CC BY
36
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 23 2011
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 23 2011
УДК 94 (470.4):297
ВЛАСТЬ И РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 1940 1980-х гг.: ФИНАНСОВЫЙ АСПЕКТ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ (НА ПРИМЕРЕ ПЕНЗЕНСКОЙ ОБЛАСТИ)
© Л. А. КОРОЛЕВА*, О. В. МЕЛЬНИЧЕНКО**
*Пензенский государственный университет архитектуры и строительства **Аппарат полномочного представителя Президента РФ в Приволжском федеральном округе
e-mail: [email protected]
Королева Л. А., Мельниченко О. В. - Власть и Русская Православная церковь во второй половине 1940-1980-х гг.: финансовый аспект взаимоотношений (на примере Пензенской области) // Известия ПГПУ им. В. Г. Белинского. 2011. № 23. С. 475-480. - В статье рассматриваются содержание и механизмы реализации фискальной политики советского государства по регулированию и ограничению финансовой деятельности православных общин во второй половине 1940-1980 гг. на региональном уровне - в Пензенской области.
Ключевые слова: СССР, Россия, государственно-конфессиональная политика, Русская Православная церковь.
Koroleva L. A., Mel’nichenko O. V. - The power and Russian orthodox church in second half 1940-1980th: financial aspect of mutual relations (on the example of the Penza region) // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V. G. Belins-kogo. 2011. № 23. P. 475-480. - In article the maintenance and mechanisms of realization of a fiscal policy of the Soviet state on regulation and restriction of financial activity of orthodox communities in second half 1940 - 1980th at regional level - in the Penza region are considered.
Keywords: the USSR, Russia, the state-confessional policy, Russian Orthodox Church.
Отдавая себе отчет, что залогом стабильности и расширения всей деятельности церквей является их материальное благополучие, советская власть всегда стремилась к переориентации религиозных денежных ресурсов.
Православные объединения Пензенской области в 1940-1980-х гг. вели активную экономическую, просветительскую и другую деятельность, которая, хотя и проводилась как конфессиональная, но не явля-ласьсобственнорелигиозной практикой.Обеспечение своего материального благополучия выступало одним из ключевых моментов функционирования местных православных организаций.
Доходы церквей были весьма привлекательны для государства. Осуществление контроля за финансовой деятельностью православных общин было выделено в особое направление работы уполномоченных Совета по делам РПЦ, в том числе и по Пензенской области. Даже во второй половине 1980-х гг. в отчетах комиссий содействия контролю за соблюдением законодательства о религиозных культах, несмотря на смягчение государственной конфессиональной политики, можно было прочитать: «Контролируя финансово-хозяйственнуюдеятельностьцеркви,комиссияпрово-дит детальный анализ источников дохода и динамику их изменения. Одновременно с этим проверяется це-
лесообразность расхода денежных средств на содержание культовых и подсобных помещений, а также на содержание персонала. Необходимость производства ремонтных работ согласовывается в обязательном порядке исполнительным органом общины с комиссией содействия» [1].
Статистика о доходности приходов и духовенства Пензенской области фиксировалась уполномоченным и передавалась в Совет по делам РПЦ с особой тщательностью. Причем, уполномоченный Совета по делам РПц по Пензенской области подчеркивал, что если доходность приходов отражена объективно, то прибыль духовенства явно занижена. Реально она составляла от 25% до 50% от общего приходского дохода [2].
В связи с денежной реформой доходность церквей и духовенства значительно понизилась. В городских и сельских общинах содержать церкви стало трудно, по мнению верующих, поэтому члены пензенского церковного совета в 1948 г. поставили перед православным духовенством вопрос об отчислении 25-30%от дохода духовенства за требына содержание церквей. Духовенство области негативно отнеслось к такому предложению, ссылаясь на то, «что благодаря уменьшению дохода от треб им стало трудно жить». Никакого решения на собрании церковного совета
принято не было. Затем епископ Кирилл поочередно вызвал к себе инициаторов из церковного совета на беседу, после чего некоторые из них заявили о выходе из совета [3].
В 1960 г. областным финотделом было отмечено, что ориентировочно священнослужители 20 церквей Пензенской области занимались сокрытием своих реальных доходов, т. е. общая сумма не обложенной подоходным налогом прибыли духовенства составила в 1960 г. приблизительно 325 тыс. руб. Уполномоченный Совета по Пензенской области подчеркивал: «Духовенство живет материально обеспеченно. Многие из них приобретают дорогостоящие жилые дома, легко-выеавтомашины,покупаютпредметыроскоши,содер-жат прислугу» [4]. Количество жалоб с претензиями о завышенииподоходногоналогасостороныправослав-ного духовенства в среднем составляло 10-15 в год. В 1951-1953 гг. пензенские священнослужители направляли свои жалобы, главным образом,вместныефи-нансовые органы (26), Министерство финансов СССР (13), уполномоченному Совета по делам РПЦ (10) [5].
Руководство церквей старалось стабилизировать свой материальный уровень, для чего в 1948 г. было проведено специальное совещание пензенского духовенства, на котором обсуждался вопрос о «взаимной помощи церквей друг другу». В пензенской епархии наряду с крепкими «рентабельными» приходами (Кузнецк, Сердобск, Поим и др.) существовали «убыточные», которые не располагали достаточными средствами, чтобысамостоятельнопроизвестиремонт храма,закупитьнеобходимуюцерковнуюутварь и т. д. В итоге было решено оказывать слабым приходам ма-териальнуюпомощь «впорядкепозаимствования» [6].
По заявлению самого уполномоченного, с начала 1960-хгг.государством«осуществлялисьмероприятия по подрыву экономики церквей». Но данная практика применялась и раньше. Накануне празднования своего юбилея в 1948 г. епископу Кириллу было отказано в распространении по епархии «по просьбе верующих» его фотографий, поскольку это способствовало «подогреванию религиозности и личной наживе» [7].
В 1953 г. уполномоченный получил предписание управляющего Пензенской областной конторы Государственного банка СССР за № 23019 Карпова Г.М. следующегосодержания:«Пензенскойобластнойкон-торе Госбанка известно, что русские православные церкви в Пензе имеют значительный приток разменной монеты советского чекана. Наряду с этим, разменная монета из церквей уходит по различным каналам в виде учреждений, организаций и торговых точек, минуякассы Госбанка. Посуществу церкви превращаются в разменные кассы» [8]. В связи с этим церквам было запрещено расходовать поступавшую к ним разменную монету по собственному усмотрению, и все денежные средства вменялось сдавать в кассы ближайших учреждений госбанка. Заведующий Центральной сберкассой Смольков С. в 1957 г. обратился к уполномоченному по Пензенской области по вопросу наличия у духовенства молельного дома Белинска и церкви с. Лермонтово облигаций государственных займов.
Деньги, получаемые по выигрышам от облигаций, распределялись среди узкого круга приближенных лиц. Священнослужителям предлагалось в срочном порядке сдать все облигации государству» [9].
В контексте ужесточения финансовой политики в отношении религиозных объединений была запрещена благотворительность церковных организаций, поскольку она не имела прямого отношения к удовлетворению религиозных потребностей. В соответствии с данной установкой в планах работы уполномоченного Советавкачествеосновныхзадачобозначалось:«При-нятьмеры, направленныена пресечение... незаконных действий религиозных объединений и служителей культов: а) принудительное взыскание сборов и обложений в пользу религиозных организаций, установление обязательных сумм приношений, выделение специальных людей, проводящих сбор «пожертвований» по домам и квартирам верующих и т. д.; б) самовольное проведение сборов добровольных пожертвований верующих на строительство и покупку молитвенных зданий, а также на цели, не имеющие отношения к удовлетворению религиозных потребностей; в) благотворительность...» [10].
Уполномоченный Совета вел тщательный учет обслуживающегоперсоналапензенскихцерквейиосо-бенно их месячных окладов. В 1958 г. всего по Пензенскому региону в церквах и епархиальном управлении работало в качестве рабочих и служащих 199 чел. Наиболее востребованы были бухгалтеры, счетоводы, кассиры, машинистки, просвирни, сторожа, уборщицы и т. д. Выполнять работу в церкви, даже неквалифицированную, было выгодно. Бывший псаломщик церкви Кузнецка Храмов В.М., бывший сотрудник органов милиции, член КПСС так объяснял свой отказ бросить службу вхраме: «Человек я пожилой. Пенсию получаю всего 30 руб. Какие это деньги! В церкви мне платят 100 руб. в месяц. Да помимо оклада, сколько еще приходится продуктов. В родительскую субботу я уносил домой по 2-3 пуда пшена, с пудик рису и мешков семь булок. А ведь в году таких 10 дней бывает. А сколько еще булок, сахару и другого. Только на пасху мне доставалось тысяча штук яиц. Ну, где я еще найду лучшее место! Нет, я не могу бросить службу в церкви» [11].
В октябре 1958 г. в продолжение усиления финансового прессинга на Русскую Православную церковь в несколько раз был увеличен налог на свечное производство; монастырям запретили применять наемную силу; ограничили церковное землепользование; распустили платные церковные хоры. Священников стали облагать более высоким подоходным налогом, в связи с чем в центральные государственные органы сразу хлынул поток жалоб на неправомерное обложение.
Особо пристальное внимание властями было обращено на злоупотребления «служебным положением» в плане незаконного использования «казенных» средств со стороны пензенского духовенства. Так, в апреле 1958 г. Пензенским епархиальным управлением была приобретена легковая машина «Зим» за 25 тыс. руб. у церковного совета Саранского собора.
Однако указанная сумма в кассу Саранского собора не поступила. Причем, ни церковный совет Саранского собора, ни Пензенское епархиальное управление не имели разрешения ни на продажу, ни на покупку указанных автомобилей [12].
В 1959 г. была предпринята проверка православных церквей Пензенской области на предмет наличия и использования легковых машин. в ходе инспекции было выявлено, что «автомашины считались церковными формально, хотя и были в свое время приобретены на средства религиозных общин. Фактически автомашины находились в полном и бесконтрольном распоряжении духовенства этих церквей», главным образом, использовались для частных разъездов по населенным пунктам Пензенского края с целью совершения в домах верующих различных религиозных обрядов, оплачиваемых «мимо кассы». В ходе проверки выяснилось, что при приобретении легковых автомобилей церквами было нарушено Постановление СНК СССРот22 марта1945г., согласнокотороготранспорт-ные средства могли были быть куплены только с разрешения уполномоченного Совета Лысманкина Н.И., который даже не был поставлен в известность. Кроме того, было установлено, что приобретенные машины в Госавтоинспекции зарегистрированы не на церкви, а на подставных лиц. Так, легковая машина «Победа» Мироносицкой церкви (Пенза) числилась на государ-ственномучетезарегистрированнойнабывшегонасто-ятеля этой церкви священника Лебедева М.А. Одна из автомашин «Зим» пензенского епархиального управления была зарегистрирована в автоинспекции в москве как личный автомобиль епископа Леонида, хотя в свое время она была приобретена не за его личные деньги, а на средства епархии. В августе 1959 г. Леонид машину продал, в связи с чем по решению епархиального совета епископу предлагалось ввиду «трудности перерегистрации этой автомашины с его имени на епархию», внести в кассу епархии ее стоимость. После беседыуполномоченного с епископом, поегорекомен-дации епархиальный совет принял постановление от 1 октября 1959 г., в котором признал нецелесообразным содержать автомашины в церквах и предложил религиозным объединениям отказаться от их дальнейшего использования, обслуживающий персонал распустить. Церковные советы решили сдать имевшиеся в их распоряжении машины безвозмездно в фонд государства. Всего в 1959 г. государству было передано 5 легковых автомобилей «Победа» от церквей Мироносицкой ( Пенза), Митрофаниевской ( Пенза ), Казанской ( Кузнецк), Параскевинской ( Кузнецк)иот церк-вис. КозлятскоеНижне-Ломовскогорайона. Машины соответственно затем были переданы областному отделу народного образования для школ-интернатов (2) и областному здравотделу для дальнейшего использования в больницах (3) [13].
Священник церкви с. Хованщино Бековского района Оболенский А.А. за счет доходов от службы приобрел жилой дом и две легковых машины «Волгу» и «Победу». Священник церкви с. Тешнярь Сосновоборского района Евстратов Л.Н. за счет аналогичных
источников купил два жилых дома (в Пензе и Мордовской АССР) и два легковых автомобиля. Бывший священник Митрофаниевской церкви Пензы Родни-ковский Н.В. стал обладателем жилого дома в Пензе, легковой автомашины «Волга», держал личного шофера и прислугу. В беседах Родниковский Н.В. откровенно заявлял: «Мне можно теперь и не служить в церкви. На мой век у меня хватит». По сведениям из компетентных источников, только в Пензе в 1960 г. собственныедомаимели19священнослужителей[14].
В ходе многочисленных проверок были выявлены многочисленные факты, «когда духовенство не довольствовалось получением денежных и натуральных доходов за совершаемые ими религиозные обряды. Многие из них различными путями залезают в церковные кассы и обогащаются за счет средств религиозных общин» [15]. В связи с данными обстоятельствами пристальное внимание было обращено на действия самогоуправляющегоепархиейепископаПензенского и Саранского Леонида. Помимо ежемесячного денежного содержания в сумме 12 тыс. руб. Леонид ежегодно получал из епархиальной кассы «для лечения» по 20-30 тыс. руб. единовременно. Кроме того, Леонид «принимал денежные подачки от духовенства в день т. н. именин и допускал прямые злоупотребления своим положением, занимался вымогательством денег из подчиненных ему церквей. .Только с Митрофанов-ской церкви за последние 2 года он взял таким путем 72,0 тыс. руб.» [16]. «Криминал» заключался втом, что данные суммы укрывались духовенством от обложения подоходным налогом.
Особое волнение у органов власти вызывали самовольные постройки помещений духовенством. В нарушение существовавшего порядка церковные формированиябезнадлежащегоразрешенияиоформ-ления документов производили постройки около церквей зданий и подсобных помещений - сторожек, крестилок, жилых домов для священнослужителей и т. д. После проведенной профилактической работы со стороны уполномоченного церковный совет церкви с. Русская Норка Шемышейского района передал райисполкому незаконно построенные и приобретенные ими 2 дома и деревянный сруб на дом. Была предотвращена незаконная постройка домов при церквах в с. Мокшан и Малая Ижмора. В с. Норовка, Серый ключ Нижне-Ломовского района при церквах были незаконно оборудованы часовни. Райисполком само-чинноснесоборудованныечасовни,церковнуюутварь сдали в действовавшие церкви. Протеста со стороны населения не последовало [17].
Уполномоченным Совета по делам РПЦ на местах также были даны широкие полномочия в решении финансовых вопросов, связанных с деятельностью церквей. С конца 1950-х гг. в беседах с епископ Пензенским и Саранским Феодосий обращал особое внимание на существовавшие в церквах высокие цены на просфоры и свечи, которые, согласно его мнению, являлись«спекулятивными,необоснованнозавышен-ными и непосильно тяжелыми для прихожан церквей, принужденных покупать эти предметы для удо-
влетворения своих религиозных потребностей» [18]. Уполномоченный Попов С.С. настойчиво рекомендовал изучить уровень цен и снизить их с учетом себестоимости и установить минимальные накладные расходы. Причем, по его убеждению,наценка не должна превышать 5-10 %, как в советской торговой сети. Епископ запросил сведения о расценках на просфоры и свечи и пришел к выводу, что «в епархии существует полнейший произвол в этом вопросе. Просфоры продаются по цене от 1-го до 4-х руб. за штуку (в пользу церкви, не считая дохода духовенства за поминовение). В ценах на свечи также большой разнобой» [19]. В следующей беседе с уполномоченным епископ подчеркнул религиозно-символический, добровольный и традиционно-жертвенныйхарактерпросфорисвечей, но признал необходимость корректировки и унификации ценовой политики. По согласованию с уполномоченным по церквам Пензенской области установили следующий прейскурант цен: просфоры - 1 руб., свечи - от 1 до 10 руб. за штуку в зависимости от номера. Предлагалось провести данные финансовые мероприятия с 1 января 1961 г., с перерасчетом на новые день-ги,чтобыцеркви имеливозможность заблаговременно подготовиться к снижению цен,соответственно сократив расходы. Епископ конструктивно подошел к решению проблемы: «. Хотя проектируемое снижение цен, несомненно, поведет к резкому падению доходов церквей, всеже, нужно надеяться, чтоцеркви, проводя всемерную экономию и улучшив учет и сохранность церковных доходов, смогут покрывать минимальные необходимые расходы, потребные для их существова-ния».ОнамечавшихсямерахбылодоложеноПатриар-ху Московскому и Всея Руси Алексию [20].
В конце 1961 г. был проведен по инициативе вла-стейединовременный учет религиозныхобъединений, молитвенных зданий и имущества, находившегося в пользовании религиозных организаций. Пензенский облисполком принял специальное решение «О проведении единовременного учета религиозных объединений, молитвенных зданий и имущества, находящегося в пользовании церковных органов», в соответствии с которым была образована группа по проведению учета [21]. С 1 ноября 1961 г. начался единовременный учет религиозных объединений, молитвенных зданий и имущества религиозных общин области. Значительная часть машин, хозяйственных построек и жилых строений были изъяты из ведения приходов и епар-хий.Вскоревсесвященнослужители былипереведены на твердые оклады. Было серьезно сокращено число людей, работавших в церковной системе, на которых распространялось трудовое законодательство [22].
С 1962 г. была введена новая система оплаты труда, тем самым духовенство лишалось материальной заинтересованности в увеличении численности совершения религиозных обрядов. Однако у данного в целом положительного фискального мероприятия оказалась и оборотная сторона: уменьшение доходов духовенства автоматически повлекло снижение подоходного налога. Т аким образом, в результате перевода духовенства на твердые оклады в течение года посту-
пление подоходного налога в государственную казну сократилось на 70,4 тыс. руб. Уполномоченный справедливо подчеркивал, что «эта сумма, ранее поступавшая в доход государства могла теперь оказаться в церковных кассах и могла быть использована на укрепление церквей» [23]. В целях предотвращения усиления данной тенденции были предприняты меры по изъятию излишних денежных средств у церквей в рамках советской законности. В частности, были использованы возможности добровольного внесения церквами средств в «Фонд мира». Ранее Совет по делам религиозных культов при Совете Министров СССР специальным письмом на места № 4-83 от 26 июня 1958 г. разъяснял, что не рекомендуется «религиозным организациям проводить среди верующих сбор пожертвований в «Фонд мира». Религиозные объединения и духовенство могут, если они пожелают, вносить в «Фонд мира» имеющиеся уних наличные денежные средства, не проводя специального сбора средств на эти цели. .В соответствии с советским законодательством, добровольные пожертвования верующих могут собираться религиозными организациями только на цели, связанные ссодержанием молитвенныхзданий,куль-тового имущества, наймом служителей культа и содержанием исполнительных органов. Сборы пожертвований верующих на какие-либо другие цели могут производиться лишь в особых случаях, получая на это специальное разрешение» [24]. В результате активной пропагандистской работы со стороны уполномоченного среди церковного актива, управляющего Пензенской епархией Феодосия и епископа Поликарпа, местных советских органов, комиссий содействия выполнению законов о культах поступления в «Фонд мира» стали принимать регулярный и систематический характер. С 1961 г. по 1969 г. религиозные православные общины Пензенской области внесли в «Фонд мира» 1661,9 тыс. руб.; в 1975 г. взносы составили уже 457,4 тыс. руб. Заместитель председателя пензенскогооблисполкомаВласовА.Н.указывал,что «этаположительнаяисовершеннодобровольнаяини-циатива религиозных общин должна находить у нас всяческую поддержку. Однако в ряде случаев местные советские органы не проявляют интереса к этому вопросу,незнаюто реальныхфинансовыхвозможно-стях общин и не проводят соответствующей работы, которая побуждала бы общины к внесению свободных денежных средств в «Фонд мира». Только этим может быть объяснен тот факт, что некоторые православные церкви, несмотря на имеющиеся возможности, мало перечисляют денег в «Фонд мира» [25]. В 1981 г. епископ Серафим обратился к исполнительным органам церквей пензенской епархии: «Мы с вамидолжнына делеподдержатьвысокоеделослуже-ния миру нашей святейшей церкви и делать посильные отчисления в Фонд мира. Эта жертва ... угодна Богу. Некоторыецерковныесоветы пензенскойепар-хии делают низкие отчисления. Этим проявляют беспечностьинепонятную греховную скупость» [26]. В 1986 г. в фонд было перечислено 363,9 тыс. руб., в 1987 г. - 401,4 [27].
Взносы в «Фонд мира» значительно превышали поступления в «Фонд охраны памятников истории и культуры». По мнению уполномоченного по Пензенской области Попова С.С., «многие ценнейшие памятники истории и культуры нашей области до настоящего времени не взяты на учет и никем не охраняются, в них не проводится поддерживающий ремонт, в результате чего часть из них приходит в ветхость и разрушается...» [28].УполномоченныйСоветапровелсоответ-ствующую работусцерковниками.В результате управляющий пензенской епархией Серафим разослал всем церковным советам пензенской епархии воззвание: «Архипастырский дом побуждает меня обратиться к вам с призывом более активно участвовать во взносах на охрану памятников. Надеюсь на пробуждение Вашей совести к более активным отчислениям» [29]. В результате, в 1975 г. в «Фонд охраны памятников» составили 110,4 тыс. руб., в 1986 г. - 24,5 [30]. В 1980-е гг. пензенские церкви стали делать отчисления на оказание помощи пострадавшим при аварии на АЭС в Чернобыле, на реставрацию Даниловского монастыря, пострадавших от пожаров Духовной академии и т. д.
Вправославныхцерквахширокопрактиковалась выдача платному обслуживающему персоналу помимо получаемого оклада всякого рода пособий - «наградных», «праздничных», «премиальных» и т. д. К середине 1960-х гг. все незаконные выплаты в результате активных мероприятий со стороны светских властей были прекращены, за исключением ежегодных выплат пособий на лечение духовенству при фактическом уходе служителя культа в отпуск и предоставлении медицинской справки о необходимости лечения [31].
Несмотря на все предпринимавшиеся меры, статистические данные о доходах православных церквей натерриторииПензенскойобластипродолжаливыгля-деть весьма солидно: 1956 г. - 5370,0 тыс. руб., 1957 г. -6178,2, 1958г. - 6156,3, 1959 г. - 6205,0, 1960 г. - 6190,3, 1961 г. - 5630,4, 1964 г. - 1006,1, 1965 г. - 1075,4, 1972 г. -1808,6,1975г.-2032,2,1980г. -2417,7,1986г.-2844,7[32]. Прибыль получалась, главным образом, за счет продажи предметов культов и платы за совершение религиозных обрядов, что в среднем составляло около 80 % всехденежныхдоходов.Совершениетребнадомуоце-нивалось в среднем 3-5 руб. Коммерческие обороты были весьма масштабными. Для извлечения прибыли зачастую использовались незаконные методы. Так, в церкви Сердобска проводилась «продажа верующим по завышенной цене машинного масла, скупаемого в магазинах, . .самодельных икон в переплетах, фотооткрыток общего вида церкви, фотоснимков икон церкви и даже фотокарточек духовенства» [33].
В православных церквах добровольные пожертвования верующих составляли не основную долю, в отличие от коммерческих операций по продаже церковной утвари и предметов культа. За совершение религиозных обрядовверующиедавалисвященнослу-жителям не только деньги, но и продукты - яйца, масло, сахар и т. д. Некоторые церковники затем продавали данные пожертвованные продукты опять же мест-
ным жителям (например, священник с. Русская Норка Шемышейского района Калмыков). Когда уполномоченный Совета встретился с архиепископом Феодосием в 1966 г., чтобы пресечь сложившуюся практику, тот заявил, что «верующие имеют право жертвовать в церковь все, что они пожелают, и церковь имеет право продавать жертвенные вещи и использовать вырученные от продажи деньги на нужды церкви, т. к. это соответствует желанию верующего, сделавшего эти пожертвования» [34].
Наибольший годовой доход имели городские церкви - Мироносицкая (Пенза), Митрофановская (Пенза), церковь Кузнецка, церковь Сердобска, церковь Беднодемьяновска. Наименьший годовой доход имели православный молитвенный дом с. Большой Мичкас Нижнеломовского района, молитвенный дом с. Аришка Никольского района. Часть прибыли православных церквей шла на ремонтные и реставрационные работы [35].
Основными статьями расходов были зарплата служителям культа, членам исполнительных органов и ревизионных комиссий, певчим церковных хоров, обслуживающему персоналу, ремонт и содержание культовых зданий, приобретение предметов культа и религиозной литературы и т. д.
Православные церкви всегда старались откликаться на призывы государства. В 1945 г. проповеди пензенского епископа вызвали, по сообщению уполномоченного Лысманкина Н.И., мощный патриотический подъем у верующих, что выразилось в сборе средств в различные фонды. Об этом епископом Постниковым на имя Сталина И.В. была даже направлена телеграмма [36]. Взносы православных церквей Пензенской области на патриотические цели в 1945 г. составили: Фонд детям и семьям военнослужащих -142 тыс. руб., Фонд инвалидов Отечественной войны -45 тыс. руб., 4-й военный заем церквами, церковным духовенством - 1914 тыс. руб., 4-й заем наличными деньгами - 1385 тыс. руб., облигации Фонда детям военнослужащих - 500 тыс. руб. [37].
В 1946 г. на патриотические цели действовавшими церквами Пензенского края было внесено 3157449 руб., из них 292825 руб. - священнослужителями лично. Практика поступления средств на патриотические цели настолько выходила за рамки законности, что Патриархия выслала на места специальные указания, на основе которых пензенский епископ в 1947 г. разослал священнослужителямраспоряжение «О прекращении специальных денежных сборов в церквах на патриотические цели» [38].
В 1949 г. православные приходы Пензенской области подписались на государственный заем в сумме 741 тыс. руб., духовенство - 95925 руб. На государственный заем«Развитие народного хозяйстваСССР-выпуск 1952 года» служители православного культа Пензы подписались на 18,4 тыс. руб. [39].
Однако и здесь не все проходило мирно, по «обоюдному согласию». В июне 1952 г. на имя Его Высокопреосвященства архиепископа Пензенского и Саранского Кирилла поступила докладная записка
от настоятеля Михаило-Архангельской церкви с. Лермонтова протоирея Михайлова М.И. о проведении государственного займа, для чего на священнослужителей храма было оказано фактически силовое давление со стороны членов комиссии по подписке сельсовета -их неоднократно вызывали, затем требовали незамедлительного взноса и т. д. Священник Архаров С. на запрос архиепископао заемеоткровеннонаписал:«Кам-пания ... была очень принудительна. Я давал согласие за церковь 5 тыс., но они и резона не принимают. Предложили 10 тыс. Присутствовал и я, и церковный совет, ревкомиссия и 12 чел. «двадцатки», с 5 вечера и до 12 ч. ночи они держали и настаивали на подписи». Хотя верующиедоказывали,чтоденежнымисредства-ми в таком объеме они не располагают, указывали на необходимость ремонта крыши, отсутствие денег на выплатуобслуживающемуперсоналуцеркви,никакие доводы представители органов власти не воспринимали. Архаров С. подчеркивал, что «как большие праздники, то они срывают у нас службу. А налог налагают великий на меня. Очень плохой доход - гривенники, пятачки.» [40].
Иногда же сотрудничество религиозных общин и советских органов выходило за рамки дозволенного. В 1948 г. уполномоченный Совета Лысманкин Н.И. сообщал в столицу, что «наблюдаются факты ... срастания работников сельских советов и руководителей колхозов с церквами, например, церковный старости с. Козлятское Нижне-Ломовского района занимает в колхозе деньги на ремонт церкви, и обратно, колхоз иногда занимает деньги у общины» [41].
В 1980-е гг. в связи с некоторой либерализацией государственно-церковных отношений государственные и советские органы стали чаще идти навстречу религиозным общинам в непринципиальных вопросах. Так, в 1986 г. горрайисполком без особых проблем разрешил 17 православным организациям области провести строительные, ремонтные и реставрационные работы [42].
Таким образом, православные религиозные организации представляли собой довольно сложный социальный механизм, одной из функций которого было финансовое самообеспечение. Доходы РПЦ складывались из коммерческих операций по реализации церковной утвари, совершения треб, добровольных материальных поступлений, жертвоприношений верующих и т. д. Различного рода «внеплановые» материальные сборы с верующих пресекались уполномоченными Совета.
Финансовые отношения советских властей и православных общин сводились, главным образом, к контролю финансовой религиозной деятельности, что
непосредственно выражалось в финансовом прессинге, усилении налогового бремени и т. д.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. ГосударственныйархивПензенскойобласти(ГАПО). Ф. 2392. Оп. 1. Д. 123. Л. 137.
2. ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 26. Л. 285.
3. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 6. Л. 10-11.
4. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 5. Л. 41.
5. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 11. Л. 29.
6. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 37. Л. 117-118.
7. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 5. Л.18; Ф. 2392. Оп. 1. Д. 20. Л. 108.
8. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 27. Л. 17.
9. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 27. Л. 369-370.
10. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 40. Л. 45.
11. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 27. Л. 265.
12. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 29. Л. 100.
13. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 28. Л. 190-193.
14. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 29. Л. 276.
15. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 29. Л. 277.
16. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 29. Л. 277.
17. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 29. Л. 229.
18. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 31. Л. 346.
19. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 29. Л. 347.
20. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 79. Л. 48.
21. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 37. Л. 116.
22. Российский Государственный архив новейшей истории (РГАНИ) Ф. 4. Оп. 16. Д. 772. Л. 106.
23. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 27. Л. 248.
24. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 25. Л. 9.
25. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 66. Л. 124, 127.
26. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 102. Л. 69.
27. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 125. Л. 28.
28. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 70. Л. 192.
29. РГАНИФ. 5. Оп.33.Д.126. Л.38;ГАПО Ф. 2391.Оп. 1. Д. 14. Л. 23; Ф. 148. Оп. 1. Д. 37. Л. 13; Д. 4617. Л. 99.
30. ГАПО Ф. 148. Оп. 1. Д. 5235. Л. 52; Ф. 2392. Оп. 1. Д. 125. Л. 26.
31. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 14. Л. 23; Ф. 148. Оп. 1. Д. 37. Л. 13; Д. 4617. Л. 99.
32. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 29. Л. 277; Д. 77. Л. 37; Д. 101. Л. 3.
33. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 27. Л. 316.
34. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 49. Л. 7; Д. 66. Л. 122; Ф. 2391. Оп. 1. Д. 3. Л. 22.
35. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 14. Л. 23.
36. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 3. Л. 102.
37. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 27. Л. 128.
38. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 5. Л. 100.
39. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 7. Л. 88.
40. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 19. Л. 151,152.
41. ГАПО Ф. 2391. Оп. 1. Д. 6. Л. 12.
42. ГАПО Ф. 2392. Оп. 1. Д. 125. Л. 34.
