CC BY
73
The problems of social hygiene, public health and history of medicine. 2017; 25(6) 336 DOI: http://dx.doi.org/10.18821/0869-866Х-2017-25-6-336-339
Health and society
© Коллектив авторов, 2017 УДК 614.2:312.2]-058
Бойцов С.А.1, Самородская И.В.1, Семенов В.Ю.2
ВЛИЯНИЕ МЕДИЦИНСКИХ И НЕМЕДИЦИНСКИХ ФАКТОРОВ НА СМЕРТНОСТЬ НАСЕЛЕНИЯ:
СОЦИАЛЬНЫЕ ФАКТОРЫ
1ФГБУ «Государственный научно-исследовательский центр профилактической медицины Минздрава России», 117334, г. Москва; 2ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н. Бакулева», 121552, г. Москва
Цель исследования — анализ отечественных и зарубежных работ, оценивающих влияние социальных факторов на смертность населения.
Анализ проведен на основании публикаций, доступных в печатных изданиях и электронном формате (MEDLINE, EMBASE, ISI Web of Science) на русском и английском языках с 1990 г. до сентября 2015 г. Результаты обобщенных исследований свидетельствуют о значимом позитивном влиянии на стандартизованные коэффициенты смертности таких факторов, как социальная поддержка и социальная интеграция, высокий уровень образования, более высокое социальное положение, индекс глобального миролюбия, развитая инфраструктура. Негативное влияние оказывают социальный стресс, низкий уровень образования, высокий уровень безработицы, социальная депривация.
Установлено, что социальные факторы являются одними из основных, влияющих на уровень смертности населения. Действие социальных факторов неоднозначно и неоднородно во времени и по группам населения. Количественная оценка влияния каждого из социальных факторов затруднительна.
Ключевые слова: бедность; валовой внутренний продукт; глобальный индекс миролюбия; смертность; социально-экономическое положение граждан; социальная депривация; социальная поддержка; социальный стресс; социальные факторы. Для цитирования: Бойцов СА., Самородская И.В., Семенов В.Ю. Влияние медицинских и немедицинских факторов на смертность населения: социальные факторы/ Проблемы социмальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2017; 25(6): 336-339. DOI: 10.18821/0869-866X-2017-25-6-336-339
Для корреспонденции: Самородская Ирина Владимировна, д-р мед. наук, профессор, e-mail: samor2000@yandex.ru
Boitsov S.A1, Samorodskaia I V.1, Semenov V.Yu.2 THE IMPACT OF MEDICAL AND NON-MEDICAL FACTORS ON POPULATION MORTALITY:
THE SOCIAL FACTORS
'The Federal state budget scientific institution «The state research center of preventive medicine» of Minzdrav of Russia, 117334 Moscow, Russia
2The Federal state budget scientific institution «The A.N. Bakulev research center of cardiovascular surgery»,
121552 Moscow, Russia
The study was carried out to analyze national and international publications evaluating impact of social factors on population mortality.
The analysis was made on the basis ofpublications accessible in prints and electronic format (MEDLINE, EMBASE, ISI Web of Science) in Russian and English from 1990 to 2015.
The results of generalized studies testify a valuable impact on standardized mortality coefficients of such factors as social support and social integration, higher level of education, higher social position, global peacefulness index, developed infrastructure. The negative impact is made by social stress, lower level of education, higher level of unemployment, social deprivation.
It is established that social factors are ones the main factors effecting population mortality level. The effect of social factors is ambivalent and heterogeneous in time and by population groups. he quantitative evaluation of effect of every one of social factors is difficult.
Keywords: poverty; gross domestic product; global peacefulness index; mortality; social economic condition of
citizen; social deprivation; social stress; social support; social factors For citation: Boitsov S.A., Samorodskaia I.V., Semenov V.Yu. The impact of medical and non-medical factors on population mortality: the social factors. Problemy sotsialnoy gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny. 2017; 25(6): 336-339. (In Russ.) DOI: http://dx.doi.org/10.1016/0869-866X-2017-25-6-336-339
For correspondence: Samorodskaia I.V., doctor of medical sciences, professor of the Federal state budget scientific institution «The state research center of preventive medicine». e-mail: samor2000@yandex.ru Conflict of interests. The authors declare absence of conflict of interests. Acknowledgment. The study had no sponsor support.
Received 26.11.2015 Accepted 28.01.2016
Продолжительность жизни и уровень смертности являются важными показателями здоровья населения. Социальное состояние государства во многом определяет качество и продолжительность жизни граждан. Социальный фактор — это переменная социального окружения, которая влияет на поведение и состояние здоровья индивида.
Социальные факторы влияют на доступность медицинской помощи населению через распределение
финансовых средств и ресурсов на государственном, региональном и местном уровнях. Социальные факторы являются основной причиной возникновения несправедливости в отношении доступности медицинской помощи.
Материалы и методы
Исследование проводилось на основании материалов, содержащих данные отечественных и зарубеж-
Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2017; 25(6)
DOI: http://dx.doi.org/10.18821/0869-866X-2017-25-6-336-339 337
Здоровье и общество
ных исследователей, посвящённых изучению влияния социальных факторов на смертность населения. К социальным факторам были отнесены социально-экономическое положение граждан, социальная де-привация, социальный стресс, социальная поддержка, образование и другие.
Результаты исследования
Уровень социального развития государства определяется и уровнем его экономического благосостояния. Социальные факторы тесно взаимосвязаны с факторами экономическими, что определяет их со-четанное влияние на смертность населения.
B.H. Apouey полагает, что имеющиеся данные не объединяют в полной мере градиент состояния здоровья между группами населения, принадлежащими к разным социально-экономическим слоям общества [1]. Влияние социально-экономических факторов опосредованное, градиент в состоянии здоровья между отдельными популяционными группами можно объяснить такими составляющими, как качество питания и условия жизни, соотношение физической и умственной работы и факторами, стратегически трудно выявляемыми (например, качество жизни в детском возрасте).
H. Waldron показал, что в зависимости от уровня социально-экономического статуса различия в показателях смертности не являются постоянной величиной в долгосрочной перспективе [2]. Проанализированы тенденции и различия в уровнях смертности и продолжительности жизни в когортах мужчин в возрасте 60-89 лет за 1972-2001 гг.
Среди мужчин, охваченных социальным страхованием, родившихся в 1941 году, имевших относительные доходы выше среднего уровня и доживших до 60 лет, ожидаемая продолжительность жизни была на 5,8 года выше, чем у мужчин с доходами ниже среднего уровня. В то же время среди аналогичной группы мужчин, родившихся в 1912 г. и доживших до 60 лет, различия в ожидаемой продолжительности жизни составили 1,2 года.
Согласно G.D. Smith, в США районы с ожидаемой продолжительностью жизни (ОПЖ) более 80 лет значительно отличались по «социальному портрету» жителей от районов с ОПЖ менее 70 лет [3]. В первых доля жителей с высшим образованием составила 90% (районы с ОПЖ менее 70 лет — 65%), безработица — 4% (12%), доля лиц живущих за чертой бедности — 7% (25%), доля небелого населения — 49% (89%). Однако, согласно экспертному мнению Американского общества кардиологов, более высокие показатели заболеваемости и смертности среди «цветного» населения в США связаны не столько с факторами генетики и биологии, сколько с социальной депривацией и нищетой большого процента афроамериканцев и мексиканцев.
К факторам социального стресса относят плохое жилье, отсутствие определенного места жительства, неуверенность в сохранении работы, наличие вредной, опасной или связанной со стрессом работы, депривацию, дискриминацию, дистресс отсутствие
перспектив служебного роста, необходимость прилагать усилия для того, чтобы прокормить семью и вырастить детей в трудных условиях, неадекватное пенсионное обеспечение [4-6].
Дозозависимая взаимосвязь между психологическим стрессом и повышенным риском смертности (с поправкой на возраст, пол, общее состояние здоровья, поведенческие и социально-экономические факторы) выявлена Т.С. Russ и соавт. [7]. При уровне стресса от 0 до 1 балла риск смерти увеличивался на 20%, при уровне стресса от 4 до 6 баллов — на 43%, а при уровне 7-12 баллов — на 94% (р<0,001 для всех сопоставлений).
По данным А. Lazzarino и соавт., уровень психологического дистресса тесно взаимосвязан с уровнем социально-экономического статуса и оказывает комплексное комбинированное воздействие на уровень смертности от всех причин [8].
Анализ факторов, влияющих на смертность в регионах России за период социально-экономических реформ, указывает на значительную роль социального стресса в изменении показателей смертности. Регрессионный анализ по панельным данным, выполненный М.М. Кручек и Е.В. Молчановой, также показал, что уровень социального стресса оказывает значимое влияние на уровень смертности [4, 6].
В Российской Федерации влияние социального стресса на уровень общей смертности населения достаточно выражено. Так, в результате «шоковой терапии» экономики в 1990-х годов смертность населения возросла с 11,2% (1990) до 15,5% (1994). После дефолта (1998) смертность в течение года возросла на 8,1% и продолжала увеличиваться последующие 3 года, достигнув в 2003 г. 16,4%о [9].
Социальная поддержка в российских законодательных документах определяется как предоставление денежных выплат или натуральных благ в дополнение к основным видам социального обеспечения (пенсиям, пособиям). В научных работах социальную поддержку рассматривают как заботу о членах семьи, друзьях, знакомых. Выявлена тесная взаимосвязь социальной поддержки с более низким уровнем смертности, в то время как социальная изоляция ассоциировалась с повышением уровня смертности [10-11].
I. Kawachi и соавт. выявлено, что среди тех, у кого уровень социальной поддержки был низким, имел место более высокий риск (1,9) сердечно-сосудистой смертности [12].
J. Holt-Lunstad и соавт. выявили, что участники исследований с более сильными социальными взаимосвязями в течение 7,5 года (в среднем) имели 50% большую вероятность выживания по сравнению с теми, у кого не было социальной поддержки [10]. Величина этого эффекта сопоставима с отказом от курения, что превосходит влияние многих известных факторов риска (ожирение, гиподинамия). Под социальной интеграцией подразумевали активный межличностный обмен информацией, существование и развитие социальных связей, участие в групповых мероприятиях (семейных встречах, групповых
The problems of social hygiene, public health and history of medicine. 2017; 25(6) 338 DOI: http://dx.doi.org/10.18821/0869-866X-2017-25-6-336-339
Health and society
играх, религиозном общении), эмоциональную и материальную поддержку членов сообщества).
C.H. Kroenke и соавт. оценили влияние уровней социальной поддержки на выживаемость женщин, у которых диагностирован рак молочной железы. Медиана наблюдения составила 10,8 года [11]. Социальная изоляция (низкий уровень социального общения с помощью социальных сетей) сопряжена с более высоким риском смерти от всех причин. Более высокий риск смерти от всех причин имели женщины с низким уровнем социальной поддержки друзей и семьи, религиозных или других социальных общин. Женщины с низким уровнем социального общения и низким уровнем поддержки имели более высокий риск смертности, чем женщины с высоким уровнем социального общения и высоким уровнем поддержки. Риск смерти был одинаков у женщин с низким уровнем социального общения и высоким уровнем поддержки, а также у женщин с высоким уровнем социального общения и высоким уровнем поддержки. Участие в социальных сетях может содействовать улучшению выживаемости лиц с тяжёлыми заболеваниями однако социальная поддержка семьи, родственников и знакомых имеет решающее значение.
C.C. Liao и соавт. в проспективном когортном исследовании (Тайвань) изучили влияние социальной поддержки на смертность пожилых людей с тяжёлыми заболеваниями, в том числе осложнённых проблемами с самообслуживанием [13]. Социальная поддержка изучалась на основании анкетирования пациентов и их родственников, включавшего вопросы, отражающие финансовую, физическую и эмоциональную помощь со стороны членов семьи и родственников. Наибольшее влияние на снижение уровня смертности пожилых людей оказывала физическая помощь, включая уход, а включение всех трёх компонентов социальной поддержки обеспечивает снижение риска до 40%.
P.D. Loprinzi и соавт. изучили социальные взаимосвязи между участниками и их родственникам, друзьями, партнерами, уровень общения в социальных сетях, а так же влияние этих факторов на риск смерти [14]. Медиана наблюдения составила 13,5 года. Социальная поддержка родственников, а также супруга/ партнера снижала риск смерти на 19%. Взаимосвязь уровня смертности и уровня социальной поддержки друзьями и знакомыми была неоднозначной. Не выявлено статистически значимых различий в уровне смертности при социальной поддержке друзей. При анализе по подгруппам установлено, что среди лиц, общающихся с 6 или 7 друзьями, риск смерти был на 24% ниже, чем среди тех, у кого не было друзей. Среди лиц, имеющих 2-5 или 8 и более друзей, риск смерти не отличался от такового у не имевших друзей.
J.P. Mackenbach и соавт. выявлены значительные различия в продолжительности жизни и уровнях смертности между образованными и малообразованными людьми в США и 11 странах Западной Европы [15].
Согласно данным S. Galea и соавт., относительный риск смерти среди лиц с низким уровнем образования
в возрасте 25-64 лет составляет 1,8, а в возрасте старше 65 лет — 1,3 [16]. По данным В.М. Школьникова и Е.М. Андреева, уровень образования имеет различную значимость влияния в разных странах [17]. Так, в Финляндии и Чехии увеличение продолжительности жизни с 1988-1989 по 1998-1999 гг. отмечено во всех подгруппах населения с небольшими различиями в зависимости от уровня образования. В Эстонии и России отмечалась менее благоприятная динамика показателей ожидаемой продолжительности жизни на фоне значительных различий в зависимости от уровня образования, снижение продолжительности жизни среди лиц с низким и средним образованием и увеличение среди лиц с высшим образованием.
В 2014 г. K. Jnng-Choi опубликованы результаты исследования, основанного на национальном регистре свидетельств о смерти и данных переписи населения в 2005 г. [18]. Различия в продолжительности жизни между лицами со средним или высшим образованием и имеющими только начальный уровень образования составил 16,23 года у мужчин и 7,69 года у женщин.
О взаимосвязи уровня образования и смертности свидетельствуют данные исследования T. Prati-panawatr и соавт. [19]. Общая смертность в группе с высшим образованием была ниже, чем в группе с низким уровнем образования (8,9 и 20,5 на 1 тыс. пациенто-лет соответственно).
Уровень образования влияет на здоровье и смертность населения опосредованно, через образ жизни лиц, принадлежащих к той или иной социально-экономической группе. Лица с более низким уровнем образования имеют и более низкий финансовый достаток. У них часто нет медицинской страховки, постоянного места работы, они плохо осведомлены о факторах риска, симптомах болезней, возможностях получения медицинской помощи.
Единые подходы к перечню, критериям отнесения и методологии оценки влияния социальных факторов на смертность населения нуждаются в разработке. Значительная часть таких элементов воздействия трудно поддаётся классификации.
K. Thorne и соавт., изучив смертность в репрезентативной выборке пациентов, госпитализированных с острым инфарктом миокарда, инсультом и суба-рахноидальным кровоизлиянием, пришли к выводу, что социальная депривация является независимым фактором риска смерти [20]. В муниципальных образованиях с максимальной социальной деприваци-ей по сравнению с районами, входящими в группу с минимальной социальной депривацией, 30-дневная смертность от острого инфаркта миокарда была на 25% выше, от инсульта — на 24%, от субарахнои-дального кровоизлияния — на 32%. Социальная де-привация оценивалась по районам проживания пациентов на основании индекса Welsh Index of Multiple Deprivation (WIMD), в состав которого входят такие факторы, как доход, занятость/безработица, состояние здоровья, образование, доступ к услугам, наличие постоянного места жительства/бездомность, физическая среда обитания и безопасность.
Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2017; 25(6)
DOI: http://dx.doi.org/10.18821/0869-866X-2017-25-6-336-339 339
Здоровье и общество
В ФГБУ «Государственный научно-исследовательский центр профилактической медицины» Минздрава России изучалась оценка влияния на показатели региональной смертности демографических и социально-экономических факторов [21]. Выявлена корреляционная взаимосвязь стандартизованных показателей смертности с уровнем безработицы, долей населения с доходами ниже прожиточного минимума. Для лиц, состоящих в браке, риск смерти существенно ниже, чем для неженатых, разведенных или вдовых.
Ch. Probst и соавт. показано, что люди с низким социально-экономическим статусом используют в питании «нездоровые» продукты (с высоким содержанием жира, соли и сахара, полуфабрикаты и консервированные продукты) на фоне низкого уровня потребления фруктов и овощей. Дефицит потребления белков и витаминов, развивающийся вследствие несбалансированного питания в сочетании с курением и избыточным потреблением алкоголя, приводит к увеличению риска хронических заболеваний и увеличивает риск смерти от причин, связанных с потреблением алкоголя среди лиц с низким социально-экономическим статусом [22].
Социальные условия влияют на уровень смертности населения. Социальный стресс и социальная депривация значительно повышают риски преждевременной смерти вследствие плохих условий жизни и работы, психологического дистресса, неадекватных питания и медицинской помощи. Лица с высоким уровнем образования имеют меньший риск преждевременной смерти по сравнению с другими группами населения.
Исследование не имело спонсорской поддержки. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
ЛИТЕРАТУРА (остальные источники см. REFERENCES)
4. Кручек М.М., Молчанова Е.В. Исследование медико-демографических процессов в регионах России методом регрессионного анализа по панельным данным. Региональная экономика: теория и практика. 2013; (18): 41-50.
5. Обзор социальных детерминант и разрыва по показателям здоровья в Европейском регионе ВОЗ: заключительный доклад. 2014. http://www. euro.who.int/pubrequest?language=Russian
6. Стародубов В.И., Иванова А.В., Семина В.Г. и др . Динамика и прогнозы здоровья населения России в социальном контексте 90-х г. Главврач. 2002; (8): 13-32.
9. Семёнов В.Ю. Экономика здравоохранения. (Учебное пособие). М.: ООО «Издательство «Медицинское информационное агентство»; 2014.
21. Бойцов С.А., Самородская И.В. Взаимосвязь между уровнем социального благополучия региона и показателями смертности. Здравоохранение. 2014; (2):78-88.
Поступила 26.11.2015 Принята в печать 28.01.2016
REFERENCES
1. Apouey B.H. Health policies and the relationships between socioeconomic status, access to health care, and health. Isr. J. Hlth Policy Res. 2013; Dec., 19; 2(1):50.
2. Waldron Н. Trends in Mortality Differentials and Life Expectancy for Male Social Security-Covered Workers, by Socioeconomic Status. Soc. Security. Bull. 2007; 67 (3):1-28.
3. Smith G.D., Shipley M.J., Rose G. Magnitude and causes of socioeconomic differentials in mortality: further evidence from the Whitehall Study. J. Epidemiol. Commun. Hlth. 1990; 44:265-70.
4. Krutchek M.M., Molchanova E.V. Investigation of medico-demo-graphical processes in Russian regions using the method of regressive analysis of panel data. Regionalnaya ekonomica i practika. 2013; (18): 41-50. (in Russian)
5. Review of social determinants and gaps in health data in WHO European region: final report. 2014. http://www.euro.who.int/ pubrequest?language=Russian (in Russian).
6. Starodubov V.I., Ivanova A.V., Semina V.G. Dynamics and prognosis of Russians' health in social context. Glavvrach. 2002; (8): 13-32. (in Russian)
7. Russ T.C., Stamatakis E., Hamer M., Starr J.M., Kivimaki M., Batty G.D. Association between psychological distress and mortality: individual participant pooled analysis of 10 prospective cohort studies. Br. Med. J. 2012; 345: e4933. doi: 10.1136/bmj.e4933.
8. Lazzarino A., Hamer M., Stamatakis E., Steptoe A. The combined association of psychological distress and socioeconomic status with all-cause mortality: a national cohort study. J.A.M.A. Intern. Med. 2013; 173(1): 22-7. doi: 10.1001/2013.jamainternmed.951.
9. Semenov V.Yu. Health Economics. (Manual). [Ekonomika zdrs-voohraneniya. (Uchebnoe posobie)] Moscow.: OOO "Izdatelstvo "Meditsinskoe informatsionnoe agentstvo"; 2014. (in Russian).
10. Holt-Lunstad J., Smith T.B., Layton J.B. Social Relationships and Mortality Risk: A meta-analytic review. PLoS Med. 2010; e1000316. Published online 2010 July 27. doi: 10.1371/journal. pmed.1000316
11. Kroenke C.H., Quesenberry Ch., Kwan M.L., Sweeney C., Castilllo A., Caan B.J. Social networks, social support and burden in relationships, and mortality after breast cancer diagnosis in the Life After Breast Cancer Epidemiology (LACE) Study. Breast Cancer Res. Treat. 2013; 137(1): 261-71. doi: 10.1007/s10549-012-2253-8. Epub 2012 Nov 10.
12. Kawachi I., Colditz G.A., Ascherio A., Rimm E.B., Giovannucci E., Stampfer M.J., Willett WC A prospective study of social networks in relation to total mortality and cardiovascular disease in men in the USA. J. Epidemiol. Community Hlth. 1996; 50(3): 245-51.
13. Liao C.C., Li C.R., Lee S.H., Liao W.C., Liao M.Y., Lin J., Yeh C.J., Lee M.C. Social support and mortality among the aged people with major diseases or ADL disabilities in Taiwan: a national study. Arch. Gerontol. Geriatr. 2015; 60 (2):317-21. doi: 10.1016/j.archger. 2014.11.007. Epub 2014 Nov 27.
14. Loprinzi P.D., El-Sayed A.M. Association of Social Support Source and Size of Social Support Network With All-Cause Mortality in a National Prospective Cohort. Mayo Clin. Proc. 2015; 90(11):1584. doi: 10.1016/j.mayocp.2015.08.019.
15. Mackenbach J.P., Cavelaars A.E., Kunst A.E., Groenhof F. Socioeconomic inequalities in cardiovascular disease mortality: an international study. Eur. Heart J. 2000; 21:1141-51.
16. Galea S., Tracy M., Hoggatt K.J., DiMaggio C., Karpati A. Estimated Deaths Attributable to Social Factors in the United States. Am. J. Public Hlth. 2011; 101(8): 1456-65.
17. Shkolnikov V.M., Andreev E.M., Jasilionis D., Leinsalu M., Antono-va O.I., McKee M. The changing relation between education and life expectancy in central and eastern Europe in the 1990s. J. Epidemiol. Commun. Hlth. 2006; 60(10):875-81.
18. Jung-Choi K., Khang Y.H., Cho H.J., Yun S.C. Decomposition of educational differences in life expectancy by age and causes of death among South Korean adults. BMC Publ. Hlth. 2014; 14:560. doi: 10.1186/1471-2458-14-560.
19. Pratipanawatr T., Rawdaree P., Chetthakul T., Bunnag P., Ngar-mukos C., Benjasuratwong Y., Leelawatana R., Kosachunhanun N., Plengvidhya N., Deerochanawong C., Suwanwalaikorn S., Krittiyawong S., Mongkolsomlit S., Komoltri C. Differences in mortality by education level among patients in diabetic registry for Thailand. Southeast Asian J. Trop. Med. Publ. Hlth. 2015; 46(1):125-32.
20. Thorne K., Williams J.G., Akbari A., Roberts S.E. The impact of social deprivation on mortality following acute myocardial infarction, stroke or subarachnoid haemorrhage: a record linkage study. BMC Cardiovasc. Disord. 2015; 15:71. doi: 10.1186/s12872-015-0045-x.
21. Boytsov S.A., Samorodskaya I.V. Relationship between the region's social wealth level and the mortality rate. Zdravookhranenie. 2014; (2): 78-88. (in Russian)
22. Probst Ch., Roerecke M., Behrendt S., Rehm Ju. Socioeconomic differences in alcohol-attributable mortality compared with all-cause mortality: a systematic review and meta-analysis. Int. J. Epidemiol. 2014; 43(4):1314-27. Published online 2014 Mar 11. doi: 10.1093/ ije/dyu043
