CC BY
38
8. Schwartz, SW., Carlucci, C., Chambless, LE., et al. Synergism between smoking and vital exhaustion in the risk of ischemic stroke: evidence from the ARIC study // Ann Epidemiol. - 2004. - № 14(6).
9. Andersen, I., Diderichsen, F., Kornerup, H., et al. Major life events and the risk of ischemic heart disease: does accumulation increase the risk? // Int. J. Epidemiol. - 2011. - № 40(4).
10. Petersen. H., Boysen, G., Prescott, E., et al. Major life events and the risk of cardiovascular disease: findings from Copenhagen city heart study // EuroPRevent. - 2008. - Abstract book.
11. Gafarov, V., Panov, D., Gromova, E., et al. The influence of depression on risk development of acute cardiovascular diseases in the female population aged 25-64 in Russia // Int J Circumpolar Health. - 2013. - V. 72.
12. Magnusson, H., Theorell, T., Oxenstierna G., et al. Demand, control and social climate as predictors of emotional exhaustion symptoms in working Swedish men and women // Scand J Public Health. - 2008. - № 36(7).
Bibliography
1. Prescott, E., Holst, C., Gronb?k, M. Vital exhaustion as a risk factor for ischaemic heart disease and all-cause mortality in a community sample. A prospective study of 4084 men and 5479 women in the Copenhagen City Heart Study // Int. J. Epidemiol. - 2003. - № 32(6).
2. Ramey, S., Perkhounkova, Y., Downing NR. Relationship of cardiovascular disease to stress and vital exhaustion in an urban, midwestern police department // AAOHN journal. - 2011. - № 59(5).
3. Gafarov, V. The role of vital exhaustion in cardiovascular risk in open population of 25-64-year-old men in Russia/Siberia (WHO MONICA-Psychosocial Program) / V. Gafarov, M. Voevoda, E. Gromova, et al. // International Journal of Medicine and Medical Sciences. - 2013. -№ 3(6).
4. MONICA Psychosocial Optional Study. Suggested measurement instruments. - WHO Facsimile Urgent 3037 MRC. - 1988.
5. Schuitemaker, G.E. Vital exhaustion as a risk indicator for first stroke / G.E. Schuitemaker, G.J. Dinant, G.A. Van Der Pol, et al. // Psychosomatics. - 2004. - № 45.
6. Kornerup, H., Marott, JL., Schnohr, P., et al. Vital exhaustion increases the risk of ischemic stroke in women but not in men: results from the Copenhagen City Heart Study // J Psychosom Res. - 2010. - № 68(2).
7. Koertge, J. Vital exhaustion and coronary artery disease in women: Biological correlates and behavioral intervention / J. Koertge, S.P.Wamala, I. Janszky et al. // Stockholm, Sweden: Karolinska institutet. - 2003.
8. Schwartz, SW., Carlucci, C., Chambless, LE., et al. Synergism between smoking and vital exhaustion in the risk of ischemic stroke: evidence from the ARIC study // Ann Epidemiol. - 2004. - № 14(6).
9. Andersen, I., Diderichsen, F., Kornerup, H., et al. Major life events and the risk of ischemic heart disease: does accumulation increase the risk? // Int. J. Epidemiol. - 2011. - № 40(4).
10. Petersen. H., Boysen, G., Prescott, E., et al. Major life events and the risk of cardiovascular disease: findings from Copenhagen city heart study // EuroPRevent. - 2008. - Abstract book.
11. Gafarov, V., Panov, D., Gromova, E., et al. The influence of depression on risk development of acute cardiovascular diseases in the female population aged 25-64 in Russia // Int J Circumpolar Health. - 2013. - V. 72.
12. Magnusson, H., Theorell, T., Oxenstierna G., et al. Demand, control and social climate as predictors of emotional exhaustion symptoms in working Swedish men and women // Scand J Public Health. - 2008. - № 36(7).
Статья поступила в редакцию 20.07.14
УДК 616-055.2+616.1
Gafarov V.V., Panov D.O, Gromova E.A, Gagulin I.V., Gafarova A.V. INFLUENCE OF PERSONAL ANXIETY ON RISK DEVELOPMENT OF AN ARTERIAL HYPERTENSION IN FEMALE POPULATION AGED 25-64 IN MEGAPOLIS OF WESTERN SIBERIA (based on WHO epidemiological program "MONICA-psychosocial" study. In the
longitudinal study of random representative sample of population aged 25-64 gender differences of personal anxiety's influence on relative risk of myocardial infarction and stroke from 1994 to 2010 were determined. Relative risk of arterial hypertension was in 2.38, 1.85 and 1.46 times higher in women with high anxiety, over first 5, 10 and 16 years of follow-up, respectively.
Key words: personal anxiety, relative risk, arterial hypertension.
В.В. Гафаров, д-р мед. наук, проф., рук. Межведомственной лаборатории эпидемиологии ССЗ СО РАМН, зав. лаборатории психологических и социологических проблем терапевтических заболеваний ФГБУ «НИИ терапии и профилактической медицины» СО РАМН, г. Новосибирск, E-mail: valery.gafarov@gmail.com; Д.О. Панов, канд. мед. наук, н.с. Межведомственной лаборатории эпидемиологии ССЗ СО РАМН, ФГБУ «НИИ терапии и профилактической медицины» СО РАМН, г. Новосибирск, E-mail: dimitriy2004@inbox.ru; Е.А. Громова, д-р мед. наук, с.н.с. Межведомственной лаборатории эпидемиологии ССЗ СО РАМН, ФГБУ «НИИ терапии и профилактической медицины» СО РАМН, г. Новосибирск; И.В. Гагулин, с.н.с. Межведомственной лаборатории эпидемиологии ССЗ СО РАМН, ФГБУ «НИИ терапии и профилактической медицины» СО РАМН, г. Новосибирск; А.В. Гафарова, канд. мед. наук, с.н.с. Межведомственной лаборатории эпидемиологии ССЗ СО РАМН, ФГБУ «НИИ терапии и профилактической медицины» СО РАМН, г. Новосибирск, E-mail: valery.gafarov@gmail.com
ВЛИЯНИЕ ЛИЧНОСТНОЙ ТРЕВОЖНОСТИ НА РИСК РАЗВИТИЯ АРТЕРИАЛЬНОЙ ГИПЕРТЕНЗИИ В ОТКРЫТОЙ ПОПУЛЯЦИИ СРЕДИ ЖЕНЩИН 25-64 ЛЕТ В УСЛОВИЯХ МЕГАПОЛИСА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ НА ОСНОВЕ ПРОГРАММЫ ВОЗ «MONICA - ПСИХОСОЦИАЛЬНАЯ»)
В рамках программы ВОЗ «MONICA-psychosocial» в 1994 г., была обследована случайная репрезентативная выборка населения в возрасте 25-64 лет, жителей г Новосибирска (n=1527). относительный риск развития артериальной гипертензии был в 2,38, 1,85 и 1,46 раз выше у лиц с высоким уровнем ЛТ, чем без, в течение 5, 10 и 16 лет соответственно.
Ключевые слова: личностная тревожность, относительный риск, артериальная гипертензия.
Исследования последних лет подтверждают тот факт, что психологический стресс и его эквиваленты - тревога, депрессия и сопутствующая реактивность симпатической нервной системы, могут играть важную роль в развитии артериальной ги-пертензии [1; 2]. Результаты работ, в которых показано прес-сорное действие тревоги на сердечно-сосудистую систему, поднимают интерес к этой проблеме. Современные научные изыскания по изучению связи тревоги с сердечно-сосудистыми заболеваниями (ССЗ) в основной массе выполнены в группах кардиологических больных и не раскрывают причинно-следственной связи.
Это послужило основой для изучения влияния личностной тревожности (ЛТ) на относительный риск развития артериальной гипертензии (АГ) в течение 16 лет в открытой популяции среди женщин.
Материал и методы. В рамках третьего (1994 г.) скрининга программы ВОЗ «Изучение тенденций контроля сердечно-сосудистых заболеваний» (МОНИКА) и подпрограммы «МОНИКА психосоциальная (MOPSY)» [3] нами была обследована случайная репрезентативная выборка женщин (870 лиц) в возрасте 25-64 лет одного из районов Новосибирска. Выборка формировалась на основе избирательных списков граждан с использованием таблицы случайных чисел. Отклик на исследование составил 72,5%. Обследование проводилось согласно протоколу программы «MONICA». Программа психосоциального скри-нирующего обследования включала регистрацию социально-демографических данных, включая семейное положение, уровень образования и профессию, и тестирование по психосоциальным методикам.
Уровень личностной тревожности изучали с помощью теста Спилбергера (уровень ЛТ, подшкала «тревожность как свойство личности») [4]. При интерпретации показателей использовали следующие критерии: до 30 баллов - низкий уровень тревожности (НУТ), 31-44 балла - умеренный уровень (СУТ), 45 и более - высокий уровень тревожности (ВУТ). После исключения из исследования всех женщин с выявленной сердечно-сосудистой патологией на скрининге, в анализ были включены 560 женщин. В течение контрольного периода (1994-2010 гг.) в когорте были выявлены лица с впервые возникшей АГ (обследование, анализ медицинской документации, свидетельств о смерти). АГ определялась при уровне АД > 140/90 мм рт ст и/или прием антигипертензивных препаратов.
Статистический анализ проводился с помощью пакета программ SPSS версия 11,5. Кокс-пропорциональная регрессионная модель использовалась для оценки относительного риска (HR) с учётом различного временного интервала. Для проверки статистической значимости различий между группами использовался критерий хи-квадрат (х2 ). Значения p< 0,05 считались статистически значимыми.
Результаты и обсуждение: Уровни ЛТ в открытой женской популяции 25-64 лет в 1994 г. составили - средний уровень личностной тревожности (СУТ) — 38.9%, высокий уровень личностной тревожности (ВУТ) — 60.4%.
За 16 летний период (1994-2010 гг.) относительный риск развития АГ в течение первых 5 лет наблюдения среди женщин 25-64 лет в группе с ВУТ, по сравнению с ее отсутствием был в 2.38 раз выше (95% ДИ=1,137-4,993; р<0,05). Через 10 лет HR развития АГ у женщин с ВУТ составил 1.85 (95% ДИ=1,075-3,194; p<0,05). С течением времени риск АГ продолжал линейно снижаться, и через 16 лет был в 1.46 выше у женщин 25-64 лет с ВУТ (95% ДИ=0,992-2,040; p<0,05).
По возрастным группам HR был статистически значим начиная с группы 45-54 лет у женщин с ВУТ, чем без в течение 10-летнего периода, достигая максимума в возрасте 55-64 лет. 16-летний риск АГ у женщин с ВУТ был достоверен только в возрасте 45-54 лет (HR - 3,82; ДИ=1,538-9,503; p<0,01).
Структура семейного положения в когорте женщин с АГ и ЛТ имела следующий вид: никогда не была замужем - 4,5%; замужем - 79,5%; разведена - 12,1%; вдова - 4,0%. Отмечены тенденции в увеличении частоты развития АГ среди замужних женщин с ВУТ в сравнении с одинокими, разведенными и вдовыми с ВУТ.
Структура уровня образования лиц с АГ и ЛТ была следующей: высшее образование - 29,9%; незаконченное высшее/средне-специальное - 36,2%; среднее образование - 23,7%; неза-
конченное среднее/начальное образование - 10,3%. Частота развития АГ была выше в группе женщин с высшим образованием в комбинации с ВУТ, в сравнении с теми, кто имел среднее образование и более низкий уровень тревоги (X=4.42 df=1 р<0.05).
Профессиональный статус в группах женщин с ЛТ и АГ составил: 0,9% - руководители высшего звена; 8,5% - руководители среднего звена; 10,8% - руководители; 16,9% - ИТР; 1,4% -рабочие тяжелого физического труда; 14,1% - рабочие среднего физического труда; 24,4% - рабочие легкого физического труда; 0,9% - учащиеся; 13,1% - пенсионеры; 8,9% - военнослужащие. Статистически достоверное увеличение частоты возникновения АГ наблюдалось среди руководителей с ВУТ (х2=4,850, df= 1, р=0,028) и работниц легкого физического труда с ВУТ X=5,172, df=1, р=0,023) в сравнении с женщинами-военнослужащими с ВУТ. Частота АГ также была выше среди работниц инженерно-технических специальностей с ВУТ в сравнении с пенсионерами с СУТ X=4,806, df=1, р=0,028). Отмечены тенденции в увеличении частоты развития АГ среди женщин в категориях «руководитель», «средний и легкий физический труд» с ВУТ в сравнении с другими профессиональными группами с ВУТ и без.
Полученные результаты показывают высокую распространенность ЛТ в открытой женской популяции г. Новосибирска, где частота ВУТ составила 60,9%.
При наблюдении за женщинами с исходно нормальным уровнем АД в течение 16 лет показано увеличение риска АГ у тех лиц, кто имел высокие уровни тревожности в сравнении со средней и низкой ЛТ. Риск АГ был максимальным в течение первых 5 лет (HR=2,38) и постепенно снижался в течение всего периода наблюдения. Полученные данные подтверждаются результатами других авторов по исследованию риска АГ у женщин с тревогой [5; 6]. Повышенная активация гипоталамо-адреналовой и симпатической систем, а также хроническое побуждение к избеганию опасности в условиях высокой тревожности, отражает патогенетические пути развития АГ у женщин с ВУТ [1; 2].
У замужних женщин с ВУТ отмечены тенденции в увеличении частоты развивается АГ. Объясняется это тем, у замужних женщин бремя ответственности (ведение домашнего хозяйства) в условиях стресса в семье, дисбаланса ролевых функций на рабочем мести и в семье, снижает протективный эффект социальной и финансовой поддержки близкого окружения, уменьшает доступ к ассоциированному со здоровым стилем жизни поведению [7; 8].
Определено, что у женщин с высшим образованием в сочетании с ВУТ частота развития АГ выше, чем у лиц с более низким уровнем образования. Несмотря на то, что высокий уровень образования - протективный фактор в отношении заболеваемости и смертности от ССЗ у женщин [9,;10], это характерно для стран с высоким доходом [11]. В условиях социального неблагополучия высокие уровни ЛТ могут нивелировать превентивное действие образование на развитие ССЗ у женщин. В настоящем исследовании, увеличение частоты развития АГ отмечено среди женщин руководителей с ВУТ, среди которых доля имеющих высшее образование - высока. Наши предыдущие работы указывают на более высокую частоту ВУТ и других психологических расстройств в классе руководителей [12; 13].
Также установлено, что частота развития АГ выше среди работниц физического труда с ВУТ. Наличие дисбаланса усилия/награда в этом профессиональном классе (низкое жалование, утрата социального одобрения, и небольшое карьерное продвижение относительно требуемых к работе усилий) и угроза потери работы, как детерминанты стресса и напряжения на работе, ассоциированы с более высоким сердечно-сосудистым риском [14; 15].
Заключение. Распространенность ВУТ в открытой популяции среди женщин 25-64 лет - высока, и составляет 60,9%. Относительный риск развития АГ у женщин с ВУТ наиболее высок в течение первых 5 лет наблюдения - в 2,4 раз выше, чем у лиц с более низкими уровнями ЛТ; через 10 лет риск АГ был в 1,85 раз выше, и постепенно снижался к 16 года наблюдения, где HR развития АГ составил 1,46. Риск возникновения АГ выше у замужних женщин с ЛТ с высшим образованием в категории руководитель и физический труд.
Библиографический список
1. Alboni, P., Alboni, M. Psychosocial factors as predictors of atherosclerosis and cardiovascular events: contribution from animal models // G Ital Cardiol (Rome). - 2006. - № 7(11).
2. Buchholz ,K., Schorz, U. et al. Emotional irritability and anxiety in salt-sensitive persons at risk for essential hypertension // Psych. Med. -1999. - № 8(49).
3. Gafarov, V., Panov, D., Gromova, E., et al. Trait anxiety, awareness, health attitudes and 16-year hazard ratio of acute cardiovascular disease in open female population in Russia // International Journal of Medicine and Medical Sciences. - 2014. - № 4(1).
4. Гафаров, В.В. Личностная тревожность и 16-летний риск развития инфаркта миокарда и инсульта среди женщин 25-64 лет в открытой популяции / В.В. Гафаров, Д.О. Панов, Е.А. Громова [и др.] // Мир науки, культуры, образования. - 2009. - № 4(35).
5. Jonas, B., Lando, J. Negative Affect as a Prospective Risk Factor for Hypertension // Psychosomatic Medicine. - 2000. - № 62.
6. Markovitz, J., Matthews, K., Wing, R., et al. Psychological, biological and health behavior predictors of blood pressure changes in middle-aged women // J Hypertens. - 1991. - № 9(5).
7. Orth-Gomw, K., Wamala, SP., Horsten, M., et al. Marital stress worsens prognosis in women with coronary heart disease: The Stockholm Female Coronary Risk Study // JAMA. - 2001. - № 285(10).
8. Brook, JS., Brook, DW., Zhang, C. Psychosocial predictors of nicotine dependence in Black and Puerto Rican adults: a longitudinal study // Nicotine Tob Res. - 2008. - № 10(6).
9. Kozakiewicz, K., Wojakowski, W., Michalewska-Wludarczyk, A. et al. Inverse correlation between socioeconomic status and risk of cardiovascular death // European Heart Journal. - 2008. - № 29 (Abstract Supplement).
10. Honjo, K., Iso, H. Education, Social Roles, and the Risk of Cardiovascular Disease Among Middle-Aged Japanese Women // Stroke. - 2008.
- № 39.
11. Rosengren, A., Subramanian, SV., Islam, S. Education and risk for acute myocardial infarction in 52 high, middle and low-income countries: INTERHEART case-control study // Heart. - 2009. - № 95 (24).
12. Gafarov, V., Voevoda, M., Gromova, E. et al. Genetic markers for trait anxiety as the risk factors for cardiovascular diseases (WHO-MONICA Program and MONICA-Psychosocial Subprogram) // International Journal of Medicine and Medical Sciences. - 2012. - № 2.
13. Gafarov, V., Panov, D., Gromova, E., et al. The influence of depression on risk development of acute cardiovascular diseases in the female population aged 25-64 in Russia // Int J Circumpolar Health. - 2013. - V. 72.
14. ^^дй, M., Leino-Arjas, P., Luukkonen, R. Work stress and risk of cardiovascular mortality: prospective cohort study of industrial employees // BMJ. - 2002. - № 325(7377).
15. Gallo, WT., Teng, HM., Falba, TA., et al. The impact of late career job loss on myocardial infarction and stroke: a 10-year follow up using the health and retirement survey// Occup Environ Med. - 2006. - № 63(10).
Bibliography
1. Alboni, P., Alboni, M. Psychosocial factors as predictors of atherosclerosis and cardiovascular events: contribution from animal models // G Ital Cardiol (Rome). - 2006. - № 7(11).
2. Buchholz ,K., Schorz, U. et al. Emotional irritability and anxiety in salt-sensitive persons at risk for essential hypertension // Psych. Med. -1999. - № 8(49).
3. Gafarov, V., Panov, D., Gromova, E., et al. Trait anxiety, awareness, health attitudes and 16-year hazard ratio of acute cardiovascular disease in open female population in Russia // International Journal of Medicine and Medical Sciences. - 2014. - № 4(1).
4. Gafarov, V.V. Lichnostnaya trevozhnostj i 16-letniyj risk razvitiya infarkta miokarda i insuljta sredi zhenthin 25-64 let v otkrihtoyj populyacii / V.V. Gafarov, D.O. Panov, E.A. Gromova [i dr.] // Mir nauki, kuljturih, obrazovaniya. - 2009. - № 4(35).
5. Jonas, B., Lando, J. Negative Affect as a Prospective Risk Factor for Hypertension // Psychosomatic Medicine. - 2000. - № 62.
6. Markovitz, J., Matthews, K., Wing, R., et al. Psychological, biological and health behavior predictors of blood pressure changes in middle-aged women // J Hypertens. - 1991. - № 9(5).
7. Orth-Gomer, K., Wamala, SP., Horsten, M., et al. Marital stress worsens prognosis in women with coronary heart disease: The Stockholm Female Coronary Risk Study // JAMA. - 2001. - № 285(10).
8. Brook, JS., Brook, DW., Zhang, C. Psychosocial predictors of nicotine dependence in Black and Puerto Rican adults: a longitudinal study // Nicotine Tob Res. - 2008. - № 10(6).
9. Kozakiewicz, K., Wojakowski, W., Michalewska-Wludarczyk, A. et al. Inverse correlation between socioeconomic status and risk of cardiovascular death // European Heart Journal. - 2008. - № 29 (Abstract Supplement).
10. Honjo, K., Iso, H. Education, Social Roles, and the Risk of Cardiovascular Disease Among Middle-Aged Japanese Women // Stroke. - 2008.
- № 39.
11. Rosengren, A., Subramanian, SV., Islam, S. Education and risk for acute myocardial infarction in 52 high, middle and low-income countries: INTERHEART case-control study // Heart. - 2009. - № 95 (24).
12. Gafarov, V., Voevoda, M., Gromova, E. et al. Genetic markers for trait anxiety as the risk factors for cardiovascular diseases (WHO-MONICA Program and MONICA-Psychosocial Subprogram) // International Journal of Medicine and Medical Sciences. - 2012. - № 2.
13. Gafarov, V., Panov, D., Gromova, E., et al. The influence of depression on risk development of acute cardiovascular diseases in the female population aged 25-64 in Russia // Int J Circumpolar Health. - 2013. - V. 72.
14. Kivimaki, M., Leino-Arjas, P., Luukkonen, R. Work stress and risk of cardiovascular mortality: prospective cohort study of industrial employees // BMJ. - 2002. - № 325(7377).
15. Gallo, WT., Teng, HM., Falba, TA., et al. The impact of late career job loss on myocardial infarction and stroke: a 10-year follow up using the health and retirement survey// Occup Environ Med. - 2006. - № 63(10).
Статья поступила в редакцию 20.07.14
УДК 616-055.2+616.1
Gafarov V.V., Panov D.O, Gromova E.A, Gagulin I.V., Gafarova A.V. THE EFFECT OF SLEEP DISTURBANCES ON BEHAVIORAL HABITS IN FEMALE POPULATION OF WORKING AGE AND 16 YEARS RISK OF STROKE IN RUSSIA/SIBERIA: MONICA-PSYCHOSOCIAL EPIDEMIOLOGICAL STUDY. This is a longitudinal study of random representative sample of women aged 25-64, aimed to determine the influence of sleep disturbances on relative risk of stroke incidence from 1994 to 2010. Relative risk of stroke was 1.95 times higher in women with sleep disturbances compared to good sleep over 16 years of follow up. Key words: sleep disturbances, relative risk, stroke.
В.В. Гафаров, д-р мед. наук, проф., рук. Межведомственной лаборатории эпидемиологии ССЗ СО РАМН, зав. лаборатории психологических и социологических проблем терапевтических заболеваний ФГБУ «НИИ терапии и профилактической медицины» СО РАМН, г. Новосибирск, E-mail: valery.gafarov@gmail.com; Д.О. Панов, канд. мед. наук, н.с. Межведомственной лаборатории эпидемиологии ССЗ СО РАМН, ФГБУ «НИИ терапии и профилактической медицины» СО РАМН, г. Новосибирск; Е.А. Громова, д-р мед. наук, с.н.с. Межведомственной лаборатории эпидемиологии ССЗ СО РАМН, ФГБУ «НИИ терапии и
