CC BY
11
¿РЕЦЕНЗИРУЕМЫЙ 10-ПРАКТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
ИССЛЕДОВАНИЯ И ПРАКТИКА В МЕДИЦИНЕ j
RESEARCH AND PRACTICAL MEDICINE JOURNAL ,
Исследования и практика в медицине 2020, т.7, №1, с. 25-37
ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ. ОНКОЛОГИЯ
https://d0i.0rg/l 0.17709/2Д09-2231-2020-7-1-3
ВЛИЯНИЕ НОКАУТА ПО ГЕНУ УРОКИНАЗЫ У МЫШЕЙ С57В1./6-Р1.АиТММВиСТН13Р1.АибР0Ни/ БРОНи НА ФАКТОРЫ РОСТА ПРИ ЗЛОКАЧЕСТВЕННОЙ МЕЛАНОМЕ
Е.М.Франциянц, И.В.Каплиева, И.В.Нескубина, В.А.Бандовкина, Л.К.Трепитаки, Е.И.Сурикова*, Н.Д.Черярина, Л.А.Немашкалова, Н.С.Лесовая
ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр онкологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации, 344037, Российская Федерация, г. Ростов-на-Дону, ул. 14-я линия, д. 63
Резюме
Цель исследования. Изучить особенности динамики факторов роста в условно здоровой коже, опухоли и пери-фокальной зоне меланомы у мышей с нокаутом по урокиназе (и РА).
Материалы и методы. Исследование проведено на разнополых мышах линий С57 BL/6 (п=47) и C57BL/ 6-Plautml.lBugThisPlauGFDhu/GFDhu - с нокаутом по uPA (п=31). Меланому B16/F10 перевивали под кожу в дозе 0,5 мл (1:10 в физ. растворе). Контроль - интактные мыши соответствующей линии. В коже, опухоли и пери-фокальной зоне, выделенных на 21-й день роста опухоли, методом иммуноферментного анализа (ИФА) определяли уровни VEGFA, VEGFC, sVEGFRl, SVEGFR3, IGF1, IGF2, TGF|31 и FGF21.
Результаты. Нокаут по uPA замедлял рост (больше у самок) и метастазирование (больше у самцов) меланомы у мышей. Тормозить миграцию злокачественных клеток у самцов мог низкий уровень TGF-pl - меньший, чем у мышей линии C57BL/6: в коже - в 5,0 раз, в опухоли - в 1,8 раза, в перифокальной зоне - в 6,1 раза. У самок с нокаутом по uPA меньшая, чем у самцов, редукция TGF-pl в опухоли (в 1,4 раза) ограничивала метастазирование, но полностью его не подавляла - регистрировались единичные очаги в легких. Высокая концентрация IGF1 в тканях у всех мышей с нокаутом по uPA: у самцов в опухоли - в 1,4 раза, в перифокальной зоне - в 2,6 раза, в коже -в 3,6 раза, у самок в опухоли - в 2,6 раза, в перифокальной зоне - в 25,0 раз, в коже - в 13,9 раза по сравнению с мышами линии С57 BL/6 могла поддерживать метастатический фенотип раковых клеток (у самок) или большую пролиферативную активность клеток меланомы (у самцов). Низкий уровень FGF-21 в опухоли (у самцов - в 5,3 раза, у самок - в 18,4 раза), перифокальной зоне (у самцов - в 9,6 раза, у самок - в 8,5 раза) и коже (у самцов - в 6,7 раза, у самок - в 3,3 раза) у животных с нокаутом по uPA мог быть обусловлен ростом IGF-1, поскольку известно об их реципрокном взаимодействии. Неожиданным оказалось значительное, хотя и меньшее, чем у мышей с нормальным генотипом, накопление VEGFA в ткани меланомы: у самцов в опухоли - в 44,9 раза, в перифокальной зоне - в 6,8 раза, в коже - в 2,4 раза, у самок в опухоли - в 5,6 раза, в перифокальной зоне -в 2,6 раза, в коже - в 3,3 раза по сравнению с соответствующим интактным контролем вследствие вероятного участия рецептора uPA(uPAR) в реализации VEGF-индуцированных процессов.
Заключение. Нокаут по гену uPA, изменяя активность системы ряда ростовых факторов, модифицирует метаболизм меланомы, замедляя ее рост и устраняя или снижая ее метастатическую активность.
Ключевые слова:
мыши, нокаут по гену иРА, меланома, факторы роста, опухоль, перифокальная зона, половые особенности
Оформление ссылки для цитирования статьи
Франциянц Е.М., Каплиева И.В., Нескубина И.В., Бандовкина В.А., Трепитаки Л.К., Сурикова Е.И., Черярина Н.Д., Немашкалова Л.А., Лесовая Н.С. Влияние нокаута по генуурокиназы у мышей C57BL/6-Plautml.lBugThisPLau6FDhu/ GFDhu на факторы роста при злокачественной меланоме. Исследования и практика в медицине. 2020; 7(1): 25-37. https://doi.org/10.17709/2409-2231-2020-7-1-3
Для корреспонденции
Сурикова Екатерина Игоревна - к.б.н., старший научный сотрудник лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей ФГБУ «Национальный
медицинский исследовательский центр онкологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации, г. Ростов-на-Дону, Российская Федерация.
Адрес: 344037, Российская Федерация, г. Ростов-на-Дону, ул. 14-я линия, д. 63
E-mail: [email protected]
0RCID: http://orcid.org/0000-0002-4318-7587
SPIN: 2401-41 15
Информация о финансировании. Финансирование данной работы не проводилось. Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Статья поступила 09.04.2019, принята к печати 02.02.2020, опубликована 13.03.2020.
Research and Practical Medicine Journal. 2020, v.7, №1, p. 25-37
ORIGINAL ARTICLE. ONCOLOGY
https://doi.org/10.17709/2409-2231-2020-7-1-3
INFLUENCE OF UROKINASE GENE-KNOCKOUT IN C57BL/6-PLAUTMI. IBUGTHISPLAU6FDHU/GFDHU MICE ON GROWTH FACTORS IN MALIGNANT MELANOMA
Elena M. Frantsiyants, Irina V. Kaplieva, Irina V. Neskubina, Valeriya A. Bandovkina, Lidiya K. Trepitaki, Ekaterina I. Surikova*, Natalya D. Cheryarina, Lyudmila A. Nemashkalova, Natalya S. Lesovaya
National Medical Research Centre for Oncology of the Ministry of Health of Russia, 63 14 line, Rostov-on-Don 344037, Russian Federation
Abstract
Purpose of the study. Studying characteristics of the growth factor dynamics in the intact skin, tumors and perifocal tissues of melanoma in urokinase (uPA) gene-knockout mice.
Materials and methods. The study included male and female C57 BL/6 mice (n=47) and C57BL/6-Plautm1.1BugThis-PlauGFDhu/GFDhu mice with uPA gene-knockout (n=31). B16/F10 melanoma was transplanted subcutaneously at a dose of 0.5 mL (1:10 in normal saline). Intact mice of the same strain served as controls. Levels of VEGFA, VEGFC, sVEG-FR1, sVEGFR3, IGF1, IGF2, TGFpl and FGF21 were determined by ELISA in the skin, tumor and perifocal tissues isolated on the 21st day of the tumor growth.
Results. uPA gene-knockout inhibited the growth (mostly in females) and metastasis (predominantly in males) of melanoma in mice. Inhibition of the migration of malignant cells in males could be due to low levels of TGF-p1 compared to C57 BL/6 mice: in the skin - by 5.0 times, in tumors - by 1.8 times and in perifocal tissues - by 6.1 times. In uPA gene-knockout females, lower levels of TGF-p1 were observed in tumors - by 1.4 times inhibited metastasis, but not completely, and solitary metastatic foci were registered in the lungs. High levels of IGF1 in tissues of all uPA gene-knockout mice (males: in tumors by 1.4 times, in perifocal tissues by 2.6 times, in the skin by 3.6 times; females: in tumors by 2.6 times, in perifocal tissues by 25.0 times, in the skin by 13.9 times, compared to C57 BL/6 mice) could maintain the metastatic phenotype of cancer cells (in females) or hiher proliferative activity of melanoma cells (in males). Lower levels of FGF-21 in tumors (males - by 5.3 times, females - by 18.4 times), perifocal tissues (males - by 9.6 times, females - by 8,5 times) and skin (males - by 6.7 times, females - by 3.3 times) in uPA gene-knockout animals could be due to the IGF-1 growth, as their reciprocal interaction is known. Interestingly, a significant, although lesser than in mice with a normal genotype, accumulation of VEGFA in melanoma tissues was observed: in males - in tumors by 44.9 times, in perifocal tissues by 6.8 times, in the skin by 2.4 times; in females - in tumors by 5.6 times, in perifocal tissues by 2.6 times, in the skin by 3.3 times, compared to the corresponding intact controls, due to the probable involvement of the uPA receptor (uPAR) in the implementation of VEGF-induced processes.
Conclusion. Changing the activity of a system of some growth factors, uPA gene-knockout modifies melanoma metabolism by inhibiting its growth and eliminating or reducing its metastatic activity.
Keywords:
mice, uPA gene-knockout, melanoma, growth factors, tumor, perifocal area, gender differences
For citation
Frantsiyants E.M., Kaplieva I.V., Neskubina I.V., Bandovkina V.A., Trepitaki L.K., Surikova E.I., Cheryarina N.D., Nemashkalova L.A., Lesovaya N.S. Influence of urokinase gene-knockout in C57BL/6-PlautmI.IBugThisPlau6FDhu/GFDhu mice on growth factors in malignant melanoma. Research and Practical Medicine Journal (Issled. prakt. med.). 2020; 7(1): 25-37. https://doi.org/10.17709/2409-2231-2020-7-1-3
For correspondence
Ekaterina I. Surikova - Cand. Sci. (Biol.), senior researcher of the laboratory for the study of pathogenesis of malignant tumors of National Medical Research
Centre for Oncology of the Ministry of Health of Russia, Rostov-on-Don, Russian Federation.
Address: 63 14 line, Rostov-on-Don 344037, Russian Federation
E-mail: [email protected]
ORCID: http://orcid.org/0000-0002-4318-7587
SPIN: 2401-41 15
Information about funding. No funding of this work has been held. Conflict of interest. Authors report no conflict of interest.
Submitted 09.04.2019, accepted for publication 02.02.2020, published 13.03.2020.
Изучение различных аспектов онкологической патологии часто осуществляется на моделях злокачественного роста, воспроизведённых на мышах. Традиционными моделями являются иммуноком-петентные и иммунодефицитные мыши с синген-ными и ксеногенными опухолями, трансплантированными подкожно или ортотопически. Эти модели и до сих пор широко задействуются в различных видах исследований. Однако в настоящее время все более актуальным становится изучение связи между генами, предположительно участвующими в неопластических процессах, и канцерогенезом, что не только помогает дополнить информацию о патогенезе различных злокачественных заболеваний, но и нацеливает на разработку новых лекарственных препаратов для их лечения. В решении этих задач онкологам приходят на помощь генетически модифицированные животные, у которых онкогены могут быть конститутивно или условно экспрессированы, а гены-супрессоры опухолей могут быть подавлены с использованием традиционных методов, таких как ретровирусная инфекция, микроинъекция ДНК-конструкций и так называемый «направленный на гены» трансгенный подход. Экспериментальные модели, основанные на изменении генетической информации животных, очень важны в исследованиях канцерогенеза [1].
Ключевой механизм, лежащий в основе тумороге-неза, включает сочетание усиленной пролиферации клеток и подавления апоптотической гибели клеток [2]. «Активатор плазминогена типа урокиназы», или просто «урокиназа» (uPA), является ключевой сериновой протеазой, участвующей в превращении неактивного плазминогена в активный плазмин, который, в свою очередь, функционирует в ряде событий канцерогенеза. Продемонстрировано участие системы uPA-uPAR в прогрессировании опухолей, в частности, у мышей с дефицитом uPA замедлялся рост неоплазм и уменьшалось метастазирование во внутренние органы [3, 4, 5]. Subramanian et al. (2006) показали, что РНК-опосредованное ингиби-рование как uPA, так и uPAR одновременно запускает апоптоз в клетках рака молочной железы через активацию различных белков каспазы [6]. Было установлено, что компоненты системы uPA могут увеличивать пролиферацию клеток посредством протео-литической активации различных типов факторов роста, таких как фактор роста эндотелия сосудов (VEGF), эпидермальный фактор роста (EGF), фактор роста фибробластов-2 (FGF-2) и трансформирующий фактор роста в (TGF-в), а также молекул адгезии, таких как интегрины а5в1 [2, 7, 8].
Система ростовых факторов, помимо прочих специфических функций, участвует в построении сосу-
дистой сети опухоли - сложного и скоординированного процесса неоангиогенеза. Центральными звеньями гемангио- и лимфангиогенеза являются члены семейства VEGF [9, 10]. Вместе с тем особый интерес при злокачественном росте представляют факторы «запуска» ангиогенеза: FGF, TGF-в и инсу-линоподобные факторы роста - IGF1 и IGF2 [11, 12].
Цель исследования: изучить особенности динамики факторов роста в условно здоровой коже, опухоли и перифокальной зоне меланомы у мышей с нокаутом по гену uPA.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Мыши линии С57 ВL/6 обоего пола (п=47) с начальной массой 21-23 г были получены из филиала «Андреевка» ФГБУН «Научный центр биомедицинских технологий» ФМБА РФ (Московская область). Эти животные составили 1-ю группу.
Мыши линии C57BL/6-PlаutmI. IBug-ThisPlau6 FDhu/GFDhu обоего пола (п=31) с начальной массой у самок - 24-26 г, у самцов - 31-33 г были получены из питомника лабораторных животных филиала ФГБУН «Института биоорганической химии им. академиков М. М. Шемякина и Ю. А. Овчинникова» РАН (г. Пущино, Московская область). Характеристика животных линии C57BL/6-Plautm1.1BugThisPlauGFDhu/ GFDhu:окраска шерсти - черная, метод модификации - целевая мутация (нокаут) с получением белка (иРА), неспособного связываться с рецептором активатора плазминогена урокиназного типа. Животные-мутанты могут использоваться в исследованиях хронического воспаления ткани, механизмов фибринолиза, онкогенеза и роста сосудов в тканях. Эти животные составили 2-ю группу.
Все мыши из 1-й и 2-й групп были разделены на две подгруппы в каждой группе: интактный контроль и основные группы (мыши со стандартной перевивкой меланомы В16^10 под кожу). Количество мышей в контрольных подгруппах линии С57 ВL/6 составило: самцов - 10, самок - 10, линии C57BL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu: самцов - 8, самок - 8; в основных подгруппах линии С57 ВL/6: самцов - 15, самок - 12, линии C57BL/ 6-Р1а^т1. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu: самцов - 7, самок - 8 особей. Животные содержались при естественном режиме освещения со свободным доступом к воде и пище. Все исследования проводились в соответствии с требованиями и условиями, изложенными в «Международных рекомендациях по проведению медико-биологических исследований с использованием животных» и приказом Минздрава РФ № 267 от 19.06.03 «Об утверждении правил лабораторной практики».
В работе использовали клеточную линию мышиной меланомы В16^10, полученную из ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина» МЗ РФ (Москва). Всем мышам меланому перевивали одномоментно подкожно по 0,5 мл в разведении 1:10 в физиологическом растворе по общепринятой методике [13]. Опухолевый материал для перевивки брали от мышей-доноров линии С57 ВL/6 (3 пассаж). Известно, что при стандартной подкожной перевивке опухоль появляется в 100% случаев и на 12-16-е сутки роста метастазирует в легкие, печень и селезенку. Клеточная популяция меланомы В16^10 гетерогенна, включает как фрагменты с незначительным содержанием меланина, так и выраженные пигментированные участки. Пролиферативный пул опухоли составляет 71,6%. Модальный класс опухоли насчитывает 40 хромосом. Материал для перевивки меланомы В16^10 получали от мышей-доноров на 12-16-е сутки развития опухолей. За объем опухоли принимали произведение трех взаимно перпендикулярных ее размеров (длины, ширины и высоты), измеренных в сантиметрах штангенциркулем.
Через 3 нед. после перевивки животных дека-питировали и на льду выделяли опухоль, пери-фокальную зону и кожу. Из тканей получали 10% цитозольные фракции, приготовленные на 0,1 М
калий-фосфатном буфере рН 7.4, содержащем 0,1% Твин-20 и 1% БСА (бычий сывороточный альбумин), в которых с помощью стандартных тест-систем методом иммуноферментного анализа (ИФА) определяли уровни VEGF-A, VEGF-C, sVEGF-R1, sVEGF-R3, IGF1, IGF2, TGF-P1 (CUSABIO BIOTECH Co., Ltd., Китай) и FGF21 (BioVender, Чехия).
Статистическую обработку результатов проводили в программе Statistica 10.0, представляя числовые данные в виде «среднее значение ± стандартная ошибка». Значимость различий оценивали с помощью параметрического t-критерия Стьюдента и непараметрического критерия Вилкок-сона-Манна-Уитни. Статистически значимыми считали различия между двумя выборками при р<0,05.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Содержание и активность uPA в коже самцов мышей линии С57 BL/6 были равны 215,3±16,8 нг/г ткани и 1,6±0,1 ед/г ткани соответственно, линии C57 BL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu -0,2±0,02 нг/г ткани и 0,01±0,001 ед/г ткани соответственно. Содержание и активность uPA в коже самок мышей линии С57 BL/6 были равны 31,7±2,1 нг/г ткани и 1,6±0,1 ед/г ткани соответственно, линии
Таблица 1. Содержание ростовых факторов в тканях мышей-самцов G578L/6 с меланомой Table 1. The content of growth factors in tissues of male mice C57BL/6 with melanoma
Кожа интактных Показатели / Indicators мышей / Skin of intact mice Мыши с меланомой B16/F10 / Mice with melanoma B16/F10
., , . „ Перифокальная зона опухоли / Кожа / Skin Опухоль / Tumor „ . ,,, ' Perifocal area of the tumor
VEGF-А (пг/г ткани) / VEGF-А (pg/g of the tissue)
209,1±15,1
348,2±24,0*
12933,9±600*' К
5210,3±232,0* К' 0
sVEGF-R1 (нг/г ткани) / sVEGF-R1 (ng/g of the tissue) 1,5±0,1 2,9±0,1* 38,6±1,2*, К 7,4±0,54*, К, 0
VEGF-С (пг/г ткани) / VEGF-С (pg/g of the tissue) 6,5±1,3 5,5±0,8 161,9±24,5*, К 106,9±16,7*, К
sVEGF^^A ткани) / sVEGF-R3 (ng/g of the tissue) 15,2±1,4 5,9±0,6* 5,9±0,6* 15,4±0,6 К, 0
IGF-^нг/г ткани) / IGF-I (ng/g of the tissue) 14,9±1,3 16,4±1,6 41,2±4,1*, К 14,9±1,30
IGF-II (нг/г ткани) / IGF-II (ng/g of the tissue) 10,4±0,9 9,3±0,9 13,9±1,2 10,7±0,8
TGF-P1 (нг/г ткани) / TGF-P1 (ng/g of the tissue) 1,5±0,2 3,0±0,3* 3,0±0,3* 4,3±0,4*
FGF-21 (пг/г ткани) / FGF-21 (ng/g of the tissue) 405,1±34,2 784,6±66,8* 784,6±72,2* 1468,8±121,7*, К, 0
Примечание: * - статистически значимые отличия от показателей в интактной коже; к - статистически значимые отличия от показателей в коже; о - статистически значимые отличия от показателей в опухоли
Note: * - statistically significant differences from indicators in the intact skin, к - statistically significant differences from indicators in the skin, o - statistically significant differences from indicators in the tumor
С57 В1/6-Р!аи1т1. !Ви§-ТЫБР!аи6РОИи/СРОИи -0,2±0,02 нг/г ткани и 0,01±0,001 ед/г ткани соответственно. Это доказывало конститутивный нокаут мышей С57 В1./6-Р!аи1:т!. !Ви§-ТЫБР!аи6РОИи/СРОИи обоего пола по гену урокиназы.
Вместе с тем уровень рецептора иРА (uPAR) у самцов линии С57 ВL/6 был 110,3±6,5 пг/г ткани, а у самцов линии С57 В1./6-Р!аи1:т!. !Ви§-ThisPlau6FDhu/GFDhu - 56,9±2,8 пг/г ткани, тогда как у самок линии С57 ВL/6 уровень uPAR был сходен с уровнем у самок линии С57 В1./6-Р!аи1:т!. !Ви§-ThisPlau6FDhu/GFDhu - 56,06±4,5 пг/г ткани и 58,1±3,1 пг/г ткани соответственно. Полученные данные свидетельствовали о сохранности гена иРАВ у всех мышей, независимо от пола.
В группе самцов линии С57 ВL/6 с мелано-мой средняя продолжительность жизни составила 22,2±1,8 дня. Средний объем опухоли перед гибелью животных был 7,9±2,1 см3, изъязвление опухоли регистрировалось у 20% мышей. Меланома метастазировала в легкие, кровоизлияний не было. В группе мышей-самцов линии С57 ВL 6-Р1а^т1. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu с мела-
номой средняя продолжительность жизни составила 23,3±3,2 дня. Средний объем опухоли накануне их гибели был 6,5±0,4 см3, у всех мышей опухоли были с изъязвлением. Метастазы не визуализировались, однако отмечались кровоизлияния в легких, реже - в сердце.
В группе самок линии С57 ВL/6 с меланомой средняя продолжительность жизни составила 30,2±1,7 дня. Средний объем первичной опухоли накануне гибели животных был 4,7±0,9 см3, ее изъязвление регистрировалось у 17% мышей. Мела-нома метастазировала в селезенку. В группе самок линии С57 В1./6-Р!аи1:т!. !Ви§-ТЫБР!аи6РОИи/СРОИи с меланомой средняя продолжительность жизни составила 34,7±0,7 дня. Средний объем опухоли накануне гибели животных не превысил 1,0±0,1 см3, у всех мышей опухоли изъязвлялись. В легких регистрировались единичные метастазы, кровоизлияний не было.
Очевидно, что нокаут по гену иРА оказывал большее влияние на рост опухоли, вызывая ее задержку, особенно у самок линии С57 В1./6-Р!аи1:т!. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu, объем первичной опу-
Таблица 2. Содержание ростовых факторов в тканях мышей-самцов C57BL/6-PlautmI.IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu с меланомой Table 2. The content of growth factors in the tissues of male mice C57BL/6-PlautmI.IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu with melanoma
Кожа интактных Показатели / Indicators мышей / Skin of intact mice Мыши с меланомой B16/F10 / Mice with melanoma B16/F10
, . _ Перифокальная зона опухоли Кожа / Skin Опухоль / Tumor , „ ., . ,., ' / Perifocal area of the tumor
VEGF-А (пг/г ткани) / 47,8±3,6 N 114,1±10,2*, N 2147,3±256,2* К' N 326,1±33,1* К' а N
VEGF-А (pg/g of the tissue) ф ф ф ф
sVEGF-Rl (нг/г ткани) / sVEGF-Rl (ng/g of the tissue) 0,51±0,03 N ф 0,5±0,06 N ф 0,75±0,08 N ф 0,5±0,02 N ф
VEGF-С (пг/г ткани) / VEGF-С (pg/g of the tissue) 27,9±1,9 N t 9,5±0,82*, N t 25,7±3,2К, N ф 20,4±2,6 К, N ф
sVEGF-R3 (нг/г ткани) / sVEGF-R3 (ng/g of the tissue) 1,5±0,1 N ф 0,65±0,02*, N ф 0,73±0,07*, N ф 2,3±0,3*, К, N ф
IGF-I (нг/г ткани) / IGF-I (ng/g of the tissue) 148,1±12,6 N t 58,5±4,5*, N t 59,2±6,5*, N t 39,0±2,8 *, К, °, N t
IGF-II (нг/г ткани) / IGF-II (ng/g of the tissue) 13,8±1,1 15,7±1,2 N t 1,2±0,09*, К, N ф 16,7±1,5 °
TGF-pl (нг/г ткани) / TGF-pl (ng/g of the tissue) 0,3±0,02 N ф 0,5±0,06*, N ф 1,7±0,15*, К, N ф 0,7±0,03*, °, N ф
FGF-21 (пг/г ткани) / FGF-21 (pg/g of the tissue) 184,1±18,8 N ф 117,8±12,4*, N ф 148,7±15,4 N ф 152,7±12,4 N ф
Примечание: * - статистически значимые отличия от показателей в интактной коже; к - статистически значимые отличия от показателей в коже; о - статистически значимые отличия от показателей в опухоли; N - статистически значимые отличия от показателей у мышей с нормальным геномом; ф^ - направленность сдвигов относительно показателей у мышей с нормальным геномом
Note: * - statistically significant differences from indicators in the intact skin, к - statistically significant differences from indicators in skin, о - statistically significant differences from indicators in tumor, N - statistically significant differences from indicators in the mice with normal genome, ф^ - direction of shifts relative to indicators in the mice with normal genome
холи которых на 21-е сутки развития опухоли был почти в 70 раз, а через 4 нед (перед гибелью) -в 4,5 раза меньше, чем у самок линии С57 BL/6, тогда как у самцов линии C57 BL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu размер первичной опухоли на 21-е сутки развития опухоли был в 2,8 раза меньше, чем у самцов линии C57 BL/6, а через 4 нед (перед гибелью) становился одинаковым у мышей двух линий. Продолжительность жизни мышей с нокаутом гена uPA, вне зависимости от их пола, статистически значимо не отличалась от животных с нормальным геномом, однако все самки жили в 1,4-1,5 раза (р<0,05) дольше самцов.
Мы не встретили данных о влиянии нокаута по гену uPA на содержание факторов роста в организме, в частности, в коже интактных животных двух линий. Однако тот факт, что мыши C57 BL/ 6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu доживают до взрослого возраста и используются для изучения канцерогенеза, косвенно подтверждает наши результаты, полученные при сравнительном изучении двух линий мышей.
Далее представляло интерес изучить влияние нокаута по гену uPA на уровень факторов роста при развитии меланомы B16/F10. Содержание ростовых факторов в коже интактных мышей, а также в опу-
холи, ее перифокальной зоне и коже, не затронутой злокачественным процессом, у самцов представлены в таблицах 1 и 2, у самок - в таблицах 3 и 4.
При сравнительном изучении факторов роста в коже интактных животных двух линий были установлены принципиальные отличия в их содержании (см. табл. 1-4). Так, в коже интактных самцов линии С57 [^/6-Р1а^т1. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu показатели VEGF-А, sVEGF-R1, sVEGF-R3, TGF-P1 и FGF-21 были ниже, чем в коже интактных самцов линии С57 ВL/6 соответственно в 4,4 раза, 2,9 раза, 10,1 раза, 5,0 раз и 2,2 раза (см. табл. 1, 2). Выше показателей контроля у мышей-самцов линии С57 ВL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu были уровни VEGF-С - в 4,3 раза и ^-1 - в 9,9 раза. Уровни ^-П в коже у всех самцов были одинаковыми (см табл. 1, 2).
Установлено, что в коже самок линии С5701/6-Р1аи1т1. 1Ви§-ТЫБР1аи6РОИи/СРОИи уровни VEGF-А, VEGF-С, ^-1, ^-М и TGF-P1 были в 1,8 (р<0,05), в 23,9, в 11,9, в 5,8 и в 3,7 раза соответственно больше, тогда как содержание FGF-21 и количество рецепторов: sVEGF-R1 и sVEGF-R3, напротив, было соответственно в 2,5, в 1,7 (р<0,05) и в 4,5 раза ниже, чем у самок линии С57 В1./6 (см. табл. 3, 4).
Таблица 3. Содержание ростовых факторов в тканях мышей-самок С57ВL/6 с меланомой Table 3. The content of growth factors in the tissues of female C57BL/6 mice with melanoma
Кожа интактных Показатели / Indicators мышей / Skin of intact mice Мыши с меланомой B16/F10 / Mice with melanoma B16/F10
., , . _ Перифокальная зона опухоли Кожа / Skin Опухоль / Tumor , „ . ,,, ' / Perifocal area of the tumor
VEGF-А (пг/г ткани) / VEGF-А (pg/g of the tissue)
169,4±8,3
895,2±61,4*
930,1±83,9*
838,1±69,4*
sVEGF-Rl (нг/г ткани) / sVEGF-Rl (ng/g of the tissue) 0,95±0,1 2,1±0,2* 2,8±0,3* 2,2±0,3*
VEGF-С (пг/г ткани) / VEGF-С (pg/g of the tissue) 6,8±0,5 12,4±1,5* 60,2±6,3* К 13,6±1,7* 0
sVEGF-R3 (нг/г ткани) / sVEGF-R3 (ng/g of the tissue) 6,7±0,6 7,7±0,8 11,5±1,3* К 8,1±0,90
IGF-I (нг/г ткани) / IGF-I (ng/g of the tissue) 4,5±0,4 17,1±1,3* 21,2±1,8* 15,4±1,7*
IGF-II (нг/г ткани) / IGF-II (ng/g of the tissue) 2,0±0,2 4,5±0,5* 6,6±0,7* 3,4±0,40
TGF-ßl (нг/г ткани) / TGF-ßl (ng/g of the tissue) 1,4±0,15 1,6±0,1 3,9±0,4* К 3,8±0,5* К
FGF-21 (пг/г ткани) / FGF-21 (pg/g of the tissue) 379,1±31,9 599,2±61,4* 1722,7±134,2* К 954,9±86,3* К, 0
Примечание: * - статистически значимые отличия от показателей в интактной коже; к - статистически значимые отличия от показателей в коже; о - статистически значимые отличия от показателей в опухоли
Note: * - statistically significant differences from indicators in the intact skin, к - statistically significant differences from indicators in the skin, о - statistically significant differences from indicators in the tumor
При развитии меланомы В16/F10 уровень VEGF-А в исследованных образцах мышей-самцов линии С57 ВL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu повышался относительно интактных значений: в нетронутой злокачественным процессом коже - в 2,4 раза, в опухоли и ее перифокальной зоне - в 44,9 раза и в 6,8 раза соответственно (см. табл. 2). В группе самцов линии С57 ВL/6 увеличение в нетронутой злокачественным процессом коже, опухоли и ее перифокальной зоне относительно интактной ткани составило 1,7 (р<0,05), 61,9 и 24,9 раза соответственно (см. табл. 1).
Неожиданно высоким оказался уровень VEGF-А в исследованных образцах мышей-самок линии С57 ВL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu, у которых регистрировалось торможение роста первичного опухолевого узла в нетронутой злокачественным процессом коже, в опухоли и ее перифокальной зоне относительно показателя в интактной коже соответственно в 2,6, в 5,6 и в 3,3 раза (см. табл. 4). В группе самок линии С57 ВL/6 увеличение в не тронутой злокачественным процессом коже, опухоли и ее перифокальной зоне относительно интактной ткани составило 5,3, 5,5 и 4,9 соответственно (см. табл. 3).
Интересно, что динамика другого фактора семейства УЕСР, связанного с лимфангиогенезом -УЕСР-С при росте меланомы у мышей линии С57ВЬ/ 6-Р1а^т1. IBug-ThisPlau6РDhu/GРDhu была иной. Так, у нокаутированных самцов уровень УЕСР-С в не тронутой злокачественным процессом коже снижался относительно показателя интактных животных этой линии в 2,9 раза, а в ткани опухоли и ее перифокальной зоне не отличался от интактных значений (см. табл. 2). В группе мышей-самцов линии С57 ВЬ/6 в не тронутой злокачественным процессом коже уровень УЕСР-С не изменялся, а в ткани опухоли и ее перифокальной зоне был в 24,9 раза и 16,4 раза соответственно выше интактных показателей (см. табл. 1).
У самок линии C57BL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu в не тронутой злокачественным процессом коже и перифокальной зоне опухоли показатель не изменялся относительно контрольных значений, а в опухоли, напротив, снижался практически четырехкратно (см. табл. 4). В группе мышей-самок линии С57 ВL/6 в не тронутой злокачественным процессом коже, перифокальной зоне и в ткани опухоли уровень УЕСР-С повышался в 1,8 (р<0,05), в 2,0 и в 8,9 раза соответственно (см. табл. 3).
Таблица 4. Содержание ростовых факторов в тканях мышей-самок C57BL/6-PlautmI.IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu с меланомой Table 4. The content of growth factors in the tissues of female mice C57BL/6-PlautmI.IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu with melanoma
Кожа интактных Показатели / Indicators мышей / Skin of intact mice Мыши с меланомой B16/F10 / Mice with melanoma B16/F10
_ Перифокальная зона опухоли Кожа / Skin Опухоль / Tumor . ,,, ' / Perifocal area of the tumor
VEGF-А (пг/г ткани) / VEGF-А (pg/g of the tissue)
304,2±28,3 N t
792,6±64,5 :
1689,6±180,2*
К, N
1009,1±128,3*
sVEGF-Rl (нг/г ткани) / sVEGF-Rl (ng/g of the tissue) 0,55±0,07 N 1,3±0,2*, N 1,1±0,1*, N 18,1±1,5*, К, N t
VEGF-С (пг/г ткани) / VEGF-С (pg/g of the tissue) 162,2±13,9 N t 161,3±18,3 N t 41,1±4,8*, К N 168,3±14,3 °, N t
sVEGF-R3 (нг/г ткани) / sVEGF-R3 (ng/g of the tissue) 1,5±0,09 N 2,0±0,3 N 0,8±0,02*, К, N 3,2±0,3*, К, °, N
IGF-I (нг/г ткани) / IGF-I (ng/g of the tissue) 53,4±5,8 N t 237,8±39,6*, N t 54,9±5,12К, N t 387,4±36,4*, К, °, N t
IGF-II (нг/г ткани) / IGF-II (ng/g of the tissue) 11,5±1,0 N t 23,9±2,8*, N t 1,6±0,1*, К, N 45,5±3,2*, К, °, N t
TGF-pl (нг/г ткани) / TGF-pl (ng/g of the tissue) 5,1±0,4 N t 7,8±0,5*, N t 2,8±0,4*, К, N 9,0±0,7*, К, °, N t
FGF-21 (пг/г ткани) / FGF-21 (pg/g of the tissue) 151,5±12,3 N 179,5±20,4 N 93,5±8,5*, К, N 100,9±10,1*, К, N
Примечание: * - статистически значимые отличия от показателей в интактной коже; к - статистически значимые отличия от показателей в коже; о - статистически значимые отличия от показателей в опухоли; N - статистически значимые отличия от показателей у мышей с нормальным геномом; \l/t - направленность сдвигов относительно показателей у мышей с нормальным геномом
Note: * - statistically significant differences from indicators in intact skin, к - statistically significant differences from indicators in skin, о - statistically significant differences from indicators in tumor, N - statistically significant differences from indicators in mice with normal genome, \l/t - direction of shifts relative to indicators in mice with normal genome
Содержание рецептора sVEGF-Rl в не тронутой злокачественным процессом коже у самцов линии C57BL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau 6FDhu/GFDhu с меланомой не отличалось от значений интактной кожи, тогда как концентрация рецептора sVEGF-R3 в коже, не тронутой злокачественным процессом, и в опухоли была ниже соответственно в 2,3 раза и в 2,1 раза, а в перифокальной зоне - выше в 1,5 раза (p<0,05), чем в коже интактных мышей-самцов с нокаутом по урокиназе (см. табл. 2). У самцов линии C57BL/6 уровень рецептора sVEGF-R1 увеличивался по сравнению с соответствующим интактным контролем везде: в коже, не тронутой злокачественным процессом, - в 1,9 раза (p<0,05), в опухоли -в 25,7 раза и в перифокальной зоне - в 4,9 раза. Количество рецептора sVEGF-R3 в коже и опухоли уменьшалось по сравнению с контролем в 2,6 раза, а в перифокальной зоне опухоли не отличалось от контрольных цифр (см. табл. 1).
У самок линии C57BL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau 6FDhu/GFDhu с меланомой, в отличие от самцов этой же линии, содержание рецептора sVEGF-R1 увеличивалось в коже в 2,4 раза, в опухоли - в 2,0 раза, в перифокальной зоне - в 32,9 раза по сравнению с уровнем в коже интактных мышей. Уровень рецептора sVEGF-R3 в коже значимо не изменялся, в опухоли - уменьшался в 1,9 раза (p<0,05), а в перифокальной зоне опухоли - возрастал в 2,1 раза (см. табл. 4). У самок линии C57BL/6 концентрация рецептора sVEGF-R1 увеличивалась во всех исследуемых тканях: в непораженной коже, опухоли и перифокальной зоне соответственно в 2,2, в 2,9 и в 2,3 раза по сравнению с интактным контролем. Количество рецептора sVEGF-R3 у самок с нормальным геномом значимо не изменялось в нетронутой коже и перифокальной зоне и увеличивалось в 1,7 раза (p<0,05) в опухоли по сравнению с интактным контролем (см. табл. 3).
Уровень TGF-ß1 при росте меланомы у мышей-самцов линии C57BL/6-PlautmI. IBug-This Plau6FDhu/GFDhu в не тронутой злокачественным процессом коже, ткани меланомы и перифокальной зоне опухоли повышался относительно контроля в 1,7 (p<0,05), 5,7 и 2,3 раза соответственно (см. табл. 2). У мышей-самцов линии C57 BL/6 в коже, не тронутой злокачественным процессом, и ткани опухоли содержание TGF- ß1 увеличивалось двукратно, а в перифокальной зоне опухоли - в 2,9 раза относительно контроля (см. табл. 1).
Количество TGF-ß1 у мышей-самок линии C57BL/ 6-PlautmI. IBug-This Plau6FDhu/GFDhu в нетронутой коже и перифокальной зоне повышалось относительно интактных цифр в 1,5 раза (p<0,05) и 1,8 раза (p<0,05), а в ткани меланомы было в 1,8 раза (p<0,05)
ниже, чем в коже у интактных мышей (см. табл. 4). У самок линии C57 BL/6 в коже, не тронутой злокачественным процессом, уровень фактора относительно интактных величин значимо не изменялся, а в ткани опухоли и ее перифокальной зоне был в среднем в 2,8 раза больше, чем в интактной коже (см. табл. 3).
У самцов линии C57BL/6-PlautmI. IBug-This Plau6FDhu/GFDhu с меланомой содержание IGF-I во всех исследуемых образцах уменьшалось по сравнению с интактной величиной: в коже и опухоли - в 2,5 раза, в перифокальной зоне - в 3,8 раза, тогда как концентрация IGF-II в не тронутой злокачественным процессом коже и перифокальной зоне опухоли не отличалась от интактного контроля, а в самой ткани опухоли была снижена в 11,5 раза (см. табл. 2). У мышей-самцов линии C57 BL/6, напротив, все исследуемые образцы по уровню IGF-II не отличались от контроля, а содержание IGF-I не изменялось в не тронутой злокачественным процессом коже и перифокальной зоне опухоли, тогда как в самой ткани опухоли было повышено в 2,8 раза относительно интактных цифр (см. табл. 1).
Содержание IGF-I и IGF-II в не тронутой злокачественным процессом коже у самок линии C57BL/ 6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu с меланомой превышало интактные значения в 4,5 раза и 2,1 раза соответственно, в перифокальной зоне опухоли -в 7,3 раза и 4,0 раза соответственно, а в ткани опухоли уровень IGF-I не отличался от контроля, тогда как IGF-II был снижен в 7,2 раза (см. табл. 4). Совсем иная динамика IGF-I и IGF-II обнаружена при росте меланомы у самок линии C57 BL/6. В ткани неизмененной кожи, ткани опухоли и ее перифокальной зоны уровень IGF-I был повышен относительно интактных значений в 3,8, 4,7 и 3,4 раза соответственно, а IGF-II - в 2,2, 3,3 и 1,7 раза (p<0,05) соответственно (см. табл. 3).
У самцов линии C57BL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau 6FDhu/GFDhu содержание FGF-21 было снижено относительно интактных значений только в непораженной коже - в 1,6 раза (p<0,05), тогда как в опухоли и перифокальной зоне не отличалось от значений FGF-21 в коже интактных мышей (см. табл. 2). У самцов линии C57 BL/6 уровень FGF-21, напротив, был повышен: в нетронутой коже и ткани опухоли - в 1,9 раза (p<0,05), в перифокальной зоне -в 3,6 раза (см. табл. 1).
Уровень FGF-21 в нетронутой коже у самок линии C57BL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu с меланомой не имел статистически значимых отличий от показателей контроля, а в опухоли и перифокальной зоне был снижен в 1,6 раза (p<0,05) и 1,5 раза (p<0,05) соответственно (см. табл. 4). У самок линии
C57 BL/6 показатели в нетронутой коже, ткани опухоли и ее перифокальной зоны были повышены в 1,6 (p<0,05), 4,5 и 2,5 раза (см. табл. 3).
B целом можно отметить, что у животных обоего пола, нокаутированных по урокиназе, динамика практически всех факторов роста отличалась в исследованных образцах ткани от соответствующих образцов у мышей линии C57BL/6.
ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ
Итак, в настоящем пилотном исследовании было показано, что нокаут по гену урокиназы тормозил рост и метастазирование меланомы B16/F10 у мышей обоего пола линии C57BL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu по сравнению с контрольными животными линии C57BL/6, особенно у самок. Эти результаты согласуются с имеющимися в литературе данными. Так, на модели мышей с дефицитом uPA, а также у мышей с дефицитом PAI-1 показано, что рост фибросаркомы был значительно ингибирован, и сосуды демонстрировали различную неоваскулярную морфологию [4]. Сходным образом рост опухолей подкожно инъецированных клеток рака простаты значительно замедлялся у мышей с дефицитом uPA или uPAR по сравнению с мышами дикого типа [14].
Поколение мышей, дефицитных по компонентам системы uPA-uPAR, позволило оценить роль отдельных участников этой системы в ангиогене-зе in vivo [15]. Хотя эмбриональное и постнатальное сосудистое развитие у этих мышей не было затронуто, P. Carmeliet и D. Collen (2000), оспаривая этот факт, выявили роль системы uPA-uPAR в неоангиоге-незе [16]. Ангиогенез включает в себя серию строго регулируемых клеточных процессов, инициируемых главным образом VEGF. Система активатора плаз-миногена урокиназного типа, состоящая из самого uPA, его клеточного рецептора - uPAR и его ингибитора PAI-1, участвует в реализации этих VEGF-инду-цированных процессов [15].
Учитывая изложенное, в настоящей работе можно было ожидать снижения уровня VEGF-А в ткани опухоли при нокауте uPA. Однако этого не произошло, напротив, содержание фактора роста эндотелия в ткани меланомы оказалось выше, чем в опухоли животных из группы сравнения, не имеющих такого нокаута. Мы склонны объяснять это тем, что рецептор урокиназы - uPAR мог участвовать в реализации VEGF-индуцированных процессов путем увеличения количества фактора. Известно, что uPAR имеет функцию протеолитической деградации внеклеточного матрикса, и это связано с инвазией и метастазированием меланомы [17, 18].
Кроме того, uPAR поддерживает пролиферацию, миграцию и проницаемость эндотелиальных клеток [15, 19]. Эти и другие данные подтверждают важность ангиогенеза опухоли в агрессивности меланомы и предполагают, что uPAR является индикатором пролиферации сосудов и потенциальным биомаркером при меланоме [20].
Интересны показанные в настоящем исследовании изменения уровня ТСР-Р1 в исследуемых образцах ткани при росте меланомы у двух линий мышей: его активация в ткани опухоли у мышей линии С57В1./6 и изначально низкий уровень ТСР-Р1 у самцов-мышей с нокаутом по урокиназе, который предотвращал метастазирование меланомы, при этом у самок с измененным геномом больший уровень ТСР-Р1 на фоне его снижения только в опухоли лишь ограничивал метастазиро-вание, но полностью его не подавлял - регистрировались единичные очаги в легких. Предполагается, что ТСР-Р играет двойную роль в прогрессирова-нии опухоли, выступая в роли супрессора опухолей на ранних стадиях канцерогенеза и оказывая проонкогенную роль на последних стадиях метастатического заболевания [21]. Известно, что иРА, связываясь с иРАК модулирует клеточную адгезию, пролиферацию и миграцию [22]. ТСР-Р усиливает адгезию клеток меланомы к эндотелию одновременно с иРА-зависимой активацией ТСР-Р, что может указывать на положительную петлю между ТСР-Р и иРА при инвазии меланомы и метастази-ровании [23]. Наоборот, в панели клеточных линий меланомы человека ТСР-Р сильно ингибировал миграцию и инвазию клеток. В этих клетках ТСР-Р индуцировал экспрессию ингибитора иРА - РА1-1 в результате сниженной активации плазминогена в плазмин [24]. Эти результаты подтверждаются тем фактом, что ТСР-Р ингибирует рост опухоли после подкожной инъекции клеток В16/Р1 у син-генных мышей за счет снижения экспрессии иРА/ иРАК а также индукции экспрессии РА1-1, что указывает на предполагаемую защитную роль ТСР-Р 1 на самых ранних стадиях прогрессирования опухоли [25]. Поскольку было показано, что клетки меланомы экспрессируют большие количества иРА, эти результаты подразумевают, что ТСР-Р может провоцировать и нарушать баланс иРА-зависимой протеолитической активности для ингибирования роста опухоли и метастазирования. Тем не менее ТСР-Р и система иРА принадлежат к сложной регу-ляторной сети инвазивного поведения прогресси-рования меланомы [23]. Полученные нами результаты, скорее всего, отражают взаимосвязь ТСР-Р и системы иРА и коррелируют с объемом опухоли, подтверждая роль этой связи в росте меланомы.
Резко отличалась динамика показателя FGF-21 при росте меланомы у двух линий мышей: повышение во всех исследуемых образцах линии С57 BL/6 и низкое содержание в некоторых образцах мышей с нокаутом по урокиназе. Как правило, семейство полипептидов фактора роста фибробла-стов (FGF) действует как митогены для фибробла-стов. Однако FGF-21, нетипичный для FGF, не обладает митогенной активностью и выполняет функцию гормона, регулирующего метаболизм углеводов и жирных кислот. FGF-21 является плейотропным регулятором, который вызывает различные физиологические и патогенные явления [26]. Хотя понимание FGF-21 как основного регулятора метаболизма в последнее десятилетие улучшилось, некоторые аспекты биологии FGF-21 остаются противоречивыми и требуют приоритетов. Передача сигналов FGF-21 не ограничивается одной тканью или физиологическим процессом. Широкая сеть метаболических элементов сходится на FGF-21 и регулирует его экспрессию в ответ на различные физиологические и патологические стимулы.
Известно о реципрокном взаимодействии FGF-21 и IGF-I [27], поэтому снижение уровня FGF-21 в коже животных обоего пола с нокаутом по урокиназе в настоящем исследовании может быть обусловлено повышенным уровнем IGF-I.
Система IGF включает три лиганда (IGF-I, IGF-II и инсулин) и два гомологичных рецептора - IGF-1R и INSR. Сигнализация инсулиноподобных факторов роста может играть решающую роль в выживании раковых стволовых клеток. Bendall et al. (2007) было показано, что IGF-II играет непосредственную роль в выживании и способности к самооб-
новлению плюрипотентных эмбриональных стволовых клеток человека [28]. Также было показано, что IGF-II способствует выживанию нервных стволовых клеток [29]. Злокачественные клетки часто используют передачу сигналов IGF, фундаментальный путь, опосредующий развитие, рост клеток и выживание. Как следствие, некоторые компоненты передачи сигналов IGF не регулируются при раке и поддерживают прогрессирование опухоли. B настоящее время поддерживается концепция, согласно которой передача сигналов IGF не только играет пролиферативную и антиапоптотическую роль в раковых клетках, но также поддерживает EMT и стволовость неопластических клеток, две ключевые особенности обновления раковых клеток и метастатического фенотипа [30]. Динамика уровней IGF-I и IGF-II в ткани меланомы мышей линии C57 BL/6-PlautmI. IBug-ThisPlau6FDhu/GFDhu относительно уровня в интактной ткани и по сравнению с показателями в ткани меланомы мышей линии C57 BL/6 свидетельствует о снижении активности пути IGF при нокауте по uPA, что в некоторой степени объясняет замедление роста меланомы и активности ее метастазирования.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Анализируя в целом полученные результаты, очевидно, что нокаут по гену урокиназы, изменяя активность системы ряда ростовых факторов, приводит к изменению метаболизма меланомы, замедляя ее рост и снижая ее биологическую агрессивность, выражающуюся в отсутствии или уменьшении метастазирования.
Список литературы
1. Lampreht Tratar U, Horvat S, Cemazar M. Transgenic Mouse Models in Cancer Research. Front Oncol. 2018; 8:268. https://doi. org/10.3389/fonc.2018.00268
2. Duffy MJ. The urokinase plasminogen activator system: role in malignancy. Curr Pharm Des. 2004;10(1):39-49. https://doi. org/10.2174/1381612043453559
3. Франциянц Е. М., Бандовкина В. А., Погорелова Ю. А., Тка-ля Л. Д., Черярина Н. Д. Активность компонентов системы активации плазминогена и некоторых факторов неоангиоге-неза в динамике развития перевиваемой меланомы B16/F10. Современные проблемы науки и образования. 2015;(5):617.
4. Gutierrez LS, Schulman A, Brito-Robinson T, Noria F, Ploplis VA, Castellino FJ. Tumor Development Is Retarded in Mice Lacking the Gene for Urokinase-Type Plasminogen Activator or Its Inhibitor, Plasminogen Activator Inhibitor-1. Cancer Res. 2000 Oct 15; 60(20):5839-5847.
5. Almholt K, Lund LR, Rygaard J, Nielsen BS, Dan0 K, R0mer J, et al. Reduced metastasis of transgenic mammary cancer in uro-kinase-deficient mice. International Journal of Cancer. 2005;
113(4):525-532. https://doi.org/10.1002/ijc.20631
6. Subramanian R, Gondi CS, Lakka SS, Jutla A, Rao JS. siR-NA-mediated simultaneous downregulation of uPA and its receptor inhibits angiogenesis and invasiveness triggering apop-tosis in breast cancer cells. International Journal of Oncology. 2006 Apr 1; 28(4):831-839. https://doi.org/10.3892/ijo.28.4.831
7. Aguirre-Ghiso JA, Liu D, Mignatti A, Kovalski K, Ossowski L. Urokinase Receptor and Fibronectin Regulate the ERKMAPK to p38MAPK Activity Ratios That Determine Carcinoma Cell Proliferation or Dormancy In Vivo. MBoC. 2001 Apr 1; 12(4):863-879. https://doi.org/10.1091/mbc.12.4.863
8. Ulisse S, Baldini E, Sorrenti S, D'Armiento M. The urokinase plasminogen activator system: a target for anti-cancer therapy. Curr Cancer Drug Targets. 2009 Feb; 9(1):32-71. https://doi. org/10.2174/156800909787314002
9. Чехонин В. П., Шеин С. А., Корчагина А. А., Гурина О. И. Роль VEGF в развитии неопластического ангиогенеза. Вестник Российской академии медицинских наук. 2012; 67(2):23-34. https://doi.org/10.15690/vramn.v67i2.119
10. Ferrara N, Gerber H-P, LeCouter J. The biology of VEGF and its receptors. Nat Med. 2003 Jun; 9(6):669-76. https://doi. org/10.1038/nm0603-669
11. Pollak M. Insulin and insulin-like growth factor signalling in neoplasia. Nat Rev Cancer. 2008 Dec; 8(12):915-928. https://doi. org/10.1038/nrc2536
12. Santos Bernardes S, de Souza-Neto FP, Pasqual Melo G, Guar-nier FA, Marinello PC, Cecchini R, et al. Correlation of TGF-|31 and oxidative stress in the blood of patients with melanoma: a clue to understanding melanoma progression? Tumor Biol. 2016 Aug 1; 37(8):10753-10761. https://doi.org/10.1007/s13277-016-4967-4
13. Кит О. И., Франциянц Е. М., Котиева И. М., Каплиева И. B., Трепитаки Л. К., Бандовкина B. А. и др. Некоторые механизмы повышения злокачественности меланомы на фоне хронической боли у самок мышей. Российский журнал боли. 2017; 2(53):14-20.
14. Zhang J, Sud S, Mizutani K, Gyetko MR, Pienta KJ. Activation of urokinase plasminogen activator and its receptor axis is essential for macrophage infiltration in a prostate cancer mouse model. Neoplasia. 2011 Jan;13(1):23-30. https://doi. org/10.1593/neo.10728
15. Breuss JM, Uhrin P. VEGF-initiated angiogenesis and the uPA/uPAR system. Cell Adhesion & Migration. 2012 Nov 17; 6(6):535-540. https://doi.org/10.4161/cam.22243
16. Carmeliet P, Collen D. Transgenic mouse models in angiogenesis and cardiovascular disease. J Pathol. 2000 Feb; 190(3):387-405. https://doi.org/10.1002/(SICI)1096-9896(200002)190:3<387:: AID-PATH595>3.0.C0;2-R
17. Kriegbaum MC, Clausen OPF, L^rum OD, Ploug M. Expression of the Ly6/uPAR-domain proteins C4.4A and Haldisin in noninvasive and invasive skin lesions. J Histochem Cytochem. 2015; 63(2):142-154. https://doi.org/10.1369/0022155414563107
18. Shi H, Liu L, Liu L-M, Geng J, Chen L. Inhibition of tumor growth by p-elemene through downregulation of the expression of uPA, uPAR, MMP-2, and MMP-9 in a murine intraocular melanoma model. Melanoma Res. 2015 Feb; 25(1):15-21. https://doi. org/10.1097/CMR.0000000000000124
19. Alexander RA, Prager GW, Mihaly-Bison J, Uhrin P, Sunzenau-er S, Binder BR, et al. VEGF-induced endothelial cell migration requires urokinase receptor(uPAR)-dependent integrin redistribution. Cardiovasc Res. 2012 Apr 1; 94(1):125-135. https://doi. org/10.1093/cvr/cvs017
20. Hugdahl E, Bachmann IM, Schuster C, Ladstein RG, Akslen LA. Prognostic value of uPAR expression and angiogenesis in primary and metastatic melanoma. PLOS ONE. 2019 Jan 14; 14(1):
References
1. Lampreht Tratar U, Horvat S, Cemazar M. Transgenic Mouse Models in Cancer Research. Front Oncol. 2018; 8:268. https://doi. org/10.3389/fonc.2018.00268
2. Duffy MJ. The urokinase plasminogen activator system: role in malignancy. Curr Pharm Des. 2004;10 (1):39-49. https://doi. org/10.2174/1381612043453559
3. Frantsiyants EM, Bandovkina VA, Pogorelova YuA, Tkalya LD, Cheryarina ND. The activity of plasminogen activation system components and some factors of neoangiogenesis in the development dynamics of transplantable melanoma B16/F10. Modern problems of science and education. 2015; (5):617. (In Russian).
4. Gutierrez LS, Schulman A, Brito-Robinson T, Noria F, Ploplis VA,
e0210399. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0210399
21. RobertsAB,WakefieldLM. Thetwofacesoftransforminggrowth factor beta in carcinogenesis. Proc Natl Acad Sci USA. 2003 Jul 22; 100(15):8621—8623. https://doi.org/10.1073/pnas.1633291100
22. Jo M, Thomas KS, Marozkina N, Amin TJ, Silva CM, Parsons SJ, et al. Dynamic assembly of the urokinase-type plasminogen activator signaling receptor complex determines the mitogenic activity of urokinase-type plasminogen activator. J Biol Chem. 2005 Apr 29; 280(17):17449-17457. https://doi.org/10.1074/jbc. M413141200
23. Santibanez JF. Transforming growth factor-Beta and urokinase-type plasminogen activator: dangerous partners in tu-morigenesis-implications in skin cancer. ISRN Dermatol. 2013 Jul 18; 2013:597927. https://doi.org/10.1155/2013/597927
24. Humbert L, Lebrun J-J. TGF-beta inhibits human cutaneous melanoma cell migration and invasion through regulation of the plasminogen activator system. Cellular Signalling. 2013 Feb 1; 25(2):490—500. https://doi.org/10.1016/j.cellsig.2012.10.011
25. Ramont L, Pasco S, Hornebeck W, Maquart F-X, Monboisse JC. Transforming growth factor-beta1 inhibits tumor growth in a mouse melanoma model by down-regulating the plasmino-gen activation system. Exp Cell Res. 2003 Nov 15; 291(1):1-10. https://doi.org/10.1016/s0014—4827(03)00336—7
26. Xie T, Leung PS. Fibroblast growth factor 21: a regulator of metabolic disease and health span. American Journal of Physiology-Endocrinology and Metabolism. 2017 May 30; 313(3): E292- E302. https://doi.org/10.1152/ajpendo.00101.2017
27. Ables GP, Perrone CE, Orentreich D, Orentreich N. Methi-onine-restricted C57BL/6J mice are resistant to diet-induced obesity and insulin resistance but have low bone density. PLoS ONE. 2012; 7(12): e51357. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0051357
28. Bendall SC, Stewart MH, Menendez P, George D, Vijayaraga-van K, Werbowetski-Ogilvie T, et al. IGF and FGF cooperatively establish the regulatory stem cell niche of pluripotent human cells in vitro. Nature. 2007 Aug; 448(7157):1015-1021. https://doi. org/10.1038/nature06027
29. Ziegler AN, Chidambaram S, Forbes BE, Wood TL, Levison SW. Insulin-like Growth Factor-II(IGF-II) and IGF-II Analogs with Enhanced Insulin Receptor-a Binding Affinity Promote Neural Stem Cell Expansion. J Biol Chem. 2014 Feb 21; 289(8):4626-4633. https://doi.org/10.1074/jbc.M113.537597
30. Malaguarnera R, Belfiore A. The emerging role of insulin and insulin-like growth factor signaling in cancer stem cells. Front Endocrinol (Lausanne). 2014; 5:10. https://doi.org/10.3389/fen-do.2014.00010
Castellino FJ. Tumor Development Is Retarded in Mice Lacking the Gene for Urokinase-Type Plasminogen Activator or Its Inhibitor, Plasminogen Activator Inhibitor-1. Cancer Res. 2000 Oct 15; 60 (20):5839—5847.
5. Almholt K, Lund LR, Rygaard J, Nielsen BS, Dan0 K, R0mer J, et al. Reduced metastasis of transgenic mammary cancer in uroki-nase-deficient mice. International Journal of Cancer. 2005; 113 (4):525—532. https://doi.org/10.1002/ijc.20631
6. Subramanian R, Gondi CS, Lakka SS, Jutla A, Rao JS. siR-NA-mediated simultaneous downregulation of uPA and its receptor inhibits angiogenesis and invasiveness triggering apop-tosis in breast cancer cells. International Journal of Oncology.
2006 Apr 1; 28 (4):831-839. https://doi.Org/10.3892/ijo.28.4.831
7. Aguirre-Ghiso JA, Liu D, Mignatti A, Kovalski K, Ossowski L. Urokinase Receptor and Fibronectin Regulate the ERKMAPK to p38MAPK Activity Ratios That Determine Carcinoma Cell Proliferation or Dormancy In Vivo. MBoC. 2001 Apr 1; 12 (4):863-879. https://doi.org/10.1091/mbc.12.4.863
8. Ulisse S, Baldini E, Sorrenti S, D'Armiento M. The urokinase plasminogen activator system: a target for anti-cancer therapy. Curr Cancer Drug Targets. 2009 Feb; 9 (1):32-71. https://doi. org/10.2174/156800909787314002
9. Chekhonin VP, Shein SA, Korchagina AA, Gurina OI. VEGF in neoplastic angiogenesis. Annals of the Russian Academy of medical sciences. 2012; 67 (2):23-34. (In Russian). https://doi. org/10.15690/vramn.v67i2.119
10. Ferrara N, Gerber H-P, LeCouter J. The biology of VEGF and its receptors. Nat Med. 2003 Jun; 9 (6):669-676. https://doi. org/10.1038/nm0603—669
11. Pollak M. Insulin and insulin-like growth factor signalling in neoplasia. Nat Rev Cancer. 2008 Dec; 8 (12):915-928. https://doi. org/10.1038/nrc2536
12. Santos Bernardes S, de Souza-Neto FP, Pasqual Melo G, Guar-nier FA, Marinello PC, Cecchini R, et al. Correlation of TGF-|1 and oxidative stress in the blood of patients with melanoma: a clue to understanding melanoma progression? Tumor Biol. 2016 Aug 1; 37 (8):10753—10761. https://doi.org/10.1007/s13277-016-4967-4
13. Kit OI, Frantsiyants EM, Kotieva IM, Kaplieva IV, Trepitaki LK, Bandovkina VA, et al. Some mechanisms of increasing malignancy of B16/F10 melanoma in female mice with chronic pain. Russian Journal of Pain. 2017; 2 (53):14-20. (In Russian).
14. Zhang J, Sud S, Mizutani K, Gyetko MR, Pienta KJ. Activation of urokinase plasminogen activator and its receptor axis is essential for macrophage infiltration in a prostate cancer mouse model. Neoplasia. 2011 Jan; 13 (1):23-30. https://doi. org/10.1593/neo.10728
15. Breuss JM, Uhrin P. VEGF-initiated angiogenesis and the uPA/uPAR system. Cell Adhesion & Migration. 2012 Nov 17; 6 (6):535-540. https://doi.org/10.4161/cam.22243
16. Carmeliet P, Collen D. Transgenic mouse models in angiogenesis and cardiovascular disease. J Pathol. 2000 Feb; 190 (3):387-405. https://doi.org/10.1002/(SICI)1096-9896(200002)190:3<387:: AID-PATH595>3.0.C0;2-R
17. Kriegbaum MC, Clausen OPF, L^rum OD, Ploug M. Expression of the Ly6/uPAR-domain proteins C4.4A and Haldisin in noninvasive and invasive skin lesions. J Histochem Cytochem. 2015; 63 (2):142-154. https://doi.org/10.1369/0022155414563107
18. Shi H, Liu L, Liu L-M, Geng J, Chen L. Inhibition of tumor growth by |-elemene through downregulation of the expression of uPA, uPAR, MMP-2, and MMP-9 in a murine intraocular melanoma model. Melanoma Res. 2015 Feb; 25 (1):15-21. https://doi. org/10.1097/CMR.0000000000000124
19. Alexander RA, Prager GW, Mihaly-Bison J, Uhrin P, Sunzenau-
er S, Binder BR, et al. VEGF-induced endothelial cell migration requires urokinase receptor (uPAR)-dependent integrin redistribution. Cardiovasc Res. 2012 Apr 1; 94 (1):125-135. https://doi. org/10.1093/cvr/cvs017
20. Hugdahl E, Bachmann IM, Schuster C, Ladstein RG, Akslen LA. Prognostic value of uPAR expression and angiogenesis in primary and metastatic melanoma. PLOS ONE. 2019 Jan 14; 14 (1): e0210399. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0210399
21. Roberts AB,WakefieldLM. Thetwo facesoftransforminggrowth factor beta in carcinogenesis. Proc Natl Acad Sci USA. 2003 Jul 22; 100 (15):8621—8623. https://doi.org/10.1073/pnas.1633291100
22. Jo M, Thomas KS, Marozkina N, Amin TJ, Silva CM, Parsons SJ, et al. Dynamic assembly of the urokinase-type plasminogen activator signaling receptor complex determines the mitogenic activity of urokinase-type plasminogen activator. J Biol Chem. 2005 Apr 29; 280 (17):17449—17457. https://doi.org/10.1074/jbc.M413141200
23. Santibanez JF. Transforming growth factor-Beta and urokinase-type plasminogen activator: dangerous partners in tu-morigenesis-implications in skin cancer. ISRN Dermatol. 2013 Jul 18; 2013:597927. https://doi.org/10.1155/2013/597927
24. Humbert L, Lebrun J-J. TGF-beta inhibits human cutaneous melanoma cell migration and invasion through regulation of the plasminogen activator system. Cellular Signalling. 2013 Feb 1; 25 (2):490—500. https://doi.org/10.1016/j.cellsig.2012.10.011
25. Ramont L, Pasco S, Hornebeck W, Maquart F-X, Monboisse JC. Transforming growth factor-beta1 inhibits tumor growth in a mouse melanoma model by down-regulating the plasmino-gen activation system. Exp Cell Res. 2003 Nov 15; 291 (1):1-10. https://doi.org/10.1016/s0014—4827(03)00336—7
26. Xie T, Leung PS. Fibroblast growth factor 21: a regulator of metabolic disease and health span. American Journal of Physiology-Endocrinology and Metabolism. 2017 May 30; 313 (3): E292- E302. https://doi.org/10.1152/ajpendo.00101.2017
27. Ables GP, Perrone CE, Orentreich D, Orentreich N. Methi-onine-restricted C57BL/6J mice are resistant to diet-induced obesity and insulin resistance but have low bone density. PLoS ONE. 2012; 7 (12): e51357. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0051357
28. Bendall SC, Stewart MH, Menendez P, George D, Vijayaraga-van K, Werbowetski-Ogilvie T, et al. IGF and FGF cooperatively establish the regulatory stem cell niche of pluripotent human cells in vitro. Nature. 2007 Aug; 448 (7157):1015-1021. https://doi. org/10.1038/nature06027
29. Ziegler AN, Chidambaram S, Forbes BE, Wood TL, Levison SW. Insulin-like Growth Factor-II (IGF-II) and IGF-II Analogs with Enhanced Insulin Receptor-a Binding Affinity Promote Neural Stem Cell Expansion. J Biol Chem. 2014 Feb 21; 289 (8):4626-4633. https://doi.org/10.1074/jbc.M113.537597
30. Malaguarnera R, Belfiore A. The emerging role of insulin and insulin-like growth factor signaling in cancer stem cells. Front Endocrinol (Lausanne). 2014; 5:10. https://doi.org/10.3389/fen-do.2014.00010
Информация об авторах:
Франциянц Елена Михайловна - д.б.н., профессор, заместитель генерального директора по научной работе, руководитель лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр онкологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации, г. Ростов-на-Дону, Российская Федерация. ORCID: http://orcid.org/0000-0003-3618-6890, SPIN: 9427-9928
Каплиева Ирина Викторовна - д.м.н., старший научный сотрудник лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр онкологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации, г. Ростов-на-Дону, Российская Федерация. ORCID: http://orcid.org/0000-0002-3972-2452, SPIN: 5047-1541
Нескубина Ирина Валерьевна - к.б.н., старший научный сотрудник лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр онкологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации, г. Ростов-на-Дону, Российская Федерация. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7395-3086, SPIN: 3581-8531
Бандовкина Валерия Ахтямовна - к.б.н., старший научный сотрудник лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр онкологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации, г. Ростов-на-Дону, Российская Федерация. ORCID: http://orcid.org/0000-0002-2302-8271, SPIN: 8806-2641
Трепитаки Лидия Константиновна - научный сотрудник лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр онкологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации, г. Ростов-на-Дону, Российская Федерация. ORCID: http://orcid.org/0000-0002-9749-2747, SPIN: 2052-1248
Сурикова Екатерина Игоревна* - к.б.н., старший научный сотрудник лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр онкологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации, г. Ростов-на-Дону, Российская Федерация. ORCID: http://orcid.org/0000-0002-4318-7587, SPIN: 2401-41 15
Черярина Наталья Дмитриевна - врач-лаборант лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр онкологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации, г. Ростов-на-Дону, Российская Федерация. ORCID: http://orcid.org0000-0002-371 1-8155, SPIN: 2189-3404
Немашкалова Людмила Анатольевна - научный сотрудник лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр онкологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации, г. Ростов-на-Дону, Российская Федерация. ORCID: https://orcid.org/0000-0003-2713-8598, SPIN: 1355-8652
Лесовая Наталья Сергеевна - младший научный сотрудник лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр онкологии» Министерства здравоохранения Российской Федерации. г. Ростов-на-Дону, Российская Федерация. ORCID: https://orcid.org/0000-0001-5686-8659, SPIN: 6995-9917
Information about authors:
Elena M. Frantsiyants - Dr. Sci. (Biol.), professor, deputy director general for science, head of the laboratory for the study of the pathogenesis of malignant tumors of National Medical Research Centre ^г Oпco[ogy of the Minisfry of Health of Russia, Rostov-on-Don, Russian Federation. ORCID: http://orcid. org/0000-0003-3618-6890, SPIN: 9427-9928
Irina V. Kaplieva - Dr. Sci. (Med.), senior researcher of the laboratory for the study of pathogenesis of malignant tumors of National Medical Research Centre ^г Oпcology of the Minis^y of Health of Russia, Rostov-on-Don, Russian Federation. ORCID: http://orcid.org/0000-0002-3972-2452, SPIN: 5047-1541
Irina V. Neskubina - Cand. Sci. (Biol.), senior researcher of the laboratory for the study of pathogenesis of malignant tumors of National Medical Research Centre ^г Oпcology of the Minisfry of Health of Russia, Rostov-on-Don, Russian Federation. ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7395-3086, SPIN: 3581-8531 Valeriya A. Bandovkina - Cand. Sci. (Biol.), senior researcher of the laboratory for the study of pathogenesis of malignant tumors of National Medical Research Centre ^г Oпcology of the Minisfry of Health of Russia, Rostov-on-Don, Russian Federation. ORCID: http://orcid.org/0000-0002-2302-8271, SPIN: 8806-2641 Lidiya K. Trepitaki - assistant researcher of the laboratory for the study of pathogenesis of malignant tumors of National Medical Research Centre ^г Oпco[ogy of the Minisfry of Health of Russia, Rostov-on-Don, Russian Federation. ORCID: http://orcid.org/0000-0002-9749-2747, SPIN: 2052-1248 Ekaterina I. Surikova* - Cand. Sci. (Biol.), senior researcher of the laboratory for the study of pathogenesis of malignant tumors of National Medical Research Centre ^г Oпcology of the Minisfry of Health of Russia, Rostov-on-Don, Russian Federation. ORCID: http://orcid.org/0000-0002-4318-7587, SPIN: 2401-41 15
Natalya D. Cheryarina - doctor-laboratory assistant of the laboratory for studying the pathogenesis of malignant tumors of National Medical Research Centre ^г Oпcology of the Minis^y of Health of Russia, Rostov-on-Don, Russian Federation. ORCID: http://orcid.org0000-0002-371 1-8155, SPIN: 2189-3404
Lyudmila A. Nemashkalova - researcher at the laboratory for the study of the pathogenesis of malignant tumors of National Medical Research Centre ^г Oпcology of the Minisfry of Health of Russia, Rostov-on-Don, Russian Federation. ORCID: https://orcid.org/0000-0003-2713-8598, SPIN: 1355-8652 Natalya S. Lesovaya - junior researcher of the laboratory for the study of pathogenesis of malignant tumors of National Medical Research Centre ^г Oпco[ogy of the Minisfry of Health of Russia, Rostov-on-Don, Russian Federation. ORCID: https://orcid.org/0000-0001-5686-8659, SPIN: 6995-9917
Участие авторов:
Франциянц Е.М. - разработка концепции и дизайна эксперимента, анализ и интерпретация результатов, написание текста, окончательное утверждение рукописи для публикации.
Каплиева И.В. - анализ и интерпретация результатов, проверка критически важного интеллектуального содержания, научное редактирование.
Нескубина И.В. - проведение эксперимента и обработка материала. Бандовкина В.А. - анализ и интерпретация результатов. Трепитаки Л.К. - проведение эксперимента, подготовка образцов тканей для исследования.
Сурикова Е.И. - техническое редактирование, оформление библиографии.
Черярина Н.Д. - выполнение ИФА-анализа, статистическая обработка данных.
Немашкалова Л.А. - подготовка образцов тканей для исследования,
выполнение ИФА-анализа.
Лесовая Н.С. - проведение эксперимента.
Authors contribution:
Elena M. Frantsiyants - development of the concept and design of the experiment, analysis and interpretation of the results, writing the text, final approval of the manuscript for publication.
Irina V. Kaplieva - analysis and interpretation of results, verification of critical intellectual content, scientific editing.
Irina V. Neskubina - conducting an experiment and processing the material. Valeriya A. Bandovkina - analysis and interpretation of the results. Lidiya K. Trepitaki - conducting an experiment, preparing tissue samples for research.
Ekaterina I. Surikova - technical editing, bibliography design.
Natalya D. Cheryarina - performing ELISA analysis, statistical data processing.
Lyudmila A. Nemashkalova - preparation of tissue samples for research, ELISA analysis.
Natalya S. Lesovaya - conducting an experiment.
