CC BY
27
А.П. Калиниченко, В.В. Ломиворотов, И.А. Корнилов, Л.Г. Князькова, С.М. Ефремов
Влияние метилпреднизолона на эндотелиальную функцию при кардиохирургических операциях в условиях искусственного кровообращения
Цель исследования - оценить влияние метилпреднизолона на эндотелиальную функцию при операциях в условиях нормотермического искусственного кровообращения. Обследовано 22 пациента без применения метилпреднизолона (контрольная группа) и 22 пациента с внутривенным введением метилпреднизолона в дозе 20 мг/кг массы тела после индукции анестезии (основная группа). В качестве маркеров капиллярной утечки были определены микроальбуминурия и отношение альбумина к креатинину в моче. Маркерами эндотелиальной дисфункции были выбраны эндотелин-1 и БЕ-селектин. Оценивались уровни ИЛ-6, ИЛ-10, креатинина, альбумина, цистатина С, глюкозы в сыворотке крови, газовый состав крови. В группе с применением метилпреднизолона при сравнении с контрольной группой на этапах исследования показатели системного воспалительного ответа были меньше, однако отмечалось увеличение уровня маркеров эндотелиальной дисфункции, транзиторное ухудшение показателей функции почек и легких при отсутствии значимого различия маркеров капиллярной утечки. Установлено, что применение пульс-дозы глюкокортикостероидов усугубляло явления эндотелиальной дисфункции (увеличение уровней эндотелина-1 и БЕ-селектина на этапах исследования) и отрицательно влияло на восстановление легочной и почечной функций после искусственного кровообращения. Выявлено, что использование метилпреднизолона не уменьшает проявлений синдрома капиллярной утечки. Ключевые слова: метилпреднизолон; глюкокортикостероиды; искусственное кровообращение; эндоте-лиальная дисфункция; синдром капиллярной утечки.
ФГУ «ННИИПК
им. акад. Е.Н. Мешалкина»
Минздравсоцразвития
России, 630055,
Новосибирск,
ул. Речкуновская, 15,
cpsc@nricp.ru
УДК 616.12-089.166-78:615.357 ВАК 14.01.20
Поступила в редакцию 21 февраля 2011 г.
© А.П. Калиниченко,
B.В. Ломиворотов,
ИА. Корнилов, Л.Г. Князькова,
C.М. Ефремов, 2011
Основным недостатком искусственного кровообращения (ИК) является развитие синдрома системного воспалительного ответа (ССВО). Повышение капиллярной проницаемости и увеличение эндотелиальной дисфункции (ЭТД) вследствие развития системной воспалительной реакции во время ИК являются причинами накопления жидкости в интерстициальном пространстве [8], что способствует возникновению осложнений в послеоперационном периоде [11]. Одной из стратегий профилактики системного воспалительного ответа является использование глюкокортикостероидов (ГКС). Глюкокортикостероиды при ИК используются более полувека, в начале 1980-х гг. доза метилпреднизолона в 30 мг/кг была установлена эмпирически [10] и оставалась стандартом для практического применения в течение последующих десятилетий. Исследования влияния ГКС на составляющие ССВО многочисленны, однако результаты их противоречивы [14]. Было показано, что введение ГКС способствовало увеличению уровня противовоспалительных медиаторов при сдер-
живании продукции провоспалительных медиаторов, вызывало устойчивую гипергликемию, увеличивало время послеоперационной ИВЛ и не оказывало почечной протекции. Тем не менее вопрос о влиянии ГКС на функциональное состояние эндотелия остается открытым. Цель настоящего исследования - оценка влияния метилпреднизо-лона на эндотелиальную функцию при операциях в условиях нормотермического ИК.
МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ
44 пациента с ИБС были рандомизиро-ваны методом конвертов на 2 группы равного количества и прооперированы в ННИИПК им. акад. Е.Н. Мешалкина с февраля по октябрь 2010 года. В контрольную группу включено 22 пациента (21 мужчина и одна женщина). Исследуемую группу составили 22 пациента (16 мужчин и 6 женщин). Критериями исключения из исследования являлись возраст старше 70 лет, фракция выброса левого желудочка менее
40%, сахарный диабет, скорость клубочковой фильтрации (СКФ) по Кокрофту - Гоулту менее 90 мл/мин, хронические обструктивные заболевания легких.
Методика анестезиологического обеспечения в исследуемой группе отличалась от методики контрольной группы внутривенным введением метилпреднизолона в дозе 20 мг/кг массы тела после индукции анестезии.
Забор крови и мочи для биохимических исследований выполняли в контрольных точках: после индукции анестезии (этап 1), через 10 мин после окончания ИК (этап 2), через 2 ч после окончания ИК (этап 3), через 4 ч после окончания ИК (этап 4), к исходу первых суток после окончания ИК (этап 5). Группы статистически значимо не различались по предоперационным показателям (табл. 1), а также по объему и продолжительности операционной агрессии (табл. 2).
В послеоперационном периоде анализировались время искусственной вентиляции легких (ИВЛ), потребность в инотропной поддержке, отделяемое по дренажам в первые сутки после операции, длительность пребывания больных в палате интенсивной терапии, летальность.
Исследовались клинические и лабораторные показатели. Определение уровня креатинина, альбумина, цистатина С в сыворотке крови, креатинина в моче, собранной в тече-
ние 10 мин, и исследование микроальбуминурии выполняли, используя стандартные наборы реагентов Thermo Fisher Scientific (Финляндия), на автоматическом биохимическом анализаторе «Konelab - 60 Prime» (Финляндия). Концентрацию sE-селектина в плазме (sE-С), а также уровни ИЛ-6, ИЛ-10 определяли методом иммунофер-ментного анализа с помощью реагентов фирмы «Bender Medsystems» (Австрия) на автоматическом ридере PW-40 фирмы «BIO-RAD» (США). На этом же приборе определяли содержание эндотелина-1 (ЭТ-1), используя наборы реагентов фирмы «Biomedica» (США). Контроль газового, электролитного состава и кислотно-основного состояния артериальной и смешанной венозной крови выполнялся на газоанализаторе «Rapidlab-865» (Германия).
Маркерами эндотелиальной дисфункции были выбраны факторы, синтез которых в нормальных физиологических условиях практически не происходит, однако резко увеличивается при активации эндотелия - ЭТ-1 и sE-С. В качестве маркеров СКУ были определены микроальбуминурия (МАУ, мкг/мин), а также отношение альбумина к креатинину в моче (ОАК, мг/ммоль) как показатель, не подверженный влиянию гиперволемии. Для оценки динамики легочной функции использовались коэффициенты отношения РаО2/РАО2 и PaO2/FiO2, альвео-лярно-артериального градиента по кислороду (AaDO2)
Таблица 1
Предоперационные показатели
Данные представлены как М±Б1д.Оеу. Сравнение групп проводилось по критерию Колмогорова - Смирнова для парных сравнений независимых выборок
Таблица 2
Периоперационные результаты
Данные представлены как М±Б1д.Оеу. Сравнение групп проводилось по критерию Колмогорова - Смирнова для парных сравнений независимых выборок
Показатель Группы р
контрольная исследуемая
Возраст, годы 56,7±6,3 57,9±7,8 ns
Индекс массы тела, кг/м2 29,1±3,9 29,3±4,4 ns
Фракция выброса левого желудочка, % 61,2±7,8 59,8±8,8 ns
Стенокардия II ФК/111 ФК/М ФК, п 5/16/0 3/16/2 ns
ПИКС, п (%) 13 (61,9) 13 (61,9) ns
НК 1/11, п (%) 12 (57,1)/9(42,9) 11 (52,4)/10(47,6) ns
Синдром артериальной гипертензии, п (%) 17 (80,9) 20 (92,5) ns
ЕигоБСОЯЕ 1,95±1,8 3,62±2,1 ns
Прогнозируемый уровень летальности, % 1,96±2,1 3,29±2,3 ns
Показатель Группы
контрольная исследуемая р
Продолжительность операции, мин 166,9±28,4 192,6±42,5 ns
Кол-во шунтов 2,4±0,6 2,6±0,6 ns
ИК общее, мин 57,5±23,9 65,1±26,7 ns
Окклюзия аорты, мин 34,6±15,3 40,5±15,1 ns
П/о ИВЛ, мин 344,3±101,0 405,0±120,6 ns
П/о кровопотеря, мл/кг 3,9±2,0 3,99±1,3 ns
Койко-день ОАР, п 1,3±0,6 2,65±4,4 ns
Мерцательная аритмия, п 2/21 1/21 ns
Периоперационный ИМ, п 0/21 2/21 ns
Инфекционные осложнения, п 1/21 2/21 ns
Летальность, п 0/21 1/21 ns
и венозного шунтирования (Qs/Qt). Состояние почечной функции оценивалось по уровням креатинина сыворотки крови, цистатина С и СКФ по Кокрофту - Гоулту.
Статистическая обработка проводилась при помощи программного обеспечения Statistica version 6.0. Для оценки характера распределения в совокупности по выборочным данным использовали тесты Лиллиефорса и Колмогорова - Смирнова. Сравнения двух групп из совокупностей с нормальным распределением проводили с помощью f-критерия Стьюдента для двух зависимых или двух независимых выборок. Для анализа выборочных данных из совокупностей, отличающихся от нормального распределения, использовали непараметрические методы. Для сравнения двух групп применяли критерий Колмогорова - Смирнова. Анализ выборок при повторных измерениях проводили с помощью критерия Фридмана (%r2). Для анализа зависимости количественных признаков выборочных данных из совокупностей с нормальным распределением или без него применяли ранговый коэффициент корреляции Спир-мена (rs). Статистически значимыми считались различия данных и корреляция между данными при р<0,05.
РЕЗУЛЬТАТЫ
При анализе периоперационных результатов выявлено различие (р<0,05) между группами по потребности в инотропной поддержке у 2 больных (9,5%) в контрольной группе и у 9 больных (42%) в исследуемой группе. По остальным показателям достоверных различий не определялось (табл. 2). Исследуемые биохимические показатели (табл. 3) в течение всего периода наблюдения (этапы 1-5) статистически значимо изменялись в обеих группах.
Показатели МАУ и ОАК в контрольной и исследуемой группах статистически значимо не различались. Коэффициенты отношения РаО2/РАО2 и PaO2/FiO2 при парном сравнении между группами статистически значимо различались на этапе 5 при p<0,05 и p<0,025. Различие между группами определялось по коэффициенту Qs/Qt на этапах 3 и 5 (p<0,05). Уровень цистатина С при парном сравнении между группами различался на этапах 2 (p<0,05) и 5 (p<0,01), а СКФ на этапе 2 (p<0,05). Выявлено достоверное различие при парном сравнении между группами по уровню ИЛ-6 на этапах 3 и 4 при p<0,05, на этапе 5 при p<0,001, а по уровню ИЛ-10 на этапах 2 (p<0,001), 3 (p<0,05) и 4 (p<0,025). При сравнении между контрольной и исследуемой группами уровень sE-C статистически значимо различался на этапе 4 (p<0,025), а уровень ЭТ-1 на этапах 2 (p<0,025), 3 (p<0,05), 4 (p<0,05) и 5 (p<0,025). Уровень гликемии между группами различался на этапах 2 (p<0,01) и 5 (p<0,05) (табл. 3).
Корреляции выявлены в контрольной группе пациентов между sE-C и длительностью послеоперационной ИВЛ на этапах 2 (rs = 0,52 при p=0,016) и 5 (rs = 0,57 при p = 0,007), а
также между ЭТ-1 и показателем почечной функции (СКФ) на этапе 5 (rs = -0,47 при p = 0,035). Значения коэффициента корреляции Спирмена свидетельствуют о средней силе связей.
ОБСУЖДЕНИЕ
Основным недостатком методики ИК по-прежнему остается развитие ССВО. К специфическим факторам хирургической агрессии в условиях ИК относятся контакт крови с чужеродной поверхностью контуров аппарата ИК, хирургическая травма, ишемически-реперфузионные повреждения, изменения температуры тела, вызывающие развитие системного воспаления. Экстравазация жидкости и плазменных белков в интерстициальное пространство происходит в результате нарушения структуры и функций сосудистой стенки под воздействием медиаторов воспаления. Недостаточная капиллярная перфузия вследствие капиллярной утечки повышает риск окислительного повреждения клеточных мембран, а также дополнительного высвобождения и активации медиаторов, которые способствуют адгезии клеток и сосудистому спазму. Отек и нарушение микроциркуляции вызывают порочный круг прогрессирующего тканевого повреждения, что усугубляет дисфункцию органов [7].
Использование ГКС является одной из стратегий профилактики ССВО, так как они ограничивают увеличение уровней провоспалительных медиаторов при возрастании продукции противовоспалительных медиаторов после ИК [14]. Наши результаты согласуются с данными, полученными в исследовании [14]. Уровень провоспа-лительного ИЛ-6 статистически значимо различался между группами на этапах 3-5, а уровень противовоспалительного ИЛ-10 - на этапах 2-4. Очевидно, что снижение активности воспалительного ответа в группе пациентов с применением ГКС должно было бы привести к снижению проявлений СКУ. Т. von Spiegel и его коллеги предположили, что ГКС могут уменьшить экстра-вазальное накопление жидкости [13]. Однако полученные нами результаты не подтвердили этой гипотезы.
Микроальбуминурия используется как маркер СКУ при экспериментальных исследованиях [4]. Динамика этих показателей характеризовалась максимальным увеличением значений обоих маркеров в группах сравнения на этапе 2 (10 мин после ИК) с последующим снижением значений до исходного уровня в течение остальных этапов исследования. Полученные данные согласуются с результатами C.S. Brundey и соавторов [4] о возрастании степени капиллярной утечки под воздействием ИК с последующим уменьшением выраженности процесса через 24-48 ч. Отсутствие различия МАУ и ОАК между группами на этапах исследования говорит о том, что применение метилпреднизолона в дозе 20 мг/кг не уменьшает системной капиллярной утечки.
У пациентов группы с применением ГКС было более выраженное ухудшение легочной функции, о чем свидетельс-
Таблица 3
Динамика показателей контрольной и исследуемой групп на этапах исследования
Показатели Группы Этапы ANOVA
1 2 3 4 5 Фридмана %г2
МАУ, контр. 28,0 (20,0; 48,8) 160,5 (144; 240) 56 (34,64; 127) 20,3 (16; 47,2) 15,0 (10,98; 30,0) 49,9; р<0,0000л
мкг/мин исслед. 29,0 (21,2; 109,8) 162 (100; 194,8) 88,8 (43,9; 216,7) 24,4 (14,6; 41,4) 14,2 (11,88; 36,4) 39,2; р<0,0000л
ОАК, контр. 1,42 (1,24; 2,68) 15,6 (11,1; 24,6) 7,4 (4,8; 12,3) 2,8 (1,7; 4,3) 1,5 (1,3; 2,0) 46,09; р<0,0000л
мг/ммоль исслед. 1,73 (0,68; 5,85) 11,3 (6,9; 22,7) 12,5 (6,5; 24,4) 5,1 (2,9; 8,4) 2,15 (1,16; 6,1) 36,3; р<0,0000л
AaDOj, контр. 110 (77,8; 128,7) 199 (165; 244) 153 (127; 177,9) 137 (98,5; 164) 30,4 (18,4; 38,2) 53,68; р<0,0000л
мм рт. ст. исслед. 110 (53,6; 158,3) 159 (126; 221,6) 183 (139; 211,2) 132 (116; 208,7) 39,5 (32,5; 52,6) 34,4; р<0,0000л
РаО2/РАО2 контр. 0,66 (0,53; 0,77) 0,39 (0,29; 0,5) 0,49 (0,42; 0,59) 0,56 (0,47; 0,68) 0,73 (0,63; 0,82) 47,83; р<0,0000л
исслед. 0,66 (0,53; 0,83) 0,41 (0,32; 0,57) 0,42 (0,32; 0,54) 0,51 (0,35; 0,6) 0,61 (0,5; 0,67)* 27,62; р<0,0000л
PaO2/FiO2 контр. 426 (344; 474,3) 240 (183,8; 306) 310 (260; 361,9) 349 (285; 409,9) 345 (305; 399,6) 29,77; р<0,0000л
исслед. 417 (338; 520,9) 264 (207; 357,1) 261 (196; 342,7) 318 (217; 373,0) 297 (260; 323,3)* 20,33; р<0,0004л
Qs/Qt контр. 0,07 (0,04; 0,1) 0,2 (0,17; 0,26) 0,13 (0,1; 0,17) 0,11 (0,09; 0,14) 0,13 (0,09; 0,2) 37,43; р<0,0000л
исслед. 0,08 (0,06; 0,12) 0,24 (0,15; 0,29) 0,2 (0,1; 0,27) ** 0,15 (0,09; 0,22) 0,18 (0,14; 0,25)* 31,01; р<0,0000л
Цистатин С, мг/л контр. 0,79 (0,75; 0,92) 0,74 (0,71; 0,82) 0,75 (0,7; 0,78) 0,73 (0,69; 0,78) 0,8 (0,77; 0,94) 19,6; р<0,0006л
исслед. 0,94 (0,84; 0,99) 0,85 (0,77; 0,93)* 0,8 (0,7; 0,87) 0,76 (0,71; 0,88) 1,0 (0,86; 1,05)** 32,49; р<0,0000л
Креатинин, контр. 83 (72; 91,5) 89 (83; 102) 101 (90; 110) 104,5 (94,5; 119) 106 (83; 116) 56,12; р<0,0000л
мкмоль/л исслед. 80 (70; 93) 91 (88; 102) 103 (95,5; 120,5) 109 (100; 120) 101 (93,5; 115,5) 43,98; <0,0000л
СКФ по Кокрофту контр. 96,3 (90,4; 119,9) 99,1 (79,5; 113,2) 81,6 (73,1; 98,8) 77,4 (66,6; 95,4) 90,1 (68,2; 101,2) 52,78; р<0,0000л
- Гоулту, мл/мин исслед. 91,6 (90,4; 101,4) 78,9 (67,1; 91,3)* 71,4 (61,1; 81,6) 66,1 (58,4; 74,1) 75,1 (64,4; 85,7) 43,98; р<0,0000л
ЭТ-1, фмоль/мл контр. исслед. 0,16 (0,12; 0,23) 0,2 (0,17; 0,3) 0,1 (0,06; 0,2) 0,24 (0,13; 0,35)* 0,35 (0,16; 0,47) 0,47 (0,32; 0,75)* 0,28 (0,19; 0,56) 0,57 (0,4; 0,73)* 0,27 (0,17; 0,41) 0,51 (0,37; 0,75)* 51,9; р<0,0000л 47,5; р<0,0000л
sE-С, нг/мл контр. 18,2 (11,4; 25,2) 21,3 (13,7; 27,9) 22,0 (15,7; 29,2) 21,0 (15,6; 33,4) 18,1 (11,6; 26,8) 23,1; р<0,0001л
исслед. 24,4 (20,9; 36,4) 24,5 (20,7; 31,5) 28,6 (22,9; 40,0) 31,8 (24,3; 35,7)* 21,85 (18; 34,2) 12,33; р<0,015л
ИЛ-6, пкг/мл контр. исслед. 0,37 (0; 0,61) 0,33 (0; 0,87) 14,4 (7,26; 22,3) 11,9 (4,73; 30,7) 43,6 (24,4; 59,7) 22,1 (11,5; 46,3)* 49,4 (23,5; 58,1) 22,9 (10,3; 32,1)* 26,5 (17,0; 40,1) 3,8 (1,66; 6,2)*** 53,08; р<0,0000л 48,15; р<0,0000л
ИЛ-10, пкг/мл контр. 1,76 (1,04; 2,9) 96,3 (29,8; 151,1) 28,4 (17,2; 44,3) 4,74 (3,17; 10,8) 2,44 (1,62; 4,11) 55,24; р<0,0000л
исслед. 1,97 (1,57; 3,0) 334 (196; 564)*** 90,5 (35; 155,1)* 19,8 (11; 33,9)* 2,64 (1,78; 3,83) 60,02; р<0,0000л
Глюкоза контр. 5,1 (4,8; 5,8) 7,2 (6,8; 8,6) 8,7 (7,6; 9,7) 9,55 (8; 10,7) 7,2 (6,6; 7,95) 40,8; р<0,0000л
крови, ммоль/л исслед. 4,9 (4,8; 5,7) 9,7 (8,7; 11)** 9,75 (8,85; 11,85) 9,6 (8,1; 12,3) 8,15 (6,9; 9,3)* 40,37; р<0,015л
Данные представлены как медиана (нижний квартиль 25%; верхний квартиль 75%). Л - показатель статистически значимо изменяется в течение 5этапов наблюдения при р<0,05 (АЫОУА Фридмана). * р<0,05, **р<0,01, ***р<0,001 при сравнении групп по критерию Колмогорова -Смирнова для парных сравнений независимых выборок
твует статистически значимое различие между группами на этапе 5 по коэффициентам отношений РаО2/РАО2 и Ра02^Ю2, а также значимое различие между группами на этапах 3 и 5 по величине Qs/Qt. Приведенные показатели согласуются с данными [5], но отличаются от результатов [15].
На всех этапах исследования уровень цистатина С находился в границах физиологической нормы. На этапах 2-4 уровень цистатина С уменьшился, что, вероятно, было обусловлено гиперволемией в течение первых 4 часов после ИК. Динамика показателей почечной функции характеризовалась прогрессивным увеличением уровня креатинина сыворотки крови на 25% от исходного уровня у 45% пациентов в обеих группах, что можно трактовать как развитие почечной дисфункции. Более высокие уровни цистатина С и низкие СКФ на этапах исследования у пациентов в группе с применением ГКС указывают
на то, что у пациентов этой группы ухудшение почечной функции было более выражено. В пользу этого свидетельствуют и более высокие значения креатинина сыворотки крови в исследуемой группе на этапах 2-4. Наши результаты согласуются с данными М.А. Yasser и его сотрудников, которые не выявили ренальной протекции в группе пациентов с применением дексаметазона [15].
В чем причина неэффективности применения ГКС в отношении СКУ и их отрицательного влияния на восстановление легочной и почечной функций после ИК? Одним из факторов, возможно, является минералокортико-идная составляющая фармакологических свойств ГКС, которая влияет на задержку в организме натрия и жидкости, а также гипергликемия [14]. Показано, что в условиях гипергликемии гликолизация структур инсу-линовых рецепторов и увеличение оксидативного
стресса изменяют уровни и активность протеинки-назы В и тетрагидробиоптерина, что приводит к снижению активности и увеличению распада эндотелиальной NO-синтазы [12]. Это уменьшает выделение N0 и в конечном итоге способствует угнетению вазодилатации [9].
Еще одной составляющей, по нашему мнению, является воздействие ГКС на функциональное состояние эндотелия. При усугублении эндотелиальной дисфункции ухудшается восстановление функций легких и почек, что подтверждается положительной корреляцией между бЕ-С и длительностью послеоперационной ИВЛ, а также отрицательной корреляцией между ЭТ-1 и СКФ по Кокрофту - Гоулту в контрольной группе. Анализ динамики маркеров ЭТД показал, что у пациентов группы с применением ГКС на этапах исследования уровни ЭТ-1 и бЕ-С были более высокими. Увеличение уровня ЭТ-1, который является мощным вазоконстриктором, усиливает вазос-пазм микроциркуляторного русла [1], а в совокупности с уменьшением выделения N0 при гипергликемии, вероятно, способствует увеличению шунтирования крови в органах и тканях. Увеличение уровня бЕ-С способствует усилению процессов роллинга, адгезии и трансмиграции полиморфноядерных лейкоцитов из сосудистого русла в ткани с выделением в них медиаторов воспаления [6]. Возможно, совокупность этих патофизиологических механизмов и обуславливает увеличение венозного шунтирования, уменьшение податливости легких с ухудшением альвеолярно-артериального переноса кислорода, развитие почечной дисфункции, а также является одной из тех неопределенных причин, вызывающих увеличение длительности послеоперационной ИВЛ при применении ГКС, на которые указывают в обзорных статьях М.А. СИапеу [5] и Е.Е. АроБ1ю!ак1Б [3].
Таким образом, полученные в нашем исследовании данные свидетельствуют, что применение пульс-дозы ГКС при ИК способствует усугублению явлений ЭТД и отрицательно влияет на восстановление легочной и почечной функций после ИК. Результаты нашего исследования согласуются с данными, показывающими взаимосвязь хронической гиперкортизолемии с эндотелиальной дисфункцией [2, 9]. Усугубление последней у кардиохирургических больных при длительном использовании ГКС требует дальнейшего изучения.
Применение метилпреднизолона в дозе 20 мг/кг способствует снижению интенсивности воспалительного ответа и усугублению явлений эндотелиальной дисфункции при операциях реваскуляризации миокарда в условиях ИК. Вместе с тем использование метилпреднизолона ведет к транзиторному нарушению функции почек и легких на этапах операционного и послеоперационного периодов.
Повышенные уровни маркеров эндотелиальной дисфункции (Е-селектина и эндотелина-1) могут служить
предикторами ухудшения функции внутренних органов у кардиохирургических больных, оперированных в условиях искусственного кровообращения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Петрищев Н.Н. // Дисфункция эндотелия. Причины, механизмы, фармакологическая коррекция. СПб. 2003. 184 с.
2. Akaza I., Yoshimoto T., Tsuchiya K. // Endocr. J. 2010. № 57 (3). Р. 245-252.
3. Apostolakis E.E., Koletsis E.N., Baikoussis N.G. // J. Cardiothorac. Surg. 2010. № 5. Р. 1-9.
4. Brudney C.S., Gosling P., Manji M. // J. Cardiothoracic. Vascular Anesthesia. 2005. № 19 (2). Р. 188-192.
5. Chaney M.A. // CHEST. 2002. № 121 (3). Р. 921-931.
6. Clark S.C. // Perfusion. 2006. № 21. Р. 225-228.
7. Ellis C.G., Jagger J., Sharpe M. // Crit. Care 2005. № 9 (14). Р. S3-S8.
8. Hirleman E., Larson D.F. // Perfusion 2008. № 23. Р. 311-322.
9. Tabrizchi R. // Vasc. Health Risk Manag. 2005. № 1 (4). Р. 261-262.
10. Thompson M.A., Broadbent M.P. // Anaesthesia. 1980. № 35. Р. 345-353.
11. Toraman F., Evrenkaya S., Yuce M. // Perfusion. 2004. № 19 (2). Р. 85-91.
12. Triggle C.R., Howarth A., Cheng Z.J. // Can. J. Physiol. Pharmacol. 2005. № 83. Р. 681-700.
13. Von Spiegel T., Gianarris S., Wietasch G.J. // Anesthesiology 2002. № 96. Р. 827-834.
14. Whitlock R.P., Chan S., Devereaux P.J. // Eur. Heart. J. 2008. № 29 (21). Р. 2592-2600.
15. Yasser M.A., Elmistekawy E., El-Serogy H. // Semin. Cardiothorac. Vasc. Anesth. 2009. № 13 (4). Р. 231-237.
Калиниченко Андрей Петрович - врач-анестезиолог-реаниматолог отделения анестезиологии-реанимации №1 ФГУ «ННИИПК им. акад. Е.Н. Мешалкина» Минздравсоцразвития России (Новосибирск).
Ломиворотов Владимир Владимирович - доктор медицинских наук, профессор, заведующий лабораторией анестезиологии-реаниматологии ФГУ «ННИИПК им. акад. Е.Н. Мешалкина» Минздравсоцразвития России (Новосибирск).
Корнилов Игорь Анатольевич - кандидат медицинских наук, заведующий лабораторией искусственного кровообращения ФГУ «ННИИПК им. акад. Е.Н. Мешалкина» Минздравсоцразвития России (Новосибирск).
Князькова Любовь Георгиевна - кандидат биологических наук, заведующая лабораторией клинико-биохимических исследований ФГУ «ННИИПК им. акад. Е.Н. Мешалкина» Минздравсоцразвития России (Новосибирск).
Ефремов Сергей Михайлович - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник лаборатории анестезиологии-реаниматологии ФГУ «ННИИПК им. акад. Е.Н. Мешалкина» Минздравсоцразвития России (Новосибирск).
