CC BY
36
? было всеобщим. Студенты, ерничая, возрождали пионерские традиции: красные галстуки, испанки, горны, барабаны, отрядные линейки и пионерские костры. Все это обильно заливалось пивом и иными напитками, а на сцене с революционным репертуаром выступали рок-группы. Всем полагалось петь песни хором, Это, конечно, был невинный студенческий стеб, но явно антибуржуйский.
До сотни тверяков участвовали в апрельских событиях в Москве. Они-то и стали инициаторами брошенного администрации вызова. Студенты провозгласили территорию кампуса оккупированной зоной и призвали всех на борьбу с захватчиками на "антиправительственный митинг". Митинг, как и костер, из-за дождя не состоялся, и народ ушел в общежитие продолжать "революцию", дружно распевая "Интернационал". Очевидцы свидетельствуют, что слова, оказывается, знали все!
Реакция властей была своеобразной . В студгородок прибыло 6 машин с ОМОНом, в бронежилетах, в касках и с автоматами. Щитов и дубинок у них почему-то не было. Администрация напугала военных сообщением, что кампус захвачен анпиловцами.
С криками "Всем лежать, б. . .!" ОМОНовцы принялись яро штурмовать общежития. Студенты не сопротивлялись, а многие уже спали. Закрытые двери привели вояк в ярость. Двери вышибались, студентов били ногами и ставили к стенке. Те в ответ перекрыли этажи решетками, забаррикадировались и стали забрасывать вояк бутылками. Особенный интерес штурмовавших почему-то вызывали женские комнаты. Общаги долго не продержались. Всех их защитников водворили в "упаковки", ОМОН, конфисковав пионерскую атрибутику и обнаруженное спиртное, удалился восвояси. Более сотни студентов обратилось в травмпункт, а главным итогом сорванного праздника было учреждение в ТГУ "Студенческой защиты".
У нас в Сибири пионеры студенческого сопротивления учились в Иркутске. В 1995 году митинг протеста против сокращения стипендиального фонда, что затрагивало интересы 90 % студентов, собрал более 10 тысяч человек. Студенты хотели встретиться и переговорить с губернатором Ю.А. Ножиковым, который от этого уклонился. Митинг был блокирован ОМОНом и большегрузными автомобилями. Оторопевшие студенты попыток прорыва не предпринимали. Помня о Москве, милиция оторопела не менее. Студенты все-таки дождались губернатора и,
С. Г. СИЗОВ
Омский государственный технический университет
УДК 342.5(571.1)+07(571.1)
Взаимоотношения власти и прессы в 1946-1953 гг. изучены достаточно слабо. Но значимость этой темы несомненна. При полном отсутствии телевидения (а в сельской местности нередко не было и радио), газеты и журналы в послевоенные годы выступали важнейшими средствами воздействия политического режима на массовое сознание. В условиях восстановления народного хозяйства, проведения крупных идеологических кампаний, сложной внешнеполитической обстановки ("холодная война"), печать должна была помочь властным структурам
успокоенные его обещаниями, мирно разошлись. Но на следующий день активисты протеста при помощи материалов фото- и видеосъемки были обнаружены и подвергнуты внесудебному преследованию. А местные СМИ сообщили - вы правильно подумали! - о пьяном дебоше, учиненном студентами в центре города.
Конституционные права молодежи России и, особенно, право на образование ущемляются. Высшее образование становится все более и более недоступным рядовому гражданину. Студент не испытывает оптимизма и уверенности в завтрашнем дне. Правительство страны до сих пор внятно не обозначило свою позицию по отношению к высшей школе и получающим высшее профессиональное образование. Студент подозревает, что, весьма вероятно, бесплатно вуз окончить ему не дадут. Но он категорически против этого и готов биться за свое право учиться бесплатно. Даже в сытом и спокойном городе, как показывали мониторинговые исследования, проведенные автором статьи в 1996-2000 годах, более двух третей студентов вузов готовы к самым активным действиям по защите своих конституционных прав. Общество не должно забывать, что "...оставаясь воспитывающим и образовательным институтом, высшая школа является частью социального механизма, который апробирует способности индивидов, просеивает их, селекционирует их и определяет их будущие социальные позиции" [1].
А СМИ делают вид, что студент рад заморской жвачке, ибо давно выбрал "пепси".
Поэтому статью мы закончим высказыванием известного философа Эдварда Теллера: "Существует два института, которые необходимо уничтожить человечеству: это мафия и телевидение".
Страна, и молодежь в том числе, ждет разумного управления, ибо от импульсивного манипулирования устали даже сами власти.
Литература
1. Сорокин П.А. Цивилизация. Общество. - М.: Политиздат, 1992.-е. 409.
САЛОХИН Николай Павлович, доцент Омского государственного технического университета.
консолидировать советское общество, способствовать мобилизации населения на решение острейших проблем, а также не допустить развития инакомыслия.
Руководящие партийные органы в послевоенный период постоянно обращались к проблемам работы прессы, пытались улучшить работу как центральной, так и местной печати. С этой целью Центральным комитетом ВКП(б) было издано несколько постановлений: "О мерах по улучшению областных газет "Молот" (г. Ростов-на-Дону), "Волжская коммуна" (г Куйбышев) и "Курская правда" (30 июля 1946 г.),
ВЛАСТЬ И ПРЕССА В ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД (НА МАТЕРИАЛАХ АРХИВОВ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ)
В СТАТЬЕ РАССМОТРЕНЫ ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ВЛАСТИ И ПРЕССЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 1940-Х - НАЧАЛЕ 1950-Х ГГ. НА МАТЕРИАЛАХ АРХИВОВ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ, ВОСПОМИНАНИЙ ЖУРНАЛИСТОВ АВТОР ИССЛЕДУЕТ МЕХАНИЗМЫ КОНТРОЛЯ НАД ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ ПЕЧАТИ СО СТОРОНЫ ОРГАНОВ ВКП(Б)-КПСС, ЦЕНЗУРЫ, УПРАВЛЕНИЙ МГБ.
"О недостатках в работе с письмами трудящихся в редакции газеты "Известия"" (9 февраля 1951 г.), "О мерах по улучшению районных газет* (24 января 1952 г.), "О мерах по улучшению городских газет" (19 июля 1952 г.).
Эти документы ставили целью улучшить кадровый состав редакций, повысить профессионализм работников печати, сделать газеты более интересными для читателей. ЦК ВКП(б) не был удовлетворён и тем, как пресса работает с письмами читателей, освещает работу промышленных предприятий и учреждений культуры, пропагандирует передовой опыт, социалистическое соревнование, критикует существующие недостатки. Партийные и государственные органы на местах должны были усилить внимание к прессе, а также оказывать ей необходимую помощь. И такие меры действительно принимались в Западной Сибири [1]. Принятые решения имели некоторые положительные последствия, но нельзя сказать, что после выхода постановлений партийных органов периодическая печать стала более интересной и содержательной. Многочисленные ограничения деятельности прессы, жёсткий контроль партийных органов и цензуры не позволяли ей серьёзно измениться в лучшую сторону.
В 1947 г. в Тюменской области выходило 39 газет: 34 районных с периодичностью один раз в неделю, тиражом от 700 до 2800 экземпляров, 2 городских с периодичностью три раза в неделю, с тиражом 400 экземпляров, 2 окружных с периодичностью пять раз в неделю, тиражом 3500 - 4500 экз. одна областная ("Тюменская правда") периодичностью пять раз в неделю, тиражом 30 тыс. экз. [2] Тюменский обком обращался в ЦК с просьбой об увеличении тиражей и периодичности крупнейших газет. [3]
В послевоенный период редакции областной и городской прессы имели однотипную структуру. Во всех газетах существовали отделы: партийной жизни, пропаганды, экономический, советского строительства и культуры, писем. Примерно по той же структуре строились районные и многотиражные газеты. Ведущими темами газет той поры были следующие: восстановление народного хозяйства, вопросы внутрипартийной работы, развёртывание социалистического соревнования, пропаганда передового опыта. [4]
Обкомы партии постоянно следили за работой периодической печати. Об этом, например, красноречиво свидетельствуют следующие цифры о деятельности Тюменского обкома. С января по ноябрь 1947 г вопросы связанные с деятельностью газет, заслушивались на бюро Тюменского обкома ВКП(б) 6 раз. Обкомом было проведено 14 совещаний с работниками районных газет (с выездом в райцентры). Отдел пропаганды и агитации обкома систематически составлял закрытые обзоры местных газет и посылал их в редакции. 23 открытых обзора местных газет было напечатано в "Тюменской правде", причём в половине обзоров были отмечены положительные стороны в работе газет, а в другой половине содержались критические замечания. Кроме того, в обкоме были проведены беседы с 11 редакторами газет и проводились беседы о работе газет с 8 секретарями райкомов и заведующими отделами пропаганды райкомов ВКП(б). [5]
Положение прессы и журналистов в период "позднего сталинизма" было действительно сложным. Говорить о какой-либо независимости печати в эти годы просто не приходится. О том, насколько правдивой была советская пресса, свидетельствовали и сами журналисты (для историков некоторые их откровенные высказывания сохранили документы органов МГБ).
Весьма показательная история, в этой связи, произошла в Кемерове. В апреле 1949 г. здесь находились специальные корреспонденты двух столичных газет. М.С. Рошаль представлял газету "Известия", а С О. Гринфельд- газету "Труд". Сразу после своего приезда они оказались "под колпаком" местного управления МГБ. Особый интерес к московским журналистам, вероятно, был связан и с их
национальной принадлежностью (евреи). (В это время уже началась борьба с "космополитами"). Но не менее вероятно, что такой интерес органы проявляли ко всем заезжим журналистам независимо от национальности. Корреспонденты были не в меру откровенны и "органы" через своих осведомителей быстро набрали на них компрометирующий материал.
Вскоре Управления МГБ направило в обком "спецсообщение" об "антипартийном поведении" корреспондентов [6]. Есть информация, что в последующем, первый секретарь обкома ВКП(б) знакомил с этими фактами инспектора по кадрам газеты "Известия". Последствия для журналистов нам неизвестны.
"Спецсообщение" - документ интересный, поскольку даёт представление о реальном положении журналистов и советской прессы. Что же говорили корреспонденты в минуты откровенности?
Вот несколько высказываний на интересующую тему Максима Рошаля. "...Советским журналистам - газетчикам приходится много приукрашивать, а не описывать то, что есть. Будучи в Бодайбо, я вечером получил задание описать, как прошел день. Секретарь горкома был мой хороший друг, и я позвонил по этому вопросу к нему. Он ответил: в городе было три человека трезвых, в клубе вышибли входные двери и сломали четыре окна, на лекции было пять пьяных слушателей, и те во время лекции спали..., а писать вместо этого пришлось, что были народные гулянья в парках, и прочитан ряд содержательных лекций, и после культурно проведенного отдыха рабочие ещё с большей энергией примутся за работу, ещё упорнее будут бороться за перевыполнение плана...".
"...Мы пишем только так, как нам говорят; не будешь писать, что говорят, значит - не заработаешь. Надо поехать на завод, взять справки, как у них выполняется пяти-леточка, и передать ночью в Москву, чтоб к празднику получить деньги".
"У нас все клянутся в критике и самокритике, но разоблачительных корреспонденций не любят и не печатают. Теперь спрос на корреспонденции о чём-нибудь светлом и благородном".
Как видим, реальное положение журналистов мало напоминает пропагандистские постулаты о свободе печати, а подлинная жизнь советских людей порой была достаточно далека от картин, представленных на страницах газет. В послевоенной жизни советских людей было действительно немало героического и прекрасного, но были тяжёлые и неприятные факты, о которых говорить было небезопасно, а уж писать в газетах и вовсе было невозможно. (Речь даже не идёт об обсуждении в газете политических вопросов. Невозможно было написать в прессе, к примеру, о реальных тяготах жизни в послевоенной деревне или голоде 1946 - 1947 г.) Но если спецкорреспонденты московских изданий могли всё-таки чувствовать некоторую самостоятельность во взаимоотношениях с местным начальством (отсюда, вероятно, и "непозволительная" вольность в речах), то положение журналистов областных и районных газет было куда менее свободным.
В Западной Сибири основная часть прессы явлалась органами ВКП(б): краевых, областных районных, парткомов заводов, вузов. Хотя одновременно они являлись и органами областных, городских и районных исполкомов Советов, но все основные вопросы жизни газеты решали партийные органы. Главный редактор областной газеты назначался обкомом ВКП(б), являлся членом бюро обкома и, таким образом, как бы совмещал в себе журналиста и партийного работника. Отдел пропаганды и агитации утверждал план работы газеты, следил за кадровым составом сотрудников (в плане благонадежности и "чистоты" их биографии), проводил совещания редакторов газет. Этот же отдел внимательно следил за публикациями местных газет. В каждой газете имелась ячейка ВКП(б), которая была обязана проводить в
публикациях партийную линию. Кроме того, газеты находились под строгим присмотром цензуры. Эта система контроля в определённой степени воспроизводилась и на других уровнях (города, районы, учреждения), хотя в послевоенный период не все районы и города Западной Сибири имели свои собственные органы печати.
Некоторая часть прессы являлась органом обкомов и горкомов ВЛКСМ (эти издания восстанавливаются в Западной Сибири в 1950 г.), но вся деятельность молодежных газет находились под контролем не только комсомольских (там тоже имелись отделы пропаганды и агитации), но и партийных структур.
Пресса, прежде всего, должна была строго следовать генеральной "линии партии". Западносибирские областные газеты полностью перепечатывали Постановления ЦК ВКП(б), пространные выступления руководителей партии и правительства на торжественных заседания или во время выборов. Провинциальная пресса была обязана перепечатывать наиболее важные статьи из центральных газет (в особенности газеты "Правда"). В особенности это касалось статей, имеющих прямое отношение к проводимым идейно-политическим кампаниям. Много места в западносибирских газетах (как и в провинциальной прессе других регионов) отводилось информации о положении в мире. В те годы это имело важное пропагандистское значение, создавало атмосферу "осаждённой крепости". Полностью воспроизводились сообщения ТАСС по важнейшим международным событиям, выступления советских представителей в ООН и других международных организациях.
Что касается местной тематики, то газеты должны были показывать героику трудовых будней, распространять передовой опыт, создавать картину всеобщего благополучия и радостной жизни.
В то же время, периодической печати разрешалось писать и об отдельных недостатках. Более того, газета в условиях развёрнутой кампании "критики и самокритики" была обязана (в строго определённых границах, конечно) быть и взыскательным критиком. Фактически редакторы местных газет вынуждены были вести себя очень осторожно. Они боялись обвинений в отходе от "генеральной линии" и конфликтов с начальством, но в то же время должны были разоблачать недостатки. Критика редко поднималось выше уровня председателей колхозов и директоров учреждений и предприятий.
В марте 1948 г. в Барнауле проводилось совещание редакторов городских и районных газет [7]. С докладом на совещании выступил первый секретарь крайкома ВКП(б) М.Д. Корабельников. Его выступление-свидетельство того, что партийные органы полностью руководили работой печати. В докладе рассматривались все проблемы: начиная от вопросов развития материальной базы и заканчивая идейно-художественным содержанием газет. Наиболее интересны для понимания особенностей взаимоотношений властей и прессы были ответы М.Д. Корабельникова на вопросы редакторов местных газет. (Вопросы тоже были заданы довольно любопытные.)
Вопрос редакторов: "Можно или нет в районной газете помещать критические материалы о секретаре райкома партии и председателе райисполкома?". Вот ответ первого секретаря крайкома: "Я думаю, что решения ЦК партии дают прямой ответ на этот вопрос. (Вероятно, речь идёт о развёртывании "критики и самокритики",-С.С.). Я считаю не совсем правильной ориентацию, когда говорят, что газета не может выступать против отдельных работников райкома или райисполкома. Если речь идёт о недостатках в работе, не связанных с работой райкома, а лично его (секретаря райкома, председателя райисполкома) при выполнении заданий. Поехал, допустим, председатель в командировку и ничего не делает. Почему газета не может выступить и сказать об этом товарище, что он ничего не делает. Противопоставлять себя против райкома и
райисполкома газета не имеет права. В связи с этим, неправильное сложилось мнение у некоторых редакторов, которые считают, что нельзя критиковать прокурора, судью, уполминзага (уполномоченного министерства заготовок. -С.С.), МВД, МГБ и другие организации. Но критиковать надо умеючи, надо смотреть, за что критиковать и как. Если вы возьметесь критиковать начальника РО (райотдела.- С.С.) МГБ за его работу, как он ведёт работу, по-моему, ничего не выйдет. Или начальника РО МВД, если возьмётесь за критику его работы, как он работает, то ничего не выйдет.-Если вы выступите по адресу прокурора, о том, что у него лежат дела, он не продвигает их и вы об этом знаете, почему вы не можете написать? Нужно написать".
Еще один вопрос редакторов: "Можно ли критиковать депутатов сельсовета за плохую работу, за плохое руководство постоянно действующими комиссиями?" Ответ М.Д. Корабельникова: "Почему же нельзя? [Надо] напоминать депутату, что он слуга народа. (...)" [8]. Вопросы показывают, что редакторы местных газет зачастую не решались публиковать критические материалы не только о партийных и советских начальниках районного уровня, но даже и о депутатах сельсовета (ведь кандидатуры депутатов, так или иначе, утверждались партийными органами). В свете требований "сверху" о развёртывании "критики и самокритики, газетчики хотели получить чёткие инструкции и поддержку первого секретаря крайкома.
Ответы М.Д. Корабельникова весьма характерны. Во-первых, в самом начале ответа он ссылается на решения ЦК и, таким образом, подстраховывается от возможных недоброжелателей. Во-вторых, он довольно чётко формулирует основополагающий постулат: газета может критиковать человека за его личные недоработки, даже если он секретарь райкома, но нельзя критиковать райком или райисполком в целом (т.е. прямо запрещает делать это). В-третьих, Корабельников в весьма туманных и двусмысленных выражениях говорит о возможности критики силовых структур. Из его речи фактически вытекает следующее: вообще-то критиковать можно, но лучше не стоит. Думается, что привыкшие к партийному "новоязу" редакторы поняли, что лучше этих вопросов вообще не касаться. Да и возможность критиковать секретаря райкома партии в районной газете, скорее всего, рассматривалась чисто теоретически. Такие вопросы не было принято выносить на суд общественности. При необходимости редактор постарался бы обратиться в партийные инстанции. И, в крайнем случае, с критикой районного секретаря выступила бы областная газета.
Противоречивость существующего положения местных газет весьма наглядно показывает ситуация, возникшая в Томской области в 1946 г. В ходе проверки комиссией обкома газеты "Причулымская правда" (орган Асиновского райкома ВКП(б) и того.же Совета депутатов трудящихся) один из проверяющих в отчете Томскому обкому ВКП(б) о работе газеты высказывается следующим образом: "...Редакция за 3 месяца, несмотря на известные ей факты, не пыталась подвергать критике работников... наркомдела, районо и других отделов райисполкома и райкома ВКП(б)". Одновременно другой проверяющий в своей рецензии обратил внимание на достаточно безобидную реплику газеты о том, "куда смотрит райком партии". В ответ он счел нужным заметить: "Ответственный редактор газеты "Причулымская правда" тов. Черняткин, видимо, забыл, что газета является органом райкома ВКП(б) и райисполкома..." [9].
Газета действительно не имела права прямо критиковать райком и райисполком, высокопоставленных представителей местной номенклатуры. Население должно было пребывать в полной уверенности, что райком проводит правильный курс. В то же время, газета должна была информировать вышестоящие партийные органы об имеющейся в её распоряжении негативной информации. Подобные факты направлялась в обком ВКП(б) и в органы государственной безопасности.
Вто же время, редактор газеты, как правило, находился под покровительством первых лиц местных партийных органов и органов госбезопасности. Они, в случае необходимости, готовы были защищать свой орган печати от внешней критики со стороны. Достаточно наглядно иллюстрирует это ситуация, возникшая на XII пленуме Томского обкома ВКП(б) в июле 1948 г. Преподаватель ТГУ Попов, стремясь продемонстрировать свое верноподданническое отношение к партии и лично т. Сталину, выступил с резкими обвинениями в "недостаточном большевизме, преданности делу партии и Сталина" в адрес главного редактора газеты "Красное знамя" (орган Томского обкома) за то, что тот в своей речи на открытии музея Сталина в с. Нарым недостаточно славословил вождя. Однако, вопреки своим ожиданиям, он не только не получил поддержки со стороны пленума, но и был грубо осажен представителем обкома ВКП(б) и начальником областного Управления МГБ Турчаниновым [10]. Критиковать областную газету и её редактора за политические ошибки на пленуме обкома могли только руководители высокого ранга.
Другой интересный эпизод, связанный с взаимоотношениями властных структур и местной печати произошёл в городе Анжеро-Судженске. Здесь в декабре 1946 года на 1Х-Й городской партконференции, много нареканий прозвучало в адрес первого секретаря горкома П.П. Иноземцева. А редактор городской газеты "Борьба за уголь" Смирнов пожаловался на пренебрежительное отношение первого секретаря к "четвертой власти". В частности, Смирнов сказал: "Я, как редактор газеты, работая здесь два месяца, получил несколько кличек: "клеветник", "карьерист" и т.д. Я считаю, что товарищ Иноземцев нетактичен, груб и много позволяет себе вольности, переходящей за пределы партийной работы. Были случаи, когда тов. Иноземцев заявлял, что пока у меня есть сила, то выбью кой-кому зубы. Были такие случаи, когда тов. Иноземцев давал распоряжения на бюро горкома ВКП(б) коммунистов приводить с милиционером. На бюро горкома он заявил, что министра надо посадить в тюрьму". Резюмируя, Смирнов заметил: "Я считаю, что такую практику в работе горкома ВКП(б) нужно изжить". Но редактор газеты так и не был услышан большинством собравшихся. Грубость партийного начальника не впечатлила участников конференции. Они фактически не прореагировали на выступление Смирнова, избрав Иноземцева в состав горкома (184 голоса было подано "за", 18-"против") [11].
О том, насколько непростым было положение редактора газеты в сталинские времена, свидетельствуют и жёсткие требования органов ВКП(б) к правильности цитирования вождей. Партийные органы и цензура обращали особое внимание на правильность, приводимых в местной прессе, цитат из речей Сталина и других руководителей.
27 августа 1948 г отдел пропаганды и агитации Кемеровского обкома ВКП(б) направил специальное письмо редакторам районных, городских и многотиражных газет. В письме обращалось внимание на "безответственность" некоторых редакторов, которые позволяли публикацию цитат вождя в "извращенном" или "искаженном" виде. Такие действия расценивались обкомом как "серьезные политические ошибки, свидетельствующие о притуплении бдительности и бесконтрольности ряда редакторов за печатанием газеты" [12]. Отдел пропаганды и агитации обкома требовал, чтобы редакторы лично проверяли приводимые цитаты по первоисточникам. Словам вождя придавалось почти сакральное значение. Далее в письме редакторам следовало предупреждение: "Случаи искажения цитат классиков марксизма-ленинизма, руководителей нашей партии и правительства, должны обсуждаться в райкоме, горкоме ВКП(б), а виновные строго наказываться" [13].
Определённую трудность в работе редакции местных газет представляло (кроме строгостей с цитатами вождей) наличие огромного числа запретных тем и засекреченных
сведений. Органы цензуры нередко обращали внимание партийных комитетов на подобные ошибки газетчиков и требовали покарать виновников [14].
В воспоминаниях писателя и журналиста Леонида Васильевича Шевчука отражены эпизоды его работы в различных газетах Омска в послевоенный период. Заслуживает внимания история о публикации одного критического материала в газете "Молодой сталинец" (прежнее название "Молодого сибиряка") в 1952 году. Последствием этой публикации стало изгнание Л. Шевчука из газеты и осуждение по ст. 58-10 одного из сотрудников газеты Эдуарда Брижатюка [15].
Л. В. Шевчук в то время заведовал отделом литературы и искусства газеты "Молодой сталинец". В его отделе работал выпускник ветеринарного института, член КПСС Э. Брижатюк. Вдохновлённые словами Маленкова о том, что "нам нужны свои Гоголи и Щедрины", молодые журналисты решили подготовить "острый" материал. Узнав, что в Сибирском автодорожном институте (СибАДИ) есть один "неисправимый" студент (лентяй, хулиган, вор и пьяница), журналист Эдуард Брижатюк отправился туда. Оказалось, что нерадивый студент СибАДИ Арнольд Владимиров - сын заместителя начальника областного Управления МГБ. Арнольд регулярно устраивал драки и попойки, воровал, сдавал чужие чертежи, выдавая их за свои. За все эти неблаговидные дела его исключили из комсомола, отчислили из вуза, но затем, после звонков влиятельного отца, всё изменилось. Центральный райком ВЛКСМ не утвердил решение первичной комсомольской организации, а дирекция СибАДИ снова зачислила Владимирова в число студентов. Арнольд, почувствовав, что все ему сходит с рук, продолжал подобные выходки.
После встречи с Э. Брижатюком студенты написали письмо в редакцию газеты "Молодой сталинец" с подробным изложением всех фактов. Материал под заголовком "Неисправимый Арнольд Владимиров" был опубликован 26 ноября 1952 г. Примечательно, что перед публикацией письмо студентов, конечно, посмотрело, и редакционное начальство. Вот как описывает их реакцию Л. Шевчук: "Теперь не тридцать седьмой год", - авторитетно сказал Павел Кудряшов, наш товарищ, в прошлом - фронтовик, в настоящее время бывший в редакции секретарем партийной организации". А редактор газеты B.C. Молотов, одобрив материал в рукописи, сказал: "Вот его (полковника МГБ Владимирова) вызовут в Административный отдел обкома..." [16].
Но события стали развиваться по-другому. Через несколько дней Эдуард Брижатюк был арестован. Чтобы отвести подозрение в расправе за публикацию письма студентов, журналиста обвинили в других "грехах". Во-первых, в "клевете на советскую науку и выдающегося её представителя Т.Д. Лысенко". Брижатюк в одном из разговоров с товарищами ещё во время учебы в институте когда-то заметил, что Лысенко "больше теоретик, чем практик", т.е. "принизил" роль "народного академика". Участник Великой Отечественной войны Брижатюк оказывается, ещё и "принизил" советскую боевую технику, когда делился впечатлениями о кинофильме "Третий удар". Эдуард Брижатюк был осуждён за эти "преступления" по ст. 58-10 на десять лет.
Леонида Шевчука исключили из комсомола "за притупление политической бдительности и моральную неустойчивость' (выпивал вместе с "врагом народа"), выгнали из "Молодого сталинца". Долгое время он жил в ожидании ареста. С трудом молодому журналисту удалось устроиться в многотиражку речников "Советский Иртыш". Но и там он допустил промах. В омский горсовет избирался (как почетный депутат) И.В. Сталин. Шевчуку поручили написать об этом заметку, но он, на свою беду, перепутал номер избирательного участка (в здании школы их было два). Шевчука немедленно уволили "за грубую политическую ошибку".
Поиски новой работы ни к чему не приводили. Возможно, Л. Шевчука спасло от более печальной судьбы то, что он уехал из города и некоторое время жил у брата. Вскоре умер Сталин, и обстановка в стране изменилась. Вернувшись в Омск, Шевчук написал письмо в обком КПСС и ему разрешили вернуться на работу в газету речников "Советский Иртыш" [17].
Итак, власть призывала к "критике и самокритике", но, как видим, попытка журналистов опубликовать письмо студентов с разоблачением похождений сына замначальника Управления МГБ жестоко наказывается. Один журналист оказывается в лагере. Другой - перспективный провинциальный литератор - изгоняется из комсомола, из газеты, мгновенно становится изгоем. Вторая "политическая ошибка" Шевчука, казалось бы, ставит крест на его журналистской судьбе. Но, вот меняется общественно-политическая ситуация в стране, и именно обком КПСС, в конечном счёте, возвращает Шевчуку место в многотиражке (но не более того).
Таким образом, в послевоенные годы отношения властных структур (партийных органов) и печати характеризуется стремлением власти осуществлять полный контроль за деятельностью прессы. Органы ВКП(б) - КПСС решают все возникающие материально-технические, организационные и кадровые вопросы печати. Исполкомы и депутатский корпус Советов не оказывали значительного влияния на деятельность прессы. Местная печать активно используется партией для мобилизации населения на решение поставленных задач руководством ВКП(б) - КПСС.
В Западной Сибири отделы пропаганды и агитации обкомов внимательно следят за выполнением плана работы газеты, который утверждался на бюро обкома (у районных и городских газет на соответствующем уровне партийных структур). Партийные органы контролировали также кадровый состав журналистов, отсекая политически неблагонадёжных. Руководители областных партийных газет являлись членами бюро обкомов партии, редакторы областных комсомольских изданий - членами бюро обкомов ВЛКСМ. Осуществлялась чёткая координация партийной пропагандисткой работы и деятельности прессы. Печать Западной Сибири в послевоенные годы активно пропагандировала передовой опыт, достижения новаторов, почины на местах (например, по радиофикации деревни, строительству сельских клубов и библиотек). В то же время она участвовала в проведении идеологических кампаний по борьбе с "низкопоклонством перед Западом", "вейсманистами-морганистами" (генетиками), "космополитами", "формалистами" в искусстве.
Несмотря на официальные призывы к развёртыванию "критики и самокритики", пределы критических публикаций были жёстко определены. В местной прессе критика крайне редко поднималась выше отдельных руководителей предприятий и организаций, председателей колхозов, секретарей парторганизаций низшего уровня. Страницы газет заполнялись в основном пропагандистскими материалами, лакировавшими действительность. Существовало огромное число закрытых тем и засекреченных сведений. Тщательный контроль за этим осуществлялся цензурой (Обллитом). При обнаружении политических ошибок партийные органы незамедлительно ставились в известность.
Абсолютное большинство журналистов местных газет являлись членами ВКП(б)-КПСС и были вполне лояльны к существующей власти. Вместе с тем, они, как правило, понимали "пределы остроты" своих критических
материалов. Общественно-политическая атмосфера тех лет заставляла работников газет очень внимательно прислушиваться к голосу "внутреннего цензора". Ошибки в этом вопросе грозили серьёзными неприятностями. Журналисты знали о реальном положении дел, поскольку часто бывали в командировках и получали многочисленные письма от читателей о нерешённых проблемах, но написать о многих реалиях не имели возможности. Всё это не могло не порождать у сотрудников газет определенного двоемыслия. Органы госбезопасности через своих осведомителей следили за политическими настроениями и высказываниями журналистов. В случае выявления критических настроениях в журналисткой среде ставилось в известность руководство обкома. По решению партийного руководства журналист мог быть подвергнут судебным и внесудебным репрессиям.
Литература
I. См., например: ГАКО. Ф. П-754.0п. 7. Д. 127. Л. 40-45. Среди этих мер была, в частности, и такая: редакторы городских газет по зарплате и льготам были приравнены к третьим секретарям горкомов.
2 ТОЦДНИ. Ф. 124. Оп. 15. Д.98. Л.68.
3. См.: ТОЦДНИ. Ф. 124. Оп. 40. Д.225. Л.56.
4. Подробнее см.: Семёнов Е.Ф. Периодическая печать Западной Сибири и политическая жизнь послевоенных лет (1946-1953 гг.) // Политическое развитие Сибири в послевоенный период (1946-1990 годы): Межвуз. сб. науч. трудов,-Новосибирск: НГУ, 1993. - С.22-30.
5. ТОЦДНИ, Ф. 124. Оп. 15. Д.98. Л.68.
6. См.: ГАКО. Ф. П-75. Оп. 2. Д. 475. Л. 1-6. Впервые опубликовано: Галкин Н. Печальная история двух столичных корреспондентов // Наша газета (Кемерово).-1996.- N8 45,- 23 апреля,- С. 23.
7. См. ЦХАФАК. Ф. П-1. Оп. 780. Д. 107.
8. Там же. Л. 205-206.
9. Дукарт С. А. К вопросу взаимоотношений местной власти и прессы в условиях сталинского режима // Проблемы истории местного управления Сибири XVII - XX веков. Материалы третьей регион, науч. конф. 19 - 20 ноября 1998 г. - Новосибирск, 1998. - С. 141; ЦДНИТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 330. Л. 74, 84.
10. Там же.
II. Коновалов А.Б. Социально-профессиональная эволюция партийной номенклатуры Кузбасса (1943-1964 гг.). Дис. ... канд. ист. наук -Кемерово, 1999,-С. 194-195; ГАКО. Ф, П-1,Оп, 5.Д. 73. Л. 15,172.
12. Цит. по: Галкин Н. Из истории политической цензуры в Кузбассе//Аргументы и факты в Кузбассе -1994.- № 3,-июнь.-С.б.
13. Там же.
14. Там же.
15. См.: Шевчук Л. Это было в "Молодом сталинце" // Молодой сибиряк (Омск).-1995.-28 января.-С.6; 4 февраля." С. 6.
16. Шевчук Л.В. Волчий билет. (Записки инакомыслящего) - Омск, 1997,- (машинописный экземпляр).-С.65-66. Автор приносит благодарность Л.В. Шевчуку за возможность использовать в работе рукопись воспоминаний.
17. См.: Там же. С. 63-100.
СИЗОВ Сергей Григорьевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории ОмГТУ.
