CC BY
58
УДК 94(47):34
ВЛИЯНИЕ РЕФОРМ В РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ НА ПОЛОЖЕНИЕ КУБАНСКОГО КАЗАЧЕСТВА ВО 2-й ПОЛОВИНЕ Х1Х в.
© Максим Николаевич ГОРБАЧЕВ
Кубанский государственный университет (филиал в г. Славянске-на-Кубани), г. Славянск-на-Кубани, Российская Федерация, аспирант, кафедра истории и методики ее преподавания, e-mail: [email protected]
Рассмотрено преобразование российского законодательства и влияние его на положение кубанского казачества во второй половине XIX в., а также влияние общественно-исторических, социальнокультурных, географических и других особенностей на эволюцию кубанского казачества.
Ключевые слова: кубанское казачество; правовая культура; правовое положение.
Роль закона в правовой жизни казаков была огромна, поэтому рассмотрение влияния российского законодательства на положение казачества в обозначенный период заслуживает особого внимания.
Законодательные акты о казачестве опубликованы в Полном собрании законов Российской империи, Своде законов и в специально издававшихся сборниках [1-3]. Заметим, что большинство этих актов относится к отдельным казачьим войскам, но образцом для их составления являлись законы по войску Донскому. Вместе с тем ряд положений, особенно изданных в последней трети
XIX в., посвящены всем или большинству
казачьих войск. В законах были зафиксированы общие и специфические черты статуса казачества каждого из войск.
В последней трети XIX столетия наблюдалась тенденция разложения казачьего сословия, которая проявилась в некотором облегчении военной службы и определенном уравнении в ней с другими сословиями. В 1867-1872 гг. в Кубанском казачьем войске вступил в действие жребьевый порядок военной службы, предусматривавший ликвидацию ее всеобщего характера [4]. Казаки, освобождавшиеся от личной воинской повинности, облагались особым денежным сбором и составляли слой войсковых граж-
дан, который занимался мирными делами и промыслами.
Согласно закону от 21 апреля 1869 г. офицеры и чиновники казачьих войск освобождались от обязательной службы, и на них были распространены общие правила, установленные для регулярных войск. Но предоставленной привилегией казаки пользовались совсем недолго.
1 января 1874 г. было введена воинская повинность на основе призыва на военную службу мужчин всех классов и сословий, т. е. службе стало подлежать все войсковое население. Исключение составляли только некоторые духовные лица и преподаватели учебных заведений. Безусловно, эти шаги предпринимались в соответствии с реформой в армии, предусматривающей введение всеобщей воинской повинности. Новый принцип отбывания воинской обязанности казаков почти не коснулся. Были сделаны лишь несущественные, частные изменения порядка службы. Срок службы казаков был определен в 20 лет, в т. ч. на действительной службе они должны были состоять 4 года. Замена наемниками и денежный выкуп были запрещены. В 1875 г. при обсуждении в правительстве проекта, уточнявшего этот порядок, министр внутренних дел заявил, что в новых условиях для казаков «громадные гражданские привилегии... сделались... чисто дарованными льготами...». Такими льготами были названы свобода от подушной подати и государственных денежных обложений, бесплатный земельный надел, наличие значительного «вспомогательного войскового капитала».
В соответствии с «Положением» от 22 марта 1889 г. нижним чинам казачьих войск, находящимся на действительной обязательной службе, запрещалось вступать в брак, а офицерам не разрешалось заключать брак ранее 23 лет [5, с. 6].
В отношении поземельного устройства казаков также ясно обозначилась тенденция уравнения с другими сословиями. Основным законом, юридически оформившим сложившийся порядок землевладения и землепользования на территориях казачьих областей, являлось «Положение» от 21 апреля 1869 г., по которому все земли делились на три категории: станичная, офицерско-чиновничья и войсковая [6]. Данное «Положение» объяви-
ло станичные земли в общинном владении, а не в собственности, как раньше. Согласно указанному документу станицам отводилась земля из расчета 30 дес. (1 дес. = 1,1 га) на душу мужского пола и по 300 дес. дополнительно тем станицам, где в наличии была приходская церковь. Если с приростом населения отведенной земли оставалось менее 20 дес. на человека, то ее приводили в нормальную пропорцию путем присоединения смежных запасных войсковых земель или переселением казаков во вновь образуемые станицы. Как известно, жители станиц имели право передавать свои паи другим лицам, причем даже не войскового сословия.
В конце 60-х - начале 70-х гг. XIX в. произошло нарушение замкнутости казачьего сословия. В соответствии с законом, принятым 29 апреля 1868 г., правительство, стремясь уменьшить обособленность казаков и приблизить их положение к гражданскому, разрешило «русским подданным селиться на казачьих землях и приобретать в собственность дома и иные строения, на общем основании, не спрашивая согласия войскового начальства, ни станичного общества». Причем земля под строения оставалась собственностью войска, а приобретатель вносил ежегодную посаженную плату в станичные суммы. Приток пришлого, или как стали его называть на Кубани, иногороднего населения с 1870-х гг. становится массовым. В 1861 г. иногородних в Кубанской области числилось только 5243 при населении более 393 тыс., в 1869 г. их стало 25 тыс., в 1873 г. - 256 тыс. человек. К середине 1890-х гг. они составляли уже 37 % местного населения [7]. Причем были места, где иногородние по количеству намного превосходили казаков. Так, в 1896 г. в Лабинском отделе казаки представляли только 13 % населения [8, с. 5]. За три десятилетия, с 1867 по 1897 г., в Ставропольскую губернию, Кубанскую и Терскую области переселилось 1586,8 тыс. человек, что почти вдвое превышало процесс естественного прироста. В начале ХХ в. иногородние по численности преобладали повсеместно [9, с. 37]. А 21 апреля 1869 г. были разрешены выход из войскового сословия и зачисление в него посторонних лиц [10, с. 13]. Освободившиеся от обязательной службы офицеры и чиновники могли поступать на службу вне своих войск, при этом оставаясь в войсковом
сословии, переходить в другие казачьи войска, выходить из казачьего сословия. Теми же правами были наделены и неслужащие дворяне, а также войсковые граждане, урядники и войсковые казаки, не состоящие в служилом разряде. Вдовы и незамужние дочери казаков тоже получили право свободно выходить из войскового сословия. Однако сыновья таких вдов по достижении ими 19 лет должны были вернуться в войско, чтобы тянуть жребий по отбыванию воинской повинности. Закон разрешал зачислять в войско и посторонних лиц, если на то имелись уважительные причины.
В 1880-х гг. зачисление в войсковое сословие было ограничено. Оно разрешалось, как гласило положение от 19 января 1883 г., только при условии, если желающие могли приносить «пользу обществам» [11]. О какой же пользе шла речь? Прежде всего, материальной, которую могли предоставить только хорошие сельские хозяева, знающие лучшие способы обработки земли. Казачество слишком было занято выполнением лежащих на нем боевых обязательств перед государством и не могло посвящать много времени сельскому хозяйству, единственному источнику своего благополучия. Поэтому оно и отставало в этом деле от остального земледельческого населения России, и ему было необходимо поучиться у людей более сведущих. Как отметил тогда А.Б. Петрищев: «Казаку некогда было заняться вплотную развитием тех или иных промыслов. Разработкой естественных богатств на своих степных просторах, торговлей, ремеслами он предоставлял возможность заниматься другим. Даже в коренном казачьем промысле - земледелии -можно было наблюдать некоторую отсталость по сравнению с более свободными в распоряжении своей хозяйственной энергией «иногородними» [12, с. 58].
Заметим, что бывали и такие случаи, когда станичные общества, которые имели право принимать или не принимать в свою среду иногородних лиц, злоупотребляли им. В январе 1912 г. «Голос казачества» писал: «Всесильные магарычи так отуманивали головы нашим общественным сборам, что они вопреки закона, готовы принимать в свою среду всех, кто только не посулит им хорошее угощение и для порядка - сотню-другую рублей на церковь или школу [13, с. 158].
Нередко в казаки принимались и случайные люди. Совершенно верно подметили в своем исследовании В.П. Желтова и Н.А. Иванова, что «размыванию казачьего сословия способствовали и новые правила о торговле казаков». Согласно указам от 23 февраля 1863 г., 7 декабря 1870 г. [14] и др., торговые общества казаков и сотни мастеровых были упразднены и на казаков распространились общие для жителей империи правила торговли и промыслов. Например, в войсках, перешедших на жребьевый порядок службы, неслужилым казакам разрешалось записываться в гильдии с исключением из войскового сословия и без него. Им предоставлялись права купечества, но сыновья лиц, не исключенных из войскового сословия, призывались с 19 лет к жеребьевке по отбыванию воинской повинности.
«Положение об общественном управлении в казачьих войсках» от 13 мая 1870 г. констатировало всесословный характер станичных обществ и право участия наряду с казаками лиц не войскового сословия. Согласно этому документу к традиционному демократическому атаманскому самоуправлению были добавлены общеимперские «крестьянские нормы» [15].
Строго разграничив функции станичных обществ и станичных правлений, это положение выделило станичный суд, придав ему характер крестьянского волостного суда, которое, в свою очередь, положило в основу станичных учреждений выборное начало. Также был признан всесословный характер станичных обществ, право участвовать в сходах лицам неказачьего сословия (однако иногородние рассматривали только те вопросы, которые непосредственно их касались). Согласно этому же положению, власть на местах представляли станичный сход и выбранные ими атаман, правление и суд. Таким образом, было возрождено самоуправление на уровне станичных обществ.
В начале 90-х гг. XIX в. правительство, опираясь на удачный опыт Области войска Донского, провело вторую реорганизацию станичного казачьего управления. 1 июня 1891 г. было принято «Положению об общественном управлении станиц казачьих войск», которое уже распространялось на все казачьи войска. Оно имело прямую преемственность с «Положением» 1870 г.
Согласно этому Положению, основу казачьего самоуправления составляло станичное общество, к которому относились все лица казачьего сословия. Выделялось две разновидности общественного управления станиц казачьих войск: станичное управление и хуторское управление. Станичное управление составляли станичный сбор, станичный атаман, правление и суд. В станицах, имевших хутора, кроме того, создавались хуторские сходы и избирались хуторские атаманы. В станичном сборе небольших станиц (до 30 дворов) участвовали все казаки-домохозяева старше 25 лет, а свыше 30 дворов - по 1 выборному от каждых 10 дворов. Правом участвовать в сборе обладали и представители неказачьего населения, проживающие на станичных землях, но только по вопросам, прямо их касающимся.
Неявка на сбор без уважительной причины влекла за собой штраф в пользу общества (от 20 коп. до 1 руб.). Работой сбора руководил станичный атаман, избираемый самим сбором. Выборными были и все другие станичные должности, определенные законом, такие как церковный староста, смотритель хлебного магазина, писарь, полевые сторожа и др. На сборе происходило определение размеров суммы станичных расходов, распределение общественных поземельных довольствий на участки, назначение опекунов и попечителей и мн. др. [16, с. 65].
Решения схода признавались действительными, когда на нем присутствовали: станичный атаман или лицо, заменяющее его, и не менее половины жителей, имеющих право голоса на сходе. Законными приговоры схода признавались только тогда, когда были выполнены эти условия и составлены в установленном порядке.
Станичный атаман нес ответственность за сохранение порядка, спокойствия в пределах станицы, в этом отношении ему подчинялись все проживающие на этих землях жители. О преступлениях, совершенных лицами, военными или гражданскими, станичный атаман представлял отчет окружной полиции, а также - окружному или уездному начальнику [17, с. 28].
Можно сказать, что обязанности станичного атамана были многочисленными, и почти вся власть в станичном обществе сосредоточивалась в его руках.
Станичный и хуторской атаманы обладали административной и полицейской властью, созывали сборы и руководили ими, контролировали исполнение их решений и распоряжались общественным имуществом и хозяйством. При атамане создавалось станичное правление, в которое входили его помощники, казначей и 2-4 выборных. Помощники атамана содействовали в исполнение всех обязанностей и состояли в непосредственном его распоряжении. Сверх того в правлении присутствовали выбранные обществом на один год доверенные лица, в количестве не менее трех человек [18, с. 22].
Станичное правление собиралось по возможности в воскресные дни, а в случаях, нетерпящих отлагательств, - и в другие [19, с. 36].
В станицах также создавались суд станичных судей (4-12 судей) и суд почетных судей (на две или более станицы, в составе 3-6 судей), являвшийся апелляционной инстанцией. Станичный суд собирался через каждые две недели, чаще всего из соображений удобства по воскресным дням, как и правление, в случае нужды созывался атаманом и в другие дни [20, с. 50].
Станичный суд имел право выносить приговоры по маловажным проступкам, предусматривавшие штраф не более 6 руб., арест не более 8 дней или общественные работы (на тот же срок). Возбуждение дела начиналось с жалобы истца или его родителей, если он не достиг совершеннолетия, по требованию станичного или поселкового атамана, а также по просьбе свидетеля, увидевшего совершение проступка. Атаман и его помощники не имели права вмешиваться в производство суда и даже не присутствовали на обсуждении. Все дела производились словесно, причем дозволено было находиться посторонним лицам. Все решения станичного суда могли быть отменены съездом мировых судей, которые перенаправлялись на решение в надлежащий суд [21, с. 54].
Для занятия общественных должностей предусматривался следующий возрастной ценз: почетные судьи - не менее 45 лет, атаман и станичные судьи - не менее 33 лет.
Казачье самоуправление как уникальный элемент сложилось на традициях самоорганизации казачьей общины и, прежде всего, на строгом и неукоснительном соблюдении неписаных норм казачьей жизни. У казаков,
в отличие от русских общин, были развиты демократические принципы самоуправления, сложились законодательные и исполнительные органы власти, разделенные по вертикали.
Но с принятием двух положений «Положение об общественном управлении в казачьих войсках» 1870 г. и «Положение об общественном управлении станиц казачьих войск» 1891 г. компетенция и состав станичного управления стали аналогичны сельским и волостным органам образца 1861 г., с учетом особенностей казачьих регионов России. Реорганизация станичного управления на Кубани и в других казачьих областях региона еще более приблизило на низовом уровне систему управления в казачьих областях к общероссийской.
Лидеры казачества считали, что «для казачьего организма нужна особая казачья защита с военным устройством ее по подобию прошлых лет: «Круга», «Рады» и т. п., где председательствовал Войсковой или Кошевой, или другой какой атаман с булавой в руке» [22, с. 54].
Как видим, эволюция казачества была целиком связана с уходом от былой «вольницы», занятием им определенного места в сословной иерархии феодального общества, а затем постепенным включением в социальную структуру капиталистического общества. Однако, как известно, этот последний процесс не был завершен, и казачество как сословие, обладающее закрепленным в законах особым правовым статусом, продолжало существовать наряду с другими российскими сословиями не только в конце XIX в., но и в
XX столетии.
Однако в период реакции, начиная с 80-х гг. XIX столетия, эти реформы в правительственных кругах уже считались «роковой ошибкой». Правительство пришло к выводу о том, что последующее распространение буржуазных реформ в казачьих областях создаст определенную опасность для существования «казачества как единого сословия». В связи с этим правительство предприняло конкретные шаги, направленные на отмену ранее вводимых законов, укрепление единоначалия, сословной замкнутости, ликвидацию разделения исполнительной и законодательной, а также военной и гражданской властей.
Раскрывая влияние российского законодательства на положение Кубанского казаче-
ства во второй половине XIX в., нельзя не подчеркнуть, что у казаков исторически сформировалось четкое убеждение, что всякая реформа прежде всего обернется для них новыми налогами, увеличением тягостей. Исследователи XIX столетия акцентировали свое внимание на инстинктивной народной боязни любых начальственных забот, попыток принять участие в их личной и общественной жизни. Казаки расценивали такое вмешательство как очередной подвох, посягательство на их карман.
1. Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам за 1865-1916 гт. Спб., 1870-1917.
2. Действующие в иррегулярных войсках постановления, изданные с 1 января 1865 г. по 1 января 1878 г. Спб., 1878. Ч. 1-4.
3. Законы о воинской повинности казачьих войск. Спб., 1901
4. Полное Собрание Законов (ПСЗ). Собр. 2-е. 1887. Т. 44. № 46998.
5. Законы о воинской повинности казачьих войск. Спб., 1901.
6. ПСЗ. Собр. 2-е. Т. 44. № 46996.
7. Мельников Л.М. Иногородние в Кубанской области. Екатеринодар, 1900.
8. ГАКК (Государственный архив Краснодарского края). Ф. 670. Оп. 1. Д. 34.
9. Яцунский В.К. Роль миграции и высокого естественного прироста в заселении колонизированных районов России // Историческая география России. М., 1970.
10. Статистический обзор современного положения казачьих войск. Спб., 1903.
11. РГВИА (Российский государственный военно-исторический архив). Ф. 330. Оп. 1. Д. 111. Л. 49-51.
12. Казачество. Мысли современников о прошлом, настоящем и будущем казачества. Ростов н/Д, 1992.
13. Голос казачества. № 13. 1912.
14. ПСЗ. Собр. 2-е. Т. 38. № 39314, 39315; Т. 45. № 48992.
15. ПСЗ. Собр. 3-е. Т. 11. № 7782.
16. Фелицин Е.Д. Статистические сведения о Кубанском казачьем войске. Екатеринодар, 1884.
17. Положение об управлении в казачьих войсках // Кубанский Календарь (далее КК). Екатеринодар, 1898.
18. Бондарь Н.И. К вопросу о традиционной системе ценностей Кубанского казачества // Из культурного наследия славянского населения Кубани. Краснодар, 1999.
19. Положение об управлении в казачьих войсках // КК. Екатеринодар, 1898.
20. Бондарь Н.И. Воины и хлеборобы // Вопросы казачьей истории и культуры. Майкоп, 2002.
21. Великая Н.Н. Казаки Восточного Предкавказья в ХУШ-ХГХ вв. Ростов н/Д, 2001.
22. Голос казачества. 1912. № 12.
Поступила в редакцию 3.04.2012 г.
UDC 94(47):34
EFFECTS OF REFORMS IN RUSSIAN LAW ON POSITION OF KUBAN COSSACKS IN THE 2nd HALF OF 19th CENTURY
Maksim Nikolayevich GORBACHYOV, Kuban State Pedagogical Institute (Slavyansk-on-Kuban Branch), Slavyansk-on-Kuban, Russian Federation, Post-graduate Student, History and Its Teaching Methodics Department, e-mail: [email protected]
The transformation of Russian legislation and its effect on the position of the Kuban Cossacks in the second half of 19th century, as well as the influence of socio-historical, socio-cultural, geographical and other features on the evolution of the Kuban Cossacks are discussed.
Key words: Kuban Cossacks; legal culture; legal status.
