CC BY
202
Вестник ПСТГУ
IV: Педагогика. Психология
2009. Вып. 4 (15). С. 42-49
Влияние христианского вероучения на становление
ИДЕАЛОВ ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОГО ВОСПИТАНИЯ В РУССКОЙ ПЕДАГОГИКЕ
С. Ю. Дивногорцева
Автор статьи, рассматривая период принятия и становления православия в Древней Руси, затрагивает проблему влияния идей христианства на развитие отечественной педагогики. Православие, будучи государство- и культурообразующей религией наших предков, привнесло идеи духовно-нравственного становления личности в педагогическую практику древнерусского человека, стало побудительной причиной получения им образования. Целью образования наши предки видели приобретение знаний о православной вере и благочестии. Средствами ее реализации стали церковные по своему характеру школы, монастыри и книги.
Известно, что жизнь народа отражается в его педагогических идеалах. Но верно и обратное — педагогика сама является активной силой, вносящей нечто новое в культуру народа, поднимая его на новую ступень развития. Соответственно, не только воспитание зависит от жизни народа, но и деятельное воспитание создает новые уклады жизни, способствует ее организации и развитию. Поэтому историю развития духовно-нравственных идеалов воспитания необходимо изучать в связи с общей историей народа, особенно с историей его просвещения, развития его школы. Только в этом случае можно найти ключ к решению насущных педагогических вопросов и верно сформулировать задачи современного воспитания.
Воспитательные идеалы на Руси начали формироваться еще в дохристианские, языческие времена. Источников, свидетельствующих о практике воспитания в этот период, немного. В основном это сохранившиеся формы устного народного творчества — сказки, песни, прибаутки, потешки и т. п. Вообще, если говорить о практике воспитания детей в древние времена, то у русского народа, как и у многих других народов того времени, основным институтом воспитания была семья и труд в семье. Участие в жизни семьи, а также в жизни общины помогало растущему человеку обрести необходимые умения и навыки, формировало определенные представления. Как отмечает в своей книге М. И. Демков, воспитание детей у древних славян носило «характер чувственности, которой исчерпывалась вся их жизнь»1. Заботой родителей в основном был физический
1 Демков М. И. История русской педагогики. М., 1913. С. 1.
42
уход за детьми: те же колыбельные предназначались для укачивания ребенка, прибаутки и потешки — для его успокоения. Можно сказать, что это были лишь намеки на духовное развитие ребенка. В воспитании мальчиков эти намеки выражались в стремлении сделать человека нечувствительным к боли, выносливым в сражении и т.п. Так, в исследовании М. И. Демкова приводится свидетельство одного арабского писателя о существовании у древних славян обряда посажения на коня при совершеннолетии юноши. При этом отец вручал ему лук и стрелы, говоря: «Отныне добывай себе пищу этими орудиями, как знаешь!»2
С принятием христианства (988) явилась насущная потребность в иной педагогике, освященной идеалами духовно-нравственного становления личности. Вскоре после крещения киевлян св. равноапостольный князь Владимир начинает посылать детей «на учение книжное» в так называемые училища, создававшиеся главным образом с целью «утверждения веры». Из сохранившегося наставления учителям первых школ митрополита Киевского Михаила, прибывшего в помощь князю Владимиру из Греции, мы видим, что организация школьного дела выстраивается на внушении и установлении начал нравственности, соответствующих учению христианской веры. Митрополит призывает наставников учить детей не только книжному разуму, но и благонравию, «в правде и любви», «премудрости страху Божию, чистоте и смиренномудрию», «не яростию, ни жестокостью, ни гневом, но радостновидным страхом и любовным обычаем и сладким проучением, и ласковым рассуждением...». Первые школы, или училища, устраивались, как правило, при церквях или на дому. Первоначальными учителями становились священники и причетники, а впоследствии и «миряне». Но кто бы ни был учителями, школа Х1—Х11 вв. носила исключительно церковный характер.
Вообще необходимо отметить, что сущность и цель истинного образования наши предки видели в приобретении познаний православной веры и благочестия, и это образование они получали не только и не столько в училищах, сколько в храмах, где звучало живое слово пастыря. Повелевая родителям посылать детей в храм, князья и православные священники признавали обязательным духовнонравственное воспитание подрастающего поколения.
Школы, хотя и в небольшом количестве, продолжали существовать и во времена монгольского ига. Об этом свидетельствует, в частности, ярлык хана Узбека, данный митрополиту Петру (1313). В нем хан обращается между прочими гражданскими лицами также к «книжникам, уставодержальникам и учительным людским повестникам». Скорее всего, в это время существовали отдельные частные школы (училища) у учителей-мастеровых. Начиная с XV в., число их возрастает. Большинство из них были достаточно простыми, учили грамоте и «всякому благочестию».
Важнейшей школой православного воспитания народа становились монастыри. В то время они выступали в качестве хранилищ народного, духовного образования. Как правило, иноки были людьми образованными, и всякому, ищущему совета и утешения, могли дать мудрый совет, полезный урок для жизни. Есть сведения не только о мужских, но и о женских монастырях того вре-
2Демков М. И. Указ. соч. С. 1.
мени. Так, Н. Е. Шафажинская приводит в своем исследовании пример организации Андреевского женского монастыря в Киеве дочерью князя Всеволода Янкой. При монастыре было устроено и училище для обучения грамоте девиц. Сама Янка росла в благочестивом доме, была очень образованной, много читала духовных книг. Свою образованность она, ставшая впоследствии преподобной Анной, употребляла на обучение закону Божию и грамоте девиц. Девицы обучались также пению и рукоделию. Подобно Анне, свою женскую школу при Спасо-Преображенском монастыре, неподалеку от Полоцка, в местечке Сельцо, создала преподобная Евфросиния. Да и сам монастырь был основан ею, она была в нем и руководительницей. В школе она также обучала девиц грамоте, церковному пению, швейному искусству и другим ремеслам, а также «воздержанию и терпению, душевной чистоте и бесстрастию телесному, говению благообразному, ступанию кротку, гласу смиренну, слову благочинну...» (из «Жития преп. Ефросинии Полоцкой, II половина XII в.).
Воспитательную функцию играл и пример самих основательниц и насель-ниц монастырей. Так, вся жизнь преподобной Евфросинии Суздальской, дочери князя-мученика Михаила Черниговского, была полна испытаний, самоотречения, строжайшего выполнения монашеских обетов. Но она с терпением несла все неустройства жизни, преображая их молитвой и трудами. Уже при жизни народ почитал ее праведной за материнскую отзывчивость и благодатные дары. Выдающимся примером духовности русских женщин последующих веков стали и святая преподобная благоверная княгиня Анна Кашинская, супруга великого благоверного князя Дмитрия Донского Евфросиния (в миру Евдокия). Жили они в скорбное для Руси время — в ХШ-Х^ вв. Но с великим терпением выносили все скорби и испытания: поддерживали своих мужей, принимали монашеский постриг, заботились о ближних и о спасении души, оказывая милосердие и сострадание своему народу. Украшением этих русских женщин были их духовность и нравственность. Их подвиг заключался в постоянном и терпеливом несении своего Креста, выполнении добрых дел, заповеданных Евангелием3.
Если говорить о мужских монастырях, то с особой силой их воспитательное значение возросло в период монгольского ига. В это время христианское просвещение и духовно-нравственное воспитание народа на Руси в одних местах исчезает совсем, в других ослабевает и отстает в своем развитии. Но нравственные силы необходимы были народу. Только на этой основе можно было построить крепкое независимое государство. И здесь возникает личность преподобного Сергия Радонежского, посвятившего свою жизнь великому делу духовно-нравственного пробуждения и воспитания русского народа. Средством его воспитания был личный пример, наглядное осуществление нравственного правила — усиленные молитва и труд, привычка к строгому порядку в занятиях, помыслах и чувствах; а главным умением — умение отдавать всего себя на общее дело. Из чтения его жития видно, что, как наставник, он терпеливо вел ежедневную работу, приспособляя отдельные особенности каждого послушника к целям всего братства. По последующей самостоятельной деятельности его воспитанников
3 Шафажинская Н. Е. Русское женское монашество: история и традиции. М., 2009. С. 40-45.
можно судить, что благодаря этому их личностные свойства не стирались. Миряне приходили в монастырь помолиться и поучиться: обстановка пустынного братства поучала простым христианским правилам — дружественности и приветливости между собой и к мирянам. В жизни монастыря наблюдались плоды порядка и размышления, каждый делал свое дело с молитвой и смирением. Посещающие монастырь видели там добровольные лишения монахов, презрение к богатству, а также борьбу со страстями и т.п., что не могло не запасть в душу, поэтому мирянин уходил из монастыря «ободренный и освеженный»4, получая нравственный урок. Неудивительно, что многие родители посылали своих детей для образования и воспитания в монастыри.
Еще одним важнейшим средством духовно-нравственного воспитания выступала книга. Чтением нравственно-религиозных книг на Руси часто занимались дома. Первыми из них были книги Священного Писания и творения святых отцов Церкви: по ним и воспитывались, и начинали свое обучение грамоте. Можно предположить, что для древнерусского человека книга явилась настоящим чудом. Из нее он черпал знания о том, как должен жить и действовать. «Книга, — отмечал М. И. Демков, — явилась внезапным светом, который разом дал почувствовать обществу его нравственную слепоту, и с этой минуты неграмотный человек на Руси стал человеком темным... Книга — это были глаголы самого Бога, и кто ее читает, тот беседует с самим Господом. Книга и Божественная мудрость отождествлялись в сознании»5. В одном из списков «Пчелы» (1199), весьма распространенного древнерусского сборника, так говорится читателю о пользе книг: «Ум без книги аки птица опешена (без крыльев), якоже она взлететь не может, такоже и ум не домыслится совершена разума без книги. Свет дневной есть слово книжное, егоже лишився безумный, аки во тьме ходит и погибнет в веки». В другом популярном сборнике, «Измаргаде» («Изумруд») первого издания, проводится мысль о том, что учение книжное необходимо для душевного спасения. Оно учит двум главным вещам: страху Божию и умению всегда «Бога иметь пред очами своими». Очевидно, что в Древней Руси высоко ставилось чтение книг. Книга читалась, в первую очередь, для пользы души и спасения. Она явилась, таким образом, важнейшим орудием духовно-нравственного воспитания народа.
«Утвердительно можно сказать, — пишет Н. А. Лавровский, — что Библия, особенно для древнейшего времени, была главным педагогическим источником, основанием всей старинной русской педагогики. Библейский идеал семейных отношений, библейский идеал мужа и жены, отца и матери, сына и дочери, а также изображение уклонений от этого идеала пользовались у нас в старину неизменным авторитетом»6. Главными книгами Библии, заключавшими в себе воспитательный элемент, были книги Соломона и Иисуса, сына Сирахова.
Позже стали появляться различные литературные сборники, которые смело можно назвать педагогическими. По характеру материала соответствующая
4Демков М. И. Указ. соч. С. 53.
5 Там же. С. 27.
6 Лавровский Н. А. Памятники старинного русского воспитания. Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских. М., 1861. С. 2.
литература была духовной. Н. А. Лавровский считал, что древнерусские сборники можно разделить на два рода: одни заключали в себе библейский элемент, другие — заимствования из сочинений святых отцов Церкви. Первые древнерусские писатели в своих творениях заботились, главным образом, о выражении истин христианского вероучения и просвещении народа и не думали об оригинальности идей. Поэтому наряду с собственными мыслями смело приводили и чужие. Изречения в сборниках были довольно краткими и часто отрывочными. Тем не менее, им ни в коей мере нельзя отказать в педагогическом значении для древней русской семьи. Они были достаточно популярны и любимы в семье, поскольку их содержание вносило смысл в семейные отношения, содействовало их уяснению, сообщало им законность и цель.
Библейские средства воспитания, как известно, были достаточно строги (к примеру, «не щади жезла, учащай раны, сокрушай ребра»). Тем не менее, по предположению Н. А. Лавровского, они были очень близки по своей сути к господствующим в Древней Руси патриархальным порядкам, а потому «могли только служить оправданием и подтверждением того, что уже имело силу»7. А имели главенствующую силу в семье права главы семьи, поглощавшие собой права остальных ее членов. Одновременно можно утверждать, что для древнего времени библейская педагогика имела и смягчающее влияние, указывая, например, на значение детей для родителей.
Содержание второго вида педагогических статей, как было отмечено выше, заимствовано из сочинений святых отцов Церкви. В Древней Руси были известны целые собрания святоотеческих творений Ефрема Сирина, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Лествичника и др. Но наибольшей популярностью пользовались труды св. Иоанна Златоуста, содержавшие не только богатство мысли, но и ее ясность, естественность и простоту. Привлекало и содержание его наставлений. В то время как большая часть содержания произведений Василия Великого или Григория Богослова была направлена на установление монашеской или подвижнической жизни и отличалась созерцательным характером, Иоанн Златоуст проповедовал о любви к ближнему. Его наставления, лишенные сурового аскетизма и проникнутые «жизнерадостной струей», производили, по всей очевидности, сильное впечатление на древнерусских писателей и способствовали установлению педагогических правил и приемов.
Насколько ценились творения Иоанна Златоуста в старину, можно судить хотя бы по тому, что практически ни один из дошедших до нас сборников не обходился без его работ. Отвергая мысль о зле как врожденном у человека качестве, Иоанн Златоуст убеждал в необходимости правильного воспитания: «Не от естества приходит людям зло, но своею волею злы бываем». Отсюда проистекает обязанность родителей воспитывать «хорошо своих детей», за что они получат награду, как положившие начало «доброму плоду». От хорошего воспитания зависит и будущность самих детей — бесконечное блаженство в будущей жизни или вечные мучения в аду. Целью хорошего воспитания должен быть страх Божий и добродетель. Встречающиеся в сочинениях Иоанна Златоуста строгие, и даже, на наш сегодняшний взгляд, жестокие правила воспитания не находились,
7 Лавровский Н. А. Указ. соч. С. 7.
по мнению Н. А. Лавровского, «в органической связи с основными его убеждениями» и «навеяны извне», влиянием библейской педагогики8. Эту же особенность можно заметить и в сочинениях других отцов Церкви, которая объясняется двойственностью источников, из которых черпали они свои педагогические воззрения: с одной стороны, Ветхий Завет, предписывающий достаточно суровое воспитание, с другой — Евангелие с его прямым указанием на необходимость любви и кротости в обращении с детьми. И поскольку библейские понятия о воспитании ближе всего подходили к устройству древнерусской жизни, первоначально они находили себе значительное количество усердных читателей среди отцов семейств.
Однако евангельская педагогика медленно, но верно предъявляла свои права. Так, в дошедшем до нас небольшом «Поучении братии» епископа Луки (Жидяты) коротко и просто высказываются общие христианские наставления о молитве, любви к ближнему, прощении обид, о почитании старших. В «Слове святых отец о наказании» св. Кирилла, епископа Туровского, находим: «Первее братие всякой мудрости ищите кротости». И далее: «Паче всего того принимайте добрую кротость, еже есть всеми добрыми делами мати. А глава же есть нелицемерная любовь. Аще же главу отвержеши, излиха все опроче тела есть.». В «Поучении князя Владимира Мономаха детям» рисуется идеал человека того времени. Его главными свойствами, по словам князя, должны быть человеколюбие и трудолюбие, основанные на религиозности и благочестии. В этом идеале мы видим несомненное влияние христианства: «Страх Божий и любовь к человеку есть основание добродетели. Велик Господь, чудесны дела Его! О дети мои! Хвалите Бога! Любите также человечество. Не пост, не уединение, не монашество спасет вас, но благодеяние. Не забывайте бедных: кормите их и мыслите, что всякое достояние есть Божие и поручено вам только на время. Будьте отцами сирот; судите вдовии сами; не давайте сильным губить слабых. Не убивайте ни правого, ни виноватого: жизнь и душа христианина священна. Не имейте гордость ни в уме, ни в сердце. Бойтесь всякой лжи, пьянства и любострастия, равно гибельного для тела и души.». М. И. Демков справедливо отмечает, что в этом замечательном поучении «как бы в зародыше находятся те педагогические начала, которые впоследствии предстояло развить, расширить и углубить русской педагогике.»9
Возвращаясь к первым русским педагогическим сборникам, остановимся на любимейшем из них народом, — «Пчеле». Он существовал во множестве списков от XIV до XVII в., неоднократно переписывался, дополнялся и изменялся. Назначение этого сборника можно определить, исходя из строк на заглавном листе рукописной «Пчелы» XVII в.: «Пчела птица прилетает на воск и на красные цветы. От них же собирает мед и соты на приношение церкви и на услаждение домашнем, такожде и премудрыя человек преклоняет главу свою на смирение и на премудрые словеса». Несомненно, что содержание сборника оказывало значительное влияние на формирование нравственно-педагогических воззрений допетровской Руси. Какие же воспитательные идеи содержались в нем?
8 Лавровский Н. А. Указ. соч. С. 17.
9Демков М. И. Указ. соч. С. 45.
С полной уверенностью можно сказать о богатстве содержания данного сборника идеями духовно-нравственного воспитания. Читаем, например, о незлобии: «не одоли злобою благодати, но одоли благодатию злобу», «не твори зла и не постигнет тебя зло»; о словесном воздержании: «буди всяк человек скор на послушание, а ленив на глаголание.», «кротко слово разрушает гнев»; о значении труда: «блудныя есть муж то иже чести ищет себе, а страды (труда) бегает.»; о терпении и смирении: «имеющий смирение покоряет бесов, а не имеющий покорен будет бесом», «аще печален еси помолися Богу, радостен ли еси смирися»; о необходимости добрых дел: «аще кто милостыню дает нищим, то Христу в руку влагает»; о послушании: «послушание больше есть поста и пустынного жития, Сам бо Господь наш Иисус Христос послушен быв, даже до смерти».
В сборниках находим полезные наставления для семейной жизни, например, о значении доброй жены: «Добра жена мужа и по смерти спасет, а злая жена мужа и при животе загубляет»; дидактические наставления нравственного характера обучающим: «Уча учи нравом, а не словом; иже словом мудр, а дела его несовершенна, то хром есть, а иже язык доброглаголив имеет, а душе его непос-тавена и ненаказана (не воспитана), то неприятен есть; не то правый, иже малы о добродеянии глаголет, а добродеяние добре являет и прилагает веру к своему учению житием своим», «тогда учител совершен и верен бывает уча, егда деянием учит по апостольскому глаголу, яже начать Иисус творити и учити»; «учитель нравом да покорит, а не словом».
Все эти изречения, щедро рассыпанные в «Пчеле», представляют собой выдержки из Библии, Евангелия, творений святых отцов, а также произведений классических писателей — Платона, Сократа, Пифагора, Плутарха и др. Они, как уже было отмечено выше, не оригинальны, но, как писал Н. А. Лавровский, «в старинной нашей литературе не различалось строго свое от чужого: чужое или вполне принималось за свое, если оно вполне согласовывалось с понятиями, с умственными и нравственными потребностями народа, или постепенно подводилось под уровень этих потребностей, согласовывалось с ними; усвоенное таким образом чужое становилось своим, начинало действовать на жизнь, как самостоятельно выбранный ею образовательный элемент»10. Мысли, излагаемые в «Пчеле», были достаточно афористичны, но именно в таком виде они и были доступны древнерусскому человеку, который без труда мог их запомнить и применять их в устроении своей жизни, семьи и в воспитании детей.
Довольно кратко коснувшись периода становления Древней Руси, отметим, что христианство в данный период приобретает не только статус государственной религии, но и становится культурообразующей основой развития страны. Педагогика, являясь частью культуры, также обогащалась идеями православного вероучения о духовно-нравственном воспитании личности. В целом необходимо подчеркнуть несомненный успех и неоспоримый авторитет Православной Церкви в то время. Она имела огромное влияние на преобразование жизни древнерусского общества. «Христианство, — пишет М. И. Демков, — принесло готовые правила на все частные случаи, прямые ответы на все запросы и постепенно стало проводить их в глубину частного и семейного быта. Вера подчини-
10 Лавровский Н. А. Указ. соч. С. 1.
С. Ю. Дивногорцева. Влияние христианского вероучения на становление идеалов...
ла своему влиянию духовное развитие русского человека, лишившегося слабой опоры язычества, и сделалась основой народного взгляда и характера»11. Конечно, сохранялись еще и грубые нравы, и семейная распущенность, и усобицы среди князей. Но в то же время распространялась и набожность, шло строительство церквей, великие князья и простые «миряне» искали духовного поучения и руководства у священников и монахов, в книгах Священного Писания и в творениях святых отцов Церкви.
Ключевые слова: православие, духовно-нравственное становление личности, православная составляющая древнерусской педагогики.
The influence of Christian teaching on the concepts
OF MORAL SPIRITUAL EDUCATION IN THE OLD RUSSIA S. Yu. Divnogortseva
The author touches upon the question of influence of Christianity upon the development of early Russian pedagogy while examining the period of conversion and Christianization of Old Russia. Orthodox Christianity, which moulded our nation and culture, introduced the idea of a person’s moral spiritual development into the practices of the Old Russian and thereby provided incentives for his education. Our ancestors regarded the acquisition of knowledge in Orthodox faith and spirituality as the purpose of education. Orthodox schools, monasteries and literature served that purpose.
Keywords: Orthodoxy, personal moral spiritual development, the Orthodox component of the Old Russian pedagogy.
11 Демков М. И. Указ соч. С. 18.
