CC BY
71ИСТОРИЯ / СТАРОВОЙТОВА ЕЛЕНА ОЛЕГОВНА / E.STAROVOYTOVA@SPBU.RU / УДК 94
ВЛИЯНИЕ КИТАЙСКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЫ 1894-1895 ГГ. НА ФОРМИРОВАНИЕ ОБРАЗА КИТАЯ В РОССИИ1
INFLUENCE OF THE SINO-JAPANESE WAR (1894-1895) ON THE IMAGE OF CHINA IN RUSSIA
Старовойтова Елена Олеговна
ассистент кафедры теории общественного развития стран Азии и Африки Санкт-Петербургский государственный университет (Санкт-Петербург, Российская Федерация) е.зЬагоуоуЬо га ги
АННОТАЦИЯ
Статья рассказывает о формировании образа Китая в России во второй половине XIX века. Именно с 90-х гг. XIX столетия Китай стал постоянным «гостем» на страницах популярных русских газет и журналов, что было связано с геополитическими интересами Российской империи на Дальнем Востоке, а также с развитием печатного дела и появлением новых средств передачи информации. В годы китайско -японской войны 1894-1895 гг. отметился заметный рост внимания к восточному соседу со стороны российских политических и общественных деятелей. В высших властных и военных кругах Российской империи активно обсуждался вопрос о том, какую из сторон поддержать. Русская пресса также пристально следила за ходом военных действий. На страницах журналов и газет появлялись различные рассуждения о судьбах Китая, Кореи и Японии, а также о том, какую роль в происходящих событиях предстоит сыграть России и какие уроки ей стоит извлечь Помимо этого, Китай стал популярным персонажем русских карикатурных еженедельников. Визуальные образы Китая, сформировавшиеся на рубеже Х1Х-ХХ веков, надолго укоренились в сознании русских читателей.
Ключевые слова и фразы: Россия, Китай, ки-тайско-японская война, взаимные образы, карикатуры.
Для цитирования: Старовойтова Е.О. Влияние китайско-японской войны 1894-1895 гг. на формирование образа Китая в России. Современные востоковедческие исследования. 2019; 1(3): 29-39
ABSTRACT
The article tells about the formation of the image of China in Russia in the second half of the XIX century. It was from the 90s of the XIX century that China became a regular "guest" on the pages of popular Russian newspapers and magazines, which was due to the geopolitical interests of the Russian Empire in the Far East, as well as the development of printing and the emergence of telegraph. During the Sino-Japanese War of 1894-1895 there was a noticeable increase in the attention paid to the eastern neighbor by Russian politicians and public figures. The highest authorities and military circles of the Russian Empire actively discussed which side to support The Russian press also closely followed the course of hostilities. Various discussions about the fate of China, Korea and Japan have appeared in magazines and newspapers. The authors also tried to understand what role Russia will have to play in the current events and what lessons it should learn. China also has become a popular character in Russian weekly cartoon magazines. Visual images of China, formed at the turn of the 19-2Oth centuries, rooted in the minds of Russian readers for a long time.
Key words and phrases: Russia, China, Sino-Japanese war, mutual images, cartoons
For citation: Starovoytova E.A. Influence of the Sino-Japanese war (1894-1895) on the image of China in Russia. Modern oriental studies. 2019; 1(3): 29-39
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 17-21-49001-ОГН «Образ России и Запада в Китае в XX веке: эволюция, преемственность и фактор случайности».
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL/МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНДЛ
ВВЕДЕНИЕ
Как в китайской, так и в российской и западной историографии событиям китайско-японской войны 1894-1895 гг. обычно дается однозначная оценка. Исследователи едины в мнении о том, что этот конфликт продемонстрировал всю степень разложения верхушки цинскош государства и несостоятельность ее внешней политики. В то же время, современные китайские авторы называют эту войну «логической отправной точкой для Японии в создании современного национального государства» [Тянь, Сун. 2014. С. 77.].
Вооруженная операция по подавлению восстания в Корее, организованная войсками Китая и Японии в начале 1894 г., постепенно переросла в двусторонний конфликт. В ходе противостояния китайская армия и флот терпели множественные поражения от японцев. Уже к октябрю того же года театр военных действий переместился с корейского полуострова на территорию цинского государства - в Маньчжурию, произошла осада порта Люйшунькоу (в будущем - Порт-Артур). В январе 1895 г. японцы высадились в стратегически крайне важной провинции Шаньдун, а в феврале стало известно о капитуляции расположенной там морской военной базы Вэйхайвэй и полном разгроме китайского северного флота.
В результате такого развития событий китайская сторона была вынуждена как можно скорее инициировать мирные переговоры, начало которых Япония, в свою очередь, всячески отсрочивала, пытаясь занять как можно больше китайских территорий. Переговоры о перемирии начались в марте 1895 г. в городе Симоносеки, куда был направлен недавно смещенный с поста генерал-губернатора провинции Чжили видный китайский сановник Ли Хунчжан. Иностранная пресса пристально сле-
дила за ходом переговоров Ли Хунчжана и премьер-министра Японии Ито Хиробуми.
Пытаясь затянуть военные действия, японская сторона в начале переговоров выдвигала явно неосуществимые условия перемирия. Так, Ито Хиробуми настаивал на оккупации японскими войсками Шаньхайгуаня, Дагу и Тяньцзиня, а также соединяющей их железнодорожной линии. Кроме того, в ходе переговоров Ли Хунчжан был ранен. Невыполнимые требования Японии и покушение на Ли Хунчжана вызвали бурную волну осуждения со стороны Запада, не заинтересованного в затягивании военного конфликта между сторонами. В этой связи, а также из-за неготовности Японии к затяжной войне, Ито пришлось пойти на уступки и договориться с Китаем о перемирии.
Крайне невыгодный для Китая мирный договор был подписан в Симоносеки 17 апреля 1895 г Ли Хунчжаном и Ито Хиробуми при посредничестве бывшего государственного секретаря США Джона Фостера. Согласно условиям Симоносексого мирного договора, Китай признавал независимость Кореи, уступал Японии права на Ляодунский полуостров с южной полосой Маньчжурии, Пескадорские острова2 и Тайвань, а также был обязан выплатить Японии контрибуцию в размере 200 млн лян3 серебра. Помимо этого, Китай впервые предоставил иностранной державе в лице Японии право на строительство и эксплуатацию промышленных предприятий на своей территории, а также шел на другие уступки: открытие портов в бассейне р. Янцзы и Великого канала, право экстерриториальности, режим наибольшего благоприятствования.
2Пескадорские острова или острова Пэнху [ШЗ-ШШ^Ь] - группа островов, расположенных в Тайваньском проливе.
3Лян или таэль - мера веса, а также денежная единица в Юго-Восточной Азии. В старом Китае валютой служили серебряные слитки, вес которых измерялся в лянах. В описываемый период 1 лян серебра весил около 37,8 гр.
ИСТОРИЯ / СТАРОВОЙТОВА ЕЛЕНА ОЛЕГОВНА / E.STAROVOYTOVA@SPBU.RU / УДК 94
Помимо потери Цинской империей протектората над Кореей, в числе итогов войны называют усиление противоречий внутри самого Китая, в частности, рост антиманьчжурских настроений и движения против иностранцев. Итоги этой войны также часто связывают с превращением Китая в полуколонию Западных держав и Японии. Тем не менее, современные китайские авторы полагают, что именно эта война «несомненно явилась водоразделом для общественной мысли и идеологии Китая на его пути к модернизации» [Тянь, Сун. 2014. С. 80.].
Что касается России, то после вступления Николая II на престол интерес правящих кругов к Дальнему Востоку значительно усилился. Это заставляло представителей русской дипломатии самым тщательным образом следить за событиями в регионе. В частности, «русский посланник Кассини в Тяньцзине поддерживал тесные контакты с Ли Хунчжаном, постоянно проявляя пристальный интерес к развитию корейского вопроса» [Чжун'э гуаньси ши. 2008. С. 154.]. В это же время, как отмечает H.A. Самойлов, «невзирая на существование при цин-ском дворе и у верхушки китайской бюрократической элиты диаметрально противоположных мнений по вопросам перспективности отношений с Россией» [Самойлов. 2017. С. 26.], Ли Хунчжан сумел настоять на необходимости сближения с северным соседом.
Итоги подписания Симоносекского мирного договора были восприняты неоднозначно в высших эшелонах власти Российской империи. Так, император Николай II всерьез задумывался над тем, чтобы «перейти негласно на сторону Японии» [РГИА. Ф. 1622, оп. 1, д. 115. Л. 2 (об.)], с тем чтобы избежать «могущих возникнуть в будущем осложнений с Англией» [Там же.]. Противники этой точки зрения предлага-
ли, напротив, организовать боевые действия против Японии. Например, недавно вступивший на пост министра иностранных дел Российской империи князь Алексей Борисович Лобанов-Ростовский, полагал, что «мы не найдем лучшего союзника, чем Китай, с которым у нас никогда не было вооруженных столкновений, не взирая на совершенно открытую сибирскую границу нашу и часто возникавшие недоразумения» [РГИА. Ф. 1622, оп. 1, д. 113. Л. 1.]. Верх в этих дискуссиях одержали сторонники дальнейшего развития дружественных отношений с Китаем без развязывания открытого военного конфликта с Японией. Эту партию в российском правительстве возглавлял министр финансов Сергей Юльевич Витте, являвшийся основным идеологом политики мирного экономического проникновения в Китай. Министра финансов поддержали военный министр генерал Пётр Семёнович Ванновский и Великий князь Алексей Александрович Романов, возглавлявший морское ведомство. Оба они опасались неминуемого выступления Англии на стороне Японии в случае развертывания открытого военного противостояния на море. В результате русская дипломатия, заручившись поддержкой Франции и Германии, также опасавшихся чрезмерного укрепления Англии в регионе, организовала так называемый «демарш трех держав»: 23 апреля 1895 г. послы упомянутых выше государств в Токио вручили японскому правительству ноты протеста, в которых настаивали на отказе от аннексии полуострова Ляодун. 8 ноября 1895 г. между Китаем и Японией было заключено новое соглашение, согласно которому Китай сохранял право на Ляодунский полуостров в обмен на увеличение размера контрибуции до 30 млн лян серебра.
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL/МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНДЛ
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Непродолжительный военный конфликт между Китаем и Японией стал серьезным испытанием не только для Цинской империи, но и для российско-китайских отношений. Более того, именно со второй половины XIX века, в связи с изменившейся международной обстановкой в дальневосточном регионе, а также благодаря усилению социокультурного взаимодействия сторон, в России начал формироваться абсолютно новый образ восточного соседа, изучение которого заслуживает отдельного внимания и требует применения комплексного метода исследования. Основу такой методики составляют общие принципы, сформированные в работах A.B. Лукина, H.A. Самойлова и других ученых, занимающихся изучением формирования взаимных образов и стереотипов между Россией и Китаем, и пытающихся ответить на вопрос о том, под влиянием каких событий и с помощью каких средств они складывались, насколько устойчивы были, какое влияние оказывали на развитие отношений между государствами и народами двух стран. В данной статье исследуются образы Китая, формировавшиеся в популярной русской прессе второй половины XIX века.
С самого начала непродолжительного конфликта Китая и Японии, он активно освещался русской прессой. Это было связано как с развитием печати и появлением новых информационных технологий в Российской империи, так и, конечно, с тем, что военные действия разворачивались на территориях, входящих в сферу геополитических интересов правительства Николая II. В целом, со второй половины XIX века в русских печатных изданиях стало появляться все большее количество различных сведений о Китае, доступных с теперь не только специалистам, но самому широкому кругу читателей.
Как отмечает китайский специалист Сунь Чжинцин: «период китайско-японской войны стал важным моментом для определения своих позиций в русской печати. Крах китайских прогрессистов в войне с Японией развеял миф о «китайском прогрессе», о чем много говорилось в русской печати до китайско-японской войны, что подтвердило мнение о неподвижности Китая. С тех пор в русской печати стала появляться такая лексика, как «новый восточный вопрос», «общая европейская опека над Китаем», «раздел Китая между державами», «раздел на сферы влияний» и другие» [Сунь. 2004. С. 11.].
Неудивительно, что именно годы китай-ско-японской войны Китай стал постоянным героем разнообразных сатирических политических журналов с карикатурными изображениями. Этот жанр пришел в Россию из Западной Европы в 60-х гг. XIX века и стремительно завоевал популярность у читателей. Наиболее часто сюжеты, связанные с восточным направлением российской внешней политики, встречаются в журнале демократической направленности «Будильник», издание которого началось в 1865 г. в Петербурге и переместилось в Москву в 1873 г., где продолжалось вплоть до 1917 г., а также в сатирическом журнале либерального направления «Стрекоза», выходившем в Петербурге с 1875 по 1908 г. Китайско-японская война упоминается практически в каждом номере этих еженедельников - в разделах, посвященных политике и международным отношениям Именно с середины 90-х гг. XIX столетия на страницах этих и иных журналов и брошюр стали формироваться совершенно новые визуальные образы восточных соседей России, закрепившиеся в сознании большого количества обывателей европейской части страны, благодаря своей злободневности и высокой популярности подобных изданий.
VOL1 №3 2019
ВН: 2686-9675
ИСТОРИЯ / СТАРОВОЙТОВА ЕЛЕНА ОЛЕГОВНА / E.STAROVOYTOVA@SPBU.RU / УДК 94
РЕЗУЛЬТАТЫ
Уже в 1894 г. русские газеты и журналы начали публиковать заметки и карикатурные изображения, посвященные китайско-японскому конфликту. Если обратиться к этим карикатурам, то становится очевидным, что русская пресса изначально крайне скептически относилась к военным действиям сторон. Противостояние Китая с Японией расценивалось как борьба «азиатских государств, которые далеко ещё не перешагнули за порог европейской цивилизации» [Новое слово. № 9. СПб, 1894. С. 359.]. В печатных изданиях тех лет часто встречается мнение о том, что как Китай, так и Япония до начала данного конфликта «долго спали сном непробудным, долго держались вдали от европейской культуры» [Там же. С. 360.]. Под сомнение ставились и методы ведения военных действий. Утверждалось, например, что Китай «помнит свою вековую систему запугивания врага, хотя бы уродливыми масками своих воинов и страшными драконами своих знамён» [Там же. С. 360.]. Что касается Кореи, из-за которой разгорелось военное противостояние Китая с Японией, то корейцев русские политические сатирики называли «теми же китайцами с одной оговоркой: корейцы - самые глупые, самые отсталые и самые жалкие из всех китайцев» [Стрекоза №34. СПб, 1894. С. 7.].
Герои подобных карикатурных изданий -и Китай, и Япония, и Корея - изображались в крайне неприглядном виде: чаще всего это были люди в традиционных восточных нарядах, с несимпатичными чертами лица, которые не могут даже сообразить, каким образом использовать оружие европейского образца и переходят на драку с использованием любых подручных средств - от чайника до элементов собственной прически (См. рис. 1, 2):
ПОЛИТИЧЕСК1Я ШАЛОСТИ.
Рис. 1
[Будильник №35. СПб, 1894. С. 2.]
Рис. 2 [Стрекоза № 32.
СПб, 1894. С. 1.]
Помимо этого, оба прямых участника конфликта, как и Корея, из-за которой он разгорелся, изображены в виде легкой добычи для наблюдающей за их спором и явно превосходящей их в силе Англии (справа в верхнем углу). Эта иллюстрация позволяет говорить об особом внимании русской прессы, как и всей общественности тех лет, к участию Запада в событиях на Дальнем Востоке (См. рис. 3):
Картинка А"« магяядиаго обучен» НоМия Кит... в Мооаш <»» КП|М».
Рис. 3 [Будильник № 31. СПб, 1894. С. 2.]
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL/ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
С развитием военных действий, сопровождавшимся постоянными неудачами китайской армии и флота, внимание к ним со стороны русской прессы становилось все более пристальным. После того, как японцы отрезали Китай от моря популярный у читателей тех лет научно-литературный и политический журнал «Новое слово» заключил: «Блестящая победа японцев при Пинъяне в связи с поражением китайцев в устье Ялу существенно изменила положение дел и заставила обратить внимание на то, в каких условиях будет заключен мир. Россия, при нежелании, чтобы японцы утвердились в Корее, также не может относиться равнодушно к этим перипетиям дальней борьбы соседей» [Новое слово. № 10. СПб, 1894. С. 359-360.].
Помимо этого, политические аналитики Российской империи и широкая общественность стали задаваться вопросом: «Когда очень большой китаец превратился в очень маленького азиата, а очень маленький японец - в очень большого европейца?» [Стрекоза № 4. СПб, 1895. С. 4]. Страницы сатирических изданий тех лет пестрели крайне нелицеприятными высказываниями в адрес участников конфликта: «От частых поражений китайских войск, сын Неба и владыка земли обалдел и с горя пьет запоем чай. Одного мандарина, проигравшего сражение японцам он недавно собственноручно оттаскал за косу и выколотил из мандарина бамбуком всю пыль. ... По случаю победы над китайцами, во всей Японии идет ликование. Микадо4 с радости танцует ежедневно с женой канкан и мурлычет себе под нос французские шансоньетки из репертуара Кортезъ, доказывая таким образом полную свою цивилизованность» [Стрекоза № 36. СПб, 1894. С. 3.|.
Мы можем видеть, что Китай на карикатурах 1895 г. представлен господином в традиционном наряде, напоминающим одновременно и Ли Хунчжана, и императора Гуансюя, в то время как Япония стала изображаться в виде человека с коротко остриженными волосами в военной форме западного образца, прообразом которому, очевидно, послужил сам император Мэйдзи. Япония наносит Китаю различные оскорбления в виде пинков и отрезания традиционной косы, то есть подвергает его страшному унижению. Однако и этот «европеизированный» господин явно не вызывает симпатии у авторов (См. рис. 4, 5):
♦Используемый русской прессой XIX века в качестве имени собственного устаревший титул для обозначения императора Японии. В описываемый период Японией правил император Мэйдзи.
Рис 4. [Стрекоза № 51. СПб, 1894. СЛ.]
На одном из подобных изображений можно даже видеть, как император Мэйдзи в военной форме с помощью обычных мехов для раздувания пламени в камине сталкивает с постамента, символизирующего Китай, изображенного в виде недвижимой и неспособной к сопротивлению статуи императора Гуансюя. Эта карикатура отлично иллюстрирует, насколько
ИСТОРИЯ / СТАРОВОЙТОВА ЕЛЕНА ОЛЕГОВНА / E.STAROVOYTOVA@SPBU.RU / УДК 94
укоренился в российском общественном сознании заимствованный на Западе образ Китая «как царства неподвижности, общества, еще в древности застывшего в своем развитии» [Лукин. 2007. С. 71.], а также намекает на то, что военные средства Японии не так уж разнообразны и современны (См. рис. 6):
сМикадо. — '[\ даже и еалъ не дулшл-ъ, что онъ такой чувствительный!...
Рис. 6 [Стрекоза № 3. СПб, 1896. С. 4.]
Подобный интерес к событиям вокруг Китая и Японии в русской прессе был связан, прежде всего, с особым отношением Российской империи к данному региону. Как уже говорилось выше, в ходе военных действий и переговоров о перемирии в российских высших политических и общественных кругах не утихали
споры по поводу того, как России реагировать на сложившуюся внутри- и внешнеполитическую ситуацию вокруг Китая. Например, великий русский мыслитель B.C. Соловьев, будучи убежденным идеологическим противником «китаизации» Европы предположил даже, что в будущем возможно «совместное японо-китайское нападение на Запад, в котором основную роль будет играть Япония, а Китай подчинится ее воле» [Лукин. 2007. С. 78.]. Помимо этого, как отмечает Ю.Г. Благодер: «для наиболее консервативных российских кругов Цин-ская империя являла собой символ отсталости. ... Трагический опыт Китая использовался ими в качестве аргумента необходимости скорейшего реформирования собственной политической системы по примеру передовых западных держав» [Благодер. 2017. 179.]. Автор также говорит о том, что, война Китая с Японией, «по мнению российских периодических изданий, должна была стать толчком к началу реформ [в Китае - Е.С.]. Кроме того, нашли подтверждение колонизаторские планы расчетливой Европы, готовой поддержать Японию, если она потребует от Китая отрыть все порты для иностранцев, или Китай, если ему удастся умерить запросы противника на корейские земли» [Там же. С. 191.].
Исторические события на Дальнем Востоке конца XIX - первой половины XX века подтвердили, что непродолжительное военное противостояние 1894-1895 гг. оказало существенное влияние на положение дел в регионе. Так, участник Цусимского сражения морской офицер H.H. Нозиков полагал, что китайско-японская война имела особый интерес как для царской России, так и для Западной Европы и США, ведь именно эта война «дала материал для характеристики вооруженных сил Китая и Японии и, кроме того, познакомила русских
Рис. 5 [Стрекоза № 4. СПб, 1895. С. 4.]
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL/МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
с особенностями Кореи и Маньчжурии как районов военных действий» [Нозиков. 1939. С. 5.]. В свою очередь, Я.С. Гузей отмечает, что именно в ходе данной войны выявилась «успешность японской реорганизации», а «осмысление российским обществом итогов этой войны играло существенную роль в трансформации представлений о странах Дальнего Востока в России, осознанию их в качестве потенциально опасных» [Гузей. 2014. С. 20.].
Можно констатировать, что в рамках обсуждения китайско-японского конфликта на страницах русских изданий явно проявилась столь характерная для взаимного восприятия России и Китая в XIX веке и в дальнейшем амбивалентность, о которой пишет в своих работах Н.А. Самойлов5. С одной стороны, русские политические и общественные деятели видели себя и Россию, в целом, некой силой, которая способна «цивилизовать» косный и застывший Китай. И в этом смысле Россия причислялась деятелями общественной мысли к ряду европейских держав. С другой же стороны, популярная русская печать всячески осуждала попытки Европы, Японии и США произвести колониальный раздел Китая, видя в себе защитника целостности огромной цинской империи, т.е. противопоставляя свои внешнеполитические интересы на Дальнем Востоке интересам Запада и Японии. В частности, «Новое слово» цитирует такие заметки из западных газет в связи с поездкой Ли Хунчжана в Японию для проведения переговоров о перемирии: «В Японию явился с повинной головой один из способнейших китайских государственных деятелей, и в этом обстоятельстве газета Соггезропёепг»
усматривает знаменательный шаг со стороны
5Например, см. Самойлов Н.А. Роль цинских дипломатов в политическом и культурном взаимодействии Китая с Европой и Россией (2-я половина XIX века) // Вестник НГУ. 2008. Т. 7. Вып. 4: Востоковедение. С. 32-37.
Китая на пути к культурному прогрессу, наглядное свидетельство победы Ли Хунчжана над дикостью и отсталостью, над косностью и вековым застоем. ... Между тем, по известиям официальной венской «Polit Correspondenz», прибывший в Рим китайский посланник заявил, что благоприятный исход начавшихся в Симоносеки мирных переговоров будет не в малой степени зависеть от силы давления на Японию западных держав. По сведениям того же венского политического органа, в некоторых европейских официальных сферах полагают, что Япония удовлетворится незначительными территориальными уступками, и если потребует открытия для всемирной торговли всех без исключения китайских портов, то европейские кабинеты энергически поддержат это требование» [Новое слово. № 3. СПб, 1895. С. 448-449.]. На наш взгляд, содержание этой сводки явно говорит о том, что ее автор поддерживает китайскую сторону в лице Ли Хунчжана, давая ему столь лестную характеристику и выражая надежду на его участие в скорой модернизации «застывшего» Китая. В то же время, автор выражает надежду на возможность тем или иным способом смягчить притязания Японии, тайно поддерживаемые великими державами, к которым Россия в данном случае не причисляется. Недаром, говоря об итогах войны и успехах российской дипломатии в ограничении территориальных притязаний Японии, то же издание заключает: «Нельзя всё-таки отрицать, что изгнание японцев из Маньчжурии является блестящей победой русской политики на Дальнем Востоке, чего не отрицает даже и английская печать. Эта победа одержана нами без пролития крови, единственно благодаря прямодушной твёрдости Государя Императора, не искавшего войны, но и не добивавшегося мира во что бы то ни стало» [Новое
ИСТОРИЯ / СТАРОВОЙТОВА ЕЛЕНА ОЛЕГОВНА / E.STAROVOYTOVA@SPBU.RU / УДК 94
слово. № 5. СПб, 1895. С. 372.]. То есть Российская империя предстает своего рода защитником Китая, выступающим на стороне мира и справедливости и не ищущим выгод для себя лично. Это убеждение выразилось и в карикатурных изображениях, посвященных условиям перемирия между сторонами, на которых основным бенефициаром победы японской стороны изображается именно Англия (См. рис. 7):
Рис. 7 [Будильник № 15. СПб, 1895. С. 1.]
ВЫВОДЫ
Видимо, нельзя полностью согласиться с Сунь Чжинцин, утверждающей, что «официозные органы издания («Московские ведомости», «Новое время», «Русский вестник» и «Гражданин»), не желая либеральных изменений, где бы то ни было, не хотели упустить китайского рынка, крайне боясь пробужденного не Россией, а Западом Китая. Поэтому, имея в виду возвышение Японии в Восточной Азии и учитывая слабые экономические и военные позиции России на Дальнем Востоке, большинство из них предпочитало неподвижный Китай динамичной и агрессивной Японии», а «либеральная печать («Русское богатство» «Русская мысль» «Неделя» «Вестник Европы», а также «Русские ведомости») не питала симпатии к деспотичному Китаю, публично призывая к агрессии в Китае. Напротив, в отношении Японии она выражала симпатию, и тем самым обозначала своё
несогласие с консервативной властью самодержавия» [Сунь. 2004. С. 12.]. На наш взгляд, пример освещения русской прессой китайско-японской войны 1894-1895 г., демонстрирует, что однозначного мнения о Китае и о том, какой политики в его отношении должна придерживаться Россия, в русской общественной мысли конца XIX века, как и сегодня, не существовало. Не существовало и особой симпатии к Японии. Видимо, либеральная пресса, впечатленная военными успехами Японии, опасалась вмешательства России в дальневосточный конфликт, полагая, что это может негативно сказаться на ее судьбах. В то же время проправительственные издания высказывали солидарность с позицией высшего руководства империи в конкретный момент: «Да, первый дебют нашего нового министра иностранных дел князя Лобанова-Ростовского увенчался полным успехом. С этим должны будут согласиться даже те из наших газет, которые отстаивали систему невмешательства в японско-китайские дела и, пережевывая либеральную жвачку, с её девизом: куда нам!, на все лады расшаркивались перед Японией и готовы были бесспорно отдать ей не только южную часть Маньчжурии, но и чуть не весь Китай» [Новое слово. № 5. СПб, 1895. С. 372-373.].
Можно заключить, что непродолжительный военный конфликт между Китаем и Японией оказал существенное воздействие на его непосредственных участников, кардинально изменив расстановку политических сил на дальневосточной арене. Он также особым образом повлиял на развитие как китайской, так и японской общественной мысли и идеологии. Помимо этого, события 1894-1895 гг. способствовали формированию новых образов восточных соседей в русской общественной мысли.
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL/МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНДЛ
Именно со второй половины 90-х гг. XIX века Китай стал постоянным «героем» на страницах популярной прессы Санкт-Петербурга и Москвы, а значит, в умах рядовых читателей журналов и газет стали складываться определенные стереотипы об этом государстве и его обитателях, многие из которых укоренились в сознании жителей европейской части России на долгие десятилетия. Отдельного внимания заслуживает то обстоятельство, что даже авторы карикатурных изображений и сатирических заметок о Китае были довольно хорошо осведомлены о деталях традиционного китайского костюма, особенностях китайской кухни, способах написания китайских имен и названий и т.д., что свидетельствует о неподдельном интересе к Китаю со стороны самых широких слоев русской общественности конца XIX века.
ЛИТЕРАТУРА
1. Благодер Ю.Г. Российская периодическая печать о Китае (конец XIX - начало XX века). Краснодар: КубГ'ТУ, 2017. - 337 с.
2. Будильник № 15. СПб, 1895.
3. Будильник № 31. СПб, 1894.
4. Будильник № 35. СПб, 1894.
5. Гузей Я.С. «Желтая опасность»: представления об угрозе с Востока в Российской империи в конце XIX - начале XX в.: Автореферат на соискание ученой степени к.и.н. СПб, 2014.
6. Лукин A.B. Медведь наблюдает за драконом: образ Китая в России в XVII-XXI веках. М.: ACT Восток-Запад, 2007. - 598 с.
7. Новое слово. № 3. СПб, 1895.
8. Новое слово. № 5. СПб, 1895.
9. Новое слово. № 9. СПб, 1894.
10. Новое слово. № 10. СПб, 1894.
11. Нозиков H.H. Японо-китайская война 1894-1895. М.: Воениздат, 1939.
12. РГИА. Ф. 1622, оп. 1,д. 113.
13. РГИА. Ф. 1622, оп. 1, д. 115.
14. Самойлов H.A. Ключевые моменты истории российско-китайских отношений 1861-1901 годов: периодизация, архивные материалы и перспективы изучения // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. 2017. Т. 11. № 1. С. 24-29.
15. Самойлов H.A. Роль цинских дипломатов в политическом и культурном взаимодействии Китая с Европой и Россией (2-я половина XIX века) // Вестник НГУ. 2008. Т. 7. Вып. 4: Востоковедение. С. 32-37.
16. Стрекоза № 3. СПб, 1896.
17. Стрекоза № 4. СПб, 1895.
18. Стрекоза № 32. СПб, 1894.
19. Стрекоза №34. СПб, 1894.
20. Стрекоза № 36. СПб, 1894.
21. Стрекоза № 51. СПб, 1894.
22. Сунь Чжинцин. Русская публицистика о проблемах внешней политики России в отношении Китая (конец XIX - начало XX вв.): Автореферат на соискание ученой степени к.и.н. М., 2004.
23. Тянь Цинли, Сун Чжиянь. Влияние китай-ско-японской войны на Китай и Японию в Новое время (Цзяу чжаньчжэн дуй
цзиньдай илай Чжун Жи лянь го дэ инсян
//
Ухань дасюэ сюэбао. Вып. 67, №6. Ухань, 2014. С. 75-82.
24. Чжун'э гуаньси ши [История русско-китайских отношений]. 4.2. Составитель Мин Цзи. Тайбэй: Изд-во Саньминь, 2008.
ИСТОРИЯ / СТАРОВОЙТОВА ЕЛЕНА ОЛЕГОВНА / E.STAROVOYTOVA@SPBU.RU / УДК 94
BIBLIORAPHIC REFERENCES
1. Blagoder Y.G. Rossijskaya periodicheskaya pechat' o Kitae (konec XIX - nachalo XX veka) [Russian periodical press about China (end of XIX - beginning of XX century)]. Krasnodar: KubGTU, 2017. - 337 P.
2. Budil'nik Vol. 15. SPb, 1895.
3. Budil'nik Vol. 31. SPb, 1894.
4. Budil'nik Vol. 35. SPb, 1894.
5. Guzey Y.S. «Zheltaya opasnost'»: pred-stavleniya ob ugroze s Vostoka v Rossijskoj imperii v konce XIX - nachale XX v. ["Yellow Danger": perceptions of the threat from the East in the Russian Empire in the late 19 th and early 20th century], SPb, 2014.
6. Lukin A.V. Medved' nablyudaet za drakonom: obraz Kitaya v Rossii v XVII-XXI vekah. [A bear watching a dragon: the image of China in Russia in the 17th -21st centuries] M.: AST Vostok-Zapad, 2007. - 598 p.
7. Novoe slovo. Vol. 3. SPb, 1895.
8. Novoe slovo. Vol. 5. SPb, 1895.
9. Novoe slovo. Vol. 9. SPb, 1894.
10. Novoe slovo. Vol. 10. SPb, 1894.
11. Nozikov N.N. Yapono-kitajskaya vojna 1894-1895. [Sino-Japanese war 1894-1895.] M.: Voenizdat, 1939.
12. RSHA.F. 1622, inv. 1, issue. 113.
13. RSHA. F. 1622, inv. 1, issue. 115.
14. Samoylov N.A. Klyuchevye momenty istorii rossijsko-kitajskih otnoshenij 1861-1901 godov: periodi zaciya, arhivnye materialy i perspektivy izucheniya [Key Issues in the History of Russian-Chinese Relations (1861-1901): Periodization, Archival Materials and Research Prospects]. Izvestiya Dagestanskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo univer-siteta. Obshchestvennye i gumanitarnye nauki. 2017. Vol. 11. Issue 1. P. 24-29.
15. Samoylov N.A. RoF cinskih diplomatov v politicheskom i kul'turnom vzaimodejstvii Kitaya s Evropoj i Rossiej (2-ya polovina XIX veka) [Role of Qing Diplomats in Sino-European and Sino-Russian political and cultural interaction (2nd half of the 19th cent.)]. Vestnik NSU. 2008. Vol. 7. Issue. 4. P. 32-37.
16. Strekoza Vol. 3. SPb, 1896.
17. Strekoza Vol. 4. SPb, 1895.
18. Strekoza Vol. 32. SPb, 1894.
19. Strekoza Vol. 34. SPb, 1894.
20. Strekoza Vol. 36. SPb, 1894.
21. Strekoza Vol. 51. SPb, 1894.
22. Sun Zhincin. Russkaya publicistika о prob-lemah vneshnej politiki Rossii v otnoshenii Kitaya (konec XIX - nachalo XX w.). [Russian Journalism on the Problems of Russia's Foreign Policy towards China (End of XIX - Beginning ofXX Centuries).] M., 2004.
23. mBz±.
ВЁШ1РЙ [The effect of the Sino-Japanese war of 1894-1895 on Modern China and Japan], Wuhan University Journal. Vol. 67. No 6. Nov. 2014. P. 75-82.
24. Ф ÄЖife[History of Sino-Russian Relational Vol. 2. Complied by Ming Ji. Taibei: Sanmin chubanshe, 2008.
INFORMATION ABOUT AUTHOR
Elena Olegovna Starovoitova
Assistant of the Department of Public Theory Asian
and African countries
Saint Petersburg State University
e. star ovoy to va@spbu. ru
Принята к публикации: 10.11.2019 г.
Submission Date: 2019.11.10.
