CC BY
18ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ
DOI: 10.34022/2658-3712-2021-44-3-8-20 УДК 331.5, 330.59 ^ E24, Ш, J31
ВЛИЯНИЕ УРОВНЯ И КАЧЕСТВА ЗАНЯТОСТИ В ПОКОЛЕННЫХ ГРУППАХ НА РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ТРУДОСПОСОБНОГО НАСЕЛЕНИЯ ПО ДУШЕВЫМ ДЕНЕЖНЫМ ДОХОДАМ
В.Н. Бобков 3' ь' 1, Е.В. Одинцова 3' ь' 2, Н.В. Бобков 3
а Институт социально-экономических проблем народонаселения Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук
(ИСЭПН ФНИСЦ РАН), Москва, Россия ь Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова,
Москва, Россия
с Московский государственный медико-стоматологический университет им. А.И. Евдокимова, Москва, Россия
1 https://orcid.org/0000-0001-7364-5297;
2 https://orcid.org/0000-0002-7906-8520;
3 https://orcid.org/0000-0002-1144-7890
АННОТАЦИЯ
В статье представлены результаты изучения уровня и качества занятости в поколенных группах трудоспособного населения (молодежь, среднее и старшее поколения) и ее влияния на его распределение с учетом соответствия душевых денежных доходов их домохозяйств социальным стандартам. В основу исследования положены разработки авторов в области инструментария идентификации и оценивания неустойчивой занятости и неравенства по денежным доходам. Эмпирическую базу исследования составили данные Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения (2019 г.). Выявлен уровень занятости и ее качество в аспекте распространенности индикаторов неустойчивой (прекаризованной) занятости. Получено распределение поколенных групп по душевым денежным доходам в домохозяйствах с учетом наличия занятости и индикаторов неустойчивой занятости. Предложены результаты анализа представленности трудоспособного населения в слоях, характеризующихся неблагополучным материальным положением, обусловленным особенностями их занятости и других источников доходов. Сделаны выводы, направленные на ограничение масштабов неустойчивой занятости в поколенных группах, на повышение доходов от занятости и душевых доходов их домохозяйств.
II и и и и и
Направления дальнейших исследований связаны с межпоколенной сравнительной характеристикой уровня жизни поколенных групп россиян с учетом более широкого спектра критериев качества занятости, а также распределения имущества в их домохозяйствах (доходов, сбережений, жилища и других активов) и субъективного оценивания ими результатов трудовой деятельности на разных этапах цикла экономической активности.
Ключевые слова: уровень занятости; качество занятости; неустойчивая (прекаризованная) занятость; доходы от занятости; душевые денежные доходы; уровень жизни; трудоспособное население; поколенные группы; молодежь; среднее поколение; старшее поколение.
Для цитирования: Бобков В.Н., Одинцова Е.В., Бобков Н.В. Влияние уровня и качества занятости в поколенных группах на распределение трудоспособного населения по душевым денежным доходам. Социально-трудовые исследования. 2021;44(3):8-20. ЭЭ!: 10.34022/2658-37122021-44-3-8-20.
© Бобков В.Н., Одинцова Е.В., Бобков Н.В., 2021
■
ОRIGINAL PAPER
THE IMPACT OF THE LEVEL AND QUALITY OF EMPLOYMENT IN GENERATIONAL GROUPS ON THE DISTRIBUTION OF THE WORKING-AGE POPULATION BY PER CAPITA INCOME
V.N. Bobkov a' b' 1, Е.V. Odintsova a' b' 2, N.V. Bobkov c' 3
a Institute of Socio-Economic Studies of Population, Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences
(ISESP FCTAS RAS), Moscow, Russia b Plekhanov Russian University of Economics, Moscow, Russia c A.I. Yevdokimov Moscow State University of Medicine and Dentistry, Moscow, Russia
1 https://orcid.org/0000-0001-7364-5297;
2 https://orcid.org/0000-0002-7906-8520;
3 https://orcid.org/0000-0002-1144-7890
ABSTRACT
The paper presents the results of a study on the level and quality of employment in the generational groups of the working-age population (youth, middle age and old age) and its impact on its distribution, considering the correspondence of the per capita income of their households to social standards. The research is based on the authors' developments in the field of tools for identifying and assessing precarious employment and income inequality. The empirical basis of the study is the data of the Russia Longitudinal Monitoring Survey (2019). The paper reveals the level of employment and its quality in terms of the prevalence of indicators of precarious employment. The authors distribute generational groups by per capita income in households, considering the availability of employment and indicators of precarious employment. The results of the analysis offer the representation of the working-age population in the strata characterized by an unfavorable financial situation due to the peculiarities of their employment and other sources of income. The conclusions of the study aim at limiting the scale of precarious employment in generational groups, at increasing the income from employment and the per capita income of their households. The prospects for future research are related to the intergen-erational comparative characteristics of the standard of living of generational groups in Russia, considering a wider range of criteria for the quality of employment, as well as the distribution of the households' assets (income, savings, property, etc.) and subjective assessment of the results of labor activity at different stages of the economic cycle.
Keywords: employment level; the quality of employment; precarious employment; employment-related income; per capita income; standard of living; working-age population; generational groups; younger generation; middle age generation; older generation.
For citation: Bobkov V.N., Odintsova E.V., Bobkov N.V. The impact of the level and quality of employment in generational groups on the distribution of the working-age population by per capita income. Social and labor research. 2021;44(3):8-20. DOI: 10.34022/2658-3712-2021-44-3-8-20.
ВВЕДЕНИЕ
В статье представлены результаты исследования, продолжающего разработки авторов в изучении уровня и качества жизни населения, дополняющего ранее полученные оценки дифференциации материальной обеспеченности поколенных групп [1].
Анализируя характеристики занятости в поколенных группах как «предпосылки» формирования уровня жизни домохозяйств, авторы попытались: 1) выявить уровень занятости и оценить ее качество в парадигме устойчивость - неустой-
чивость (прекаризация занятости) в поколенных группах; 2) идентифицировать распределение поколенных групп по душевым денежным доходам с учетом наличия занятости и концентрации индикаторов неустойчивой (прекаризованной) занятости.
Неустойчивая занятость (НЗ), обуславливаемая современными преобразованиями в сфере труда, является одним из активно развивающихся направлений исследований качества занятости [например, 2-15], поскольку она оказывает влияние на уровень и качество жизни, в том числе
Таблица 1 / Table 1
Состав и характеристика исследуемых поколений и социально-демографических групп / Composition and characteristics
of generations under study and socio-demographic groups
Поколения / Generations Группы / Groups
Молодежь (15 - 35 лет) Группа 1 - лица, проживающие отдельно, имеющие ребенка (детей) Включает тех, кто проживают в домохозяйствах, состоящих из супружеской пары/партнеров (родителя) с ребенком (детьми), при этом проживают отдельно от других членов семьи (своих родителей и др.).
Группа 2 - лица, проживающие отдельно, не имеющие ребенка (детей) Включает тех, кто проживают в домохозяйствах, состоящих из 1 чел. или 2 чел. (супружеской пары/ партнеров).
Группа 3 - лица, проживающие не отдельно, имеющие/не имеющие ребенка (детей) Включает тех, кто проживают, в отличие от группы 1 и 2, не отдельно и у кого более широкий состав домохозяйств (при этом они могут иметь или не иметь детей).
Среднее поколение (36 лет - до пенсионного возраста) Лица данного поколения анализируются без выделения групп. Имеют разные размеры и состав домохозяйств.
Старшее поколение (пенсионный возраст) Группа 1 - лица, проживающие отдельно Включает тех, кто проживают в домохозяйствах, состоящих из 1 чел. или 2 чел. (супружеской пары/ партнеров).
Группа 2 - лица, проживающие не отдельно Включает тех, кто, в отличие от группы 1, имеют более широкий состав домохозяйств: например, проживают совместно с детьми и/или внуками в разном сочетании.
Источник/Source: составлено авторами на основе [1] / compiled by the authors based on [1].
определяет более низкие доходы от занятости и материальную обеспеченность домохозяйств неустойчиво занятых работников [2, 5, 9, 12]. Важными направлениями современных исследований являются изучение неравенства по доходам [16-19; и др.], а также качества занятости и уровня жизни домохозяйств в разных поколенных группах1 [1, 3, 4, 20; и др.].
Опираясь на разработанный ими нормативный инструментарий идентификации и оценки неустойчивой занятости (НЗ), а также неравенства по душевым денежным доходам [2, 21], авторы смогли получить новые данные о межпоколенных различиях в уровне и качестве занятости, распределении поколенных групп с учетом соответствия домохозяйств разным стандартам душевых доходов. Особое внимание уделено анализу причин сосредоточения трудоспособного населения рассмотренных поколенных групп в материально неблагополучных домохозяйствах.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ И ЭМПИРИЧЕСКАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ
В проведенном исследовании анализируются молодежь, среднее и старшее поколения, - представители которых участвуют в формировании уровня жизни домохозяйств за счет доходов от занятости [1] (табл. 1).
1 Российская молодежь: образование и занятость. Россия и Китай: молодежь XXI века. М.: Новый хронограф; 2014. С. 283-307.
Для идентификации форм и масштабов НЗ ее индикаторы дифференцированы на ключевые и дополнительные для выявления наиболее уязвимых групп населения [2]. В представленном исследовании авторы ограничиваются тремя ключевыми индикаторами НЗ: первый из них -отсутствие официального оформления занятости, второй - неофициальный (частично или полностью) доход от занятости, идентифицирующие «теневую» часть занятости, в которой уязвимость работников определяется отсутствием официальных гарантий, в том числе связанных с неуплатой работодателями взносов по обязательному социальному страхованию и налогов [2].
Третий индикатор характеризует условия труда, а именно, идентифицирует ту часть НЗ, которая не обеспечивает домохозяйствам занятых обоснованного авторами уровня денежных доходов, позволяющих им достигать экономической устойчивости. В ранее выполненных исследова-ниях2 показано, что устойчивой по этому индикатору может считаться занятость, обеспечивающая уровень душевых денежных доходов 3,2 ПМ и более. Граница 3,2 ПМ определяет нижнюю границу благополучного материального положения и обусловливает возможность вхождения до-
2 См., например: Бобков В.Н., Одинцова Е.В. Материальная и жилищная необеспеченность россиян. Econs.online. 23 марта 2021. URL: https://econs.online/articles/ekonomika/ materialnaya-i-zhilishchnaya-neobespechennost-rossiyan/
■
мохозяйств работников в относительно устойчивые, среднедоходные слои населения. Ниже этой границы выделены три группы домохозяйств с доходами - менее ПМ (наименее обеспеченные), 1-2 ПМ (низкообеспеченные) и 2-3,2 ПМ (обеспеченные ниже среднего уровня).
Опираясь на эти критериальные границы душевых денежных доходов, авторы рассматривают два уровня границы доходов от занятости, определяемых с учетом размера и состава домохо-зяиств3.
1. Первый (наиболее низкий) уровень границы доходов от занятости должен выводить душевые денежные доходы домохозяйств на верхнюю границу стандартов, определяющих низкую обеспеченность (2 ПМ). Доходы менее указанной черты выявляют наиболее уязвимую часть занятых, для которых имеющийся уровень доходов от занятости не позволяет их домохозяйствам преодолеть границу бедности (1 ПМ) или достичь, хотя бы, границы низких доходов (2 ПМ). Первый уровень границы доходов от занятости конкретизирован следующим образом:
• 2 ПМтр - применяется для группы 2 молодежи и группы 1 старшего поколения, т. е. для тех, у кого в домохозяйствах отсутствует иждивенческая нагрузка;
• 2,5 ПМтр - применятся для групп 1 и 3 молодежи, среднего поколения и группы 2 старшего поколения, т.е. для имеющих более широкий состав домохозяйств, в которых могут быть дети и другие неработающие члены семьи. При определении данной границы учитывался минимальный вариант иждивенческой нагрузки: в расчете на среднестатистическую семью при пропорциональной нагрузке на одного работающего, с учетом экономии на совместном потреблении.
2. Второй уровень границы доходов от занятости должен выводить душевые денежные доходы домохозяйств на более высокие стандарты доходов - на нижнюю границу средних душевых доходов (3,2 ПМ), определяющих их благополучное (устойчивое) положение. Второй уровень границы доходов от занятости конкретизирован следующим образом:
• 3,2 ПМтр - применяется для группы 2 молодежи и группы 1 старшего поколения;
Таблица 2/ Table 2 Границы душевых денежных доходов и слои населения / The boundaries of per capita income and population strata
Слои населения на основе денежных доходов / Population strata based on money income Границы денежных доходов / Boundaries of money income
С наиболее низкими доходами (наименее обеспеченные, бедные) Менее 1 ПМ
С низкими доходами (низкообеспеченные) 1-2 ПМ
С ниже среднего доходами (обеспеченные ниже среднего уровня) 2-3,2 ПМ
Со средними доходами (среднеобеспеченные) 3,2-11 ПМ
С высокими доходами (высокообеспеченные) 11 ПМ и более
Источник/Source: составлено авторами на основе [21] / compiled by the authors based on [21].
• 4,1 ПМтр - применяется для групп 1 и 3 молодежи, среднего поколения и группы 2 старшего поколения и определяется, как и при первом уровне границы доходов от занятости, в расчете на среднестатистическую семью при пропорциональной нагрузке на одного работающего, с учетом экономии на совместном потреблении.
Наиболее уязвимое положение работников относительно концентрации индикаторов НЗ авторами идентифицировано как наличие у них двух или всех трех ее ключевых индикаторов.
Для оценки распределения по душевым денежным доходам домохозяйств поколенных групп авторы опираются на ранее обоснованные границы локализации слоев, различающиеся моделями потребления [21] (табл. 2).
Количественные оценки получены на основе данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ (РМЭЗ), выборка которого репрезентативна для населения России по полу, возрасту и типу поселения.4 Были использованы данные 28 волны РМЭЗ (массивы по индивидам и домохозяй-ствам), сформирована выборка из лиц в возрасте 15 лет и старше (10378 чел.), среди которых были идентифицированы поколения и их группы согласно табл. 1, для которых были получены дан-
3 В работах авторами обосновано, что действующий прожиточный минимум не позволяет удовлетворять базовые минимальные потребности, и предложен более высокий стандарт - социально-приемлемый потребительский бюджет, который решает эту проблему [22; и др.].
4 «Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ (RLMS ШЕ)», проводимый Национальным исследовательским университетом «Высшая школа экономики» и ООО «Демоскоп» при участии Центра народонаселения Университета Северной Каролины в Чапел Хилле и Института социологии Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН. (Сайты обследования RLMS ШЕ: http://www.cpc.unc.edu/projects/rlms и http://www. hse.ru/rlms)».
Таблица 3/ Table 3
Уровень занятости и наличие индикаторов неустойчивой занятости в поколенных группах, 2019 г. / The level of employment and indicators of precarious employment in generational groups, 2019
Молодежь / Younger generation Среднее поколение/ Middle age generation Старшее поколение/ Older generation
1 2 3 1 2
Уровень занятости, % 84,3 67,0 46,5 77,3 20,4 23,4
Доля занятых, имеющих один из ключевых индикаторов НЗ, % от численности занятых
1. Отсутствие официального оформления занятости 5,4 9,2 7,8 6,8 7,1 7,9
2. Неофициальный (частично или полностью) доход от занятости 16,8 23,5 15,7 16,2 12,3 14,3
3. Доход от занятости:
- менее 2 ПМтр* / 2,5 ПМтр** 46,9 24,4 50,0 49,0 59,9 68,9
- менее 3,2 ПМтр* /4,1 ПМтр** 75,5 64,5 81,6 77,9 81,8 86,8
Доля занятых с наиболее уязвимым положением по концентрации индикаторов НЗ (2 или 3), % от численности занятых
- при границе дохода от занятости 2 ПМтр* / 2,5 ПМтр** 7,8 14,7 10,7 10,4 10,5 11,8
- при границе дохода от занятости 3,2 ПМтр* /4,1 ПМтр** 13,4 22,1 15,8 14,5 11,7 13,2
Источник/Source: оценка авторов на основе 28 волны РМЭЗ / authors' assessment based on the 28th round of the RLMS. * В данном исследовании применяется для группы 2 молодежи и группы 1 старшего поколения.
** В данном исследовании применяется для групп 1 и 3 молодежи, среднего поколения и группы 2 старшего поколения.
ные о характеристиках занятости (табл. 3) и их распределении на основе принадлежности их до-мохозяйств к разным слоям по стандартам душевых денежных доходов (табл. 4).
ПОЛУЧЕННЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Выявлено, что наиболее высокий уровень занятости (табл. 3) имеется: в группе 1 молодежи (84,3 %) - среди тех, кто имеют детей и проживают отдельно; в среднем поколении (77,3 %), а также в группе 2 молодежи (67,0 %) - среди отдельно проживающих и не имеющих детей. Среди не отдельно проживающей молодежи (группа 3) доля занятых заметно ниже - 46,5 %, а наиболее низкие показатели, как и ожидалось, выявлены у старшего поколения (20,4-23,4 %).
Молодежь с детьми, сформировавшая свои домохозяйства, более других групп молодежи нуждается в доходах от занятости, особенно, в отличие от молодежи, живущей в многопоколенных домохозяйствах, имеющих других акторов экономической активности и доходов от занятости. Различия в уровне занятости среди среднего (77,3 %) и старшего поколений (20,4-23,4 %) вполне объяснимы разными этапами их жизненного цикла, состоянием здоровья и гарантиями пенсионного обеспечения лиц старше трудоспособного возраста. Тем не менее, заметная экономическая
активность лиц старше трудоспособного возраста, хотя и имеет вполне объяснимые причины (недостаточные уровни пенсионного обеспечения и доходов от занятости в многопоколенных домохозяйствах, желание сохранить привычный образ жизни и включенность в общественные коммуникации и др.), требует ее дополнительного изучения в аспектах возможностей и угроз для общества.
НЗ в рассматриваемых поколенных группах по исследуемым индикаторам имеет следующие проявления (табл. 3). Доля занятых без официального оформления (индикатор 1) наиболее низкой является для отдельно проживающей молодежи с детьми (группа 1; 5,4 %). Эта группа молодежи, ответственная не только за себя, но и за детей, стремится реализовать себя в устойчивых формах занятости. В среднем поколении НЗ повышается до 6,8 %. Еще более высокие показатели по данному индикатору НЗ выявлены для старшего поколения (7,1-7,9 %) и не отдельно проживающей молодежи (группа 3; 7,8 %). Наиболее высокая доля неофициально занятых зафиксирована для отдельно проживающей молодежи без детей (группа 2; 9,2 %). Более высокий уровень НЗ по отношению к ее минимальному значению, наблюдаемому для молодежи с детьми, обусловлен широким распространением нестандартной занятости. Наряду с этим
Таблица 4/ Table 4
Распределение поколенных групп по отношению к занятости, ее характеристикам и душевым денежным доходам, 2019 г., % / Distribution of generational groups by employment, its characteristics and per capita income, 2019, %
Группы по уровню душевых денежных доходов в домохозяйствах занятых и незанятых / Groups by the level of per capita income in households of the employed and unemployed
Менее 1ПМ 1- 2ПМ 2 - 3,2ПМ 3,2 - 11ПМ Не менее 11ПМ
Молодежь
ГРУППА 1
Занятые с отсутствием признаков НЗ 12,3 47,2 28,7 11,8 0
Занятые с наиболее уязвимым положением по НЗ1 37,8 53,4 4,4 4,4 0
Незанятые2 47,4 38,2 10,3 4,1 0
ГРУППА 2
Занятые с отсутствием НЗ 0 15,5 55,8 28,7 0
Занятые с наиболее уязвимым положением по НЗ 6,3 81,3 12,4 0 0
Незанятые 38,8 41,7 16,5 3,0 0
ГРУППА 3
Занятые с отсутствием НЗ 6,7 35,8 39,8 17,3 0,4
Занятые с наиболее уязвимым положением по НЗ 15,6 46,2 33,3 3,5 1,4
Незанятые 29,8 51,4 14,6 4,1 0,1
Среднее поколение
Занятые с отсутствием НЗ 5,8 38,3 38,2 17,3 0,4
Занятые с наиболее уязвимым положением по НЗ 12,4 58,4 23,4 5,8 0
Незанятые 38,3 46,5 11,6 3,6 0
Старшее поколение
ГРУППА 1
Занятые с отсутствием НЗ 0 1,8 17,1 80,2 0,9
Занятые с наиболее уязвимым положением по НЗ 2,9 20,0 62,8 14,3 0
Незанятые 1,0 50,5 39,8 8,5 0,2
ГРУППА 2
Занятые с отсутствием НЗ 1,5 12,1 47,0 39,4 0
Занятые с наиболее уязвимым положением по НЗ 6,1 36,4 51,4 6,1 0
Незанятые 16,5 58,3 21,0 4,1 0,1
Источник/Source: оценка авторов на основе 28 волны РМЭЗ / authors' assessment based on the 28th round of the RLMS.
1 Занятые с наличием 2-3 ключевых индикаторов НЗ.
2 К незанятым в каждой поколенной группе отнесены лица 15 лет и старше, не работавшие на момент опроса, независимо от причин незанятости.
имеются причины, специфические для каждой из рассматриваемых поколенных групп. Так, у старшего поколения сравнительно высокий уровень неустойчивых рабочих мест связан со снижением их конкурентоспособности на рынке труда, обусловленной появлением новых требований к профессиональным квалификациям и состоянием здоровья. Для молодежи без детей это может быть результатом фриланса и других нестандартных форм занятости, позволяющих получать более высокие доходы, реализовывать свои профессиональные амбиции, издержками
которых являются нестабильные контракты или неофициальная (полностью или частично) занятость. Это подтверждается характеристиками занятости и доходами от нее в разных поколенных группах (табл. 3). Так, в группе 2 молодежи отсутствие официального оформления занятости (9,2 %) значительно выше, чем у представителей других рассматриваемых поколенных групп, а доля занятых, у которых доход от занятости характеризует ее как неустойчивую, наименьшая среди поколенных групп (примерно, 25 и 65 % в зависимости от границы доходов).
Неофициальный (частично или полностью) доход от занятости (индикатор 2) получил более широкое распространение в рассматриваемых группах, чем занятость без официального оформления (индикатор 1). Чаще всего неофициальный доход от занятости встречается среди отдельно проживающей молодежи без детей (группа 2) - 23,5 % занятых. Это обусловлено теми же причинами, что и в случае с неофициальным оформлением занятости работниками этой молодежной группы: склонностью к более высоким рискам для достижения более высоких доходов, компенсирующих эти риски. В среднем поколении, а также в группах 1 и 3 молодежи доля занятых, характеризующихся таким проявлением НЗ, снижается до, примерно, 16-17 %. Реже неофициальный доход от занятости встречается среди старшего поколения (примерно, у 12-14 % занятых), которое не рискует занимать рабочие места с неофициальными доходами от занятости.
Доля занятых с наиболее уязвимым положением по концентрации индикаторов НЗ (наиболее уязвимые работники) варьирует в поколенных группах от менее 10 % до более 20%. В группе 1 молодежи, которая имеет детей и проживает отдельно, доля имеющих наиболее уязвимое положение по концентрации индикаторов НЗ (при использовании более низкой границы доходов от занятости) является наименьшей среди рассматриваемых поколенных групп (7,8 %) при наибольшем уровне занятости (84,3 %). При повышении границы дохода от занятости их доля увеличивается до 13,4 %.
В группе 2 молодежи (отдельно проживающие без детей) при снижении уровня занятости до 67 % наиболее уязвимые работники составляют 14,7 % при использовании более низкой границы доходов от занятости, а при повышении границы - 22,1 %, что является наиболее высоким показателем среди поколенных групп.
В группе 3 молодежи, которая проживает не отдельно (уровень занятости 46,5 %), доля наиболее уязвимых работников составляет 10,7 % и 15,8 % при разных границах дохода от занятости.
В среднем поколении (уровень занятости -77,3 %) наиболее уязвимые работники составляют 10,4% при использовании более низкой границы доходов от занятости, а при ее повышении - 14,5 %.
В старшем поколении при наименьшем уровне занятости (20,4 % в группе 1 и 23,4 % в группе 2) доля наиболее уязвимых работников составляет от 10,5 до 13,2 % в зависимости от используемой
границы доходов от занятости при более высоких показателях для старшего поколения, которое проживает не отдельно (группа 2).
Наблюдается обратная взаимосвязь отсутствия в поколенных группах иждивенцев и связанных с этим дополнительных возможностей профессиональной самореализации и более высоких доходов от занятости, а также более высокой готовности рисковать получением неустойчивой занятости (неофициальное оформление занятости и полностью или частично неофициальные доходы от нее), что в ряде сегментов нестандартной занятости сопровождается более высокими размерами доходов. Отсутствие иждивенцев и ориентиры на профессиональную самореализацию (карьеру) и более высокие риски концентрации признаков НЗ в молодежной группе 2, проживающей отдельно и не имеющей детей, реализуются в более высоких доходах от занятости, в том числе и при высокой концентрации признаков НЗ. Доли работников в этой группе с доходами от занятости ниже 2 ПМтр и 3,2 ПМтр составляют, соответственно, 24,4 и 64,5 % и являются наиболее низкими среди всех поколенных групп.
В группе 3 молодежи, в среднем поколении и обеих группах старшего поколения риски высокой концентрации признаков НЗ ниже. Но также и значительно ниже возможности посвящать время профессиональной карьере. Вследствие этого, а также низких доходов от занятости в нашей стране, доли работников в этих группах с доходами от занятости ниже границ, которые обеспечивают устойчивое материальное положение их домохозяйств, выше, чем в молодежной группе 2: составляют от 49,0 до 68,9 % при более низкой границе и от 77,9 до 86,8 % - при более высокой.
Наименьшими рисками высокой концентрации признаков НЗ характеризуется занятость в молодежной группе 1 с детьми - от 7,8 до 13,4 % работников. Однако и в этой группе у 46,9% или 75,5 % работников (при разных границах доходов от занятости) занятость не обеспечивает устойчивое материальное положение их домохозяйствам. Их удельный вес в этой группе ниже, чем в многопоколенных и старшей отдельно проживающей группах, но значительно выше, чем в их поколении у молодежи, создавшей свои домохозяйства, но не имеющей детей.
Для характеристики распределения трудоспособного населения различных поколенных групп с учетом того, к каким слоям по стандартам душевых денежных доходов принадлежат их домохозяйства, авторы используют следующую
■
группировку внутри поколенных групп: 1) незанятые; 2) занятые с отсутствием индикаторов НЗ и 3) занятые с наиболее уязвимым положением по концентрации индикаторов НЗ. Распределение душевых доходов для занятых анализируется в увязке с доходами от занятости, позволяющими определять ее как неустойчивую. Рассмотрен случай определения НЗ, когда доход от занятости составляет менее 2 ПМтр для молодежной группы 2 и группы 1 старшего поколения и менее 2,5 ПМтр для других поколенных групп. Это означает, что анализируется вклад в материальное благосостояние домохозяйств работников с низкими доходами от занятости и распределение этих работников в зависимости от уровня материального благосостояния их домохозяйств.
Из полученных данных (табл. 4) следует, что во всех поколенных группах для устойчиво занятых (с отсутствием индикаторов НЗ) совокупная доля тех, чьи домохозяйства являются по доходам бедными или низкообеспеченными, заметно ниже, чем для занятых с высокой концентрацией признаков НЗ и незанятых. Она незначительна среди группы 1 старшего поколения (1,8 %), у которых, кроме доходов от занятости, имеется пенсия. Среди молодежной группы 2, живущих отдельно и не имеющих детей, доля проживающих в материально неблагополучных домохозяйствах составляет 15,5 %. Последние меньше других поколенных групп, живущих на доходы от занятости, зависят от вынужденной низкооплачиваемой занятости и попадают в низкообеспеченные домохозяйства, преимущественно, в случае незанятости одного из супругов (партнеров). В других поколенных группах среди устойчиво занятых доля тех, чьи домохозяйства относятся к двум нижним слоям, составляет от 13,6 % в группе 2 старшего поколения до 59,5 % в молодежной группе 1, проживающих отдельно и имеющей детей. Это обусловлено тем, что в этих поколенных группах доходы от устойчивой занятости распределяются среди иждивенцев и незанятых, проживающих в этих до-мохозяйствах.
Среди занятых с концентрацией 2-3 индикаторов НЗ доля проживающих в бедных и низ-кообепеченных домохозяйствах является более высокой, чем для устойчиво занятых. При этом среди молодежи и среднего поколения доля тех, чьи домохозяйства являются бедными или низкообеспеченными, более высокая относительно групп 1 и 2 старшего поколения. Для последних большую роль, препятствующую попаданию их домохозяйств в два нижних слоя, играет пенсия.
Наиболее высокая среди занятых с 2-3 индикаторами НЗ доля представителей бедных и низкообеспеченных домохозяйств наблюдается в группах 1 (91,2 %) и 2 (87,6 %) молодежи. Это можно объяснить общим низким уровнем доходов от занятости у значительной части работников, а также тем, что в этих домохозяйствах проживает большая доля незанятой молодежи из числа женщин, воспитывающих детей (молодежная группа 1) или беременных и незанятых женщин (молодежная группа 2). В многопоколенной молодежной группе 3 (61,8 %) и группе работников среднего возраста (70,8 %) доля проживающих в бедных и низкообеспеченных домохозяйствах ниже, чем в молодежных группах 1 и 2. Это можно объяснить доходами (заработная плата, пенсии) других членов домохозяйств в рассматриваемых многопоколенных группах.
Незанятые во всех поколенных группах проживают преимущественно в бедных и низкообеспеченных домохозяйствах. В группе 2 старшего поколения, во всех группах молодежи, а также в среднем поколении их доля колеблется от 74,8 до 85,6 %. Это обусловлено тем, что наличие незанятых лишает домохозяйства дополнительных источников доходов от занятости и способствует их попаданию в два нижних слоя по среднедушевым доходам. Доля незанятых в группе 1 старшего поколения, проживающих в бедных и низкообеспеченных домохозяйствах, является более низкой и составляет, примерно, половину от их общего количества в этой группе. В данной группе, состоящей только из лиц старше трудоспособного возраста, при отсутствии занятости, имеющийся уровень пенсионного обеспечения, в основном, позволяет преодолеть границу бедности, но консервирует значительную часть неработающих пенсионеров в слое низкообеспеченных домохо-зяйств.
ВЫВОДЫ
В результате исследования получены новые данные о различиях в характеристиках занятости поколений и поколенных групп и распределении трудоспособного населения по душевым денежным доходам.
Предложенная в исследовании группировка трудоспособного населения по трем категориям: молодежь (15 - 35 лет), среднее (36 лет - до пенсионного возраста) и старшее (пенсионный возраст) поколения, с учетом состава их домохозяйств позволила выявить особенности характеристик их занятости и провести их идентификацию отно-
сительно качества занятости и распределения на основе соответствия их домохозяйств стандартам душевых денежных доходов. Официальная статистика не исследует такие взаимосвязи. Преодоление этих ограничений дало бы аналитикам и практическим работникам федеральных и региональных органов управления социальной сферой и экономикой инструментарий и данные для выработки дифференцированной государственной социальной политики влияния на уровень и качество занятости, с учетом принадлежности работников к разным поколениям и поколенным группам, и на уровень жизни домохозяйств, состоящих из разных поколенных групп.
Один из основных выводов из результатов исследования состоит в том, что трудовая деятельность при создании семьи с детьми на старте жизненного цикла экономической активности (группа 1 молодежи) сопровождается серьезными материальными трудностями. Значительная часть этой молодежи сосредоточена в низкодоходных домохозяйствах из-за низкого общего уровня доходов от занятости в нашей стране. Очевидно, адресные выплаты на детей и другие меры адресной поддержки молодых семей с детьми не позволяют, да и, в принципе, не могут компенсировать низкое качество занятости молодежи с детьми. Это является одной из причин низкой рождаемости и распространенности другой модели семьи: бездетной, свободной от брачных уз, ориентированной на удовлетворение только своих потребностей.
Другой, не менее значимый, результат исследования показывает, что старшее поколение, в случае проживания отдельным домохозяйством без иждивенцев (группа 1), по совокупности пенсионного обеспечения и доходов от занятости имеет более высокий уровень жизни, чем на старте экономической активности. Значительной части таких домохозяйств душевые денежные доходы позволяют преодолевать низкую обеспеченность и достигать средних стандартов текущего потребления (уровня жизни). Это лишний раз говорит о важности проведения более активной государственной политики поддержания здоровья у старшего поколения, создания приемлемых и стабильных рабочих мест для добровольной, а не вынужденной занятости, что возможно только при высоком уровне пенсионного обеспечения и адекватном возрасте выхода на пенсию.
Однако, как только пенсионеры оказываются в многопоколенных домохозяйствах (группа 2 старшего поколения), выявляется, что низкое ка-
чество занятости молодого и среднего поколения ухудшает их уровень жизни.
В результате исследования, в дополнение к разработкам Росстата,5 установлено, что уровень занятости непосредственно зависит от принадлежности трудоспособного населения к той или иной поколенной группе и состава домохозяйств. Выявлено, что у трудоспособного населения уровень занятости выше среднероссийского показателя (73,5 %6) в группе 1 молодежи, проживающей отдельно в домохозяйствах с детьми (84,3 %), и в среднем поколении (77,3 %), что объяснено их более высокой потребностью в доходах от занятости, обусловленной наличием иждивенцев, незанятых в трудоспособном возрасте и не работающих пенсионеров. В других поколенных группах уровень занятости ниже (группа 2 молодежи - 67,0 %) или значительно ниже (группа 3 молодежи (46,5%) и группы 1 (20,4 %) и группа 2 (23,4 %) старшего поколения) среднероссийских показателей. Он также отличается внутри одного поколения, как у молодежи, так и старшего поколения, в зависимости от наличия других источников доходов (заработная плата, пенсия), состояния здоровья, вынужденной необходимости поддерживать своими доходами уровень жизни в домохозяйствах, к которым относятся те или иные поколенные группы.
Принадлежность к разным поколениям и их группам влияет на качество занятости. В проведенном исследовании оно определяется ключевыми индикаторами неустойчивой (прекаризо-ванной) занятости (отсутствием официального оформления занятости; неофициальными (полностью или частично) доходами от занятости; уровнем доходов от занятости ниже обоснованных авторами социальных стандартов) и их разной концентрацией в поколенных группах. Этот аспект качества занятости лишь частично затрагивается официальной статистикой без его системного анализа и рассмотрения самого феномена «неустойчивая (прекаризованная) занятость», определяющего ее низкое качество.
5 Росстат определяет уровень занятости населения в целом (52,9%, 2019 г.) и с разбивкой по формальным возрастным группам (интервалы по 5 или по 10 лет), уровень занятости трудоспособного населения (73,5%, 2019 г.), а также лиц старше трудоспособного возраста без привязки их к поколенным группам. - См.: Рабочая сила, занятость и безработица в России - 2020 // Федеральная служба государственной статистики. URL: https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/2EfrJGVJ/Rab_ sila_2020.pdf (дата обращения. 10.07.2021).
6 Рабочая сила, занятость и безработица в России - 2020 // Федеральная служба государственной статистики. URL: https:// rosstat.gov.ru/storage/mediabank/2EfrJGVJ/Rab_sila_2020.pdf (дата обращения. 10.07.2021)
■
Установлено, что концентрация индикаторов НЗ (2-3 индикатора) более всего охватывает молодежную группу 2, проживающую отдельно и не имеющую детей. В этой зоне занятости сосредоточено 14,7 или 22,1 % работников из этой группы в зависимости от границы доходов от занятости, установленных для выявления НЗ. Группа 3 молодежи, среднее и старшее поколения менее подвержены концентрации индикаторов НЗ (от 10,4 до 15,8 %), а среди занятых из группы 1 молодежи, проживающей отдельно и имеющей детей, представительство наиболее уязвимых по НЗ работников - минимальное среди всех поколенных групп (7,8 или 13,4 % в зависимости от границы доходов от занятости).
Установлено, что в условиях широкого распространения нестандартных форм занятости работники из молодежной группы 2, в домохо-зяйствах которых нет детей, больше других рискуют быть охвачены НЗ, которая, в ряде сфер и профессий позволяет им получать нестабильные, но более высокие доходы. В отличие от них, сверстники из молодежной группы 1 с детьми не могут рисковать нестабильной занятостью и предпочитают стандартную и, нередко, менее оплачиваемую работу. Представители других поколенных групп занимают промежуточное положение по их охвату занятостью с высокой концентрацией индикаторов НЗ из-за наличия других доходов (пенсия - в группах 1 и 2 старшего поколения), наличия других акторов доходов (молодежная группа 3) или причин меньше рисковать с НЗ (группа работников среднего поколения, имеющая многопоколенные домохозяйства).
Несмотря на более широкое участие в занятости с высокой концентрацией индикаторов НЗ работники молодежной группы 2 гораздо реже других поколенных групп имеют доходы от занятости, не достигающие обоснованных авторами границ низких доходов от занятости (24,4 или 64,5 % - в зависимости от уровня этой границы). Это, скорее всего, обусловлено их более высокой конкурентоспособностью на рынке труда, ориентацией на профессиональные достижения (карьеру), не ограниченной наличием иждивенцев, а также в ряде случаев более высокими доходами от занятости на рабочих местах с высокой концентрацией признаков НЗ. В других поколенных группах доля работников с низкими доходами от занятости выше и колеблется от 46,9 до 68,9 % или от 75,5 до 86,8 %, в зависимости от уровня этой границы. При прочих равных условиях, это связано с общим низ-
ким уровнем доходов от занятости у большинства работников, а также теми ограничениями в занятости, обусловленными имеющейся в их домохо-зяйствах иждивенческой нагрузкой. Работники старшего поколения чаще оказываются в группах с низкими доходами от занятости, что, кроме вышесказанного, обусловлено состоянием их здоровья, утратой части профессиональных качеств и предпочтениями работодателей иметь дело с представителями более молодых поколенных групп.
Из этого вытекает, что работники, имеющие в домохозяйствах иждивенческую нагрузку, при прочих равных условиях, приносят в домохозяйства более низкие доходы из-за неконкурентоспособности при трудоустройстве, в том числе, из-за отсутствия условий рисковать на нестандартных рабочих местах, требующих иных профессиональных навыков и мобильности.
Различия в уровне и качестве занятости между поколениями и в поколенных группах непосредственно влияют на распределение их трудоспособного населения по принадлежности их домо-хозяйств к разным слоям по уровню душевых денежных доходов.
Ожидаемо высокой оказалась доля незанятых из числа трудоспособного населения (независимо от причин), сосредоточенных в материально необеспеченных домохозяйствах. Это отличает многопоколенные домохозяйства (молодежная группа 3 - 81,2 % от общего количества незанятых в этой поколенной группе; среднее поколение - 84,8%; старшее поколение из группы 2 - 74,8 %), а также молодежные группы 1 и 2 (85,6 и 80,5 %). Исключение - группа 1 старшего поколения, 51,5% лиц которой проживает в материально неблагополучных домохозяйствах. С одной стороны, это объяснимо, поскольку незанятые не приносят доходов и снижают уровень жизни в тех домохозяйствах, в которых они проживают. С другой стороны, требуют дальнейшего изучения конкретные причины незанятости, обусловленные особенностями жизненного цикла и специфических условий, в которых находятся те или иные поколенные группы (беременность, уход за ребенком, учеба, служба по призыву в армии, болезнь, инвалидность, возраст и др.), для создания там, где это возможно, условий для вовлечения их в трудовую деятельность и повышения благосостояния их домохозяйств.
Выявлено, что трудоспособное население, занятость которого имеет высокую концентрацию признаков НЗ, заметно чаще, чем при устойчивой занятости, сосредоточено в низкодоходных
слоях по душевым доходам (менее 2 ПМ) во всех поколенных группах (от 91,2 % из молодежной группы 1 до 61,8 % в молодежной группе 3). Исключение составляют работники из старших возрастных групп (менее 50 %), что объясняется наличием у них, кроме доходов от занятости, пенсии.
Из полученных результатов вытекает необходимость выработки государственной политики по ограничению и последующему снижению неустойчивой (прекаризованной) занятости. Как представляется, решение этой задачи выдвигается в число приоритетных для повышения качества занятости и материального благополучия домохозяйств таких работников.
Необходима комплексная политика, объединяющая усилия государства и бизнеса, по соз-
данию условий для снижения НЗ, расширения возможностей и доступа к устойчивой, достойно оплачиваемой работы для всех поколений. Она должна включать задачи, как по легализации занятости, так и по улучшению ее условий, включая доходы от занятости.
На ближайшую перспективу должна быть поставлена задача сужения сферы занятости, которая не обеспечивает даже стандартов низкой обеспеченности (2-2,5 ПМтр), т.е. снижения доли наиболее уязвимой части неустойчиво занятых по индикатору доходов. На среднесрочную перспективу может быть определен ориентир снижения доли той части занятости, которая не обеспечивает средних стандартов (3,2-4,1 ПМтр). Реализация данных ориентиров также будет способствовать целям повышения уровня и качества жизни россиян.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Бобков В. Н., Одинцова Е. В. Материальное благосостояние россиян: межпоколенная дифференциация. Мир новой экономики. 2021;15(2):16-28. DOI: 10.26794/2220-6469-2021-15-2-16-28.
2. Bobkov V.N., Odintsova E.V. Low level and quality of life among economically active population: identification criteria and assessment of occurrence. Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast. 2020;13(5):168-181. DOI: 10.15838/ esc.2020.5.71.10.
3. Голиусова Ю.В. Прекарная занятость молодежи как способ избегания безработицы и незанятости. Информационно-аналитический бюллетень. ИНАБ. 2019;(4):73-82. DOI: 10.19181/inab.2019.4.6.
4. Кокшаров В.А., Агарков Г.А., Сущенко А.Д. Прекаризация труда, как растущая форма занятости молодых специалистов в условиях пандемии. Экономика региона. 2020;16(4):1061-1071. https://doi. org/10.17059/ekon.reg.2020-4-4.
5. Кученкова А.В., Колосова Е.А. Дифференциация работников по характеру неустойчивости их занятости. Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2018;(3):288-305. DOI: 10.14515/ monitoring.2018.3.15.
6. Леонидова Г.В., Чекмарева Е.А. Неустойчивая занятость как барьер эффективной реализации трудового потенциала. Проблемы развития территории. 2018;1(93):7-21.
7. Тощенко Ж.Т. Прекариат - новый социальный класс. Социологические исследования. 2015;(6):3-13.
8. Шкаратан О.И., Карачаровский В.В., Гасюкова Е.Н. Прекариат: теория и эмпирический анализ (на материалах опросов в России, 1994-2013). Социологические исследования. 2015;(12):99-11.
9. Lewchuk W., Lafleche M., Dyson D., Goldring L., Meisner A., Procyk S., Rosen D., J. Shields, P.Viducis, Vrankulj S. It's More than Poverty. Employment Precarity and Household Well-being. Toronto: PEPSO, McMaster University, United Way Toronto; 2013. 115 р.
10. Lewchuk W., Procyk S., Lafleche M., Rosen D., Dyson D., Shields J., Goldring L., Viducis P., Meisner A., Vrankulj S. Is Precarious Employment Low Income Employment? The Changing Labour Market in Southern Ontario. Just Labour. 2014; (22):51-73.
11. Lewchuk W., Lafleche M., Procyk S., Cook Ch., Dyson D., Goldring L., Lior K., Meisner A., Shields J., Tambureno A., Viducis P. The Precarity Penalty: The Impact of Precarious Employment on Individuals, Households and Communities - And What to Do About It. Toronto: PEPSO, McMaster University, United Way Toronto; 2015. 196 p.
12. Lewchuk W., Lafleche M., Procyk S., Cook Ch., Dyson D., Goldring L., Lior K., Meisner A., Shields J., Tambureno A., Viducis P. The Precarity Penalty: How Insecure Employment Disadvantages Workers and Their Families. Alternate Routes. 2016;(27):87-108.
13. Pembroke S. Precarious work precarious lives: how policy can create more security. Dublin: TASC; 2018. 117 р.
14. Preoteasa A.M.D., Sieber R., Budowski M., Suter Ch. Household Role in Coping with Precarious Work. Evidence from Qualitative Research in Urban Romania and Switzerland. Social Change Review. 2016;14(2):177-201. DOI: 10.1515/scr-2016-0027.
15. Procyk S., Lewchuk W., Shields J. (eds.) Precarious Employment. Causes, Consequences and Remedies. Winnipeg: Fernwood Publishing; 2017. 200 p.
16. Tikhonova N. Income Stratification in Russia in Comparison with Other Countries. Social Sciences. 2018;49(1):18-34.
■
17. Овчарова Л.Н., Попова Д.О., Рудберг А.М. Декомпозиция факторов неравенства доходов в современной России. Журнал Новой экономической ассоциации. 2016;3(31): 170—186.
18. Аникин В., Лежнина Ю. Экономическая стратификация: об определении границ доходных групп. Социологическое обозрение. 2018;17(1):237-273. DOI: 10.17323/1728-192X-2018-1-237-273.
19. Mareeva S.V., Lezhnina Yu.P. Income Stratification in Russia: What do Different Approaches Demonstrate? Studies of Transition States and Societies. 2019;11(2):23-46.
20. Малева Т.М., Бурдяк А.Я., Тындик А.О. Средние классы на различных этапах жизненного пути. Журнал Новой экономической ассоциации. 2015;3(27):109-138.
21. Бобков В.Н., Гулюгина А.А., Колмаков И.Б., Одинцова Е.В., Черных Е.А. Мониторинг доходов и уровня жизни населения России - 2019 год: научная монография. М.: «Фабрика Офсетной Печати»; 2020. 116 с.
22. Бобков В.Н., Гулюгина А.А., Одинцова Е.В., Сафронова А.М. Социально приемлемая потребительская корзина. Уровень жизни населения регионов России. 2019;(2):8-26. DOI: https://doi.org/10.24411/1999-9836-2019-10060.
REFERENCES
1. Bobkov V.N., Odintsova E.V. The material well-being of Russians: intergenerational differentiation. Mir novoi ekonomiki = The World of New Economy. 2021;15(2):16-28. DOI: 10.26794/2220-6469-2021-15-2-16-28. (In Russ.).
2. Bobkov V.N., Odintsova E.V. Low level and quality of life among economically active population: identification criteria and assessment of occurrence. Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast. 2020;13(5):168-181. DOI: 10.15838/ esc.2020.5.71.10.
3. Goliusova Yu. V. Precarious employment of youth as a way to avoid unemployment and unemployment. Information and analytical bulletin. INAB. 2019;(4):73-82. DOI: 10.19181/inab.2019.4.6. (In Russ.).
4. Koksharov V.A., Agarkov G. A., Sushchenko A. D. Precarisation of Labour as a Growing Form of Employment of Young Specialists in the Context of the Covid-19 Pandemic. Ekonomika regiona = Economy of region. 2020;16(4):1061-1071, https://doi.org/10.17059/ekon.reg.2020-4-4. (In Russ.).
5. Kuchenkova A.V., Kolosova E.A. Differentiation of workers by features of precarious employment. Monitoring obshhestvennogo mnenija: Jekonomicheskie i social'nye peremeny = Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes. 2018;(3):288-305. DOI: 10.14515/monitoring.2018.3.15. (In Russ.).
6. Leonidova G.V., Chekmareva E.A. Precarious employment as a barrier to effective implementation of employment potential. Problemy razvitija territorii = Problems of territory's development. 2018;1(93):7-21. (In Russ.).
7. Toshchenko Zh.T. Precariat is a new social class. Sotsiologicheskie issledovaniya = Sociological Studies. 2015;(6):3-13. (In Russ.).
8. Shkaratan O.I., Karacharovskii V.V., Gasiukova E.N. Precariat: theory and empirical analysis (based on polls in Russia, 19942013). Sotsiologicheskie issledovaniya = Sociological Studies. 2015;(12):99-11. (In Russ.).
9. Lewchuk W., Lafleche M., Dyson D., Goldring L., Meisner A., Procyk S., Rosen D., J. Shields, P.Viducis, Vrankulj S. It's More than Poverty. Employment Precarity and Household Well-being. Toronto: PEPSO, McMaster University, United Way Toronto. 2013:115.
10. Lewchuk W., Procyk S., Lafleche M., Rosen D., Dyson D., Shields J., Goldring L., Viducis P., Meisner A., Vrankulj S. Is Precarious Employment Low Income Employment? The Changing Labour Market in Southern Ontario. Just Labour. 2014; (22):51-73.
11. Lewchuk W., Lafleche M., Procyk S., Cook Ch., Dyson D., Goldring L., Lior K., Meisner A., Shields J., Tambureno A., Viducis P. The Precarity Penalty: The Impact of Precarious Employment on Individuals, Households and Communities - And What to Do About It. Toronto: PEPSO, McMaster University, United Way Toronto. 2015: 196.
12. Lewchuk W., Lafleche M., Procyk S., Cook Ch., Dyson D., Goldring L., Lior K., Meisner A., Shields J., Tambureno A., Viducis P. The Precarity Penalty: How Insecure Employment Disadvantages Workers and Their Families. Alternate Routes. 2016;(27):87-108.
13. Pembroke S. Precarious work precarious lives: how policy can create more security. Dublin: TASC. 2018: 117.
14. Preoteasa A.M.D., Sieber R., Budowski M., Suter Ch. Household Role in Coping with Precarious Work. Evidence from Qualitative Research in Urban Romania and Switzerland. Social Change Review. 2016;14(2):177-201. DOI: 10.1515/scr-2016-0027.
15. Procyk S., Lewchuk W., Shields J. (eds.) Precarious Employment. Causes, Consequences and Remedies. Winnipeg: Fernwood Publishing. 2017: 200.
16. Tikhonova N. Income Stratification in Russia in Comparison with Other Countries. Social Sciences. 2018;49(1):18-34.
17. Ovcharova L.N., Popova D.O., Rudberg A.M. Decomposition of Income Inequality in Contemporary Russia. Zhurnal Novoj ekonomicheskoj associacii = Journal of the New Economic Association. 2016;3(31):170-186. (In Russ.).
18. Anikin V., Lezhnina Yu. Income Stratification: Putting a Spotlight on the Boundaries. Sociologicheskoe obozrenie = Russian SociologicaL Review. 2018;17(1):237-273. DOI: 10.17323/1728-192X-2018-1-237-273. (In Russ.).
19. Mareeva S.V., Lezhnina Yu.P. Income Stratification in Russia: What do Different Approaches Demonstrate? Studies of Transition States and Societies. 2019;11(2):23-46.
20. Maleva T.M., Burdyak A.Ya., Tyndik A.O. Middle Classes at Different Stages of Life Course. Zhurnal Novoj ekonomicheskoj associacii = Journal of the New Economic Association. 2015;3(27):109-138. (In Russ.).
21. Bobkov V.N., Gulyugina A.A., Kolmakov I.B., Odintsova E.V., Chernykh E.A. Monitoring of income and standard of living of the population of Russia-2019: scientific monograph. Moscow: "Factory of Offset Printing"; 2020. 116 p. (In Russ.).
22. Bobkov V.N., Gulyugina A.A., Safronova A.M., Odintsova Ye.V. The Socially Acceptable Consumption Basket. Living Standards of the Population in the Regions of Russia. 2019;(2):8-26. DOI: https://doi.org/10.24411/1999-9836-2019-10060. (In Russ.).
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ / ABOUT THE AUTHORS
Вячеслав Николаевич Бобков - доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заведующий лабораторией проблем уровня и качества жизни ИСЭПН ФНИСЦ РАН, директор Научного центра экономики труда Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова, Москва, Россия
Vyacheslav N. Bobkov - Dr. Sci. (Econ.), Professor, Honoured Science Worker of the Russian Federation, Head of the Laboratory of Problems of Living Standards and Quality of Life at ISESP FCTAS RAS; Director of the Scientific Center of Labor Economics at Plekhanov Russian University of Economics, Moscow, Russia [email protected]
Елена Валерьевна Одинцова - кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории проблем уровня и качества жизни ИСЭПН ФНИСЦ РАН, ведущий научный сотрудник Научного центра экономики труда Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова, Москва, Россия
Elena V. Odintsova - Cand. Sci. (Econ.), Leading Researcher of the Laboratory of Problems of Living Standards and Quality of Life at ISESP FCTAS RAS; Leading Researcher of the Scientific Center of Labor Economics at Plekhanov Russian University of Economics, Moscow, Russia [email protected]
Николай Вячеславович Бобков - кандидат экономических наук, старший преподаватель кафедры финансов и инвестиций Московского государственного стоматологического университета им. А.И. Евдокимова, Москва, Россия
Nikolay V. Bobkov - Cand. Sci. (Econ.), Senior Lecturer, Department of Finance and Investments at A.I. Yevdokimov Moscow State University of Medicine and Dentistry, Moscow, Russia [email protected]
ЗАЯВЛЕННЫЙ ВКЛАД АВТОРОВ
Бобков В.Н. - постановка проблемы, разработка концепции статьи, логическое структурирование материала, анализ результатов исследования, формулирование выводов исследования.
Одинцова Е.В. - разработка концепции статьи, логическое структурирование материала, критический анализ литературы, сбор, обработка и анализ данных, табличное представление данных, анализ результатов исследования, формулирование выводов исследования.
Бобков Н.В. - критический анализ литературы, табличное представление данных, анализ результатов исследования.
AUTHORS' DECLARED CONTRIBUTIONS
Bobkov V.N. - stated the problem, developed the conceptual framework for the study, performed a logical structuring of the material, analyzed the research results, co-wrote the conclusions.
Odintsovа Е^. - developed the conceptual framework for the study, performed a logical structuring of the material, performed a critical analysis of the literature, collected, processed and analyzed data, developed a tabular representation of data, analyzed the research results, co-wrote the conclusions.
Bobkov N.V. - performed a critical analysis of the literature, designed tabular representations of data, analyzed the research results.
Статья поступила в редакцию 14.07.2021; после рецензирования 21.07.2021, принята к публикации 22.07.2021. Авторы прочитали и одобрили окончательный вариант рукописи.
The article was submitted on 14.07.2021; revised on 21.07.2021 and accepted for publication on 22.07.2021. The authors read and approved the final version of the manuscript.
