CC BY
36
ГУМАНИТАРНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
УДК 808.5
В. М. Кучугурова
ВЛИЯНИЕ ФАКТОРА ТЕНДЕРНОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ АДРЕСАТА НА СТРУКТУРУ И ЯЗЫКОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕЛОВОГО ПИСЬМА ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ ДЕЛОВОЙ ПЕРЕПИСКИ А. С. ПУШКИНА)
В статье рассматривается обусловленность структурно-языковых особенностей делового письма первой половины XIX века фактором гендерной принадлежности адресата и его полоролевой самоидентификацией. Анализ официальной переписки А. С. Пушкина с Н. А. Дуровой доказывает стремление ком-
муникантов к достижению психологического комфорта в общении даже в ареале высших коммуникативных функций.
Ключевые слова: деловое письмо, тендерная самоидентификация, речевое поведение, коммуникативная ситуация, коммуникативные ареалы.
V. M. Kuchugurova
THE INFLUENCE OF A GENDER IDENTITY OF AN ADDRESSEE ON THE STRUCTURE AND LANGUAGE FEATURES OF THE BUSINESS LETTER IN THE FIRST HALF OF THE XIX CENTURY (THE CASE OF BUSINESS CORRESPONDENCE BY A. S. PUSHKIN)
The article deals with conditionality of structural and linguistic characteristics of a business letter by the factor of gender identity and gender self-identification of an addressee in the first half of the XIX century. The analysis of official correspondence between A. S. Pushkin and N. A. Durova proves the desire of the
Очевидно, что структура делового письма, несмотря на его весьма строгую регламентированность, довольно зависима от переменных, составляющих коммуникативную ситуацию, породившую то или иное послание. Особенно наглядно это проявляется при сопоставлении деловых писем А. С. Пушкина к Н. А. Дуровой с корреспонденцией, адресованной другим деловым партнерам.
Как известно, Надежда Андреевна Дурова была женщиной-легендой. Факты ее биографии широко известны, поэтому мы лишь укажем на тот из них, который являлся, на наш взгляд, главной причиной отступления А. С. Пушкиным от господствовавших в то время норм делового общения: отвергнутая собственной матерью, Н. А. Дурова была взята на воспитание гусаром ее отца, А. В. Дурова, воспитывалась в гусарских же традициях, а в 1806 году сбежала из дома в мужской одежде вслед за казачьим полком. Выдав себя первоначально за Александра Васильевича Соколова, сына помещика, она доблестно слу-
communicants to achieve psychological comfort in communication even in the area of higher communicative functions.
Key words: business letter, gender self-identification, speech behavior, communicative situation, communicative areas.
жила и сражалась в разных полках до 1816 года. Император Александр I пожаловал ей исключительное право именоваться Александром Андреевичем Александровым. Именно так и подписывалась в письмах Н. А. Дурова. Кроме того, она всегда ходила в мужском костюме, носила короткую стрижку, говорила о себе в мужском роде и сердилась, когда к ней обращались так, как традиции предписывали обращаться к женщине.
Что касается А. С. Пушкина, то только в первом его послании к Н. А. Дуровой (до их личной встречи) мы видим полную структуру делового письма первой половины XIX века: обращение (в мужском роде) (Милостивый государь Александр Андреевич...), текст письма с ответом на вопросы относительно рукописи «Записок кавалерист-девицы», традиционная клишированная концовка (С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть Вашим усерднейшим и покорнейшим слугою).
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
В дальнейшей же переписке, как можно предположить, в действие вступают два фактора, влекущие за собой отклонение письменной деловой коммуникации от принятых в то время стандартов: во-первых, сложность принятия А. С. Пушкиным несоответствия между биологическим полом и гендерной самоидентификацией адресата, во-вторых, невысокий уровень владения Н. А. Дуровой тонкостями светского (в том числе и делового) общения, что она сама осознает и в одном из писем к поэту объясняет следующим образом: «Александр Сергеевич! Естли в этом письме найдутся выражения, которые вам не понравятся, вспомните, что я родился, вырос и возмужал в лагере: другого извинения не имею» [4].
Последняя причина, в свою очередь, делает сообщения названных коммуникантов очень четкими, практически лишенными второстепенных деталей и множественных этикетных формул, что было бы неизбежно при написании деловых бумаг в строгом соответствии со стандартом делового письма того времени. Этот факт отчасти приближает переписку А. С. Пушкина с Н. А. Дуровой к разряду дружеских писем, однако при всей искренней расположенности адресатов друг к другу, тексты их посланий демонстрируют отсутствие непринужденности - главной черты, присущей ареалу непринужденного повседневного общения.
В результате взаимодействия вышеуказанных обстоятельств можно наблюдать интересные трансформации текстов в переписке поэта с его знаменитой современницей. Особенно характерны модификации официальных посланий для А. С. Пушкина, для которого, как уже было сказано, факт несоответствия гендерной принадлежности адресата его биологическому полу, был фактором, существенно осложнявшим коммуникацию. Доказательством этой психологической сложности служит эпизод, описанный самой Н. А. Дуровой в автобиографическом произведении «Год жизни в Петербурге»: «Я не буду повторять тех похвал, какими вежливый писатель и поэт осыпал слог моих записок, полагая, что в этом случае он говорил тем языком, каким обыкновенно люди образованные говорят с дамами... Впрочем, любезный гость мой приходил в приметное замешательство всякой раз, когда я, рассказывая что-нибудь относя-
щееся ко мне, говорила: «был!... пришел!... пошел!... увидел!...». Долговременная привычка употреблять «ъ» вместо «а» делала для меня эту перемену очень обыкновенною, и я продолжала разговаривать, нисколько не затрудняясь своею ролею, обратившеюся мне уже в природу! Наконец Пушкин поспешил кончить и посещение и разговор, начинавшийся делаться для него до крайности трудным.
Он взял мою рукопись, говоря, что отдаст ее сейчас переписывать; поблагодарил меня за честь, которую, говорил он, я делаю ему, избирая его издателем моих записок, и, оканчивая обязательную речь свою, поцеловал мою руку!.. Я поспешно выхватила ее, покраснела и уже вовсе не знаю для чего сказала: «Ах, боже мой! Я так давно отвык от этого!» [1].
Как видим, проблемы в данном случае испытывал именно А. С. Пушкин, в то время, как для Н. А. Дуровой ее мужской образ был давно привычен и органичен. Этот же факт отражается и в текстах переписки, причем он по-прежнему ярко выражен со стороны А. С. Пушкина. Так, в дальнейших письмах к Н. А. Дуровой поэт вообще отказался от обращения. Все дошедшие до нас послания его к «кавалерист-девице» (кроме первого, о котором было сказано в начале статьи) начинаются сразу с постановки или обсуждения проблемы, например: «Вот начало Ваших записок. Все экземпляры уже напечатаны и теперь переплетаются. Не знаю, возможно ли будет остановить издание. Мнение мое, искреннее и бескорыстное - оставить как есть. «Записки амазонки» как-то слишком изысканно, манерно, напоминает немецкие романы. «Записки Н. А. Дуровой» - просто, искренне и благородно» [4].
При этом любопытно, что концовка письма (видимо, как дань традициям деловой письменности) остается чаще всего стандартной: «С глубочайшим почтением и преданно-стию честь имею быть, милостивый государь, вашим покорнейшим слугою. Александр Пушкин» [4].
Гендерную обусловленность наблюдаемых фактов доказывает, на наш взгляд, сравнительный анализ деловых писем А. С. Пушкина к другим адресатам, не имеющих проблем с полоролевой идентификацией. Таковы письма как к женщинам (например, к Л. М. Алымовой, к А. О. Ишимовой и др.), так и к мужчинам (М. Д. Дондукову-Корсакову, Н. И. Гречу, Н. А. Мордвинову, А. С. Шишкову и мн. др.).
ГУМАНИТАРНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Эти послания обладают традиционной структурой, характерной для деловой корреспонденции первой половины XIX века: им присущи стандартные зачины и концовки (например: «милостивый государь, граф Егор Францевич...» или «милостивая государыня Александра Осиповна.», «примите, милостивый государь, уверения искреннего моего уважения, с каковым честь имею быть Ваш покорнейший слуга.» или «с глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть, милостивая государыня, Вашим покорнейшим слугою»), также часты клише типа «осмеливаюсь просить», «осмеливаюсь прибегнуть к Вашему снисходительному покровительству», «засвидетельствовать глубочайшее почтение и сердечную благодарность» и т. п. Можно отметить, что в подобных письмах автор не испытывает сложностей со структурированием текста, поскольку свободно определяет гендерную принадлежность адресата.
Что касается выбора языка при написании деловой корреспонденции, то традиционным в данном случае был русский язык - однородный, без иноязычных включений (характерных для дворянского неофициального общения), стандартизированный и довольно тяжеловесный. Однако в переписке А. С. Пушкина с некоторыми из его деловых корреспондентов наблюдается такой же стандартизированный и гомогенный французский язык (например, в части писем к А. Х. Бенкендорфу). В случае же с Н. А. Дуровой мы наблюдаем выбор исключительно русского языка. В отдельных письмах он сугубо деловой, в других можно отметить более теплый тон, отчасти приближающий эти послания к неофициальным. При этом даже при общении с А. Х. Бенкендорфом А. С. Пушкин допускает редкие вкрапления французского языка в русскоязычный текст (что является, по большому счету, нарушением норм ареала высших коммуникативных функций и, напротив, очень характерно для неофициального непринужденного общения), в то время как с Н. А. Дуровой французский язык не используется поэтом совершенно.
Причины данного явления видятся нам в особенностях воспитания, полученного российской «кавалерист-девицей». Как можно понять из ее воспоминаний, оно было
весьма далеко от традиционного дворянского девичьего воспитания. К слову, и знаменитые «Записки кавалерист-девицы», и письма к другим адресатам написаны Н. А. Дуровой по-русски. Таким образом, можно предположить, что французский язык не был привычным для нее языком общения, к чему с пониманием и уважением отнесся и А. С. Пушкин, старавшийся в своих письмах соответствовать настрою, уровню и стилю адресата.
Таким образом, можно выявить зависимость структуры делового письма в эпистолярном наследии А. С. Пушкина не только от социального статуса адресата и цели коммуникации, что традиционно являлось определяющим фактором для выбора языка и структуры официального обращения, но и от его гендерной идентичности, а также связанных с такой самоидентификацией индивидуальных особенностей личности. Надо заметить, что подобная связь ситуативных переменных довольно специфична для ареала высших коммуникативных функций, в котором общение обслуживается, как правило, «подсистемой регулируемого речевого поведения», то есть репрезентативными формами языка [3]. Регулируемое речевое поведение подразумевает контроль языковой цензурой, а также автоцензурой, то есть предполагает не только соблюдение общепринятых языковых норм, кодификации и т. д., но и речевую самодисциплину личности, ее сознательное саморегулирование. Однако в рассмотренных нами примерах мы видим противоположную тенденцию: саморегулирование автора письма для устранения психологического дискомфорта направлено в сторону отступления от норм деловой письменности. При этом следует отметить, что факт несоответствия гендерной принадлежности биологическому полу для первой половины XIX века был событием экстраординарным и эта исключительная деталь, на наш взгляд, делает объяснимыми и оправданными отклонения от стандартов делового письма, допущенные А. С. Пушкиным в переписке с Н. А. Дуровой. Кроме того, замеченная зависимость позволяет предположить, что фактор психологического комфорта, несмотря на свою факультативность в ареале высших коммуникативных функций, все же играет важную роль в процессе коммуникации в целом.
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Литература
1. Дурова Н. А. Год жизни в Петербурге [Электронный ресурс] ЦЖЬ: http://pushkin.niv.ru/pushkin/ vospominaniya/vospominaniya-107.htm/ (Дата обращения 23.06.2015).
2. Дурова Н. А. Записки кавалерист-девицы. Избранные сочинения // Надежда Андреевна Дурова / Предисл. и сост. Людмилы Алексеевны Чутковой. - М.: Сибирская Благозвонница, 2011.
3. Нещименко Г. П. Языковая ситуация в славянских странах: Опыт описания. Анализ концепций. -М.: Наука, 2003.
4. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. - Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1977-1979. Т. 10. Письма. - 1979.
УДК 82.13
А. В. Останкович, Е. Н. Пономаренко
ПОЭМА «ГИБЕЛЬ АТЛАНТИДЫ» Г. В. ГОЛОХВАСТОВА КАК ПОЭТИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
В статье анализируется художественное единство поэмы Г. В. Голохвастова «Гибель Атлантиды», воссоздающей разветвленную мифопоэтическую систему с ориентацией на культурно-исторический контекст России начала XX в.
Ключевые слова: Андрогин, Атлантида, интерпретация, миф, мифотворчество, поэтический миф.
A. V. Ostankovich, E. N. Ponomarenko
THE POEM «DEATH OF ATLANTIS» BY G. V. GOLOKHVASTOV AS A POETIC PHENOMENON OF RUSSIAN CIVILIZATION
The article analyzes the artistic cohesion of the poem «Death of Atlantis» by G. V. Golokhvastov, which creates a ramified mythic poetic system with a focus on cultural and historic context of Russia in the early XX century.
Миф об Атлантиде, затонувшем острове-государстве, известный по платоновским диалогам «Тимей» и «Критий», живо интересует человечество на протяжении более чем двух тысяч лет. Судьба легендарного острова вызывает устойчивый интерес во всем мире: необозримое множество посвященных этой проблеме произведений, как художественного, так и научного характера, объясняют, интерпретируют, разворачивают античный сюжет.
В России активное литературное осмысление платоновского сказания о погибшей цивилизации атлантов происходит в начале XX века, что, вероятно, связано не только с всеобщим увлечением идеалистической философией Платона, но и с господством осо-
Key words: Androgyn, Atlantis, interpretation, myth, mythmaking, poetic myth.
бого, пронизывающего эпоху мистического мироощущения, с его интересом к эзотерическим практикам, эсхатологическим пророчествам, социальным экспериментам, а также к кризисным и переломным моментам истории (в том числе, истории альтернативной): судьба легендарного острова на фоне критических изменений в российской истории казалась пророческой. Недаром Велемир Хлебников писал: «<Потоп и гибель Атлантиды была или будет? Скорее я склонен был думать - будет» [7, с. 602].
Концепт Атлантиды нашел свою интерпретацию в творчестве многих мэтров Серебряного века. Он вдохновлял Вяч. И. Иванова («Атлантида»), К. А. Бальмонта («Город Золотых Ворот»), В. Хлебникова («Гибель Атланти-
