CC BY
770В.Н. ЧЕРНЕГА, 2018 © TCHERNEGA VLADIMIR
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ФРАНЦИИ ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ МАКРОНЕ: ИЗМЕНЕНИЯ В РАМКАХ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ?
FRENCH FOREIGN POLICY DURING MACRON PRESIDENCY: CHANGES IN THE FRAMEWORK OF CONTINUITY?
Аннотация. В статье рассматривается внешняя политика Франции при президенте Э. Макроне. Отмечается стремление нового президента придать внешней политике более динамичный стиль и одновременно внести в нее, по сравнению с предшественниками, больше элементов реализма и прагматизма. Вместе с тем констатируется, что базовые основы курса Франции на международной арене практически не изменились. В результате сохранилось фундаментальное противоречие, все более проявлявшееся при предшественниках Э. Макрона, - между попытками проводить самостоятельную «державную» линию и установкой на углубление европейской интеграции и сотрудничества в рамках НАТО. В этой связи исследуется, как данная проблема сказывается на российско-французских отношениях.
Abstract. The article considers the foreign policy of France under the president Emmanuel Macron. The paper shows the desire of the new president to give the foreign policy more dynamic style and also to contribute to it more elements of realism and pragmatism. At the same time, it is stated that the basic fundamentals of French course on the world arena has pracrically not changed. As a result, it is persisted a fundamental contradiction, emerged under the predecessors of Emmanuel Macron, - betweeen the attempts to
conduct an independent policy of a «great power» and to deepen european integration strongly connected with cooperation within the framework of the NATO. In this regard it is also analysed how this problem influence over French-Russian relations.
Ключевые слова: Франция, внешняя политика, Макрон, европейская интеграция, НАТО, Трамп, Россия.
Keywords: France, foreign policy, Macron, European integration, NATO, Trump, Russia.
С момента избрания Э. Макрона президентом Французской Республики в мае 2017 г. прошло более года - срок достаточный, чтобы сделать первые выводы о его курсе на международной арене. В этой связи стоит отметить, что опыт Э. Макрона в области внешней политики и дипломатии до прихода к власти в Елисей-ский дворец был невелик. В 2012-2014 гг. во время работы в качестве заместителя главы руководителя президентской администрации Ф. Олланда он курировал вопросы, связанные с функционированием зоны евро. В 2014-2016 гг., когда Э. Макрон был министром экономики, промышленности и цифровых технологий, ему довелось заниматься двусторонними и многосторонними связями Франции по своей линии, в частности, в рамках ЕС, «Группы семи» (G7) и «Большой двадцатки» (G20).
Следует также напомнить, что кампания по выборам президента выявила раскол страны по ряду важнейших проблем внешней политики. Автор уже имел возможность довольно подробно рассмотреть эту ситуацию в своих предшествующих публикациях [Чернега, 2018]. В настоящей статье представляется возможным лишь упомянуть, что на этих выборах по существу столкнулись две тенденции. Первая из них - евро-атлантистская, предполагающая дальнейшее продвижение Франции по пути интеграции в ЕС и ее активное участие в НАТО. Вторая тенденция - «державно-суверенистская», уходящая своими корнями в голлистскую традицию и требующая усиления самостоятельности страны в международных делах и, соответственно, ослабления ее зависимости от Европейского союза и Североатлантического альянса. Ее можно с некоторой долей условности назвать также общеевропейской, поскольку она в различных вариациях основывается на идее «Боль-
65
шой Европы», в рамках которой важная роль отводится России. В избирательную кампанию 2017 г. из одиннадцати претендентов на пост президента восемь в той или иной степени отражали именно эту тенденцию. Суммарно они набрали в первом туре почти 50% голосов избирателей.
Избрание Э. Макрона в принципе означало победу евро-атлантистской тенденции, поскольку он представлял себя убежденным сторонником углубления интеграции в ЕС и сотрудничества в рамках НАТО. Вместе с тем в его подходе были заметные отличия по этим вопросам еще до прихода к власти по сравнению с Ф. Олландом.
Э. Макрон, которого многие эксперты называли «синтезатором» противоречивых установок, в своих предвыборных публикациях и речах пытался сочетать поддержку евро-атлантистского курса с обещанием продвигать «державный» статус страны, особенно в отношениях с Китаем, Россией, а также США. Однако, как он подчеркивал, во все более глобализирующемся мире Франция с ее скромной ресурсной базой внешней политики могла делать это только в рамках ЕС. Он должен превратиться в новый «полюс мощи» (при этом сначала ему нужно «перестроиться», чтобы преодолеть нынешнюю череду разноплановых кризисов). Отмечая важность НАТО для безопасности Запада и сохранения связей Франции с США, во время своей предвыборной кампании Э. Мак-рон в то же время ратовал за ослабление зависимости официального Парижа от Белого дома и поддерживал идею создания автономной европейской обороны. Россию, с которой при Ф. Олланде ухудшились отношения, Э. Макрон называет европейской державой, с которой нужно развивать диалог и сотрудничество, в частности по Украине и Сирии, но «с позиций твердости». Больший реализм Э. Макрон проявлял по сравнению с Ф. Олландом в вопросах урегулирования сирийского конфликта, поскольку считал первоочередным приоритетом борьбу с «Исламским государством» (ИГ) (запрещенная в России организация), а не уход Б. Асада от власти [Macron, 2016, p. 203, 208-209].
После прихода к власти Э. Макрон и на практике сразу же обозначил свое стремление реализовывать более прагматичный и
сбалансированный курс, чем был у его предшественника. С одной стороны, он уже 29 мая 2017 г. провел переговоры с В.В. Путиным в Версальском дворце, традиционно воспринимаемом как символ величия Франции. Встреча должна была продемонстрировать линию на «диалог с позиций твердости». На этих переговорах было, кстати, принято совместное решение учредить гражданский форум «Трианонский диалог». Он был призван способствовать взаимопониманию двух стран через обсуждение актуальных проблем представителями гражданских обществ. С другой стороны, он пригласил на празднование Дня взятия Бастилии 14 июля в 2017 г. президента США Д. Трампа, несмотря на настороженное отношение к нему большей части французских неолиберальных элит и СМИ.
Инициативы Э. Макрона по углублению интеграции в ЕС: «забегание вперед» или «ориентиры для будущего»?
29 августа 2017 г. на традиционной ежегодной встрече главы государства с французскими послами Э. Макрон впервые выступил с развернутым видением внешней политики страны. Он указал, в частности, что Франция не должна отказываться от «державных» амбиций в меняющемся в сторону «большей многосторонности» мировом порядке. Как ядерная держава и постоянный член Совета безопасности ООН она обязана поддерживать связи с другими грандами мировой политики и «играть роль противовеса в случае появления дисбалансов между ними» [Discours du Président.., 2017]. Помимо России и США, президент несколько раз упомянул в этом контексте Китай и Индию как поднимающихся великих держав, с которыми нужно считаться все больше. К приоритетным направлениям французской политики он отнес и традиционное - Африку, которую назвал «континентом будущего» ввиду ее растущего удельного веса в населении мира и глобальной экономике. Коснувшись Сирии, Э. Макрон указал на необходимость диалога с Россией, Ираном и Турцией для урегулирования конфликта [Idid., 2017].
Вместе с тем он повторил свой тезис о том, что главным внешним приоритетом для Франции все же является Европейский
союз. Франция должна способствовать углублению интеграции и реформам в ЕС, с тем чтобы объединение, с одной стороны, лучше осознавало и реагировало на запросы населения государств-членов, с другой - смогло отвечать на новые вызовы, в частности, технологическую революцию, связанную с внедрением цифровых технологий и разработками в области искусственного интеллекта. ЕС должен также стать «фактором умиротворения» в контексте возрастающего соперничества мировых держав, что требует от него большей сплоченности и новых возможностей в сфере внешней политики и безопасности. Особое значение в этой связи приобретает активизация франко-германского тандема, призванного играть роль подлинного «мотора» интеграционных процессов в ЕС [Discours du Président.., 2017].
Более конкретно на сей счет Э. Макрон высказался в своем выступлении в Сорбоннском университете 26 сентября 2017 г., которое, помимо прочего, должно было продемонстрировать его динамичный и решительный личный стиль. По сути, он изложил в нем обширную и амбициозную программу преобразований в ЕС, открывающую перспективу трансформации его в асимметричное федеральное государство. Отметив вызов цифровой революции, в которой главенствуют США и «подтягивающийся» к ним Китай, а также геополитический и геоэкономический вызовы со стороны обоих гигантов, неблагоприятные изменения климата, миграционный кризис и международный терроризм, вооруженные конфликты в ряде регионов, он подчеркнул, что эти проблемы не могут быть решены государствами - членами ЕС в одиночку. У них нет другого выхода, кроме как превращать объединение в реальный «полюс мощи» в экономическом, политическом и военном планах [Initiative pour l'Europe.., 2017]. На пути к этому стоят такие препятствия, как национализм, «суверенизм», протекционизм и «идентаризм» (т.е. приверженность народов своей национально-культурной идентичности), которые уводят Европейский союз в прошлое и поэтому должны изживаться. Поскольку не все государства - члены объединения готовы к необходимым переменам, нужно сформировать в нем интеграционное «ядро» в рамках зоны евро [Transcription du discours.., 2018], которая, как известно, объе-
диняет 19 стран - участниц ЕС. Речь, таким образом, шла об идее асимметричной, разноскоростной Европы, с которой выступили еще в марте 2016 г. руководители Франции, Германии, Италии и Испании на встрече в Версале [Pfflimlin, 2017].
Конкретизируя и развивая эту идею, Э. Макрон подтвердил предложения, которые он выдвигал во время президентской избирательной кампании, а именно: образование общего бюджета стран - участниц зоны евро и учреждение поста министра финансов для нее, что, с точки зрения многих экспертов, означало бы создание «экономического правительства» этой части ЕС. Но теперь он дополнил их новыми предложениями, охватывающими широкий круг областей - от финансово-налоговой до безопасности и обороны. Особое внимание он уделил формированию единой политики в налоговой сфере, отсутствие которой до сих пор считалось слабым местом зоны евро, равно как и Европейского союза в целом [Initiative pour l'Europe.., 2017].
В собственно экономической сфере, согласно подходу Э. Мак-рона, приоритет нужно отдать формированию единого рынка цифровых технологий. Ряд предложений президента Франции был также направлен на усиление общей сельскохозяйственной политики. Предвыборный лозунг «более социальной Европы» трансформировался в идею создания «фундамента» единой социальной политики (пока данная сфера относится к компетенции государств-членов). В частности, речь шла о введении единой «вилки» минимальной заработной платы и определенной унификации систем социальной защиты [Initiative pour l'Europe.., 2017]. Помимо прочего, это позволило бы предупреждать социально-трудовой демпинг со стороны государств - членов ЕС с пониженными социальными стандартами (в первую очередь, из числа восточноевропейских стран) в отношении более развитых. Данная проблема наряду с квотами на прием мигрантов, как известно, послужила причиной полемики Э. Макрона с руководством Польши [Emmanuel Macron.., 2017].
Большое внимание президент уделил также концепции «Европы, которая защищает своих граждан» - прежде всего от международного терроризма. Он предложил, в частности, учредить Ев-
ропейскую прокуратуру по борьбе с организованной преступностью и терроризмом, а для контроля над миграцией - Европейский офис по предоставлению убежища и новый единый орган по защите границ ЕС с более значительными полномочиями, чем у уже существующего органа FRONTEX (ФРОНТЕКС) [Discours du Président.., 2017].
Стоит особо упомянуть предложения Э. Макрона о создании автономной европейской обороны, которая, как он считает, становится жизненной необходимостью в многополярном мире, особенно перед лицом террористического вызова и «самоустранения» США. Еще в июле 2017 г. Франция выступила с инициативой образования специального фонда для такой обороны, которая была поддержана Европейской комиссией. В данном выступлении Э. Макрон дополнил ее предложениями о формировании к 2021 г. Общих сил вмешательства, а также стратегии для них. В целях сближения деятельности разведок президент выдвинул идею учреждения Европейской разведывательной академии [Discours du Président.., 2017; Initiative pour l'Europe.., 2017].
Главенствующую роль к продвижению к перечисленным целям, как подчеркнул Э. Макрон, должна играть франко-германская ось. В этой связи он заявил о своем намерении заключить 22 января 2018 г. новый вариант Елисейского договора (1963) между двумя странами, который позволил бы им стать реальным авангардом интеграционных процессов в ЕС [Initiative pour l'Europe.., 2017]. Стоит напомнить, что действующий ныне Елисей-ский договор был подписан президентом Франции Ш. де Голлем и канцлером ФРГ К. Аденауэром 22 января 1963 г. в Париже и символизировал франко-германское примирение 17 лет спустя после Второй мировой войны. При этом Ш. де Голль видел в этих последних исключительно «Европу наций», т.е. союз государств, более или менее тесно координирующих свою политику, особенно в экономической сфере.
В отличие от сторонника «державно-суверенистской» тенденции Ш. де Голля, Э. Макрон, однако, не ограничился лишь идеей заключения нового договора. Франция и Германия, заявил он, могут и должны подать другим странам ЕС конкретный при-
мер углубления европейской интеграции, полностью к 2024 г. перейдя на единые правовые нормы и правила, регламентирующие деятельность предприятий, и двигаясь к слиянию рынков [Initiative pour l'Europe.., 2017].
Как видно, в этой своей программе Э. Макрон выдвинул значительно более смелые предложения в вопросах углубления интеграции внутри ЕС, чем его предшественники, включая и Ф. Олланда. Пока, однако, большинство его предложений «повисли в воздухе». Одна из причин этого - затянувшийся кризис с формированием нового кабинета в ФРГ после парламентских выборов 24 сентября 2017 г.: лишь в марте 2018 г. было создано правительство «большой коалиции» во главе с А. Меркель. Эта политическая неопределенность, безусловно, весьма негативно сказалась на работе франко-германского «мотора». Так, не был выдвинут проект нового Елисейского договора, не просматривается пока и перспектива слияния рынков двух стран. Хотя Э. Макрону удалось добиться от А. Меркель в апреле 2018 г. согласия на выработку «дорожной карты» углубления европейской интеграции, однако в ходе переговоров канцлер ФРГ не продемонстрировала большого оптимизма. Германская сторона опасается, что именно она должна быть главным донором соответствующих реформ, хотя наибольшие выгоды в экономическом и политическом плане получит Франция, обладающая существенно меньшими ресурсами.
Идея предпочтительной интеграции в границах зоны евро вызвала настороженность или откровенную враждебность стран, не входящих в нее, в частности Польши и Венгрии. Достаточно критически отреагировала на инициативу главы Франции и Европейская комиссия в лице ее председателя Ж.-К. Юнкера, который призвал «объединять Европу, а не разделять ее» [Président Jean-Claude Juncker.., 2017]. Следует также учитывать рост евро-скептицизма во многих государствах - членах ЕС, выразившийся в том числе в увеличении влияния правопопулистских сил. Не случайно Э. Макрон в своем выступлении в Европейском парламенте 17 апреля 2018 г., говоря об этой ситуации, употребил термин «гражданская война» [Discours du président.., 2018]. Конечно, это было эмоциональное преувеличение в духе латинского красноре-
чия, но оно отразило явную обеспокоенность президента Франции отсутствием единства в ЕС по вопросу его будущего.
Несколько более результативным оказался призыв Э. Мак-рона ускорить продвижение к автономной европейской обороне. 13 ноября 2017 г. по инициативе Франции и Германии 23 государства - члена ЕС (из 28) договорились о создании механизма Постоянного структурированного сотрудничества ЕС по вопросам обороны (Permanent Structured Cooperation - PESCO), де-юре учрежденного еще Лиссабонским договором (2007). Этот шаг вызвал бурную реакцию в европейских СМИ, увидевших в нем начало реального строительства автономной от США архитектуры безопасности. При этом Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ф. Могерини назвала его «историческим моментом в жизни Европы» [La défense européenne.., 2017].
На практике речь пока идет главным образом об усилении кооперации участвующих в реализации PESCO стран - участниц ЕС в области разработки и производства вооружений с целью добиться экономии средств благодаря унификации ряда важнейших их типов. Именно на это нацелен Фонд европейской обороны, который должен начать функционировать в 2019 г. после утверждения его функций и юрисдикции Европейским парламентом. Первые два года его бюджет будет составлять 500 млн евро, в 2021 г. он должен увеличиться до 1-1,5 млрд. Как ожидается, фонд будет также привлекать инвестиции государств-членов - суммарно до 5 млрд евро в год. Приоритетным направлением для него будет отбор совместных проектов и финансирование соответствующих НИОКР. Унификация, по расчетам Европейской комиссии, должна в будущем, в масштабах всего ЕС, ежегодно обеспечивать экономию средств на сумму от 20 млрд до 100 млрд евро [Union européenne.., 2017, p. 3].
Следует подчеркнуть, что для полноценной европейской обороны необходимы объединенное командование, согласованные военная доктрина и стратегия, общие силы (в том числе быстрого реагирования) и инфраструктура для проведения тех или иных операций. «Камнем преткновения» на этом пути является,
как и ранее, вопрос разделения компетенций с Североатлантическим альянсом, который располагает отлаженным военным механизмом. Следует напомнить, что, согласно ст. 28 А Лиссабонского договора (2007), для государств - членов ЕС, одновременно являющихся членами НАТО (25 из 28), Альянс является «фундаментом коллективный обороны и инстанцией по ее осуществлению» [Treaty of Lisbon, 2007]. Изменение этой статьи требует консенсус-ного решения со стороны стран - участниц Европейского союза, которое с учетом предпочтительности НАТО перед ЕС для ряда стран (в частности, Польши и стран Балтии) весьма труднодостижимо. Тенденция к сохранению трансатлантических уз, хотя и ослабла, все еще значима и для Германии [Von Bredow, 2015].
Показательно, что Э. Макрон и А. Меркель неоднократно подчеркивали, что НАТО в любом случае остается «полезной» организацией. Более того, по словам Э. Макрона, Альянсу нужно придать «второе дыхание» [Frankfurter Allgemeine, 2017, S. 3]. Но это, с учетом отсутствия у ЕС необходимой военной инфраструктуры и логистики, заранее ставит процесс организации европейской обороны в зависимость от НАТО, контролируемой США, и по большему счету придает ей маргинальный характер.
Таким образом, инициативы Э. Макрона в области европейской интеграции, хоть и получили одобрение неолиберальных элит Франции и ряда других стран ЕС, но пока в лучшем случае кажутся «ориентирами для будущего».
Балансирование Франции между поднимающимися державами Азии
Э. Макрон постарался компенсировать недостаток прогресса на этом направлении повышенной активностью на «державном треке» политики Франции. В январе 2018 г. он нанес государственный визит в Китай, в ходе которого стороны продемонстрировали единство мнений по таким важным политическим вопросам, как борьба с международным терроризмом и необходимость добиваться выполнения Парижских соглашений по климату (2015), от реализации которых отказывается администрация Д. Трампа. Кроме того, был подписан ряд важных экономических контрактов,
в частности на поставку в Китай самолетов «Airbus 320» на сумму в 18 млрд евро и строительство в КНР центра по трансформации отработанного ядерного топлива стоимостью в 10 млрд евро. Э. Макрон проявил также большой интерес к проектам Китая в рамках «Один пояс - один путь», хотя к некоторым из них, как показали дальнейшие события, отнесся настороженно. Как отмечали французские СМИ, из-за отмеченных контрактов Э. Макрон практически не затрагивал вопрос о правах человека в стране, на чем настаивали французские и международные правозащитные НПО [Ce qu'il faut.., 2018].
Уже в марте 2018 г. состоялся визит Э. Макрона в Индию, который подтвердил его претензию на роль Франции в качестве противовеса между двумя ведущими азиатскими державами. По итогам переговоров с официальным Нью-Дели были подписаны важные экономические контракты, а также протоколы о намерениях. В частности, речь в них шла о строительстве в Индии французской компанией «Orano» («Орано») крупной атомной электростанции, поставках индийским ВВС французских многоцелевых истребителей типа «Rafale» («Рафаль»), а также двигателей для индийской авиакомпании «Spice Jet» («Спайс джет»). Одновременно были заключены соглашения о взаимном использовании военных баз в Индийском океане, со стороны Франции для Индии такая возможность предоставлялась в отношении объектов на о-ве Реюньон, в Джибути (а также предположительно в ОАЭ). Очевидная антикитайская направленность данных договоренностей не вызывала сомнений. Комментируя их, Э. Макрон даже сказал, что «новые варианты китайского Шелкового пути угрожают балансу сил в Индийском океане» [Defranoux, 2018]. В первую очередь, президентом Франции имелись в виду китайские инфраструктурные проекты в Пакистане. Помимо прочего, официальный Париж тем самым отреагировал и на открытие Китаем в августе 2017 г. своей первой заграничной военной базы в Джибути. Франция, как показано ниже, всегда отстаивала свои позиции в Африке, а ее собственная база в Джибути обеспечивала контроль над ситуацией в Аденском заливе.
Проблемы урегулирования ситуации в нестабильных государствах Ближнего Востока и Африки: шаги Э. Макрона
Президент попытался также активизировать политику Франции на стратегически особенно значимом ближневосточном направлении. Стараясь не ослаблять сотрудничество с Саудовской Аравией и Катаром (в частности, в военно-технической области), которое интенсивно развивали его предшественники, он одновременно объявил приоритетом Франции стабилизацию ситуации в Ливии. Как известно, именно военная интервенция Франции вместе с Великобританией при опосредованной поддержке США и ряда союзников по НАТО в 2011 г. явилась главной причиной возникновения очага нестабильности в этой африканской стране, что спровоцировало перемещение потока беженцев из нее в Европу.
Французская дипломатия начала уделять повышенное внимание Ливии как на многостороннем уровне (ООН, Лига арабских государств, группа стран Сахеля), так и на двустороннем. В июле 2017 г. во Франции была даже организована встреча лидеров двух крупнейших противоборствующих ливийских группировок -премьер-министра Ф. Сарраджа и маршала Х. Хафтара. Они приняли совместную декларацию об установлении перемирия и проведении парламентских и президентских выборов весной 2018 г. Однако практических последствий эти переговоры не имели [Clavel, 2017]. Политический и экономический вес Франции в этой стране оказался недостаточным перед лицом других игроков, в частности США, России и Египта. Последний проводит там собственную линию, несмотря на продвинутое сотрудничество с Францией в военно-технической области. Как известно, еще при Ф. Олланде Египет приобрел два корабля «Mistral» («Мистраль»), изначально строившихся для России, но не поставленных ей из-за конфликта на Украине. Египетская сторона закупила также 12 многоцелевых самолетов «Rafale». При Э. Макроне была достигнута договоренность о поставке еще 12 машин типа «Rafale» на очень выгодных для египетского партнера условиях [Lamigeon, 2015]. При этом, как и в случае с Саудовской Аравией и Катаром, официальный Париж закрыл глаза на характер египетского режи-
ма, который французские СМИ единодушно считают диктаторским и репрессивным.
Разумеется, Э. Макрону пришлось также заниматься сирийским конфликтом, тем более что действия его предшественника на посту президента на данном направлении не привели к сколько-нибудь значимому прогрессу. Так, в результате занятой Ф. Оллан-дом непримиримой позиции в отношении режима Б. Асада и его призывов к вооруженной интервенции против последнего, не всегда поддерживаемых даже США и Великобританией, Франция оказалось в этой стране в «положении вне игры». Французское участие в международной антитеррористической коалиции во главе с США, целью которой являлась борьба с «Исламским государством» в Ираке и Сирии, не дало существенных с военной и политической точек зрения результатов.
Данная ситуация тем более остро воспринималась частью национальных элит, что Франция стояла у истоков сирийской государственности и долгое время пользовалась большим влиянием на официальный Дамаск1. Э. Макрон, как уже отмечалось выше, еще до прихода к власти пытался обозначить более прагматичный подход к решению конфликта, «выведя за скобки» в качестве предварительного условия немедленный уход Б. Асада от власти. Эту позицию он подтвердил, став президентом, в частности, на встрече с В. Путиным 29 мая 2017 г. В то же время он обозначил для официального Дамаска «красную линию» в отношении применения химического оружия [Macron et Poutine.., 2017]. В развитие этой линии 14 апреля 2018 г. Франция совместно с США и Великобританией нанесла ракетный удар по правительственным войскам
1 С 1920 г. Сирия после распада Османской державы являлась французской подмандатной территорией. На сирийской территории располагались достаточно крупные контингенты французских войск и многочисленные военные базы, а сама она имела важное стратегическое значение для французской колониальной империи, что особенно отчетливо проявилось в период борьбы режима Виши и голлистов в годы Второй мировой войны. В 1946 г. Франция согласилась на провозглашение Сирией независимости. - Прим. ред.
Сирии, бездоказательно обвинив сирийские власти в складировании и использовании ими химического оружия.
Значимость борьбы с ИГ Э. Макрон подчеркнул и в выступлении перед французскими послами 29 августа 2017 г. Однако он одновременно заявил, что уже после урегулирования конфликта власти Сирии должны быть преданы суду [Discours du Président.., 2017]. Понятно, что такая перспектива исключала согласие официального Дамаска на участие Франции в процессе налаживания межсирийсого диалога и координации борьбы с ИГ. Тем не менее французская дипломатия попыталась создать Контактную группу по Сирии, которая включила бы, с одной стороны, Саудовскую Аравию и Катар, с другой стороны, Россию, Турцию и Иран. Сама Франция, разумеется, играла бы в ней ключевую роль медиатора. Идея эта оказалась мертворожденной, потому что эту роль в дискуссиях региональных держав уже играла Россия.
Стремление Франции наладить диалог по Сирии с Турцией натолкнулось на далекую от решения курдскую проблему. Франция помогала сирийским курдам оснащать и обучать их военные отряды. Официально речь шла о помощи демократическим силам Сирии, в реальности в основном состоявшим из курдских опол-ченцев-пешмерга (Отряды национальной самообороны - военное крыло курдской партии Демократический союз Сирии). Французский спецназ и военные советники стали оказывать им помощь задолго до формального включения официального Парижа в борьбу с ИГ в сентябре 2015 г. в рамках операции «Chammal» («Шамаль») [Деланоэ, 2018, с. 43].
В этой ситуации военные действия, начатые Турцией в январе 2018 г. против пешмерга в районе сирийского города Африн (операция «Щит Евфрата»), который ранее был ими отбит у ИГ, поставили Францию в весьма сложное положение. Следует отметить, что французское общественное мнение поддерживало курдов. Э. Макрон попытался выступить с посреднической миссией, но в ответ встретил жесткую реакцию Анкары и лично президента Р.Т. Эрдогана, обвинившего Париж в пособничестве «курдским террористам» [Kaval, 2018].
Эта неудача, судя по всему, вряд ли остановит попытки Франции утвердиться в Сирии, не внося принципиальных изменений в свою линию в отношении режима Б. Асада. По мнению французского специалиста И. Деланоэ, официальный Париж стремится воспользоваться трудностями урегулирования сирийского конфликта в рамках переговорных площадок в Астане и Сочи, создание которых было инициировано РФ при поддержке Ирана и Турции. Так, в декабре 2017 г. Э. Макрон фактически противопоставил данному процессу свою инициативу по формированию «Группы пяти» (другое название: «Small group», т.е. «Малая группа»), в которую вошли кроме Франции США, Великобритания, Саудовская Аравия и Иордания.
Впервые группа собралась во французской столице в январе 2018 г. По замыслу Э. Макрона, она должна составить альтернативу в деле урегулирования «конъюнктурному триумвирату» в лице России, Ирана и Турции и тем самым способствовать повышению роли Франции [Деланоэ, 2018, с. 42-44]. Этим, думается, обусловлены неоднократные призывы Э. Макрона к США «не уходить» из Сирии. В апреле 2018 г. в интервью, которое Э. Макрон дал право-консервативному каналу США «Fox News» накануне своего государственного визита в эту страну, он подчеркнул: «Нам придется строить новую Сирию, и поэтому влияние Соединенных Штатов там мне кажется очень важным» [Emmanuel Macron.., 2018]. Однако в этом же интервью президент Франции упомянул о необходимости сотрудничать в данном процессе с Россией и Турцией [Ibid.]. В ходе переговоров между Э. Макроном и В.В. Путиным, состоявшихся на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге 24-25 мая 2018 г., был поставлен вопрос о координации деятельности между группой и Астанинским форматом, в частности для того, чтобы способствовать выработке новой конституции Сирии [Malingre, 2018].
Определенную гибкость президент Франции проявил также в попытке стать посредником в кризисе, который разразился в июне 2017 г. между Катаром, с одной стороны, Саудовской Аравией, ОАЭ, Египтом и Бахрейном, с другой стороны, обвинившими ка-тарское руководстве в чрезмерном сближении с Ираном и разо-
рвавшими дипломатические отношения с эмиратом. Хотя посредничество большого успеха не имело, оно позволило официальному Парижу сохранить весьма важное для французской экономики в целом и военно-промышленного комплекса в частности сотрудничество со всеми участниками этого противостояния. Франция связана с Саудовской Аравией значительными контрактами, в том числе на поставку вооружений. Эта страна является также крупным инвестором на французской территории. Катар приобрел у Франции 24 самолета типа «Rafale» и начал переговоры о покупке еще 12. Одной из французских компаний был обещан также контракт на строительство метро в Дохе. Обновление катарской инфраструктуры в перспективе чемпионата мира по футболу (2022) позволяет французскому бизнесу надеяться на заключение новых сделок. Важность отношений с ОАЭ определяется прежде всего тем, что там с 2009 г. находится уже упоминавшаяся военная база Франции, которой официальный Париж придает стратегическое значение [Falez, 2017].
Вместе с тем Э. Макрон продолжил линию своего предшественника Ф. Олланда на уравновешивание французской политики в регионе некоторым сближением с Ираном. Ещё после подписания 14 июля 2015 г. в Вене между этой страной и Группой «5+1» (РФ, США, Великобритания, Франция, КНР и ФРГ) Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), направленного на решение иранской «ядерной проблемы», официальный Париж начал активно восстанавливать связи с ИРИ. В августе 2015 г. тогдашний министр иностранных дел Л. Фабиус совершил визит в Тегеран в сопровождении большой группы французских бизнесменов. В ходе него речь шла о заключении значительного числа контрактов, касающихся, в частности, нефтяной промышленности Ирана, поставок французских автомобилей, строительных проектов.
Судя по всему, Э. Макрон был готов пойти на активизацию и политических отношений. Однако в связи с заявлениями Д. Трампа о неприемлемости СВПД для США он начал лавировать. Продолжая высказываться в пользу данного соглашения, президент Франции вместе с тем стал выражать беспокойство по поводу ракетной программы Ирана, а также его претензий на доминирую-
щую роль в регионе и поддержки режима Б. Асада в Сирии. По этим вопросам он по сути солидаризовался с Д. Трампом. Французская газета «Монд» не без основания назвала эту линию «стратегией эквилибристики» [Semo, 2018]. В то же время, когда США 8 мая 2018 г. все же вышли из СВПД, Э. Макрон сыграл большую роль в том, что на саммите ЕС в Софии 17 мая 2018 г. европейские лидеры заявили о поддержке соглашения [Mevel, 2018]. Эту свою линию он подтвердил и на переговорах с В.В. Путиным на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге 24-25 мая 2018 г. Оба лидера подчеркнули обязательность выполнения СВПД, при этом, однако, Э. Макрон все же настаивал на необходимости подписания «дополнительного» соглашения по отмеченным выше вопросам в перспективе до 2025 г. [Malingre, 2018].
Как уже отмечалось, среди приоритетных направлений внешней политики Франции Э. Макрон назвал африканское. Для Франции ее политическое, экономическое и военное присутствие в Африке, прежде всего в ее бывших колониях в западной части континента, еще со второй половины XIX в. было важнейшей составляющей ее «державности». Людские, а также природные ресурсы этих территорий - в частности, нефть, уран, железная руда, бокситы, сельскохозяйственная продукция - имели с точки зрения официального Парижа стратегическое значение. После деколонизации все французские президенты уделяли вновь возникшим африканским государствам повышенное внимание. Франция без стеснения вмешивалась в их внутренние дела, организовывала государственные перевороты или, наоборот, подавляла их, поддерживала ту или иную сторону в гражданских войнах или, когда считала нужным, отражала вторжения извне [Bat, 2012].
В качестве примера можно сослаться на боевую операцию «Serval» («Сервал»), которую французские войска провели в 2013 г. в Мали против формирований туарегов-сепаратистов и структур международного терроризма (в том числе филиалов «Аль-Каиды» в Африке) [Glaser, 2016, p. 50, 55]. Это стало начальной фазой стабилизации обстановки в Мали с участием широкого круга стран -участниц ЕС и ООН (особенно Германии). С 2014 г. операция «Serval» была трансформирована в «Barchan» («Бархан») с участи-
ем Мали, Мавритании, Буркина-Фасо и Чада. Свои подразделения в зону действия операции «Бархан» направили Германия, Италия, Испания, о своей готовности послать туда боевые вертолеты заявила в январе 2018 г. Великобритания. Ф. Олланд, который активно посещал французские части, расположенные в этом регионе, неоднократно заявлял об «особой ответственности» Франции в находящихся в нем странах. Иначе говоря, они должны оставаться во французской сфере влияния, хотя сам этот термин официальный Париж, как и другие западные столицы, отвергает, называя его пережитком прошлого. Э. Макрон не стал исключением из правила. Вскоре после избрания он посетил французские подразделения в Мали, где подтвердил необходимость продолжать бороться с исламистами и другими незаконными вооруженными группировками на пространстве Сахеля и обещал выделить для этого дополнительные военные ресурсы. Здесь необходимо отметить, что Франция активно поддерживает вовлечение ЕС в урегулирование проблем на африканском направлении, тем частично компенсируя недостаток собственных ресурсов. В случае с Э. Мак-роном это также соответствовало его установкам на расширение взаимодействия в рамках объединения, о чем речь шла выше. Многонациональные контингенты в составе миссий ЕС задействованы сейчас в Мали и Сомали (обучение правительственных войск), а также и в Центрально-Африканской Республике (по выполнению задач по миротворчеству и поддержанию мира). В феврале 2018 г. Э. Макрон добился от ЕС выделения средств на сумму 410 млн евро для обучения и оснащения частей пяти африканских государств - Буркина-Фасо, Мавритании, Мали, Нигера и Чада, участвующих в операции «Бархан» [ВагЫеЬ, 2018].
Э. Макрон обещал также увеличить экономическую помощь Франции африканским государствам на цели развития с нынешних 0,37% ВНП до 0,55% (в абсолютно выражении - с 9 млрд до 15 млрд евро). В частности, более значительные средства должны быть направлены в сферу образования. Эта помощь, с одной стороны, призвана уменьшить миграционный поток из данных государств во Францию, с другой стороны, способствовать сохранению в них позиций французского языка и культуры как важных фак-
торов «мягкой силы». Согласно прогнозам, к 2050 г. население Африке составит около 25% человечества, при этом 700 млн человек будут проживать в странах, где пока велика численность носителей французского языка [Glaser, 2016, p. 27].
Противоречия политики Франции: влияние на отношения с РФ
Как видно из изложенного, Э. Макрон стремится обновить на основе большего реализма и прагматизма внешнеполитический курс Франции, сохраняя при этом большинство его базовых основ. Сочетать объективно противоречащие друг другу установки Э. Макрон пытается и в отношении России. С одной стороны, он, как уже отмечалось, сразу после избрания встретился с В. Путиным, что, с учетом отношения к нему неолиберальных элит и СМИ Франции, было довольно смелым шагом. Э. Макрон сохранил линию на взаимодействие с Россией в рамках «Нормандской четверки». В октябре 2017 г. в выступлении в Европейском суде по правам человека и на встрече с генеральным секретарем Совета Европы он призвал Россию «оставаться в нашем общем доме от Лиссабона до Владивостока», подчеркнув, что «мы обязаны говорить о демократии и правах человека, но должны избегать поучений» [Transcription du discours.., 2018; Déclaration conjointe.., 2017]. О необходимости «возвращения России в Европу» и в этой связи о полезности ее членства в Совете Европы он говорил также на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге 24-25 мая 2018 г. [Malingre, 2018]. Как указано выше, Э. Макрон старается развивать конструктивный диалог с Россией по ядерной проблеме Ирана и по урегулированию в Сирии, что ярко проявилось на названном форуме. Важно, что в ходе его было подписано около 50 соглашений о сотрудничестве в экономической области между французскими и российскими партнерами. В целом, как подчеркивают СМИ Франции, Э. Макрон, перед лицом унилате-рализма США хотел бы способствовать возрождению в Европе подобия «концерта наций» с участием ЕС, России и других стран, не входящих в объединение [Kauffmann, 2018].
С другой стороны, Франция присоединилась к Великобритании и поддержавшим ее странам ЕС и НАТО в весьма сомни-
тельном «деле Скрипалей», не дожидаясь выводов экспертов Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО). Как известно, в апреле 2018 г. Франция выслала четырех российских дипломатов и подверглась аналогичной мере со стороны России. Официальный Париж, как уже отмечалось, выступил вместе с США и Великобритании с вооруженной акцией 14 апреля 2018 г. против властей Сирии в связи с не менее сомнительной историей с применением химического оружия в Восточной Гуте. Удары также были нанесены до соответствующего расследования ОЗХО, несмотря на риск прямого военного столкновения там с российскими силами. При этом Э. Макрон заявлял, что Франция будет всячески избегать такого столкновения [Syrie. SNCF.., 2018, p. 3].
В этой связи стоит еще раз возвратиться к интервью, которое Э. Макрон дал американскому телеканалу «Fox News» в апреле 2018 г. В нем президент утверждал, что его целью является «возвращение Франции ее величия», т.е. как бы указывал на преемственность своей политики с курсом генерала Ш. де Голля. В то же время он повторил тезис, популярный в западных элитах, особенно в Соединенных Штатах Америки и Великобритании, что В. Путин «везде вмешивается - в Европе, в США - с целью ослабить нашу демократию» [Emmanuel Macron.., 2018]. Иначе говоря, он использовал идеологический аргумент, к тому же весьма сомнительный по своей сути. Между тем Ш. де Голль всегда считал идеологии лишь формой прикрытия национальных интересов.
Таким образом, Э. Макрону не удалось устранить коренного противоречия французской внешней политики. Он пытается одновременно активизировать европейскую интеграцию, усиливая «связку» с Германией, сохранять взаимодействие с НАТО, США и Великобританией, но при этом проводить «державную» политику там, где это возможно. Однако если Франции и Германии действительно удастся запустить механизм углубления интеграции в ЕС, в котором германский партнер уже имеет преобладающий вес, очевидно, что это будет вести к снижению самостоятельности Парижа в международных делах. Вместе с тем, как показал опыт взаимодействия Э. Макрона с Д. Трампом, когда «державные» порывы
Франции не совпадают с намерениями США, ей приходится маневрировать, чтобы не поставить под вопрос атлантическую солидарность. Как долго Франция Э. Макрона сможет проводить эту противоречивую политику, покажет время.
Список литературы
Деланоэ И. Какая роль у государств, не принадлежащих к региону Ближнего Востока // Актуальные проблемы Европы / РАН. ИНИОН. -2018. - № 4. - С. 39-56.
Чернега В.Н. Геополитический выбор Франции // Международная жизнь / МИД России. - 2018. - № 5. - С. 44-66.
Barluet A. Bruxelles finance la force du G5 Sahel // Le Figaro. - 2018. -23.02. - P. 3.
Bat J.-P. Le syndrome Foccart. La politique française en Afrique, de 1959 à nos jours. - Paris: Editions Gallimard, 2012. - 824 p.
Von Bredow W. Sicherheit, Sicherheitspolitik und Militar. - Wiesbaden (Germany): Springer Fachmedien, 2015. - 301 S.
Ce qu'il faut retenir de la visite d'Emmanuel Macron en Chine // Franceinfo. - 2018. - 10.01. - Mode of access: https://www.francetvinfo.fr/ monde/chine/ce-qu-il-faut-retenir-de-la-visite-d-emmanuel-macron-en-chine_ 2552949.html_(Date of access - 30.04.2018).
Clavel G. Pourquoi Macron a fait de la Lybie la priorité de sa politique? // Huffington Post. - 2017. - 29.11. - P. 3.
Déclaration conjointe du Président de la République Emmanuel Macron avec le Secrétaire Général du Conseil de l'Europe, Thorbj0rn Jagland // Elysee [site]. - 2017. - 31.10. - Mode of access: http://www.elysee.fr/declarations/ article/declaration-conjointe-du-president-de-la-republique-emmanuel-macron-avec-le-secretaire-general-du-conseil-de-l-europe-thorbjorn-jagland/ (Date of access - 30.04.2018).
Defranoux L. Inde: le grand jeu stratégique de Macron // Libération. -2018. - 11.03. - P. 1.
Discours du Président de la République à l'ouverture de la conférence des Ambassadeurs // Elysee [site]. - 2017. - 29.08. - Mode of access: http:// www.elysee.fr/declarations/article/discours-du-president-de-la-republique-a-l-ouverture-de-la-conference-des-ambassadeurs/_(Date of access - 30.04.2018).
Discours du président de la République au Parlement européen // Elysee [site]. - 2018. - 17.04. - Mode of access: http://www.elysee.fr/declarati ons/article/discours-du-president-de-la-republique-au-parlement-europeen/ (Date of access - 30.04.2018).
Emmanuel Macron: «L'Europe n'est pas un supermarché. L'Europe est un destin commun» // El Temps. - 2017. - 21.06. - Mode of access: https:// www.letemps.ch/monde/emmanuel-macron-leurope-nest-un-supermarche-leurope-un-destin-commun_(Date of access - 30.04.2018).
Emmanuel Macron sur Fox News: «I'll make France great again!» // Le Figaro. - 2018. - 22.04. - Mode of access: http://www.lefigaro.fr/inter national/2018/04/22/01003-20180422ARTFIG00230-emmanuel-macron-sur-fox-news-i-ll-make-france-great-again.php (Date of access - 30.04.2018).
Falez N. Qatar. Emmanuel Macron de retour dans un Golf en crise / / Moyen-Orient. - 2017. - 06.12. - P. 3.
Frankfurter Allgemeine. - 2017. - 06.12. - 12 S.
Glaser A. Arrogant comme un français en Afrique. - Paris: Librairie Arthème Fayard, 2016. - 191 p.
Initiative pour l'Europe - Discours d'Emmanuel Macron pour une Europe souveraine, unie, démocratique // Elysee [site]. - 2017. - 26.09. - Mode of access: http://www.elysee.fr/declarations/article/initiative-pour-l-europe-discours-d-emmanuel-macron-pour-une-europe-souveraine-unie-democratique/ (Date of access - 30.04.2018).
Jégo M. Erdogan tance Macron, accusé de soutenir les Kurdes de Syrie // Le Monde. - 2018. - 31.03. - P. 3.
Kaval A. Erdogan tance Macron, accusé de soutenir les Kurdes de Syrie // Le Monde. - 2018. - 31.03. - P. 3.
Kauffmann S. «En Russie, Emmanuel Macron va tenter de faire émerger le «concert des nations» manquant» // Le Monde. - 2018. - 23.05. - P. 3.
La défense européenne commence à prendre forme / / European Commission [site]. - 2017. - 22.06. - Mode of access: http://www.europe1.fr/ international/la-defense-europeenne-commence-a-prendre-forme-3369401 (Date of access - 30.04.2018).
Lamigeon V. Comment l'Egypte compte payer ses Rafale // Entreprise. -2015.-16.02. - P. 1.
Macron E. Révolution. - Paris: XO Editions, 2016. - 268 p.
Macron et Poutine se testent à Versailles // Le Monde. - 2017. - 30.05. -
P. 3.
Malingre V. Le pari russe d'Emmanuel Macron // Le Monde. - 2018. -25.05. - P. 3.
Mevel J-J. Macron appelle Merkel à se mobiliser pour l'Europe // Le Figaro. - 2018.-17.05. - P. 3.
Pfflimlin E. Sommet de Versailles; pour une UE à plusieurs vitesses // Le Monde. - 2017. - 07.03. - P. 3.
Président Jean-Claude Juncker - Discours sur l'état de l'Union 2017 // European Commission [site]. - 2017. - 13.09. - Mode of access: https://ec. europa.eu/commission/news/president-juncker-delivers-state-union-address-2017-2017-sep-13_fr_(Date of access - 30.04.2018).
Semo M. Iran: la stratégie d'équilibriste de la France // Le Monde. -2018. - 03.01. - P. 3.
Syrie. SNCF, hôpitaux, CSG...ce qu'il faut retenir de l'interview d'Emmanuel Macron sur TF1 // Le Monde. - 2018. - 12.04. - P. 1-3.
Transcription du discours de clôture du Président de la République, Emmanuel Macron, à la conférence contre le financement du Terrorisme «No Money For Terror» // Elysee [site]. - 2018. - 27.04. - Mode of access: http://www.elysee.fr/declarations/article/transcription-du-discours-de-clotu e-du-president-de-la-republique-emmanuel-macron-a-la-conference-contre-le-financement-du-terrorisme-no-money-for-terror/_(Date of access - 30.04.2018).
Treaty of Lisbon // EU [site]. - 2007. - 17.12. - Mode of access: https:// eur-lex.europa.eu / legal-content / EN/ TXT / HTML / ?uri=CELEX: 12007L/TXT &from=EN (Date of access - 30.04.2018).
Union européenne: la Commission lance un fonds européen de la défense // Vie publique. - 2017. - 7.06. - P. 3.
