CC BY
29
УДК 343.918
ВЛИЯНИЕ УСТАНОВЛЕНИЯ ПРИЗНАКОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕНННОСТИ НА СТАТИСТИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ
В.А. Осипов
Анализируются проблемные вопросы, возникающие при установлении признаков преступлений экстремистской направленности, определении точного их круга, их влияние на данные государственной статистики. Анализу подвергается также полнота перечня преступлений при отражении Главным информационно-аналитическим центром МВД России зарегистрированных преступлений экстремистской направленности и лиц, их совершивших.
Ключевые слова: государственная статистика, экстремистская направленность, экстремистская деятельность, мотив ненависти и вражды, социальная группа, преступления в сфере компьютерной информации, повреждение и уничтожение имущества.
Общество и государство крайне заинтересованы в полной, достоверной, научно обоснованной информации о социальных и других общественных процессах, в том числе и о преступности экстремистской направленности, так как преступления, совершенные по мотивам ненависти и вражды в отношении представителей каких-либо социальных групп, рас, национальностей, последователей той или иной религии, приверженцев идеологии, посягают не только на конституционные основы межличностных отношений и стабильность общества, но и на конституционный строй государства [1, с. 7]. Изучение криминального экстремизма, личности преступника, его жертв, субъектом научного исследования немыслимо без объективных и полных статистических данных, кроме того, оперирование искаженной картиной не позволяет государству максимально эффективно противодействовать экстремистской деятельности, оценивать результаты проведенной работы, оперативно реагировать на негативные тенденции [2, с. 70].
Преступления экстремистской направленности, а, соответственно, и лица, их совершившие, потерпевшие, рассматриваются в государственной уголовной статистике в так называемом «узком» смысле, не охватывающем, в частности, публичное оправдание терроризма и иную террористическую деятельность, притом что последние представлены в ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» [3, с. 16; 4]. Перечень преступлений, совершенных по экстремистским мотивам, применяемый при формировании официальной статистики, представлен в Перечне № 20 Приложения к указанию Генеральной прокуратуры Российской Федерации и Министерства внутренних дел Российской Федерации от 01.02.2016 № 65/11/1 «О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности» (далее - Перечень), согласно п.п. 1, 1.1 которого преступления,
квалифицируемые п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 115, п. «з» ч. 2 ст. 117, ч. 2 ст. 119, п. «б» ч. 1 ст. 213 и ст. ст. 280, 280.1, 282, 282.1, 282.2, 282.3, 357 УК РФ относятся к указанной категории без каких-либо дополнительных условий, п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ - при возбуждении уголовного дела после 11.08.2007, п. «б» ч. 2 ст. 116 УК - при возбуждении уголовного дела до 15.07.2016; п. 2 Перечня - ч. 3 и ч. 4 ст. 111, ст.ст. 116, 136, 148, 149, 212, ч. 2 ст. 213, ч. 2 ст. 214, ст.ст. 239, 243, 244, 335, 336, 354.1 УК РФ при наличии в статистической карточке формы № 1.1 отметки о совершении преступления по мотивам, представленным в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ; п. 2.1 Перечня - п. «л» ч. 2 ст. 105 и ст. 213 УК РФ при возбуждении уголовного дела до 12.08.2007, ст. 214 УК РФ при возбуждении уголовного дела до 01.06.2007 и ст.ст. 141, ст.142, ст. 142.1, 278, 279 и ч. 4 ст. 150 УК РФ при возбуждении уголовного дела после 11.08.2007 при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления по мотивам, представленным в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ [5].
Казалось бы, исчерпывающий перечень преступлений позволяет предоставить обществу и государству объективную и полную информацию о числе преступлений, совершаемых по мотивам ненависти и вражды в отношении определенных социальных групп, а также расовой, идеологической, политической, религиозной ненависти и вражды, и о лицах, их совершивших, без чего невозможны ни достоверные криминологические исследования, ни планирование борьбы с преступностью, ни оценка ее результатов. Тем не менее, в ходе изучения сообщений средств массовой информации и судебной практики можно наблюдать, что при явной экстремистской направленности в уголовной статистике не учитываются таковыми целый ряд преступлений, например, совершенных в сфере высоких технологий. Современное общество является свидетелем лавинообразного увеличения числа кибератак на сайты и технологическое оборудование по явно экстремистским мотивам, примером чего может служить хакерская атака 15 октября 2015 г. на сайт http://muslim.ru, принадлежащего Совету муфтиев России, в результате чего вместо заглавной страницы сайта демонстрировалась созданная хакерами «заглушка» с текстом оскорбительного содержания, включающего в себя ненормативную лексику и фотографию свиной головы рядом с томом Корана. Аналогичным образом были атакованы сайт председателя Совета Муфтиев и сайт Московской соборной мечети [6],что иллюстрирует обоснованность расширения Перечня преступлениями в сфере компьютерной информации.
Другим примером могут послужить преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 167 УК РФ, так как при очевидной экстремистской мотивации субъекта преступления органы предварительного расследования и суды порой вынуждены вменять обвиняемому и подсудимому недостаточно соответствующие общественной опасности хулиганские мотивы преступной деятельности.
Первомайским районным судом г. Владивостока 20.07.2011 вынесен обвинительный приговор в отношении Брыксина Н.В., обвиняемого в
совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30 ч. 2 ст. 167 УК РФ за совершение покушения на умышленное уничтожение чужого имущества путем поджога, совершенного из хулиганских побуждений. Согласно материалам уголовного дела, обвиняемый с соучастником, уголовное преследование в отношении которого по данному эпизоду прекращено по ст. 76 УК РФ, шли по району с целью испробовать заранее приготовленные бутылки с зажигательной смесью на каком-нибудь объекте. Брыксин Н.В. планировал в случае успеха при помощи такой смеси поджигать сектантские церкви с целью борьбы с сектантством. Увидев одноэтажное здание с крестом, и полагая, что это сектантская церковь, обвиняемый решил поджечь её, для чего забросил 3 зажженных бутылки в одно из окон церкви и убежал [7].
Судебное решение иллюстрирует ситуацию, при которой преступление, совершенное по мотивам ненависти к представителям иных религий, отражено в документах первичного учета, а, соответственно, и в государственной статистике как деяние неэкстремистской направленности. Решением проблемы представляется расширение статьи 167 УК РФ экстремистской мотивацией, что влечет за собой и внесение соответствующих дополнений в Перечень.
В криминологических исследованиях экстремизма, в, частности, личности преступника, в целях получения более объективных данных существующий пробел частично заполняется путем изучения судебных решений, доступ к которым осуществляется с использованием сетей общего пользования и электронных справочно-правовых систем. Однако масштаб указанных преступлений, решения по которым приняты не судом, а органами предварительного расследования, может быть оценен только при непосредственном изучении уголовных дел и материалов, по которым приняты решения об отказе в возбуждении уголовного дела по не реабилитирующим основаниям. Очевидно, что таким способом довольно проблематично охватить весь массив уголовных дел и материалов, в результате чего исследователь получает явно искаженную картину. Необходимо учитывать и аспект субъективизма при отнесении преступного деяния к категории экстремистской направленности. Для целей планирования борьбы с преступностью экстремистской направленности, а также оценки ее результативности в государственных масштабах данные методы не отвечают ни требованиям достоверности, ни своевременности. Вот почему подход к решению проблемы должен осуществляться на государственном уровне.
Проблемой, связанной с учетом указанных преступлений, является и неоднозначное толкование органами предварительного расследования и судами терминов, относящихся к экстремистским мотивам. Среди мотивов расовой, политической, идеологической, национальной, религиозной ненависти или вражды, а также мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы самым неоднозначно трактуемым представляется последний. При том, что за возбуждение ненависти или вражды к социальной группе уголовным законодательством предусмотрено наказание, легальное
толкование этой группы отсутствует не только в российском законодательстве, но и в международных договорах, предметом которых являются противодействие и борьба с экстремистскими, в том числе расистскими и ксенофобскими проявлениями. По мнению ряда экспертов, термином законодательно планировалось выделить только слабые, социально незащищенные, наиболее уязвимые группы - сирот, пенсионеров, инвалидов (физических и ментальных), лиц без постоянного места жительства [8]. Данная точка зрения находит подтверждение в судебной практике.
23.04.2012 Санкт-Петербургским городским судом признан виновным Недугов Д.А., обвиняемый в совершении преступлений, предусмотренных ч.3 ст. 30 п. «л» ч. 2 ст. 105, п.п. «ж, л» ч. 2 ст.105, ч. 2 ст. 213 УК РФ. Согласно материалам уголовного дела по второму эпизоду, подсудимый, создавший организованную группу для совершения преступлений экстремистской направленности, как организатор вовлек в совершение через сеть Интернет гражданина «*», которому предложил встретиться, чтобы совершить убийство лица с асоциальным образом жизни. Распределив между собой роли по поиску лиц, ведущих асоциальный образ жизни, «*» указал следовать за ним, напасть и убить выбранную жертву с помощью ножа, после чего обвиняемые прошли по дворам в целях поиска указанных лиц. Встретив спящее на скамейке ранее незнакомое им лицо, похожее на лицо БОМЖ, «*» принял решение напасть на потерпевшего и дал указание Недугову Д.А. нанести потерпевшему удары ножом. «*» нанес потерпевшему два удара ножом в шею, а Недугов Д.А. нанес один удар ножом в живот.
Данное преступление судом квалифицировано по п.п. «ж», «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, совершенное организованной группой, по мотивам ненависти и вражды в отношении социальной группы [9].
Значительно более широкое понимание термина «социальная группа» приведено в судебном решении Центрального районного суда города Тольятти. При постановлении обвинительного приговора по факту причинения лёгкого вреда здоровью, совершённого по мотиву идеологической ненависти и вражды, суд исходил из того, что при совершении преступления экстремистской направленности к социальной группе можно относить только следующие типы объединений:
- объединения лиц, осуществляющих совместную социально нейтральную или социально полезную деятельность, вступающих или способных вступить в общественные отношения или установить социальную связь с другими субъектами именно как представители конкретной группы. Т.е. социальная группа имеет специфические признаки, основанные на участии лиц в некоторой деятельности, связанной системой отношений, которые регулируются формальными или неформальными социальными институтами, объединенных общими интересами, целями;
- группы, стратифицируемые на основе имущественного или должностного положения, происхождения, места жительства, пола, языка, убеждений [10].
Тем не менее, при изучении судебных решений не удается выявить единообразный подход к толкованию термина, так как суды неоднозначно относятся к признанию социальной группы как объединения людей, имеющего общий значимый социальный признак и даже имеющего некое подобие членства.
Ленинским районным судом Ивановской области 29.02.2012 вынесен обвинительный приговор подсудимому, обвиняемому в совершении преступлений, предусмотренных п. «з» ч. 2 ст. 111, п.п. «а, б» ч. 1 ст. 213 УК РФ, совершенных по мотивам идеологической ненависти и вражды. Согласно материалам уголовного дела, обвиняемый, являясь лидером НМО «Антифа» по кличке «Хулиган» - группы антифашистов, пропагандирующей равенство всех рас и национальностей, а также культурных традиций, встретил на улице потерпевшего, являющегося одним из активных членов организации «наци-скинхеды» и членом националистически настроенного общества «Трезвое Иваново», после чего с целью продемонстрировать к противоположной группе нетерпимость, основанную на идее превосходства своей идеологии, умышленно нанес удар кулаком с надетым на него кастетом в область лба потерпевшего. Увидев, что потерпевший, желая избежать дальнейшего нанесения ему телесных повреждений, стал убегать от обвиняемого, последний в продолжение своих преступных действий, достал из находящейся при нем сумки ракетницу «сигнал охотника» и произвел выстрел в его сторону, однако не попал.
Суд исключил из обоих составов преступлений указание на то, что преступление совершено по мотивам ненависти и вражды в отношении какой -либо социальной группы, указав, что группы «антифа» и «скинхеды» сформированы на основании идеологического принципа к миропорядку, что не предполагает общих социальных критериев, в связи с чем указанные группы не могут рассматриваться как социальные группы применительно к составам преступления, предусмотренным п. «б» ч. 2 ст. 115, (на которое было переквалифицировано преступление по факту причинения вреда здоровью) и п.п. «а, б» ч. 1 ст. 213 УК РФ [11].
Тем самым судебные решения демонстрируют, что при неоднозначном толковании всего одного термина схожие преступления признаются совершенными как с хулиганскими, так и с экстремистскими мотивами, получая соответствующее отражение в уголовной статистике. Решение проблемы представляется либо путем издания Пленумом Верховного Суда Российской Федерации соответствующего постановления в целях единообразного толкования термина «социальная группа», либо путем внесения изменений в п. «е» ст. 63 УК РФ, определяющих конкретные признаки социальных групп. Последний вариант представляется наиболее удачным ввиду привлечения более широкого круга ученых и специалистов
различных направлений при обсуждении и определении термина, что соответствует его крайне высокой общественной значимости.
Список литературы
1. Хлебушкин А.Г. Преступный экстремизм: понятие виды, проблемы криминализации и пенализации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2007.
2. Евсиков К.С. Проблемы использования методов юридической статистики в Российской Федерации // Известия ТулГУ. Экономические и юридические науки. 2014. Вып. 1. Ч. II. С. 67-71.
3. Экстремизм: понятие, система противодействия и прокурорский надзор: метод. пособие / под ред. профессора А.И. Долговой. М., Российская криминологическая ассоциация, 2009. С. 171.
4. Федеральный закон от 25.07.2002 N 114-ФЗ (ред. от 23.11.2015) «О противодействии экстремистской деятельности» // Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru - 23.11.2015
5. Приложение к указанию Генеральной прокуратуры Российской Федерации и Министерства внутренних дел Российской Федерации от 01.02.2016 № 65/11/1 «О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности» // СПС «КонсультантПлюс».
6. Хакеры взломали сайты Совета муфтиев и Соборной мечети // RG.RU: Российская газета - Федеральный выпуск. 2013. 15 ноября. URL:Http://rg.ru/2013/10/15/muslim-hack-site.html (дата обращения 22.01.2017).
7. Приговор в отношении Брыксина Н.В., Соколова К.И. // РосПравосудие.
URL:Http://rospravosudie.com/court-sankt-peterburgskij-gorodskoj-sud-gorod-sankt-peterburg-s/act-104874591(дата обращения 22.01.2017).
8. Когда слово хуже пистолета // RG.RU: Российская газета -Федеральный выпуск № 7039 (171). 2016. 3 авг.
URL:Http://rg.ru/2016/08/03/verhovnyj-sud-obiasnit-kogda-publichnoe-slovo-stanovitsia-podsudnym.html (дата обращения 22.01.2017).
9. Приговор от 23.04.2012 по делу № 2-35/2012 // РосПравосудие. URL:Http://rospravosudie.com/court-sankt-peterburgskij-gorodskoj-sud-gorod-sankt-peterburg-s/act-104874591 (датаобращения 22.01.2017).
10. Решение по делу 1-566/2014 // РосПравосудие. URL:Http://rospravosudie.com/court-sankt-peterburgskij-gorodskoj-sud-gorod-sankt-peterburg-s/act-104874591 (дата обращения 22.01.2017).
11. Приговор - хулиганство по мотивам идеологической ненависти и вражды // РосПравосудие.
URL:Http://rospravosudie.com/court-sankt-peterburgskij-gorodskoj-sud-gorod-sankt-peterburg-s/act-104874591 (дата обращения 22.01.2017).
Осипов Вадим Александрович, аспирант, прокурор отдела управления правовой статистики, ospv. vad@gmail. com, Россия, Сыктывкар, Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Прокуратура Республики Коми
DEFINITION'S INFLUENCE OF SIGNS OF CRIMES OF EXTREMIST DIRECTIVITY TO
STATISTICS V.A. Osipov
The article examines problem questions of definition of signs of crimes of extremist directivity, definition of their accurate circle, their influence to the data of state statistics. Analysis is undergone as well by completeness of the list of crimes at formation by the Main information-analytical centre of Russia Ministry of the Interior of the number of accomplished crimes of extremist directivity.
Key words: state statistics, extremist directivity, extremist activity, reason of hatred and enmity, social group, crime in the domain of computer information, damage and destruction of the property
Osipov Vadim Aleksandrovich, postgraduate student, Disciplines Prosecutor of the Department of Legal Statistics, ospv. vad@gmail. com, Russia, Syktyvkar, Academy of the Prosecutor General of the Russian Federation, Prosecutor's Office of the Republic of Komi
УДК 343.98
ЯЗЫК КРИМИНАЛИСТИКИ И СУДЕБНОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ В СТРУКТУРЕ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ
Д.В. Панарина
Рассмотрены проблемы языка криминалистики и судебной экспертизы. Проанализирован понятийно-терминологический аппарат данных наук и его связь с естественным языком. Представлена авторская позиция формирования языка судебной экспертизы как интегрированное явление терминов и определений различных наук.
Ключевые слова: язык общей теории судебной экспертизы, криминалистика, термины, определения, функциональный стиль, языковые средства, методологическая функция.
Каждая наука для достижения большей точности, определенности и однозначности употребления терминов формирует свой язык или понятийно-терминологическую систему, который существенно отличается от естественного языка и рассматривается как специфическая форма человеческого общения.
Нам представляется, что сознательное отношение к языку, используемому в той или иной науке, т.е. понимание методологических основ, связанных с формированием такого языка, и знание основных принципов
