CC BY
205Влияние политики «мягкой силы» на укрепление роли КНР в государствах Центральной Азии
Г. Р. Габриелян
МГУ им. М. В. Ломоносова e-mail: grigo3232@mail.ru
Аннотация: С момента распада СССР Центральноазиатский регион стал рассматриваться не только в качестве региона, который располагал серьезными запасами углеводородов, но также как и перспективный рынок для сбыта продукции. Выгодное расположение и транзитный потенциал государств Центральной Азии обуславливает необходимость того, чтобы продвигать собственные интересы в этом регионе. В статье анализируются инструменты и основные направления реализации Китаем стратегии мягкой силы в Центральной Азии в рамках усиления его политических и экономических позиций в данном регионе. В последнее время КНР активно использует различные механизмы мягкой силы для создания привлекательного образа и дальнейшего углубления сотрудничества со странами тех или иных регионов, в частности с государствами Центральноазиатского региона. Статья рассматривает инвестиционную деятельность КНР и продвижение образовательных и культурных проектов, как наиболее эффективные инструменты, позволяющие Пекину закрепиться в регионе. Активная деятельность Китая в рамках реализации стратегии мягкой силы в Центральноазиатском регионе является свидетельством тому, что Пекин всерьёз заинтересован в том, чтобы надолго и прочно закрепить свое место регионе. В данной статье также подчеркивается, что государства Центральной Азии, являясь реципиентами мягкой силы Китая и получая финансовую помощь в виде инвестиций, становятся зависимыми от политики, проводимой КНР. К тому же особое внимание уделяется распространению антикитайских настроений в центральноазиатских государствах, что ведёт к ухудшению эффективности реализуемых механизмов проецирования мягкой силы.
Ключевые слова: Китай, Центральная Азия, мягкая сила, геополитика, инвестиции, образование.
The impact of the policy of "Soft Power" on strengthening the role of the PRC
in the states of Central Asia
Grisha R. Gabrielian
Lomonosov Moscow State University e-mail: grigo3232@mail.ru
Abstract: Since the collapse of the USSR, the Central Asian region has come to be seen not only as a region with significant reserves of hydrocarbons, but also as a promising market for product sales. The favorable geographical location of the region and the transit potential of the Central Asian states necessitate the promotion of their own interests in this region. The article analyzes the instruments and main directions of China's implementation of the soft power strategy in Central Asia within the framework of strengthening its political and economic positions in this region. Recently, the PRC has been actively using various mechanisms of soft power to create an attractive image and further deepen cooperation with the countries of certain regions, with the states of the Central Asian region. The article considers the investment activity of the PRC and the promotion of educational and cultural projects as the most effective tools that allow Beijing to gain a foothold in the region. This article also emphasizes that the Central Asian states, being recipients of China's soft power and receiving financial assistance in the form of investments, become dependent on the policies pursued by the PRC. In addition, special attention is paid to the spread of anti-Chinese sentiments in the Central Asian states, which leads to a deterioration in the effectiveness of the implemented mechanisms of projection of soft power.
Key words: China, Central Asia, soft power, geopolitics, investments, education.
Концепция «мягкой силы».
В современных реалиях международных отношений мягкая сила превратилась в один из самых эффективных инструментов реализации внешнеполитических задач. Важно отметить, что применение концепции мягкой силы во внешней политике является необходимым условием для достижения лидирующих позиций на мировой арене.
Термин «мягкая сила» был введен в научный оборот политологом из США Джозефом Наем. Он впервые использовал данный термин в своей работе «Призвание к лидерству: меняющаяся природа американской власти» («Bound to Lead: The Changing Nature of American Power»), опубликованной в 1990 г. Най описал мягкую силу, как способность достигать желаемого на основе добровольного участия, симпатии и привлекательности, а не посредством принуждения или использования военной силы. Если государство при использовании традиционной жесткой силы опирается на экономический потенциал и военную мощь, то основными источниками мягкой силы являются культура страны, её политические ценности и идеология.
Особенности использования «мягкой силы» в Центральной Азии.
На сегодняшний день Центральноазиат-ский регион вызывает серьёзный ажиотаж среди региональных и нерегиональных игроков, что, разумеется, связано с двумя важнейшими факторами: богатые запасы нефти и газа и стратегически важное географическое положение региона.
Подобный интерес базируется в основном на экономической составляющей. Невзирая на то, что действительные объемы запасов углеводородов на территории стран региона не известны, уже сейчас государства Центральной Азии конкурируют между собой за возможность стать реципиентом иностранных инвестиций.
С момента распада СССР Центрально-азиатский регион стал рассматриваться не только как регион, который располагал серьезными запасами углеводородов, но также как и рынок сбыта продукции. Выгодное геостратегическое положение региона и транзитный потенциал государств Центральной Азии обуславливает необходимость того,
чтобы продвигать собственные интересы разных международных акторов в этом регионе.
С точки зрения анализа реализации концепции мягкой силы Центральная Азия является достаточно сложным регионом, так как здесь пересекаются интересы многих крупных держав, которые активно используют различные механизмы для укрепления свой геополитической роли в регионе.
Важно понимать, что регион Центральной Азии состоит из государств, ранее входивших в состав СССР, что в значительной степени определяет место и роль России в регионе. Например, в регионе проживает большое количество российских соотечественников и сохраняется русский язык. К тому же центральноазиатские государства входят в состав СНГ и активно участвуют в развитии интеграционных процессов. В результате, необходимо подчеркнуть, что Центральная Азия остаётся стратегически важным регионом и для России.
Одновременно данный регион привлекателен и для других крупных акторов международных отношений, которые стремятся закрепиться в Центральной Азии.
Несмотря на выгодное географическое положение и наличие углеводородов, следует помнить о том, что Центральноазиат-ский регион характеризуется наличием внутриполитических проблем, межэтническими конфликтами, наркоторговлей. К тому же регион граничит с таким нестабильным государством, как Афганистан, который может оказать дестабилизирующее влияние на страны Центральной Азии. Все эти факторы указывают на то, что регион, несмотря на свою привлекательность, является достаточно закрытым с точки зрения использования традиционных механизмов реализации мягкой силы.
Реализация Китаем концепции «мягкой силы» в Центральной Азии.
Активный экономический рост КНР является детерминантой для расширения доступа к энергетическим ресурсам Центральной Азии. Пекин рассматривает данный регион не только в качестве источника импорта углеводородов, но также как и рынок для
сбыта товаров китайского производства и транзитный коридор,
открывающий пути доставки продукции из Китая в Европу. Исходя из вышеперечисленных факторов, можно отметить, что Центральная Азия является важнейшим геополитическим регионом для многих международных акторов, что создает серьезную конкуренцию в удержании влияния в странах региона.
Расширение политического и экономического влияния Китая в Центральноазиатском регионе может привести к росту синофобии, что создает препятствия для достижения КНР своих геополитических целей. Китайское правительство, стремясь избежать роста антикитайских настроений в странах Центральной Азии, активизирует культурно- гуманитарное взаимодействие со странами региона с целью создания благоприятного имиджа своей страны. Интерес Китая к Цен-тральноазиатскому региону можно проследить также по числу официальных визитов китайских представителей власти в страны региона. Так, например с 2000 г. по 2017 г. общее число официальных визитов различных делегаций из КНР в страны Центральной Азии и делегаций из стран региона в Китай составило 7221.
В использовании Китаем мягкой силы выделяется три основных направления.
Первым из них является политика безопасности, которая направлена на предотвращение обострения международной обстановки. В соответствии с данным направлением внешней политики Китай пытается соблюдать нейтралитет по отношению к военным конфликтам, не затрагивающим напрямую его территориальные и геополитические интересы, как в случае с Тайванем или спорными территориями в Южно-Китайском море.
Второй вектор реализации мягкой силы в китайской внешней политике - это активное содействие в экономической и социальной области, здравоохранении, образовании и гуманитарной сфере. В отличие от стран Запада, Китай при оказании помощи не
1 Silk Road Diplomacy: Deconstructing Beijing's toolkit to influence South and Central Asia / Samantha Custer, Tanya Sethi, Jonathan A. Solis, Joyce Jiahui Lin, Sid-dhartha Ghose, Anubhav Gupta, Rodney Knight, Austin
демонстрирует открыто политические и идеологические мотивы своих действий.
При изучении сотрудничества стран Центральной Азии и КНР необходимо учитывать тот факт, что экономический потенциал стран региона весьма ограничен, несмотря на значительные запасы природных ресурсов. Китай активно использует этот фактор для того, чтобы добиться своих геополитических целей в регионе и расположения местных обществ. С этой целью Пекин прежде всего применяет экономические средства, финансируя различные промышленные, инфраструктурные и социальные проекты.
Ярким примером такого проекта можно назвать строительство железной дороги Китай - Кыргызстан - Узбекистан или газопровод Туркменистан - Узбекистан - Казахстан - Китай.
Другой наглядный пример - строительство Зеравшанской ГЭС на границе Узбекистана и Таджикистана. Этот пример демонстрирует готовность Китая не просто использовать инвестиции для достижения своих целей, но и учитывать особенности региональной политики и отношения государства региона. Так, Китай изначально планировал участвовать в проекте строительства ГЭС, но в дальнейшем обнаружилось, что реализация этого проекта сопряжена с противоречием между Таджикистаном и Узбекистаном, и китайская сторона приняла решение отказаться от данного проекта, чтобы не провоцировать углубление конфликта. При этом Китай вышел не просто так, а предложил Душанбе в качестве компенсации помощь в осуществлении других важных проектов.
Необходимо отметить, что китайские инвестиции все глубже проникают в экономическую систему государств Центральной Азии, особенно в таких стратегически важных сферах, как разработка нефтегазовых месторождений, добыча урана и руд цветных металлов, коммуникации, транспорт и энергетика. Общее число китайских компаний, функционирующих в регионе, достигает нескольких сотен, а предприятия
Baehr. December 2019 / A Research Lab at William & Mary AidData; China Power Project CSIS; Asia Policy Society Institute //
центральноазиатских государств практически не имеют выхода на китайский рынок.
К третьему направлению можно отнести культурное взаимодействие, которое призвано продемонстрировать всему миру современные достижения КНР.
В данной сфере Китай проявляет серьёзную заинтересованность и продвигает различные проекты, особенно в последние годы. Например, КНР открывает по всему миру так называемые Институты Конфуция, курируемые учреждённым в 1987 г. ведомством Ханьбань, деятельность которого направлена на продвижение китайского языка за рубежом. Открытие первого Института Конфуция состоялось в 2004 г. в Южной Корее.
В соответствии с данными агентства Синьхуа, на 2017 г. в мире было открыто уже 516 институтов в 142 странах и регионах мира, а общее число слушателей достигло 7 млн человек.
Миссия Институтов Конфуция заключается в способствовании росту понимания китайского менталитета и культуры в мире, развитии дружеских взаимоотношений Китая с другими странами. Кроме того, можно выделить следующие задачи, реализуемые ИК:
- организация курсов по изучению китайского языка и культуры;
- организация научных мероприятий, посвященных КНР;
- проведение квалификационного теста по китайскому языку (HSK);
- студенческие и преподавательские стажировки в Китай
В Центральной Азии открыто более десяти Институтов Конфуция, которые активно функционируют.
Примером активной деятельности Китая по открытию институтов Конфуция в Центральной Азии является реализуемая Пекином политика в Казахстане. В феврале 2009 г. был открыт Институт Конфуция при Казахском национальном университете имени Аль-Фараби при содействии Ланьчжоуского университета (Китай) 2 . Открытие первых двух институтов Конфуция в Казахстане
состоялось в Астане и Алматы. Впоследствии было открыто еще одно учебное заведение на базе Актюбинского государственного педагогического института.
Так, в декабре 2014 г. был открыт Институт Конфуция в Самарканде на базе Самаркандского государственного института иностранных языков. В августе 2015 г. Институт Конфуция также открылся в Горнометаллургическом институте в городе Чкаловск Согдийской области Таджикистана, в феврале 2017 г. - подписаны документы об организации трех классов Конфуция на базе учебных заведений Ошской области Кыргызстана -Ошского технологического университета, Ошского гуманитарного педагогического института, а также лицея «Билим» при Ош-ском государственном университете. Кроме того, в сентябре 2017 г. была открыта кыргызско-китайская школа-гимназия №95, строительство которой было профинансировано Китаем. Строительство данного учебного заведения было за счёт грантовых средств Китая на сумму 78 млн сомов (почти 920 тыс. долл.).
Роль Института Конфуция, как действительно эффективного инструмента проецирования мягкой силы, демонстрирует тот факт, что в Казахстане, например, в ИК обучаются 14 тыс. студентов, а в старейшем в регионе Институте Конфуция при Ташкентском государственном институте востоковедения каждый год проходит обучения около 1500 учащихся.
В последние годы в Центральной Азии вырос интерес к изучению китайского языка, который уже является вторым по популярности среди иностранных языков. На фоне роста изучения китайского языка в центрально-азиатских странах постепенно уменьшается число русскоязычных носителей, что приводит к снижению статуса русского языка.
К тому же с недавних пор повысился и углубился уровень сотрудничества между странами Центральной Азии и Китайской Народной Республикой. Подписание различных соглашений о сотрудничестве в сфере образования и культуры между двумя
2 Институт Конфуция при Казахском национальном университете им. Аль-Фараби [Электронный ресурс]. URL: http: www.kaznu.kz.ru/14355
сторонами создало прочный фундамент для развития двусторонних связей КНР и цен-тральноазиатских стран. На сегодняшний день большое количество студентов из стран региона проходит обучение в ВУЗах Китая, получая образовательные стипендии от китайского правительства, Института Конфуция или стипендий от городов и провинций.
Находясь на языковой стажировке в Китае или получая высшее образование в китайских ВУЗах, студенты обучаются китайскому языку, культуре, истории, а самые выдающиеся выпускники получают возможность продолжить обучение. Студенты в процессе занятий через полученные знания становятся более лояльными к Китаю и начинают испытывать симпатию к государству.
Так по данным Министерства образования Китайской Народной Республики на 2017 г., численность студентов из Казахстана в Китае достигла 13,2 тыс. узбекских около 5 тыс. студентов; около 11 тысяч человек из Кыргызстана; численность таджикских студентов в Китае составляет 2-3 тыс.человек. Часть этих студентов обучается за государственный счёт в рамках стипендиальных программ КНР. Так, за 2010-2018 гг. студентам из Центральноазиатского региона было выдано более 5 тысяч стипендиальных грантом на обучение.
Несмотря на активное сотрудничество Китайской Народной Республики с централь-ноазиатскими странами и роль КНР в ускорении развития этого региона, следует рассмотреть и негативную сторону данного взаимодействия - растущие антикитайские настроения в обществах государств региона
Особенно активно распространяются антикитайские настроения в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане, которые имеют общую границу с КНР. Так, например в марте 2016 г. в Казахстане прошла волна антикитайских митингов, направленных против внесения изменений в земельный кодекс. В нескольких казахских городах граждане вышли на протест с требованием об отказе от предоставления земли в аренду иностранцам. Основная проблема заключалась в том, что в соответствии с изменениями в Земельный кодекс, подписанный еще в ноябре 2015 г., иностранцы получили бы право на аренду земли сроком на 25 лет, хотя раньше этот срок
составлял 10 лет. Митингующие опасались того, что огромные территории Казахстана будут переданы в аренду Китаю на такой
длительный срок, что углубляло китайскую экспансию в этом государстве. Данные акции протестов привели к тому, Н. Назарбаев наложил мораторий на внесение изменений в отдельные пункты кодекса до 2021 г.
Рассматривая активную инвестиционную деятельность Китая, которая также является частью мягкой силы, можно отметить, что такие страны, как Таджикистан и Киргизия рискуют стать зависимыми от КНР. Так, Бишкек получил от Китая 45% всех внешних займов, что составляет около 1,7 млрд. долл. Душанбе - 1,016 млрд. долл., составляет 52% всех внешних займов. Долги обоих государств перед Китайской Народной республикой составляют более 20% от их ВВП. В других странах Центральноазиатского региона ситуация с задолженностью перед Китаем обстоит лучше: долг Туркмении составляет 16,9% от её ВВП, Узбекистан - 16%, а Казахстан должен Пекину всего 6,5%.
В Таджикистане проблема, вызванная активной ролью Китая в развитии экономики страны, заключается в том, что растет финансово-экономическая зависимость Душанбе от Пекина. Так, к концу 2016 г. инвестиции КНР в экономику Таджикистана составили 1,016 млрд. долл. Такой объем долга делает Таджикистан зависимым от КНР и усиливает антикитайские настроения. Люди опасаются того, что Пекин потребует выплаты денежных средств и в случае, если Таджикистан не будет в состоянии погасить задолженность, китайская сторона может потребовать землю в качестве компенсации долга. Так, например в январе 2011 г. Душанбе передал Пекину 1,1 тыс. кв. км спорных территорий на Памире.
Ярким результатом инвестиционной политики Китая в Таджикистане и отсутствия у Душанбе возможности обслуживать свои кредиты стала ситуация, когда китайской корпорации TBEA было дано право на добычу золота из рудников «Восточный Дуоба» и «Верхний Кумарг» до тех пор, пока не будут возвращены потраченные в 2016 г. на строительство ТЭЦ «Душанбе-2» 331,5 млн долл., которые были получены от
Экспортно-импортного банка Китая (ЙЖР
ад.
Исходя из вышеперечисленных факторов, можно отметить, что эффективность реализации КНР концепции мягкой силы Центральной Азии ограничена распространением негативных стереотипов и антикитайских настроений, которые не позволяют в полной мере использовать инструменты для укрепления Китая в Центральноазиатском регионе.
Заключение.
Несмотря на усиление влияния китайской мягкой силы в Центральной Азии в последние годы, на данный момент оно остается ограниченным, особенно по сравнению с влиянием России и Запада. Однако роль русского языка и культуры в регионе снижается, и значительная часть молодого высокообразованного класса, который сформирует будущие политические элиты, училась либо на Западе, либо в Китае. Китай, вероятно, увеличит культурное и образовательное участие в регионе в ближайшие годы и построение дружеских отношений с местной политической элитой. Однако для государств Центральной Азии возможность балансирования между Востоком, Севером и Западом остается предварительным условием для того, чтобы не становиться клиентами какой-либо одной державы.
Проанализировав инструменты реализации Китаем стратегии мягкой силы в Центральной Азии, можно сделать вывод, что продвижение позитивного образа Китая в политической и культурной плоскостях сталкивается с определенными психологическими и стереотипными барьерами, которые имеют глубокие исторические корни и опыт граждан стран, взаимодействующих с Пекином в различных областях. Однако постепенное и последовательное использование КНР различных инструментов мягкой силы в Цен-тральноазиатском регионе позволяет Китаю
достичь своей окончательной цели - закрепления своей роли во внутренних процессах, происходящих в регионе и расширения ресурсной базы для своей диверсифицируемой экономики.
Нельзя не отметить, что в последние годы наблюдается активная экспансия КНР в Центральной Азии, которая характеризуется своей комплексностью и долгосрочностью. Открывающиеся китайские центры в перспективе могут стать фундаментом для обеспечения беспрепятственного проникновения китайской экономической мощи в регион Центральной Азии, что приведёт к «привязке» региона к Китаю через сеть экономических и культурных связей.
Активная деятельность Китая в рамках реализации стратегии мягкой силы в Цен-тральноазиатском регионе является свидетельством тому, что Пекин всерьёз заинтересован в том, чтобы надолго и прочно закрепить свое место регионе. В этой связи положение стран Центральной Азии является достаточно уязвимым, так как, соседствуя с КНР, обладают меньшими экономическими ресурсами. Этот фактор может негативно повлиять на страны региона, несмотря на все имеющиеся преимущества. С одной стороны, растущие инвестиционные потоки, поступающие из Китая, могут положительно повлиять на рост экономики в регионе, но с другой стороны, китайское правительство в первую очередь стремиться к реализации тех проектов, которые соответствуют экономическим интересам Пекина, а не местных предпринимателей.
Таким образом, желание Китая идти на активное экономическое взаимодействие, готовность вкладывать внушительные суммы денег в реализацию нужных странам Центральной Азии проектов постепенно подталкивают элиты стран региона ко все более тесному взаимодействию с большим соседом. И перспективы такого сотрудничества весьма серьезные.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Nye J. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power/ Basic Books - 307 p. Silk Road Diplomacy: Deconstructing Beijing's toolkit to influence South and Central Asia / Saman-tha Custer, Tanya Sethi, Jonathan A. Solis, Joyce Jiahui Lin, Siddhartha Ghose, Anubhav Gupta, Rodney Knight, Austin Baehr. December 2019 / A Research Lab at William & Mary AidData; China Power Project CSIS; Asia Polky Society Institute //
Глинкина С.П. Китайская стратегия освоения постсоветского пространства и судьба Евразийского союза: Доклад/Глинкина С.П., Тураева М.О., Яковлев А.А/ М.: Институт экономики РАН, 2016. - 59 c.
Денисов И. Шелковая безопасность: новая китайская концепция развития и правила игры в
Евразии // Индекс безопасности, 2015. Т. 21. № 3 (114). С. 51-60. Захаров А.Н. Стратегия энергетической безопасности КНР -внешнеторговый аспект/ Захаров
А. Н., Русак Н. А.// Российский внешнеэкономический вестник. - 2017. - №10. - С. 25-30 Кухаренко, Н.В., Кухаренко, С.В. Институты Конфуция как инструмент политики «мягкой силы» КНР/ Н.В. Кухаренко, С.В. Кухаренко// Современный Китай и его окружение. - М.: КРАСАНД, 2015. - C. 295-337. Страны СНГ и Балтии в глобальной политике Китая. М.: РИСИ, 2013. 166 с. Чуфрин Г.И. Инвестиционное наступление Китая в Центральную //Экономическое обозрение//- № 4, 2012. - С.54-68.
REFERENCES
Nye J. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power/ Basic Books - 307 p. Silk Road Diplomacy: Deconstructing Beijing's toolkit to influence South and Central Asia / Saman-tha Custer, Tanya Sethi, Jonathan A. Solis, Joyce Jiahui Lin, Siddhartha Ghose, Anubhav Gupta, Rodney Knight, Austin Baehr. December 2019 / A Research Lab at William & Mary AidData; China Power Project CSIS; Asia Polky Society Institute // Glinkina S.P. Kitaijskaya strategiya osvoeniya postsovetskogo prostranstva i sud'ba Evraziijskogo soyuza: Doklad/Glinkina S.P., Turaeva M.O., YAkovlev A.A/ M.: Institut ekonomiki RAN, 2016.
- 59 s.
Denisov I. 2015. Shelkovaya bezopasnost': novaya kitajskaya koncepciya razvitiya i pravila igry v
Evrazii // Indeks bezopasnosti. T. 21. № 3 (114). S. 51-60. Zaharov A. N. Strategiya energeticheskoj bezopasnosti KNR -vneshnetorgovyj aspekt/ Zaharov A.
N., Rusak N. A.// Rossijskij vneshneekonomicheskij vestnik. - 2017. - №10. - S. 25-30 Kuharenko, N. V., Kuharenko, S. V. Instituty Konfuciya kak instrument politiki «myagkoj sily» KNR/ N.V. Kuharenko, S.V. Kuharenko// Sovremennyj Kitaj i ego okruzhenie. - M.: KRASAND, 2015.
- C. 295-337.
Strany SNG i Baltii v global'noj politike Kitaya. M.: RISI, 2013. 166 s.
Chufrin G.I. Investicionnoe nastuplenie Kitaya v Central'nuyu //Ekonomicheskoe obozrenie//- № 4, 2012. - S.54-68.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ / INFORMATION ABOUT THE AUTHOR Габриелян Гриша Робертович - магистр Grisha R. Gabrielian - Master in Interna-
в области международных отношений фа- tional Relations of the Faculty of world politics
культета мировой политики МГУ им. М.В. of Lomonosov Moscow State University.
Ломоносова.
