CC BY
23УДК 93 (075.5)
ТЕЛЕПЕНЬ С.В.
ВИОКУРАТ И ЕГО РОЛЬ В ВОЕННОЙ КАРЬЕРЕ РИМСКОГО СЕНАТОРА
Ключевые слова: римская армия, латинская эпиграфика, сенаторы, нобилитет, патрициат
В статье рассматривается роль и значение начальной фазы сенаторской карьеры, как фактора, оказывавшего важное влияние на дальнейшее следование представителя высшей римской знати по пути карьеры военачальника. На основе анализа эпиграфических и литературных источников прослеживается значение вигинтивирата, как инициальной фазы сенаторской карьеры. Делается вывод о том, что из всех вигинтивиратских коллегий наибольшим полководческим карьерным потенциалом обладал виокурат. Вместе с тем отмечается, что данный потенциал обнаруживается лишь в качестве определенной тенденции.
TELEPEN, S.V.
VIOKURATE AND ITS ROLE IN THE MILITARY CAREER OF THE ROMAN SENATOR
Keywords: The Roman Army, the Latin epigraphy, the senators, the nobility, the patricians
In the article viewed the role and value of the initial phase of the senatorial career as a factor that exerted an important influence on the further adherence of the representative of the highest Roman nobility along the career path of the military commander. Based on the analysis of epigraphic and literary sources, it is traced the significance of viginvitivarate as the initial phase of the senatorial career. It substantiated the conclusion that of all the viginvtivate collegiums, the greatest military potential was possessed the viocurate. It was the viokurs who became military commanders most often. It was they who ultimately occupied the most important governor posts, assuming the fulfillment of the duties of highest military commander. At the same time, it is noted that this potential is revealed only as a certain tendency.
В науке существуют две точки зрения относительно вопроса о профессионализме римских военачальников. Согласно наиболее устоявшейся, римские сенаторы, из числа которых императоры назначали высших командиров, были едва ли не поголовно малосведущими в военных делах, являясь, по сути, любителями [1, р. 97]. Вместе с тем, существует и противоположное мнение. Его сторонники полагают, что по крайней мере часть сенаторов со времен императора Августа составлялЬ круг viri militares, то есть фактически профессиональных военачальников [2, p. 11]. Такие римские «генералы» (далее мы будем употреблять это слово без кавычек, так как оно уже достаточно утвердилось в данном своем значении) могли вполне осознанно стремиться именно к военной деятельности, жертвуя ради лавров полководца некоторыми ступенями и привилегиями cursus honorum (т. е. «дороги почестей» - стандартной карьеры римского аристократа, имевшей по преимуществу административное, хозяйственное, фискальное и судейское содержание). Однако какими были исходные те основания, которые предопределяли саму возможность для сенатора военной карьеры? Ответить на данный вопрос, собственно, и призвана данная статья.
Во-первых, очевидно, что полководческая карьера была доступна лишь представителям высшего сословия, т. е. сенаторам. Правда, здесь стоит оговорить, что там, где применительно к римской древности используется понятие «сословие» (лат. ordo), говорить о сословности в понимании Позднего Средневековья или европейского Нового времени не приходится. Законодательного разделения общества на сословия, например дворян и духовенство, крестьян и мещан, в античном обществе, тем более не утратившем еще признаки полисной организации, быть попросту не могло. И все-таки собственно аристократия здесь была, хотя такие понятия как нобиль и патриций, конечно, не являются синонимами ни аристократии, ни дворянства, понимаемых нами,
исходя из восприятия реалий XVI или XIX веков. Выделенность римской знати из совокупности граждан выражалась в сочетании трех признаков, которыми должен был обладать каждый римский аристократ: происхождение (из прославленной государственным служением фамилии), высокая выборная должность (занять ее, не имея соответствующего происхождения, в первые три столетия Империи было почти невозможно) и, разумеется, немалое состояние, без которого исполнение обязанностей не только консула в Риме или военачальника в провинции, но и любой другой, было невозможно (должности не оплачивались, но предполагали большие расходы со стороны начальствующего лица).
Происхождение из сенаторской семьи - особенно старой и лучше всего патрицианской - обеспечивало наилучшие стартовые позиции в любой карьере, как «штатской», так и «военной» [3, р. 266; 4, р. 61]. Безусловно, выборные государственные должности обеспечивали еще более высокое положение, чем богатство само по себе, и высший слой сената состоял из тех, кто достиг консулата или хотя бы претуры [5, р. 8]. Однако как бы там ни было, сенаторы также нуждались в значительных финансовых средствах, поскольку без них они не могли вести соответствующий их статусу образ жизни (Dio Cass LII. 23). Так, известно, что иногда отдельные сенаторы были исключаемы из списка сенаторского ordo по причине имущественного оскудения фамилии (Tac.Ann. II. 48; XII. 52; Dio Cass. LVII. 10. 3-4; LX. 29. 1; Suet.Vesp.9; Aur.Vict. Caes. IX. 9.; Plin. Ep. IV. 11. 1, 14). Плиний Младший, между прочим, когда писал императору, хлопоча насчет места в сенате для своего друга, подчеркивал, что первоначальное состояние того, составлявшее 4 млн. сестерциев, было значительно увеличено благодаря полученному наследству (Plin. Ep. Х. 4). Чтобы соответствовать своему статусу, сенатор явно должен был иметь состояние много больше базовой суммы (Tac. Ann. II. 37-38; Dig. XXIV. 1. 42).
Частично из-за высоких требований по части обладания финансовыми средствами, потребность в новых сенаторах (и, соответственно, в генералах) не могла быть удовлетворена кадрами исключительно из числа сыновей членов сената, тем более, что никакой автоматической наследуемости сословного статуса в Римской империи не было. Напротив, состоятельные семьи в течение длительного времени приходили в упадок, а отдельные фамилии вымирали или могли сохраниться лишь благодаря усыновлению, в то время как другие не могли в течение нескольких поколений претендовать на наиболее значительные посты и социальные статусы, а следовательно, не могли надеяться и на карьеру военачальника [6, p. 159-170].
Косвенным указанием на то, сколь ощутим был в эпоху Принципата, «кадровый голод» по части как генералитета, так и администраторов высшего ранга, является то, что единственного консулата, достигнутого кем-нибудь из членов фамилии, было достаточно, чтобы сделать nobilis носителя этого звания и его наследников [3, р. 295].
В значительной степени из-за этих проблем, государство решало задачу пополнения рядов политической и военной элиты через привлечение местных аристократов со всей Италии (как известно, сам основатель империи Август происходил из небольшого италийского городка Велитры - Suet. Aug. I), а затем и из провинций. Это, без сомнения, сплачивало империю. Но эта система также представляла собой крепкую сеть, которая обеспечивала мобилизацию аристократических состояний по всему Средиземноморью с тем, чтобы сохранять и воспроизводить римский аристократический социум во всех формах его социальной активности.
Так как источником богатства в римском обществе было в основном сельское хозяйство, сенатор должен был быть крупным землевладельцем [7, p. 324]. Однако в течение долгого времени сенатор был ограничен территорией Рима и Лация, в соответствии с обязанностями своего положения [8, p. 141 ]. Поместья же сенатора
обычно находились далеко от Рима - в других областях Италии или в провинциях. Как бы там ни было, стремление покупать землю в Италии ради включения в сенат показывает, что сенатский центр тяжести смещался. И это смещение обозначилось довольно рано (Plin. Ep. VI. 19; SHA Marc. Aur. XI. 8). Разумеется, прямого влияния на генеральские амбиции аристократа наличие поместья в Лации оказать не могло, но оно, вероятно, было условием вступления претендента на соответствующий карьерный путь. Началом же его в большинстве случаев был вигинтивират.
Действительно, начальный этап большинства сенаторских карьер может быть изучен в значительной степени через вигинтивират, этот самый младший пост, занимавшийся будущими сенаторами. На сегодняшний день известно более 55G сенаторских карьер за период I - III вв. [5, p. 182-199]. В основном, это данные, черпаемые из эпиграфических источников, и нашедшие отражение в многотомном справочнике по римским персоналиям - «Prosopographia Imperii Romani» (1-е изд. - 1897 г.; 2-е, существенно дополненное, выходило в течение 1933-1987 гг.).
Прежде всего, стоит обратить внимание на то, что структура сенаторской карьеры на протяжении трех столетий, от Августа до Диоклетиана, изменилась отнюдь не радикально. Так, перечень постов, известных на ранних этапах Империи, обнаруживается в карьере, зафиксированной источником в 80-е гг. II в.: триумвир капиталис (член одной из четырех вигинтивиратских коллегий - С.Т.), севир, квестор, претор, легат провинции Африки, куратор Тибра (лат. curator alvei Tiberis), проконсул Африки, префект города Рима и салий Палатина (лат. salius Palatinus) (AE 1964, 223; ILS 12G6). Хотя реконструируемые на основе в основном эпиграфических данных карьеры представляют собой случайно сохранившиеся примеры, отражение ряда основных постов является относительно последовательным. Это предполагает общий фактор сохранения источниковых данных, который позволяет экстраполировать этапы и результаты сенаторской карьеры, а также видеть некоторые аномалии в ее развитии.
Известно, что фактически доступ к сенаторскому посту зависел от воли императора. Сенека в сатирической передаче слов человека, который никогда не может удовлетвориться в своих амбициях, изображает императора объектом недовольства со стороны такого честолюбца: «Он дал мне претуру, а я надеялся получить консулат. Дал двенадцать фасок, но сделал ординарным консулом. Он согласился, чтобы год назывался моим именем, но мне не хватает жреческого звания. Меня сделали членом коллегии, но почему только одной? Он удостоил меня всех высших почестей, однако ничего не прибавил к моему состоянию. Он дал мне много, но лишь то, что все равно надо было дать кому-нибудь; из своего кармана не подарил ничего» (Sen. De ira III. 31. 2 - пер. Т.Ю. Бородай).
Плиний дополняет это отношение современников, без тени иронии возмущаясь тем положением, когда фактически не император назначал на высшие посты, а его могущественные вольноотпущенники (Plin. Pan. LXXXVIII. 1).
Слова Сенеки и Плиния симптоматичны: именно император назначал на должность вигинтивира тех молодых аристократов, которых ему представляли доверенные лица [9, p. 224]. В свою очередь, вигинтивирами, т. е. членами «коллегии двадцати», молодые представители сенатских фамилий становились в возрасте 18-21 года. Впрочем, фактически это была не одна, а четыре параллельно действовавших годичных коллегии, каждая из которой своим статусом отражала социальную иерархию внутри аристократического сообщества. Первыми по своему значению была коллегия трех монеталов (лат. monetales или triumviri aere argento auro fiando feriundo). Ниже были десять судей (лат. decemviri stlitibus iuducandus). Затем шли четыре виокура (лат. quattuorviri viarum curandarum), последними - три капитала (лат. triumviri capitales), отвечавшие, очевидно, за уголовное судопроизводство.
Престиж каждой из четырех коллегий вигинтивиров отражается степенью присутствия в каждой из них патрициев. Как установил современный британский исследователь Р. Дункан-Джонс, членство представителей патрицианских фамилий, если брать период I—III вв. в целом, прослеживается по убывающей - от монеталов к капиталам [5, р. 9]. Однако нас, прежде всего, интересует, членство в какой из четырех коллегий вигинтивиров могло существенным образом повлиять на перспективы превращения со временем молодого аристократа в генерала, т. е. члена аристократического сообщества высших командиров.
Прежде всего, отметим, что в Древнем Риме не было военных училищ. Потребности в командирских кадрах в эпоху Принципата приходилось удовлетворять из двух весьма несхожих источников. Во-первых, это были выслужившиеся нижние чины, едва ли имевшие какую-либо теоретическую подготовку [10, р. 76]. Их карьерный рост, вплоть до конца II в., был ограничен званием старшего центуриона, т.е. примипила [11, р. 262]. Причем и эти перспективы были туманными, и во всяком случае не обеспечивали включения в ряды сенаторской знати, из которой только и могли происходить генералы [12, с. 96]. Второй категорией командиров как раз и были viri militares, т.е. представители аристократической среды. Их образование изначально было наиболее высоким в римском мире, и частью этого аристократического образования было чтение военных трактатов [13, р. 27]. С другой стороны, как пишет А.В. Махлаюк: «интеллектуальные качества полководца... имеют отнюдь не отвлеченно-теоретическое, но прагматическое значение, будучи самым непосредственным образом связаны с деятельностью и опытом» [14, с.310]. И действительно, вовлечение молодых аристократов непосредственно в процесс приобретения военного опыта носил поэтапный характер. Первым таким шагом была двухлетняя служба в качестве военного трибуна, которая однако имела место после вигинтивирата [8, р. 14].
Нет оснований полагать, что дальнейшая военная карьера могла лимитироваться для какой-либо особой группы бывших вигинтивиров. Однако соответствующий количественный анализ показывает, что была категория, принадлежность к которой с большой долей вероятности, способна была предопределить судьбу молодого аристократа, со временем приведя его в ряды имперского генералитета. Ниже приводимые цифры свидетельствуют, что в первую очередь это относится к виокурам, т.е. тем вигинтивирам, которые отвечали за римские улицы. Задача виокуров состояла в том, чтобы следить за состоянием улиц Рима, контролировать их уборку и ремонт, наблюдать, чтобы они всегда были свободными для движения, а находящиеся на них здания оставались исправными (Dig. XLIII. 10). Причем, разумеется, значительная часть расходов здесь производилась за счет средств самих виокуров. Но для нас важнее другое: именно бывшие виокуры, насколько можно судить по наличным источниковым данным, занимали наибольшее количество военных постов на всех уровнях. 70 % виокуров после прохождения вигинтивирата становились военными трибунами, в то время как прочие категории вигинтивиров составили этом отношении лишь 64 %. 46 % бывших виокуров затем становились легатами легионов (т.е. назначались на пост командира легиона), прочие вигинтивиры дают здесь цифру лишь 30 % [см. 5, Appendix 7: р. 183-199]. Виокуры, таким образом, представляются функционировавшими в качестве источника военных кадров.
Вершиной военной карьеры консуляров из числа бывших виокуров было то, что большинство из них назначались наместниками приграничных провинций в качества легатов императора. 55 % бывших виокуров получали такое назначение, что почти на четверть больше, чем в любой другой категории (монеталы, судьи, капиталы) бывших вигинтивиров [5, р. 19]. Такое наместничество предполагало прежде всего
полководческие функции, так как границы империи редко когда оставались спокойными [15, p. 361-377 ].
Почему именно бывшие виокуры, а не, например, монеталы, становились генералами чаще, чем другие категории вигинтивиров, может быть объяснено лишь гипотетически, исходя из роли дорог в обеспечении функционирования римской военной машины. Как известно, римляне строили и использовали дороги, соединявшие все части империи, главным образом с военными целями, как средство быстрой переброски войск и снабжения армии [16, р. 33G]. Причем возводились и соответствующим образом поддерживались в порядке эти дороги солдатами под командой их военачальников [17, с. 347]. Более того, А.В. Колобов вполне аргументировано утверждает, что «главной работой для римских легионеров помимо несения караульной службы и боевых походов было строительство» [18, с. 47]. Отсюда закономерно следует вывод о том, что бывшие виокуры рассматривались императорской администрацией как наиболее подготовленная категория командных кадров. Сам виокурат, в таком случае, должен рассматриваться в качестве первой ступени на пути к высшим командным постам.
Вывод, который здесь следует сделать заключается в том, что, хотя жесткой заданности (которая обозначивалась бы уже на самых ранних этапах сенаторской карьеры) стать со временем членом сообщества viri militares, в отношении ни одной из категорий вигинтивиров не обнаруживается, тем не менее, существовала явная тенденция. Этой тенденцией, причем наблюдаемой в отношении всего периода Принципата, было особенно частое пополнение круга римских генералов сенаторами, которые в ранней молодости прошли не просто вигинтивират, но были виокурами. Все прочие факторы, включая финансовую состоятельность и аристократическое происхождение, играя здесь роль условия conditio sine qua non, решающего влияния, судя по всему, не оказывали.
Литература и источники
1. Birley, A.R. Senators as Generals // Kaiser, Heer und Gesellschaft in der Römischen Kaserzeit. - Franz Stainer Verlag, Stuttgart, 2000. - p.97-119.
2. CampbellB. Who were the «viri militares»? // The Journal of Roman Studies. - 1975. - vol.65. - P.11-31.
3. Alföldy, G. Consuls and Consulars under the Antonines: Prosopography and History // Ancient Society. -1976. - vol.7. - P.263-299.
4. Hahn, J., Leunissen, P.M. (1990) «Statistical Method and Inheritance of the Consulate under the Early Roman Empire» // Phoenix, 1990. - vol.44. - № 1. - Р.60-81.
5. Duncan-Jones, R.P. Power and privilege in Roman society, - Cambridge: Cambridge University Press, 2016. - XII, 229 p.
6. Syme, R. Clues to Testamentary Adoption // Syme R. Roman Papers. - vol. IV. - P.159-173.
7. Duncan-Jones, R.P. The Economy of the Roman Empire. - Cambridge: Cambridge University Press, 1982. - 448 p.
8. Talbert, R. J.A. The senate of imperial Rome. - Princeton: Princeton University Press, 1984. - XVII, 584 p.
9. Mommsen, T. Le droit publique romain, T. V. - Paris: Librairie Thorin et fil, 1896. - IV, 496 p.
10. Ward, G.A. Centurions: the practice of roman officership. Diss. for the degree of Doctor of Philosophy in the Department of History - Chapel Hill, 2012. - XII, 308p.
11. Le Roux, Р. L'armée romaine sous Les Sévères // Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphik. - 1992. -Bd.94. - Р. 261-268.
12. Уотсон Д. Римский воин / Пер. с англ. - М.: Центрполиграф, 2G1G. - 189 с.
13. Campbell, B. Teach yourself how to be a geral // The Journal of Roman Studies. - 1987. - vol.77. - P.13-28.
14. Махлаюк А.В. Интеллектуальные качества полководца в римской идеологии военного лидерства // Из истории античного общества. Сб. науч. тр. к 60-летию проф. Е.А. Молева. Вып. 9-10. - Нижний Новгород: Издательство ННГУ, 2007. - С.298-311.
15. Drogula, F.K. The Office o f the Provincial Governor under the Roman Republic and Empire (to AD 235): Conception and Tradition. Diss. for the degree of Doctor of Philosophy in the Department of History -Virginia, 2005. - VI, 523 p.
16. Roth, J. The logistics of the Roman Army in the Jewish war: Diss. for the degree of Doctor of Philosophy in the Department of History - Columbia, 1991. - VII, 498 p.
17. Ле Боэк Я. Римская армия эпохи Ранней Империи / Перевод с фр. - М.: РОССПЭН, 2001. - 400 с.
18. Колобов А.В. Римские легионы вне полей сражений (Эпоха ранней Импирии). - Пермь: Изд. Перм. ун-та, 1999. - 128 с.
Перечень принятых обозначений и сокращений
AE - L'Anneeepigraphique ILS -InscriptionesLatinaeSelectae
ТЕЛЕПЕНЬ СЕРГЕЙ ВАЛЕРЬЕВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и обществоведческих дисциплин, Мозырский государственный педагогический университет им. И. П. Шамякина, Республика Беларусь, Мозырь.
TELEPEN, SERGEY V. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of History and Social Sciences, Mozyr State Pedagogical University named after I.P. Shamyakin. Republic of Belarus, Моzyr. (telepen_serg@mail.ru).
УДК 94(100-87)(09)
СОФРОНОВА Л.В., ХАЗИНА А.В. ПРОБЛЕМА СВОБОДЫ ВОЛИ В АНГЛИЙСКОЙ ПРЕДРЕФОРМАЦИОННОЙ
ТЕОЛОГИИ: КАЗУС ДЖОНА КОЛЕТА
Ключевые слова: Джон Колет, свобода воли, Реформация, кальвинизм, теология, протестантизм, божественное предопределение, благодать.
В статье исследуются взгляды на проблему соотношения свободы воли и божественной благодати английского церковного деятеля предреформационной эпохи Джона Колета (1467-1519). Анализ источников показал наличие в текстах Колета фраз, которые побудили исследователей отнести их автора к сторонникам идеи о несвободе человеческой воли и божественном предопределении. Исследование контекста, из которого были изъяты эти положения, позволяют констатировать ортодоксальный характер его взглядов. Акцентирование роли благодати в процессе спасения не привело Колета к обесцениванию человеческой свободы и нравственного выбора. Не склоняясь к пелагианству, он все же возлагал немалую ответственность за спасение на самого человека.
SOFRONOVA, L.V., KHAZINA, A.V. THE «FREE WILL» PROBLEM IN THE ENGLISH PRE-REFORMATIONAL THEOLOGY: JOHN COLET'S CASE
Keywords: John Colet, freewill, Reformation, Calvinism, theology, Protestantism, divine predestination, grace of God.
In the article examines the approach to the correlation between the freewill and the divine grace by John Colet (1467-1519), the English church figure of the pre-Reformation era. The analysis of the sources brought to light in the certain patterns of the Colet's texts that had prompted some researchers to consider the author a supporter of the idea of the lack of freedom of the human will and an advocate of the divine predestination. The study of the context from which these provisions were withdrawn allows us to state the orthodox nature of his views. Emphasizing of the role of the grace of God in salvation did not lead Colet to devaluation of the human freedom and moral choice. Without leaning toward Pelagianism Colet rested a considerable responsibility for salvation onto the human being as it is.
Проблема свободы воли составляет сердцевину любых нравственных исканий и является центральной проблемой европейской моральной философии. В лоне христианской традиции споры о свободе воли и божественном предопределении зародились в раннехристианскую эпоху и не утратили актуальности для религиозного и философского сознания Нового времени [1]. Как отметил нидерландский гуманист Эразм Роттердамский: «среди трудностей, которых в божественных Писаниях встречается
