CC BY
417
ЦИФРОВАЯ ЭКОНОМИКА
С. Е. Демидова
В. В. Троян
УДК: 331.5 DOI: 10.24412/2071-6435-2021-5-60-74
Влияние цифровизации экономики на рынок труда
В статье рассматривается проблема противоречивости результатов внедрения технологий четвертой промышленной революции для рынка труда. Целью работы является изучение влияния цифровой трансформации экономики на занятость, заработную плату, эффективность трудовых затрат, структуру рынка труда и значимые компетенции сотрудников. Сделан вывод, о том, что представленные в научной литературе точки зрения по вопросам влияния цифровизации на уровень занятости населения и заработную плату отличаются крайней противоречивостью. Отмечено, что внедрение цифровых инструментов положительно влияет на производительность труда в зарубежных странах. В России же отсутствует выраженная связь между цифровизацией и ростом эффективности труда из-за недостаточного использования цифровых бизнес-моделей и диспропорций в региональном и отраслевом развитии. Рассмотрена меняющаяся в ходе цифровой трансформации структура рынка труда и систематизированы необходимые работникам в новых условиях компетенции. Высказаны предложения для сглаживания проблем возникающих на рынке труда в результате цифровизации.
Ключевые слова: четвертая промышленная революция, цифро-визация, индустрия 4.0, рынок труда, занятость, производительность труда, высвобождение рабочей силы, компетенции.
Введение
В период пандемии COVID-19 цифровые технологии помогали обществу и бизнесу смягчать ограничения, налагаемые правительствами и индивидуальным желанием людей обезопасить свое здоровье. На помощь всем нам приходили дистанционное обучение, удаленная работа, электронная коммерция и телемедицина. Пандемия таким образом выступила в роли триггера процесса цифровизации, актуализировав внедрение накопленного потенциала информационно-коммуникационных технологий. Робототехника, аддитивные технологии, Интернет вещей, Big Data-аналитика, «облачные» вычисления, устройства дополненной реальности и виртуальные деньги прочно закрепились в роли ведущих инновационных инструментов экономического развития на обозримую перспективу. При этом нельзя забывать об угрозах, исходящих от цифрового мира. Их спектр чрезвычайно широк: от кибервойн и разрушения искусственным интеллектом инфраструктуры целых государств до утечки персональных данных граждан [5].
© М. М. Балог, 2021 © С. Е. Демидова, 2021 © В. В. Троян, 2021
В мировых рейтингах цифровизации Российская Федерация находится далеко от десятки стран-лидеров. Так, в Глобальном инновационном индексе 2021 года Россия заняла 45 место из 132. Наиболее сильными сторонами инновационной системы страны определены человеческий капитал и наука (высшее образование, охват высшим образованием и позиции российских вузов в рейтинге Ов), а самыми слабыми — институты (качество регулирования и верховенство закона) [23]. В Мировом рейтинге цифровой конкурентоспособности-2021 Россия определена на 42 место из 64. Наилучшие показатели страна показала по такому фактору, как знания, необходимые для понимания и создания новых технологий. При этом условия для развития цифровых технологий и готовность применять их на практике находятся на весьма низком уровне [35]. В Индексе сетевой готовности-2020 Российская Федерация занимает 48 место из 124, при этом человеческий фактор определен как наиболее успешный компонент оценки, а управление — наименее успешный [30].
В документах стратегического планирования России уже давно существует тренд перехода от экспортно ориентированной модели экономического развития к инновационной. Этому способствовало осознание надвигающегося исчерпания ресурсов и низкой конкурентоспособности национальной экономики, колебание цены на нефть и санкционная война со странами Запада. Дополнительным драйвером перехода на инновационный путь развития также стал набирающий силу процесс отказа от углеводородов и развития зеленой энергетики. Являясь инновационными сами по себе, цифровые технологии также выступают как условие развития инноваций в самых разных областях экономической жизни. Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации [14] первым в списке приоритетов на ближайшие 10—15 лет определяет переход к цифровым технологиям и роботизированным системам. Стратегия развития отрасли информационных технологий в Российской Федерации на 2014—2020 годы и на перспективу до 2025 года [13] направлена на формирование системного подхода государственной политики в развитии ИТ-отрасли. Также в настоящее время действует утвержденная в 2019 году национальная программа «Цифровая экономика Российской Федерации» [11], предполагающая развитие таких направлений, как законодательное регулирование цифровой среды, подготовка инфраструктуры и кадров для цифровой экономики, обеспечение информационной безопасности, цифровизация государственного управления, развитие цифровых технологий, в том числе искусственного интеллекта. Осознание значения цифровой трансформации для всех сфер общественной жизни также выражается в принятии нормативно-правовых документов, обеспечивающих внедрение цифровых решений на уровне субъектов Федерации.
Сущность цифровой экономики в работах исследователей разных лет определялась в зависимости от активно развивающихся в тот или иной момент времени технологических нововведений. Так, если в 1990-х годах ключевым признаком цифровой экономики определялись интернет-технологии, то начиная с 2000-х годов это уже мобильные и беспроводные сети, облачные вычисления, технологии
Big Data [3]. Также существует подход, оперирующий для характеристики цифровой экономики таким универсальным термином, как цифровые технологии [16].
Существующие в научной литературе определения цифровой экономики позволяют сгруппировать многие из них в несколько теоретико-методологических подходов:
• ресурсоориентированный подход — основу цифровой экономики составляют технологии, информационные и человеческие ресурсы;
• процессуальный / поточный подход — описывает происходящие трансформации в хозяйственных и технологических процессах;
• структурный подход — в центре внимания содержит изменение экономической структуры на макро- и микроуровнях;
• бизнес-ориентированный подход — изучает общий контекст бизнес-процессов и новые бизнес-модели;
• социальный подход — предполагает поиск модели удовлетворения всего многообразия человеческих потребностей технологиями четвертой промышленной революции [1; 3].
Поднимая вопрос о компонентах цифровой экономики, следует учесть, что к ней относятся не только собственно цифровые товары и услуги, но и нецифровые блага, в той или иной мере использующие информационно-коммуникационные технологии. Структура цифровой экономики представлена в таблице 1.
Таблица 1
Структура цифровой экономики
Сегмент цифровой экономики Товары и услуги относящиеся к цифровой экономике
Цифровые продукты и услуги • Информационные сервисы • Программное обеспечение • Электронное оборудование • Работа с большими данными
Нецифровые блага, продающиеся в сети • Доставка еды • Услуги такси • Бронирование номеров в отелях
Услуги или товары, зависящие от ИКТ • Медицина • Точное машиностроение • Атомная энергетика • Космическая отрасль
ИТ-индустрия • Сетевое и коммуникационное оборудование • Персональные компьютеры • ИТ-консалтинг • Коммуникационные услуги
Источник: составлено по [3] ИТ-индустрия обслуживает все прочие сегменты цифровой экономики, предоставляя необходимую им информационно-технологическую поддержку и инфраструктуру. При этом присутствует условность границ между цифровой и нецифровой экономикой из-за отсутствия объективного и четкого критерия для подобного разделения. Можно предположить, что через некоторое время
развитие информационных технологий, затрагивающих все новые и новые элементы экономической системы, приведет к практически полному исчезновению нецифрового сегмента экономики. Даже традиционные виды деятельности начинают использовать цифровые решения. Например, изготовители продукции народных промыслов осуществляют продажи через сеть Интернет, а владельцы личных подсобных хозяйств закупают семена и инвентарь на маркетплейсах.
Постановка цели и методология исследования
Целью настоящего исследования является изучение влияния цифровой трансформации экономики на такие параметры рынка труда, как занятость, заработная плата, эффективность трудовых затрат, структура рынка труда и необходимые конкурентоспособным работникам компетенции. Исследование выполнено на основе изучения документов стратегического планирования Российской Федерации, международных рейтингов, а также российской и зарубежной литературы, посвященной цифровой трансформации экономики. Методологический аппарат работы составили следующие методы: абстрактно-логический; системный, факторный и сравнительный анализ; причинно-следственных связей; экспертных оценок; прогнозирования.
Влияние цифровизации на рынок труда
Технологии четвертой промышленной революции оказывают крайне неоднозначное и трудно прогнозируемое влияние на рынок труда. С одной стороны, цифровые технологии создают возможности для гибких и нестандартных форм занятости, осуществляемых дистанционным образом. Благодаря этому такие ранее ущемленные социальные группы, как молодежь, женщины с детьми и люди с ограниченными возможностями могут работать и зарабатывать. На рынке труда стабильно возрастает спрос на профессии, связанные с информационно-коммуникационными технологиями. Появились новые возможности в сфере обучения, которое стало более индивидуализированным и высокотехнологичным [7; 18]. С другой стороны, цифровая трансформация порождает новые вызовы и угрозы в области занятости. Индивиды вынуждены функционировать в условиях высокой неопределенности и растущих требований к их квалификации [9]. Удаленная работа способствует отказу работодателей от бессрочных трудовых договоров в пользу договоров гражданско-правового характера, что лишает работников гарантированных прав на нормированную занятость, регулярную оплату труда, социальное страхование и отпуска [4]. Дистанционное собеседование при приеме на работу воспринимается кандидатами как необъективный и снижающий их шансы на успех инструмент [19]. Цифровые технологии способствуют размыванию границ между временем, посвященным работе и отдыху, что вызывает повышенную нагрузку на одних работников и отлынивание от работы других [32].
В научной литературе нет единства при ответе на один из ключевых вопросов влияния цифровизации на общественную жизнь: как изменится общий уровень занятости населения? Теоретические и эмпирические исследования в этой области
приходят к противоположным выводам.
Логически обоснованной представляется аргументация в пользу роста совокупной занятости в результате цифровой трансформации экономики. Массовое внедрение технологий снижает производственные издержки и цены, повышает реальные доходы населения и, следовательно, спрос на товары и услуги. Это в свою очередь стимулирует создание новых рабочих мест, в том числе в новых профессиях [28]. Исследование 27 европейских стран за период 1999-2010 годов показало, что внедрение технологических инноваций привело к созданию до 11,6 млн рабочих мест. Ключевым фактором увеличения занятости названо сохранение прибыли от инвестиций в местных экономиках [27]. Исследование рассматриваемых процессов в Испании показало, что увеличение инвестиций в информационно-коммуникационные технологии на 1% во всех секторах экономики вызовет увеличение занятости в диапазоне 0,018-0,019% и рост реальной заработной платы от 0,013 до 0,014%. При этом национальные компании вызывают больший положительный эффект для роста занятости и доходов, чем иностранные в силу их меньшей капиталоемкости. Также отмечается роль гибкости заработной платы — чем она выше, тем ощутимее рост реальной заработной платы после дополнительных инвестиций в информационно-коммуникационные технологии. Следовательно, тем меньше создается новых рабочих мест. Кроме того, несмотря на общее увеличение количества рабочих мест и ВВП, те отрасли, которые относятся к непроизводственной сфере, теряют рабочие места [26]. Исследование результатов внедрения цифровых решений немецкими компаниями за период 2011-2016 годов показало рост заработной платы на 0,8%. Любопытно, что наибольший положительный эффект наблюдался для категории низкоквалифицированных работников и составил 3,6% [24].
В ряде исследований отмечается весьма умеренное высвобождение рабочей силы во многих видах деятельности с высоким потенциалом автоматизации из-за действия сдерживающих инновации факторов. Внедрение в Норвегии и Шотландии роботов для автоматизации рутинных заданий в больницах привело к весьма незначительному сокращению рабочих мест. Причиной этому стали дороговизна самих роботов, необходимость постоянного человеческого контроля и вмешательства, а также их применимость только в новых специально спроектированных больницах. Кроме того, роботизацию сдерживает давление профсоюзов и отрицательное отношение к ней представителей старшего поколения [29]. Из-за экономических, социальных и нормативных ограничений процесс автоматизации является весьма неопределенным и, возможно, пройдет много десятилетий, прежде чем автоматизация станет глобальной силой. Всеобщей автоматизации мешают и выраженные диспропорции в протекании этого процесса — на пять стран (Китай, Республика Корея, Япония, США и Германия) приходится 74% от общего объема продаж промышленных роботов во всем мире [28].
В литературе также содержится точка зрения, согласно которой цифровая трансформация вызовет ощутимое сокращение количества занятых в экономике. Очевидным представляется, что замещение человеческого труда машинами
приводит к уменьшению количества рабочих мест. В качестве фактора, снижающего спрос на рабочую силу в развивающихся странах, называется внедрение импортируемых из-за рубежа трудосберегающих технологий [35]. Также предполагается, что наиболее высокий риск высвобождения рабочей силы, связанный с автоматизацией рабочих мест, характерен для стран с уже высоким уровнем безработицы, в частичности государств Восточной и Южной Европы [21]. Выводы Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) о состоянии дел в Германии говорят о том, что автоматизировать можно порядка 20% профессий [34]. Другое исследование утверждает, что 47% от общего числа занятых в США имеют высокий риск остаться без работы в результате автоматизации в течение одного-двух десятилетий. Цифровизация вызовет сокращение в основном низкоквалифицированных и низкооплачиваемых рабочих мест. Также отмечено, что компьютеризация имеет сильную отрицательную связь с заработной платой и получением образования уровня бакалавриата и выше [23]. В другой работе приводятся данные в разрезе американских заводов, согласно которым более автоматизированные предприятия имеют более низкую долю рабочей силы и большее долгосрочное снижение доли рабочей силы, но при этом работники на этих заводах получают более высокую заработную плату [22]. Исследование последствий использования промышленных роботов в период 1990—2007 годов для рынков труда в США показало, что один робот на тысячу рабочих снижает уровень занятости на 0,18—0,34% и уменьшает заработную плату на 0,25—0,5% [17]. Изучение французских фирм производственного сектора позволяет сделать вывод о том, что при прочих равных условиях наем в штат специалистов в области информационно-коммуникационных технологий и использование технологий больших данных оказывает отрицательное влияние на долю рабочей силы примерно на 2,5% [20].
Другим аспектом цифровизации, непосредственно влияющим на заработную плату и занятость, является роль цифровых технологий в динамике производительности труда. Рост количества продукции, выпущенной работником за единицу времени благодаря внедрению цифровых инструментов, будет являться объективным условием для повышения заработной платы, с одной стороны, и сокращения количества занятых, с другой. Отметим, что в зарубежной литературе исследователи достаточно единодушно отмечают положительное влияние цифровой трансформации экономики на производительность труда. Исследование роли внедрения цифровых технологий на макроэкономическом уровне показывает, что рост количества компаний, использующих облачные вычисления на 10%, приведет к росту производительности труда также на 10% [33]. Отмечается, что использование информационно-коммуникационных технологий на производственных предприятиях повышает производительность труда примерно на 23%. При этом положительный эффект начинает ощущаться примерно через пять лет, что связано с затратами времени на освоение технологий. Максимально высокий эффект от цифровизации ожидается не только на производственных предприятиях, но во всех отраслях с высокой долей рутинных задач [20]. Предполагает-
ся, что оцифровка отдельных процессов повысит производительность труда за счет расширения возможностей обработки, хранения и передачи информации [36]. Вместе с тем отмечено, что положительное воздействие цифровизации на производительность труда сильно зависит от взаимодополняемости цифровых технологий, человеческого капитала, управления бизнес-процессами, а также от удаленности от технологической границы [31].
Обращаясь к исследованиям влияния цифровизации на эффективность трудовых затрат в России можно обнаружить весьма неоднозначные выводы. Проведенный по федеральным округам регрессионный анализ зависимости производительности труда от показателей, характеризующих уровень цифровизации экономики, показал отсутствие зависимости между ними. В качестве объяснения, почему цифровая трансформация и производительность труда оказались не связанными процессами, предложено серьезное отставание России от мировых лидеров во внедрении цифровых решений, развитии экономики знаний и цифровых навыков населения. Отрицательную роль сыграло и несовершенство российской практики статистического наблюдения показателей цифровизации [2]. Другое исследование не выявило значимой взаимосвязи между уровнем цифровизации регионального бизнеса и индексом роста валового регионального продукта. Это также позволяет говорить об отсутствии заметного влияния цифровой трансформации на производительность труда. Причинами, обусловившими данную ситуацию, определены высокий уровень межрегиональной и межотраслевой дифференциации по уровню развития, низкий уровень инвестиционной и инновационной активности, слабое использование построенных на цифровых решениях бизнес-моделей [10]. Регрессионное моделирование на основе данных предприятий несырьевых отраслей российской экономики показало, что одним из основных факторов более высокого уровня производительности труда и его повышения является использование цифровых технологий. Однако на сегодняшний день потенциал цифровизации для роста эффективности российских компаний реализован лишь в незначительной степени и представлен низкобюджетными и типовыми решениями. Отмечено, что компании-лидеры в области производительности труда в наибольшей степени нуждаются в налоговых стимулах и государственной поддержке для внедрения цифровых технологий [15].
Несмотря на многочисленные дискуссии о влиянии технологий четвертой промышленной революции на рынок труда и занятость, научное сообщество разделяет точку зрения о неизбежной трансформации структуры рынка труда и изменении требуемого работодателями набора компетенций под влиянием цифровизации [6]. Как в настоящее время, так и в обозримом будущем прогнозируется повышенный спрос на специалистов, связанных с новыми развивающимися технологиями. К ним относятся специалисты по искусственному интеллекту и большим данным, эксперты в области автоматизации и роботизации, аналитики информационной безопасности, разработчики механизмов взаимодействия человека с машиной, специалисты по блокчейнам. Будут также востребованы профессии, требующие специфических человеческих способностей к управлению, коммуникации
и творчеству. Сокращение вакансий коснется специалистов низкой и средней квалификации, выполняющих рутинные операции [18; 21]. Наиболее уязвимыми перед цифровизацией категориями работников являются лица с низким уровнем образования и дохода, пожилые люди и люди, мало использующие сеть Интернет [36]. Отмечается, что в связи с цифровизацией на российском рынке труда может одновременно наблюдаться безработица и нехватка специалистов в области информационно-коммуникационных технологий. Незанятыми в сфере высоких технологий могут оказаться до 30% рабочих мест [12].
В вопросе определения компетенций, необходимых конкурентоспособным кадрам в условиях цифровой экономики большинство исследователей называют профессиональные, социально-поведенческие и технические компетенции. Помимо этого в литературе упоминаются когнитивные, финансовые, правовые и предпринимательские компетенции [4; 8]. Также в современных условиях пригодятся такие навыки, как способность концентрироваться и управлять вниманием, способность к самообучению, эмоциональная грамотность и эмпатия, креативность, экологическое мышление и кросс-культурность [12; 23]. Важно отметить, что быстро меняющаяся под влиянием новых технологий экономическая реальность требует от работников перманентного совершенствования уже имеющихся и освоения новых компетенций.
В качестве предложений по сглаживанию проблем, возникающих на рынке труда в результате цифровизации, можно выделить увеличение затрат на обучение цифровым компетенциям и переподготовку кадров. Для внедрения новейших цифровых инструментов российскими компаниями правительству необходимо обеспечить налоговые стимулы, финансовую поддержку и качественную цифровую инфраструктуру. Еще одной важной задачей, стоящей перед государством и обществом, является справедливое распределение выгод от цифровой трансформации между работниками и работодателями. Кроме того, растущая в киберпространстве неопределенность и возникающие угрозы требуют от правительства формирования институциональной условий, соблюдающих баланс между безопасностью и развитием.
Заключение
Использование технологий четвертой промышленной революции в экономике приводит к неоднозначным эффектам для рынка труда. Технологии индустрии 4.0 создают новые возможности для обучения и повышения квалификации, дистанционной занятости и гибких форм организации взаимодействия работников и работодателей. Появляются новые профессии с растущим спросом на их представителей. Однако процесс цифровизации также сопряжен с прогрессирующей неопределенностью, необходимостью постоянного улучшения своих компетенций, высвобождением рабочей силы из-за автоматизации многих рабочих мест, искажением информации при ее передаче, повышением уровня нагрузки и стресса для работников. Факторный анализ и изучение эмпирических работ по влиянию цифровых технологий на уровень занятости населения и заработную
плату приводят к противоречивым результатам. Если теоретические исследования указывают на рост заработной платы благодаря увеличению производительности труда в результате цифровизации, то эмпирические работы предлагают и противоположные выводы. Одни авторы указывают на рост заработной платы, другие — на ее снижение. Еще большие споры вызывает оценка влияния технологий индустрии 4.0 на уровень занятости населения. Одним их последствий отсутствия консенсуса в этих вопросах являются дискуссии о безусловном базовом доходе и «вертолетных» деньгах.
Было выявлено, что характерное для большинства зарубежных стран повышение производительности труда вследствие внедрения технологий четвертой промышленной революции является дискуссионным в России. Многие авторы не видят значимой корреляции между использованием цифровых инструментов и ростом эффективности труда из-за недостаточного использования цифровых бизнес-моделей и диспропорций в региональном и отраслевом развитии. Исследователи, определяющие заметную роль цифровизации в производительности труда российских компаний, при этом отмечают низкий уровень использования потенциала цифровых продуктов в большинстве организаций.
В рамках данного исследования, в отечественной и зарубежной научной литературе отмечается единство мнений только по двум вопросам — неизбежность трансформации структуры рынка труда и изменение требуемого работодателями набора компетенций. Происходящее снижение спроса на работников низкой и средней квалификации, выполняющих рутинные операции, сопровождается ростом спроса на специалистов в области цифровых технологий и представителей профессий, использующих человеческие способности к общению, управлению и творчеству. Также помимо профессиональных компетенций от современного специалиста требуется владение цифровыми, коммуникативными, деловыми и экологическими компетенциями.
Литература
1. БондаренкоВ. М. Мировоззренческий подход к формированию, развитию и реализации «цифровой экономики» // Современные информационные технологии и ИТ-образование. 2017. Т. 13. № 1. С. 237—251.
2. Боровская М. А., Масыч М. А., Федосова Т. В. Резервы роста производительности труда в условиях цифровой трансформации // Terra Economicus. 2020. Т. 18. Вып. 4. С. 47-66.
3. Бухт Р., Хикс Р. Определение, концепция и измерение цифровой экономики // Вестник международных организаций. 2018. Т. 13. № 2. С. 143-172.
4. Доклад о человеческом развитии в Российской Федерации за 2018 год. М.: Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации. 2018. 172 с.
5. Иванов О. Б. Глобальные риски и новые вызовы человеческой цивилизации // ЭТАП: Экономическая Теория, Анализ, Практика. 2020. № 2.
С. 7-20.
6. Иванова С. В., Иванов О. Б. Перспективы развития образования в условиях четвертой промышленной революции // ЭТАП: Экономическая Теория, Анализ, Практика. 2019. № 6. С. 7-30.
7. Иванова С. В., Иванов О. Б. Системные трансформации в сфере образования в условиях внедрения цифровых технологий // Ценности и смыслы. 2020. № 5(69). С. 6-27.
8. Кельчевская Н. Р., Ширинкина Е. В. Региональные детерминанты эффективного использования человеческого капитала в цифровой экономике // Экономика региона. 2019. Т. 15. Вып. 2. С. 465-482.
9. Конева А. В., Лисенкова А. А. Матрица идентичности в цифровую эпоху: социальные вызовы преодоления анонимности // Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение. 2019. № 35. С. 14-28.
10. Николаев М. А., Махотаева М. Ю, Гусарова В. Н. Анализ влияния процессов цифровизации на экономическое развитие регионов // Научно-технические ведомости СПбГПУ. Экономические науки. 2020. Т. 13. № 4. С. 46-56.
11. Паспорт национального проекта Национальная программа «Цифровая экономика Российской Федерации» (утв. президиумом Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и национальным проектам, протокол от 4 июня 2019 года № 7). URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_328854/ (дата обращения: 20 октября 2021 года).
12. Пешкова Г. Ю., Самарина А. Ю. Цифровая экономика и кадровый потенциал: стратегическая взаимосвязь и перспективы // Образование и наука. 2018. Т. 20. № 10. С. 50-75.
13. Распоряжение Правительства Российской Федерации от 1 ноября 2013 года № 2036-р «Об утверждении Стратегии развития отрасли информационных технологий в Российской Федерации на 2014-2020 годы и на перспективу до 2025 года». URL: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_154161/22444572fce92dd3d63da856c260fb49e8 f921dc (дата обращения: 20 октября 2021 года).
14. Указ Президента Российской Федерации от 1 декабря 2016 года № 642 «О Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации». URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71451998/ (дата обращения: 20 октября 2021 года).
15. Факторы роста производительности труда на предприятиях несырьевых секторов российской экономики / XXI Апр. междунар. науч. конф. по проблемам развития экономики и общества, Москва: Изд. дом Высшей школы экономики, 2020. 60 с.
16. Что такое цифровая экономика? Тренды, компетенции, измерение / XX Апр. междунар. науч. конф. по проблемам развития экономики
и общества, Москва, 9—12 апр. 2019 год. Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2019. 82 с.
17. Acemoglu D., Restrepo P. Robots and Jobs: Evidence from US Labor Markets // Journal of political economy. 2020. Vol. 128. Pp. 2188-2244. DOI: 10.1086/705716
18. Balog M, Demidova S. Human Capital Development in the Context of the Fourth Industrial Revolution // IOP Conference Series Earth and Environmental Science. 2021. Vol. 666. DOI: 10.1088/1755-1315/666/6/062120
19. Basch J. M., Melchers K. G. Technologie-mediierte Einstellungsinterviews: Ein Überblick über Befunde und offene Fragen // Gruppe. Interaktion. Organisation. Zeitschrift für Angewandte Organisationspsychologie (GIO). 2020. Vol. 51. Pp. 71-79. DOI: 10.1007/s11612-020-00497-y
20. Cette G., Nevoux S, Py L. The impact of ICTs and digitalization on productivity and labor share: evidence from French firms // Economics of innovation and new technology. 2021. DOI: 10.1080/10438599.2020.1849967
21. Chinoracky R., Corejova T. Impact of Digital Technologies on Labor Market and the Transport Sector // Proceedings of the 13th International Scientific Conference on Sustainable, Modern and Safe Transport (TRANS-COM) Novy Smokovec, SLOVAKIA, 2019. Pp. 994-1001. DOI: 10.1016/j. trpro.2019.07.139
22. Dinlersoz E, Wolf Z. Automation, Labor Share, and Productivity: Plant-Level Evidence from U. S. Manufacturing // CES Working Papers. 2018. September. Pp. 18-39.
23. Frey C. B., Osborne M. A. The future of employment: How susceptible are jobs to computerization? // Technological Forecasting and Social Change. 2017. Vol. 114. Pp. 254-280. DOI: 10.1016/j.techfore.2016.08.019
24. Genz S., Janser M., Lehmer F. The Impact of Investments in New Digital Technologies on Wages — Worker-Level Evidence from Germany // Journal of Economics and Statistics. 2019. Vol. 239. Pp. 483-521. DOI: 10.1515/ jbnst-2017-0161
25. Global Innovation Index — 2021. Available at: https://www.globalinnovation-index.org (accessed: 20 October, 2021).
26. Gomez-Plana A.G., LatorreM. C. Digitalization, Multinationals and Employment: An Empirical Analysis of Their Causal Relationships // Journal of Economics and Statistics. 2019. Vol. 239. Pp. 399-439. DOI: 10.1515/ jbnst-2017-0153
27. Gregory T, Salomons A., Zierahn U. Racing with or against the machine? Evidence from Europe // ZEW — Centre for European Economic Research Discussion Paper. 2016. Vol. 16-053. DOI: 10.2139/ssrn.2815469
28. Islam I. Automation and the Future of Employment: Implications for India // South Asian journal of human resource management. 2018. Vol. 5. Pp. 234-243. DOI: 10.1177/2322093718802972
29. Lloyd C., Payne J. Fewer jobs, better jobs? An international comparative study
of robots and 'routine' work in the public sector // Industrial Relations. 2021. Vol. 52. Pp. 109-124. DOI: 10.1111/irj.12323
30. Network Readiness Index 2020. Available at: https://networkreadinessindex. org/ (accessed: 20 October, 2021).
31. Nicoletti G., von Rueden C., Andrews D. Digital technology diffusion: A matter of capabilities, incentives or both? // European economic review. 2020. Vol. 128. DOI: 10.1016/j.euroecorev.2020.103513
32. Rodríguez Fernández M. L, Pérez del Prado D. El impacto de la economía 4.0 sobre las condiciones de trabajo y empleo. Estudio de caso en dos empresas de base tecnológica // Cuadernos de Relaciones Laborales. 2018. Vol. 36. Pp. 355-372. DOI: 10.5209/CRLA.60701
33. Tamegawa K., Ukai Y., Chida R. Macroeconomic Contribution of the Cloud Computing System to the Japanese Economy // The Review of Socionetwork Strategies. 2015. Vol. 9. Pp. 85-74. DOI: 10.1007/s12626-015-0057-0
34. The Future of Work // OECD Employment Outlook 2019. Available at: https://www.oecd-ilibrary.org/employment/oecd-employment-out-look-2019_9ee00155-en (accessed: 20 October, 2021)
35. Ugur M, Mitra A. Technology Adoption and Employment in Less Developed Countries: A Mixed-Method Systematic Review // World development. 2017. Vol. 96. Pp. 1-18. DOI: 10.1016/j.worlddev.2017.03.015
36. Vasilescu M. D., et al. Digital divide, skills and perceptions on digitalisation in the European Union-Towards a smart labour market // PLOS ONE. 2020. Vol. 15. DOI: 10.1371/journal.pone.0232032
37. World Digital Competitiveness Ranking 2021. Available at: https://www.imd. org/centers/world-competitiveness-center/rankings/world-digital-competi-tiveness/ (accessed: 20 October, 2021).
References
1. Bondarenko V. M. Worldview approach to the formation, development and implementation of the "digital economy". Sovremennye informacionnye tehnologii i IT-obrazovanie [Modern information technologies and IT-education], 2017, vol. 13, no.1, pp. 237-251 (in Russian).
2. Borovskaya M. A., Masych M. A., Fedosova T. V. Reserves for the growth of labor productivity in the context of digital transformation. Terra Economicus [Terra Economicus], 2020, vol. 18, no. 4, pp. 47-66 (in Russian).
3. Bucht R., Hicks R. Definition, concept and measurement of the digital economy. Vestnik mezhdunarodnyh organizaciy [Bulletin of international organizations], 2018, vol. 13, no.2, pp. 143-172 (in Russian).
4. Doklad o chelovecheskom razvitii v Rossiyskoy Federacii za 2018 god [Russian Federation Human Development Report 2018]. Moscow: Analytical Center for the Government of the Russian Federation, 2018, p. 172 (in Russian).
5. Ivanov O. B. Global risks and new challenges of human civilization. ETAP: Ekonomicheskaya Teoriya, Analiz, Praktika [ETAP: Economic Theory, Analy-
sis, Practice], 2020, no.2, pp. 7-20 (in Russian).
6. Ivanova S. V., Ivanov O. B. Prospects for the development of education in the conditions of the fourth industrial revolution. ETAP: Ekonomicheskaya Teori-ya, Analiz, Praktika [ETAP: Economic Theory, Analysis, Practice], 2019, no. 6, pp. 7-30 (in Russian).
7. Ivanova S. V., Ivanov O. B. Systemic transformations in the field of education in the context of the introduction of digital technologies. Tsennosti i Smysly [Values and meanings], 2020, no. 5(69). pp. 6-27 (in Russian).
8. Kelchevskaya N. R., Shirinkina E. V. Regional determinants of the effective use of human capital in the digital economy. Ekonomika regiona [Economy of the region], 2019, vol. 15, no. 2, pp. 465-482. (in Russian).
9. Koneva A. V., Lisenkova A. A. Identity matrix in the digital age: social challenges of overcoming anonymity. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo univer-siteta. Kul'turologiya i iskusstvovedenie [Bulletin of the Tomsk State University. Culturology and art history], 2019, no. 35, pp. 14-28 (in Russian).
10. Nikolaev M. A., Makhotaeva M. Yu., Gusarova V. N. Analysis of the impact of digitalization processes on the economic development of regions. Nauchno-tekhnicheskie vedomosti SPbGPU. Ekonomicheskie nauki [Scientific and Technical Bulletin of SPbPU. Economic sciences], 2020, vol. 13, no. 4, pp. 46-56 (in Russian).
11. Pasportnacional'nogoproekta Nacional'nayaprogramma "Cifrovaya ekonomika Rossyyskoy Federacii" (utv. prezidiumom Soveta pri Prezidente RF po strate-gicheskomu razvitiyu i nacional'nym proektam, protokol ot 4 Sentyabrya 2019 No. 7) [Passport of the national project National Program "Digital Economy of the Russian Federation" (approved by the Presidium of the Presidential Council for Strategic Development and National Projects, Protocol No. 7 dated 4 June, 2019). Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_328854/ (accessed: 23 October, 2021) (in Russian).
12. Peshkova G. Yu., Samarina A. Yu. Digital economy and human resources: strategic relationship and prospects. Obrazovanie i nauka [Education and Science], 2018, vol. 20, no. 10, pp. 50-75 (in Russian).
13. Rasporyazhenie Pravitel'stva RF ot 1 Noyabrya 2013 No. 2036-r "Ob utverzhde-nii Strategii razvitiya otrasli informacionnyh tekhnologiy v Rossiyskoy Federacii na 2014—2020gody i na perspektivu do 2025goda" [Order of the Government of the Russian Federation of 1 November, 2013 No. 2036-r "On approval of the Strategy for the development of the information technology industry in the Russian Federation for 2014-2020 and for the future until 2025"]. Available at: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_154161/22444572 fce92dd3d63da856c260fb49e8f921dc/ (accessed: 20 October, 2021) (in Russian).
14. Ukaz Prezidenta RF ot 1 dekabrya 2016 goda No. 642 "O Strategii nauchno-tekhnologicheskogo razvitiya Rossiyskoy Federacii" [Decree of the President of the Russian Federation No. 642 dated 1 December, 2016 "On the Strategy
of Scientific and Technological Development of the Russian Federation"]. Available at: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71451998/ (accessed: 20 October, 2021) (in Russian).
15. Faktory rosta proizvoditel'nosti truda na predpriyatiyah nesyr'evyh sektorov rossiyskoy ekonomiki [Factors of labor productivity growth at enterprises of non-resource sectors of the Russian economy]. XXI April International Scientific Conference on the Development of Economy and Society, Moscow, 2020, p. 60 (in Russian).
16. Chto takoe cifrovaya ekonomika? Trendy, kompetencii, izmerenie [What is the digital economy? Trends, competencies, measurement]. XX April international scientific conference on economic and social development, Moscow: Publishing house of the Higher school of Economics, 2019, p. 82 (in Russian).
17. Acemoglu D., Restrepo P. Robots and Jobs: Evidence from US Labor Markets. Journal of political economy, 2020, vol. 128, pp. 2188-2244. DOI: 10.1086/705716
18. Balog M., Demidova S. Human Capital Development in the Context of the Fourth Industrial Revolution. IOP Conference Series Earth and Environmental Science, 2021, vol. 666. DOI: 10.1088/1755-1315/666/6/062120
19. Basch J. M., Melchers K. G. Technologie-mediierte Einstellungsinterviews: Ein Überblick über Befunde und offene Fragen. Gruppe. Interaktion. Organisation. Zeitschrift für Angewandte Organisationspsychologie (GIO), 2020, vol. 51, pp. 71-79. DOI: 10.1007/s11612-020-00497-y
20. Cette G., Nevoux S., Py L. The impact of ICTs and digitalization on productivity and labor share: evidence from French firms. Economics of innovation and new technology, 2021. DOI: 10.1080/10438599.2020.1849967
21. Chinoracky R., Corejova T. Impact of Digital Technologies on Labor Market and the Transport Sector. Proceedings of the 13th International Scientific Conference on Sustainable, Modern and Safe Transport (TRANS-COM) Novy Smokovec, SLOVAKIA, 2019, pp. 994-1001. DOI: 10.1016/j. trpro.2019.07.139
22. Dinlersoz E., Wolf Z. Automation, Labor Share, and Productivity: Plant-Level Evidence from U. S. Manufacturing. CES Working Papers, 2018, September, pp. 18-39.
23. Frey C. B., Osborne M. A. The future of employment: How susceptible are jobs to computerization? Technological Forecasting and Social Change, 2017, vol. 114, pp. 254-280. DOI: 10.1016/j.techfore.2016.08.019
24. Genz S., Janser M., Lehmer F. The Impact of Investments in New Digital Technologies on Wages — Worker-Level Evidence from Germany. Journal of Economics and Statistics, 2019, vol. 239, pp. 483-521. DOI: 10.1515/ jbnst-2017-0161
25. Global Innovation Index — 2021. Available at: https://www.globalinnovation-index.org (accessed: 20 October, 2021).
26. Gomez-Plana A.G., Latorre M. C. Digitalization, Multinationals and Em-
ployment: An Empirical Analysis of Their Causal Relationships. Journal of Economics and Statistics, 2019, vol. 239, pp. 399-439. DOI: 10.1515/ jbnst-2017-0153
27. Gregory T., Salomons A., Zierahn U. Racing with or against the machine? Evidence from Europe. ZEW — Centre for European Economic Research Discussion Paper, 2016, vol. 16-053. DOI: 10.2139/ssrn.2815469
28. Islam I. Automation and the Future of Employment: Implications for India. South Asian journal of human resource management, 2018, vol. 5, pp. 234-243.DOI: 10.1177/2322093718802972
29. Lloyd C., Payne J. Fewer jobs, better jobs? An international comparative study of robots and 'routine' work in the public sector. Industrial Relations, 2021, vol. 52, pp. 109-124. DOI: 10.1111/irj.12323
30. Network Readiness Index 2020. Available at: https://networkreadinessindex. org/ (accessed: 20 October, 2021).
31. Nicoletti G., von Rueden C., Andrews D. Digital technology diffusion: A matter of capabilities, incentives or both? European economic review, 2020, vol. 128. DOI: 10.1016/j.euroecorev.2020.103513
32. Rodríguez Fernández M. L., Pérez del Prado D. El impacto de la economía 4.0 sobre las condiciones de trabajo y empleo. Estudio de caso en dos empresas de base tecnológica. Cuadernos de Relaciones Laborales, 2018, vol. 36, pp. 355-372. DOI: 10.5209/CRLA.60701
33. Tamegawa K., Ukai Y., Chida R. Macroeconomic Contribution of the Cloud Computing System to the Japanese Economy. The Review of Socionetwork Strategies, 2015, vol. 9, pp. 85-74. DOI: 10.1007/s12626-015-0057-0
34. The Future of Work. OECD Employment Outlook 2019. Available at: https://www.oecd-ilibrary.org/employment/oecd-employment-out-look-2019_9ee00155-en (accessed: 20 October, 2021)
35. Ugur M., Mitra A. Technology Adoption and Employment in Less Developed Countries: A Mixed-Method Systematic Review. World development, 2017, vol. 96, pp. 1-18. DOI: 10.1016/j.worlddev.2017.03.015
36. Vasilescu M. D. et al. Digital divide, skills and perceptions on digitalisation in the European Union-Towards a smart labour market. PLOS ONE, 2020, vol. 15. DOI: 10.1371/journal.pone.0232032
37. World Digital Competitiveness Ranking 2021. Available at: https://www.imd. org/centers/world-competitiveness-center/rankings/world-digital-competi-tiveness/ (accessed: 20 October, 2021).
