CC BY
19
удквоз.о Т> К). ЛОПАТИНА
Алтайский государственный университет
влияние внеязыкового контекста на интерпретацию смыслового
содержания моим+ыоии конструкций
Статья посвящена проблеме интерпретации смыслового содержания языковых единиц с учетом языкового (лингвистического) и внеяэыкового (экстралингвистического) контекста. Важным для современной лингвистики в изучении значения языковых единиц является использования фоновых знаний, раскрывающих смысловое содержание единиц языка.
Изучение смысловых отношений конструкции N4- N в английском языке неразрывно связано с контекстными условиями её реализации. Контекст предполагает адекватное понимание значения любых языковых единиц, так как включает то, что ориентирует читающего или слушающего на однозначное понимание слов, словосочетаний и предложений. Контекст используется в современной лингвистике для обозначения явлений языка, речи, мышления и культуры. Раскрывая сущность контекста, необходимо отметить, что в работах отечественных и зарубежных исследователей, понятие «контекст» приобретает различные трактовки.
Трактовка контекста как языкового окружения, отрезка текста, в котором конструкция N + N функционирует и уточняет свое значение лексическими составляющими данного окружения, является важным для нашего исследования, если языковой (лингвистический / горизонтальный) контекст осуществляет не только и не столько моносемантизацию, сколько предоставляет дополнительные знания о реалиях и понятиях к уже имеющимся у говорящего/читающего. В этом случае, языковой контекст сообщает внеязыко-вую информацию, содержащуюся в языковом знаке в виде особых семантических компонентов его значения, и доводит до сведения говорящего те данные о положении вещей в окружающем мире, которыми он не владеет, но которые необходимы ему для интерпретации конструкции N + N. Таким образом, при помощи языкового контекста происходит обогащение информационного фонда, содержащегося в нашем сознании, который является результатом освоения мира человеком. В процессе познания мира человеком сознание фиксирует поступающую информацию и организует ее в виде определенных структур знания, которые получают языковое воплощение. Следовательно, посредством языка происходит передача знаний, накопленных человечеством. Сообщая некоторые сведения об окружающей действительности, язык служит средством, помогающим формировать систему знаний, в дальнейшем используемую для понимания многих явлений действительности, а также анализа языковых фактов. Необходимо отметить, что понимание и интерпретация языковых структур, в нашем случае конструкций N + Н строится на основе знаний, полученных при помощи эмпирического и экспериментального освоения мира человеком, в том числе и на основе знаний, поступающих в распоряжение говорящего из языковых источников, то есть различного рода текстов. Языковой контекст формирует знания, которые человек использует для адекватного толкования языковых единиц.
Внеязыковой контекст (экстралингвистический / вертикальный контекст) понимается нами как определенная совокупность фоновый (внеязыковых) знаний человека, помогающая интерпретировать смысловое содержание конструкции N + N. Фоновые знания опираются как раз на данные о реалиях окружающего мира, которые присутствуют у носителей языка и без которых не возможно языковое общение и понимание определенных языковых структур. Необходимым условием идентификации смысла конструкции является обращение к фоновым знаниям, предоставляющим необходимую информацию для правильного ее понимания. Е.С.Кубрякова трактует понимание как способность воспринимающего субъекта выводить общий смысл сказанного на основании непосредственно данных в нем языковых единиц и устанавливать отношения между ними, а интерпретация понимается автором как способность совместить понятый в языковом отношении сегмент дискурса со знаниями о мире [1; 93]. Данные понятия, являясь близкими по содержанию, как в лингвистических, так и в философских, психологических и герменевтических трактовках, все же выявляют некоторые различия.
Если читатель интерпретирует ту или иную языковую конструкцию, значит он «на основании языковой компетенции, знаний о мире, контекста и ситуации», пропуская через призму своего мировоззрения, декодирует смысл конструкции, заложенный автором [2,3,4]. Так, интерпретация понимается нами как определенный вид толкования/объяснения смысла конструкции N + N на основе значений ее компонентов и с учетом экстралингвистического контекста.
Итак, прежде чем перейти к анализу примеров, необходимо описать алгоритм, по которому эти примеры анализируются. Из англоязычных текстов различной функционально-стилевой направленности были отобраны примеры, представляющие собой раздельнооформ-ленные, не зафиксированные словарем языковые конструкции, содержащие два соположенных рядом существительных, то есть конструкции, построенные по модели N + N. Затем в ходе когнитивного (концептуального) анализа на основе значений компонентов конструкции и восстановленного предиката как связующего смыслового элемента конструкции реконструируется пропозициональная структура представления смыслового содержания конструкции, в рамках которой раскрывается основной тип смысловых отношений между компонентами конструкции N + N. Параллельно концептуальному анализу также используются элементы де-финиционного и компонентного анализа лексических составляющих изучаемой конструкции, тем самым раскрывается частично на языковом уровне содержание
концептов, входящих в конструкцию компонентов. Однако наданном этапе анализа не всегда достигается полное понимание конструкции, и только метод контекстуального анализа, заключающийся в учете фоновых знаний, то есть экстр алингаистических (внеязыковых) фактов, конкретизирующих смысл конструкции, выявляющих специфические стороны ее смыслового содержания, позволяет обнаружить неповторимый смысл конструкции.
Значения лексических единиц, составляющих конструкцию, формируют основу ее смыслового содержания, однако не менее важным моментом в определении семантики конструкции является восстановление предиката, связующего два аргумента — два существительных. Создание трехчленной пропозициональной структуры, фиксирующей два субстантивных элемента и предикат-связку определенного семантического типа, устанавливает тип семантических отношений между компонентами конструкции N + N.
В следующей группе примеров в конструкциях N + N восстанавливается предикат свойства (квалитативный предикат), а точнее метафорический предикат, и выстраивается следующая пропозициональная структура N2 is like/resemble(s) N,, представляющая отношение объекта и его свойства. Смысловое содержание в данных конструкциях возникает на основе сравнения того, что обозначено компонентом N, с тем, что обозначено N2. Компонент N,, находясь в позиции атрибута, обозначает не признак, а предмет, то есть сохраняет свое категориальное значение, следовательно, сравниваются два предмета со всей совокупностью присущих им признаков.
Существительное неизменно характеризуется гетерогенностью своей семантики, отражающей множественность признаков денотата, что находит свое отражение в существовании в сознании говорящего образа предмета со всей совокупностью его признаков, существующих у него или приписываемых ему индивидом в ходе познания предметного мира [5; 30]. Семантика существительного отражает все признаки предмета, поэтому сравнение двух предметов может осуществляться по-разному, как по одному из признаков, так и по целой группе признаков.
Проанализируем следующий пример:
The reception room was very plush, very comfortable, and on a plum-colored couch opposite him sat the most beautiful child Hagen had ever seen. She was no more than eleven or twelve, dressed in a very expensive but simple way as a grown woman. She had incredibly golden hair, huge deep sea-blue eyes and a fresh raspberry-red mouth. She was guarded by a woman obviously her mother, who tried to stare Hagen down with a cold arrogance that made him want to punch her in the face. The angel child and the dragon mother. Hagen thought, returning the mother's cold stare (Mario Puzo, 26);
В конструкциях the angel child и the dragon mother сравнение ангела с ребенком и дьявола с матерью происходит не по одному признаку, а по группе признаков. Именно в процессе анализа дефиниций существительных и фоновых знаний, релевантных для денотатов, именованных данными существительными, появляется возможность представить всю совокупность признаков стоящих за тем или иным существительным.
Ребенок ассоциируется с ангелом, а мать - с дьяволом по ряду семантических признаков, содержащихся в их семном составе. В семантике существительного angel выходят на первый план семы beautiful, innocent, kind в результате его атрибутивного функционирования, а в структуре значения слова dragon актуализируются такие семы как evil и fierce. Таким образом, имя
существительное проявляет способность не только к категоризации, но и к дескрипции объектов окружающей действительности, так как содержит в своей семантической структуре сему качества, которая составляет ассоциативный потенциал значения соответствующих существительных. Сравнение ребенка с ангелом осуществляется на основе общности такого семантического признака, как цвет (волос, глаз), то есть ребенок, похожий на ангела особенностями своей внешности. Аналогия между матерью и дьяволом рождается на базе такого семантического признака, как характер, проявляющийся в злости и жестокости. То, что касается конструкции the angel child, то дополнительная информация, представленная в тексте, фокусирует наше внимание именно на общности во внешности двух сравниваемых денотатов: child is like (resembles) an angel (in appearence, exactly in colour of the eyes, hair and lips i. Непосредственно экстралингвистический контекст является той донорской средой, которая предоставляет возможность использовать культурно-стереотипные ассоциации, раскрывающие смысл конструкции. В представлении смыслового содержания конструкций the angel child и the dragon mother значительную роль играет схожесть ассоциаций у большинства людей той или иной культуры об ангеле и дьяволе. Ангел является символом невинности, чистоты, доброты, а внешне воплощает образ златоглавого, голубог-лазова младенца/ребенка.
Смысловое содержание конструкции the angel child можно интерпретировать следующим образом: маленькая девочка, похожая на ангела по внешним характеристиками (цвету волос, глаз), являющаяся воплощением доброты и невинности. Смысл конструкции the dragon mother может быть интерпретирован как мать, похожая на дьявола негативными чертами своего характера (надменность, злость), проявляющимися по отношению к своему ребенку. Итак, в обоих примерах представлены отношения объекта и его свойства на основе восстановления квалитативного предиката и возможности у существительного в позиции атрибута выражать значение признака, а также реализовывать признаковые семы, содержащиеся в значении существительного.
В следующем примере аналогично восстанавливается отношение объекта и его свойства, в результате у существительного в препозиции к другому существительному появляется возможность выражать целый ряд семантических признаков.
In the aisle seat an overweight American woman, with a face like a pink cauliflower, snorted disapprovingly and moved two rows forward. ... Cauliflower woman panted past, hauling an enoumous suitcase (Hector Macdonald, 69);
В конструкции a cauliflower woman связь между двумя существительными происходит на пропозициональной основе: a woman is like(resembles) cauliflower (in colour). В семантической структуре слова cauliflower отражается признак цвета, представленный семой pink — розовый. В конструкции а cauliflower woman происходит сравнение женщины, цвета ее лица с цветом цветной капусты. Цветная капуста отличается белым цветом своего плода, однако в тексте можно получить знания о том, что она бывает и розовой, тем самым наши знания о данном овоще дополняются новыми внеязыковыми фактами. Следует отметить, что смысл данной конструкции можно отразить следующим образом: женщина с цветом лица как у розовой цветной капусты.
Отношение объекта к некоторому известному типу (отношение типизации) раскрывается структурой N2
is like/resembles N, в следующих конструкциях:
So now my preoccupation with Elizabeth became a post-occupation as I turned my Cyclops eye onto Clarissa (Steve Martin, 79);
The only thing still recognisable about the long narrow form he saw draped in sheets a few minutes later was the tagled mass of golden palomino hair (Danielle Steel, 198);
Отношение типизации возникает в результате соотношения объекта, представленного существительным N2, с признаком, выражаемым существительным N,, являющимся типичным его носителем. Существительное N,, называющее лицо или животного, содержит семантические признаки, типичные только для него. Существительное Cyclops содержите своем значении семы huge и one-eyed, а существительное palomino — семы cream-coloured/light-coloured. Определенный признак соотносится с конкретным носителем, который в свою очередь приписывает данный признак какому-либо объекту, то есть существительное, употребляемое в роли определения, выражает типичный признак, который характеризует объект, представленный существительным N2.
В конструкции Cyclops eye существительное eye характеризуется одновременно двумя семантическими признаками — признаком размера и признаком количества. Следует заметить, что трудно представить глаз, типичный для Циклопа, если отсутствуют необходимые знания о данном мифологическом чудовище, так как у Циклопа присутствует только один глаз, огромного размера. Итак, конструкцию Cyclops eye можно интерпретировать следующим образом: один огромный глаз, как глаз мифологического чудовища Циклопа.
Анализ признаковой позиции в конструкции palomino hair показывает, что существительное palomino выражает признак цвета, так как содержит в своем семантическом потенциале знания о цвете, типичном для данной породы лошади (ее гривы). Понимание смысла конструкции невозможно без обращения читателя к ранее накопленным знаниям, которые непосредственно связаны с денотатом и его характерными признаками. Palomino — это пегая лошадь с гривой практически белого цвета, однако на солнце и на ветру цвет гривы приобретает кремовый и золотистый оттенок. Для передачи смысла конструкции palomino hair, необходимо соотнести в сознании представление о цвете гривы лошади с цветом волос молодой девушки и далее провести интерпретацию, раскрывающую смысловое содержание конструкции с учетом экстралингвистических знаний. Palomino hair — это волосы, напоминающие по цвету гриву пегой лошади, чаще всего это светлые волосы с кремовым и золотым оттенками.
В следующем примере смыслконструкции раскрывается при помощи восстановления пропозициональной структуры N, has N2 (с реляционным предикатом), отражающей в своей структуре отношение принадлежности. Данный тип отношений описывает два вида принадлежности, отчуждаемую и неотчуждаемую. Конструкция tornado speed представляет отношение неотчуждаемой принадлежности, так как нарушение связи обладателя с обладаемым может повлечь за собой разрушение самого обладателя и потерю его идентичности. Более того, данная конструкция может отражать отношение признака и его носителя (отношение носителя и его признака) с пропозициональной структурой следующего типа N, is N2.
I windmilled both of my arms in giant circles hoping for some reverse thrust, and there was a L, moment, eons long, when all 180 pounds of me were balanced on the head of a pin while my arms spun
backward at tornado speed (Steve Martin, 44);
В интерпретации смысла конструкции участвуют фоновые знания, помогающие «додумать» ее смысл и поясняющие тот факт, что скорость торнадо является очень быстрой, имеет воронкообразную траекторию и обладает разрушительной силой.
Смысловое содержание той или иной языковой единицы расшифровывается с опорой как на лингвистические знания (знания лексических значений языковых единиц, грамматических и синтаксических структур), так и на экстралингвистические (знания о мире). Проведенный анализ, как нам представляется, раскрывает взаимодействие двух базовых понятий семантики: значение и смысл. Значение, являясь частью языковой системы, представляет собой постоянную величину содержания языкового знака. Значение конвенционально, «это — категория коллективного языка, общее достояние говорящих на данном языке, отстоявшаяся, общественно признанная и закрепленная, одинаково взаимно понимаемая часть содержания языковых единиц... словари имеют дело именно со значением в этом смысле» [6; 110].
Смысл индивидуален, «это — категория личностная, достояние индивида» [6; 110]. Смысл отражает ассоциации, представления отдельного человека со словом, обусловленные его индивидуальным опытом, в результате которого происходит накапливание знаний о реальностях окружающего мира.
Следует заметить, что значение и смысл неразрывно связаны, «что воздействует на смысл...связано со значением, И наоборот, все, что характеризует значение, затрагивает и смысл» [7; 9]. Именно во взаимодействии значения и смысла, участия языкового и внеязыкового знания решается проблема интерпретации многих языковых структур, в том числе конструкций N 4- N, рассмотренных в статье.
Библиографический список
1. Кубрякова Е.С. Текст — проблемы понимания и интерпретации // Семантика целого текста. Тезисы выступлений на совещании (Одесса, сентябрь 1987г.). М.,1987. С. 93-94.
2. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М., 2004. — 352с.
3. Масленникова A.A. Лингвистическая интерпретация скрытых смыслов. СПб., 1999. -261с.
4. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики. СПб., 1997. - 760с.
5. Козлова Л.А. Функциональная синонимия в сфере атрибутивных отношений в английском языке // Лингвистика и лингвистическое образование в современном мире. М„ 2004. С.28 —31.
6. Никитин М.В. Знак — значение — язык. СПб., 2001. — 226с.
7. Кузнецов A.M. Семантика лингвистическая и нелингвистическая, языковая и неязыковая // Лингвистическая и экстра лингвистическая семантика. М., 1992, С.5 -27.
Источники
Macdonald H. The Mind Game. N. Y., 2000. - 340p.
Martin S. The Pleasure of my Company. N.Y., Hyperion Books. 2003. - 164p.
Puzo M. Godfather, http://fictionbook.ru/ ru/author/ puzo_mario/the_godfather/
Steel D. Palomino. London. Sphere Books. 1991. - 324p.
ЛОПАТИНА Татьяна Юрьевна, аспирантка кафедры языка массовых коммуникаций и редактирования.
Дата поступления статьи в редакцию: 29.09.06 г. © Лопатина Т.Ю.
