Внешняя политика Чехии в отношении стран Восточной Европы в 1993–2021 гг.: общее и частное Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

УДК 327

Петр Трофимов

Внешняя политика Чехии в отношении стран Восточной Европы в 1993-2021 гг.: общее и частное

Аннотация. В статье рассматривается развитие отношений Чешской Республики со странами Восточной Европы с 1993 г. по 2021 г. В качестве восточноевропейских стран в рамках данной статьи рассматриваются Белоруссия, Молдавия, Россия и Украина. Автор дает хронологический обзор отношений, осуществляет периодизацию и выделяет ключевые внутриполитические, региональные и международные факторы, предопределяющие как общие тенденции в динамике отношений, так и специфические черты двусторонних отношений Чехии с отдельными государствами. В последней части статьи осмысляются общие черты чешского внешнеполитического курса на восточноевропейском направлении, его стратегические основы и ключевые тактические приемы, что создает базу для дальнейшего прогнозирования чешской внешней политики на данном направлении.

Ключевые слова: Чешская Республика, Восточная Европа, Восточное партнерство, региональная внешнеполитическая специфика.

© Трофимов Пётр Алексеевич - преподаватель чешского и словацкого языков, Кафедра языков стран Центральной и Юго-Восточной Европы МГИМО МИД РФ. E-mail: petrlapinski.1@gmail.com

е

I

о

После распада СССР на пространстве Восточной Европы начался процесс формирования новой подсистемы международных отношений. Чехии, географически близкой к данному региону, предстояло выстроить политическое взаимодействие с регионом, состоявшем из бывших республик СССР — Россией, Белоруссией, Молдавией и Украиной — и определить свои приоритеты на этом направлении. В результате влияния ряда международных, региональных и внутриполитических факторов

< I

> в течение 1993-2021 гг. политические отношения Чехии с восточноев

<

I

ропейскими странами развивались по различным сценариям, которые, однако, демонстрируют общие закономерности, позволяющие выделить

ск <

I Ч

о характерные черты чешской политики в отношении данного региона.

С хронологической точки зрения внешняя политика Чехии на вос-£з точноевропейском направлении в 1993-2021 гг. может быть разделена ш на несколько ключевых этапов, каждому из которых присущ ряд особенностей:

• 1993-2004 гг.: слабая динамика двусторонних отношений, реактивность чешского внешнеполитического курса при высоком конфликтном потенциале в политических связях с Россией;

• 2004-2014 гг.: активизация политических связей, продвижение Прагой европейских инициатив по расширению влияния на восток и запуску евроинтеграционных процессов в регионе при относительной нормализации отношений с Москвой;

• 2014-2021 гг.: нарастание конфликтности в российско-чешских отношениях на фоне снижения интереса Чехии к региону Восточной Европы в целом.

1990-е гг.: период взаимного низкого интереса

Основной причиной реактивности чешской политики в отношении восточноевропейских государств в 1990-е гг. была ориентация всех имеющихся у Праги внешнеполитических ресурсов на интеграцию в западные структуры — ЕС и НАТО (Weiss Т., 2021: 590). В постсоциалистический период в странах Вишеградской группы наблюдался консенсус большей части политических сил касательно необходимости скорейшего сближения с западными партнерами, что в определенной степени даже < порождало внутрирегиональную конкуренцию в скорости интеграции о

между странами (Шишелина Л.Н., 2007: 58). В этих условиях восточный вектор ожидаемо оказался далеко на периферии чешской внешнеполитической повестки. Помимо общей западной направленности чешского политического курса в 1990-е гг., на ее взаимодействие со странами Восточной Европы оказал негативное влияние и целый ряд других факторов. В частности, в чешско-российских отношениях значительную роль играл

ск <

и <

исторический фактор: Россия, воспринимаемая как прямая историческая преемница СССР, часто отождествлялась с негативным опытом социалистического периода взаимодействия. По этой причине значительная часть чешских политических элит продолжала относиться к России с недоверием и воспринимала ее как потенциальную угрозу чешским национальным интересам (Kotyk V., 1997: 24-25). На таких позициях стоял чешский президент В. Гавел, часто высказывавшийся о России как об империалистическом государстве, не являющимся частью европейской цивилизации. Кроме того, крайне серьезным фактором напряжения I в чешско-российских отношениях стало стремление чешской диплома-о тии к активной позиции по внерегиональным вопросам. В частности, ^ Чехия поддержала операцию НАТО в Югославии и начало войны в Ираке, £з в то время как позиция Москвы в обоих случаях была противоположной.

е

I

0

ск <

1

Ч

> <

I

Наиболее же ярким примером данной внешнеполитической тактики Чехии являлась её поддержка самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерии в ходе Второй чеченской войны. В 1999 г. визит в Чехию нанес ее министр иностранных дел И. Ахмадов. Россия осудила подход Праги и обвинила ее в поддержке сепаратизма на территории РФ, однако чешская сторона заявила, что конфликт в Чечне не является внутрироссийским конфликтом и представляет собой проблему, касающуюся всего евро-атлантического пространства. Наконец, низкая интенсивность диалога Чехии и России в 1990-е гг. была связана и с пассивностью российской дипломатии в отношении Праги (КгаШЛ^1 Р., Kuchynkova Р., 2009: 63).

Взаимодействие Чехии с другими восточноевропейскими странами в данный период находились в тени чешско-российских отношений, поскольку от постсоветского периода Прага унаследовала сверхцентра-лизованность связей на восточноевропейском направлении.

1999-2014 гг.: активизация чешской восточноевропейской

политики

В 2000-е гг., в особенности начиная с 2004 г., характер политического взаимодействия Чехии с восточноевропейскими странами начинает кардинально меняться. В первую очередь это связано со вступлением страны в НАТО в 1999 г. и в ЕС в 2004 г. Членство в западных интегра- ^

с

ционных структурах превратилось из внешнеполитической цели в ин- о струмент, которому Прага желала найти применение в рамках новой

к

стратегии. Восточная Европа выступила в качестве нового регионального < приоритета чешской внешней политики, что логично вытекает из его ¡^ географической и культурной близости, а объясняется тем, что именно на этом направлении Чехия могла наиболее эффективно использовать свой опыт успешной трансформации и евроинтеграции. Раньше все-

го это проявилось в чешско-украинских отношениях. При президенте Л.Д. Кучме украинская внешнеполитическая ориентация существенно вестернизировалась (Левченков А.С., 2012: 236), развитие сотрудничества с ЕС и НАТО и потенциальное вступление в организации стало ключевой стратегической целью. В этом контексте Прага выступила в поддержку прозападных устремлений Киева: В. Гавел выдвинул инициативу проведения в 2002 г. в Праге саммита НАТО, в рамках которого должен был быть рассмотрен вопрос принятия в организацию девяти новых членов (включая Украину). После практически полного отсутствия динамики в 1990-е гг. несколько активизировались и чешско-молдавские связи,

^ I

Е

с^

Е

е

I

0

ск <

1

Ч

> <

I

ск <

1

0 что связано с победой проевропейских политических сил на молдавских

<

1

£з действовать в рамках сотрудничества в целях развития, которое ощутимо

парламентских выборах 1998 г. С 2001 г. Прага и Кишинёв стали взаимо-

интенсифицировалось после вступления Чехии в ЕС (Hofmeisterova Р., 2011: 45). Чешско-белорусские отношения развивались по несколько иному треку. Глубокий кризис в двусторонних связях наблюдался с 2002 г., когда Чехия отказала президенту Белоруссии А.Г. Лукашенко в визе для посещения саммита НАТО в Праге, сославшись на проблему несоблюдения прав человека (РгоЫазет MZV СЖ... 2002). В этих условиях Чехия сделала ставку на развитие связей с белорусской оппозицией, в том числе посредством НКО, таких как «Человек в беде» (организация, запрещенная на территории РФ) и «Гражданская Белоруссия».

Активизация чешской дипломатии на восточноевропейском направлении шла параллельно с нормализацией отношений с Москвой: в период первой половины и середины 2000-х гг. чешско-российское взаимодействие стало демонстрировать позитивную динамику после десятилетия стагнации и конфликтов. Позитивный тренд отчасти объясняется внутриполитическими изменениями в Чехии: в период 1992-1998 г. у власти находилась правоцентристская коалиция, формировавшаяся вокруг Гражданской демократической партии (ГДП), для которой традиционно характерна более скептичная в отношении РФ позиция. В то же время, в 1998 г. после победы на парламентских выборах правительство сформировала Чешская социал-демократическая партия (ЧСДП), в меньшей степени воспринимавшая РФ как опасность и в большей степени — как партнера (Ведерников М.В., 2019: 21). Кроме о того, в 2003 г. В. Гавела на посту президента Чешской Республики сменил В. Клаус, для которого был характерен более позитивный подход < к выстраиванию отношений с Россией (Кунякина С.И., 2017: 48). Развитие чешско-российского взаимодействия объяснялось и активизацией российской дипломатии после периода пассивности в 1990-е гг. В 2001 г. министр иностранных дел России И.И. Иванов нанес визит в Чехию,

е

I

0

ск <

1

Ч

> <

I

тем самым возобновив диалог двух стран на высоком уровне после длительного перерыва. В ходе переговоров были согласованы последующий визит чешских дипломатов и экономистов в РФ, а также встреча министров экономики двух стран. В 2002 г. Россию посетили чешский министр иностранных дел Я. Каван и премьер-министр М. Земан. Оба будучи членами ЧСДП, они прибегли к крайне позитивной риторике и высказали поддержку более тесному сотрудничеству между РФ и НАТО. Это контрастировало с позицией президента В. Гавела, отрицавшего саму необходимость сближения с Москвой и дальнейшей ин-ституционализации сотрудничества с ней (КгаШ^уД Р., 2004: 4). В 2003 г.

ск <

о последовали визиты нового министра иностранных дел Чехии Ц. Сво-^ боды и новоизбранного чешского президента В. Клауса, отличавшегося £з от В. Гавела гораздо более дружественным подходом в отношении ш России. Середина 2000-х гг. характеризуется активным формированием институциональной структуры чешско-российского экономического сотрудничества: с 2005 г. начинает собираться на регулярной основе (как правило, раз в год) Российско-чешская межправительственная комиссия, деятельность которой в основном сфокусирована на обеспечении деловых контактов российских и чешских предпринимателей и развитии экономических связей между двумя странами.

В середине 2000-х гг. в ряде восточноевропейских государств произошли изменения политического климата, благоприятствовавшие внешнеполитическому курсу Праги. После «Оранжевой революции» 2005 г. на Украине утвердилась преимущественно прозападно-ориентированная администрация В.А. Ющенко (хотя в ее состав входили и представители евроскептичных политических кругов), в том же году Коммунистическая партия Молдавии объявила о курсе на сближение с ЕС (Са!^, Kosienkowski, 2018: 5), в связи с чем во время визита чешского заместителя премьер-министра М. Ягна в Кишинев правительство Молдавии официально обратилось к Чехии за помощью в процессе евроинтеграции, в первую очередь в вопросе реформы законодательства.

Таким образом, в начале и середине 2000-х гг. политическое взаимодействие Чехии с Восточной Европой значительно интенсифицировалось, в первую очередь за счет того, что Чехия стала использовать свое ^ членство в НАТО и ЕС в качестве инструмента региональной политики, о воспользовавшись позитивными внутриполитическими изменениями на Украине и в Молдавии. Прага также нормализировала отношения с Москвой, развивая их в первую очередь в экономической плоскости, ¡^ и одновременно достигла большей степени диверсификации восточноевропейского внешнеполитического направления, до этого сугубо сфокусированного на отношениях с РФ.

<

Вторая половина 2000-х гг. характеризовалась постепенным накоплением кризисных элементов в чешско-российских отношениях, ощутимым ухудшением чешско-белорусского взаимодействия на фоне активной и позитивной политической линии Праги в отношении Киева и Кишинёва. Наиболее крупным кризисным фактором данного периода была выдвинутая США программа развертывания ПРО в Центральной Европе, в рамках которой на территории Чехии должны были быть размещены радиолокационные станции. Чешское правительство, с 2006 г. вновь формировавшееся правоцентристской коалицией во главе с ГДП, поддерживало проект НАТО, но при этом также предпринимало шаги

чешско-российским отношениям. Летом 2007 г. чешская делегация осу-

< I

g ществила визит в РФ с целью убедить Москву в ненаправленности против

нее проекта ПРО, однако не смогла достигнуть поставленной цели. На чешско-российское политическое взаимодействие также негативно влиял южноосетинский конфликт, однако и в данном случае Прага применила гибкий, неконфронтационный подход. В. Клаус написал статью «Давайте перестанем врать себе о Грузии» (Klaus: Prestanme si... 2008), в которой занял солидарную с РФ позицию в отношении конфликта. В 2009 г. Чехия, будучи председателем в Совете ЕС, стремилась использовать свое положение для того, чтобы играть роль посредника в отношениях между Западом и РФ, сохраняя хорошие отношения с последней.

Отношения Чехии с Украиной и Молдавией во второй половине 2000-х гг. сохраняли позитивный тренд, наметившийся в первой половине десятилетия. Одним из ключевых и наиболее проблемных аспектов чешско-украинских отношений в период 2004-2014 гг. являлся визовый вопрос. После вступления Чехии в Шенгенскую зону стране было необходимо выработать визовую политику. Поток мигрантов из Украины традиционно является наиболее сильным миграционным потоком в Чехию, при этом в целом Прага заинтересована в притоке рабочей силы в связи со стабильным ростом чешской экономики и дефицитом предложения на рынке труда (Габарта А.А., 2017: 110). В 2007 г. министр труда и социальных вопросов Чехии П. Нечас озвучил план введения «зеленых карт» для трудовых мигрантов из отдельных стран (в число которых, вероят- ^ нее всего, входила и Украина). Тем не менее, решение визового вопроса о осложнялось противодействием социал-демократов, находившихся в оппозиции, большим количеством нелегальных мигрантов из Украины в Чехии, общей жесткой визовой политикой Праги в данный период, сокращением количества работников чешских загранпредставительств в рамках проводимой реформы, а также чередой коррупционных скандалов, связанных с выдачей виз, и конфликтов по административным

вопросам. Другим направлением чешско-украинского сотрудничества был диалог о потенциальном членстве Украины в западных интеграционных структурах. Чехия активно продвигала идею расширения ЕС и НАТО на восток, в том числе за счет принятия в них Украины. В 2007 г. в ходе визита министра иностранных дел Украины Б. Тарасюка в Прагу между двумя государствами были подписаны Совместное заявление о сотрудничестве при имплементации плана действий ЕС — Украина и План консультаций между МИД Чехии и МИД Украины.

В чешско-молдавских отношениях во второй половине 2000-х гг. наблюдается рост количества встреч государственных деятелей. Чехия

^ I

Е

с^

Е

е

I

0

ск <

1

Ч

> <

I

ск <

I

ч

о также сыграла активную роль в урегулировании политического кризиса

^ в Молдавии в 2009 г. — в период председательства в Совете ЕС. В связи

£з с тем, что в стране происходили жесткие столкновения протестующих

и правительственных сил, от ЕС была направлена делегация, которую возглавил и.о. премьер-министра Чехии М. Тополанек. В ходе визита делегации М. Тополанек сначала встретился с лидерами оппозиции, а затем провел консультации с молдавским президентом В.Н. Ворониным, подчеркнув тем самым приоритет сотрудничества с проевропейскими политическими силами. В конечном итоге политический кризис удалось урегулировать, была сформирована правительственная коалиция, состоявшая из партий-сторонниц сближения с ЕС, что создавало благоприятный внутриполитический климат для дальнейшего развития сотрудничества Молдавии и Чехии.

Чешско-белорусские отношения, в отличие от отношений Чехии с тремя рассмотренными ранее странами, демонстрировали крайне негативную динамику вплоть до конца 2000-х гг. Чехия активно финансировала проекты, направленные на поддержку демократизации Белоруссии, Прага крайне негативно оценила уровень демократичности белорусских выборов 2006 г. В связи с этим были введены санкции против ряда белорусских госслужащих. Отрицательное отношение Белоруссии к проекту развертывания системы ПРО в Европе также усиливало напряжение в политическом взаимодействии двух стран. В целом можно говорить о том, что в 2006-2007 гг. в чешско-белорусских отношениях наблюдалась наихудшая динамика с момента возникновения двух госу- < дарств. Тем не менее, уже в 2008 г. появляются признаки восстановления о политического взаимодействия. Прага негативно отреагировала на подавление протестов 2008 г. и судебные процессы над лидерами белорусской оппозиции, однако общая риторика и санкционная политика начали постепенно смягчаться. После продолжительного периода отсутствия официальных контактов заместитель министра иностранных дел Чехии Т. Пояр в 2008 г. нанес визит в Минск, в ходе которого упомянул возмож-

<

и <

е

I

0

ск <

1

>

< I

ность повышения уровня дипломатических представительств двух стран до послов (до этого дипломатическое представительство было на уровне поверенных в делах), что и было осуществлено в 2009-2010 гг.

Ключевым событием в развитии восточноевропейского вектора чешской внешней политики был запуск программы Восточного партнерства в 2009 г., в котором Чехия приняла активное участие. В рамках Восточного партнерства Прага не только интенсифицировала сотрудничество в сфере евроинтеграции с Молдавией и Украиной, но и предприняла меры по развитию отношений с Белоруссией. В 2009 г. министр иностранных дел Чехии К. Шварценберг совершил визит в Белоруссию

ск <

1

0 (первый визит чешского министра иностранных дел в данную страну),

<

1

g тельном саммите Восточного партнерства в Праге (Schwarzenberg pozval.

в ходе которого официально пригласил Минск принять участие в учреди-

2009). Чешско-молдавское взаимодействие в данный период развивалось, в первую очередь, в сфере сотрудничества в целях развития и гуманитарной помощи. Основными областями взаимодействия были социальные службы, система образования и окружающая среда. С 2010 г. ключевым приоритетом Чехии в области помощи в развитии была передача Молдавии чешского опыта политической и экономической трансформации (Marusiak J., 2012: 39).

В начале 2010-х гг. ключевой сложностью для чешской дипломатии в Восточной Европе было изменение внешнеполитического курса Украины после победы В.Ф. Януковича на президентских выборах, а также рост конфликтности в отношениях Украины и ЕС. В период президентства В.Ф. Януковича Брюссель интенсивно критиковал Киев за условия содержания заключенных, рассматривавшихся им как политических (в частности, Ю.В. Тимошенко), а также за принятие выгодных для правящей партии выборных законов. Прага не только присоединилась к критике (Korsak R., Ilnytskyi V., Hodia I., 2018: 183), но и предоставила убежище ряду украинских политиков, закрепив за собой роль крупнейшего центра эмиграции украинской оппозиции. Необходимо отметить, что, несмотря на критику отдельных действий украинской администрации, чешский МИД делал акцент на долгосрочных перспективах евроинтеграции страны, выступая против обуславливания подписания Договора об ассоциации Украины и ЕС проведением в стране политических реформ, нацелен- о ных на ее демократизацию (Klaus kvuli... 2012). Подобное обуславливание поддерживал и чешский президент В. Клаус.

Высокая активность Чехии на восточноевропейском направлении и запуск Восточного партнерства не привела к автоматическому ухудшению чешско-российских отношений. Напротив, на начало 2010-х гг. пришелся новый виток в развитии политического взаимодействия двух

е

I

о

стран. В частности, в 2011 г. Д.А. Медведев нанес официальный визит в Прагу, в ходе которого был подписан ряд экономических соглашений. Можно также отметить, что общий рост уровня евроскептицизма в Чехии в связи с финансовым кризисом и кризисом еврозоны оказывал косвенно благоприятное влияние на развитие чешско-российских отношений.

2014-2021 гг.: кризисные тенденции

< I

Ч

и снижение динамики сотрудничества

ш

Начало кризиса на Украине в 2014 г. оказало значительное влияние на восточноевропейскую политику Чехии. Прага активно выступила

ск <

о в поддержку Украины, при этом чешские государственные деятели при-^ бегали к крайне жесткой риторике в отношении России. Так, министр £з иностранных дел Л. Заоралек сравнил действия России в Крыму с со-ш бытиями 1956 г. и 1968 г., признал Крым оккупированной территорией (Nepпjatelnë, nebezpecnë, odmítame■ 2014) и активно поддержал санкци-онную политику ЕС (Четверикова А.С., 2019: 71). Проукраинская позиция являлась практически консенсусной среди чешских парламентских партий, однако при этом уровень интенсивности их проукраинской риторики был различным. Наиболее активно в поддержку Украины высказывались представители правоцентристского крыла, традиционно тяготевшего к более негативному подходу в отношении России. В частности, среди чешских партий интенсивнее всех солидаризировалась с Украиной партия ТОП 09. С другой стороны, левоцентристы, находившиеся в тот момент у власти (ЧСДП и Акция недовольных граждан (АНГ)), были более умеренны в своих оценках. Из межпартийного консенсуса выбивались позиции лишь крайне левых (коммунистов) и крайне правых (Рассвет — Национальная коалиция, позже преобразованная в партию «Свобода и прямая демократия»), в значительной степени поддерживавших позицию Москвы касательно конфликта на Украине. При этом ярко проявилось ставшее в дальнейшем традиционным для Чехии расхождение во внешнеполитической линии чешского президента М. Земана и МИДа. Президент характеризовал кризис на Украине как гражданскую войну и выступал за возобновление российско-украинского диалога. При этом М. Земан сделал ряд шагов, продемонстрировавших его стремление со- < хранить высокую динамику политического взаимодействия с Москвой: о

в 2015 г. он посетил Парад победы в Москве; в 2015 г. и 2017 г. встретился с В.В. Путиным, при этом во время визита 2017 г. вместе с ним приехали 200 чешских предпринимателей, заинтересованных в развитии сотрудничества с РФ, что в целом вписывается в традицию социал-демократов (М. Земан начинал свою политическую карьеру в ЧСДП) делать акцент на экономические формы сотрудничества. М. Земан также активно кри-

к

<

и <

тиковал санкционную политику ЕС за ее неэффективность. Тем не менее, ^ с учетом ограниченности внешнеполитических полномочий президента 5 Чехии, в целом политический курс страны вписывался в мейнстримный ^ подход евро-атлантического пространства.

Несмотря на общую проукраинскую направленность внешней политики Чехии после 2014 г., активность Праги на восточноевропейском направлении с середины 2010-х гг. начинает ощутимо снижаться. Это связано с рядом причин как внутриполитического, так и регионального характера. После парламентских выборов 2013 г. правительство Чехии формировалось социал-демократами и левоцентристской АНГ. Непосред-

I

0

ск <

1

Ч

> <

I

ск <

1

0 ственно на выборах 2013 г. внешняя политика в целом и ее восточноев

<

1

^ о чем говорит практически полное отсутствие освещения внешнеполи-

ропейское направление в частности были крайне слабо политизированы,

тических вопросов в предвыборной повестке АНГ. Тем не менее, начиная с 2015 г. в контексте миграционного кризиса, вызвавшего серьезный общественный резонанс в центральноевропейских странах, внешнеполитический курс правящей коалиции начинает смещаться в сторону евроскептицизма и выходить на первый план, наблюдается резкий рост политизированности внешнеполитических вопросов. В этих условиях Прага демонстрировала меньшее стремление действовать активно в рамках общеевропейских инициатив на восточноевропейском направлении. Так, Чехия была одной из немногих стран ЕС и единственная страна Вишеградской группы, которая до мая 2015 г. (саммит Восточного партнёрства в Риге) не ратифицировала Соглашение об ассоциации Украины и ЕС. Другим фактором, также негативно сказавшимся на интересе Чехии к Восточной Европе, был традиционный акцент чешских левоцентристов на экономическую дипломатию (по сравнению с правоцентристами, традиционно фокусировавшимися на идейных аспектах внешней политики: поддержке демократии, прав человека и т.д.). В условиях введения санкций против РФ и Белоруссии, а также кризисной экономической ситуации на Украине восточноевропейское направление стало представлять существенно меньший интерес для Чехии с экономической точки зрения. Наконец, высокая интенсивность изменений на международном уровне — миграционный кризис, вызвавший серьезный политический < резонанс во всех странах Вишеградской группы (Ведерников М.В., 2017: о 85), брексит и победа Д. Трампа на выборах в США — также отвлекали внимание Чехии от дипломатической активности в Восточной Европе. Ярким показателем существенного снижения заинтересованности Праги в поддержании политического диалога с восточноевропейскими странами является то, что в 2017 г. ни чешский пример-министр, ни чешский президент не нанесли ни одного визита в страны региона.

ск <

и <

В отношениях с Украиной политическая активность Чехии обеспечивалась в значительной степени за счет действий отдельных про-украински настроенных политиков, в особенности К. Шварценберга и премьер-министра Чехии Б. Соботки. Одним из важных направлений чешско-украинского политического диалога стала поддержка Прагой крымских татар. В 2016 г. К. Шварценберг, находившийся уже на посту председателя комитета по вопросам внешней политики Палаты Депутатов Чешской Республики, встретился с председателем Меджлиса крым-^ скотатарского народа Р. Чубаровым. В то же время, пророссийский подход 5 к украинскому кризису также продвигался отдельными политическими о деятелями: помимо вышеупомянутой активности М. Земана стоит отме-^ тить деятельность коммунистической партии (Коммунистическая партия ^ Чехии и Моравии), депутаты которой посещали Крым и поддерживали

е

I

0

ск <

1

Ч

> <

I

интенсивный диалог с РФ. Наличие столь различных позиций по вопросу украинского кризиса, даже при проукраинской ориентации большинства центристских партий, приводило к значительной несогласованности чешской внешней политики на данном направлении.

Политическое взаимодействие с Молдавией всю вторую половину 2010-х гг. характеризовалось стабильным снижением количества официальных встреч и визитов государственных деятелей, при этом основной фокус взаимодействия концентрировался на сотрудничестве Чехии и Молдавии в области развития, а также оказываемой Чехией Кишиневу помощи в постсоциалистическом транзите. Сокращение активности было связано с победой евроскептичного кандидата И.Н. Додона на президентских выборах 2016 г., а также недовольством чешских элит скоростью происходящих в Молдавии реформ государственного управления и сохранением высокого уровня коррупции. Чешская дипломатия также сократила объем деятельности по продвижению прав человека, в связи с чем она преимущественно осуществлялась силами НКО. В отношениях с Белоруссией наблюдалась позитивная динамика, что объясняется в первую очередь изменением подхода ЕС. С 2016 г. политика Брюсселя в отношении Белоруссии смягчилась, что было связано как с определенными шагами Минска, так и со стремлением ЕС снизить напряженность в отношениях со странами Восточного партнерства. Было принято ре- ^ шение о снятии существенной доли санкций. В 2016 г. чешский министр о иностранных дел Л. Заоралек нанес визит в Белоруссию, в ходе которого встретился с А.Г. Лукашенко и представителями белорусской оппозиции. Чехия также продолжала активную политику по развитию оппозиционных СМИ в стране, в частности, финансируя польскую телевизионную компанию Belsat. Тем не менее, в целом активность чешско-белорусского политического взаимодействия оставалась невысокой: основной фокус

чешской дипломатии сместился на экономические аспекты, а Белоруссия в этом отношении была не слишком перспективным партнером вследствие кризисных явлений в её экономике и слабого чешско-белорусского инвестиционного потока. Тем не менее, с 2020 г. в чешско-белорусском политическом взаимодействии наступает новый период роста напряжения в связи с политическими протестами белорусских оппозиционных сил. Прага осудила действия Минска и существенно увеличила объем средств, выделяемых на развитие гражданского общества в стране (Ceska diplomacie... 2020). Таким образом, несмотря на периоды потепления, чешско-белорусские отношения так и не вышли на позитивную траек-

е

I

0

ск <

1

Ч

> <

I

ск <

I Ч

0 торию развития

<

1

^ ей, демонстрировавших во второй половине 2010-х гг. либо стагнацию,

В отличие от отношений Чехии с Украиной, Молдавией и Белорусси-

либо умеренно позитивную динамику, чешско-российские отношения в данный период быстро ухудшались. Чешские СМИ использовали жесткую риторику в отношении России в контексте кризиса на Украине. В результате даже тот факт, что правительство в данный период формировалось партиями, традиционно настроенными менее негативно в отношении РФ (в первую очередь речь идет о АНГ, выигравшей парламентские выборы в 2017 г. и сформировавшей коалицию с СДПЧ, в рамках которой АНГ являлась старшим партнером), не слишком тормозил процесс ухудшения качества политического диалога. К этому стоит добавить, что позиция правительства была уязвима вследствие подхода М. Земана, солидаризировавшегося с позицией России по ряду вопросов, что вызывало существенную критику со стороны проевропейски настроенных политических сил. С учетом того, что АНГ, будучи в целом центристским движением, основывалась в первую очередь на поддержке умеренного электората, ее пространство для внешнеполитического маневра было существенно ограничено, правительство было вынуждено в большей степени солидаризироваться с мейнстримной позицией евроатланти-ческого сообщества.

Данный тренд был значительно усугублен рядом кризисов в чешско-российских отношениях в конце 2010-х гг. и начале 2020-х гг., в результате которых политическое взаимодействие двух стран достигло < исторического минимума. Первым из данных кризисов было «дело Скри- о палей» в 2018 г.: в рамках солидарности с Лондоном Прага выслала трех российских дипломатов, а также остро отреагировала на слова представителя МИД РФ М. Захаровой о том, что яд «Новичок», использовавшийся при отравлении, мог быть произведен на территории Чехии или Словакии. Необходимо отметить, что МИД РФ при этом подчеркнул, что не обвиняет Чехию в производстве данного яда (Россия не обвиняет... 2018).

ск <

и <

В 2020 г. новый кризис в отношениях вызвало решение муниципальных властей района Прага 6 о демонтаже памятника советскому полководцу И. С. Коневу. Москва активно критиковала данное решение (В МИД прокомментировали... 2020) при этом в целом конфликт вписывался в рамки «политики памяти», которая стала активно использоваться для ухудшения образа России. Характерно, что и в этом случае М. Земан поддержал позицию Москвы, выступив против политической линии правительства (Соколова Д. В., Лапук Е. В., 2021: 227) Позднее в чешских СМИ появилась информация о том, что в страну якобы прибыл российский дипломат, I намеревавшийся с помощью яда рицин отравить чешских госслужащих, о причастных к принятию решения о демонтаже памятника И. С. Коневу.

Несмотря на то, что Прага официально данные слухи не комментирова-£з ла, в результате было выслано еще несколько российских дипломатов.

е

I

0

ск <

1

Ч

> <

I

Здесь необходимо отметить, что «шпионские скандалы» имели место в чешско-российских отношениях еще с 2009 г. (Случаи высылки. 2009), однако именно на рубеж 2010-х — 2020-х гг. приходится пик их общественного резонанса и последствий для политического взаимодействия двух стран. В начале 2021 г. Чехия объявила о том, что, согласно выводам чешских спецслужб, российские агенты были причастны к организации взрывов на оружейных складах во Врбетицах в 2014 г. фо vybuchu ve... 2021). В связи с этим Прага пошла на резкое сокращение штата российского посольства: количество дипломатических работников было сокращено на 70 человек. РФ в качестве ответной меры также сократила штат чешского посольства в Москве. Чешский премьер-министр и лидер АНГ А. Бабиш также обратился к европейским странам с просьбой о выражении солидарности с Чехией. Таким образом, можно констатировать, что к концу рассматриваемого в данной статье периода чешско-российские отношения опустились на исторически наиболее низкую ступень развития в связи с долгосрочным трендом накопления кризисных элементов.

В целом представляется возможным говорить о том, что период второй половины 2010-х гг. и начала 2020-х гг. характеризовался серьезным сокращением заинтересованности Праги в развитии восточноевропейского вектора внешней политики. Резкий рост конфликтности в отношениях с Россией, сложная экономическая ситуация на Украине ^ и в Белоруссии, недостаточно быстрый ход внутриполитических изме- о нений в Молдавии и приход к власти в Чехии евроскептиков серьёзно

к

подрывали приоритетность данного направления для чешской дипло- <

матии. Хотя здесь следует подчеркнуть значительную активизацию ¡^

<

Прагой кавказского и среднеазиатского вектора ее внешней политики на постсоветском пространстве.

I

е

I

о

Характерные черты чешской дипломатии на восточноевропейском направлении в 1993-2021 гг.

Рассмотренная нами эволюция политического взаимодействия Чехии со странами Восточной Европы в 1993-2021 гг. позволяет выделить ряд характерных черт чешской внешнеполитической тактики и стратегии, являющихся важными для понимания логики выстраивания Прагой I своих внешнеполитических задач и прогнозирования ее конкретных

Ч

> политических действий.

В стратегическом отношении подход Чехии к восточноевропейскому

I направлению внешней политики характеризует солидаризация с мейн-

о стримной позицией евро-атлантического пространства и использование

^ членства в НАТО и ЕС в качестве ключевых активов при взаимодействии

ч со странами Восточной Европы. Начиная с 1990-х гг. Чехия последова-

тельно поддерживала ключевых союзников в рамках евро-атлантического пространства по всем крупным международным событиям: Прага поддержала военные действия НАТО в Югославии, позднее — начало войны в Ираке, активно участвовала в инициативе США по развертыванию системы ПРО в Центральной Европе и поддержала санкционную политику ЕС в отношении России после начала кризиса на Украине в 2014 г. При этом в отдельных случаях — к примеру, в случае кризиса в чешско-российских отношениях, связанного со взрывами во Врбети-цах, Чехия и сама призывала страны евро-атлантического пространства к выражению солидарности.

С начала 2000-х гг. членство Чехии в ЕС и НАТО активно использовалось Прагой для интенсификации политического диалога с Восточной Европой. Чехия демонстрировала активность в рамках сотрудничества в целях развития и трансформационной помощи, поддерживала сближение стран Восточного партнёрства с ЕС, выступила за перспективу принятия Украины в НАТО. В значительной мере именно ассистирование восточноевропейским странам в ходе их процессов евроинтеграции стало основным наполнением двусторонних отношений Чехии — в тех случаях, когда евроинтеграционные процессы активно продвигались (в Украине и Молдавии). Данная стратегия позволяла Чехии при ограниченных внешнеполитических ресурсах играть по-настоящему активную роль <

с

в международных отношениях на региональном и трансрегиональном о уровне за счет наличия у нее ценного опыта успешной постсоциалистической трансформации и интеграции в евро-атлантическое пространство. Стратегия Чехии является примером того, как в условиях усложнения международного порядка малые государства могут достигать сравнительно высокого значения на трансрегиональном уровне за счет активности в отдельных перспективных секторах.

ск <

и <

Тактика внешнеполитического курса Чехии на восточноевропейском ^ направлении заключалась в дихотомии неконфронтационного подхода 5 к выстраиванию отношений в тех случаях, когда это не противоречило ^ стратегии следования мейнстримной позиции стран евро-атлантического пространства, и жесткого, активно конфронтационного подхода в тех случаях, когда перспективы сохранения сотрудничества представлялись Праге сомнительными или противоречащими вышеупомянутой стратегии. Отчетливо видно стремление Праги минимизировать влияние кризисных факторов на общий характер двусторонних отношений в период президентского срока В.А. Ющенко (когда отношения Чехии и Украины

I

0

ск <

1

Ч

> <

I

ск <

о были осложнены рядом коррупционных скандалов, а также позицией ^ премьер-министра В.Ф. Януковича, занимавшего пророссийскую по-^ зицию и критиковавшего сближение Киева и Праги); во время инициа-ш тивы развертывания системы ПРО в Центральной Европе (когда Чехия стремилась сохранить позитивный характер отношений с РФ); в период запуска Восточного партнерства — в отношении Белоруссии; в период президентского срока В.Ф. Януковича на Украине и позднее И.Н. Додона в Молдавии. Чешская дипломатия последовательно отдавала приоритет долгосрочным перспективы сотрудничества в рамках евроинтеграцион-ных процессов (в случае Украины, Молдавии и Белоруссии) либо в рамках экономического сотрудничества (в случае России) перед краткосрочными выгодами жесткой позиции по вопросам, затрагивающим интересы Чехии. В то же время, отчетливо антироссийская позиция Праги во второй половине 2010-х гг., периодически жесткий курс в отношении Белоруссии демонстрируют, что в тех случаях, когда сотрудничество несло слишком высокие издержки, Прага стремилась получить внешнеполитические дивиденды за счет крайне высокой активности в рамках мейнстримного западного подхода к растущим противоречиям с Россией и Белоруссией.

Вторым элементом внешнеполитической тактики Праги является поддержание политического сотрудничества как с правительством, так и с оппозицией в тех случаях, когда проевропейская повестка продвигается именно оппозиционными силами. Данная тактика активно приме -нялась Чехией в отношениях с Белоруссией на протяжении практически всего рассматриваемого в данной статье периода, а также в отношениях < с Украиной в период президентства В.Ф. Януковича и с Молдавией о в период политического кризиса в 2009 г. В результате данной тактики Чехия в 2010-е гг. заняла позицию крупнейшего центра политических <

диссидентов из Восточной Европы, что дополнялось активностью чеш- ¡^

<

ских НКО. Это позволяло Праге поддерживать активность даже на тех направлениях, где политический климат не благоприятствовал развитию двусторонних отношений на основе сотрудничества в процессе

евроинтеграции, но при этом зачастую усложняло отношения с официальными властями.

Помимо общей стратегии и специфических тактических приемов внешняя политика Праги в отношении Восточной Европы характеризовалась высокой, имеющей тренд на увеличение зависимостью от состава правящей коалиции и следующей из этого определенной непоследовательностью. Разница в подходах между правоцентристскими и левоцентристскими политическими силами существовала уже в 1990-е гг.: в то время, как первые делали основной акцент на продвижении прав человека и демократической повестке (идейно-ориентированный подход)

предпочтение экономической дипломатии и придерживались более по-

< I

ч зитивного подхода к выстраиванию отношений с Москвой. Тем не менее,

вплоть до 2014 г. расхождения во внешнеполитической стратегии двух центров политического ландшафта Чехии были умеренными.

В 2010-е гг. на чешской политической арене произошли коренные изменения: резко вырос уровень политизированности внешнеполитических вопросов, идейная основа партии стала конституироваться на основе ее внешнеполитической ориентации, а не основе позиции в левоцентристском/правоцентристском спектре (отсюда опора изначально левоцентристской АНГ на консервативную часть электората и сотрудничество изначально правоцентристских ГДП, ТОП 09 и ХДС — ЧНП с левыми — Пиратской партией и партией «Старосты и независимые»), что привело к увеличению разницы восприятия внешнеполитических вопросов новыми политическими центрами в Чехии — евроскептичной АНГ и ее проевропейскими оппонентами. Это ожидаемо приводит к частым и серьезным переменам в активности на восточноевропейском направлении, что в целом мешает выстраиванию долгосрочной стратегии: за периодом интенсивного взаимодействия с регионом в 2004-2014 гг. последовал ощутимый спад, который, однако, как показывают события 2022-2023 гг., сменился новым ростом вовлечения Чехии в восточноевропейскую повестку, что связано с победой проевропейских сил (коалиция «Вместе» и коалиция «Пираты + Старосты и независимые») на парламентских выборах 2021 г. <

В условиях высокого уровня популярности АНГ и существования о значительной доли евроскептичного электората в Чехии представляется возможным говорить о вероятном сохранении значительной политизации восточноевропейской политики и связанной с этим возможностью 5 ощутимых колебаний в чешской внешнеполитической стратегии в обозримом будущем.

ск <

Подводя итоги, можно отметить, что, несмотря на существенные из-

5 менения в интенсивности и качестве взаимоотношений Чехии с восточен

^ ноевропейскими государствами в рассматриваемый период, отчетливо ^ видна определенная преемственность чешского внешнеполитического курса и факторов, предопределяющих его. Общая евро-атлантическая I ориентированность чешской внешней политики с поправкой на разницу

Ч

> <

I

в подходах правоцентристских и левоцентристских сил предопределили формы взаимодействия Чехии с Белоруссией, Молдавией и Украиной, основанного на передаче последним чешского трансформационного

ск <

1

о опыта и активном участии Праги в восточных инициативах ЕС, а также ^ характер взаимоотношений с Россией, представлявших собой балан-£з сирование на грани восприятия Москвы как угрозы и перспективного ш экономического партнера.

После периода пассивности в 1990-е гг. Чехия занялась выстраиванием позитивных отношений со всеми странами региона, даже в наиболее проблемных чешско-белорусских отношениях периодически проявлялось стремление Праги делать ставку на долгосрочную перспективу нормализации взаимодействия. 2014 г. в этом отношении принес значительные изменения. Политика Чехии в отношении соседнего региона, находящегося на месте одного из ключевых «разломов» нынешней системы международных отношений, оказалась ожидаемо зависима от уровня конфликтного потенциала в нем. По мере роста напряжения внешнеполитический курс в отношении региона все больше политизировался, становясь ключевым элементом политической ориентации партий. Это существенно повышало нестабильность внешнеполитического курса Праги.

Таким образом, можно заключить, что чешская дипломатия на данном направлении, изначально сумев преодолеть негативные тенденции 1990-х гг., столкнулась с намного более сложной задачей выработки последовательной стратегии в условиях как общеевропейской, так и внутренней политизации восточноевропейской повестки и роста конфликтности в регионе. И до сегодняшнего дня это является ключевым вызовом для чешской региональной стратегии.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ / REFERENCES О

к

<

В МИД прокомментировали демонтаж памятника Коневу в Праге. РИА новости. 27.11.2020.

Available at: https://ria.ru/20201127/praga-1586598749.html (accessed 10.05.2023). Ведерников, М. В. Исторические предпосылки Вишеградского политического стиля // Совре- сз менная Европа. 2017. №7. С. 78-88. ?

Ведерников, М. В. Чешско-российские отношения: модели двусторонних связей // Современная Европа. 2019. №7. С. 17-26. DOI: 10.15211/soveurope720191726

• Габарта, А.А. (2017). Социально-экономическая модель стран Центральной Европы // Современная Европа. 2017. №7. С. 104-113. Кунякина, С. И. (2017). Российско-чешские отношения в постбиполярном мире. Екатерин-£ бург: Уральский государственный педагогический университет.

ш

© Левченков, А. С. (2012). Украинско-чешские отношения: 1991-2010 гг. // Вестник РГГУ. 2012. О №7. С. 233-244.

з- Россия не обвиняет Чехию в разработке «Новичка», заявили в МИД РФ. Парламентская газета. 21.03.2018. Available at: https://www.pnp.ru/politics/rossiya-ne-obvinyaet-chekhiyu-v-razrabotke-novichka-zayavili-v-mid-rf.html (accessed 10.05.2023).

< I

Ч

> <

х Случаи высылки российских дипломатов из разных стран в 2007-2014 годах. РИА новости.

ск <

^ Соколова, Д. В., Лапук, Е. В. (2021). Освещение российско-чешских отношений ключевыми

о

22.04.2014. Available at: https://ria.ru/20140422/1005035053.html (accessed 14.08.2023).

интернет-СМИ Чехии // Вестник МГУ. Серия: История, философия. 2021. №6: Журналистика. С. 223-226.

< х

cj Четверикова, А. С. (2019). Чехия как внешнеэкономический партнер России. М.: ИМЭМО

РАН.

Шишелина, Л. Н. (2015). Вишеградская четверка: 25 лет на карте Европы // Современная Европа. №5. С. 9-26.

Шишелина, Л. Н. (2007). Вишеградская четверка и Европейский Союз // Современная Европа. №4. С. 56-70.

Caius, K., Kosienkowski, M. (2018). Relations between Moldova and the European Union. In: Flenley, P., Mannin, M. (eds.) (2018). The European Union and its eastern neighbourhood: Europeanisation and its twenty-first-century contradictions. Manchester: Manchester University Press. P. 99-113.

Ceská diplomacie 2020. Ministerstvo zahranicních vecí Ceské republiky. 20.10.2021. Available at: https://www.mzv.cz/file/4453188/ceska_diplomacie_2020.pdf (accessed 14.08.2023).

Do vybuchu ve Vrbeticích byli zapojení rustí agenti, oznámil Babis. Cesko jich osmnáct vyhostí. Ceská televize. 18.04.2021. Available at: https://ct24.ceskatelevize.cz/domaci/3299339-do-vybuchu-municniho-arealu-ve-vrbeticich-byly-podle-zjisteni-ceskych-bezpecnostnich (accessed 10.05.2023).

Hofmeisterová, P. (2011). Moldavsko: programová zeme zahranicní rozvojové spolupráce CR. Brno: Masаrykova univerzita.

Klaus kvüli Tymosenkové nepojede na Ukrajinu, o bojkotu mluví i EU. iDNES.cz. 30.04.2012. Available at: https://www.idnes.cz/zpravy/domaci/klaus-kvuli-vezneni-tymosenkove-zrusil-cestu-na-ukrajinu.A120430_073952_domaci_js (accessed 12.06.2023).

Klaus: Prestañme si lhát o Gruzii. iDNES.cz. 18.08.2008. Available at: https://www.idnes.cz/zpravy/ domaci/klaus-prestanme-si-lhat-o-gruzii.A080817_195217_nazory_dp (accessed 14.08.2023).

Korsak, R., Ilnytskyi, V., Hodia, I. (2018). Ukrainian-Czech economic links: diplomacy, trade and tourism (the beginning of the XXI century). In: Baltic Journal of Economic Studies. № 4. P. 181-187. g

Kotyk, V. (1997). Cesko-ruské vztahy v kontextu stredoevropské politiky Ruska. In: Mezinárodní vztahy. Praha: Ústav mezinárodních vztahü. P. 22-30.

Kratochvíl, P., Kuchyñková, P. (2009). Between the Return to Europe and the Eastern Enticement:

Czech Relations to Russia In: EU-Russian Relations and the Eastern Partnership. Budapest: 4 Institute for World Economics of the Hungarian Academy of Sciences. P. 61 — 85.

Kratochvíl, P. (2004). Political relations between Russia and the Czech Republic: or there and back again. In: Conference paper: ICEG EC Conference, Budapest, 5-6 February 2004: Economic

CK <

and Political Relations After the EU Enlargement: The Visegrad Countries and Russia, Ukraine, Belarus and Moldova. Marusiak, J. (2012). The Czech Republic and Slovakia: Partnership with Moldova for Transformation and Europeanization. In: Moldova: arena of International Influences. Lanham, Boulder, New e York, Toronto, Plymouth, UK: Lexington Books. P. 35-50.

0 Neprijatelne, nebezpecne, odmitame. Cesti politici odsuzuji rusky vpad na Krym. Lidovky.cz.

02.03.2014. Available at: https://www.lidovky.cz/domov/cesti-politici-odsuzuji-vpad-ruska-na-krym-je-to-valka-tvrdi-nemcova.A140301_190105_ln_domov_vsv (accessed 10.05.2023).

> <

1

CK <

I

O

Prohlaseni MZV CR ke kauze viza pro beloruskeho prezidenta Lukasenka. Ministerstvo zahranicnich veci Ceske republiky. 15.11.2002. Available at: https://www.mzv.cz/jnp/cz/ udalosti_a_media/prohlaseni_a_stanoviska/archiv_prohlaseni_a_stanovisek/archiv_2002/ x2002_11_15_lukasenko_neudeleni_vstupniho_viza_do_cr.html (accessed 12.06.2023). Rechova, M. (2015). Ceska republika a rezimy porusujici lidska prava: pripadove studie vztahu CR ke Kube, Belorusku a Cine. Plzen: Zapadoceska univerzita v Plzni.

Schwarzenberg pozval Belorusko na summit v Praze. denik.cz. 17.04.2009. Available at: https:// www.denik.cz/ze_sveta/belorusko_schwarzenberg20090417.html (accessed 12.06.2023). s Weiss, T. (2021). De-Europeanisation of Czech policy towards Eastern Partnership countries under populist leaders. In: Journal of European Integration. № 43(5). P. 587-602.

CZECH FOREIGN POLICY TOWARDS EASTERN EUROPEAN COUNTRIES IN 1993-2021: GENERAL TRENDS AND SPECIFICITIES

Petr Trofimov

MGIMO University, Moscow, Russia, e-mail: petrlapinski.1@gmail.com

Abstract. The article examines the development of the Czech Republic's relations with the Eastern European countries of Belarus, Moldova, Russia and Ukraine from 1993 to 2021. The author provides a chronological overview of the relations, periodizes them and identifies the key domestic, regional and international factors that predetermine both the general trends in the dynamics of relations and the specific features of the Czech Republic's bilateral relations with individual states. In the last part of the article, the general features of the Czech foreign policy course in Eastern Europe, its strategic foundations and key tactics are conceptualized, which creates a basis for further forecasting of Czech foreign policy in this area.

Key words: Czech Republic, Eastern Europe, Eastern Partnership, regional foreign policy specificity

< о

к

<

и <