CC BY
36
муниципальных образований региона, что свидетельствует о сформированности установок и последовательности их позиций относительно проблемы коррупции. Тем не менее, понимание коррупции этими элитными группами в некоторой степени носит ограниченный характер, так как воспроизводство коррупционных практик определяется как ситуативно обусловленное. Таким образом, именно статус в системе управления выступает в качестве доминирующего фактора, определяющего специфику образа коррупции, прежде всего, как социально-актуальной проблемы, отражающей несовершенство экономической ситуации и властных отношений в обществе.
В целом можно отметить, что образ коррупции, отражающийся в дискурсе элитных групп Тульского региона достаточно эклектичен и размыт. Осознавая социальную опасность коррупции, большинство экспертов детализируют негативный преступный компонент в структуре ее образа, т.е. выражают нормативные установки, сложившиеся в официальном дискурсе и общественном мнении. Однако нормативный образ коррупции, транслируемый элитами, противоречит достаточно высокому уровню толерантности к этому явлению, выраженному в оценках различных групп опрошенных.
Получено 10.10.08 г.
УДК 35:328.185 (470.312)
А.А. Лаврикова (Тула, ТулГУ)
ВЛИЯНИЕ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ ОБЩЕСТВА НА ОГРАНИЧЕНИЕ РАЗВИТИЯ РЫНКА КОРРУПЦИИ4
Рассматриваются различные аспекты влияния изменений институциональной среды на развитие коррупционного рынка.
В процессе посткоммунистического перехода к демократии Россия столкнулась с рядом проблем, которые характерны для транзитивных стран (экономическим спадом, высокими социальными издержками преобразований, олигархической формой собственности,
распространением коррупции, нестабильностью демократических институтов и т.д.). Вместе с тем особенности ее политического развития были связаны не столько с самой ситуацией трансформации политического режима, сколько с построением новой государственности и
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научноисследовательского проекта РГНФ «Региональный мониторинг «Административная реформа как фактор снижения интенсивности коррупционных практик в Тульском регионе», проект № 08-03-00280а
сложносоставными конфликтами, сопровождавшими этот процесс. Специфика процессов демократического перехода, институционализации новых правил и процедур в посткоммунистической России, повлекших за собой изменение политического сознания и поведения граждан, актуализировали потребность не только в изучении неформальных практик, но и в разработке системы мер по ограничению распространения девиантных и антисоциальных действий.
Для изучения влияния институциональных реформ на развитие рынка коррупции были рассчитаны некоторые индексы (И1 - И7), измерение величины которых позволяет определить политический контекст антикоррупционных мер, предпринимаемых органами государственной власти (табл. 1). Данные индексы являются жесткими, так как были рассчитаны как арифметическое среднее разности положительных и отрицательных ответов. Характеризующим был избран вопрос, адресованный экспертам: «Как, по Вашему мнению, могут повлиять на уровень коррупции в различных органах государственной власти следующие меры?». В качестве положительных рассматривались ответы «мера уменьшит рынок коррупции», в качестве отрицательных -«мера увеличит рынок коррупции».
Таблица 1
Индексы влияния изменений в политической системе на развитие рынка коррупции
Индикаторы И1 И2 И3 И4 И5 И6 И7
Общее распределение 14,5 -19,3 27,9 42 41,3 40,9 75,8
Распределение по возрасту
От 18 до 30 лет 14,3 -10,2 27,1 38,8 38,8 44,9 71,4
От 31 до 45 лет 10 -25 31 36,7 42,3 41,4 80,7
От 46 до 60 лет 23,6 -18,2 21,2 51,5 47,1 32,4 76,5
Старше 60 лет 25 -100 50 100 0 75 75
Распределение по уровню дохода
Высокообеспеченные 65 10 35 55 85 65 75
Среднеобеспеченные 5,2 -25,6 25,5 40,7 36,3 38,9 76,6
Малообеспеченные 18,8 -6,2 37,5 37,5 25 26,7 70,6
Распределение по статусно-профессиональной принадлежности
Исполнительная власть субъекта федерации 6,7 -20 33,3 66,7 46,6 40 73,3
Законодательная власть субъекта федерации -6,7 -38,6 31,1 34,5 56,7 34,5 87,1
Исполнительная власть му ниципалитета 12,5 -12,5 18,2 29,1 37,5 69,6 75
Законодательная власть му ниципалитета 14,3 0 42,9 71,4 28,6 71,4 71,4
Преподаватели 0 -23,6 47,1 53 11,8 47 82,4
Медицинские работники 12,5 -50 0 37,5 -12,5 0 50
Бизнесмены 37 -8,7 26,7 36,9 55,5 32,6 72,3
Индекс влияния отмены прямых выборов губернаторов на ограничение коррупционных практик (И1) в большинстве случаев имеет положительные значения, следовательно, данные изменения в способах формирования исполнительной власти субъектов федерации оцениваются экспертами как факторы, препятствующие распространению коррупции. Измерение его величины позволяет сделать ряд выводов. Во-первых, с увеличением возраста респондентов усиливается уровень одобрения подобных мер связанных с построением «вертикали власти». Во-вторых, среди групп опрошенных, дифференцированных по уровню доходов, самую значительную поддержку централизации власти продемонстрировали высокообеспеченные. В-третьих, полярные позиции по этому вопросу выразили представители законодательной региона (И1 = -6,7) и предприниматели (И1 = 37). Таким образом, усиление контроля со стороны федерального центра рассматривается элитными группами Тульской области как одна из важных мер, способствующих ограничению коррупции. Данная ситуация является отражением типичного стереотипа о том, что вмешательство государства способно обеспечить результативность антикоррупционной деятельности.
Расчет индекса влияния перехода на пропорциональную систему выборов депутатов Государственной Думы РФ (И2) показал, что элитные группы региона по-прежнему с недоверием относятся к деятельности политических партий. Это во многом обусловлено негативным опытом предыдущих избирательных кампаний, когда обществу становилось известно о коррупционных сделках при формировании партийных списков. Такая мера противодействия коррупционным практикам оценивается не только как не эффективная, но и усугубляющая ситуацию. Наиболее ярко данная позиция проявляется во мнениях экспертов старшей возрастной группы (И2 = -100), медицинских работников (И2 = -50) и представителей законодательной власти субъекта федерации (-38,6). Исключение составляют только высокообеспеченные эксперты (И2 = 10) и парламентарии муниципального уровня (И2 = 0), которые с оптимизмом относятся к изменениям в партийной системе.
Индекс влияния Общественной палаты РФ на уровень коррупции в разных органах власти (И3) характеризует превалирование положительных оценок роли этого параконституционного института, одной из базовых функций которого является проведение экспертизы законодательства на предмет коррупциогенности правовых норм. Кроме этого, данная структура обладает правом проведения общественных расследований, в том числе и в отношении коррупционеров.
К перечню эффективных мер респонденты также относят назначение Президентом РФ судей (И4), создание при ведомствах собственных служб безопасности (И5) и деятельность Совета при Президенте РФ по борьбе с
коррупцией (И6). Указанные индексы являются синхронными и их величина в среднем равна 40. Обращает на себя внимание тот факт, согласно которому упоминание Президента РФ существенно повышает значение индексов у ряда элитных групп (респонденты старших возрастных когорт, представители исполнительной власти
муниципалитетов, преподаватели вузов). Вместе с тем, опрошенные занятые в сфере здравоохранения достаточно скептично относятся к антикоррупционной деятельности собственных служб безопасности и Совета по борьбе с коррупцией.
В качестве основного способа противодействия коррупционным практикам эксперты выделяют совершенствование нормативного регулирования, связанное, прежде всего, с ужесточением наказания за коррупцию (И7). Величина соответствующего индекса является самой значительной у всех категорий элитных групп региона и составляет в среднем 75. В отношении данной меры элитные группы выражают консолидированную позицию, которая соответствует «климату ожиданий» [1] в обществе и свидетельствует о стремлении элитных групп снять с себя ответственность за создавшуюся ситуацию.
Проанализированные индексы характеризуют систему мер по противодействию коррупции, реализация которых является прерогативой федеральных структур власти. Однако конкретизация этих мер осуществляется на уровне регионов. В различных субъектах федерации разработаны региональные антикоррупционные программы. Рассмотрим восприятие экспертами системы мер, направленных на снижение уровня коррупции во всех сферах жизнедеятельности Тульской области.
При расчете индексов влияния антикоррупционных мер, реализуемых в Тульской области, мы использовали методику аналогичную той, которая применялась для расчета индексов влияния изменений в политической системе на развитие рынка коррупции. В результате были получены следующие данные (табл. 2).
Таблица 2
Индексы влияния антикоррупционных мер, реализуемых
в Тульской области
Индикаторы И8 И9 И10 И11 И12 И13
Общее распределение 53 80,9 57,9 55,9 56,5 19,8
Распределение по возрасту
От 18 до 30 лет 44,9 71,5 59,2 53,1 55,1 26,6
От 31 до 45 лет 45 83,6 59 60,7 49,2 14,8
От 46 до 60 лет 73,5 91,2 58,9 50 64,7 14,7
Старше 60 лет 75 75 75 75 75 25
Распределение по уровню дохода
Высокообеспеченные 70 95 65 75 80 35
Индикаторы И8 И9 И10 И11 И12 И13
Среднеобеспеченные 50,8 79,1 68 53 54,8 18,3
Малообеспеченные 43,7 75 25 50 37,5 6,3
Распределение по статусно-профессиональной принадлежности
Исполнительная власть субъекта федерации 73,3 80 80 60 66,5 40
Законодательная власть субъекта федерации 40 83,3 66,7 66,7 63,2 30
Исполнительная власть муниципалитета 33,3 70,8 41,6 62,5 41,7 29,2
Законодательная власть муниципалитета 85,7 85,7 57,1 85,7 85,7 57,1
Преподаватели 58,8 94,1 64,7 41,1 52,9 0
Медицинские работники 75 87,5 -12,5 37,5 25 -25
Бизнесмены 56,5 80,9 59,5 48,9 57,5 14,9
Следует отметить, что, несмотря на некоторую асинхронность представленных индексов (И8 - И13), большинство из них имеют положительное значение, т.е. элитные группы высоко оценивают антикоррупционную политику, осуществляемую в регионе, а по ряду вопросов выражают солидаризированное мнение. Так, например, величина индекса влияния совершенствования правовой базы (И9) колеблется в пределах от 70,8 до 95 и составляет в среднем 80,9. Еще одним правовым аспектом мер по противодействию коррупции выступает совершенствование контрольной деятельности (И12). Этот параметр, в отличие от индекса влияния совершенствования правовой базы (И9), показывает дифференциацию взглядов элитных групп региона. Наиболее высоко его значение оценивают высокообеспеченные респонденты (80) и представители законодательной власти муниципалитетов (85,7). Как несущественные меры по совершенствованию контрольных функций органов власти рассматривают, прежде всего, малообеспеченные (37,5) и медицинские работники (25). Показательно, что, характеризуя образ коррупции и специфику ее проявления в современной России, высокообеспеченные и малообеспеченные респонденты выражали примерно одинаковые позиции, тогда как при определении способов противодействия коррупционным практикам их мнения стали различными. Это обусловлено неравномерностью ресурсов, которыми обладают данные имущественные группы, так как проблема контроля является более актуальной для профессиональной деятельности экспертов, имеющих высокие статусные позиции.
Еще большая поляризация мнений экспертов наблюдается в отношении мер институционального характера, к которым можно отнести оптимизацию деятельности органов исполнительной власти Тульской
области (И8) и совершенствование кадровой работы (И11). Позитивно направленная оценка институциональных изменений прослеживается во взглядах респондентов старшей возрастной группы (И8, И11 = 75) и представителей законодательных органов власти муниципальных образований региона (И8, И11 = 85,7). Наименьшая величина индекса оптимизации органов исполнительной власти (И8) характерна для экспертов, представляющих исполнительную власть на уровне муниципалитетов. С одной стороны, респонденты этой группы могут рассматривать указанные меры как угрожающие их статусу, а, с другой -такая позиция может быть связана с убежденностью в том, что коррупционные практики встроены в систему управления (это в некоторой степени объясняет уход значительной части экспертов от ответа на вопрос о мере коррумпированности высших эшелонов власти).
Оценивая роль кадровой работы в системе мер по противодействию коррупции, преподаватели вузов (И11 = 41,1) и медицинские работники (И11 = 37,5) выразили мнение о недостаточной эффективности подобных способов оптимизации антикоррупционной деятельности. Пессимистичность их взглядов можно объяснить тем, что представители этих групп, являясь слабо ресурсно-обеспеченными, не видят возможностей оказания влияния на расстановку кадров и осуществления контроля за этим процессом (И12).
Информационный потенциал борьбы с коррупцией отражен в индексе влияния антикоррупционной пропаганды и правового воспитания (И 10). Величина данного индекса находится в пределах средних значений этой группы. Однако можно выделить группы экспертов с противоположными позициями. Скептично рассматривают использование информационно-коммуникативных технологий как одного из средств ограничения коррупции малообеспеченные (25) и медицинские работники (-12,5). Во взглядах элитных групп наблюдается ряд противоречий, с одной стороны, они придают большое значение освещению проблемы коррупции в СМИ, с другой - недооценивают воздействие антикоррупционной пропаганды на общество. Позитивный взгляд на проблему выражен в ответах представителей исполнительной (80) и законодательной (66,7) властей субъекта федерации. Можно предположить, что величина данного индекса коррелирует с локусом социальной ответственности, который в данном случае направлен во вне, т.е. имеет экстернальный характер.
Наибольший пессимизм все элитные группы региона испытывают в отношении антикоррупционных мер, предусматривающих развитие взаимодействия гражданского общества и государственных структур, посредством повышения роли совещательных и коллегиальных органов (И13). Данные меры оцениваются как неэффективные преимущественно малообеспеченными (6,3), преподавателями (0) и медицинскими
работниками (-25). Представленные результаты исследования подтвердили ранее сформулированные предположения, согласно которым у элитных групп фактически не сложилось представление о том, что борьба с коррупцией в силу системности двойственности ее природы предполагает взаимные усилия и взаимную ответственность институтов власти и гражданского общества.
Таким образом, меры по противодействию коррупции можно подразделить на две общие группы. В первую группу входят меры борьбы с внешними проявлениями коррупции, во вторую - с институциональными и социокультурными предпосылками, обуславливающими коррупционные практики. При этом следует отметить, что первая группа мер преимущественно носит карательный характер, который выражается в ужесточении государственного контроля, а это само по себе может явиться одной из причин развития коррупционного рынка, кроме того, в рамках данного подхода «с коррупцией среди государственного аппарата борются исключительно представители этого аппарата. Это приводит к двум последствиям: боровшиеся органически не в состоянии менять коренные причины, поражающие коррупцию, поскольку они не восходят к важнейшим условиям существования системы, борьба против коррупционеров нередко перерастает в борьбу против конкурентов на рынке коррупционных услуг» [2].
Вторая группа мер носит превентивный характер и направлена на устранение причин коррупции в правовой, экономической, социальной сферах общественной жизни. Данные меры способствуют искоренению системных оснований коррупции и предполагают тесное взаимодействие структур гражданского общества и институтов власти. Однако тревожным фактом является то, что элитные и массовые группы недооценивают их, отдавая предпочтение мерам карательного характера.
Библиографический список
1. См.: Barber, J.D. Presidential Character: Predicting Performance in the White House [Text] / J.D. Barber. - Englewood, 1972.
2.См.: Доклад Фонда ИНДЕМ «Россия и коррупция: кто кого» [Текст]. -М., 1998.
Получено 10.10.08 г.
