CC BY
47Сальников К.В. Курганы на оз. Алакуль // МИА. 1952. №24. С. 51-71.
Стоколос B.C., Стоколос В.И. Кизильский курганный могильник эпохи поздней бронзы на реке Урал // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. Сер. 1: Исторические науки. Челябинск, 2004. С. 237-256.
Ткачев В.В. К проблеме происхождения петровской культуры // Археологические памятники Оребуржья. Оренбург, 1998. Вып. II. 160 с.
Широкова Н.С. Культ богинь - Матерей у древних кельтов // Проблемы античной истории. СПб., 2003. С. 112-333.
К.А. Руденко
Государственный университет культуры и искусств, Казань
ВЛИЯНИЕ ИСЛАМА НА ТРАДИЦИОННУЮ КУЛЬТУРУ НАРОДОВ ВОЛГО-КАМЬЯ В ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Эпоха средневековья для народов Поволжья и Прикамья оказалась связанной с сильнейшим влиянием монотеистических религий на традиционную культуру и верования. Это было обусловлено в первую очередь существованием с X в. на Средней Волге государства Волжской Булгарии, где государственной религией был ислам. Влияние мусульманской культуры было преобладающим до середины XVI в., когда после казанских походов Ивана IV Среднее Поволжье было присоединено к Московскому государству, а воздействие христианства стало определяющим в государственной религиозной политике.
Однако столь строгое разграничение, по сути, будет неверным. Христианство распространялось и в Булгарии практически с момента образования булгарского государства. Это было связано как с населением христианского вероисповедания, жившим среди булгар, так и с христианскими миссионерами. По данным письменных источников, известны христианские храмы в крупных булгар-ских городах в ХП-ХШ вв. Так, канонизированный православной церковью Авраамий Болгарский, убитый после проповеди и религиозного диспута в Великом городе (вероятно, Биляре) в начале XIII в., был сначала похоронен здесь же, на христианском кладбище, а затем, по просьбе Великого князя Владимирского, его мощи были перенесены во Владимир.
В свою очередь ислам был известен в регионе как минимум с
IX в., распространяясь через мусульманских купцов, путешественников и как результат военных походов в ходе хазарско-арабских войн VIII в.
Однако этим не исчерпывается сложность в постановке проблемы. У волжских булгар ислам был религией, которая была принята сначала правящей элитой в начале X в. и чуть ранее частью населения, которое его исповедовало еще до переселения на Среднюю Волгу (баранджары). Изначально ислам у булгар-мусульман был не канонический багдадский, а среднеазиатского толка (хорез-мийский). Важным фактором в складывании специфики ислама в Поволжье (булгарского ислама) было то, что до принятия новой религии большая часть булгар была язычниками. Исламизация булгар было не единым актом, а процессом, который занял не одно десятилетие (Казаков Е.П., 1992).
Нужно учитывать, и тот факт, что население, которое мы называем булгарами, было полиэтничным. Соответственно не все они были тюрками и потомками первых булгарских переселенцев. Это были представители финских народов Прикамья и Поволжья и уг-роязычные группы населения со своими традициями, верованиями и ритуалами (Казаков Е.П., 1997а, с. 33-53). Этнический состав изначального ядра волжско-булгарского союза был неоднородным. Письменные источники называют в его составе племена берсула, баранджар, суваз, эскель и самих булгар. Эти факторы сказались уже на начальных попытках введения ислама как единой общеплеменной религии - в правление эльтебера Алмуша (первая четверть
X в.), когда один из вождей отказался поддержать начинания булгарского правителя (Путешествие..., 1939).
Мусульманизация волжских булгар остается пока малоисследованным историческим явлением. Археологические данные по материалам могильников наглядно демонстрируют процесс му-сульманско-языческого дуализма, постепенно вытесняемый мусульманской обрядностью. Это убедительно доказано исследованиями Е.П. Казакова (1992; 19976, с. 61-77). Но и в этом случае ключевые памятники ранних булгар на Волге (могильники Кай-бельский, Болыпетарханский, Танкеевский и недавно открытый Автозаводской) (Генинг В.Ф., Халиков А.Х., 1964; Семыкин Ю.А., Казаков Е.П., 2003, с. 114-138) настолько специфичны, что стало основанием считать это население, сложившимся на основе взаимодействия разных этнокультурных компонентов. Это требовало своего объяснения и интерпретации.
Существуют и другие точки зрения, базирующиеся на сведениях Ибн-Фадлана о том, что часть булгар еще до прибытия на Среднюю Волгу была мусульманами. Исходя из этого утверждается, что уже с начала X в. мусульманская религия стала основой духовной жизни булгар. Археологические материалы не дают убедительных доказательств этому.
Объяснение этих фактов и подходов нашло выражение в гипотезе, согласно которой булгары заселяли Среднее Поволжье несколькими «волнами», последняя из которых в конце X в. была уже связана только с болгарами-мусульманами. Сторонниками этой гипотезы являются Е.П. Казаков, Т.А. Хлебникова, А.Х. Халиков (1981а, с. 36—42). Признавая в целом эту общую принципиальную схему, исследователи все же расходились во взглядах на время появления мусульманского населения. А.Х. Халиков и Т.А. Хлебникова считали, что это произошло в начале X в., а Е.П. Казаков (1992) - что это случилось в последней трети X в. Были разночтения и в оценке степени мусульманизации булгар первых и последующих «волн», а также чем был обусловлен этот процесс.
Теория «волн» булгаризации и мусульманизации Среднего Поволжья возникла как попытка объяснить то, что булгары изначально вели в основном кочевой образ жизни, а в конце X в. мы видим практически полностью оседлое булгарское население, занимающееся земледелием, а также значительное количество стационарных поселений и даже городов с преобладанием мусульманских элементов в культуре и обрядах. Этот феноменальный процесс «оседания» булгар с трудом поддавался логическому объяснению. Археологические данные показывали, что на протяжении более 100 лет пребывания на Средней Волге (с середины VIII и до конца IX в., а может быть, и позднее) булгары вели преимущественно кочевой образ жизни. По крайней мере, их постоянные поселения в Казанском Поволжье пока не выявлены (несмотря на целенаправленные поиски таких объектов в течение нескольких десятилетий XX в.), а захоронения в раннебулгарских могильниках (по которым собственно мы и знаем о волжских булгарах второй половины VIII - IX в.) совершены все по языческому погребальному обряду. Отдельные находки раннебулгарской керамики VIII-IX вв. на булгарских селищах (Семыкин Ю.А., 1989, с. 66-82) в целом общей картины не изменили.
Поселение, на котором проживало уже оседлое булгарское население, - это селище в Малом Иерусалимском овраге в Болга-
pax (исследования П.Н. Старостина). Датировано оно (в том числе и монетами) рубежом IX - началом X в. или, как считает Е.П. Казаков, первой четвертью X в. По обнаруженному археологическому материалу оно синхронно языческой части Танкеевского раннебул-гарского могильника.
Первая версия в теории миграционных булгарских волн строилась на тезисе, что в булгарском обществе, сформировавшемся на основе местного финского населения и пришлых булгар-сармат, ставших государственной элитой, происходил активный процесс феодализации, сопровождавшийся распространением государственной религии - ислама и интенсивного развития поселенческой структуры (структуру ее составили аборигенные финно-угорские племена), как основы государственной экономики. Эту точку зрения обосновали и доказывали Н.Ф. Калинин и А.П. Смирнов, правда, представляя этот процесс по-разному.
Н.Ф. Калинин считал, что этот процесс был очень медленным и булгары «просачивались» в местную финно-угорскую среду на протяжении нескольких столетий. А.П. Смирнов (1951) предполагал единовременный приход булгар и постепенное их слияние с местным населением. Последнюю точку зрения какое-то время разделяла Т.А. Хлебникова.
Вторая гипотеза появилась в середине 1960-х гг. В.Ф. Генинг и А.Х. Халиков на материале раннеболгарских могильников высказали идею, что пришедшие на Волгу булгары-язычники не вступили в непосредственный контакт с местным населением, поскольку это население на этот момент отсутствовало. Это произошло несколько позже и в очень ограниченном объеме (Генинг В.Ф., Халиков А.Х., 1964). Однако вопрос о ранних поселениях оставался открытым. Ни археологические данные, ни письменные источники ничего об этом не сообщали.
В 1967 г. попытка решить этот вопрос была предпринята А.Х. Халиковым. Это было связано с началом масштабных исследований на Билярском городище. Ученый утверждал, что город был построен после 922 г. и был как бы точкой отсчета для булгар-ского градостроительства и полной мусульманизации булгар-язычников. Но, даже основываясь на этой дате, получалось, что примерно 150 лет хозяйство булгар было не земледельческим. Кроме того, на Билярском городище не было следов юрт, в которых, по сообщениям письменных источников, жила часть городского населения, и это было бы вполне естественным, учитывая,
что там же жили и вчерашние кочевники. Одно юртообразное жилище, открытое Ф.Ш. Хузиным в 1980-х гг., эти вопросы не снимало. Также не было обнаружено языческих булгарских захоронений ни на городских некрополях, ни в округе города.
Этот экскурс в историографию проблемы отнюдь не дань традиции. Данный вопрос и его решение пока не имеют однозначного ответа, а высказанные ранее гипотезы заслуживают самого пристального внимания. Подводя итог имеющимся мнениям, можно констатировать, что проблема истории первых средневолжских булгар-мусульман остается не решенной. Ситуация на сегодняшний день сводится к следующим тезисам.
1. Самые ранние могильники определяемые как булгарские -языческие.
2. Погребения, совершенные по мусульманскому обряду, появляются в IX - начале X в. и соседствуют с языческими.
3. Ранние поселения 1Х-Х вв. соответствуют по материальной культуре находкам из языческих захоронений могильников ранних булгар, но относящихся к ним некрополей не найдено, а те, что известны, - все мусульманские.
4. К концу X в. подавляющее число захоронений в булгарских могильниках (известное на сегодняшний день) совершено по мусульманскому обряду.
5. Обрядность мусульманских булгарских могильников была неустойчивой с многочисленными отклонениями от правил.
6. Материальная культура ранних поселений отличается наличием предметов языческого культа разного происхождения и характера.
Для нашей темы последний тезис имеет особое значение. Поселенческие материалы позволяют раскрыть то, что может и не проявиться в погребальных комплексах - степень устойчивости языческих представлений и воззрений.
К вышесказанному стоит добавить, что последующая история Волжской Булгарии рассматривалась и рассматривается по сей день в литературе как пример развития мусульманской культуры, где как в котле «переваривались» языческие проявления, связанные с проживавшими в Булгарии представителями окружавших их народов. Вместе с тем исследователи булгарского искусства и духовной культуры отмечали яркие проявления языческих доисламских воззрений у булгар на протяжении всего домонгольского периода. В искусствоведческой литературе был описан булгарский «звериный стиль», а в
исследованиях по духовной культуре домонгольских булгар обозначены и определены появления языческих культов и общетюркских воззрений в мусульманском государстве (Давлетшин Г.М., 1990).
Волжская Булгария была мусульманским государством, в силу чего изображать живых существ было нельзя, но это вовсе не исключало использование анималистических сюжетов в булгарском искусстве. Более того, воздействие мусульманской орнаментики, художественных традиций в плане декоративности и пластической образности послужило значительным стимулом развития иконографии зверей и птиц в булгарском искусстве домонгольского времени.
Однако если отвлечься от этих сюжетов, нужно отметить и то, что мусульманские каноны в Волжской Булгарии (например, в погребальной обрядности) были достаточно изменчивы на протяжении всего домонгольского периода. Если рассматривать погребальные конструкции, то встречаются несколько их типов - от ям простых и с заплечиками без деревянных деталей, так и с таковыми, например, деревянной обкладкой стенок ямы досками, деревянных рам без дна, гробовищ, сколоченных железными гвоздями, и т.п. (Руденко К.А., 2002). Часть этих инноваций имеет хронологический характер, часть относится к каким-то местным особенностям культовой практики, но в любом случае это отражает сложный характер булгарского ислама как культурного явления. Сохранялись и такие элементы, как, например, культ огня, что было отмечено еще в исследованиях Е.А. Халиковой (19766, с. 39-59; 1986).
Собственно предметов, связанных с мусульманской культовой практикой, в археологических материалах Волжской Булгарии домонгольского времени немного. Из Спасского клада 1869 г. происходит серебряная капторга - специальная коробочка, в которую помещались написанные молитвы и суры из Корана (Руденко К.А., 2001, с. 322-348).
Вместе с тем достаточно представительна серия предметов, связанных с языческими культами финно-угорских народов Поволжья, Предуралья. В меньшем количестве выявлены предметы, ассоциирующиеся с культурой народов, живших на Урале и в Западной Сибири. Последние изделия были, безусловно, привозными и изготовлены за пределами булгарского государства. Это, например, подвески в виде фигурки медведя, кресала с изображением соболей и уток (Х-Х1 вв.) и т.п.
Любопытны заимствования булгарами сюжетов из исламского мира, отразившиеся в формах и орнаментике ремесленных изделий. Наиболее яркими из них являются фантастические существа с
рогом на затылке. Они воплощались в бытовых предметах - миниатюрных замочках и зеркалах. Считается, что львиноподобные существа, в виде которых изготовлены бронзовые замочки, изображают стилизованную фигурку барса. Прототипом их являются иранские изделия ХП-ХШ вв. Но в иранских изделиях XI-XII вв., как и позже в ранних золотоордынских, отсутствует изображение фигуры человека. На булгарских изделиях на этом фантастическом животном находится всадник. В одном случае это мужчина, во втором женщина - с младенцем.
Является ли это только булгарским толкованием сюжета с внесенными в него собственными идеями и представлениями либо происхождение его иное? На этот вопрос пока нет однозначного ответа. Учитывая, что таких фигурок на булгарских изделиях в древностях Волжской Булгарии известно только две, то это не может быть расценено как массовое явление. Вместе с тем в булгарских материалах (преимущественно с крупных городищ) встречаются бронзовые идольчи-ки, как правило, цельнолитые (Руденко К.А., 2007, рис. 120.-2, 3). Но известны отдельные части, чаще всего в виде своего рода миниатюрной маски с несколькими лицами. На них иногда имеются отверстия, очевидно, для крепления к какой-то основе.
На эти изделия обратил свое внимание еще A.A. Спицин в конце XIX - начале XX в. А.Х. Халиков считал их выражением культа домашних булгарских божеств - «уродцев», как маркер сохранившихся языческих доисламских верований. По его мнению, они были связаны с мифами и легендами о происхождении народа тюрков. Не исключено, что некоторые из них ассоциируются с культом близнецов, как, например, бронзовая литая двухсторонняя фигурка с Зми-евского городища (Руденко К.А., 2007, с. 85-86, рис. 120.-1).
В булгарских коллекциях имеются птицевидные идольчики, в частности, из Билярского городища (Руденко К.А., 2007, рис. 120.-4) и ряда других памятников (Руденко К.А., 2008, с. 230-232). Многочисленные аналогии им имеются в прикамских древностях.
Кроме того, и при господстве ислама в Булгарии сохранялись языческие святилища, часть которых прекратила затем существование (например, Тигашевское городище в Чувашии), часть осталось местом поклонения и совершения различных обрядов (городище Гремячий ключ в Татарстане) (Руденко К.А., 2004а, с. 36-66). Не исключено, что сохранялись и языческие булгарские (тюркские) обряды и верования, наличие которых предполагал и доказывал на археологическом материале А.Х. Халиков (19816, с. 18-20).
Булгарский ислам уникален в том плане, что, оценивая его в отношении к окружающему миру, можно предполагать, что на начальном этапе оно было скорее культурным явлением, нежели религиозным. Насильственного распространения булгарами идей ислама, джихада и т.п., как утверждали некоторые исследователи (Руденко К.А., 20046, с. 105-115), не было. Предметы материальной культуры убедительно свидетельствуют о том, что население самой Волжской Булгарии, ее пограничья и близких земель отнюдь не исключало в религиозной практике некоторых форм языческих верований, тюркских и финно-угорских истоков. Отдаленность Булгарии от центров исламского мира, языческое окружение, сильнейшие традиционные верования (тюркские) стали основой для появления этого феномена. Причем это явление было весьма заметно и в золотоордынскую эпоху (Усманов М.А., 1985, с. 177-185).
Таким образом, булгарский ислам - явление, специфическое для Восточной Европы как по своему происхождению и характеру, так и по степени влияния на окружающие народы.
Библиографический список
Ал Гарнати Абу Хамид. Путешествие Абу Хамида ал Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1151). М., 1971. 136 с.
Березин Я.Б., Савенко С.Н. Бронзовые антропоморфные фигурки с территории Ставропольского края // Российская археология. 2004. №1. С. 149-153.
Генинг В.Ф., Халиков А.Х. Ранние болгары на Волге (Болыпе-Тарханский могильник). М., 1964. 200 с.
Давлетшин Г.М. Волжская Булгария: духовная культура. Казань, 1990. 192 с.
Казаков Е.П. Культура ранней Волжской Болгарии (этапы этнокультурной истории). М., 1992. 336 с.
Казаков Е.П. Волжская Булгария и финно-угорский мир // Нппо-Т^пса. 1997а. №1. С. 33-53.
Казаков Е.П. Об этнокультурных компонентах народов юго-восточной Европы и Волжской Болгарии (по археологическим материалам) // Татарская археология. 19976. №1. С. 61-77.
Казаков Е.П. Об освоении булгарами Казанско-Марийского Поволжья // Археологическое изучение булгарских городов. Казань, 1999. С. 63-71.
Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу. М.; Л., 1939. 212 с.
Путешествия в Восточные страны Плано Карпини и Гильома де Рубрука. Алматы, 1993. 248 с.
Руденко К.А. Булгарские клады (к вопросу о булгарской металлообработке Х1-Х1У вв.) // Древние ремесленники Приуралья. Ижевск, 2001. С. 322-348.
Руденко К.А. Остров «Мурзиха» и его окрестности. Хронологический атлас археологических коллекций НМ РТ (1991-1999 гг.). Опыт микрорегионального исследования. Каталог археологических коллекций НМ РТ. Казань, 2002. 208 с.
Руденко К.А. Волжская Булгария, северо-восточная Русь и Прикамье: проблемы исследования этнокультурных контактов и взаимовлияний в Х1-Х1У вв. (по археологическим материалам) // Взаимодействие культур в Среднем Поволжье в древности и средневековье / АЭМК. Йошкар-Ола, 2004а. Вып. 27. С. 105-115.
Руденко К.А. Булгарские святилища эпохи средневековья XI-XIV вв. (по археологическим материалам) // Культовые памятники Камско-Вятского региона: материалы и исследования. Ижевск, 20046. С. 33-66.
Руденко К.А. Волжская Булгария в XI - начале XIII в.: поселения и материальная культура. Казань, 2007. 244 с.
Руденко К.А. Птицевидная привеска из фондов музея Алексеев-ского района Татарстана // Случайные находки: хронология, атрибуция, историко-культурный контекст. СПб., 2008. С. 230-232.
Семыкин Ю.А. К вопросу о поселениях ранних болгар в Среднем Поволжье // Культуры Евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. Самара, 1989. С. 66-82.
Семыкин Ю.А., Казаков Е.П. Исследования новых памятников раннеболгарского времени в Ульяновском Поволжье // Из археологии Поволжья и Приуралья. Казань, 2003. С. 114-138.
Смирнов А.П. Волжские Булгары // Труды ГИМ. М., 1951. Вып. XIX. 275 с.
Усманов М.А. Этапы исламизации джучиева улуса и мусульманское духовенство в татарских ханствах ХШ-ХУ1 вв. // Духовенство и политическая жизнь на Ближнем и Среднем Востоке в период феодализма. М., 1985. С. 177-185.
Халиков А.Х. Изучение археологической культуры ранних болгар на Волге // Плиска-Преслав. София, 1981а. Т. 2. С. 36—42.
Халиков А.Х. Отражение космогонических и генеалогических легенд волжских булгар в археологических материалах // Из истории ранних булгар. Казань, 19816. С. 5-20.
Халикова Е.А. Сельские кладбища Волжской Булгарии XII - начала XIII вв. // Из истории культуры и быта татарского народа и его предков. Казань, 1976а. С. 39-59.
Халикова Е.А. Билярские некрополи // Исследования Великого города. М., 19766. С. 113-168.
Халикова Е.А. Мусульманские некрополи Волжской Булгарии X - начала XIII в. Казань, 1986. 160 с.
