CC BY
71
УДК 323.2
ВЛИЯНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ НА ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ: РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ КЛАНОВЫМ
ИСЛАМСКИМ И ЗАПА ДНЫМ ИНДИВИДУАЛИСТИЧЕСКИМ
ОБЩЕСТВАМИ
Семенов В.А.
В данной статье рассматривается механизм влияния социальной активности на процесс функционирования политической системы в условиях клановых и индивидуалистических обществ. В рамках структурнофункционального подхода проводится сопоставление понятий «политический режим» и «политическая система». Опираясь на концепцию пассионарности Л.
Н. Гумилева, исследуется зависимость типа политического режима от уровня социальной активности общества. Основная цель данной работы -исследование причины низкой эффективности внедрения западного политического опыта в условиях клановых исламских обществ. Научная новизна данной работы состоит в построении моделей адаптации политической системы, вызванных динамическими изменениями социальной среды, в условиях индивидуалистических и клановых обществ.
В результате данного исследования была разработана новая типология политических режимов, учитывающая особенности социальной структуры клановых и индивидуалистических обществ. Также был сделан вывод о наличии социальных фильтров на «входе» и «выходе» политической системы в социальной среде клановых обществ. В роли фильтра выступает клан, как социальный институт, аккумулирующий и изменяющий требования отдельных индивидов. Таким образом, заимствованные политические институты
индивидуалистических обществ окажутся в чужеродной среде и не смогут эффективно выполнять свои функции.
Ключевые слова: социальная активность, политическая система,
политический режим, индивидуалистические общества, клановые общества.
INFLUENCE OF SOCIAL ACTIVITY ON FUNCTIONING OF POLITICAL SYSTEM: DISTINCTIONS BETWEEN CLAN ISLAMIC AND WESTERN
INDIVIDUALISTIC SOCIETIES
Semenov V.A.
In this article the mechanism of influence of social activity on process of functioning of political system is considered. Within the limits of the structural functionalism comparison of concepts «political regime» and «political system» is undertaken. Building upon the L.N.Gumilev’s concept of passionarity, dependence of political regime type on level of social activity of a society is investigated. The main aim of this work is to discover why introduction of western political practices into the conditions of clan Islamic societies is ineffective. The scientific novelty of the present work lies in the construction of models representing political system adaptations, caused by dynamic changes of social environment, in conditions of both individualistic and clan societies.
As a result of this research there was developed a new typology of political regimes, which takes into account the specifics of clan and individulistic societies’ social structure. There also was made a conclusion about existence of social filters at “inputs” and “outputs” of political system in the social environment of clan societies. The role of filter is performed by clan, as a social institution that accumulates and transforms the demands of single individuals. Thus, the political institutions borrowed from individualistc societies will appear in an alien environment and will be unable to perform their functions effectively.
Keywords: social activity, political system, political regime, individualistic societies, clan societies.
На сегодняшний день все большую актуальность приобретает исследование проблематики восточных обществ. В силу целого ряда причин (как то: неизбежный западоцентризм классической политической науки, опирающейся на опыт индивидуалистических обществ, продолжительный период господства методологии формационного подхода, рассматривавшего восточные клановые общества преимущественно как отсталые, как, впрочем, и характерная для представителей индивидуалистических обществ недооценка социальной значимости традиций и кланов) особенности функционирования политической системы восточных (а особенно исламских) обществ оказались малоизучены. И если в случае с клановыми обществами азиатских стран процессам модернизации способствовало традиционное для данного региона уважение к государству, что позволяло обеспечить поддержку реформам, проводимым «сверху», то для исламских обществ более важную роль играло сохранение традиционного образа жизни. В результате сочетания традиционных и религиозных норм их приверженность клановому социальному устройству общества оказалась значительно выше, как, впрочем, и роль самих кланов. В связи с чем, на сегодняшний день исследование именно исламских обществ в качестве примера кланового социального устройства представляется наиболее соответствующим. А учитывая тот факт, что в результате глобализации географическое положение более не является препятствием для взаимодействия клановых и индивидуалистических обществ, последствия данного взаимодействия становятся достаточно актуальной проблемой. Таким образом, основная цель данной работы - рассмотрение особенностей функционирования политической системы с учетом влияния социальной структуры общества.
В свете поставленной цели наибольший интерес представляет системный подход, как способ объединения различных научных концептов в единое целое, а также позволяющий взглянуть на привычные явления с новых точек зрения. Учитывая огромный интегрирующий потенциал структурно-функционального подхода, достаточно актуальным представляется рассмотреть проблему изменения образа функционирования политической системы (режима функционирования политической системы) с точки зрения уровня социальной активности в обществе.
В политической науке, учитывая ее мультипарадигмальность, на сегодняшний день существует несколько определений политических режимов. На западе популярностью пользуется трактовка Ж.-Л. Кремона, рассматривавшего политический режим, как совокупность факторов (идеологических, социальных, институциональных), влияющих на политическое управление государством. «Российская социологическая энциклопедия» под редакцией академика РАН Г. В. Осипова рассматривает политический режим, как «способ функционирования политической системы (и гос-ва), определяющий качество политической жизни в ней» [1]. Данные определения отражают существующие в науки полярные точки зрения относительно сущности политического режима. То есть, в одном случае акцент делается на совокупности методов, приемов, и форм, посредством которых осуществляется политическое управление в обществе (его еще можно назвать инструментальным), а в другом - на образе функционирования политической системы в целом (и более соответствует точке зрения сторонников системного подхода). Но вторая точка зрения часто подвергается критике на основании того, что граница между определениями «политический режим» и «политическая система» стираются, в то время, как политический режим -явление более подвижное и динамичное, чем политическая система. Основная проблема при соотнесении понятий «политическая система» и «политический режим» состоит в том, что оба явления обычно рассматриваются, как системы.
Политическая система, если обратиться к концепции Д. Истона, строится на основании анализа функций и связей, в то время как классические политические режимы выделялись на основании двух категорий -институциональной структуры органов государственной власти и методов, которыми данная власть пользуется. Однако данная проблема вполне разрешима, если рассматривать политическую систему исключительно с точки зрения функциональных ниш, а не конкретных политических институтов. Если мы рассмотрим концепцию «черного ящика» Д. Истона применительно к политическим режимам, то увидим, что «черный ящик» не утрачивает свою основную функцию - регуляцию функционирования общества, ни при авторитарном, ни при тоталитарном, ни при демократическом режимах. Требования, поддержка, решения, действия, обратная связь сохраняются при любом политическом режиме. Также, как внутри «черного ящика», вне зависимости от политического режима, продолжат осуществляться функции политического процесса, системные функции, и функция формирования политического курса. В то же время изменения в социальном окружении будут влиять на вход в политическую систему, изменяя характер и объемы поступающей из социальной среды информации и ресурсов. Что, в свою очередь, вынуждает политическую систему адаптироваться к новой социальной среде для осуществления своих функций. Таким образом, определение «политический режим» представляется более уместным трактовать с учетом этимологии термина, как режим, в котором функционирует политическая система, и который меняется в зависимости от изменения условий окружающей социальной среды.
При рассмотрении типологий политических режимов также наблюдается наличие множества точек зрений. На сегодняшний день существует несколько типологий политических режимов, считающихся классическими. Наибольшей популярностью пользуется классическая типология разделения политических режимов на авторитарный, тоталитарный, и демократический. Помимо нее,
также существует типология Б. Курашвилли, распределяющая политические режимы по шкале от тирании до анархо-демократии на основании степени свободы и типология Голосова-Блонделя, построенная на основании анализа политических элит по таким критериям, как открытость/закрытость, монолитность/дифференцированность, уровень конкуренции политической элиты. Надо отметить тот факт, что в основе классической типологии деления на авторитарный, тоталитарный, и демократический политические режимы лежат методы сравнительной политологии, которая, на момент формирования данной концепции, постепенно переходила от описательного подхода к, собственно, сравнительному. В связи с чем, сравнительному анализу были подвергнуты в первую очередь существовавшие на тот момент (либо недавно прекратившие свое существование) политические режимы. Учитывая тот факт что в послевоенные годы силу набрала именно американская школа политической науки, усиленная интеллектуальным потенциалом беженцев и эмигрантов из Европы, в свете идеологических симпатий/антипатий исследователей, политической линии США, а также тот факт, что США значительно меньше стран Европы пострадали в ходе Второй мировой войны, данная типология до сих пор несет в себе следы либеральной парадигмы. Так, демократический режим априори считается лучше, чем режим авторитарный, и уж тем более, тоталитарный. Также такое жесткое деление на три основных политических режима привело к необходимости вводить множество подкатегорий для режимов, слабо соответствующих основным признакам трех основных. Другой недостаток традиционной типологии состоит в описательном характере политических режимов, так как их выделение на категории произошло на основе группировки характерных признаков. Однако не было произведено разделение на основные и побочные признаки.
В силу вышеозначенных причин представляется актуальным провести более глубокий анализ такого явления, как режим функционирования политической системы. В связи с тем, что смена политического режима
является достаточно заметным событием в ходе исторического процесса, имеет смысл обратится к подходам, анализирующим исторический процесс. Существуют три классических подхода к проблеме анализа исторического процесса, а именно: линейный, формационный, и цивилизационный подходы. Традиционный линейный подход, характерный для исследователей, придерживающихся позиций европоцентризма, предполагает существование единого универсального пути развития человечества. Однако в силу того факта, что в период своего развития Европейская цивилизация не испытывала на себе сильного культурного давления со стороны, а наличие культурных, научных, и административных элементов наследия в условиях внутренней политической раздробленности и постоянных войн привели к ускорению научнотехнического процесса по сравнению с цивилизациями, опирающимися на моногосударственные образования. В свою очередь, военно-техническое превосходство европейских стран способствовало культурной экспансии. Таким образом, Европейская Цивилизация либо проводила культурную ассимиляцию в процессе колонизации, либо вынуждала страны проводить научные и культурные заимствования.
Научное и техническое превосходство европейской цивилизации обуславливалось уникальными условиями, в следствии чего доминирование идеи магистрального пути истории в европейской науке было неизбежно. Последние два подхода, в отличие от европоцентрической концепции единого пути человеческого развития, опирающегося на исторический путь западной цивилизации, имеют в своей основе не исторический опыт, а свойства человека, как живого существа.
Формационный подход был представлен в первую очередь в марксистской концепции общественно-экономических формаций. И хотя классическая марксистская типология общественно-экономических формаций на сегодняшний день в научном сообществе не пользуется былой популярностью, лежащая в ее основе методология, определяющая уровень
развития общества на основании типа и принадлежности средств производства, по прежнему используется многими исследователями.
В основе формационного подхода лежит концепция социального дарвинизма, рассматривающая все составляющие человеческой цивилизации сквозь призму выживания. Выживание, как индивидуальное, так и видовое, являющееся базовой установкой, присущей всем живым существам. Таким образом, человеческая техносфера, равно как и социальная сфера, являются природными механизмами выживания человеческой расы, позволяющие компенсировать недостаточную конкурентоспособность при помощи инструментов, обеспечивающих более высокую и оперативную адаптивность, чем та, которую способна обеспечить эволюционная приспособляемость. Однако повышение эффективности инструментов приводит к их усложнению, что, в свою очередь, требует коллективной деятельности и приводит к расслоению человеческого общества в силу необходимости специализации для более эффективной деятельности. Таким образом, формационный подход рассматривает общественные отношения сквозь призму инструментов, обеспечивающих выживание человеческой популяции. В марксизме инструменты, играющие первостепенную роль в процессе обеспечения выживания называются «средствами производства». Соответственно, с точки зрения большинства теорий в рамках формационного подхода, тип социальной структуры общества и распределение в нем политической власти напрямую зависит от собственности на средства производства и уровню технического развития. Несмотря на то, что разные исследователи, работающие в русле формационного подхода, выделяют разное число уровней развития общества, уровень технического развития и ставящаяся в зависимость от него собственность на средства производства являются достаточно универсальным критерием оценки обществ в рамках данного подхода.
Вместе с тем, сама логика концепта зависимости социально-политической надстройки от экономического базиса, характерная для концепций в рамках
формационного подхода в условиях обществ с жесткой социальной организацией на низовом уровне представляется достаточно ограниченной. В таких условиях как перед обществом, так и перед индивидом возникает дилемма: выгода и эффективность против традиции и привычного уклада жизни. Однако для коренных общественных преобразований требуется воля всего общества. Таким образом, отдельные индивиды, делающие выбор в пользу выгоды и эффективности, рискуют оказаться отторгнутыми обществом. Как следствие, при изменении экономического базиса и технического уклада (допустим, по причине воздействия извне) в условиях жесткой социальной организации общества все равно не принесет ожидаемой скорости трансформации надстройки.
В свою очередь, цивилизационный подход базируется на рассмотрении обществ и цивилизаций, как живых существ. Их существование циклично, причем эти циклы подобны биологическим циклам. Таким образом, если в основе формационного подхода лежит совершенствование инструментальной базы, то в основе цивилизационного подхода - общая жизнеспособность цивилизаций и обществ. Сравнивая цивилизационный и формационный подходы, мы можем увидеть, что цивилизационный подход предполагает векторность человеческого развития - то есть, процесс развития может протекать линейно, или по спирали, однако каждый следующий уровень/формация эволюционно выше пред ведущего, все в большей и большей степени адаптируя посредством цивилизации (как технического инструмента) окружающую среду под человека, тем самым замыкаясь на объективных факторах (можно сказать, факторах материального характера). В то время, как цивилизационный подход рассматривает в первую очередь факторы субъективного характера, такие как ценностно-нормативная система, религиозные установки, социокультурные типы, уровень социальной активности (также часто именуемый пассионарностью). С точки зрения цивилизационного подхода логика исторического развития циклична, и во
многом соответствует биологическим циклам, универсальным для всех земных организмов: рождение-развитие-кульминация-стагнация-упадок-превращение в «антропологический материал».
Как мы можем видеть, цивилизационный и формационный подход представляют собой две стороны одной медали. Формационный подход делает упор на рассмотрение средств адаптации человека к окружающей среде, в то время, как цивилизационный подход изучает саму способность представителей той или иной цивилизации, того или иного общества действовать. Именно поэтому в работах классиков цивилизационного подхода, таких, как Л. Н. Гумилев, Н. Я. Данилевский, такое большое значение уделялось проблеме социальной активности (пассионарности).
Таким образом, если методология, лежащая в основе линейного подхода, с точки зрения цели данной работы не представляет никакого интереса, а формационный подход способен обозначить лишь общие тенденции, вызванные процессом адаптации человеческого общества к окружающей среде, то наибольший интерес для нас представляет именно органистическая методология цивилизационного подхода. Но если динамика общественного развития соответствует фазам существования живого существа (зарождение-развитие-кульминация-угасание-смерть), то приоритетным для нас будет выделение фактора, определяющего «жизненные показатели» общества. Из всех сторонников цивилизационного подхода в данной области наибольшую известность имеет концепция пассионарности Льва Николаевича Гумилева. Тем не менее, концепция Гумилева подвергается весьма обширной критике со стороны многих исследователей (во многом - по причине опоры на естественные науки).
Однако стоит отметить тот факт, что если проявления социальной активности можно наблюдать «не вооруженным глазом», то факторы, формирующие уровень социальной активности в обществе - тема крайне дискуссионная. Надо сказать, что именно происхождение пассионарности в
работе Гумилева является одним из ключевых концептов, подвергающихся многочисленной критике. Но если поиск истоков социальной активности в солнечных вспышках и особенностях человеческого генома с точки зрения многих исследователей из сферы гуманитарных наук представляется крайне сомнительным, то ряд концептов относительно самой пассионарности в теории этногенеза Гумилева представляют несомненный интерес. Во-первых, описанное свойство пассионарных личностей «заражать» своей социальной активностью окружающих вполне соответствует как теориям политического лидерства, так и теориям психологии поведения толпы. Во-вторых, также интерес представляет созданная Гумилевым градация уровней социальной активности - шесть уровней пассионарности, нулевой уровень, так называемый «обыватель», а в работе Н. Я. Данилевского «Россия и Европа» [2]названный «этнографическим материалом», и два уровня субпассионарности. То есть, что очень важно, уровень социальной активности может опускаться до отрицательных значений, переходя в активность «антисоциальную», деструктивную, направленную на разрушение общества. Также стоит отметить, что Гумилев при составлении своей типологии рассматривал в первую очередь личностей неординарных, оставивших свой след в истории, если не признанных политических лидеров, то, как минимум, «людей-толкателей» [3]. Для нас же больший интерес представляет именно социальная активность широких слоев населения.
Третий аспект, также представляющий для нас интерес - это то, что помимо уровня социальной активности важную роль играют существующие в культуре общества механизмы и образцы социального поведения. То есть, на уровень социальной активности накладывается ценностно-нормативная структура общества.
Таким образом, мы можем рассматривать социальную активность - как способность индивидов действовать, некий потенциал кинетической энергии, вектор которому придает существующая в обществе ценностно-нормативная
система (традиции, идеология, религия, политическая культура). Соответственно, и политическая система (как система общественных отношений в области политики), как механизм, приводится в действие социальной активностью.
Также стоит подчеркнуть, не смотря на то, что термин «пассионарность» и термин «социальная активность» практически идентичны, Гумилев рассматривал в качестве пассионариев (то есть, лиц, наделенных пассионарностью) не широкие массы, а отдельных уникальных индивидов, широкие же слои населения по его мнению состоят из людей гармоничных, которых пассионарии либо субпассионарии, выступая в качестве катализаторов, «заряжают» своей энергией. Однако в рамках данной работы в первую очередь рассматриваются именно массы. И хотя роль отдельных личностей в историческом процессе достаточно велика, их число (это признает и сам Гумилев) всегда было статистически незначительно. А значит, не представляется возможным подтвердить точку зрения Гумилева о том, что без влияния пассионариев/субпассионариев широкие массы априори гармоничны (соотношение альтруизма и эгоизма в их мотивации равновесно). По этой причине логичным представляется рассматривать именно уровень социальной активности масс в целом, а не отдельно взятых катализирующих индивидов. Таким образом, несмотря на то, что в обществе одновременно присутствуют индивидуумы с разным уровнем социальной активности, нас будет интересовать в первую очередь мейнстрим. Однако здесь важным представляется отметить роль социальной структуры общества. Если в качестве минимального структурообразующего элемента выступает отдельный индивид, то общий вектор будет формироваться стихийно, как результирующая индивидуальных векторов. Однако в условиях клановых обществ минимальным структурообразующим элементом выступает клан, агрегирующий вектора отдельных индивидов. То есть, в индивидуалистических обществах изменения уровня социальной активности будут носить более динамичный и стихийный
характер, чем в случае кланового общества. И хотя клановая структура также является частью общественного устройства, в силу своей устойчивости она способна, оставаясь практически неизменной, выдержать колебания социальной активности в достаточно широких пределах.
Таким образом, требуется выделить уровни и вектора социальной активности, разница между которыми будет оказывать влияние на режим, в котором функционирует политическая система. При построении системы градации в первую очередь требуется выделить точку ноль. У Гумилева в качестве точки «замерзания» пассионарности выступает обыватель, приспособленный к окружающему ландшафту. То есть, человек, который стремится не адаптировать, а адаптироваться к окружающим условиям. Не проявлять сколько-нибудь заметную социальную и политическую активность. В политической науке такое явление известно как абсентеизм. И именно его представляется уместным взять в качестве точки отсчета.
Гумилев и его последователи рассматривали пассионарность - как жизнестойкость, то есть, способность активно влиять на окружающую среду, адаптируя ее под себя. При этом признаком высокого уровня пассионарности выступала жертвенность во имя общества, государства, либо человечества (мотивации альтруистического характера), в то время, как следование личным интересам в ущерб интересам общества (этноса, народа, и т. п.) являлась характерной отличительной чертой субпассионариев (мотивации эгоистического характера). Таким образом, социальную активность можно измерить по двум критериям - во-первых, насколько она «социальна», обусловлена интересами всего общества (насколько данная мотивация альтруистична/эгоистична), во-вторых, собственно, насколько она активна.
Рассмотрим отрицательный уровень социальной активности. В качестве крайнего отрицательного значения возьмем гипотетическую модель антисоциального индивида. Вероятность появления в обычных условиях полностью десоциализованного индивида представляется крайне
незначительной, однако данный образ весьма популярен среди писателей и футурологов, рассматривающих посткатострофические ситуации, когда в результате внезапного разрушения социальных и политических институтов, вызванного внешним фактором, происходит откат общества до состояния «войны всех против всех». В принципе, подобное состояние можно наблюдать также в случаях массовой паники, когда люди бросаются спасать свои жизни, не обращая внимания на окружающих. Конечно, такое состояние не может продолжаться длительный период времени, однако вполне соответствует максимальному отрицательному значению.
Между состоянием абсентеизма и состоянием «войны всех против всех» можно выделить две градации по степени проявляемой активности. Пассивная антисоциальная активность, или пассивная субпассионарность сводится к различным формам социального паразитивизма, однако не предполагает ведения активной антисоциальной деятельности. В качестве примера можно привести страны с высокими пособиями по безработице, где существуют целые слои людей, для которых оно является основным источником дохода. Рассмотрим в качестве примера проблему мигрантов в странах Европы. В Европе существенную долю лиц, живущих на пособия, составляют мигранты первого и второго поколения, с одной стороны, не сумевшие ассимилироваться в западное общество, а с другой - не достаточно антисоциализированных. В то время, как у мигрантов третьего поколения в силу ряда факторов (конфликт между нормами кланового и индивидуалистического общества в процессе социализации, чувство «своей территории», отсутствие возможности социального роста) наблюдается высокий уровень антисоциальной активности (в частности, выражающийся в виде приверженности радикальным течениям ислама). Конечно, доля тех же мигрантов из Северной Африки в Европе составляет в среднем около пяти процентов, однако следует учитывать, что мигранты расселяются не равномерно по всей территории страны, а концентрируются в крупных городах, проживая консолидированными социао-
культурными анклавами. Консолидированность и клановость мигрантов позволяет им демонстрировать более высокий уровень социальной активности, чем у коренных европейцев, живущих в условиях индивидуалистического общества.
Другой образец проявления высокого уровня антисоциальной активности можно было наблюдать на примере станицы Кущевская, где в течении продолжительного времени действовала крупная организованная преступная группировка.
Однако ни сложившаяся в странах Европы «химера», ни ОПГ «Цапковские» не являются мейнстримом, представляя собой частные примеры. Для того, чтобы высокий уровень антисоциальной активности стал массовым явлением, требуются достаточно специфические условия - а именно -деградация социальной и политической системы до уровня отдельных (порой, бандитских) кланов. Такая ситуация может возникнуть либо в условиях гражданской войны при отсутствии на территории крепкой власти, либо в случае географической изоляции (территория Зоны Племен).
Таким образом, субпассионарная часть градации по уровню социальной активности представлена на самом нижнем, минус третьем уровне моделью поведения «войны всех против всех» (отсутствие общественного контроля, фактор страха, необходимость выживания во внезапно изменившихся условиях), на минус втором уровне - социальная и политическая система существует на уровне клана (группировки): клановый анархизм, клановые войны.
На минус первом уровне, не смотря на присутствие в социуме деструктивных процессов, вызванных социальным паразитизмом, уровень антисоциальной активности не достаточно высок, чтобы стать причиной резких изменений в общественном устройстве. Процесс деградации социальных и политических институтов без учета влияния внешнего деструктивного фактора (войны, революции, и т. п.) будет протекать постепенно. А значит, будет
существовать такая часть политической системы, как государство. Здесь бы хотелось обратиться к теории насилия, объясняющую эрозию государства посредством перехвата фискальной монополии и монополии на силу организованными преступными группировками в процессе снижения уровня социальной активности общества с минус первого до минус второго уровня. Минус первый (социально-паразитический) и нулевой (абсентеистский) уровни социальной активности предполагают наличие развитой социальной и политической системы. Однако в связи с низким уровнем социальной активности в первую очередь ослабнет обратная связь между государством и обществом. Также низкий уровень социальной активности негативно скажется на процессе рекрутирования политической элиты, что, в свою очередь, подстегнет ее олигархизацию в соответствии с "железным законом" Михельса. Политические элиты в условиях низкого уровня социальной активности станут закрытыми, а ослабление обратной связи приведет к постепенному снижению их функциональности и увеличит разрыв между обществом и государством. Таким образом, деятельность политических элит в сложившихся условиях будет направлена в первую очередь на удержание политической власти и удовлетворение личных интересов. Можно сказать, что политическая система функционирует, так сказать, в "спящем режиме". Такие черты, как абсентеизм масс, централизованная власть, закрытость элит, рекрутирование в которые происходит в основном путем наследования и кооптации, отсутствие у власти сильных политических конкурентов, ограниченный плюрализм, использование силового ресурса для укрепления власти являются типичными признаками классического авторитарного политического режима. Таким образом, авторитарный режим держится в первую очередь на нежелании общества попытаться активно изменить ситуацию. Широкие массы предпочитают приспосабливаться к условиям авторитарного режима.
Повышение уровня социальной активности приведет к тому, что широкие массы начнут выражать недовольство. Они начнут стремиться адаптировать
политическую систему, а не приспосабливаться к ней. В первую очередь, для них наиболее актуальными станут проблемы, затрагивающими их частные потребительские интересы. Общество начинает требовать от государства социальную и экономическую стабильность. Такой умеренный уровень социальной активности благоприятно сказывается на функционировании демократических институтов и способствует формированию гражданского общества. Социально активные индивидуумы объединяются в не политические общественные организации, становящиеся прослойкой между крупным бизнесом и государством, препятствуя возникновению монополий и принятию правительством не желательных для общества решений (опять же, в первую очередь, в социальной и экономической сфере). Таким образом, при уровне социальной активности, условно равной единице, политическая система стремится функционировать в демократическом режиме гражданского общества.
Дальнейшее повышение уровня социальной активности приведет к смещению акцента с личного благосостояния и стабильности в данный конкретный период времени на вопросы перспективы всего общества. Индивид начинает воспринимать себя не только как отдельную независимую личность, но и как часть целого (народа, страны). Произойдет усиление приоритетов интересов популяции. Такой уровень социальной активности создает широкое поле для распространения мировоззренческих систем (идеологий, религий), предлагающих концепцию трансформации общества к оптимальному его устройству, а также создает условия для прихода к власти их приверженцев. Что, в свою очередь, вызывает "переключение" политического режима. Новая политическая элита начинает стремиться к внедрению в общество единой мировоззренческой модели, адаптируя под нее социальные и политические институты. От эффективности сохранения единого мировоззрения в обществе будет зависеть и эффективность функционирования государственных институтов. С одной стороны, многие аспекты политической жизни, например,
выборность и многопартийность превращаются в атавизмы, с другой -неизбежным становится процесс нейтрализации мировоззренчески инородных элементов, способный принимать самые разнообразные формы. Господство единого мировоззрения и подавление инакомыслящих - основные атрибуты классического тоталитарного режима, предпосылки к возникновению которого появляются в условиях высокого уровня социальной активности в обществе. Как следствие, тоталитарный режим обладает огромным мобилизационным и организационным потенциалом, но при этом неизбежна "охота на ведьм". Также существует опасность того, что мировоззренческой системой тоталитарного режима станет деструктивная идеология или религия.
Стоит отметить, что уровень социальной активности в обществе не постоянен, а тоталитарный режим имеет меньший амортизационный потенциал в сравнении с авторитарным и демократическими режимами. Снижение уровня социальной активности приведет к угасанию интереса в отношении мировоззренческой модели тоталитарного режима, что вынудит политическую элиту упростить и адаптировать идеологический либо религиозный концепт, сделав процесс его внедрения в массы более простым и менее затратным. Повышаются издержки на сохранение в обществе единого мировоззрения, в то время, как сама пропаганда становится все менее эффективной.
Увеличение социальной активности общества до сверхвысокого, третьего уровня также представляет опасность для тоталитарного режима, так как будет способствовать появлению расколов на мировоззренческой почве, причем не в виде отдельных "еретиков" или "диссидентов", а в виде массовых движений, создавая, тем самым, почву для гражданской войны (можно сказать, войны за веру или чистоту веры).
Таким образом, сверхвысокий уровень социальной активности общества представляет собой достаточно большую проблему с точки зрения стабильности социальной системы. Ситуация может быть стабилизирована посредством смещения существующих в обществе ценностей от альтруизма к
эгоизму. От идеи построения идеального общества в сторону концепции личного успеха. То есть, личная самореализация должна стать основной ценностью данного общества. В результате излишки социальной активности будут канализироваться посредством конкурентной борьбы, будь то конкуренция предпринимательская, либо конкуренция политическая. Также накал борьбы между носителями разных мировоззренческих систем будет снижен благодаря возможности легального прихода к власти в ходе избирательного процесса. Такой либерально-демократический режим наиболее близок кейсианской модели "государства, как ночного сторожа". Однако, как и любой другой политический режим, он обладает своими сильными и слабыми сторонами. Неограниченная конкуренция будет способствовать возникновению монополий и росту социальной дифференциации. Снижение роста социальной активности приведет к тому, что политические и финансовые элиты будут стараться сохранить свое доминирующее положение и нейтрализовать возможных конкурентов до того, как они войдут в силу.
Влияние социальной активности на режим функционирования политической системы (в условиях индивидуалистического общества)
Режимы Функционирования политической системы
войны за идею *
(3 и выше)
либерал* но-демократи ческий режим тоталитарный режим конкурирующего общества (от 1 до 3)
(от 1 и выше)
со циалг-демощютический режим гражданского общества (от 0 до 2)
авторитарный режим (от -1 до 1)
Клановый анархизм *
(от -1 до -3')
Отсутствие политической системы *
(- 3 и ниже)
* - при сверхвысоких значениях социальной, либо антисоциальной активности политическая система в привычном виде не существует.
Рис. 1. Влияние социальной активности на режим функционирования политической системы (в условиях
индивидуалистического общества).
Шкала
СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ
ш 3 сверхвысокий уровень социальной активности
™ 2 высокий уровень социальной активности
т 1 умеренный уровень социальной активноспш (потребитель ская культура)
“ 0 Абсентеизм
ш - 1 пассивная субпассионарность (социальный паразитивизм)
яш -2 активная субпасс ион арность (Бандитские кланы)
н - 3 "Война всех против всех "
В обобщенном виде влияние социальной активности на режим функционирования политической системы представлено на рисунке 1. справа дана шкала, социальной активности от сверхнизкого значения (-3) до сверхвысокого (3). При высоком уровне антисоциальной активности (-2 и ниже) политическая система в привычном для нас виде не существует, если, конечно, не рассматривать в качестве политической системы внутреннюю иерархию каждого клана (группировки). В промежутке между социальным паразитизмом и потребительской культурой (от -1 до 1) политическая система функционирует в авторитарном режиме. Повышение социальной активности (от 0 до 2) способствует функционированию политической системы в режиме демократии гражданского общества. Промежуток от 1 до 3 характерен для тоталитарного режима. Дальнейшее повышение социальной активности может привести к усилению идеологических противоречий, и, как следствие, вооруженному противостоянию. Однако такое состояние не может продолжаться долго по причине гибели наиболее социально активных индивидуумов, что, в свою очередь, приведет к уменьшению уровня социальной активности всего общества. Альтернативным средством борьбы с «перегревом» общества, вызванным высоким уровнем социальной активности, является смещение мотивационных приоритетов от альтруизма к эгоизму. Однако, в отличии от субпассионариев, конкуренция ограничивается установленными социумом рамками, а достижение личного успеха превращается в общественно значимую ценность. Такой вариант охлаждения характерен для политической системы, функционирующей в либерально-демократическом режиме (уровень социальной активности выше 1).
Однако вышеописанная схема предназначена в первую очередь для западных, индивидуалистических обществ. В восточных клановых (особенно исламских) обществах в силу упоминавшейся выше способности клана агрегировать социальную активность входящих в его состав индивидов, предавая ей свой собственный вектор, ситуация будет выглядеть несколько
иначе. Во-первых, всплески и падения уровня социальной активности будут амортизироваться клановой структурой, во-вторых, кланы играют роль своеобразных социальных «конденсаторов» - в случае появления угрозы традиционным устоям они выступят в качестве катализатора и «линзы». В-третьих, кланы обладают существенной социальной инерцией. Таким образом, мобилизовать кланы значительно труднее, чем мобилизовать толпу. Также будут различаться интересы клановые и интересы индивидуальные. В условиях кланового общества различия между альтруистической и эгоистической мотивацией будут существенно снижены, так как для представителей кланового общества крайне затруднительно рассматривать личные интересы в отрыве от интересов клана. С другой стороны, именно клан является той общностью, с которой в первую очередь ассоциирует себя индивид. Особенно сильно данная особенность проявляется в традиционных исламских обществах, поскольку существующие клановые традиции подкрепляются социальными нормами ислама. Исключением будут общества, в которых отсутствует достаточно устойчивая клановая система, как в случае с анклавами мигрантов в странах Европы, вынужденных искать идентичность не в родоплеменном родстве, а в религиозной принадлежности.
Влияние социально» активности на режим функционирования политической системы
<в условиях кланового общества)
Шкала СОЦИАЛЬНОЙ пктнвностн
ш 3 сверхвысокий уровень социальной активности
™ 2 высокий уровень социальной активности
ш 1 умеренный уровень социальной активности (потребительская культура)
™ 0 Абсентеизм
т - 1 пассивная субпассионарность (социальный паразитивизм)
_ - 2 активная субпассионарность (Бандитские кланы)
в - 5 "Война всех против всех,г
* - при сверхвысоких значениях социальной, либо антисоциальной активности политическая система в привычном виде не существует.
Рис. 2. Влияние социальной активности на режим функционирования политической системы (в условиях
кланового общества).
Таким образом, клановые общества оказываются наиболее склонны к авторитарным режимам, так как, во-первых, те не требуют от общества проявления социальной активности, а во-вторых, клановая система будет способствовать снижению социальной мобильности в связи с зависимостью социального статуса от клановой принадлежности. Однако инертность клановой системы может быть преодолена смещением акцента с клановых ценностей на ценности религиозного характера. Как следствие, при наложении высокого уровня социальной активности на религиозный фанатизм способствует процессу религиозной радикализации, что, в свою очередь, ведет к войнам за веру.
В целом, при сверхнизких и сверхвысоких значениях уровня социальной активности и клановое, и индивидуалистическое общество будут находиться в схожих состояниях. Однако при более стабильном уровне социальной
активности наблюдаются существенные отличия. Клановый фильтр способствует поддержанию авторитарных режимов в более широких пределах. В то же время, весьма немногие мировоззренческие концепты могут составить конкуренцию клановым ценностям. Таким образом, привычные для индивидуалистических обществ идеологии не способны обеспечить должный уровень мотивации, если только они не начинают интегрировать в себя элементы местной традиции или религии. Подобные гибриды оказываются достаточно эффективны, достаточно вспомнить «Зеленую книгу» М. Каддафи, в которой на ядро, сформированное марксистской идеологией, накладывались кочевые традиции и уважительное отношение к исламу.
Рассмотрев влияние социальной активности на процесс функционирования политической системы в условиях индивидуалистических и клановых обществ, мы можем сделать следующие выводы: во-первых, социальная активность выступает в роли энергетического потенциала, колебания которого при преодолении качественного порога вызывают структурный дисбаланс системы социальных и политических отношений, вынуждая последнюю перестраиваться в поисках новой точки равновесия. Во-вторых, форма социальной организации общества влияет на вход в политическую систему (свободный вход в условиях индивидуалистических, и фильтр родоплеменной иерархии в условиях клановых обществ). В-третьих, социальная организация оказывает влияние на мотивационные приоритеты и восприятие политических обещаний, пропаганды, идеологии, и религии. Таким образом, функционирование политической системы в условиях кланового и индивидуалистического общества принципиально различается, что, в свою очередь, должно учитываться при использовании политического опыта запада в условиях клановых (а особенно исламских) обществ. Как показывает практика среднеазиатских республик, бывших в составе Советского Союза, в условиях кланового общества альтернативу прямой демократии может составить метод создания «промежуточных» политических институтов между государством и
обществом на основе клановых авторитетов, посредством придания официального статуса традиционным институтам (советы старейшин, суды аксакалов, и т. п.), а также интеграции данных институтов в систему местного управления.
Список литературы
1. Российская социологическая энциклопедия / Под ред. Осипова Г. В. М., 1998. URL: http://voluntary.ru/dictionary/619/word/rezhim-politicheskii (дата обращения: 25.10.2011)
2. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991. URL: http://lib.rus.ec/b/164714/read (дата обращения: 25.10.2011)
3. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера земли. М.: ЭКСМО, 2007. URL: http://lib.rus.ec/b/287761/read (дата обращения: 27.10.2011)
References
1. Rossiyskaya sotsiologicheskaya entsiklopediya [Russian sociological encyclopedia]. Ed. Osipova G. V. Moscow, 1998. http://voluntary.ru/dictionary/619/word/rezhim-politicheskii (accessed October 25, 2011)
2. Danilevskiy N. Ya. Rossiya i Evropa [Russia and Europe]. Moscow: Kniga, 1991. http://lib.rus.ec/b/164714/read (accessed October 25, 2011)
3. Gumilev l. N. Etnogenez i biosphera zemli [Etnogenez and earth
biosphere]. Moscow: EKSMO, 2007. http://lib.rus.ec/b/287761/read (дата
обращения: 27.10.2011)
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ
Семенов Виталий Андреевич, аспирант кафедры философии, старший лаборант кафедры истории и политологии
Санкт-Петербургский Государственный Университет Экономики и Финансов
Садовая улица, д. 21, г. Санкт-Петербург, 191023, Россия E-mail: semenov3786@mail.ru
DATA ABOUT THE AUTHOR
Semenov Vitaly Andriyovych, Postgraduate Student of chair of philosophy, senior laboratory assistant of chair of history and political science
Saint Petersburg State University of Economy and Finance 21, Sadovaya Street, St. Petersburg, 191023, Russia E-mail: semenov3786@mail.ru
Рецензент:
Быстрянцев С. Б., заместитель заведующего кафедрой Истории и Политологии, к.ф.н., доцент, Санкт-Петербургский Государственный
Университет Экономики и Финансов
