Вклад «Группы двадцати» и ОЭСР в новое глобальное управление в сфере налогообложения Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

Вклад «Группы двадцати» и ОЭСР в новое глобальное управление в сфере налогообложения1

М.Ф. Мотала

Мотала Майкл Ф. — исследователь Исследовательского центра «Группы двадцати»; стипендиат имени Жозефа-Армана Бомбардье (Канадский Совет по научным исследованиям в сфере социальных и гуманитарных наук); стипендиат имени Фредерика Бастиа по политической экономии (Центр Мер-катуса университета им. Джорджа Мэйсона); стипендиат по этике искусственного интеллекта (Центр этики Университета Торонто); аспирант факультета политических наук Университета Торонто; Canada, Toronto M5S 3K7 Ontario, 1 Devonshire Place, Room 209 N; E-mail: michael.motala@columbia.

Трансатлантические корпоративные налоговые скандалы 2012 г., связанные с Amazon, Google и Starbucks, выявили масштабы офшоринга со стороны цифровых транснациональных корпораций, поставив глобальное управление международным налоговым законодательством и политикой перед серьезными дилеммами. По оценкам ОЭСР (2015 г.), перемещение прибыли корпораций ежегодно уменьшает глобальную налоговую базу на 240 млрд долл. Существующая литература установила связи между уклонением от уплаты налогов и усилением внутреннего социально-экономического неравенства, снижением перераспределительного потенциала государств, пагубным воздействием на рост ВВП и ростом антиглобализма в форме популистского недовольства, предоставив, таким образом, бесспорные доказательства, что глобальная налоговая конкуренция наносит социальный и экономический ущерб. В ответ на протесты общественности мировые лидеры на саммите в Лос-Кабосе в 2012 г. поставили перед ОЭСР задачу по борьбе с размыванием национальной налоговой базы, а Инклюзивная структура по реализации инициативы по борьбе с размыванием налогооблагаемой базы и перемещением прибыли (BEPS) в настоящее время насчитывает 123 государства-участника, на которые приходится 95% глобального ВВП. Хотя налогообложение лежит в основе общественного договора, новое глобальное налоговое управление недостаточно изучено теоретически и практически в доминирующей литературе по политическим наукам. Это исследование опирается на междисциплинарный подход, объединяющий право и экономику, чтобы доказать, что, хотя глобальное налоговое сотрудничество под эгидой «Группы двадцати» и ОЭСР можно считать успешным, основываясь на данных об исполнении согласованных мер первого порядка, аспекты принуждения к реализации мер в отношении BEPS недостаточно изучены как в теоретическом, так и в прикладном аспекте. Исследование вносит вклад в метатеорию нового глобального налогового управления, которая учитывает переменные времени, институциональную сферу действий и петли обратной связи в рамках глобального процесса формирования налогово-бюджетной политики, с целью стимулировать дальнейшие исследования. В заключительном разделе приводятся рекомендации по глобальной налоговой политике, дальнейшим исследованиям по тематике BEPS и роли «двадцатки» в глобальном управлении цифровой экономикой.

Ключевые слова: глобальное управление в сфере налогообложения; международное налогообложение; налоговые отношения; международная политическая экономия

Для цитирования: Мотала М.Ф. (2019) Вклад «Группы двадцати» и ОЭСР в новое глобальное управление в сфере налогообложения // Вестник международных организаций. Т. 14. № 2. С. 61—93 (на русском и английском языках). DOI: 10.17323/1996-7845-2019-02-03.

1 Статья поступила в редакцию в январе 2019 г.

Перевод выполнен А.В. Шелеповым, н.с. Центра исследований международных институтов Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ.

Введение

Трансатлантические корпоративные налоговые скандалы 2012 г., связанные с компаниями Amazon, Google и Starbucks, выявили масштабы офшоринга со стороны цифровых транснациональных корпораций, поставив глобальное управление международным налоговым законодательством и политикой перед серьезными дилеммами. Когда Комитет по публичной отчетности Палаты общин Великобритании опубликовал доклад, в котором осудил три компании за «безнравственное» использование секретных юрисдикций, роялти и сложных корпоративных структур для уклонения от уплаты налогов, он вознес реформирование системы корпоративного налогообложения на вершину британской внутренней, а затем и международной повестки дня [UK Public Accounts Committee, 2012]. Парламентский комитет раскритиковал руководителей трех транснациональных корпораций за неспособность компаний выплатить «справедливую долю» налогов в Великобритании. Например, в 2012 г. компания Starbucks, доля которой на рынке розничной торговли кофе в Великобритании составляет 31%, сообщила о годовом объеме продаж в 400 млн ф. ст. Тем не менее американская компания не уплатила британский корпоративный налог, потому что ее бизнес в Великобритании в течение предыдущего десятилетия был убыточен, и это позволило осуществить налоговый вычет. Компания Amazon, объем продаж которой в том же году составил 3,8 млрд ф. ст., уплатила только 1,8 млн ф. ст. налогов, поскольку являлась британской дочерней компанией Amazon EU Sarl со штаб-квартирой в Европе. Наконец, компания Google, оборот которой в 2012 г. составил 395 млн ф. ст., выплатила Казначейству Ее Величества только 6 млн ф. ст. При этом в свидетельских показаниях руководителей компании отмечено, что она «минимизировала налоги в соответствии с буквой закона» и что «территории с низкими налогами или налоговые гавани оказали влияние на выбор расположения компаний группы» [UK Public Account Committee, 2012]. В ответ на протесты общественности мировые лидеры, собравшиеся на саммите «Группы двадцати» в Лос-Кабосе (Мексика), поручили Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) возглавить инициативу по борьбе с перемещением корпоративной прибыли и сокращением налоговой базы. В 2012 г. ОЭСР выступила с инициативой «Размывание налогооблагаемой базы и перемещение прибыли» (BEPS), представляющей собой План действий из 15 пунктов, затрагивающих вопросы налогообложения в цифровой экономике.

В глобальном масштабе, по оценкам ОЭСР, перемещение корпоративной прибыли каждый год приводит к уменьшению налоговой базы на сумму от 100 до 240 млрд долл. [OECD, 2015], при этом некоторые ученые даже предполагают, что ежегодные потери во всем мире превышают 280 млрд долл. [Clausing, 2015]. Несмотря на недостаток исчерпывающих и надежных данных, по подсчетам налоговых экспертов, офшорные активы банковской системы составляют почти 7,5 трлн долл. [Kerzner, Chodikoff, 2016]. Согласно еще одному исследованию, в среднем 40% прибыли транснациональных корпораций перемещается в налоговые гавани. Таким образом, налоги не уплачиваются там, где фактически осуществляется генерирующая прибыль деятельность [Torslov et al., 2018]. Действительно, как подтверждают данные по заполнению формы 10-K Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC) за март 2016 г., Apple удерживала 92,8% своих наличных резервов, составляющих 215,7 млрд долл., в офшорах; Microsoft держала в офшорах 93,9% своих резервов в 102,6 млрд долл.; а Google переместила 58,7% из 73,1 млрд долл. резервов за пределы США [Srnicek, 2017].

Вышеупомянутые корпоративные скандалы представляют собой примеры более широкой угрозы, создаваемой глобальной налоговой конкуренцией для национальной

либеральной демократии. Если рассматривать проблему со стороны предложения в области глобального налогового законодательства и политики, то национальные правительства конкурируют друг с другом за налоговые поступления корпораций в рамках феномена, известного как «гонка уступок» [Piketty et al., 2011; Piketty, Saez, 2012; Piketty, 2013]. С 1980 г. средняя глобальная ставка корпоративного налога снизилась с 38% до всего лишь 24% [Devereux et al., 2002, p. 451; Alepin, Otis, 2017]. Если же рассматривать проблему со стороны спроса, то транснациональные корпорации занимаются сложным налоговым планированием, чтобы искусственно переместить свою прибыль из места осуществления экономической деятельности в международную юрисдикцию с наименьшими налогами. Лишь немногие фирмы выигрывают от глобальной налоговой конкуренции, поскольку самые крупные 0,001% всех фирм получают треть корпоративных прибылей, и перемещение прибыли практикуется именно крупнейшими компаниями [Wier, Reynolds, 2018]. Как давно предсказывал Д.Х. Робертсон, в налоговой сфере современные транснациональные корпорации стали «островками сознательной силы в океане бессознательного сотрудничества» [Hymer, 1970; Motala, 2018b].

По сути, после ослабления налогового регулирования во всем мире в 1980-х годах избранная группа транснациональных компаний, обладающая непропорциональной властью на рынке, лишила национальные государства способности администрировать корпоративное налогообложение. Поскольку налогообложение лежит в основе общественного договора, глобализация экономики подорвала традиционные возможности государства в области перераспределения, угрожая усилением неравенства доходов на страновом уровне [Milanovic, 2016]. Как объясняет специалист по налогам Р. Ави-Йона, сочетание глобализации и налоговой конкуренции «приведет к финансовому кризису в странах, которые захотят продолжать предоставлять социальное страхование своим гражданам, в то время как демографические факторы и увеличивающееся неравенство доходов, низкие гарантии занятости и нестабильность доходов, возникающие в результате глобализации, делают такое социальное страхование все более необходимым» [Kuttner, 2016]. Одним словом, судьба либерально-демократического государства всеобщего благоденствия висит на волоске.

В международном налоговом режиме существует институциональный пробел, которому уделяется мало внимания и который требует срочного заполнения. Перед лицами, принимающими решения в глобальном масштабе, стоит задача институцио-нализации нового глобального налогового управления для решения проблемы глобальной налоговой конкуренции и «гонки уступок» за получение корпоративных налогов [Motala, 2018b]. На саммите в Анталье в ноябре 2015 г. лидеры «Группы двадцати» и ОЭСР одобрили Пакет BEPS. По состоянию на 2019 г. 123 страны, на которые приходится 93% мирового ВВП, участвуют в Инклюзивной структуре по реализации Плана по противодействию BEPS, и в настоящее время продолжается его реализация в глобальном масштабе [OECD, 2018e]. На саммите в Буэнос-Айресе в ноябре 2018 г. мировые лидеры взяли на себя обязательство продолжить «работу по созданию глобальной, справедливой, устойчивой и современной международной налоговой системы, основанной, в частности, на налоговых соглашениях и правилах трансфертного ценообразования», и приветствовали «международное сотрудничество в целях продвижения налоговой политики, ориентированной на обеспечение экономического роста», добавив, что реализация Плана BEPS «по-прежнему имеет важное значение» [«Группа двадцати», 2018]. Тем не менее остается открытым вопрос, окажется ли инициатива по противодействию BEPS успешным примером создания налогового режима и институциональной эффективности.

Глобальное налоговое управление и институциональные результаты «Группы двадцати» и ОЭСР в этой области остаются малоизученными в литературе по политическим наукам [Dietsch, Rixen, 2016]. Аналогично практически не развиваются междисциплинарные подходы [Ibid.]. Действительно, как заметил известный общественный экономист ХХ в. А.С. Пигу, «до этого момента я не принимал во внимание международные отношения... если снять это предположение, возникает несколько новых больших проблем» [Mendoza, Tesar, 1998]. Более того, сравнение с междисциплинарными подходами в области права и экономики ставит политологов перед непростой задачей, побуждая к дальнейшим исследованиям в этой зарождающейся области.

С одной стороны, международное сотрудничество в области налогообложения было оценено некоторыми как критически важный тест для глобального управления после глобального финансового кризиса 2008 г. [Eccleston, 2012]. По словам Экклстона, результаты «двадцатки» оцениваются высоко, поскольку лидеры «сумели подчеркнуть свои дипломатические достижения» [Ibid.]. Согласно анализу Исследовательской группы «двадцатки», из 75 обязательств в области налогообложения, принятых мировыми лидерами с 2008 г., пять оцененных обязательств имели средний уровень исполнения 87% [Mótala, 2018a]. После саммита в Гамбурге в 2018 г. «двадцатка» продемонстрировала стопроцентное исполнение связанных с BEPS обязательств, что свидетельствует о тенденции роста уровня исполнения [Ibid.]. Согласно заявлению ОЭСР, «пакет мер в отношении BEPS представляет собой первое существенное обновление международных налоговых правил почти за столетие» [OECD, 2018e]. Оценивая начальные стадии глобального налогового управления (ex ante), то есть определение повестки дня, переговоры и исполнение решений, на основе данных с 2008 г., можно прийти к выводу, что противодействие BEPS является примером преимущественно успешного глобального экономического сотрудничества.

Однако все больше междисциплинарных исследований предлагают анализ последующих стадий процесса (ex post), дающий более реалистичную оценку траектории глобального налогового управления. «Несмотря на намерение мировых лидеров решать эту проблему, — размышляет Экклстон, — реальность такова, что достижение и обеспечение реализации международных налоговых соглашений крайне затруднены» [Eccleston, 2012]. Р. Вудворд предсказывает элементы «мнимого исполнения» инициативы по противодействию BEPS [Woodward, 2016] в фундаментальном междисциплинарном труде по глобальному налоговому управлению [Dietsch, Rixen, 2016]. Исходя из фундаментальной задачи распределения, лежащей в основе международного налогообложения, ученый-юрист И. Гринберг [Grinberg, 2015] также предсказывает, что инициатива столкнется с «мнимым исполнением» или обернется полным провалом [Motala, 2016a; 2016b; 2016c]. Утверждая, что инициатива по борьбе с BEPS вряд ли будет успешной в контексте налоговой конкуренции, политологи Дитш и Риксен предлагают создать новый институт глобального управления для надзора за соблюдением глобального налогового законодательства. В юридической литературе ведущие ученые сходятся в своей оценке инициативы по противодействию BEPS [Graetz, 2015; 2016; Grinberg, 2015].

Последствия неэффективного сотрудничества в налоговой сфере также исследуются в экономической литературе, подкрепляя аргумент анализа ex post о провале глобального налогового управления и подчеркивая аспекты мониторинга и принуждения к исполнению мер в отношении BEPS. Экономист Т. Пикетти выявил значительную положительную корреляцию между снижением налоговых ставок на капитал и ростом внутреннего социального неравенства [Piketty, Saez, 2004; 2012; Piketty, Saez, Stantcheva, 2011; Piketty, 2013]. Тем не менее, как отмечают П. Дитш и Т. Риксен, исследования Пикетти не позволяют оценить последствия снижения налоговых ставок

для распределения [Dietsch, Rixen, 2016]. К счастью, исследование эксперта по глобальному неравенству Б. Милановича устранило этот пробел. Основываясь на тщательном анализе международных данных о доходах домохозяйств, Миланович делает вывод, что растущее неравенство, выявленное Пикетти, свидетельствует о том, что «перераспределительная функция современного развитого государства либо ослабла, либо осталась более или менее такой же, как в 1980-е годы» [Milanovic, 2016].

С 1980-х годов доля экономической активности, приходящаяся на ТНК, существенно возросла [Guvenen et al., 2017]. Например, в 2012 г., по подсчетам экономистов, глобальная добавленная стоимость, созданная американскими ТНК, составила 4,66 трлн долл., «что делает их эквивалентными четвертой по величине экономике мира, сравнимой с Японией и уступающей только США, Европейскому союзу и Китаю» [Ibid.]. В 2012 г. ТНК США заявили 800-миллиардные доходы в мировом масштабе, облагаемые налогом по ставке в среднем 6,6% [Clausing, 2015]. Исследователи полагают, что одно только правительство США недополучает до 111 млрд долл. в год [Ibid.]. Анализируя данные на уровне фирм, исследователи [Guvenen et al., 2017] обнаружили, что перемещение корпоративной прибыли снизило ВВП США, а [Bruner et al., 2018] оценили эти потери ВВП в 1,5%. Трансатлантический налоговый скандал 2012 г., связанный с Amazon, Google и Starbucks, продемонстрировал обществу масштаб избежания налогов корпорациями, подчеркнув ограничения существующей налоговой парадигмы ОЭСР. Как утверждает выдающийся специалист по международному налогообложению М. Грец, «доминирующая аналитическая модель, используемая лицами, принимающими решения, для оценки международной налоговой политики, архаична» [Graetz, 2015]. Перефразируя Греца, наша глобальная налоговая политика XXI в. регулируется неадекватными правилами XX в. [Douds, Graetz, 2013; Graetz, 2015, 2016].

Является ли глобальное налоговое сотрудничество, с 2012 г. осуществляемое под эгидой «Группы двадцати» и ОЭСР, успешным ex ante, как утверждают некоторые исследователи неформальных международных институтов, исходя из результатов исполнения первого порядка, или же эта инициатива обречена на провал ex post, как считают другие политологи, экономисты и юристы, опираясь на эмпирические данные и предположения об асимметричном сотрудничестве в условиях глобальной налоговой конкуренции? Иными словами, каковы детерминанты глобального налогового сотрудничества в рамках инициативы по борьбе с BEPS? И каковы последствия, если таковые имеются, пробелов в нашем понимании для достоверной оценки нового глобального управления в налоговой сфере?

Основной тезис

Для ответа на поставленные вопросы в данном исследовании используется междисциплинарный и синтетический методологический подход. Он объединяет эмпирические и теоретические идеи существующей политэкономической, юридической и экономической литературы. Главная задача исследования — систематический анализ эмпирического и теоретического дискурса с целью предложить синтезированную метатео-ретическую основу для дальнейших исследований. В статье утверждается, что аспект принуждения к исполнению решений в области глобального налогообложения недостаточно теоретизирован и плохо изучен в доминирующей литературе по политическим наукам, что имеет два значительных последствия для теории и практики глобального экономического управления. Для устранения существующего в литературе пробела настоящая статья делает вклад в дискуссию по глобальной налоговой политике по двум направлениям. Во-первых, предлагаются предварительные выводы о состоянии гло-

бального налогового управления на основе синтеза междисциплинарных эмпирических данных. Во-вторых, представлены существующие теории глобального налогового управления, чтобы помочь в осуществлении дальнейших исследований по этой теме. С опорой на междисциплинарные подходы права и экономики утверждается, что исследователи должны учитывать роль времени, институциональной сферы действий и петель обратной связи в своем анализе определения политической повестки дня, ведения переговоров / установления стандартов, реализации, мониторинга и принуждения к исполнению решений в процессе осуществления глобальной налоговой политики.

В литературе установлена связь между избежанием корпорациями налогообложения и растущим внутренним социально-экономическим неравенством, снижением перераспределительного потенциала государств и неблагоприятным влиянием на экономический рост, которое выражается в ежегодной потере 1,5% ВВП. Это доказывает, что глобальная налоговая конкуренция наносит социальный и экономический ущерб [Milanovic, 2016; Baldwin, Okubo, 2009; Baldwin, 2016; Piketty, Saez, Stantcheva, 2011; Piketty, Saez, 2012; Piketty, 2013]. Более того, конкурентный, нацеленный на сохранение суверенитета характер глобального налогообложения предрасполагает любую инициативу в области глобального управления к «мнимому исполнению» и неуспешности, подрывая оптимистичные прогнозы относительно перспектив проекта «двадцатки» и ОЭСР по противодействию BEPS. Их этого следуют два вывода. Сегодня глобальное управление в налоговой сфере, осуществляемое «Группой двадцати» и ОЭСР, провалилось, поскольку недостаточно учитывало аспекты налоговой политики, связанные с внутренней легализацией и принуждением к исполнению решений. Возникшая в результате этого провала управления глобальная налоговая конкуренция продолжит оказывать негативное социальное и экономическое влияние, выражающееся в усилении внутреннего социального неравенства и антиглобализма в виде популистского недовольства [Kirton, 2019]. Другими словами, имеющиеся данные свидетельствуют о необходимости более интенсивного международного сотрудничества и скоординированного правоприменения на национальном уровне через суды и на международном уровне посредством санкций против не исполняющих обязательства юрисдикций.

Такое целостное рассмотрение имеющихся фактических данных и теории свидетельствует о том, что современный глобальный налоговый режим является провалом рынка из-за высоких операционных издержек, информационной асимметрии, антиконкурентных сговоров и фрирайда. Условия международной анархии и асимметричного сотрудничества создают серьезные глобальные проблемы для коллективных действий по реализации инициативы по BEPS, которая, таким образом, не имеет шансов на успех. И хотя проект по борьбе с BEPS сегодня можно считать успешным с точки зрения исполнения решений первого порядка, нет достаточных данных для оценки прогресса этой глобальной политической инициативы с точки зрения исполнения второго порядка, учитывая отсутствие значимых действий и данных по принуждению к исполнению. Для того чтобы помочь в решении этих проблем, данное исследование завершается рекомендациями по совершенствованию теории и практики глобального налогового управления и предлагает дальнейшие направления исследований.

Предпосылки глобальной налоговой конкуренции и провала управления

Суверенная прерогатива национального государства по налогообложению восходит к Вестфальскому договору 1648 г., который заложил основу для принудительных полномочий национального государства в налоговой сфере в ст. LXV и LXVIII [Treaty of

Westphalia, 1648]. Аналогичным образом ст. 8 разд. 8 Конституции США предоставляет Конгрессу США полномочия «вводить и взимать налоги, пошлины, сборы и акцизы». Вестфальская парадигма абсолютного фискального суверенитета оставалась безоговорочной с середины XVII до начала XX в.

Быстрый рост международной торговли в межвоенные годы выявил «естественное противоречие между суверенитетом и международной налоговой политикой» [Kerzner, Chodikoff, 2016]. Как указывает Экклстон [Eccleston, 2012], при налогообложении прибыли транснационального бизнеса проявляются фундаментальные проблемы управления. При пересечении национальных границ товары рискуют дважды облагаться налогом на одну и ту же деятельность — явление, известное как двойное налогообложение, — что искажает стимулы для глобального производства и торговли2. Международная торговая палата (МТП) лоббировала в зарождающейся Лиге Наций необходимость решения проблемы двойного налогообложения. Лига Наций уполномочила ученых Э. Селигмана, сэра Дж. Стэмпа, Г.В.Я. Брейнса и Л. Эйнауди разработать межправительственную инициативу, и в 1923 г. эксперты подготовили ряд предложений [Motala, 2018b]. Доклад Экономической и финансовой комиссии Лиги Наций за 1923 г. включил налоговые нормы резидентства и источника доходов в глобальное налоговое законодательство и регулирование [Economic and Financial Commission, 1923]. Спустя почти столетие этот доклад остается основой глобального налогового законодательства.

Для решения проблемы конкурирующих налоговых требований, возникающих в связи с международной торговлей, группа экономистов предложила доктрину экономической принадлежности для управления глобальными налоговыми отношениями: проще говоря, разработчики глобальной системы налогообложения предполагали, что транснациональные компании будут полностью облагаться налогом в одном определенном месте3. Они предложили четыре фактора для определения экономической принадлежности налогоплательщика, а именно: где благосостояние было приобретено, было расположено, было предметом осуществляемых прав и было потреблено [Li, Cockfield, 2014]. На практике доктрина экономической принадлежности была кодифицирована в более чем 3500 двусторонних соглашениях об избежании двойного налогообложения (DTA), которые регулируют распределение международных налоговых поступлений. Такие соглашения основаны на трех инструментах предотвращения двойного налогообложения: они освобождают полученные за рубежом доходы от сбора внутренних налогов; они разрешают вычеты по налогам, выплачиваемым за рубежом; и они допускают предоставление внутренних налоговых льгот для иностранных налоговых обязательств [Keen, 1992]. Как объясняют [Kerzner, Chodikoff, 2016], «одной из главных целей международной налоговой политики является освобождение от двойного налогообложения за счет "посредничества" между требованиями юрисдикций резидентства и источника дохода, так что доход облагается налогом только один раз».

2 В 1918 г., предвидя потенциальную экономическую неэффективность, которой грозит двойное налогообложение, Конгресс США ввел односторонние налоговые льготы для доходов из иностранных источников, что позволило американским компаниям вычитать налоги, уплачиваемые за границей, из своих корпоративных налоговых обязательств в США [Rixen, 2011].

3 Брюинз, Эйнауди, Селигман и сэр Дж. Стэмп говорили о теории экономической принадлежности следующим образом: «Части общей суммы, уплаченной в соответствии со способностью лица, должны распределяться между конкурирующими властями в соответствии с его экономическими интересами в каждой юрисдикции. Идеальное решение состоит в том, что вся деятельность и имущество лица должны облагаться налогом, но только один раз, и эти обязательства должны быть разделены между налоговыми округами в соответствии с его относительными интересами в каждом [Economie and Financial Commission, 1923; Li, Cockfield, 2014].

Первоначально отвечавшая за администрирование Плана Маршалла в Европе, после ратификации Конвенции об Организации экономического сотрудничества и развития [OECD, 1960] ОЭСР была преобразована в форум по экономической политике [Motala, 2018b]. В 1960-е годы недополучение налогов на прибыль корпораций сменило двойное налогообложение как основную проблему глобального налогового законодательства из-за роста транснациональных корпораций (ТНК) [Rixen, 2010]. В отличие от традиционных национальных фирм, ТНК создают уникальные вызовы, потому что «участвуют в инвестициях и владеют или контролируют деятельность в более чем одной стране» [Motala, 2018b]. С глобальной точки зрения ТНК представляют собой транснациональную корпоративную структуру, которая действует как единое целое. Однако с точки зрения национального законодательства каждое представительство и дочерняя компания действуют как отдельные субъекты. Таким образом, отдельные подразделения более крупной компании могут торговать с другими филиалами и дочерними компаниями по ценам выше или ниже справедливых рыночных, создавая возможности для перемещения прибыли и уменьшения налоговой базы. Более того, крайняя сложность существующей системы соглашений об избежании двойного налогообложения предоставляет ТНК широкие возможности для выявления лазеек и вывода прибылей в офшоры, чтобы избежать корпоративного налога за счет эффективного правового планирования.

В 1963 г. Комитет ОЭСР по налоговым вопросам разработал Типовую модель Конвенции по налогам на доход и капитал как образец для соглашений об избежании двойного налогообложения с целью согласования мировой налоговой практики [OECD, 2017]. В ст. 9 Типовой конвенции закреплен принцип вытянутой руки для решения проблемы избежания уплаты налогов на международном уровне4. В дополнение к обнародованию типовых налоговых соглашений ОЭСР предоставляет государствам-членам технические комментарии по реализации, которые используются чиновниками и судами для толкования налогового законодательства [Cockfield, 2016]. Тем не менее сложность системы налоговых соглашений в сочетании с мировой тенденцией снижения корпоративного налога и всплеском глобальных слияний и поглощений в 1980-х годах привела к «гонке уступок» в области налоговой политики, в результате чего средняя мировая ставка корпоративного налога снизилась на шесть пунктов к концу десятилетия [Keen, Edwards, 1996]. ТНК начали использовать сложные методы налогового планирования, включающие трансфертное ценообразование, внутригрупповые кредиты и «шопинг налоговых соглашений», чтобы снизить свои налоговые обязательства. Глобальные налоговые гавани дали ТНК инструменты, позволяющие делать это на законных основаниях.

4 Для большей ясности в ст. 9 Модельной конвенции ОЭСР о налогах на доходы и капитал (2017 г.) говорится, что «если предприятие одного Договаривающегося Государства прямо или косвенно участвует в управлении, контроле или капитале предприятия другого Договаривающегося Государства», или «одни и те же лица прямо или косвенно участвуют в управлении, контроле или капитале предприятия одного Договаривающегося Государства и предприятия другого Договаривающегося Государства, и в любом из названных случаев между двумя лицами в их коммерческих или финансовых отношениях имеются или введены условия, отличающиеся от тех, которые имели бы место между независимыми лицами, тогда любая прибыль, которая могла бы быть зачислена одному из них, но не была зачислена из-за таких условий, может быть включена в прибыль этого лица и, соответственно, обложена налогом» [OECD, 2017]. Принцип «вытянутой руки», по сути, разъясняет стандарт того, что представляет собой справедливая рыночная цена сделки между двумя несвязанными сторонами, являясь основой для разработки правил ОЭСР в отношении BEPS в части трансфертного ценообразования.

Каковы основные механизмы глобального размывания налоговой базы и перемещения прибыли корпораций? С точки зрения предложения глобального налогового законодательства и политики, учитывая условия международной анархии, государства сталкиваются с асимметричной дилеммой заключенного с «хорошо известными прогнозами [для] глобального сотрудничества» [Kemmerling, Serlis, 2009; Dietsch, Rixen, 2016]. Отсутствие международной иерархии способствует регуляторной конкуренции между государствами за налоговые поступления [Kimerling, 2011]. Таким образом, глобальная налоговая конкуренция является «неизбежным результатом децентрализованного характера международного налогообложения» [Dagan, 2018]. Упомянутое выше снижение средних ставок корпоративного налогообложения в мире с 1980-х годов обеспечивает достаточные эмпирические доказательства этих заявлений. С точки зрения спроса в налоговом законодательстве и политике ТНК используют эффективные методы налогового планирования для сокращения своих совокупных налоговых обязательств.

Для понимания механизмов глобального налогового управления ученые должны избегать абстрактной идеализации рынка, которая доминирует в экономической литературе. Напротив, только когда рынки «встроены в контекст государства всеобщего благосостояния, которое реализует политику, дополняющую рынок, и политику перераспределения, капитализм в целом может считаться справедливым» [Heath, 2014]. Таким образом, налогообложение лучше всего понимать как «средство для распределения издержек правительства на справедливой и эффективной основе» [Dagan, 2018]. Соответственно, ученые могут использовать стандарт оптимальности по Парето, чтобы эмпирически оценить, является ли налоговая конкуренция вредной или выгодной для общества. Срочно необходимы дальнейшие исследования для продолжения оценки воздействия размывания налоговой базы и перемещения прибыли корпораций. Анализируя имеющиеся данные о налогообложении, перераспределении и неравенстве доходов на основе стандарта Парето (который определяет, что в результате реализации заданной стратегии максимизации прибыли некоторым должно становиться лучше и никому — хуже), можно сделать следующий вывод: избежание уплаты корпоративного налога приносит выгоды немногим за счет большинства и влечет за собой негативные социальные и экономические последствия.

В условиях международной анархии у государств есть стимулы для введения льготных налоговых режимов, поскольку они не влияют на существующие налоговые поступления из внутренних источников [Kemmerling, 2009]. Аналогичным образом бедные страны заинтересованы в снижении налоговых ставок и специальных налоговых режимах для расширения своей налоговой базы [Ibid.]. В работах [Wilson, 1986; Zodrow, Mieszkowski, 1986] проведены первые анализы равновесия в налоговой конкуренции, подтвердившие эти результаты. Предполагая наличие международной анархии, большого числа малых государств и совершенную мобильность капитала, теория предсказывает снижение ставок налогообложения, характерное для «гонки уступок» [Kemmerling, Selis, 2009]. Как и предсказывает асимметричная дилемма заключенного, отказ от сотрудничества является единственным возможным результатом, поскольку выигрыши государств от конкуренции за налоговые поступления асимметричны [Dietsch, Rixen, 2016; Kemmerling, Selis, 2009; Wilson, 1986; Zodrow, Mieszkowski, 1986]. Нынешняя налоговая конкуренция привела к классическому провалу глобального рынка, характеризующемуся высокими транзакционными издержками, фрирайдом, информационной асимметрией, и прибыльным антиконкурентным сговорам [Dagan, 2018].

В 1990-х годах ОЭСР начала исследовать влияние налоговых гаваней и офшоринга на глобальный экономический рост и развитие [Kerzner, Chodikoff, 2016]. На встрече в Турку (Финляндия) в 1997 г. члены ОЭСР впервые обсудили проблемы, возникающие в связи с трансграничной электронной торговлей [Cockfield, 2006]. В 1998 г. на министерском совещании ОЭСР в Оттаве (Канада) Комитет по налоговым вопросам утвердил новые принципы реформы как часть Оттавских рамочных условий налогообложения [Ibid.]. В 1998 г. ОЭСР выпустила пять «общих принципов налогообложения, которые должны применяться к электронной торговле» [OECD, 1994]. Во-первых, «налогообложение должно стремиться быть нейтральным и справедливым», то есть «налогоплательщики в аналогичных ситуациях, проводящие аналогичные операции, должны облагаться налогами на аналогичных уровнях» [Ibid.]. Как уточняет [Dagan, 2018], нейтралитет является основной целью международной налоговой политики, которая стремится избежать «произвольных различий в налоговых ставках», помогая «уменьшить искажения решений о том, что потреблять и как это производить». Во-вторых, ОЭСР обнародовала принцип эффективности для сокращения расходов на налоговое администрирование [OECD, 1998]. В-третьих, она предписывала определенность и простоту, означающие, что налогоплательщики должны иметь возможность понимать и предвидеть свои налоговые обязательства на основе существующих правил.

В-четвертых, ОЭСР обнародовала объединенные принципы результативности и справедливости, означающие, что «налогообложение должно приводить к взиманию правильной суммы налога в нужное время», в результате чего корпорации не избегают налогов, начисленных должным образом [Ibid.]. Таким образом, понятие распределительной справедливости, которое «требует обдуманности норм», лежит в основе глобальной налоговой политики [Dagan, 2018]. Наконец, в-пятых, ОЭСР сформулировала принцип гибкости: «...системы налогообложения должны быть гибкими и динамичными, чтобы соответствовать технологическим и коммерческим инновациям» [OECD, 1998]. В 2002 г. ОЭСР обратила внимание на роль обмена информацией между национальными налоговыми органами, выпустив Модельное соглашение об обмене информацией по налоговым делам [OECD, 2002]. Ввиду отсутствия согласованных национальных действий по борьбе с избежанием налогообложения, ОЭСР взяла на себя центральную роль, приняв руководящие принципы и налоговые правила для решения проблем налоговой политики [Ibid.]. Организация также способствует развитию транснациональных сетей по вопросам налоговой политики и тесно сотрудничает с другими межправительственными организациями [Sharman, 2012]. Учитывая роль ОЭСР в содействии обсуждению, формированию межправительственного консенсуса и формированию норм и необязательных для исполнения соглашений, ученые утверждают, что, по сути, она является квазивсемирной налоговой организацией [Cockfield, 2006].

Вклад «Группы двадцати» и ОЭСР в новое глобальное налоговое управление

«Группа двадцати» на уровне лидеров возникла в разгар финансового кризиса в 2008 г. как следствие влияния трех импульсов: во-первых, было ясно, что существующие институты не способны справиться с кризисом; во-вторых, баланс сил сместился с развитых рыночных экономик на восток; и, в-третьих, возникла потребность в политическом лидерстве на самом высоком уровне [Cooper, Thakur, 2013; Cooper, Pouliot, 2015; Hajnal, 2014, p. 16; Kirton, 2013a; 2013b; Larionova, Rakhmangulov, Shelepov, 2015a; Larionova et al., 2015b]. С момента основания «двадцатки» ОЭСР участвовала в каждом

ее саммите [Ibid.]. «Группа двадцати» впервые упомянула работу ОЭСР по международному налогообложению на саммите в Вашингтоне в 2008 г. В итоговом коммюнике саммита мировые лидеры призвали налоговые органы опираться на работу ОЭСР в области обмена налоговой информацией, далее заявив, что «следует решительно бороться с отсутствием транспарентности и нежеланием обмениваться налоговой информацией». На саммите в Лондоне в 2009 г. лидеры заявили: «Мы выражаем готовность принимать согласованные меры против тех юрисдикций, которые не соблюдают международные стандарты в отношении транспарентности в области налогов» [Ibid.]. На саммите 2011 г. в Каннах «Группа двадцати» еще раз подчеркнула свою позицию в отношении «налоговых убежищ», приняв обязательство «защитить свои государственные финансы от рисков, связанных с налоговыми убежищами и несотруднича-ющими юрисдикциями» [Ibid.]. В 2012 г. на фоне трансатлантических корпоративных налоговых скандалов, связанных с Amazon, Starbucks и Google, министры финансов «Группы двадцати» поручили ОЭСР запустить инициативу по борьбе с размыванием налоговой базы и перемещением прибыли корпорациями. На знаменательном саммите в Лос-Кабосе в 2012 г. мировые лидеры прямо указали на «необходимость предотвратить размывание налоговой базы и перевод прибыли» и обязались «внимательно следить за работой, ведущейся ОЭСР в данном направлении» [Ibid.]. Согласно анализу Киртона и Кулик [Kirton, Kulik, 2012a; 2012b], саммит в Лос-Кабосе был «саммитом значительного успеха».

В июне 2013 г. ОЭСР представила правительству США план действий из 15 пунктов. В сентябре того же года мировые лидеры одобрили План действий ОЭСР по борьбе с размыванием налогооблагаемой базы и перемещением прибыли (BEPS). В 2013 г. в Санкт-Петербурге «двадцатка» приняла обязательство по новому стандарту автоматического обмена информацией (AEOI) и подтвердила предыдущие обязательства. В 2014 г. в Брисбене «Группа двадцати» приветствовала прогресс в отношении BEPS. В октябре 2015 г. ОЭСР представила результаты проекта BEPS министрам финансов «двадцатки». Затем лидеры подтвердили свои обязательства в Анталье в 2015 г. и в Ханчжоу в 2016 г. На саммите 2017 г. в Гамбурге «Группа двадцати» приняла обязательство по реализации защитных мер против несотрудничающих юрисдикций. Наконец, в 2018 г. на саммите в Буэнос-Айресе лидеры приняли обязательство по «обеспечению устойчивости систем налогообложения», решительно поддержали прогресс ОЭСР в реализации Плана в отношении BEPS и подтвердили готовность форума к использованию «защитных мер» против «государств, которые не внедрили должным образом стандарты прозрачности налогообложения» [«Группа двадцати», 2018].

С 2008 г. «двадцатка» приняла 75 обязательств по международному налогообложению, что составляет 3% от всех ее 2397 обязательств [Motala, 2018a]. Из 75 принятых обязательств пять, связанных с реализацией Проекта BEPS, были оценены с точки зрения исполнения Исследовательской группой «двадцатки» Университета Торонто. Общий уровень исполнения составил 87%, и он продолжает расти [Ibid.]. Уровень исполнения первого оцененного обязательства составил 68%. Оно было принято в Санкт-Петербурге: «двадцатка» обязалась изменить правила, направленные на предотвращение избежания уплаты налогов и агрессивного налогового планирования корпорациями. Уровень исполнения обязательства «двадцатки» по внедрению стандарта по автоматическому обмену информацией, принятого в Анталье в 2015 г., составил 90%. «Двадцатка» на 83% выполнила свое обязательство по дальнейшей поддержке Проекта BEPS, которое было принято в Ханчжоу в 2016 г. Наконец, после саммита в Гамбурге в 2017 г. промежуточная оценка уровня исполнения обязательства по борьбе с BEPS составила 100%.

Согласно ОЭСР, «пакет мер в отношении BEPS представляет собой первое существенное обновление международных налоговых правил почти за столетие» [OECD, 2018e]. План по противодействию BEPS состоит из 15 конкретных действий по налогообложению в цифровой экономике и имеет три политических цели5. Во-первых, Проект по BEPS направлен на «усиление согласованности правил взимания налога на доходы корпораций на международном уровне» [Ibid.]. Во-вторых, он стремится «привести налогообложение в соответствие с сущностью экономической деятельности» [Ibid.]. В-третьих, инициатива «Группы двадцати» и ОЭСР нацелена на «повышение прозрачности» [Ibid.]. Проект по противодействию BEPS вступил в фазу реализации в 2015 г. На момент написания данной статьи 113 стран или юрисдикций, на которые приходится 93% мирового ВВП, присоединились к Инклюзивной структуре по реализации инициативы по борьбе с BEPS [Ibid.]. После переговоров по Многостороннему инструменту в рамках Действия 15 Плана в отношении BEPS 67 стран подписали Многостороннюю Конвенцию, обеспечивающую быстрое выполнение предусмотренных мер [Ibid.].

В 2018 г. ОЭСР представила «Группе двадцати» обновленную информацию о глобальном прогрессе реализации четырех минимальных стандартов Плана BEPS. Первый стандарт содержится в Действии 5 Плана BEPS и предусматривает проведение коллегиальной оценки режимов льготного налогообложения и обязательство по обеспечению прозрачности посредством обмена судебными решениями [OECD, 2018a]. Цель первого стандарта заключается в «приведении в соответствие местоположения налогооблагаемой прибыли с расположением генерирующей ее экономической деятельности и процесса создания стоимости» [OECD, 2018e]. ОЭСР сообщила о значительном прогрессе в реализации первого стандарта, сославшись на пример Европейского союза (ЕС), который выпустил Директиву, предписывающую начать автоматический обмен в 2015 г. [Ibid.] Второй стандарт содержится в Действии 6 Плана по противодействию BEPS и включает меры по предотвращению злоупотреблений налоговыми соглашениями посредством «предоставления льгот в ненадлежащих обстоятельствах» [OECD, 2018d]. Минимальный стандарт из Действия 6 предусматривает использование положений для борьбы со злоупотреблениями в налоговых соглашениях [Ibid.]. ОЭСР сообщила о широкомасштабном применении мер по борьбе со злоупотреблениями посредством пересмотров двусторонних соглашений и действия Многостороннего инструмента, который объединяет 78 юрисдикций и охватывает 1200 соглашений об избежании двойного налогообложения [Ibid.].

Третий минимальный стандарт содержится в Действии 13 Плана BEPS и касается межстрановой отчетности. ОЭСР разработала для своих членов шаблон отчетности о доходах ТНК и содействовала его внедрению, используя типовое законодательство

5 Пятнадцать действий Плана по противодействию БЕР8: 1) решение проблем цифровой экономики; 2) нейтрализация эффектов гибридных схем; 3) ужесточение норм по КИК; 4) ограничение размывания налоговой базы с помощью вычета процентов и других финансовых платежей; 5) более эффективное противодействие вредоносной налоговой практике с учетом прозрачности и фактического присутствия; 6) предотвращение злоупотреблений налоговыми соглашениями; 7) предотвращение искусственного избежания статуса постоянного представительства; 8—10) обеспечение соответствия результатов трансфертного ценообразования деятельности по созданию стоимости (нематериальные активы; риски и капитал; другие операции с высоким уровнем риска); 11) разработка методологии сбора и анализа данных о БЕР8 и действий по противодействию; 12) требование раскрытия налогоплательщиками схем агрессивного налогового планирования; 13) пересмотр документации по трансфертному ценообразованию; 14) повышение эффективности механизмов разрешения споров; 15) разработка Многостороннего инструмента.

и соглашения между компетентными органами для обеспечения межстранового обмена информацией [OECD, 2018c]. С тех пор как стандарт был обнародован, по данным ОЭСР, «юрисдикции приложили большие усилия для создания необходимых правовых и административных рамок», однако «глобальный ландшафт для межстрановой отчетности ТНК все еще находится в процессе развития» [Ibid.]. В 2018 г., по сообщениям ОЭСР, 95% ТНК, как ожидается, будут затронуты требованиями по межстрановой отчетности [OECD, 2018e]. Четвертый минимальный стандарт содержится в Действии 14 и предусматривает формирование механизма разрешения споров [OECD, 2018b]. Этот стандарт, возможно, наиболее амбициозный из всех, связан с созданием инструмента, который заменит существующие неэффективные взаимосогласительные процедуры.

Помимо четырех минимальных стандартов, ОЭСР сообщила о значении для отдельных юрисдикций других элементов действий, касающихся вычета по процентным платежам (Действие 4), нейтрализации гибридных схем (Действие 2), руководящих принципов по лучшей практике в отношении контролируемых иностранных компаний (Действие 3) и правил обязательного раскрытия информации (Действие 12) [OECD, 2018e]. В этой связи ЕС и США внедрили меры по предотвращению избежания налогообложения в отношении гибридных инструментов и организаций [Ibid.]. Кроме того, США ввели правила, ограничивающие возможность процентных вычетов с суммы свыше 30% облагаемого дохода, при этом несколько стран, включая Аргентину, Индию, Корею, Южную Африку, Норвегию, Японию, Малайзию и Турцию, находятся в процессе рассмотрения возможности или внедрения подобных правил [Ibid.]. Тем не менее, несмотря на прогресс в отношении противодействия BEPS, ОЭСР ранее упоминала о проблемах с отсутствием микроданных о налоговой практике ТНК [OECD,

2015]. В докладе 2018 г. для «Группы двадцати» ОЭСР призвала к «улучшению понимания того, как рекомендации в отношении BEPS реализуются на практике», и отметила, что «больший фокус на реализации и налоговом администрировании должен, следовательно, быть взаимовыгодным для правительств и бизнеса» [Ibid.].

Сегодня налоговое управление, осуществляемое ОЭСР и «Группой двадцати», провалилось, поскольку недостаточно учитывало внутренние аспекты легализации и обеспечения исполнения решений в процессе реализации налоговой политики. В результате этого провала управления глобальная налоговая конкуренция будет по-прежнему иметь пагубные социально-экономические последствия, выражающиеся в усилении внутреннего социального неравенства и антиглобализма в форме популистского недовольства [Kirton, 2019]. Иными словами, имеющиеся данные демонстрируют необходимость более интенсивного международного сотрудничества и скоординированного правоприменения через суды на национальном уровне и посредством санкций против не исполняющих обязательства режимов на международном уровне.

Метатеория нового глобального налогового управления

В данной статье предложена метатеоретическая модель нового глобального налогового управления, которая объединяет элементы структурного неореализма, либерального институционализма, социального конструктивизма, модели управления системного хаба, а также права и экономики с целью стимулирования дальнейших исследований. Дитш и Риксен впервые предложили пятиступенчатую модель, состоящую из этапов определения политической повестки дня, ведения переговоров / выработки стандартов, реализации, мониторинга и обеспечения исполнения обязательств [Dietsch, Rixen,

2016]. Первые два этапа, дипломатия и определение повестки дня, а также переговоры

и выработка стандартов, проходящие в период от t0 до t1, предшествуют реализации (ex ante). Следующие три этапа, а именно реализация решений, мониторинг и обеспечение исполнения, происходят в период t1—t2 и рассматриваются как этапы ex post (рис. 1).

Дипломатия и определение повестки

Переговоры и выработка стандартов

Реализация

Мониторинг

Принуждение к исполнению

0

—V— ex ante

—v—

ex post

t

t

2

Рис. 1. Общая модель процесса глобального налогового управления

Источник: авторская переработка пояснительной схемы, представленной в [Dietsch, Rixen, 2016].

Однако глобальная налоговая политика реализуется не в вакууме. Пятиступенчатая модель управления скорее наблюдается в различных институциональных сферах деятельности: в рамках многосторонних саммитов, государственной дипломатии, национальной исполнительной власти, международных институтов, национальных регулирующих органов, транснациональных сетей, эпистемных сообществ, ТНК, судов, законодательных и других органов. Опираясь на вышеуказанную модель, мы утверждаем, что ученые также должны учитывать институциональную сферу действий, в которой осуществляются все этапы процесса реализации налоговой политики, принимая во внимание интересы соответствующих субъектов и динамическое политическое равновесие на каждом этапе этого глобального процесса.

Кроме того, ученые должны учитывать существование петель обратной связи, возникающих в результате взаимодействия государств и рынков, а именно посредством правового обеспечения соблюдения налогового законодательства и политики заинтересованных групп ТНК. Чтобы понять, почему глобальная налоговая политика образует петли обратной связи, рассмотрим в сравнении структуры экономического управления в области глобального налогообложения и финансового регулирования (рис. 2) [Motala, 2018b]. Как показано на рис. 2, на каждом этапе процесса управления в модели Дитча и Риксена [Dietsch, Rixen, 2016] сущность налоговой политики зависит от влияния различных политических субъектов в конкретной сфере действий. Например, переговоры и выработка стандартов осуществляются в международных организациях, задача национальных регуляторов заключается в реализации глобальной налогово-бюджетной политики, а сфера ответственности гражданского общества — мониторинг исполнения. Акцент на аспекте принуждения к реализации решений в рамках нового глобального налогового управления предопределяет особое внимание к взаимодействию между государством и рынком. На ТНК распространяются меры, обеспечивающие соблюдение законодательства в налоговой сфере, а они, в свою очередь, с помощью политики групп интересов могут определять содержание глобального налогового законодательства и политики, инициируя формирование петли обратной связи между уровнями национальной и международной политики [Latulippe, 2016]. Следует отметить, что не все сферы глобального экономического управления одинаковы.

Это отчасти объясняет сравнительный успех инициатив в отношении ББР8 и глобального финансового регулирования в рамках пакетов Базель I и II. Действительно, как показано на рис. 2 пунктирной линией, институциональные механизмы имеют значение. По сравнению с традиционными национальными налоговыми органами центральные банки, такие как Банк Англии и ФРС, обладают большей политической независимостью и, таким образом, лучше изолированы от влияния политики групп интересов.

Рис. 2. Сравнение петель обратной связи в глобальной экономической политике

Источник: [Motala, 2018b].

Как показано и доказано в табл. 1, структурный реализм и либеральный инсти-туционализм дают лучшее понимание глобальных отношений в налоговой сфере на этапах ex ante благодаря акцентам на влиянии / реальной политике и институтах соответственно. Конструктивизм предлагает ученым, занимающимся вопросами глобального управления, инструменты для понимания социальных процессов, влияющих на глобальное налоговое управление на этапах до и после реализации стандартов. Аналогично модель управления системного хаба дает представление о глобальном управлении на этапах ex ante, хотя ее сравнительное преимущество заключается в том, что она также способна помочь согласовать с ним измерение ex post модели управления путем оценки уровня исполнения первого порядка. Примечательно, что, как показано далее, только право и экономика подходят для анализа этапа принудительного обеспечения исполнения обязательств, расширяя анализ с оценки уровня исполнения первого порядка до второго порядка и обеспечивая столь необходимый сдвиг в аналитическом фокусе.

Таблица 1. Теории для анализа процесса нового глобального налогового управления

Этап процесса Институциональная сфера действий Соответствующие школы мысли

Ex Ante Diplomacy and Agenda-Setting «Группа двадцати»; ОЭСР Структурный реализм Либеральный институционализм Социальный конструктивизм Модель управления системного хаба

Negotiation and Standard Setting «Группа двадцати»; ОЭСР; эпистемные сообщества Либеральный институционализм Социальный конструктивизм Модель управления системного хаба

Ex Post Implementation ОЭСР; государство (исполнительная власть, законодательная власть, бюрократия); ТНК Либеральный институционализм Социальный конструктивизм Модель управления системного хаба

Monitoring ОЭСР; государство (бюрократия); гражданское общество; НКО; эпистемные сообщества Социальный конструктивизм Модель управления системного хаба

Enforcement Государство (бюрократия, судебная власть); ТНК Право и экономика глобализации

Источник: составлено автором.

Ex Ante

Структурный реализм

Первые две школы мысли, структурный реализм и либеральный институцио-нализм, дают ученым поверхностное понимание сложности глобального налогового управления. Однако их контрастирующая логика нулевой суммы и совместных выгод, описанная ниже, обеспечивает полезную отправную точку для формулирования стратегических императивов высокого уровня, лежащих в основе дипломатического процесса «Группы двадцати» и ОЭСР в сфере борьбы с BEPS.

Первая школа мысли — структурный неореализм. Согласно этой школе мысли, международное сотрудничество — это игра с нулевой суммой [Carr, 1974; Waltz, 1979]. Реализм проясняет роль рационального собственного интереса и материальной природы, лежащих в основе борьбы за распределение, обнаруживаемой на стороне спроса и предложения в рамках глобальной налоговой конкуренции. Структурный реализм дает представление о динамике дипломатии и формирования повестки дня в «двадцатке» и ОЭСР с акцентом на конкуренцию и гегемонию великих держав. С точки зрения предложения норм и политики реализм предсказывает, что ведущие державы будут стремиться сохранить свое привилегированное положение в международной системе путем создания благоприятных для себя институциональных механизмов [Simmons, 2001].

Поверхностный анализ предполагает аналогичную динамику в процессе борьбы с BEPS. Тот факт, что США и Великобритания возглавили процесс деятельности в отношении BEPS после трансатлантического налогового скандала 2012 г., на первый взгляд, схож с координацией между Федеральной резервной системой и Банком Англии во время разработки Базельских стандартов. Тем не менее более внимательное изучение

фактов показывает, что аналогия структурного реализма имеет ограничения. В то время как США и Великобритания характеризуются концентрацией финансовой мощи на рынках капитала, фирмы, предоставляющие финансовые услуги, по своей природе физически и территориально ограничены и, таким образом, на них могут эффективно распространяться меры по принуждению к реализации решений. В этом контексте финансовая гегемония играет меньшую каузальную роль. Как заключает Дж. Киртон, реализм в целом актуален, но причинно-следственные связи «редко бывают очевидными» [Kirton, 2013a]. Ученые, занимающиеся вопросами глобального управления, должны также учитывать роль международных институтов в переговорах и установлении стандартов налоговой политики.

Либеральный институционализм

Вторая школа мысли — это либеральный институционализм, основанный на логике коллективных выгод международного сотрудничества [Keohane, 1977; 1984; Krasner, 1976; Ruggie, 1982]. Либеральный институционализм фокусируется на транзакцион-ных издержках, повышении прозрачности и доверия и сведении к минимуму мошенничества [Kirton, 2013a]. Структурный реализм фокусируется на собственных интересах, тогда как либеральный институционализм основан на концепции эффективных по Парето выгод от сотрудничества. Процесс борьбы с BEPS не рассматривается как конкуренция за распределение с нулевой суммой. Скорее, процесс включает в себя переход от стандартов мягкого права, принятых ОЭСР, к жесткому регулированию в государствах — членах Инклюзивной структуры. Литература в духе либерального ин-ституционализма по вопросам легализации добавляет полезные детали к анализу институциональной эффективности. В работе [Abbott et al., 2000] легализация определяется как «набор характеристик, которыми институты могут (или не могут) обладать», в рамках трех измерений: обязывания, уточнения и делегирования. Если следовать этой логике, учитывая высокий уровень исполнения обязательств первого порядка в отношении BEPS и широкое применение норм в рамках договоров и статутов, либеральные институционалисты будут утверждать, что «Группа двадцати» и ОЭСР успешно создали налоговый режим, характеризующийся жесткой легализацией [Ibid.]. Тем не менее, как показано ниже, ученые, занимающиеся вопросами легализации, должны выйти за рамки анализа исполнения обязательств первого порядка и согласовать теорию с реалиями законодательства по корпоративному налогообложению и экономики.

Ex ante и ex post

Социальный конструктивизм

Третьей школой мысли является социальный конструктивизм [Adler, 1997; Reus-Smit, 2001; Wendt, 1998]. Adler [1997] и Wendt [1998] полагают, что мир состоит из социальных фактов, которые отражают наше интерсубъективное его понимание. Для конструктивистов политический мир полностью социален по своей природе, а знания являются источником власти. Таким образом, конструктивисты учитывают роль идентичности, создания и распространения норм, коммуникативных действий и социальных причин международного сотрудничества и разногласий. Социальный конструктивизм расширяет анализ за счет включения транснационального эпистемного сообщества, сосредоточенного в ОЭСР, которое отвечает за создание и принятие налоговых принципов, правил и норм [Haas, 1992; Schmidt, 2008]. В свете недавнего иссле-

дования [Latulippe, 2016], в котором подчеркиваются масштабы влияния корпораций на формирование канадской налогово-бюджетной политики, конструктивизм предоставляет ученым в области глобального управления инструменты, необходимые для понимания социальных процессов политики корпоративных групп интересов. Однако из-за своего крайне социального подхода теория недостаточно учитывает материалистические факторы в анализе и должна рассматриваться как часть синтетической или усредненной теории вместе со структурным реализмом, либеральным институциона-лизмом и подходами, представленными далее.

Модель управления системного хаба

Четвертая школа мысли — это модель управления системного хаба. Управление системного хаба, основанное на модели концерта равных [Kirton 1989; 1993; 1999; 2000; 2013a; 2013b], представляет собой компактную и последовательную причинно-следственную модель, которая «рассматривает создание, развитие и эффективность "Группы двадцати" как последствия, а также факторы, которые совместно привели к появлению данной конкретной модели поведения» [Kirton, 2013a]. Насколько эффективны институты глобального управления [Kirton, 2015; Larionova, Rakhmangulov, Shelepov, 2015a; Larionova et al., 2015b]? Киртон приводит четыре соображения в отношении эффективности международных институтов [Kirton, 2015]. Во-первых, она концептуализируется с точки зрения исполнения обязательств первого порядка и оценивается эмпирически с использованием текстовых данных [Ibid.]. Во-вторых, оценки должны учитывать не только соответствие публичным обязательствам, но и последствия реализации [Ibid.]. В-третьих, оценки требуют более точных измерений консенсуса, обязательств, исполнения и степени, в которой институты выполняют свои мандаты [Ibid.]. Наконец, в-четвертых, для оценки исполнения требуются более совершенные механизмы с участием большого количества заинтересованных сторон [Ibid.].

В дополнение к оценке институциональной эффективности шесть аспектов глобального управления, определенных в модели управления системного хаба, выходят за пределы этапов ex ante и ex post концепции глобального налогового управления, сформулированной выше, в результате чего эта модель является наилучшей доступной теорией в литературе. Рассмотрение функций политического управления на национальном уровне, обсуждения, определения направлений действий, принятия решений, реализации решений и развития глобального управления [Kirton, 2013a] предоставляет ученым в области глобального управления полезную эвристику для оценки институциональной эффективности инициативы «двадцатки» и ОЭСР по противодействию BEPS. Кроме того, модель проясняет ключевые причины институциональной эффективности в данном случае. Подобно периоду возникновения этого многостороннего клуба, трансатлантический налоговый скандал 2012 г. стал сильным потрясением, которое продемонстрировало лидерам «двадцатки» их коллективную уязвимость перед размыванием налоговой базы и перемещением прибыли корпораций [Ibid.]. Скандал также подчеркнул несостоятельность существующих институциональных механизмов многосторонних организаций, регулирующих налогообложение [Ibid.]. Хотя модель управления системного хаба обеспечивает наиболее строгое и последовательное объяснение глобального институционального сотрудничества и причин эффективности «двадцатки», она недостаточно инклюзивна. Чтобы избежать композиционных ошибок, ученые, исследующие вопросы глобального управления, должны придерживаться целостного взгляда на процесс управления, воплощенного в приведенной выше модели. Модель управления системного хаба должна дополнительно учитывать аспекты

правоприменения на национальном уровне в своей оценке инициативы по противодействию BEPS и глобальных отношений в налоговой сфере в целом.

Ex post

Право и экономика

Пятая школа мысли опирается на родственные сферы исследований международного налогообложения, права, экономики и глобализации. Если взглянуть апостериори на эмпирические данные об избежании налогообложения в мире и его влиянии на перераспределительный потенциал государства [Piketty, 2013; Piketty, Saez, Stantcheva, 2011; Piketty, Saez, 2012; Milanovic, 2016], появляются убедительные доказательства негативного влияния глобальной налоговой конкуренции и необходимости расширения сотрудничества и принуждения к исполнению обязательств. Ученые в сфере международного налогообложения, соответственно, гораздо менее оптимистичны, чем политологи, которые оценивают глобальное налоговое управление строго на этапах ex ante. К.А. Клаузинг, например, утверждает, что «есть много причин подозревать, что проблемы, связанные с перемещением прибыли, не закончились», ссылаясь на необязательный характер стандартов в отношении BEPS и их неравномерное внедрение [Clausing, 2015]. И. Гринберг [Grinberg, 2015] предсказывает, что результатом Проекта по противодействию BEPS станет «фиктивное исполнение» и дальнейший полный провал.

Хотя многосторонние усилия кажутся совместными при поверхностном взгляде, Даган утверждает, что «эти инициативы были подорваны проблемами коллективных действий и испорчены предвзятостью и собственными интересами тех, кто инициировал и возглавил эти усилия» [Dagan, 2018]. По своей сути «децентрализованная конкурентная структура международного налогового режима основана на сети государств, вовлеченных в стратегическое взаимодействие друг с другом», а «множественность и фрагментация различных национальных налоговых режимов, различия в налоговых механизмах и разнообразие определений в рамках различных систем в совокупности обеспечивают занятых налоговым планированием необходимой гибкостью для минимизации налоговых обязательств» [Ibid.]. Действительно, как демонстрирует [Li, 2017], со своим акцентом на двойное необложение налогом, инициатива по противодействию BEPS не поспевает за перспективой случаев тройного необложения. Она не обречена на успех: напротив, условия международной анархии и асимметричного сотрудничества создают серьезные проблемы для глобальных коллективных действий по реализации инициативы по борьбе с BEPS. Таким образом, хотя процесс в отношении BEPS можно считать успешным на этапах ex ante с точки зрения исполнения решений первого порядка, нет достаточной информации для оценки существенного успеха второго порядка в отношении этой глобальной инициативы, учитывая отсутствие прогресса и данных о принуждении к реализации мер в отношении BEPS.

Размышление о глобальном налоговом управлении под эгидой «Группы двадцати» и ОЭСР как многоэтапном процессе, который происходит в различных институциональных сферах деятельности, позволяет наметить соответствующие идеи, сгенерированные пятью школами мысли, для дальнейших исследований. Такое целостное рассмотрение имеющихся фактических данных и теории предполагает, что современный глобальный налоговый режим является провалом рынка из-за высоких операционных издержек, информационной асимметрии, антиконкурентных сговоров и фрирайда. В поисках ответа на эти вызовы данное исследование завершается рекомендациями по

совершенствованию теории и практики глобального налогового управления и предложениями по дальнейшим направлениям исследований.

Перспективы и рекомендации

В данном исследовании утверждается, что правоприменительный аспект глобального налогообложения в существующей литературе по политическим наукам недостаточно теоретизирован и плохо изучен, что имеет два значимых последствия для теории и практики глобального экономического управления. В этом разделе представлены четыре рекомендации, касающиеся предлагаемой основы для будущих исследований, прозрачности налогообложения и обеспечения исполнения решений.

Основа для будущих исследований:

новая глобальная метатеория налогового управления

Глобальные налоговые отношения недостаточно теоретизированы и изучены в литературе по политическим наукам. Чтобы лучше понять новое глобальное налоговое управление, как утверждается в данной статье, ученые должны принять предложенную метатеорию решения проблем, которая «рассматривает мир таким, какой он есть, с доминирующими отношениями влияния и институтами, в рамках которых они организованы, воспринимаемыми как заданные рамки действий» [Cox, 1986]. Чтобы устранить пробел в литературе, в будущих исследованиях следует оценивать Проект по противодействию BEPS через призму пяти этапов процесса реализации глобальной налоговой политики с точки зрения временных параметров, институциональной сферы действий и встроенных петель обратной связи.

Налоговая прозрачность

Ученые в области глобального управления также нуждаются в более надежных данных на национальном и корпоративном уровне для оценки уровня исполнения второго порядка (мер, принуждающих к реализации решений) на национальном и транснациональном уровне. Действительно, как установила ОЭСР, предпринимаемые усилия сталкиваются с проблемой отсутствия микроданных [OECD, 2015]. Хотя ОЭСР опубликовала документы по налоговому законодательству, в нашем понимании его реализации на уровне компаний есть пробелы [OECD, 2018e]. В рамках существующей Инклюзивной структуры по реализации Плана по противодействию BEPS будущие исследования должны быть посвящены оценке базовых данных по межстрановой отчетности ТНК, стандартам автоматического обмена информацией и санкциям, накладываемым на налоговые убежища, для оценки исполнения и мер его обеспечения. Если усилия «двадцатки» и ОЭСР по повышению глобальной налоговой прозрачности посредством стандартов межстрановой отчетности и автоматического обмена потерпят неудачу, мировые лидеры должны рассмотреть вопрос о создании глобального реестра корпоративных ценных бумаг, чтобы предоставить органам налогового администрирования целостную картину финансов ТНК [Zucman, 2015]. «Группа двадцати» и ОЭСР должны стремиться к усилению налоговой прозрачности для борьбы с информационной асимметрией, лежащей в основе избежания корпорациями налогов и перераспределения прибыли.

Обеспечение исполнения

Иными словами, разработчики глобальной политики должны ввести «конкретные санкции, пропорциональные издержкам, связанным с несотрудничающими налоговыми убежищами» [Zucman, 2015]. Утверждая, что Проект BEPS вряд ли будет успешным в контексте налоговой конкуренции, политологи Дитш и Риксен предлагают создать новый институт глобального управления для надзора за исполнением глобального налогового законодательства. Исходя из асимметричной дилеммы заключенного, лежащей в основе глобальной налоговой конкуренции, авторы утверждают, что необходим «институт, поддерживающий решения на основе сотрудничества» с «сильными механизмами мониторинга и обеспечения исполнения» [Dietsch, Rixen, 2016]. Государствам необходимо перейти от двустороннего подхода, а именно практики управления глобальными налогами через более чем 3500 соглашений об избежании двойного налогообложения, к истинно многостороннему подходу [Ibid.]. До сих пор остается открытым вопрос, будет ли Многосторонний инструмент для противодействия BEPS использоваться равномерно. Более того, авторы утверждают, что глобальное налогообложение требует «легализованной процедуры разрешения споров, очень похожей на процедуру Всемирной торговой организации (ВТО)» [Ibid.]. Хотя некоторые [Cockfield, 2006] оценивают ОЭСР как «квазивсемирную налоговую организацию», чтобы она была действительно эффективной, ей потребуются полномочия по обязыванию и принуждению к исполнению для борьбы с вредоносной налоговой конкуренцией.

Более того, действуя в рамках существующего международного экономического режима, ученые и политики могут вернуться к идее использования обязывающего режима правоприменения ВТО. Международное торговое регулирование касается антиконкурентных вредоносных действий правительств, защищающих местную промышленность от иностранной конкуренции, тогда как международное налоговое регулирование касается государств, предоставляющих привилегии иностранным источникам дохода за счет искажения равных условий для отечественной промышленности. Современный режим субсидий и компенсационных мер (СКМ) исключает двойное налогообложение из сферы компетенции ВТО на основе пункта (е) Иллюстративного перечня экспортных субсидий (приложения к Соглашению по СКМ). В то время как сноской 59 рассмотрение вопроса о двойном необложении налогами в настоящее время исключается из сферы компетенций ВТО, пересмотренное Соглашение по СКМ могло бы с пользой расширить юрисдикцию Организации на вопросы налогообложения, улучшив общую систему правоприменения в отношении несотрудничающих и антиконкурентных режимов без необходимости создания совершенно новой международной организации.

Управление «Группы двадцати» в цифровом секторе

Проблемы размывания глобальной налоговой базы и перемещения прибыли ТНК тесно связаны с ростом электронной торговли и транснациональной цифровой экономики, а неспособность «двадцатки» включить вопросы налогообложения в свою повестку дня в области цифровизации представляет собой упущенную возможность. Цифровизация впервые появилась в повестке «двадцатки» на саммите в Вашингтоне в 2008 г., когда мировые лидеры определили электронную торговлю как потенциальный инструмент управления финансовым кризисом [Kirton, Warren, 2018]. После саммита 2016 г. в Ханчжоу повестка «двадцатки» в области цифровизации вступила в новый и более масштабный для себя этап, когда мировые лидеры поддержали более интен-

сивные усилия по сотрудничеству в деле измерения эффектов цифровой экономики [Kirton, Warren, 2018]. В августе 2018 г. была опубликована министерская декларация «Группа двадцати», подтверждающая обязательство форума по участию в развитии инфраструктуры, международных стандартов и усилий по устранению пробелов по ключевым параметрам [G20, 2018; «Группа двадцати», 2018]. На сегодняшний день, как утверждают Дж. Киртон и Б. Уоррен [Kirton, Warren, 2018], усилия «двадцатки» в области цифровизации имеют все больший успех. Связав вопросы налогообложения и цифровизации, «Группа двадцати» сможет содействовать большей синергии и институциональной эффективности в глобальном экономическом управлении.

Заключение

Налогообложение является основой общественного договора, тем не менее политическая наука лишь недавно обратила внимание на новое глобальное налоговое управление [Motala, 2018b]. В данном исследовании утверждается, что глобальное налоговое сотрудничество под эгидой «Группы двадцати» и ОЭСР может считаться успешным на этапах до реализации решений, если основываться на данных по исполнению первого порядка, однако разработанная в рамках исследования пятиступенчатая теоретическая модель демонстрирует, что аспект принуждения к исполнению решений в отношении BEPS (ex post) недостаточно изучен теоретически и практически. Целостное рассмотрение имеющихся данных и теории предполагает, что современный глобальный налоговый режим является классическим провалом рынка, а глобальное налоговое управление предрасположено к серьезным проблемам коллективных действий из-за асимметричного сотрудничества и лежащей в основе глобальной налоговой конкуренции борьбы за распределение. Эмпирические данные о принуждении к исполнению с учетом эффективности по Парето подтверждают необходимость активизации международного сотрудничества, принуждения к исполнению, сбора и анализа данных. Хотя Проект по противодействию BEPS следует расценивать как шаг в правильном направлении, ясно, что двойное необложение налогами не будет пределом воображения налоговых властей.

Источники

«Группа двадцати» (2018) Декларация лидеров «Группы двадцати». Режим доступа: http://www.g20.uto-ronto.ca/2018/2018-leaders-declaration.html (дата обращения: 01.12.2018).

Abbott K.W., Keohane R.O., Moravcsik A., Slaughter A., Snidal D. (2000) The Concept of Legalization // International Organization. Vol. 54. No. 3. P. 401-419.

Adler E. (1997) Seizing the Middle Ground: Constructivism in World Politics // European Journal of International Relations. Vol. 3. No. 3. P. 319-363.

Alepin B., Otis L. (2018) The Global Tax War May Already Be Under Way. The Globe and Mail. 1 January. Режим доступа: https://www.theglobeandmail.com/report-on-business/rob-commentary/the-global-tax-war-may-already-be-under-way/article37470600/ (дата обращения: 20.12.2018).

Baldwin R. (2016) The Great Convergence: Information Technology and the New Globalization. Cambridge: The Belknap Press of Harvard University.

Baldwin R., Okubo T. (2009) Tax Reform, Relocation, and Heterogenous Firms // The Scandinavian Journal of Economics. Vol. 111. No. 4. P. 741-764.

Bruner J., Raisser D.G., Ruhl K.J. (2018) Multinational Profit Shifting and Measures Throughout Economic Accounts. NBER Working Paper No 24915, National Bureau of Economic Research. Режим доступа: https:// www.nber.org/papers/w24915 (дата обращения: 28.12.2018).

Carr E.H. (1964) The Twenty Years Crisis: 1919-1939. L.: Harper Torchbooks.

Clausing K.A. (2015) The Effect of Profit Shifting on the Corporate Tax Base in the United States and Beyond. Working Paper, Reed College Department of Economics. Режим доступа: https://papers.ssrn.com/sol3/pa-pers.cfm?abstract_id=2685442 (дата обращения: 28.12.2018).

Cockfield A.J. (2006) The Rise of the OECD As Informal 'World Tax Organization' Through National Responses to E-Commerce Tax Challenges // Yale Journal of Law and Technology. Vol. 8. No. 1. P. 136-187.

Cooper A.F., Pouliot V. (2015) How Much Is Global Governance Changing? The G20 as International Practice // Cooperation and Conflict. Vol. 50. No. 3. P. 334-450.

Cooper A., Thakur R. (2013) The Group of 20 (G20). N.Y.: Routledge.

Cox R.C. (1986) Social Forces, States, and World Orders: Beyond International Relations Theory. Neorealism and its Critics / R.O. Keohane (eds). N.Y.: Columbia University Press. P. 204-254.

Dagan T. (2018) International Tax Policy: Between Competition and Cooperation. Cambridge: Cambridge University Press.

Devereux M.P., Griffith R., Klemm A. (2002) Corporate Income Tax Reforms and International Competition // Economic Policy. Vol. 17. No. 35. P. 449-495.

Dietsch P., Rixen T. (eds) (2016) Global Tax Governance: What is Wrong and How to Fix It. Colchester: ECPR Press.

Doud R., Graetz M.J. (2013) Technological Innovation, International Competition, and the Challenges of International Income Tax // Columbia Law Review. Vol. 113. No. 2. P. 347-445.

Eccleston R. (2012) The Dynamics of Global Economic Governance: The Financial Crisis, the OECD and the Politics of International Tax Cooperation. Cheltenham: Edward Elgar.

Economic and Financial Commission (1923) Report on Double Taxation Submitted to the Financial Committee - Economic and Financial Commission by the Experts on Double Taxation, League of Nations Doc. E.F.S.73.F.19. Режим доступа: http://adc.library.usyd.edu.au/view?docId=split/law/xml-main-texts/brule-gi-source-bibl-1.xml;collection=;database=;query=;brand=default (дата обращения: 29.12.2018).

Edwards J., Keen M. (1996) Tax Competition and Leviathan // European Economic Review. Vol. 40. P. 113134.

Group of 20 (G20) (2018) Digital Economy Ministerial Declaration. Режим доступа: http://www.g20.uto-ronto.ca/2018/2018-08-24-digital.html (дата обращения: 02.01.2019).

Graetz M.J. (2015) Can 20th Century Business Income Tax Regime Serve a 21st Century Economy? // Australian Tax Foundation. Vol. 30. P. 551-567.

Graetz M.J. (2016) Follow the Money: Essays in International Taxation. New Haven: Yale Law School Press.

Grinberg I. (2015) Breaking BEPS: The New International Tax Diplomacy // Georgetown Law Journal. Vol. 104. P. 1787-1821.

Guvenen F., Mataloni Jr. R.J., Rassier D.G., Ruhl K.J. (2017) Offshore Profit Shifting and Domestic Productivity Measurement. Working Paper 23324, National Bureau of Economic Research. Режим доступа: http:// www.nber.org/papers/w23324 (дата обращения: 28.12.2018).

Haas P. (1992) Introduction: Epistemic Communities and International Policy Coordination // International Organization. Vol. 46. No. 1. P. 1-35.

Hajnal P.I. (2014) The G20: Evolution, Interrelationships, Documentation. Dorchester: Ashgate.

Heath J. (2014) Morality, Competition, and the Firm: The Market Failures Approach. Oxford: Oxford University Press.

Hymer S. (1970) The Efficiency (Contradictions) of Multinational Corporations // The American Economic Review. Vol. 60. No. 2. P. 441-448.

Keen M. (1992) The Welfare Economics of Tax Co-Ordination in the European Community: A Survey // Fiscal Studies. Vol. 14. No. 2. P. 15-36.

Keen M., Wildasin D. (2004) Pareto Efficient International Taxation // The American Economics Review. Vol. 94. No. 1. P. 259-275.

Kemmerling A. (2011) From Convergence to Diffusion: The EU's Influence on National Tax Systems. ACES Cases. No 2011.2. American Consortium on European Union Studies.

Kemmerling A., Seils E. (2009) The Regulation of Redistribution: Managing Conflict in Corporate Tax Competition // West European Politics. Vol. 32. No. 4. P. 756-773.

Keohane R., Nye J. (1977) Power and Interdependence. Boston: Little Brown and Company.

Keohane R. (1984) After Hegemony: Cooperation and Discord in the World Political Economy. Princeton: Princeton University Press.

Kerzner D.S., Chodikoff D.W. (2016) International Tax Evasion in the Global Information Age. Basingstoke: Palgrave MacMillan.

Kirton J.J. (1989) Contemporary Concert Diplomacy: The Seven-Power Summit and the Management of International Order. Paper presented at the annual convention of the International Studies Association. 29 March - 1 April, London. Режим доступа: www.g8.utoronto.ca/scholar/kirton198901 (дата обращения: 18.12.2018).

Kirton J.J. (1993) The Seven Power Summits as a New Security Institution. Building a New Global Order: Emerging Trends in International Security / D. Dewitt, D. Haglund, J.J. Kirton (eds). Oxford: Oxford University Press.

Kirton J.J. (1999) Economic Cooperation: Summitry, Institutions, and Structural Change. Structural Change and Cooperation in the Global Economy / G. Boyd, J.H. Dunning (eds). Cheltenham: Edward Elgar.

Kirton J.J. (2000) The Dynamics of G7 Leadership in Crisis Response and System Reconstruction. New Directions in Global Economic Governance: Managing Globalization in the Twenty First Century / J.J. Kirton, G.M. von Furstenberg (eds). Aldershot: Ashgate. P. 59-94.

Kirton J.J. (2013a) G20 Governance for a Globalized World. Surrey: Ashgate.

Kirton J.J. (2013b) The System Hub Model of G20 Governance // International Organisations Research Journal. Vol. 8. No. 3. P. 5-30.

Kirton J.J. (2015) Advancing G8 and G20 Effectiveness Through Improved Accountability Assessment. The G8-G20 Relationship in Global Governance / J.J. Kirton, M. Larionova (eds). Aldershot: Ashgate. P. 241-251.

Kirton J.J. (2019) Advancing Global Openness: G7 Governance of Globalization. The G7, Anti-Globalism and the Governance of Globalization / C. Oldani, J. Wouters (eds). L.: Routledge.

Kirton J.J., Kulik J. (2012a) The Shortcomings of the G20 Los Cabos Summit. Toronto: G20 Research Group. 27 June. Режим доступа: www.g20.utoronto.ca/analysis/120627-kirton-kulik-shortcomings.html (дата обращения: 18.12.2018).

Kirton J.J., Kulik J. (2012b) A Summit of Significant Success: G20 Los Cabos Leaders Deliver the Desired Double Dividend. Los Cabos: G20 Research Group. 19 June. Режим доступа: www.g20.utoronto.ca/ analysis/120619-kirton-success.html (дата обращения: 18.12.2018).

Kirton J.J., Warren B. (2018) G20 Governance of Digitization // International Organisations Research Journal. Vol. 13. No. 2. P. 16-41.

Krasner S.D. (1983) International Regimes. Ithaca: Cornell University Press.

Krasner S.D. (1976) State Power and the Structure of International Trade // World Politics. Vol. 28. No. 3. P. 317-347.

Kuttner R. (2016) Can Democracy Survive Global Capitalism? N.Y.: W.W. Norton.

Latulippe L. (2016) Tax Competition: An Internalized Policy Goal. Global Tax Governance: What is Wrong and How to Fix It / P. Dietsch, R. Rixen (eds). Colchester: ECPR Press.

Larionova M.V., Rakhmangulov M.R., Shelepov A. (2015a) Assessing G7/8 and G20 Effectiveness in Global Governance. The G8-G20 Relationship in Global Governance / J.J. Kirton, M. Larionova (eds). Aldershot: Ashgate. P. 77-107.

Larionova M.V., Rakhmangulov M.R., Sakharov A.G., Shelepov A.V. (2015b) B20-G20 Engagement: Achievements and Challenges. The G8-G20 Relationship in Global Governance / J.J. Kirton, M. Larionova (eds). Aldershot: Ashgate. P. 134-171.

Li J. (2017) Triple Non-Taxation and BEPS: Implications. A Global Analysis of Tax Treaty Disputes / E. Bais-trocchi (ed.). Cambridge. P. 1497-1511.

Li J., Cockfield A., Wilkie J.S. (2014) International Taxation in Canada 3rd edition. Toronto: LexisNexis.

Mendoza E.G., Tesar L.L. (1998) The International Ramifications of Tax Reforms: Supply-Side Economics in a Global Economy // The American Economic Review. Vol. 88. No. 1. P. 226-245.

Milanovic B. (2016) Global Inequality: A New Approach for the Age of Globalization. Cambridge: The Belknap Press of Harvard University.

Motala M.F. (2016a) Book Note: Global Tax Governance: What Is Wrong and How to Fix It // Canadian Tax Journal. Vol. 64. No. 3. P. 694-698.

Motala M.F. (2016b) Fixing Our Broken International Tax Regime // Canadian Bar Association National. Режим доступа: http://www.nationalmagazine.ca/Blog/April-2016/Fixing-our-broken-international-tax-regime.aspx (дата обращения: 18.12.2018).

Motala M.F. (2016c) The Taxi-Cab Problem Revisited: Law and Ubernomics in the Sharing Economy // Banking and Finance Law Review. Vol. 33. No. 2. P. 467-511.

Motala M.F. (2018a) G20 Performance on International Taxation. Argentina: The Buenos Aires Summit / J.J. Kirton (ed.). L.: GT Media Group Ltd. P. 114-115.

Motala M.F. (2018b) The New Global Politics of Sovereign International Tax: Space, Time and Why BEPS Is Not the Final Frontier // Banking and Finance Law Review. Vol. 33. No. 3. P. 365-413.

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (1960) Convention on the Organisation for Economic Co-operation and Development. Режим доступа: http://www.oecd.org/general/conventionon-theorganisationforeconomicco-operationanddevelopment.htm (дата обращения: 18.12.2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (1998) Electronic Commerce: Taxation Framework Conditions. Режим доступа: https://www.oecd.org/ctp/consumption/1923256.pdf (дата обращения: 01.01.2019).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2002) Agreement on Exchange of Information on Tax Matters. Режим доступа: http://www.oecd.org/ctp/exchange-of-tax-information/2082215. pdf (дата обращения: 01.11.2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2015) Measuring and Monitoring BEPS: Action 11 Final Report. Paris: OECD.

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2017) Model Tax Convention on Income and Capital, as read on 21 November. Режим доступа: https://read.oecd-ilibrary.org/taxation/model-tax-convention-on-income-and-on-capital-condensed-version-2017_mtc_cond-2017-en (дата обращения: 28.12.2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2018a) BEPS Action 5 Peer Review and Monitoring. Режим доступа: http://www.oecd.org/tax/beps/beps-action-5-peer-review-and-monitoring. htm (дата обращения: 01.11.2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2018b) BEPS Action 14 Peer Review and Monitoring. Режим доступа: http://www.oecd.org/tax/beps/beps-action-14-peer-review-and-monitor-ing.htm (дата обращения: 01.11.2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2018c) Country-By-Country Reporting. Режим доступа: http://www.oecd.org/tax/beps/country-by-country-reporting.htm (дата обращения: 01.11.2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2018d) OECD Releases Peer Review Document for Assessment of the BEPS Action 6 Minimum Standard. Режим доступа: http://www.oecd.org/ tax/beps/oecd-releases-peer-review-document-for-assessment-beps-action-6-minimum-standard.htm (дата обращения: 01.11.2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2018e) Tax Challenges Arising from Digitalisation: Interim Report 2018. Paris: OECD. Режим доступа: https://www.oecd-ilibrary.org/ docserver/9789264293083-en.pdf?expires=1546016844&id=id&accname=guest&checksum=3C5733596DD F5E3FD570CCE4375FC9AA (дата обращения: 20.12.2018).

Piketty T. (2013) Capital in the 21st Century. Cambridge: Harvard University Press.

Piketty T., Saez E. (2012) A Theory of Optimal Capital Allocation. NBER Working Paper 17989, National Bureau of Economic Research.

Piketty T., Saez E., Stantcheva S. (2011) Optimal Taxation of Top Labour Incomes: A Tale of Three Elasticities. CEPR Discussion Paper 17616. Режим доступа: https://www.nber.org/papers/w17616.pdf (дата обращения: 22.04.2019).

Piketty T., Saez E. (2004) Income Inequality in the United States, 1913-2002. Department of Economics Working Paper, University of California, Berkeley.

UK Public Accounts Committee (2012) Tax Avoidance By Multinational Companies. L.: UK Parliament. Режим доступа: https://publications.parliament.uk/pa/cm201213/cmselect/cmpubacc/716/71605.htm (дата обращения: 01.08.2018).

Reus-Smit C. (2001) The Strange Death of Liberal International Relations Theory // European Journal of International Law. Vol. 12. No. 3. P. 573-593.

Rixen T. (2011) From Double Tax Avoidance to Tax Competition: Explaining the Institutional Trajectory of International Tax Governance // Review of International Political Economy. Vol. 18. No. 2. P. 1-31.

Ruggie J.G. (1982) International Regimes, Transactions, and Change: Embedded Liberalism in the Postwar Economic Order // International Organization. Vol. 36. No. 2. P. 379-415.

Schmidt V.A. (2008) Discursive Institutionalism: The Explanatory Power of Ideas and Discourse // Annual Review of Political Science. Vol. 11. No. 1. P. 303-326.

Sharman J.C. (2012) Seeing Like the OECD on Tax // New Political Economy. Vol. 17. No. 1. P. 17-33.

Simmons B.A. (2001) The International Politics of Harmonization: The Case of Capital Market Regulation // International Organization. Vol. 55. No. 3. P. 589-620. Режим доступа: https://www.cambridge.org/core/ journals/international-organization/article/international-politics-of-harmonization-the-case-of-capital-market-regulation/62E1075E3CC31A636DEF25FB696E654E (дата обращения: 01.12.2018).

Srnicek N. (2017) Platform Capitalism. Cambridge: Polity Press.

Torslov T., Wier L., Zucman G. (2018) The Missing Profits of Nations // VOX CEPR Public Policy. 23 July. Режим доступа: https://voxeu.org/article/missing-profits-nations (дата обращения: 02.01.2019).

Treaty of Westphalia (1648) Peace Treaty between the Holy Roman Emperor and the King of France and Their Respective Allies. Режим доступа: http://avalon.law.yale.edu/17th_century/westphal.asp (дата обращения: 29.12.2018).

Waltz K. (1979) Theory of International Politics. Reading: Addison Wesley Publishing Company.

Wendt A. (1998) On Constitution and Causation in International Relations // Review of International Studies. Vol. 24. No. 5. P. 101-117.

Wier L., Reynolds H. (2018) Big and 'Unprofitable:' How 10% of Multinational Firms Do 98% of Profit-Shifting. United Nations University UNU-WIDER Working Paper 2018/111. Режим доступа: http://sa-tied.wider. unu.edu/article/big-and-unprofitable-how-10-multinational-firms-do-98-profit-shifting (дата обращения: 20.12.2018).

Wilson J.D. (1986) A Theory of Interregional Tax Competition // Journal of Urban Economics. Vol. 19. P. 296-315.

Woodward R. (2016) A Strange Revolution: Mock Compliance and the Failure of the OECD's International Tax Transparency Regime. Global Tax Governance: What is Wrong and How to Fix It / P. Dietsch, T. Rixen (eds). L.: ECPR Press.

Zodrow G.R., Mieszkowski P. (1986) Pigou, Tiebout, Property Taxation, and the Underprovision of Local Public Goods // Journal of Urban Economics. Vol. 39. No. 3. P. 312-316.

Zucman G. (2014) Taxing Across Borders: Tracking Personal Wealth and Corporate Profits // Journal of Economic Perspectives. Vol. 28. No. 4. P. 121-148.

Zucmann G. (2015) The Hidden Wealth of Nations: The Scourge of Tax Havens. Chicago: Chicago University Press.

The G20 - OECD Contribution to a New Global Tax Governance1

M.F. Motala

Michael F. Motala — Researcher, G20 Research Group; Joseph-Armand Bombardier Doctoral Fellow, Social Science and Humanities Research Council of Canada; Frédéric Bastiat Fellow in Political Economy, Mercatus Center, George Mason University; Ethics ofArtificial Intelligence Graduate Research Fellow, University of Toronto Center for Ethics; PhD Student, University of Toronto Department of Political Science; Munk School for Global Affairs and Public Policy, 1 Devonshire Place, Room 209 N, Toronto M5S 3K7 Ontario, Canada; E-mail: michael. motala@columbia.edu

Abstract

The 2012 transatlantic corporate tax scandals surrounding Amazon, Google and Starbucks exposed the scope and gravity of offshoring by digital multinationals, producing major dilemmas for the global governance of international fiscal law and policy. The Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2015) estimates corporate profit shifting erodes up to $240 billion dollars from the global tax base every year. Extant literature has established links between corporate tax avoidance and accelerating domestic socio-economic inequality, the declining redistributive capacity of states, the malign impact on growth of gross domestic product (GDP), and the rise of anti-globalism in the form of populist discontent, providing unambiguous evidence that global tax competition causes social and economic harms. Responding to public outcry, world leaders at the Los Cabos summit in 2012 tasked the OECD with tackling national tax base erosion, and the Inclusive Framework for the Base Erosion and Profit Shifting (BEPS) initiative currently boasts 123 participating states, including 93% of global GDP. Although taxation is at the heart of the social contract, this new global tax governance is both under-theorized and poorly understood in the mainstream political science literature. This study draws on the extra-disciplinary approach of law and economics to argue that while global tax cooperation under Group of 20 (G20)-OECD auspices may be considered a success ex ante based on the record of first-order compliance, the ex post enforcement dimension of BEPS is both under-theorized and under-scrutinized empirically. This study contributes a novel meta-theory of the new global tax governance that accounts for the variables of time, institutional sphere of action and policy feedback loops embedded in the global fiscal policymaking process to stimulate further inquiry. It concludes with recommendations for global fiscal policy, further research on BEPS and G20 digital governance.

Key words: global tax governance; international taxation; fiscal relations; international political economy

For citation: Motala M.F. (2019) The G20 - OECD Contribution to a New Global Tax Governance. International Organisations Research Journal, vol. 14, no 2, pp. 61-93 (in English). DOI: 10.17323/1996-78452019-02-03.

References

Abbott K.W., Keohane R.O., Moravcsik A., Slaughter A., Snidal D. (2000) The Concept of Legalization. International Organization, vol. 54, no 3, pp. 401-419.

Adler E. (1997) Seizing the Middle Ground: Constructivism in World Politics. European Journal of International Relations, vol. 3, no 3, pp. 319-363.

Alepin B., Otis L. (2018) The Global Tax War May Already Be Under Way. The Globe and Mail, 1 January. Available at: https://www.theglobeandmail.com/report-on-busmess/rob-commentary/the-global-tax-war-may-already-be-under-way/article37470600/ (accessed 20 December 2018).

Baldwin R. (2016) The Great Convergence: Information Technology and the New Globalization. Cambridge: The Belknap Press of Harvard University.

1 The editorial board received the article in January 2019.

Baldwin R., Okubo T. (2009) Tax Reform, Relocation, and Heterogenous Firms. The Scandinavian Journal of Economics, vol. 111, no 4, pp. 741-764.

Bruner J., Raisser D.G., Ruhl K.J. (2018) Multinational Profit Shifting and Measures Throughout Economic Accounts. NBER Working Paper No 24915, National Bureau of Economic Research. Available at: https:// www.nber.org/papers/w24915 (accessed 28 December 2018).

Carr E.H. (1964) The Twenty Years Crisis: 1919-1939. L.: Harper Torchbooks.

Clausing K.A. (2015) The Effect of Profit Shifting on the Corporate Tax Base in the United States and Beyond. Working Paper, Reed College Department of Economics. Available at: https://papers.ssrn.com/sol3/papers. cfm?abstract_id=2685442 (accessed 28 December 2018).

Cockfield A.J. (2006) The Rise of the OECD As Informal 'World Tax Organization' Through National Responses to E-Commerce Tax Challenges. Yale Journal of Law and Technology, vol. 8, no 1, pp. 136-187.

Cooper A.F., Pouliot V. (2015) How Much Is Global Governance Changing? The G20 as International Practice. Cooperation and Conflict, vol. 50, no 3, pp. 334-450.

Cooper A., Thakur R. (2013) The Group of 20 (G20). N.Y.: Routledge.

Cox R.C. (1986) Social Forces, States, and World Orders: Beyond International Relations Theory. Neorealism and its Critics (R.O. Keohane (ed.)). N.Y.: Columbia University Press, pp. 204-254.

Dagan T. (2018) International Tax Policy: Between Competition and Cooperation. Cambridge: Cambridge University Press.

Devereux M.P., Griffith R., Klemm A. (2002) Corporate Income Tax Reforms and International Competition. Economic Policy, vol. 17, no 35, pp. 449-495.

Dietsch P., Rixen T. (eds) (2016) Global Tax Governance: What is Wrong and How to Fix It. Colchester: ECPR Press.

Doud R., Graetz M.J. (2013) Technological Innovation, International Competition, and the Challenges of International Income Tax. Columbia Law Review, vol. 113, no 2, pp. 347-445.

Eccleston R. (2012) The Dynamics of Global Economic Governance: The Financial Crisis, the OECD and the Politics of International Tax Cooperation. Cheltenham: Edward Elgar.

Economic and Financial Commission (1923) Report on Double Taxation Submitted to the Financial Committee - Economic and Financial Commission by the Experts on Double Taxation, League of Nations Doc. E.F.S.73.F.19. Available at: http://adc.library.usyd.edu.au/view?docId=split/law/xml-main-texts/brulegi-source-bibl-1.xml;collection=;database=;query=;brand=default (accessed 29 December 2018).

Edwards J., Keen M. (1996) Tax Competition and Leviathan. European Economic Review, vol. 40, pp. 113-134.

Group of 20 (G20) (2018a) Digital Economy Ministerial Declaration. Available at: http://www.g20.utoronto. ca/2018/2018-08-24-digital.html (accessed 2 January 2019).

Group of 20 (G20) (2018b) Leaders' Declaration: Building Consensus for Fair and Sustainable Development. Available at: http://www.g20.utoronto.ca/2018/2018-leaders-declaration.html (accessed 1 December 2018).

Graetz M.J. (2015) Can 20th Century Business Income Tax Regime Serve a 21st Century Economy? Australian Tax Foundation, vol. 30, pp. 551-567.

Graetz M.J. (2016) Follow the Money: Essays in International Taxation. New Haven: Yale Law School Press.

Grinberg I. (2015) Breaking BEPS: The New International Tax Diplomacy. Georgetown Law Journal, vol. 104, pp. 1787-1821.

Guvenen F., Mataloni Jr. R.J., Rassier D.G., Ruhl K.J. (2017) Offshore Profit Shifting and Domestic Productivity Measurement. Working Paper 23324, National Bureau of Economic Research. Available at: http://www. nber.org/papers/w23324 (accessed 28 December 2018).

Haas P. (1992) Introduction: Epistemic Communities and International Policy Coordination. International Organization, vol. 46, no 1, pp. 1-35.

Hajnal P.I. (2014) The G20: Evolution, Interrelationships, Documentation. Dorchester: Ashgate.

Heath J. (2014) Morality, Competition, and the Firm: The Market Failures Approach. Oxford: Oxford University Press.

Hymer S. (1970) The Efficiency (Contradictions) of Multinational Corporations. The American Economic Review, vol. 60, no 2, pp. 441-448.

Keen M. (1992) The Welfare Economics of Tax Co-Ordination in the European Community: A Survey. Fiscal Studies, vol. 14, no 2, pp. 15-36.

Keen M., Wildasin D. (2004) Pareto Efficient International Taxation. The American Economics Review, vol. 94, no 1, pp. 259-275.

Kemmerling A. (2011) From Convergence to Diffusion: The EU's Influence on National Tax Systems. ACES Cases, No 2011.2, American Consortium on European Union Studies.

Kemmerling A., Seils E. (2009) The Regulation of Redistribution: Managing Conflict in Corporate Tax Competition. West European Politics, vol. 32, no 4, pp. 756-773.

Keohane R., Nye J. (1977) Power and Interdependence. Boston: Little Brown and Company.

Keohane R. (1984) After Hegemony: Cooperation and Discord in the World Political Economy. Princeton: Princeton University Press.

Kerzner D.S., Chodikoff D.W. (2016) International Tax Evasion in the Global Information Age. Basingstoke: Palgrave MacMillan.

Kirton J.J. (1989) Contemporary Concert Diplomacy: The Seven-Power Summit and the Management of International Order. Paper presented at the annual convention of the International Studies Association, 29 March - 1 April, London. Available at: www.g8.utoronto.ca/scholar/kirton198901 (accessed 18 December 2018).

Kirton J.J. (1993) The Seven Power Summits as a New Security Institution. Building a New Global Order: Emerging Trends in International Security (D. Dewitt, D. Haglund, J.J. Kirton (eds)). Oxford: Oxford University Press.

Kirton J.J. (1999) Economic Cooperation: Summitry, Institutions, and Structural Change. Structural Change and Cooperation in the Global Economy (G. Boyd, J.H. Dunning (eds)). Cheltenham: Edward Elgar.

Kirton J.J. (2000) The Dynamics of G7 Leadership in Crisis Response and System Reconstruction. New Directions in Global Economic Governance: Managing Globalization in the Twenty First Century (J.J. Kirton, G.M. von Furstenberg (eds)). Aldershot: Ashgate, pp. 59-94.

Kirton J.J. (2013a) G20 Governance for a Globalized World. Surrey: Ashgate.

Kirton J.J. (2013b) The System Hub Model of G20 Governance. International Organisations Research Journal, vol. 8, no 3, pp. 5-30.

Kirton J.J. (2015) Advancing G8 and G20 Effectiveness Through Improved Accountability Assessment. The G8-G20Relationship in Global Governance (J.J. Kirton, M. Larionova (eds)). Aldershot: Ashgate, pp. 241-251.

Kirton J.J. (2019) Advancing Global Openness: G7 Governance of Globalization. The G7, Anti-Globalism and the Governance of Globalization (C. Oldani, J. Wouters (eds)). L.: Routledge.

Kirton J.J., Kulik J. (2012a) The Shortcomings of the G20 Los Cabos Summit. Toronto: G20 Research Group. 27 June. Available at: www.g20.utoronto.ca/analysis/120627-kirton-kulik-shortcomings.html (accessed 18 December 2018).

Kirton J.J., Kulik J. (2012b) A Summit ofSignificant Success: G20 Los Cabos Leaders Deliver the Desired Double Dividend. Los Cabos: G20 Research Group, 19 June. Available at: www.g20.utoronto.ca/analysis/120619-kirton-success.html (accessed 18 December 2018).

Kirton J.J., Warren B. (2018) G20 Governance of Digitization. International Organisations Research Journal, vol. 13, no 2, pp. 16-41.

Krasner S.D. (1983) International Regimes. Ithaca: Cornell University Press.

Krasner S.D. (1976) State Power and the Structure of International Trade. World Politics, vol. 28, no 3, pp. 317-347.

Kuttner R. (2016) Can Democracy Survive Global Capitalism ?N.Y.: W.W. Norton.

Latulippe L. (2016) Tax Competition: An Internalized Policy Goal. Global Tax Governance: What is Wrong and How to Fix It (P. Dietsch, R. Rixen (eds)). Colchester: ECPR Press.

Larionova M.V., Rakhmangulov M.R., Shelepov A. (2015a) Assessing G7/8 and G20 Effectiveness in Global Governance. The G8-G20Relationship in Global Governance (J.J. Kirton, M. Larionova (eds)). Aldershot: Ashgate, pp. 77-107.

Larionova M.V., Rakhmangulov M.R., Sakharov A.G., Shelepov A.V. (2015b) B20-G20 Engagement: Achievements and Challenges. The G8-G20Relationship in Global Governance (J.J. Kirton, M. Larionova (eds)). Aldershot: Ashgate, pp. 134-171.

Li J. (2017) Triple Non-Taxation and BEPS: Implications. A Global Analysis of Tax Treaty Disputes (E. Baistroc-chi (ed)). Cambridge, pp. 1497-1511.

Li J., Cockfield A., Wilkie J.S. (2014) International Taxation in Canada 3rd edition. Toronto: LexisNexis.

Mendoza E.G., Tesar L.L. (1998) The International Ramifications of Tax Reforms: Supply-Side Economics in a Global Economy. The American Economic Review, vol. 88, no 1, pp. 226-245.

Milanovic B. (2016) Global Inequality: A New Approach for the Age of Globalization. Cambridge: The Belknap Press of Harvard University.

Motala M.F. (2016a) Book Note: Global Tax Governance: What Is Wrong and How to Fix It. Canadian Tax Journal, vol. 64, no 3, pp. 694-698.

Motala M.F. (2016b) Fixing Our Broken International Tax Regime. Canadian Bar Association National. Available at: http://www.nationalmagazine.ca/Blog/April-2016/Fixing-our-broken-international-tax-regime.aspx (accessed 18 December 2018).

Motala M.F. (2016c) The Taxi-Cab Problem Revisited: Law and Ubernomics in the Sharing Economy. Banking and Finance Law Review, vol. 33, no 2, pp. 467-511.

Motala M.F. (2018a) G20 Performance on International Taxation. Argentina: The Buenos Aires Summit (J.J. Kirton (ed)). L.: GT Media Group Ltd., pp. 114-115.

Motala M.F. (2018b) The New Global Politics of Sovereign International Tax: Space, Time and Why BEPS Is Not the Final Frontier. Banking and Finance Law Review, vol. 33, no 3, pp. 365-413.

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (1960) Convention on the Organisation for Economic Co-operation and Development, 1960, as read 14 December, 1960. Available at: http://www.oecd.org/ general/conventionontheorganisationforeconomicco-operationanddevelopment.htm (accessed 18 December 2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (1998) Electronic Commerce: Taxation Framework Conditions. Available at: https://www.oecd.org/ctp/consumption/1923256.pdf (accessed 1 January 2019).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2002) Agreement on Exchange of Information on Tax Matters. Available at: http://www.oecd.org/ctp/exchange-of-tax-information/2082215.pdf (accessed 1 November 2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2015) Measuring and Monitoring BEPS: Action 11 Final Report. Paris: OECD.

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2017) Model Tax Convention on Income and Capital, as read on 21 November 2017. Available at: https://read.oecd-ilibrary.org/taxation/model-tax-convention-on-income-and-on-capital-condensed-version-2017_mtc_cond-2017-en (accessed 28 December 2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2018a) BEPS Action 5 Peer Review and Monitoring. Available at: http://www.oecd.org/tax/beps/beps-action-5-peer-review-and-monitoring.htm (accessed 1 November 2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2018b) BEPS Action 14 Peer Review and Monitoring. Available at: http://www.oecd.org/tax/beps/beps-action-14-peer-review-and-monitoring. htm (accessed 1 November 2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2018c) Country-By-Country Reporting. Available at: http://www.oecd.org/tax/beps/country-by-country-reporting.htm (accessed 1 November 2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2018d) OECD Releases Peer Review Document for Assessment of the BEPS Action 6 Minimum Standard. Available at: http://www.oecd.org/tax/ beps/oecd-releases-peer-review-document-for-assessment-beps-action-6-minimum-standard.htm (accessed 1 November 2018).

Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) (2018e) Tax Challenges Arising from Digitalisation: Interim Report 2018. Paris: OECD. Available at: https://www.oecd-ilibrary.org/ docserver/9789264293083-en.pdf?expires=1546016844&id=id&accname=guest&checksum=3C5733596DD F5E3FD570CCE4375FC9AA (accessed 20 December 2018).

Piketty T. (2013) Capital in the 21st Century. Cambridge: Harvard University Press.

Piketty T., Saez E. (2012) A Theory of Optimal Capital Allocation. NBER Working Paper 17989, National Bureau of Economic Research.

Piketty T., Saez E., Stantcheva S. (2011) Optimal Taxation of Top Labour Incomes: A Tale of Three Elasticities. CEPR Discussion Paper 17616. Available at: https://www.nber.org/papers/w17616.pdf (accessed 22 April 2019).

Piketty T., Saez E. (2004) Income Inequality in the United States, 1913-2002. Department of Economics Working Paper, University of California, Berkeley.

Reus-Smit C. (2001) The Strange Death of Liberal International Relations Theory. European Journal of International Law, vol. 12, no 3, pp. 573-593.

Rixen T. (2011) From Double Tax Avoidance to Tax Competition: Explaining the Institutional Trajectory of International Tax Governance. Review of International Political Economy, vol. 18, no 2, pp. 1-31.

Ruggie J.G. (1982) International Regimes, Transactions, and Change: Embedded Liberalism in the Postwar Economic Order. International Organization, vol. 36, no 2, pp. 379-415.

Schmidt V.A. (2008) Discursive Institutionalism: The Explanatory Power of Ideas and Discourse. Annual Review of Political Science, vol. 11, no 1, pp. 303-326.

Sharman J.C. (2012) Seeing Like the OECD on Tax. New Political Economy, vol. 17, no 1, pp. 17-33.

Simmons B.A. (2001) The International Politics of Harmonization: The Case of Capital Market Regulation. International Organization, vol. 55, no 3, pp. 589-620. Available at: https://www.cambridge.org/core/journals/ international-organization/article/international-politics-of-harmonization-the-case-of-capital-market-regul ation/62E1075E3CC31A636DEF25FB696E654E (accessed 1 December 2018).

Srnicek N. (2017) Platform Capitalism. Cambridge: Polity Press.

Torslov T., Wier L., Zucman G. (2018) The Missing Profits of Nations, VOX CEPR Public Policy, 23 July. Available at: https://voxeu.org/article/missing-profits-nations (accessed 2 January 2019).

Treaty of Westphalia, Peace Treaty between the Holy Roman Emperor and the King of France and Their Respective Allies, entered into force. 24 October 1648. Available at: http://avalon.law.yale.edu/17th_century/westphal.asp (accessed 29 December 2018).

UK Public Accounts Committee (2012) Tax Avoidance by Multinational Companies. London: UK Parliament. Available at: https://publications.parliament.uk/pa/cm201213/cmselect/cmpubacc/716/71605.htm (accessed 1 August 2018).

Waltz K. (1979) Theory of International Politics. Reading: Addison Wesley Publishing Company.

Wendt A. (1998) On Constitution and Causation in International Relations. Review of International Studies, vol. 24, no 5, pp. 101-117.

Wier L., Reynolds H. (2018) Big and 'Unprofitable:' How 10% of Multinational Firms Do 98% of Profit-Shifting. United Nations University UNU-WIDER Working Paper 2018/111. Available at: http://sa-tied.wider.unu. edu/article/big-and-unprofitable-how-10-multinational-firms-do-98-profit-shifting (accessed 20 December 2018).

Wilson J.D. (1986) A Theory of Interregional Tax Competition. Journal of Urban Economics, vol. 19, pp. 296315.

Woodward R. (2016) A Strange Revolution: Mock Compliance and the Failure of the OECD's International Tax Transparency Regime. Global Tax Governance: What is Wrong and How to Fix It (P. Dietsch, T. Rixen (eds)). L.: ECPR Press.

Zodrow G.R., Mieszkowski P. (1986) Pigou, Tiebout, Property Taxation, and the Underprovision of Local Public Goods. Journal of Urban Economics, vol. 39, no 3, pp. 312-316.

Zucman G. (2014) Taxing Across Borders: Tracking Personal Wealth and Corporate Profits. Journal of Economic Perspectives, vol. 28, no 4, pp. 121-148.

Zucmann G. (2015) The Hidden Wealth of Nations: The Scourge of Tax Havens. Chicago: Chicago University Press.