего, то разрешение со стороны говорящего, как правило, ведет к осуществлению действия, желаемого для адресата.
Таким образом, нечеткость границ между типами директивов свидетельствует о внутриактовых взаимодействиях, следствием которых являются гибридные формы директивного речевого акта. Гибридность прежде всего манифестируется совмещением или
перекомбинацией параметров, свойственных разным видам директивного речевого акта.
Директивный речевой акт может контактировать с другими видами речевых актов, образуя гибридную форму, включающую признаки, свойственные для двух исходных речевых актов. Совмещающиеся признаки могут «входить» в гибридную форму в равных пропорциях либо признаки одного исходного речевого акта доминируют над признаками другого речевого акта. Так, например, директив часто контактирует с экспрес-сивом. Компоненты экспрессивного речевого акта снижают степень категоричности директива. Включаясь в директивный речевой акт, они придают ему косвенную форму реализации, располагают подобного рода директивы смешанного характера на периферии директивной области. Например, речевой акт просьбы по своей основной функции (побуждение к действию) принадлежит к директивному речевому акту, но, учитывая тот факт, что данное побуждение выражается в более мягкой форме, мы не можем отнести речевой акт просьбы к «чистым» директивам. Снижение степени категоричности осуществляется с помощью разных средств, к которым говорящий прибегает для успешной реализации своего коммуникативного замысла. Одним из таких средств является использование в директивном речевом акте элементов экспрессива, посредством которых адресант имеет возможность положительно повлиять на эмоциональную сферу адресата. Маркеры экспрессивности могут быть интонационными (произнесение высказывания некатегорично, более мягко, плавно) и контекстуальными, т. е. разные слова и словосочетания, вводимые в директивы. К контекстуальным маркерам относятся:
1) междометия:
- Ah non! Laisse-moi! Ne me caresse pas!
[9];
2) обращения:
- Laisse-moi tranquille, Marie! Ce garçon est assez grand pour en savoir plus long [10];
3) формулы вежливости:
- Ayez simplement la bonté de me dire où est ma femme et je me sauve [8, р. 111];
- Ne pleure plus, s'il te plaît, nounou. Alors, ma vieille bonne pomme rouge [9, р. 45];
Речевой акт мольбы как вариант просьбы наиболее ярко отражает взаимодействие ди-
рективного и экспрессивного речевых актов. Побуждение адресата к действию осуществляется через воздействие на его эмоциональную сферу, поэтому чаще всего для реализации речевого акта мольбы говорящий употребляет в своем высказывании выражение «je vous en supplie», посредством которого адресант надеется вызвать жалость, сочувствие со стороны адресата, что по замыслу говорящего должно привести к успешному пер-локутивному эффекту. Например:
- Je vous en supplie, ne le faites pas [11].
Нечеткость границ между видами одного
речевого акта или между разными речевыми актами подтверждается также взаимодействием речевого акта просьбы, который не является «чистым» речевым актом, с речевым актом угрозы, т. е. мы наблюдаем интеракцию категоричного и некатегоричного речевых актов. Например:
- Laissez-moi mourir ou je vous haïrai mortellement [11].
Говорящий прибегает к подобному сочетанию речевых актов для того, чтобы усилить степень воздействия на своего собеседника. В структурном плане данный речевой акт представляет собой сложносочиненное предложение. Первая часть предложения репрезентирует речевой акт просьбы, оформленный с помощью императива «Laissez-moi mourir», что говорит о небольшой социально-психологической дистанции коммуникантов, и вторая часть предложения - это речевой акт угрозы, который по отношению к речевому акту просьбы выступает в роли вспомогательного, интерпретирующего, т. к. в нем раскрываются последствия, с которыми адресант может столкнуться в случае невыполнения основного речевого акта просьбы.
Интересны случаи взаимодействия директива и бехабитива. Интенцией говорящего, использующего подобного рода гибридную форму речевого акта, является не только побуждение собеседника к действию, но и регулирование его поведения. Ярким примером такого сочетания являются различного рода указатели, надписи и вывески, значение которых чаще всего репрезентировано невербально (звонок перед началом или концом урока, светофоры, дорожные знаки, плакаты). Основная их функция - это регулирование общественного поведения, воздействие на деятельность людей, а побуждение - вто-
ростепенная функция, поэтому бехабитив выступает фигурой, а директив - фоном. Например: Cр.: peinture fraîche - окрашено; entrée libre - вход свободный; entrée interdite - вход воспрещен; stationnement interdit - стоянка запрещена.
Таким образом, в основе формирования гибридных форм директивного речевого акта лежит один из когнитивных процессов -концептуальная интеграция. Она может осуществляться как в рамках одного речевого акта (внутриактовая интеграция), так и между разными речевыми актами (межактовая интеграция). Внутриактовая интеграция директивного речевого акта демонстрируется взаимодействием основных его типов (пре-скриптива, реквестива и суггестива), а точнее взаимодействием параметров, характеризующих каждый из этих типов. Исследуя интеракцию директива с другими речевыми актами, мы пришли к выводу, что он чаще всего контактирует с экспрессивами и беха-битивами, т. к., с одной стороны, побуждение к действию осуществляется в большинстве случаев через воздействие на эмоциональную сферу своего собеседника (директив + экс-прессив), а с другой стороны, практически любое побуждение сопровождается влиянием на поведение слушающего и его изменением (директив + бехабитив). Важно отметить, что интеракция директива с другими речевыми актами рассматривается как его деинтенсификация. Средства выражения содержания, например, экспрессивных или бе-хабитивных речевых актов используются говорящим в директиве для снижения степени категоричности высказывания. Иными словами, одна исходная концептуальная область выступает в качестве деинтенсифика-тора по отношению к другой, при их взаимодействии происходит деинтенсификация ди-
рективного высказывания в целом. Сочетая в одном речевом акте признаки, характеризующие разные речевые акты, говорящий стремится положительно повлиять на своего собеседника, расположить его к разговору и тем самым побудить к совершению вербального или невербального действия.
1. Кудрина Н.А. Место единиц переходного характера в языковой системе // Связи языковых единиц в системе и их реализация: Межвузовский сборник научных трудов. Тамбов, 1998. С. 122-126.
2. Новодранова В.Ф. Композиционная семантика (на материале медицинской терминологии) // С любовью к языку: сборник научных трудов. Посвящается Е.С. Кубряковой. Москва; Воронеж, 2002. С. 316.
3. Ирисханова О. К. О лингвокреативной деятельности человека: отглагольные имена. М., 2004. С. 131.
4. Кулькова М.А. Народные приметы через призму теории речевых актов // Предложение и Слово: Межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. О.В. Мякшева. Саратов, 2006. С. 468-472.
5. Карасик В.И. Языковый круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, 2002. С. 69.
6. Беляева Е.И. Грамматика и прагматика побуждения: Английский язык. Воронеж, 1992. С. 10-15.
7. Grandvallet Ch. Une bonne fortune. P., 1856. Р. 106, 129.
8. Feuillet O. Mariage dans le monde, Matarife. P., 1876. Р. 65.
9. Anouilh J. Antigone // Théâtre français d'aujourd'hui. P., 1969. Р. 49.
10. Simenon G. Le destin de Malou. M., 1972. Р. 92.
11. Camus A. "Les justes", pièce en cinq actes. P., 1950. Р. 124.
Поступила в редакцию 8.07.2010 г.
UDC 410
INNERACT AND INTERACT INTERACTION AS DEMONSTRATION OF CONCEPTUAL INTEGRATION PRINCIPLE AT SPEECH ACTS LEVEL
Elena Yuryevna Lukyanova, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russia, Post-graduate Student of French Language Department, e-mail: [email protected]
In the article different means of hybrid speech acts formation are studied from the position of conceptual integration theory. Two main types of hybridization are recognized. They are “inneract” and “interact” hybridization. By the example of directive speech act the author shows peculiarities of objectivity of each hybrid speech act in discourse.
Key words: speech act; directive; behave; express; conceptual integration; hybridization.
