CC BY
14ВЛИЯНИЕ ДЕНЕЖНО-КРЕДИТНОЙ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА НА ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ БАНКОВ: МЕЖДУНАРОДНЫЙ И РОССИЙСКИЙ ОПЫТ
NATIONAL MONETARY POLICY INFLUENCE ON THE BANKS: WORLD AND RUSSIAN EXPERIENCE
K.C. ТЕТЕРЯТНИКОВ
Аннотация
Статья посвящена актуальным вопросам влияния денежно-кредитной политики государства на деятельность системно значимых банков. Автор рассматривает суть понятий «экономическая политика» и «денежно-кредитная политика», а также различные модели участия центральных банков ведущих индустриально развитых стран мира и России в разработке и реализации денежно-кредитной политики, включая модель агента экономического развития. Проанализированы некоторые проблемы, связанные с таргетиро-ванием инфляции, стимулированием экономики посредством политики денежного смягчения и развития рынка альтернативного кредитования, созданием условий для повышения эффективности банковского кредитования реального сектора экономики. Даны соответствующие практические рекомендации.
Abstract
The article covers challenging issues of national monetary policy influence upon systematically important banks' activities. The author
Генеральный директор ООО «Группа независимых консультантов», член-корреспондент Международной академии менеджмента, к.ю.н.
TETERYATNIKOV
General Director of Independent Consulting Group, corresponding member of the International Academy of Management, Cand. Sc. Law
explores the gist of economic and monetary policies, as well as various models of G20 central banks' participation in the development and implementation of monetary policy, including the economic development agent model. Inflation targeting, boosting the economy through quantitative easing and shadow banking, creating conditions for raising efficiency of banking loans to the real economy are in the focus of the analysis. Appropriate action-oriented recommendations are offered.
Ключевые слова: экономическая политика, денежно-кредитная политика, инфляционное таргетирование, мультитар-гетирование, агент экономического развития, количественное смягчение, теневой банкинг, эффективность банковской системы.
Keywords: economic policy, monetary policy, inflation targeting, multitargeting, agent of economic development, quantitative easing, shadow banking, banking system efficiency.
Экономическая и денежно-кредитная политики как базовые понятия системы стратегического управления
В современной экономике и государственном управлении ключевыми понятиями являются экономическая и денежно-кредитная политика. Между тем в силу отсутствия их четкого определения в законодательстве Российской Федерации их содержание нередко по-разному трактуется представителями экспертного научного сообщества, государственными чиновниками и представителями Банка России. По идее, обе политики, предусматривающие, как правило, среднесрочные ориентиры, должны быть инструментами для реализации долгосрочной стратегии социально-экономического развития государства. Однако известный указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года № 596 «О долгосрочной государственной экономической политике» (единственный источник российского права, в котором упоминается государственная экономическая политика, но при этом ее определения не дано) предусматривает как текущие и среднесрочные, так и долгосрочные цели (до 2020 года). Таким образом, в данном случае долгосрочная экономическая политика выступает аналогом стратегии.
К сожалению, в законодательстве Российской Федерации понятия «экономическая политика» и «денежно-кредитная политика» как составные части государственной системы стратегического планирования отсутствуют, что создает существенные проблемы для реальной экономики и ее финансовой системы. Федеральный закон Российской Федерации от 28 июня 2014 г. № 72-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» предусматривает лишь то, что одной из задач государственного стратегического планирования является определение ресурсов для достижения целей и решения задач социально-экономической политики и социально-экономического развития Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований и обеспечения национальной безопасности Российской Федерации (п. 6 ст. 8). По-видимому, денежно-кредитная политика и должна служить основой для формирования таких ресурсов, однако в данном законе она не упоминается вовсе, хотя Центральный банк и является одним из участников стратегического планирования на федеральном уровне.
В соответствии с действующим законодательством Российской Федерации Правительство РФ, как коллегиальный орган исполнительной власти, разрабатывает и обеспечивает проведение бюджетной, финансовой, кредитной и денежной, инвестиционной, таможенной и структурной политики, которые, в принципе, можно считать составными частями экономической политики. Впрочем, при этом Правительство РФ практически не несет никакой ответственности за такие ключевые результаты общегосударственной экономической политики, как, например, рост национального объема промышленного производства, рост паритета покупательной способности и повышение качества жизни населения, рост ВВП на душу населения, уровень безработицы и т.д.
С другой стороны, Банк России (совместно с Правительством РФ) разрабатывает и проводит единую денежно-кредитную политику посредством воздействия на объем денежной массы, уровень ключевой процентной ставки, курс рубля и состояние ликвидности банковской системы, однако за обеспечение стабильного развития экономики страны не отвечает. Попытки переложить ответственность за состояние национальной экономики друг на друга
(с Правительства РФ на ЦБ РФ и наоборот) продолжаются с 2013 года, однако вопрос по-прежнему остается открытым. Правительство РФ, не располагая необходимыми финансовыми ресурсами, не в состоянии обеспечить устойчивое социально-экономическое развитие страны. ЦБ РФ, имея в своем распоряжении лишь монетарные инструменты, которые на самом деле во многом зависят от состояния дел в экономике, не может брать на себя ответственность, выходящую за рамки его полномочий, определенных российским законодательством.
Ведь в соответствии с Федеральным законом от 10 июля 2002 года № 6-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» целями деятельности Банка России являются защита и обеспечение устойчивости рубля; развитие и укрепление банковской системы РФ; обеспечение эффективного и бесперебойного функционирования платежной системы (ст. 3). Список является полным и исчерпывающим, экономических целей деятельности и функций ЦБ РФ данный закон не предусматривает.
В этих условиях, по-видимому, именно Президент РФ, как глава государства, должен формулировать основные цели государственной экономической политики и ставить соответствующие задачи перед всеми ветвями государственной власти и ЦБ РФ. Это, собственно говоря, и было сделано в уже упоминавшемся указе Президента РФ от 7 мая 2012 года № 596 «О долгосрочной государственной экономической политике» на основе четкого и ясного понимания общенациональных интересов России.
Исходя из содержания указа, можно сделать вывод о том, что под государственной экономической политикой, которая, по идее, должна стать составной частью общей системы государственного стратегического планирования, понимаются текущие и среднесрочные общегосударственные цели и задачи в области экономики и финансов, а также силы, средства и методы их достижения. Экономическая политика - общее руководство для слаженных действий всех заинтересованных лиц и принятия текущих решений Правительством РФ и ЦБ РФ. Путем установления направлений, которым нужно следовать, она объясняет, каким образом могут быть достигнуты цели, однако при этом она должна оставлять свободу действий ключевым исполнителям.
Текущие же результаты экономического развития России свидетельствуют о крайне неэффективной и нескоординированной работе структур государственной власти и ЦБ РФ, в том числе и в силу отсутствия в российском законодательстве как определений самих понятий «экономическая политика» и «денежно-кредитная политика», так и нечеткости их содержания и отсутствия порядка установления ответственности госорганов и ЦБ РФ за результаты проведения и той, и другой политики.
Вашингтонский консенсус как квинтэссенция неолиберализма
Впрочем, проблемы с ролью денежно-кредитной политики в реализации экономической политики и стратегии социально-экономического развития существуют сейчас во многих странах мира. Объясняется это тем, что последние 25 лет в деятельности большинства центральных банков мира, формирующих и определяющих денежно-кредитную политику в своих странах, доминировал неолиберальный подход, основывавшийся на трех ключевых компонентах: независимости центральных банков, инфляционном таргетировании и использовании косвенных методов монетарной политики (например, установление краткосрочных процентных ставок овернайт вместо объемов кредитования). Главным идеологом такой линии поведения центробанков выступал и выступает Международный валютный фонд (International Monetary Fund), рассматривавший монетаризм как инструмент для реализации экономической политики, сформулированной в 1989 году британским экономистом Джоном Вильямсоном (John Williamson, 1937) в виде 10 рекомендаций вашингтонских финансовых институтов (МВФ, Всемирного банка и Министерства финансов США), получивших название «Вашингтонский консенсус» (the Washington Consensus).
Вашингтонский консенсус подразумевал снижение роли государства в регулировании денежно-финансовых отношений в обществе, усиление роли рыночных сил, исходя из ложной базовой идеи о том, что если рынки капитала будут открыты, то рынок сам по себе сможет поддерживать равновесия в экономике (и это в условиях отсутствия в то время рыночной среды в странах Ла-
тинской Америки и России как таковой!). Именно тогда основополагающей стала модная идея независимости центральных банков в первую очередь от исполнительной ветви государственной власти. Имелось в виду, что центральные банки не должны финансировать бюджетный дефицит, возникающий по вине правительства. Акцент на борьбу с инфляцией означал преимущественно использование ставки рефинансирования для контроля над денежной массой зачастую в ущерб интересам экономического развития.
Пекинский консенсус как основа для внедрения мультитаргетирования в Китае
Неолиберальные идеи вашингтонского консенсуса уже в начале 1990-х годов доказали свою несостоятельность сначала в России, где ряд американских советников правительства Е. Гайдара попытался их применить (хотя изначально рекомендации Виль-ямсона предназначались для стран Латинской Америки), а затем в 1999-2002 гг. в Аргентине и других странах Латинской Америки. В противовес им появился пекинский консенсус (the Beijing Consensus) - доктрина экономического развития Китая, предложенная в конце 2004 года американским экономистом Джошуа Купером Рамо (Joshua Cooper Ramo, 1968). В основе пекинского консенсуса лежат три простые идеи: самобытные инновационные идеи, понятные всему населению страны стратегические цели и уверенность в собственных силах.
В свою очередь пекинский консенсус дал толчок для формулирования в 2006 году Народным банком Китая четкой денежно-кредитной политики, также состоящей из трех пунктов: контролируемый рост денежной массы через денежные агрегаты М0, М1 и М2; рост объемов внутреннего и внешнего целевого кредитования; контроль установленного уровня инфляции. Для многих развитых стран мира таргетирование инфляции, которое впервые в 1989 году применил центральный банк Новой Зеландии, стало основной сутью монетарной политики во многих странах мира. Но Китай был одним из первых государств, заявивших не просто о необходимости применения мультитаргетирования, т.е. установления нескольких важнейших целей своей денежно-кредитной по-
литики, но и расставил соответствующие приоритеты. Таргети-рование инфляции среди них оказалось лишь на последнем, третьем месте. И это не случайно.
Количественное смягчение как инструмент монетарной политики
На протяжении всей истории своего существования основной задачей центральных банков Великобритании, США, европейских и азиатских государств было финансирование правительств и оказание содействия развитию экономики посредством прямых методов - предоставления ликвидности и кредитов, установления курсов обмена валют и т.п. Собственно говоря, для этого их и создавали. Об этом, в частности, свидетельствуют работы британского историка Ниала Фергюссона (Niall Ferguson, 1964) и американского исследователя Уильяма Коена (William Cohan, 1960) [1]. Более того, как считает один из учредителей и руководителей Института исследований политической экономии Масса-чусетского университета Джеральд Эпштейн (Gerald Epstein, 1954): «Практически все центральные банки в той или иной степени были вовлечены в реализацию «промышленной политики» (industrial policy) или осуществляли «выборочное таргетирова-ние» (selective targeting). Основное различие заключалось в выборе конкретных секторов экономики для поддержки. Можно сказать, что весь ход экономического развития, возможно, был связан с тем, какие именно секторы пользовались преимущественной поддержкой центральных банков (и прочих государственных институтов)» [2].
Неолиберальные идеи полной независимости центральных банков от органов исполнительной власти противоречили многовековому вектору сотрудничества этих институтов государства и способствовали отрыву финансовых ресурсов от потребностей реальной экономики. Для банковского сектора получение прибыли любыми способами, причем зачастую не связанными с кредитованием как одним из основных видов банковской деятельности, стало главной целью. Появились деривативы и сложноструктурированные финансовые продукты, неконтролируемый рост объема обращения которых вел к неудержимому росту фиктивной при-
были. В 2007-2008 годах это послужило одной из причин глобального финансового кризиса, из которого мировая экономика полностью так и не вышла до сих пор.
До этого кризиса главным инструментом воздействия центральных банков на инфляцию считалась учетная ставка (interest rate). Если снижались объемы инвестиций в реальный сектор экономики, и происходило замедление экономики, индексы деловой активности падали, тогда центробанки понижали учетную ставку, что приводило к повышению доступности фондирования и росту кредитования. Если начинала расти инфляция, то ставку повышали. Этот механизм действовал безупречно, но во время острой фазы кризиса, когда центральные банки в ответ на рост инфляции снизили ставки почти до нуля, быстрого восстановления роста экономики, как это случалось ранее, не произошло.
Возглавлявший в то время ФРС США Бен Бернанке (Ben Shalom Bernanke, 1953) в 2008 году сначала инициировал программу оказания финансовой помощи компаниям и банкам, испытывавшим финансовые трудности (Troubled Assets Relief Program, TARP), а затем придумал и программу количественного смягчения (Quantitative Easing, QE), которая предусматривала генерацию электронных денег (electronic cash) c целью последующего выкупа ценных бумаг у банков для улучшения их балансов и стимулирования кредитной деятельности коммерческих банков. Предполагалось, что за полученные от ФРС деньги банки будут покупать новые ценные бумаги на фондовом рынке, что будет способствовать биржевому обороту, снижению кредитных ставок и росту деловой активности. За время реализации программ QE пассивы ФРС выросли в 4,5 раза - до 4 трлн долл. США, однако электронные денежные средства ФРС пошли не на развитие реального сектора экономики, а на скупку низколиквидных акций компаний второго и третьего эшелонов. Биржевые индикаторы, безусловно, выросли, как и банковские балансы, но ожидавшегося бурного роста экономики не произошло. Создание новых финансовых пузырей способствовало еще большему отрыву банковского капитала от реального сектора экономики.
Некоторые экономисты ошибочно считают, что программы QE (а в марте 2015 года такую программу объемом в 1,2 трлн ев-
ро запустил и Европейский центральный банк, ЕЦБ) являются печатанием денег (money printing) или монетарной политикой стимулирования экономики (stimulative monetary policy). На самом деле количественное смягчение не относится ни к первому, ни ко второму. Речь идет всего лишь о сделке обмена активами -о свопе активов (asset swap). В США улучшение балансов, конечно, способствовало фиктивному росту прибыли банков, но не могло заставить их увеличить объемы кредитования, поскольку экономический спад и отсутствие спроса на кредиты дополнилось дефляционными процессами.
Если для России актуальной задачей является снижение инфляции до предсанкционных уровней 5-7%, то для стран, входящих в группу наиболее развитых государств планеты (без России превратившихся в «большую семерку» - G7), важно поднять уровень инфляции до 2%. Оптимальность этого уровня для обеспечения устойчивого развития экономики была доказана эмпирическими исследованиями профессора Стэнфордского университета Джона Тейлора (John Brian Taylor, 1946) еще в 1993 году. Именно 2% является целью по уровню инфляции, установленной регуляторами США, Японии, Великобритании, Швейцарии и многих других стран мира с развитой экономикой.
В настоящее же время уровень инфляции во всех этих странах находится ниже установленных параметров. Так, например, в марте 2015 года инфляция в Великобритании впервые достигла нулевой отметки, а в США держится на уровне 0-0,25%. По итогам 2014 года инфляция в Японии составила лишь 1,3%, несмотря на проводимую ЦБ Японии программу количественного смягчения. В первом квартале 2015 года дефляция в Японии вернула этот показатель на нулевую отметку. Стагнирующей уже 20 лет японской экономике не помогли ни «три стрелы» премьера Шин-зо Абэ, ни программа QE, ни снижение курса йены, ни рост денежной массы в два раза за 3 года. У японских промышленных компаний один из самых низких в мире уровней долговой нагрузки, а у около половины из них вообще нет долгов перед банками. Тем не менее японские предприятия вполне осознанно отказываются от инвестиций в расширение своей деятельности, так как не видят возможностей для увеличения объемов сбыта про-
дукции. Поэтому эмитированные Банком Японии реальные, а не электронные деньги пошли на удешевление йены и скупку акций иностранных, в первую очередь американских компаний, а не на кредиты с целью стимулирования экономики.
В поисках путей оживления экономики в январе 2015 года председатель Банка Японии Харухико Курода призвал работодателей повысить зарплаты работникам, поскольку эксперты банка пришли к мнению, что именно повышение заработка японцев является ключом к росту покупательной способности и объемов внутреннего потребления населения. Повышение доходов населения способствовало и ощутимому росту ВВП в Великобритании.
Тем временем ставки рефинансирования в ведущих странах мира остаются на крайне низком уровне - 0,25% в США и Великобритании, т.е. на уровне инфляции или даже выше ее. Так, процентные ставки по 10-летним государственным облигациям США на 1 марта 2015 года составляли 1,9%, по 30-летним - 2,5%. Проценты по 10-летним облигациям многих других стран еще ниже - Германии 0,2%, Японии 0,3%, Великобритании 1,6%, в Швейцарии -0,2%, что означает, что клиенты, держащие свои средства на счетах местного ЦБ, будут ему за это еще и платить! В развитых странах созданы самые благоприятные условия для кредитования национальных экономик и бизнеса, однако при этом темпы роста ВВП за редким исключением остаются на низких значениях.
В одном из последних отчетов экспертов базельского Банка международных расчетов, опубликованного в марте 2015 года, указывается, что главной причиной отсутствия позитивных изменений в экономике Евросоюза является не отсутствие инвестиционного капитала, а нежелание банков брать на себя какие-либо риски в условиях отсутствия уверенности в возврате капитала. Бенефициарами же европейской программы QE, запущенной президентом ЕЦБ Марио Драги, станут крупные корпорации, имеющие возможность выпуска собственных облигаций. Однако основным драйвером европейской экономики являются не крупные игроки, а представители СМБ (их доля в совокупном ВВП Евросоюза достигает 85%). Основным источником финансирования их деятельности являются банковские займы, но жесткие требо-
вания, предъявляемые европейским регулятором к банкам, не способствуют формированию у них аппетита к рискам и желания расширять кредитование сектора СМБ [3].
Зарубежный опыт стимулирования экономики через развитие системы альтернативного кредитования:
«теневой» банкинг и платформы прямого кредитования
Анализ зарубежного опыта противодействия падению темпов развития экономики свидетельствует о необходимости эффективно задействовать такие краткосрочные инструменты экономической политики (short-term remedies), как рост государственных инвестиций в экономику (government spending increment), снижение налогового бремени на ведущие отрасли экономики и субъекты хозяйственной деятельности (taxes cuts), снижение учетных ставок (interest rates reduction) - по этому пути, в частности, пошли Норвегия и Китай для оживления деловой активности, создание таможенных преференций для экспортных товаров и повышение цен на импорт для балансировки внешнеторгового баланса, снижение курса национальной валюты, задействование резервных фондов и фондов национального благосостояния для реализации проектов национального значения, сокращение социальных расходов и бюджетного дефицита (austerity programs).
В Великобритании, например, совместными усилиями правительства и Банка Англии с начала мирового финансового кризиса были реализованы три программы: предоставления предприятиям финансовых гарантий, покрывающих 75% коммерческих займов, в 2009 году (Enterprise Finance Guarantee), соглашение 2011 года между правительством и системообразующими банками Barclays, Lloyds Banking Group, the Royal Bank of Scotland и HSBC (Проект Мерлин Project Merlin), также государственная программа фондирования в обмен на кредитование банками экономики (Funding for Lending), стартовавшая в 2012 году. В результате последнего соглашения, предусматривавшего постоянный контроль и мониторинг за использованием предоставляемых государством средств и увязку бонусов банкиров с достигнутыми результатами, объемы кредитования реальной экономики возросли в несколько раз.
В росте объемов кредитования субъектов среднего и малого бизнеса (СМБ) в Великобритании, правда, свою роль сыграл и быстрорастущий сектор теневого банкинга (shadow banking), т. е. небанковских финансовых институтов, формирующих сектор альтернативного финансирования. Этот термин впервые использовал в 2007 году в то время главный экономист и управляющий директор международной инвестиционной компании PIMPCO Пол МасКалли (Paul McCulley, 1957 г. р.) для описания широкого слоя финансовых посредников, не подпадающих под банковское регулирование и государственные гарантии страхования вкладов, не имеющих доступ к ликвидности, предоставляемой банкам Федеральной резервной системой (центральным банком США), но объемы операций которых росли очень быстрыми темпами.
В Великобритании сотрудничество банков и платформ прямого кредитования (peer-to-peer или P2P) поддерживается регулятором, по инициативе которого Royal Bank of Scotland и британский филиал испанского банка Santander в начале 2015 года заключили соответствующие контракты с платформами Funding Circle и Zopa соответственно. Банки будут рекомендовать своим клиентам, которым отказано в кредите, обращаться к представителям компаний прямого кредитования.
Еще одна тенденция, которая может способствовать экспонентному росту объемов прямого кредитования субъектов СМБ, -возможность использования пенсионных и сберегательных накоплений. Ожидается, что с апреля 2015 года в Великобритании будет разрешено использовать для осуществления частных инвестиций по схеме P2P так называемые персональные сберегательные счета (individual savings accounts или Isas), на которых могут аккумулироваться как личные сбережения, так и доходы по процентам на вклады и от вложений в ценные бумаги, освобожденные от налогов. Схема государственных гарантий от возможных потерь еще не принята, однако британские эксперты полагают, что вовлечение широких масс индивидуальных и институциональных инвесторов в процесс целевого финансирования конкретных заемщиков и проектов будет способствовать формированию более четкого понимания, на что и как используются их капиталы.
Становится очевидной новая тенденция - платформы прямого кредитования не столь заменяют, сколь дополняют традиционные банки Великобритании, которые имеют возможность выступать на этих платформах в качестве анонимного институционального инвестора, имеющего возможность выбора наиболее выгодных и надежных заемщиков с помощью технологических возможностей администраторов платформ P2P.
В результате совместных усилий правительства и Банка Англии темпы роста ВВП Великобритании в 2013 году выросли до 2,6%, в 2014 году до 2,8%, хотя в стране сохраняются проблемы с производительностью труда, занятостью и ростом реальных доходов населения. Однако дефляция, усилившаяся в начале 2015 года, способствовала сокращению роста инвестиций. Темпы роста экономики в первом квартале 2015 года снизились.
В начале 2015 года аналогичные процессы развились и в странах еврозоны, где темпы роста ВВП остановились (в 2014 году рост ВВП составил 0,9%, что находится в рамках статистической погрешности). Пока запас прочности национальных валют и накопленных резервов позволяет коммерческим банкам безопасно вкладываться в национальные долговые облигации, а у потенциальных заемщиков отсутствует уверенность в завтрашнем дне, экономика будет стагнировать.
Все это напоминает эксперимент под названием «Вселенная-25» (Universe-25), проведенный в 1960-1970-х годах американским ученым-этологом Джоном Кэлхуном (John B. Calhoun, 19171995), который на примере анализа поведения грызунов, помещенных в идеальные условия жизни, доказал, что мнимое благополучие ведет к постепенной потере креативности мышления, способности преодолевать препятствия и, самое главное, развиваться под давлением внешних и внутренних обстоятельств. Мыши, отказавшиеся от борьбы за выживание и выбравшие невыносимую легкость бытия, постепенно превращались в аутичных «красавцев» («beautiful ones», по словам Кэлхуна), способных лишь на самые примитивные функции - поглощение еды и сон. Ключевая особенность человеческого общества, определяющего его развитие, - это его функционирование в условиях постоянного давления, напряжения и стресса. Дефляция же способствует формированию лож-
ного ощущения стабильности, однако любые изменения внешней бизнес-среды при этом могут привести к катастрофе, как это случилось несколько тысячелетий назад с великим Римом.
Инфляционное таргетирование как основа монетарной политики: критический анализ
Многие годы денежно-кредитная политика большинства развитых государств мира ориентировалась на обеспечение ценовой стабильности (иными словами на сдерживание инфляции), что обеспечивало устойчивый рост банковского капитала. На сегодняшний день во всех странах G7 размеры банковского капитала значительно превышают объем ВВП. Так, например, в Великобритании, где объем банковских активов составляет 492% ВВП страны, результаты роста промышленного производства в период с начала мирового финансового кризиса остаются весьма скромными, значительно ниже темпов роста ВВП. Еще в 1925 году, будучи в то время министром финансов Великобритании (chancellor of the exchequer), Уинстон Черчилль сказал: «Меня бы гораздо больше устроило, если бы финансисты менее гордились, а промышленники были бы более довольны достигнутыми результатами».
Аналогичная ситуация складывается и в России. По оценкам ЦБ РФ, по состоянию на начало 2015 года объем банковских активов России с учетом валютной переоценки составил 77,7 трлн руб., в то время как ВВП страны за 2014 год достиг 72,5 трлн рублей. Если исходить из того, что финансовая система это совокупность банковских и небанковских финансовых институтов (рынка финансовых услуг), то общий объем активов финансовой системы России уже превысил 100 процентов ВВП страны.
Тем временем результаты новейшего (февраль 2015 года) исследования, проведенного экспертами базельского Банка международных расчетов (Bank for International Settlements) Стивеном Цечетти (Stephen G. Cecchetti) и Энисс Кхаруби (Enisse Kharroubi), свидетельствуют о том, что опережающие по сравнению с промышленным производством темпы роста банковского сектора имеют положительное влияние только до тех пор, пока банковские активы не достигнут 100% от ВВП, а количество бан-
ковских работников не достигнет 3,9% от общего числа работающих граждан [4]. Анализируя два ключевых показателя банковского сектора - отношение объема банковских активов к ВВП (the ratio of bank assets to GDP) и отношение объемов банковского кредитования к ВВП (total private credit to GDP), авторы обнаружили, что чем выше объем банковского капитала в стране, тем ниже его участие в экономическом развитии страны.
Их выводы подтверждаются примером и России, где высокие темпы роста объемов прибыли и активов финансовой системы совершенно несопоставимы с темпами роста ВВП за счет кредитования юридических лиц-резидентов и индивидуальных предпринимателей. Так, например, с 2008 года отношение объемов кредитования к ВВП (показатель насыщенности экономики кредитами) постепенно росло - с 33,6% до 42% в 2013 году, но уже в 2014 году упало до 41,6%, что более чем в два раза ниже, чем в США. Причем, если вычесть расходы на проведение Олимпиады 2014 года в Сочи, этот показатель был бы еще ниже.
Доля работников, занятых в российском секторе финансовых услуг, примерно такая же, как в США - 1,5% от общего количества работающих (в России - свыше 1 млн чел.). Капитализация фондовых рынков России, которые во многом контролируются опять же банками, на начало 2015 года составляла около 20% ВВП, в то время как в ЕС - 65%, в Японии - 80%, в США - 120%. Хотя рынок небанковских финансовых услуг в России развит значительно слабее, чем в США, тем не менее на долю чисто банковского сервиса приходится свыше 6% ВВП, т.е. в два раза выше, чем в Соединенных Штатах. В целом же по доле финансового сектора в ВВП страны выше России в мире находятся только США, Канада и Англия. В Италии и Японии этот сектор занимает 4,5% ВВП, в Китае и Бразилии - около 4,4%, во Франции - 4,3%, в Германии - 3,9%. При этом даже с учетом текущей дефляции и застоя в сфере кредитования в перечисленных странах, вклад российского банковского сектора в экономику значительно ниже. Так, например, общий объем ипотечных кредитов к ВВП В России в 20 раз ниже, чем в США, и в пять раз ниже, чем в Китае.
Все это говорит не столько о недокапитализации или недоразвитости российской банковской системы, сколько о крайне низ-
кой эффективности денежно-кредитной политики, не обеспечивающей создание оптимальных условий для развития национальной экономики. В этих условиях банковский сектор живет своей жизнью, а реальная экономика - своей. Тем временем руководство ЦБ РФ продолжает считать своим приоритетом контроль над инфляцией, которая на самом деле в российских условиях на 2/3 имеет немонетарный характер, что делает инфляционное тар-гетирование бессмысленным, так как влиять в полной мере на инфляцию ЦБ не может.
В «Основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики на 2015 год и период 2016 и 2017 годов» инфляционное таргетирование определяется как «режим денежно-кредитной политики, при котором установлено, что главной целью Центрального банка является обеспечение ценовой стабильности. В рамках данного режима устанавливается и объявляется количественная цель по инфляции, за достижение которой ответственен Центральный банк. Обычно в рамках режима тарге-тирования инфляции воздействие денежно-кредитной политики на экономику осуществляется через процентные ставки. Решения принимаются в первую очередь на основе прогноза развития экономики и динамики инфляции».
Поправки к закону о Банке России, принятые в 2013 году, дополнили цели деятельности ЦБ РФ требованиями обеспечения стабильности финансового рынка. В настоящее время положения закона не содержат указаний на необходимость оказания ЦБ РФ содействия экономическому развитию страны. Указывается только, что «обеспечение устойчивости рубля» осуществляется «посредством поддержания ценовой стабильности в том числе для формирования условий сбалансированного и устойчивого экономического роста», то есть экономический рост рассматривается не как цель, а просто как одно из следствий ценовой стабильности. Более того, эта поправка была внесена не в статью о целях деятельности ЦБ или раздел о денежно-кредитной политике, а в главу об организации наличного денежного обращения.
Впрочем, опять же проблема эффективности денежно-кредитной политики государства и деятельности российских банков зависит не только от наличия качественной законодательной
базы, но в первую очередь от ее исполнения. Руководство ЦБ РФ имеет право руководствоваться любыми научными идеями, в том числе и неолиберальными, если они ведут к достижению целей, поставленных руководством государства. В конце концов, как говорил выдающийся китайский политик-реформатор Дэн Сяопин (1904-1997): «Не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей». К сожалению, резкое снижение курса рубля, падение уровня доходов населения, тотальное невыполнение целевых установок по инфляции, наступившая рецессия в экономике, дестабилизация в банковской сфере и т.д. говорят о неэффективности избранного ЦБ РФ неолиберального курса на кредитное сжатие с целью победить галопирующую инфляцию.
Центробанки как агенты экономического развития
Между тем с учетом последних тенденций мировой экономики (в первую очередь дефляция, стагнация и пр.) обеспечение ценовой стабильности перестает быть главной целью денежно-кредитной политики во многих странах. На первый план выходят такие цели, как содействие экономическому росту, повышение благосостояния населения и домохозяйств, стабильность национальной валюты, финансовая устойчивость, стабильность платежной системы, занятость населения. Таргетирование же инфляции рассматривается как промежуточная, неосновная цель. Большинство индустриально развитых стран мира уже либо пересмотрели приоритеты своей денежно-кредитной политики, поставив новые цели, или дополнили контроль над инфляцией целями, связанными с обеспечением экономического роста. Так, например, за экономический рост отвечают центробанки как развитых, так и развивающихся стран - Великобритании, Австралии, Канады, Китая, Израиля, Норвегии, а также Европейского союза.
Научно-теоретической основой для переориентации денежно-кредитной политики на достижение реальных экономических показателей послужили исследования группы ученых Массачусет-ского университета под руководством уже упоминавшегося Джеральда Эпштейна. Механизм «реального таргетирования» (real targeting) подразумевает постановку в качестве цели достижение
таких реальных экономических показателей, как, например, объемы инвестиций в конкретные социально значимые секторы экономики страны. В таком случае центральный банк становится агентом экономического развития (economic development agent) наряду с органами исполнительной власти (правительством).
Естественно, что ни один центральный банк мира не возьмет на себя дополнительную ответственность, поэтому эффективная денежно-кредитная политика может появиться только как результат скоординированных и целенаправленных решений, принимаемых законодателями по согласованию с руководителями государства и правительства. Ведь еще в начале XIX века американский банкир Майер Амшель Ротшильд (Mayer Amschel Bayern Rothschild, 1744-1812), стоявший у истоков создания банковской империи Ротшильдов, сказал: «Дайте мне право выпускать и контролировать деньги страны, и мне будет совершенно все равно, кто издает законы!». Поэтому было бы неправильным обвинять нынешнее руководство Банка России в нежелании стимулировать экономический рост страны за счет увеличения денежного предложения. Э. Набиуллина и ее команда исходят строго из тех установок, которые им дали законодатели.
В соответствии с российским законодательством именно Государственная Дума рассматривает основные направления единой государственной денежно-кредитной политики и принимает по ним решение, заслушивает доклады Председателя Банка России о деятельности Банка России (при представлении годового отчета и основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики), рассматривает годовой отчет Банка России и принимает по нему решение и т.д. В этой связи претензии относительно качества денежно-кредитной политики и результатов ее исполнения следовало бы адресовать не только ее разработчикам - Правительству РФ и ЦБ РФ, но и тем, кто ее утверждает - депутатам Госдумы.
Действующая в настоящее время денежно-кредитная политика РФ представляет собой объемный документ на 48 страницах (для сравнения: монетарная политика США изложена на 1 странице!), включающий в себя анализ российской экономики и реализации денежно-кредитной политики в 2014 г., цели и прогнозируемые
5 сценариев макроэкономического развития в 2015 гг. и на период 2016 и 2017 гг. Единственным целевым параметром является максимальный уровень инфляции в 4% к 2017 году, при том, что на данный момент времени он превышает 16%. Разбивки целевых показателей инфляции по годам политика не содержит, равно как и не дает ответов на те вопросы, которые интересуют в первую очередь население страны - каким будет курс рубля, как будут расти или падать реальные доходы населения, каков будет уровень занятости населения, размер пенсий и т.п. К сожалению, в документе отсутствуют также основные финансовые ориентиры и для банковского, и для корпоративного секторов.
ФРС США официально не является агентом экономического развития, тем не менее, в соответствии с законом установлены три основные цели, две из которых определены конкретными количественными показателями: уровень безработицы 5,2-5,5% (в начале 2015 года достиг 5,5 с тенденцией к дальнейшему понижению), уровень инфляции - 2% (сейчас он составляет 0,25%) и устойчивый рост ВВП. Главным экономическим параметром является уровень занятости, поскольку законодательно установленный минимум почасовой оплаты (9 долл. США/час - в настоящее время ведутся переговоры с работодателями о повышении до 11 долл. США в час) позволяет вполне успешно решать задачи социально-экономического развития. Инфляционное же таргетирование для ФРС является не самоцелью, а средством ускорения темпов экономического роста и снижения уровня безработицы. По мнению нобелевского лауреата Джозефа Стиглица (Joseph Eugene Stiglitz, 1943) «результаты последних исследований заставляют сомневаться в том, что односторонняя ориентация на ценовую стабильность вообще способствует поиску баланса между инфляцией и безработицей».
Ставка рефинансирования рассматривается ФРС США лишь как один из инструментов для достижения указанных трех целей. Так, например, в 2008 году в разгар мирового финансового кризиса ФРС снизила ставку почти до нуля - с 4,75% до 0,25%, чтобы наполнить экономику деньгами и поддержать экономический рост. Повышение доступности кредитных ресурсов, а также последовавшие программы QE позволили банкам США довольно
быстро выйти из кризиса и возобновить кредитование экономики и населения. Однако наряду со ставкой рефинансирования ФРС широко использует и другие методы, такие, например, как операции на открытом рынке, операции РЕПО, установление требований по резервированию, контроль денежной массы и др.
Последствия использования каждого инструмента монетарной политики тщательно анализируются с точки зрения возможных последствий для банковского и реального сектора экономики. Не случайно вопрос с повышением учетной ставки явно затормозился. ФРС опасается, что ее повышение приведет к серьезному укреплению национальной валюты, что в свою очередь вызовет падение экспорта (на импорте практически не скажется, так как 90% его номинировано в долларах США). Для бюджета страны повышение ставки приведет к росту выплат по внутреннему долгу, который уже превысил размер ВВП страны (17,8 трлн долл. США). ФРС исходит из необходимости в первую очередь поддержать наметившийся в 2014 году рост экономики (2,5%).
Выводы и предложения для банковского сектора России
1. Анализ современных мировых тенденций осуществления денежно-кредитной политики показывает, что экономика каждой страны индивидуальна, хотя и имеет все похожие признаки человеческого организма. Монетарная политика может способствовать экономическому развитию, но может и ввести страну в рецессию, как это сейчас происходит в России. Однако ясно одно -денежно-кредитная политика в развитых странах мира после 25 лет господства неолиберальных подходов постепенно вновь начинает разворачиваться к обслуживанию реальных потребностей экономики. В последнее время среди западных экономистов опять стала модной идея таргетирования номинального ВВП. Идея хоть и не новая, но имеет свои преимущества по сравнению с таргетированием инфляции - она дает большую устойчивость экономики к шокам сокращения денежного предложения и падения объемов внешней торговли. Наряду с номинальным ВВП, предлагается целый ряд и иных параметров для таргетирования: уровень занятости, рост реальных доходов населения/домохозяйств, укрепление национального валютного курса и т.д.
В любом случае меняется мир, происходят постоянные изменения внутренней и внешней бизнес-среды. Так, например, реализация многочисленных программ количественного смягчения не привело к росту инфляции в соответствии с монетаристскими канонами. Изменилось и само понятие инфляции («хорошая» и «плохая» инфляция), и подходы к ее измерению. В этих условиях необходимо искать новые пути развития экономики страны для обеспечения роста благосостояния ее населения, не зацикливаясь на устаревших подходах вашингтонского консенсуса. Ведь и без объявления режима таргетирования инфляции ЦБ РФ многие годы устанавливал предельные уровни инфляции, однако не было ни одного года, когда бы официальные прогнозы не корректировались в последующем в сторону увеличения. Возможно, в условиях международных санкций и наступившей рецессии имеет смысл пересмотреть устаревшие и не в полной мере действующие подходы.
2. Искусственно заниженный уровень монетизации российской экономики приводит к тому, что сохраняется недостаточность денежного предложения. Однако речь должна идти не о накачивании экономики ничем не обеспеченными деньгами, а о расширении объемов целевого инвестиционного финансирования. Кстати, разработка и реализация структурной и инвестиционной политики полностью относится к полномочиям Правительства РФ, а не ЦБ РФ ! Другое дело, что финансовых ресурсов Правительства РФ для проведения эффективной инвестиционной политики явно недостаточно, что обусловливает необходимость совместной работы ЦБ и Правительства.
Необходим не общий, абстрактный уровень монетизации экономики (хотя для прогнозирования финансовой устойчивости и он важен), поскольку он не позволяет в точной степени оценить воздействие на конкретные, стратегически важные для страны отрасли и компании (на 199 системообразующих компаний и банков приходится 76% ВВП страны) и перспективы развития сектора СМБ, без поддержки которого структурные изменения в экономике невозможны. По-видимому, потребуется снижение и диверсификация ключевой ставки в зависимости от размеров бизнеса, предназначения кредита, отраслевой нормы рентабель-
ности и конкретного региона. На данном этапе важную роль могли бы сыграть инновационные предприятия среднего бизнеса, ориентированные на импортозамещение и экспорт своей продукции, которым господдержка позволила бы быстро нарастить объемы производства и услуг и выйти на новый уровень развития.
3. Особое внимание должно быть уделено целевому использованию выделяемых государством финансовых средств как на уровне банков (во избежание попадания этих средств на валютный рынок), так и конечных потребителей инвестиционных кредитов. ЦБ РФ располагает соответствующим инструментарием. В банках можно было бы внедрить модель Центра контроля расходов клиента, успешно внедренную в начале 2015 года в Банке Москвы.
4. Формализовать все процедуры монетарного стимулирования экономики страны, наверное, не удастся никогда. Более того, это противоречило бы самой сути рыночных отношений в финансовой сфере. Однако можно пойти по пути Японии и Китая, которые вполне успешно используют механизм Windows Guidance - неофициальных рекомендаций руководства государства по кредитованию конкретных проектов/компаний/регионов в целях стимулирования экономики с увязкой вознаграждения топ-менеджеров банков с качественными и количественными показателями кредитования реального сектора экономики.
5. Необходимо также ввести понятие регионального системно значимого банка, поскольку обеспечить ликвидностью все банки посредством межбанковского кредитования не удастся. В ряде регионов присутствие госбанков слабое. Региональные банки нуждаются в поддержке государства, именно на них приходится основная нагрузка в кредитовании СМБ на своей территории.
6. В законодательном плане было бы целесообразным четко сформулировать понятия «экономическая политика» и «денежно-кредитная политика» с указанием сфер компетенции всех заинтересованных участников и порядка привлечения к ответственности должностных лиц, отвечающих за результаты их выполнения.
7. Не исключено, что имеет смысл пересмотреть концепцию деятельности ЦБ РФ как мегарегулятора финансовой сферы.
С учетом передового мирового опыта можно было бы взять на вооружение модель Twin Peaks, при которой функции эмиссионного центра, регулятора банковских услуг, центра развития финансовых небанковских услуг, защиты потребителей финансовых услуг могут быть разделены между собой. В условиях развитых экономик США и Великобритании такая модель привела к росту конкуренции банковского и небанковского сектора финансовых услуг, улучшению их качества и позитивного влияния на развитие экономики в целом.
Вопрос о так называемом «двойном мандате» ЦБ РФ, предусматривающем дополнение чисто финансовых задач функцией стимулирования развития экономики, является непростым, но решаемым при наличии политической воли руководства страны. Это потребует внесения соответствующих изменений в Конституцию и закон о центральном банке. Одного упоминания в денежно-кредитной политике о приоритете экономического развития над развитием финансовой сферы будет явно недостаточно. Изменение банковского законодательства - процесс длительный и сложный, однако для обеспечения эффективности использования банковского сектора для решения стратегических задач социально-экономического развития государства такой решительный шаг необходимо сделать.
Библиографический список
1. Фергюсон Н. Восхождение денег. М.: Астрель: CORPUS, 2010; Фергюсон Н. Империя. Чем современный мир обязан Британии. М.: Астрель: CORPUS, 2013; Фергюсон Н. Цивилизация: чем Запад отличается от остального мира. М.: АСТ: CORPUS, 2014; Коэн У. Деньги и власть. М.: Альпина паблишер, 2013.
2. Beyond Inflation Targeting. Assessing the Impacts and Policy Alternatives. Edited by Gerald A. Epstein and A. Erinç Yeldan, 2009, P. 10.
3. Ryan Banerjee, Jonathan Kearns and Marco Jacopo Lombardi (Why) Is investment weak? Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.bis.org/publ/qtrpdf/r_qt1503g.htm.
4. Europe's Low Interest in Investment. The Wall Street Journal. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.wsj.com/articles/euro-pes-low-interest-in-investment-1427930951.
5. Stephen G Cecchetti and Enisse Kharroubi. Why does financial sector growth crowd out real economic growth? Bank for International Settlements. Working Paper № 90, February 2015.
6. Banks and monetary policy. Where money comes from? The Economist, June, 11th 2014. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.economist.com/blogs/buttonwood/2014/06/banks-and-monetary-policy
7. Блог Бена Бернанке. Пост от 30 марта 2015 года. Why are interest rates so low? Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.brookings.edu/blogs/ben-bernanke/posts/2015/03/30-why-interest-rates-so-low?
8. Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года № 596 «О долгосрочной государственной экономической политике».
9. Федеральный закон Российской Федерации от 28 июня 2014 г. № 72-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации».
10. Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики РФ на 2015 год и период 2016 и 2017 годов.
Bibliographical list
1. Fergjuson N. Voshozhdenie deneg. M.: Astrel': CORPUS, 2010; Fergjuson N. Imperija. Chem sovremennyj mir objazan Britanii. M.: Astrel': CORPUS, 2013; Fergjuson N. Civilizacija: chem Zapad ot-lichaetsja ot ostal'nogo mira. M.: AST: CORPUS, 2014; Kojen U. Den'gi i vlast'. M.: Al'pina pablisher, 2013.
2. Beyond InflationTargeting. Assessing the Impacts and Policy Alternatives. Edited by Gerald A. Epstein and A. Erin? Yeldan, 2009, P. 10.
3. Ryan Banerjee, Jonathan Kearns and Marco Jacopo Lombardi (Why) Is investment weak? Jelektronnyj resurs. Rezhim dostupa: http://www.bis.org/publ/qtrpdf/r_qt1503g.htm.
4. Europe's Low Interest in Investment. The Wall Street Journal. Jelektronnyj resurs. Rezhim dostupa: http://www.wsj.com/articles/ europes-low-interest-in-investment-1427930951.
5. Stephen G Cecchetti and Enisse Kharroubi. Why does financial sector growth crowd out real economic growth? Bank for International Settlements. Working Paper № 90, February 2015.
6. Banks and monetary policy. Where money comes from? The Economist, June,11th 2014. Jelektronnyj resurs. Rezhim dostupa: http://www.economist.com/blogs/buttonwood/2014/06/banks-and-monetary-policy
7. Blog Bena Bernanke. Post ot 30 marta 2015 goda. Why are interest rates so low? Jelektronnyj resurs. Rezhim dostupa:
http://www.brookings. edu/blogs/ben-bernanke/posts/2015/03/30-why-interest-rates-so-low?
8. Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii ot 7 maja 2012 goda № 596 «O dolgosrochnoj gosudarstvennoj jekonomicheskoj politike».
9. Federal'nyj zakon Rossijskoj Federacii ot 28 ijunja 2014 g. № 72-FZ «O strategicheskom planirovanii v Rossijskoj Federacii».
10. Osnovnye napravlenija edinoj gosudarstvennoj denezhno-kreditnoj politiki RF na 2015 god i period 2016 i 2017 godov.
