CC BY
15DOI: 10.24412/2224-9133-2023-4-109-114 КОНОНОВ Давид Александрович,
NIION: 2021-0079-4/23-208 кандидат юридических наук, руководитель
MOSURED: 77/27-025-2023-04-208 практики «Сопровождение процедур банкротства
и Антикризисный консалтинг» юридической компании
«Лемчик, Крупский и Партнеры», e-mail: mail@law-books.ru
ВЛИЯНИЕ ЦИФРОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ НА ПРАВОТВОРЧЕСТВО И СУДЕБНОЕ ПРАВОПРИМЕНЕНИЕ
Аннотация. Современный научный прогресс стремительно развивается во многих областях и технологиях. Двадцатые годы XXI века, несомненно, оставят след в истории человечества как период активного развития цифровых технологий, и, что немаловажно, период популяризации и внедрения таких технологий в общественную жизнь. На сегодняшний день в Российской Федерации отсутствует специальное законодательство, всеобъемлющим образом регулирующее технологии искусственного интеллекта. Тем не менее российский законодатель давно знаком с терминами «искусственный интеллект», «машинное обучение» и «нейросеть» и активно использует их в документах стратегического планирования.
Ключевые слова: искусственный интеллект, нейросеть, цифровые технологии, машинное творчество, правотворчество, судебное правоприменение.
KONONOV David Alexandrovich,
Candidate of Legal Sciences, Head Practices "Support of Bankruptcy Procedures and Anti-Crisis Consulting "Law Firm Lemchik, Krupsky & Partners
THE IMPACT OF DIGITAL TECHNOLOGY ON LAW-MAKING AND JUDICIAL ENFORCEMENT
Annotation. Modern scientific progress is rapidly developing in many fields and technologies. The twentieth years of the 21st century will undoubtedly leave a mark on human history as a period of active development of digital technologies, and, importantly, a period of popularization and introduction of such technologies into public life. Today, the Russian Federation lacks special legislation that comprehensively regulates artificial intelligence technologies. Nevertheless, the Russian legislator has long been familiar with the terms "artificial intelligence," "machine learning" and "neural network" and actively uses them in strategic planning documents.
Key words: artificial intelligence, neural network, digital technologies, machine creativity, law enforcement, judicial enforcement.
Технологии искусственного интеллекта (далее - ИИ) не только прочно укрепились, но и широко используются во многих отраслях - на финансовом рынке, в банковском деле, в медицине, промышленности, логистике, образовании и других сферах. Однако широкие возможности, которые открыли технологии ИИ и машинного обучения в последние годы, также породили новые вызовы и проблемы, с которыми общество ранее не сталкивалось, в том числе в правовом поле. Развитие цифровых технологий несомненно влечет за собой ряд проблем и вопросов, которые требуют оперативного правового урегулирования. [1]
Существует легальное определение понятия ИИ, изложенное в Национальной стратегии развития искусственного интеллекта на период до 2030 г., утвержденной Указом Президента РФ от 10.10.2019 № 490 (далее - Стратегия развития ИИ). Согласно легальной дефиниции ИИ - это «комплекс технологических решений, позволяющий имитировать когнитивные функции человека (включая самообучение и поиск решений без заранее заданного алгоритма) и получать при выполнении конкретных задач результаты, сопоставимые, как минимум с результатами интеллектуальной деятельности человека. Комплекс технологических решений включает в себя инфор-
мационно-коммуникационную инфраструктуру, программное обеспечение (в том числе, в котором используются методы машинного обучения), процессы и сервисы по обработке данных и поиску решений.» [2]
На данный момент сохраняется доминирующий в правоприменительной практике подход, в котором нейросети остаются объектом права, а, следовательно, рассматриваются исключительно как инструмент творчества людей, обладающих правосубъектностью, т.е. подход в пользу защиты законных интересов и творческого характера именно человеческой деятельности. [3] Несмотря на это, прослеживается тенденция развития автономного машинного творчества, участие человека в котором является либо минимальным, либо отсутствует вовсе. Тем не менее, видится необходимым глубокий анализ возможных перспектив тех или иных вариантов законодательного урегулирования машинного творчества. Масштабный технологический прогресс предусматривает изменения общественных отношений и институтов, интегрированных в них. [4]
Таким образом, при практическом решении правовых аспектов машинного творчества следует всесторонне исследовать возможные тенденции научного прогресса в области развития систем искусственного интеллекта. В любом случае это неизбежно, поскольку технологический прогресс значительно опережает развитие общественных и правовых институтов, отчего и возникает подобного рода правовая неопределенность. [5]
На данном этапе отечественные и зарубежные исследователи столкнулись с проблемой: объекты, генерируемые нейросетями, в силу специфического автоматизированного процесса своего создания (минимальный вклад человека или его полное отсутствие) не укладываются в привычные рамки правовых режимов, существующих в национальном законодательстве. [6]
На сегодняшний день в Российской Федерации отсутствует специальное законодательство, всеобъемлющим образом регулирующее технологии искусственного интеллекта. Тем не менее российский законодатель давно знаком с терминами «искусственный интеллект», «машинное обучение» и «нейросеть» и активно использует их в документах стратегического планирования [7].
Указанная Стратегия развития ИИ в самом общем виде описывает перспективные направления и ориентиры его развития и использования, а также дает определения основным технологическим терминам, обозначая в качестве одной из своих приоритетных задач создание комплексной системы правового регулирования общественных отношений.
Однако законодатель не спешит с выработкой специального нормативного регулирования в сфере искусственного интеллекта. Подчеркивается, что избыточное регулирование в этой сфере может существенно замедлить темп развития и внедрения технологических решений. В связи с этим Стратегия развития ИИ рассчитана на период 2030 года, предполагая, что в Российской Федерации должна сформироваться достаточно гибкая система нормативно-правового регулирования в области искусственного интеллекта только к 2030 году.
Более «точечным» документом, нацеленным на формирование основ правового регулирования в сфере искусственного интеллекта, является Концепция развития регулирования отношений в сфере технологий искусственного интеллекта и робототехники на период до 2024 года, утвержденная Распоряжением Правительства РФ от 19 августа 2020 г. № 2129-р [8] (далее - Концепция 2024).
В Концепции 2024 указывается на то, что в ряде стран уже существует первичное правовое регулирование применения искусственного интеллекта, в то время как в Российской Федерации оно полностью отсутствует (что является негативной тенденцией). Авторы Концепции 2024 полагают, что виной тому является перечень спорных вопросов, не имеющих однозначного решения и потому препятствующих формированию основ правового регулирования. Итак, правовое регулирование объектов, созданных ней-росетью, находится на начальной стадии разработки, на уровне концепций и проектов. Более того, подчеркивается второстепенность данной проблемы: в первую очередь стоит ожидать законодательного закрепления общих положений в сфере цифровых технологий (вопросы безопасности, соблюдения законных прав и свобод человека, использование технологий для публичных целей). [9] Иными словами, для законодателя более целесообразным и приоритетным является, в первую очередь, формирование основ регулирования в области публичных, общественных интересов: безопасность эксплуатации систем искусственного интеллекта; защита прав и свобод человека; оценка рисков причинения вреда при использовании систем искусственного интеллекта; использование персональных данных для машинного обучения и иные. [10]
Опыт зарубежных стран показывает, что национальные органы власти также не спешат в выработке специального правового регулирования в сфере искусственного интеллекта, опираясь на традиционные институты, категории, конструкции. [11] Вместе с тем, учитывая рост инвестиций в технологии искусственного интеллекта, вовлеченность крупных технологических компа-
ний в развитие стартапов, несложно представить, что в ближайшие годы нейросети выйдут на новый качественный уровень. [12] В этой связи законодательное регулирование цифровых технологий (включая технологии искусственного интеллекта) авторы в определенной степени называют нецелесообразным, поскольку оно будет претерпевать многочисленные изменения из-за динамичного развития общественных и экономических отношений [13].
Альтернативой властному правовому регулированию выступает саморегулирование. По мнению ряда авторов, саморегулирование является эффективным механизмом, которое может позволить государству решить часть проблем использования технологий искусственного интеллекта [14]. Вместе с тем саморегулирование не признается самодостаточным. Так, например, И.С. Бойченко выдвигает идею о том, что моделью правового регулирования нейросетей может стать только симбиоз саморегулирования и правового регулирования - при этом первое ограничивается исключительно техническими регламентами и стандартами [15].
Также исследователи высказывают обоснованные сомнения об эффективности саморегулирования общественных отношений в сфере искусственного интеллекта в Российской Федерации на столь раннем этапе развития, в отсутствие каких-либо основ правового регулирования данной сферы. В качестве дополнительного варианта регулирования рассматриваются этические нормы, которые обладают рядом преимуществ: по сравнению с правовыми нормами, этические нормы легче воспринимаются в технической сфере, быстро принимаются и внедряются в общественные отношения [16].
Так, в 2021 году Министерство экономического развития Российской Федерации, Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации и Альянс в сфере искусственного интеллекта подготовили Кодекс этики искусственного интеллекта [17] - систему рекомендательных принципов и правил, которыми следует руководствоваться участникам отношений в сфере искусственного интеллекта. Однако Кодекс не разрешает проблему правового режима объектов, созданных нейросетью, оставляя это на усмотрение законодательным органам власти.
Исходя из предложенных позиций, формируется устойчивая тенденция роста потребности правового регулирования в сфере использования технологий ИИ; во всякой случае вопрос о правовом режиме объектов, генерируемых ней-росетями, должен быть передан на нормативно-правовой уровень.
При этом стоит отметить, что правовое регулирование должно быть ориентировано на будущее время, в определенной степени опережать настоящий уровень развития нейросетей и содержать универсальные положения, которые будут применимы в течение продолжительного периода после их вступления в законную силу.
[18] Это также ведет к выводу о том, что правовое регулирование нейросетей в Российской Федерации и генерируемых ими объектов должно быть разработано при участии ведущих специалистов и разработчиков в сфере искусственного интеллекта. В противном случае появляется угроза неэффективного, практически неприменимого регулирования, которое будет препятствовать развитию и использованию нейросетей в Российской Федерации.
Следует отметить, что в последнее время появляются исследования, авторы которых уверены, что машиночитаемое право и машиночитаемое правосудие займут место в системе в ближайшее время, причем процесс произойдет быстрее, чем этого ожидают. Однако нужно понимать, что машиночитаемое право и автоматизация юридических процессов - две совершенно разные вещи, которые связаны лишь косвенно.
[19]
Так, автоматизация юридических процессов предполагает активное использование программ для улучшения качества оказания юридических услуг, ускорения определенных процессуальных действий и т.д. Эта та область, которая действительно сейчас развивается очень активно и оказывает влияние в целом на юридическую профессию. [20]
Внедрение машиночитаемого права -модернизация действующих правовых норм исходя из целей указанного выше процесса. Если сравнивать указанные процессы, можно видеть главное различие в субъекте внедрения инноваций. Так, при автоматизации ключевую роль играют частные компании и их собственный процесс снижения издержек на правовое сопровождение деятельности. При внедрении машиночитаемого права основным субъектом действия являются органы законодательной власти, которые функционируют на иных началах, чем частные корпорации.
Указанное недопонимание терминов можно встретить и в Концепции развития технологий машиночитаемого права [21].
При этом в указанной Концепции авторы не обращают внимание на технические нормы и ГОСТы, которые тоже в большом количестве содержатся в законодательстве РФ и, в отличие от норм диспозитивных, уже сейчас успешно воспринимаются программами.
По мнению Синицына С.А. процесс применения машиночитаемого права будет постепенным и многоэтапным, а развиваться он будет в соответствии с развитием технологических отношений - о единовременном переходе к машиночитаемому праву говорить не приходится [22].
С указанным тезисом следует согласиться, поскольку действительно, нужно понимать, что в процессах автоматизации нельзя торопиться. Каждое принятое решение должно хорошо взвешиваться компетентными специалистами и внедряться постепенно, поскольку иначе велик риск допущения непоправимых ошибок. [23]
Также при внедрении машиночитаемого права следует учитывать грамматические, синтаксические особенности русского языка. Языки, в которых порядок слов не влияет на смысл предложения, называются неконфигурационными. Необходимо учитывать, что в русском языке находит применение именно некофигурационный характер построения предложений. Например, в предложении на русском языке поменяли местами сказуемое и подлежащее без потери смыла, а указанные изменения на английском, привели бы к полной потере смысла предложения, поскольку в английском языке принципиально важно, чтобы сказуемое шло именно после подлежащего. [24]
Это важно ввиду того, что приводя в пример машиночитаемые нормативно-правовые акты, написанные на английском даже на уровне порядка слов в предложении описывать аналогичные общественные отношения в машиночитаемом формате на русском языке значительно сложнее. Кроме того, в русском языке присутствует значительное количество контекстуальных синонимов. В качестве примера можно выделить предложение «эти типы стали есть на складе», которое может иметь принципиально разные значения в зависимости от того, о чем именно шла речь: о людях, о металле или грамматической ошибке в построении словосочетания. [25]
Программы машиночитаемого права обязательном порядке должны предусматривать лингвистические особенности построения текстов нормативно-правовых актов, и пока подобной программы нет, говорить именно о машиночитаемом праве, а не об автоматизации работы юриста, преждевременно. Аспект влияния соответствующих программ не случайно затронут в исследовании правовых аспектов внедрения цифровых технологий в государственное управление. Именно благодаря им началось и активно продолжается не только развитие применения новых технологий, но урегулирование их использования. Отметим, что все акты, регламентирующие вопросы использования и внедрения цифро-
вых технологий, направлены на решение задач, связанных с устранением административных барьеров и снятием правовых ограничений для развития цифровых технологий [26]. Российское законодательство идет по пути устранения таких правовых ограничений. Так, в начале 2021 г. был принят Федеральный закон от 31 июля 2020 г. № 258-ФЗ «Об экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций в Российской Федерации» [27]. Установление экспериментального правового режима (регуляторной песочницы) по смыслу закона направлено на упрощение внедрения цифровых инноваций. [28]
Говоря о технологиях больших данных и ИИ, отметим, что их использование не предусмотрено целым рядом актов. В целях устранения данного правового ограничения на этапе подготовки управленческих решений целесообразным представляется предусмотреть использование цифровых технологий обработки больших данных и ИИ при разработке проектов НПА, предусмотрев изменения в постановление Правительства от 02.08.2001 № 576 «Об утверждении основных требований к концепции и разработке проектов федеральных законов» [29]. Необходимость в введении вышеуказанных изменений обоснована тем, что способность выявлять закономерности, разрабатывать программы, прогнозировать результаты и анализировать эффективность, идеально подходят для технологий обработки больших данных и ИИ, использование которых значительно ускорит оценку аспектов правового регулирования, которые необходимо изменить, определяя, где реализуемые решения недостаточно (излишне) регламентированы.
Список литературы:
[1] Полякова Т.А., Жарова А.К. Научный семинар «проблемы информационного права и информационной безопасности» // Труды Института государства и права Российской академии наук. 2017. Т. 12. № 1. С. 172-188.
[2] Национальная стратегия развития искусственного интеллекта на период до 2030 г. (Утв. Указом Президента РФ от 10.10.2019 г. № 490). URL: http:// www. kremlin. ru/acts/bank/44731/ page/1 (Дата обращения: 16.03.2023).
[3] Туманов Э.В. Адвокат в Европейском суде по правам человека: исторический аспект // Российский научный вестник. 2022. № 1. С. 7.
[4] Мельников В.В. Правоприменительная деятельность как форма реализации конституционных основ регулирования экономических отношений // Российский научный вестник. 2022. № 1. С. 12.
[5] Жарова А.К. Особенности процесса правовой идентификации человека в Интернете // Информационное право. 2016. № 3. С. 30-35.
[6] Грудцына Л.Ю. Вопросы развития гражданского общества: теория вопроса и будущее России // Российский научный вестник. 2022. № 3. С. 7.
[7] «Стратегия цифровой трансформации отрасли науки и высшего образования» (утв. Минобрнауки России)// https://minobrnauki.gov.ru/ по состоянию на 15.03.2023; Распоряжение Правительства РФ от 09.06.2020 N 1523-р «Об утверждении Энергетической стратегии Российской Федерации на период до 2035 года»/ http:// www.pravo.gov.ru, 11.06.2020; Указ Президента РФ от 02.07.2021 N 400 // http://pravo.gov.ru, 03.07.2021»0 Стратегии национальной безопасности Российской Федерации».
[8] Собрание законодательства Российской Федерации - 2020 г. - № 35 - Ст. 5593.
[9] Газимагомедов М.А. Эмпирическое правовое исследование статистики судебных решений // Российский научный вестник. 2022. № 4. С. 27.
[10] Мельников В.В. Теоретико-правовой аспект экономической свободы: вопросы судебного правоприменения // Российский научный вестник. 2022. № 3. С. 47.
[11] Каллагов Т.Э. К вопросу о возникновении и прекращении муниципально-служебных отношений в законодательстве о государственной гражданской службе Российской Федерации // Российский научный вестник. 2022. № 4. С. 50.
[12] Жарова А.К. Правовое обеспечение информационной безопасности при использовании интернета вещей // Информационное право. 2019. № 4. С. 31-34.
[13] Залоило М.В. Искусственный интеллект в праве: научно-практическое пособие. Под ред. Д.А. Пашенцева. - М.: Инфотропик Медиа, 2021. - С. 132. // Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
[14] Блажеев В.В., Егорова М.А. Цифровое право: учебник [Электронный ресурс] // под общ. ред. В.В. Блажеева, М.А. Егоровой. - М.: Проспект, 2020. - С. 195. - Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
[15] Бойченко И.С. Модели правового регулирования нейросетей [Электронный ресурс] // Образование и право, 2019. - № 1. // Доступ из системы «Гарант».
[16] Подшивалов Т.П. Право цифровой среды: монография [Электронный ресурс] // под ред. Т.П. Подшивалова, Е.В. Титовой, Е.А. Громовой. - М: Проспект, 2022 г. // Доступ из справ.-пра-вовой системы «Гарант».
[17] Кодекс этики в сфере искусственного интеллекта. [Электронный ресурс] - URL: https:// ethics.a-ai.ru/ (дата обращения: 29.03. 2023 г.)
[18] Кокорев А.С. Факторы конкурентоспособности и финансовой устойчивости компании //
Московский экономический журнал. 2020. № 9. С. 56.
[19] Шикула И.Р., Кособродов В.М., Савенкова Д.В. Актуальные направления оптимизации экономической политики в сфере защиты прав и свобод // Образование и право. 2022. № 3. С. 44.
[20] Барханоев М.А. Правовые основы становления интеграционных образований // Образование и право. 2022. № 1. С. 227.
[21] Концепция развития технологий машиночитаемого права // Министерство экономического развития РФ [электронный ресурс] URL: https://www.economy.gov.ru/material/file/792d50ea 6a6f3a9c75f95494c253ab99/31_15092021. pdf?ysclid=lcn55oarhe133908317
[22] Цифровая экономика: актуальные направления правового регулирования: научно-практическое пособие / М.О. Дьяконова, А.А. Ефремов, О.А. Зайцев и др.; под ред. И.И. Куче-рова, С.А. Синицына. Москва: ИЗиСП, НОРМА, 2022. 376 с.
[23] Грудцына Л.Ю. Место и роль судебного прецедента в судебной системе // Образование и право. 2022.№ 1. С. 203.
[24] Кокорев А.С. Управление внешней и внутренней логистикой. - М.: Государственный университет по землеустройству, 2021.
[25] Агамиров К.В. Теоретико-методологические вопросы юридического прогнозирования и правоприменения как уровень его осуществления // Образование и право. 2022. № 4. С. 69.
[26] Южаков В.Н. Правовые ограничения для использования прорывных цифровых технологий в государственном управлении // Вестник Российского университета дружбы народов. -2018. - № 3. - С. 238.
[27] Российская газета. - № 173. - 2020. - 6
авг.
[28] Цолоев Т.С., Богатырев А.З., Тлупова А.В. К вопросу форм правового мониторинга законодательства в Российской Федерации // Образование и право. 2022. № 3. С. 69.
[29] Российская газета. - № 151-152. - 2001. - 09 авг.
Spisok literatury:
[1] Polyakova T.A., ZHarova A.K. Nauchnyj seminar «problemy informacionnogo prava i informa-cionnoj bezopasnosti» // Trudy Instituta gosudarstva i prava Rossijskoj akademii nauk. 2017. T. 12. № 1. S. 172-188.
[2] Nacional'naya strategiya razvitiya iskusst-vennogo intellekta na period do 2030 g. (Utv. Uka-zom Prezidenta RF ot 10.10.2019 g. № 490). URL: http:// www. kremlin. ru/acts/bank/44731/page/1 (Data obrashcheniya: 16.03.2023).
[3] Tumanov E.V. Advokat v Evropejskom sude po pravam cheloveka: istoricheskij aspekt // Rossi-jskij nauchnyj vestnik. 2022. № 1. S. 7.
[4] Mel'nikov V.V. Pravoprimenitel'naya deya-tel'nost' kak forma realizacii konstitucionnyh osnov regulirovaniya ekonomicheskih otnoshenij // Rossi-jskij nauchnyj vestnik. 2022. № 1. S. 12.
[5] ZHarova A.K. Osobennosti processa pravo-voj identifikacii cheloveka v Internete // Informacion-noe pravo. 2016. № 3. S. 30-35.
[6] Grudcyna L.YU. Voprosy razvitiya grazh-danskogo obshchestva: teoriya voprosa i budush-chee Rossii // Rossijskij nauchnyj vestnik. 2022. № 3. S. 7.
[7] "Strategiya cifrovoj transformacii otrasli nauki i vysshego obrazovaniya" (utv. Minobrnauki Rossii)// https://minobrnauki.gov.ru/ po sostoyaniyu na 15.03.2023; Rasporyazhenie Pravitel'stva RF ot 09.06.2020 N 1523-r «Ob utverzhdenii Energetich-eskoj strategii Rossijskoj Federacii na period do 2035 goda»/ http://www.pravo.gov.ru, 11.06.2020; Ukaz Prezidenta RF ot 02.07.2021 N 400 // http://pravo. gov.ru, 03.07.2021"0 Strategii nacional'noj bezopas-nosti Rossijskoj Federacii".
[8] Sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii - 2020 g. - № 35 - St. 5593.
[9] Gazimagomedov M.A. Empiricheskoe pra-vovoe issledovanie statistiki sudebnyh reshenij // Rossijskij nauchnyj vestnik. 2022. № 4. S. 27.
[10] Mel'nikov V.V. Teoretiko-pravovoj aspekt ekonomicheskoj svobody: voprosy sudebnogo prav-oprimeneniya // Rossijskij nauchnyj vestnik. 2022. № 3. S. 47.
[11] Kallagov T.E. K voprosu o vozniknovenii i prekrashchenii municipal'no-sluzhebnyh otnoshenij v zakonodatel'stve o gosudarstvennoj grazhdanskoj sluzhbe Rossijskoj Federacii // Rossijskij nauchnyj vestnik. 2022. № 4. S. 50.
[12] ZHarova A.K. Pravovoe obespechenie informacionnoj bezopasnosti pri ispol'zovanii interneta veshchej // Informacionnoe pravo. 2019. № 4. S. 31-34.
[13] Zaloilo M.V. Iskusstvennyj intellekt v prave: nauchno-prakticheskoe posobie. Pod red. D.A. Pashenceva. - M.: Infotropik Media, 2021. - S. 132. // Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «Garant».
[14] Blazheev V.V., Egorova M.A. Cifrovoe pravo: uchebnik [Elektronnyj resurs] // pod obshch. red. V.V. Blazheeva, M.A. Egorovoj. - M.: Prospekt, 2020. - S. 195. - Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «Garant».
[15] Bojchenko I.S. Modeli pravovogo reg-
zovanie i pravo, 2019. - № 1. // Dostup iz sistemy «Garant».
[16] Podshivalov T.P. Pravo cifrovoj sredy: mon-ografiya [Elektronnyj resurs] // pod red. T.P. Podshiv-alova, E.V. Titovoj, E.A. Gromovoj. - M: Prospekt, 2022 g. // Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «Garant».
[17] Kodeks etiki v sfere iskusstvennogo intell-ekta. [Elektronnyj resurs] - URL: https://ethics.a-ai. ru/ (data obrashcheniya: 29.03. 2023 g.)
[18] Kokorev A.S. Faktory konkurentosposob-nosti i finansovoj ustojchivosti kompanii // Mosk-ovskij ekonomicheskij zhurnal. 2020. № 9. S. 56.
[19] SHikula I.R., Kosobrodov V.M., Savenkova D.V. Aktual'nye napravleniya optimizacii ekonomich-eskoj politiki v sfere zashchity prav i svobod // Obra-zovanie i pravo. 2022. № 3. S. 44.
[20] Barhanoev M.A. Pravovye osnovy stanov-leniya integracionnyh obrazovanij // Obrazovanie i pravo. 2022. № 1. S. 227.
[21] Koncepciya razvitiya tekhnologij mashino-chitaemogo prava // Ministerstvo ekonomicheskogo razvitiya RF [elektronnyj resurs] URL: https://www. economy.gov.ru/material/file/792d50ea6a6f3a9c75f-95494c253ab99/31_15092021.pdf?ysclid=lc-n55oarhe133908317
[22] Cifrovaya ekonomika: aktual'nye napravleniya pravovogo regulirovaniya: nauchno-praktich-eskoe posobie / M.O. D'yakonova, A.A. Efremov, O.A. Zajcev i dr.; pod red. I.I. Kucherova, S.A. Sini-cyna. Moskva: IZiSP, NORMA, 2022. 376 s.
[23] Grudcyna L.YU. Mesto i rol' sudebnogo precedenta v sudebnoj sisteme // Obrazovanie i pravo. 2022. № 1. S. 203.
[24] Kokorev A.S. Upravlenie vneshnej i vnu-trennej logistikoj. - M.: Gosudarstvennyj universitet po zemleustrojstvu, 2021.
[25] Agamirov K.V. Teoretiko-metodologich-eskie voprosy yuridicheskogo prognozirovaniya i pravoprimeneniya kak uroven' ego osushchestv-leniya // Obrazovanie i pravo. 2022. № 4. S. 69.
[26] YUzhakov V.N. Pravovye ogranicheniya dlya ispol'zovaniya proryvnyh cifrovyh tekhnologij v gosudarstvennom upravlenii // Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. - 2018. - № 3. - S. 238.
[27] Rossijskaya gazeta. - № 173. - 2020. - 6
avg.
[28] Coloev T.S., Bogatyrev A.Z., Tlupova A.V. K voprosu form pravovogo monitoringa zakonod-atel'stva v Rossijskoj Federacii // Obrazovanie i pravo. 2022. № 3. S. 69.
[29] Rossijskaya gazeta. - № 151-152. - 2001.
ulirovaniya nejrosetej [Elektronnyj resurs] // Obra- - 09 avg.
