CC BY
0
DOI: 10.34680/2411-7951.2024.3(54).523-532 Специальность ВАК: 5.6.4; 5.9.1
УДК 398.332:398.541(47.25) ГРНТИ 03.61.91+17.71.91
Юрчук Л. А.
ВИНОГРАДЬЯ В КОНТЕКСТЕ СВЯТОЧНОЙ ОБРЯДНОСТИ ПСКОВО-ПЕЧОРСКОГО ОБОЗЕРЬЯ И ВЕЛИКОРЕЧЬЯ
Аннотация. В статье на основе анализа материалов фольклорного архива Псковского государственного университета, записанных на территории Псково-Печорского Обозерья и Великоречья в ходе фольклорных экспедиций 1970-х-2010-х гг., представлено место виноградий (одного из видов святочных обходных песен) в контексте святочной обрядности и выявлены устойчивые элементы их структуры. Отмечено преобладание виноградий над колядными песнями на данной территории при доминировании «колядной» терминологии в нарративах об их исполнении. Представлена практика «подоконного» пения виноградий смешанными половозрастными группами колядовщиков, нередко ряженых. В результате исследования текстов установлено, что виноградье имеет трехчастную структуру, включающую ритуальный зачин, величание в основной части и концовку; выявлено ведущее значение величания в тексте песни и варианты его сюжетного оформления.
Ключевые слова: виноградье, сюжет, святочный обрядовый комплекс, обрядовый обход дворов.
Для цитирования: Юрчук Л. А. Виноградья в контексте святочной обрядности Псково-Печорского Обозерья и Великоречья // Ученые записки НовГУ. 2024. 3(54). 523-532. DOI: 10.34680/2411-7951.2024.3(54).523-532
Фольклорно-этнографическое наследие Псково-Печорского Обозерья и Великоречья представляет особый интерес для исследователя, поскольку данная территория находится в зоне межэтнических контактов славянских и прибалтийских народов, что обусловливает локальную специфику ее этно-культурных традиций. Материалом настоящего исследования являются виноградья - исполнявшиеся в период Святок поздравительные песни с припевом «виноградье красно-зелёное», записанные на данной территории фольклорными экспедициями Псковского государственного университета с 1978 по 2014 гг. (всего 52 текста), а также репортажные записи, содержащие сведения о святочной обрядности. Цель работы -определение места виноградий в святочном обходном комплексе Псково-Печорского Обозерья и Великоречья и выявление устойчивых элементов их структуры.
Первым опытом анализа виноградий стало исследование В.И. Чичерова [Чичеров, 1957]. Сформулированная ученымконцепция виноградья как позднего жанра, возникшего в результате перехода свадебных величаний в разряд календарных, была уточнена А.Н. Розовым [Розов, 1981] и скорректирована Т.А. Бернштам и В.А. Лапиным, которые пришли к выводу, что эта виноградье объединено общностью образной символики с другими обходными песнями,функция которых связана с половозрастными группами «женихов-невест» и «семейными» [Бернштам, Лапин, 1981]. Ученые установили, что виноградье демонстрирует устойчивость системы поэтических средств и «единство на всех наиболее существенных уровнях музыкально-песенной структуры» [Бернштам, Лапин, 1981, с. 100]. Уточнив тезис В.И. Чичерова о виноградьях как достоянии Русского Севера, они показали, что географическая магистраль их бытования - «от левых притоков Днепра по волго-
окскому бассейну, по Северной Двине, к побережью Белого моря» с «ответвлением» на Псковщину и в Поволжье: характерной особенностью этих районов «является их окраинное, пограничное расположение» [Бернштам, Лапин, 1981, с. 102]. На Псковщине «зона распространения виноградья имеет форму протяженной "полосы" по течению реки Великой (от Красногородска до Печор и Пскова и далее по восточному берегу Псковского озера)», составляя «ключевой признак музыкальной культуры земель, находящихся на западной границе Псковской области. В других местах области (за исключением Порховского района) эта музыкально-поэтическая форма не встречается» [Народная..., 2002, с. 232].
Анализ материалов фольклорного архива ПсковГУ показал, что святочный обрядовый комплекс на территории Псково-Печорского Обозерья и Великоречьявключал несколько песенных форм: святочные песни (колядки и виноградья) и рождественские гимны. Обход с пением святочной песни совершался вечером в рождественский сочельник либо в первый день Рождества, причем в одних деревнях он завершался глубоко за полночь, в других - с наступлением полуночи («А послеполночи уже не хадили. Тут как бы их чёрт вадил, этихкалядовщиков» (зап. в 2003 г. в д. Козлово Остр. р-на, инф. 1924 г.р.)).
Колядовали «артелем» - смешанной половозрастной группой, основу которой составляли «девки» и молодые замужние женщины (Т. А. Бернштам и В. А. Лапина отмечена особая роль женских коллективов в святочный период как узловой момент предбрачной обрядности). Участники обхода нередко «облаживались» - чаще в «цыган», но также и медведем, волком, «покойником» и проч., закрывали лицо или мазали его сажей, свеклой, «чтоб не узнать было». Нередки свидетельства о ношении колядующими «звезды», «раскрашенного фонаря», «Коляды»: «А Коляда такая у него [...] - решато, где сеять муку. Ну, они крястом от так делають, получался такой, круглая, и бумагой там, свечка. Наверно, конинарезаньнёрные. Зьвязда сама красная, а коничёрные. Крутит он быстроэту Коляду» (зап. в 1999 г. в д. Городище Пыт. р-на, инф. 1922 г.р.).
Колядующие обходили дома, останавливаясь «под оконьем» для исполнения песни, после чего их иногда заводили в дом и там наделяли или даже угощали за столом, но чаще наделение происходило перед домом. Пение перед домом -архаичный признак обряда, отражающий взаимоотношения хозяев дома с «чужими», способными как одарить, так и причинить вред. В науке «подоконное» колядование соотносится с традицией исполнения песен «обобщенного типа» - адресованных всей семье, а не каждому ее члену в отдельности [Чичеров, 1957, с. 120-121], что в целом характерно для русской обрядовой практики [Бернштам, Лапин, 1981, с. 28].
В колядующих видели провозвестников хорошего урожая и благополучия семьи, поэтому старались радушно принять их и щедро угостить. Если христославов обычно наделяли мелкими деньгами, то колядовщикам чаще выносили пироги, другие изделия из теста (пирожки, хлеб, булки, булочки, блины) либо зерно.Взрослым участникам обхода «давали выпить». «Варианты "раздачи" обрядового хлеба в формах одаривания "божьих гостей", "непростых гостей" - колядников» - не что иное, как «способы передачи умершим родственникам (опекунам дома и хозяйства) ритуальной пищи, которую специально для них готовили» [Виноградова, 1982, с. 142].
Для определения действия, совершавшегося участниками обхода, использовался универсальный термин «колядовать», реже - «коляду кликать» (Печ., Палк., Пск.), «петь коляду» (Остр., Пск.), «христославить коляду» (Палк., Пск.), «цыганить» (Пыт., Печ.)). Участников обхода именовали «колядовщиками»независимо от вида исполнявшихся ими песен (коляд, виноградий, а иногда и рождественских гимнов). Лишь в трех виноградьях (Палк.р-н) они названы одновременно «виноградщиками»:
А по етой по порошеколядовщики шли. Колядовщики - винаградщики.
(зап. в. 2008 г. в д. Кононово Палк. р-на, инф. 1935 г.р.)
Святочные песни именовались «колядой». Отсутствие дифференциации фиксируется на протяжении всего XX века (термин «коляда» встречаем в рассказе об исполнении виноградья в публикации 1912 г. [Заленский, 1912, с.181], «колядка» - в публикации виноградья 1972 г. [Фридрих, 1972, с. 25-26]), что позволяет предположить, что доминирование «колядной» терминологии - исконное для данной территории явление, а не следствие трансформации обряда. Нами зафиксирован единственный случай, когда наряду с термином «коляда» информант использует термин «виноградье»: «Взрослые коляду пели. Не рядились [...] Виноградье пели, только я его всё ня знаю:
Пришла Коляда накануне Рождества. Виноградье красно-зелёное. [...]».
(зап. в 1991 г. в д. ПапушевоПеч. р-на, инф. 1923 г.р.)
Существенно при этом, что, во-первых, в составе святочных песен, записанных экспедициями ПсковГУ на территории Псково-Печорского Обозерья и Великоречья, количественно преобладают виноградья (особенно заметно это доминирование в Печ., Пыт. и Пск.р-нах), во-вторых, в тех деревнях, где бытовали виноградья, колядки не исполнялись, и наоборот: в деревнях, в которых записаны колядки, не фиксируются виноградья. Это справедливо и для ряда волостей на северо-западе данной этнокультурной зоны: в Лавровской, Изборской вол. Печ. р-на, Качановской, Новоуситовской, Родовской вол. Палк. р-на записаны виноградья, но нет колядок.
Структура виноградья детально описана в трудах А. Н. Розова [Розов, 1981, с. 5456], Т. А. Бернштам и В. А. Лапина [Бернштам, Лапин, 1981, с. 47-56], Л. Н. Виноградовой [Виноградова, 1982]. Установлено, что основным сюжетом виноградий, встречающимся во всех областях их бытования, является сюжет, который В. И. Чичеров определил как «обобщенный тип» (в классификации А.Н. Розова - «терем»). Т.А. Бернштам и В.А. Лапин определили его как сюжет Б - «благопожелание» и отметили, что на Псковщине встречается только он (наши данные подтверждают этот вывод: свадебно-брачные и необрядовые сюжеты виноградий, распространенные на других территориях России, помимо западных, на Псковщине не фиксируются). Этот разряд песен они назвали «колядой-виноградьем» на том основании, что «песня с припевом виноградья называется колядой», «имеет упоминание коляды или колядовщиков» и трехчастную структуру (ее третья часть - следствие развития обряда, в процессе которого к виноградьюприсоединилась одночастная колядка, включающая просьбы-требования и угрозы-пожелания) [Берн., с. 21, 12, 47]. Ее элементы: 1) зачин
(ритуальная часть); 2) основная часть (величание); 3) концовка. Они состоят из «общих мест» - традиционных «формул», разработанных с разной степенью полноты в конкретных текстах и местностях.
Рассмотрим структуру виноградий, записанных экспедициями ПсковГУ на территории Псково-Печорского Обозерья и Великоречья.
Лишь одна репортажная запись содержит указание на предшествующую исполнению песни просьбу разрешить пение: «Можно ли коляду пропеть?» (Печ.), идентичная подобной просьбе в колядках.
Основным действующим лицом зачина являются сами колядующие. Характерные для него песенные формулы имеют ритуальный характер: они отражают действия или намерения колядовщиков и время исполнения обряда:
а. Пришла Коляда накануне Рождества.
б. Со вечера порошка выпадывала.
Как по этой по порошке колядовщички шли.
в. Колядовщички - люди добрые. / Колядовщички - красны девушки.
г. Ходили-гуляли колядовщики.
д. Сочили-искали богатого двора. / Ходили-искали господинова двора.
Эти формулы исполняются с припевом после каждой строки и объединяются друг с другом в следующих вариантах: б+д, б+в+д, а+б+д, а+б+в+д, а+д, а+г+д.
Отметим некоторое отличие зачинов по районам области. Если в Печ., Пыт. и Остр. р-нах песню устойчиво открывает обычная формула колядного зачина «Пришла Коляда накануне Рождества», то в Пск. и Палк.р-нах доминирует «употребление чисто местного зачина "Вот пала пороша, напало снежку немножко"», вследствие чего «колядовщики изображаются идущими на фоне зимнего "пейзажа", гораздо реже встречающегося в святочных песнях, чем "пейзаж" летний» [Розов, 1981, с. 56]. Данную формулу следует считать типичной именно для виноградья: ни в одной колядке, записанной на данной территории, она не встречается.
Зачины не содержат выкрика (инвокации) «Коляда! Коляда!», типичного для колядок и встречающегося в них в качестве припева (Пск.); они не имеют и тенденции к индивидуализации текста, отмеченной нами как характерная черта колядок Пск. и Печ. р-нов, проявляющаяся в именовании хозяина [Юрчук, 2023, с. 688]: такой пример единичен: «Они ходили-искали Иванова двора» (Пск.) [Котикова, 1966, с. 113].
Совпадает с колядками характерная для зачина виноградий формула поиска колядующими «богатого/господинова» двора. В одной из записейсодержится формула поиска «Коляды», которую участники обхода находят «у богатого двора» (Палк. р-н) [Котикова, 1966, с. 113]. По мнению А. Н. Розова, эта формула -свидетельство «события, радостного для всех, залога будущей удачи в хозяйстве и счастья в семье» [Розов, 1981, с. 50].
Поскольку в % всех записей виноградий фольклорного архива ПсковГУ зачин завершается формулой поисков богатого двора, основная (величальная) часть песни начинается с развития именно этого образа, что обеспечивает тесную смысловую связь частей песни. Смысл величания объясняется верой в магическую силу слова, в его способность вызвать к жизни изображаемое.
Идеализированное описание двора складывается из следующих элементов:
е. Богатый двор далеко в поле стоит.
ж. На семи верстах, на золотых столбах.
з. Столбы точеные, позолоченые.
и. Возле этого двора да всё шелковая трава.
к. Всё шелковая трава да всё серебряны тыны.
В конкретных текстах этот состав формул может быть более или менее полным, выступать в разных сочетаниях: чаще всегое+ж, значительно реже е+ж+з, е+ж+и, е+ж+к, е+и+к, и+к, ж+и, в нескольких случаях величание ограничивается одной формулой е, и или ж, после чего следует величание хозяина или концовка. Примеры использования других формул единичны: двор стоит «на желтых песках», вокруг него «лазоревы цветы», «железный тын», «на каждой тынинке по жемчужинке» [Песни, с. 29, 42, 43; Котикова, с. 113]. Составляющие величание поэтические образы генетически восходят к магии и элементам древних культов (см., например, истолкование образа «железного тына» В. И. Чичеровым [Чичеров, 1957, с. 123-124] и В. Я. Проппом [Пропп, 1995, с. 52]).
В большинстве виноградий величание ограничивается восхвалением дома-двора. По Т.А. Бернштам и В.А. Лапину, это короткий вариант колядного сюжета группы Б - Б2. Однако в трех текстах, записанных в разных районах и имеющих, очевидно, книжные источники (публикации И. Д. Фридриха и Н. Л. Котиковой), величание двора завершает формула «три терема», предвещающая развитие песенного сюжета. Первый ее компонент - перечисление небесных светил в «теремах» хозяина: У Петровом дворе Там три терема стоят. Как во первом терему-то -Светел месяц. Во втором терему -Красно солнышко. А в третьём терему -Часты звёздочки. [Котикова, с. 113] Редуцированный вариант: «Как ваэтомвадвару да светелмесяц во даму» (Остр. р-н). Присутствие в этой формуле мотива триады небесных светил указывает на связь текста с древнейшим пластом обрядовой поэзии, имеет семантику «магической защиты дома-двора от несчастий, заклинания благополучия и процветания данной семьи» [Бернштам, Лапин, 1981, с. 56].
Формула «три терема» двусоставна. Второй ее компонент - «расшифровка» метафоры:
Святёлмесиц - то хазяин был. Краснасолнушка - то хазяюшка. частызьвёздычки - да малы детушки.
(зап. в 1995 г. в д. Лавры Печ. р-на, инф. 1918-1935 гг.р.) Постепенное раскрытие иносказания, характерное для святочных песен, - еще одно свидетельство близости виноградий к древней обрядовой поэзии [Розов, с. 52].В записях фольклорного архива ПсковГУ[Песни..., 1989, с. 31] формула «три терема» представлена главным образом второй своей частью. В двусоставном же виде
[Котикова, 1966, с. 113] она выполняет роль связующего звена, обеспечивающего переход от величания двора, завершающегося «загадкой»-иносказанием, к величанию хозяев, которое открывается «отгадкой»:
л. Хозяин, хозяйка, дети - месяц, солнце, звезды.
Таким образом, наряду с наиболее распространенным коротким вариантом колядного сюжета группы Б - Б2 на Псковщине имеет некоторое распространение сюжет Б1, включающий восхваление дома-двора и хозяина с семьей.
В публикации псковских песен [Песни..., 1989, с. 30] встречаем также редкий контаминированный вариант - Бз: Б1 + «хозяин ездил "суды судить", везет семье подарки». Роль формулы «хозяин ездил "суды судить"» в разных песенных циклах детально рассмотрена А.А. Потебней [Потебня, 1887, с. 710-714]. Ее включение в святочную песню произошло в процессе постепенного изживания архаических представлений, когда величание хозяина приобрело социальный характер [Берн., с. 63]. Разновидностью данного сюжетного варианта, видимо, нужно считать тексты, величающие хозяина, который уехал на охоту [Песни., 1989, с. 31] или за покупками [Песни., 1989, с. 43; Фридрих, 1972, с. 25].
Отметим также в качестве бытующего на Псковщине контаминированный вариант сюжета, который обозначим как Б4: Б2 + «хозяин ездил "суды судить" / на охоту / за покупками, везет семье подарки»:
Самого-то господина дома нетути. Он уехавши в каменну Москву. В каменну Москву суды судить, ряды рядить. Посудивши, порядивши, домой едя, Жене везёт кунью шубу. Малым детушкам по сапожечкам, Верным служенкам по серёжечкам.
(зап. в 1996 г. в д. Старый Изборск Печ. р-на, инф. 1930 г.р.) Итак, развернутый вариант величания завершает ряд формул: м. Хозяина нет дома.
н. Хозяин ездил в каменну Москву / в Новгород «суды судить» / на охоту / за покупками.
о. Хозяин везет семье подарки.
Мотив подарков связывает величальную часть с требованием наделить колядующих, которым открывается концовка:
Надяли Каляду - я дамойпобряду. Нам некогдастоять, маразянадожидать.
(зап. в 2006 г. в д. ТропкиноОстр. р-на, инф. 1927 г.р.) С использованием глаголов в повелительном наклонении («открывай», «выходи», «поворачивайся», «подавай», «подарите», «не знобите» и т.д.) из текста в текст повторяется генетически связанное с верой в магию слова требование подарка в благодарность за величание. Просьба о наделении обычно содержит перечень ожидаемых даров:
Не сиди в переду, не чеши бороду, Выноси Коляду.
Хошь денег руб, хошь чашку круп,
Хошь пива корец, хошь пару яец.
(зап. в 1995 г. в д. Лаврово Остр. р-на, инф. 1924 г.р.).
Ты, хозяин, не томи, поскорее подари.
Или с клети решетом или с печи пирогом!
Или денег полтину или хлеба ломтину!
(зап. в 1986 г. в д. ШавровоПск. р-на)
Примеры достаточно полно отражают реальную практику наделения, формула же «или с клети решетом или с печи пирогом» встречается в каждом втором тексте. «Дирижируя» обрядом, песня направляет действия его участников, изображая желаемое как уже свершившееся и предрекая несчастья дому, если наделения не последует:
А не дадитепирага, так мы карову за рага.
Коляда колядавала, под акошкоподбяжала.
Что бабуся напекла, то нам всё и отдала.
Ты, бабуся, не щипай и не ламай - всё па целойотдавай.
(зап. в 2003 г. в д. Козлово Остр. р-на, инф. 1924 г.р.).
Требование подарка содержит каждый сюжетно развернутый псковский текст. Угрозы же встречаются достаточно редко (это заставляет поставить под сомнение тезис А.Н. Розова о том, что «для псковских песен угрозы типичны» [Розов, 1981, с. 56]) и являются однотипными. Колядующие обещают насильно что-либо забрать («Не дадите пирога - мы корову за рога») или повредить ворота («Не дашь пирога -опрокинем / подопрём / обмажу ворота», «насеру на ворота»). Разрушение ограды дома открывало его для возможных несчастий, обмазывание ворот навозом практиковалось в сельской общине как позорящий семью акт.
Подтверждением реальности угрозы становились ритуальные бесчинства на Святки, обусловленные скупостью хозяев: «Если хозяин добрый, гостинцы даёт, то ему ничего не делали. А если злой, то побалуемся всласть: или поленицу дров развалим или дверь подопрём, и утром он через окно на улицу вылезал, или крыльцы отнесём» (зап. 1995 г. в д. Лаврово Остр. р-на, инф. 1924 г.р.).
В публикациях 1960-х - 1970-х гг. величание завершает заклинательная «аграрная» формула благопожелания («Роди вам, господи, рожь густую, нажинчистую!» [Фридрих, 1972, с.26], «Создайкося, бог, / Полный двор животов: / Избушку ребят, / Хлевушку телят» [Котикова, 1966, с. 114]), раскрывающая магическую функцию зимних поздравительных обходов как обрядов хозяйственно-производственного профиля. Фольклорный архив ПсковГУ не содержит подобных примеров, но их отсутствие отчасти компенсируется наличием в ряде случаев благодарственных либо поздравительных приговорных формул финала, которые произносятся за рамками песни, примыкая к ней содержательно и включаясь в контекст обрядовой ситуации: «Благодарим хозяина и хозяюшку с малым детушкам!», «Хозяин с хозяюшкой, с праздничком поздравляем!» (Печ.).
Процесс деформации обходных обрядов сопровождался различными изменениями текстов виноградий: сокращением и редукцией сюжетов, искажением припева. Наряду с устойчиво повторяющимся в разных местностях припевом
«виноградье красно-зелёное» в д. Лаврово Остр. р-на записано виноградье с припевом «красно-зелена», в д. Свеклино- с припевом «красная, зеленая, голубая виноградина», в д. Орлово - «синяя, зелёная виноградия», в д. ПундуриПыт. р-на - «красно-зелёная звезда».
Подводя итоги, отметим, что на территории Псково-Печорского Обозерья и Великоречьявиноградья являются основным видом святочных обходных песен.Из выявленных Т.А. Бернштам и В.А. Лапиным на общерусском материале сюжетов виноградий на Псковщине встречается только основной («колядный») сюжет группы Б - «благопожелание».В развернутом варианте он представляет собой трехчастную структуру, включающую зачин, основную часть (величание) и концовку (требование подарков и угрозу).
Зачин виноградья сообщает о приходе колядовщиков, содержит формулу величания участников обхода, указание на время события, воссоздает картину зимнего пейзажа и сообщает о действиях и намерениях колядующих.Сюжет основной части песни наиболее часто встречается в своем кратком варианте (Б2), основная часть которого представляет собой восхваление дома-двора; реже фиксируется вариант, содержащий также и восхваление хозяина с семьей - Б1. Еще более редкивиноградья с контаминированными сюжетами: Бз - «Б1 + хозяин ездил "суды судить", везет семье подарки» и условно обозначенным нами как сюжет Б4 - «Б2 + хозяин ездил "суды судить" / на охоту / за покупками, везет семье подарки». Концовка включает требование порядка и (в редких случаях) угрозу.
Проведенный анализ высвечивает существенное отличие псковских виноградий от колядок. Если исследование структуры колядок [Юрчук, 2023] показало почти повсеместное отсутствие в их составе благопожелательной и величальной частей и позволило сделать вывод о том, что колядные песни Псково-Печорского Обозерья и Великоречья - это короткие тексты, открывающиеся ритуальным зачином и продолжающиеся просьбой-требованием и угрозой финале, то основу виноградий составляет именно величальная часть, проявляющая заклинательный смысл обряда зимнего обхода дворов.
Литература и источники
Бернштам Т. А., Лапин В. А. (1981). Виноградье - песня и обряд. Русский Север: проблемы этнографии
и фольклора: сборник статей. Ленинград: Наука. 3-109. Виноградова Л. Н. (1982). Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян: генезис и
типология колядования. Москва: Наука, 258. Заленский Э. Я. (1912). Что поет современная деревня Псковского уезда. Псков: Электр. типо-лит. Губ. Земства, 184.
Котикова Н. Л. (1966). Народные песни Псковской области: вокальные и инструментальные произведения: с предисловиями и примечаниями / составитель Н. Котикова. Москва: Музыка, 371.
Народная традиционная культура Псковской области: обзор экспедиционных материалов из научных фондов Фольклорно-этнографического центра: в 2 т. Т. 1 (2002). Санкт-Петербург-Псков: Издательство Областного центра народного творчества. 688. Песни Псковской земли. (1989). Вып. 1: Календарно-обрядовые песни: (по материалам фольклорных экспедиций Ленинградской консерватории): для пения (соло, ансамбли, хор) без сопровождения / составитель, редактор и предисловие А. Мехнецов. Ленинград: Сов.
Композитор, 295.
Потебня А. А. (1887). Объяснения малорусских и сродных народных песен: в 2-х т. Варшава: Тип. М. Земкевича, 1883 - 1887. Т. 2: Колядки и щедровки, 809.
Пропп В. Я. (1995). Русские аграрные праздники. Санкт-Петербург: Азбука, 174.
Розов А. В. (1981). К сравнительному изучению поэтики календарных песен. Русский фольклор: материалы и исследования. Т. 21: Поэтика русского фольклора. Ленинград: Наука. 47-69.
Чичеров В. И. (1957). Зимний период русского земледельческого календаря XVI-XIX веков: (очерки по истории народных верований). Москва: Изд-во АН СССР. (Труды Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Новая серия / АН СССР; Т. 40).
Фридрих И. Д. (1972). Русский фольклор в Латвии: песни, обряды и детский фольклор / составитель, автор предисловия И. Д. Фридрих. Рига: Лиесма, 485.
Юрчук Л. А. (2023). Колядные песни в контексте святочной обрядности Псково-Печорского Обозерья и Великоречья. Ученые записки Новгородского государственного университета, 6 (51), 685693. DOI: 10.34680/2411-7951.2023.6(51).685-693
References
Bernshtam T. A., Lapin V.A. (1981). Vinograd'e - pesnjaiobrjad [Vinogradye - song and ritual]. Russkij Sever: problem jetnografii I fol'klora: [sbornik]. Leningrad, 3-109.
Chicherov V. I. (1957). Zimniy periodrusskogo zemledel'cheskogo kalendaryaXVI-XIX vekov (Ocherkipo istorii narodnykh verovaniy) [Winter period of the Russian agricultural calendar of the 16th-19th centuries (Essays on the history of folk beliefs)]. Moscow: Nauka.
Fridrih I. D. (1972). Russkij fol'klor v Latvii: Pesni, obryady I detskij fol'klor [Russian Folklore in Latvia: Songs, Rituals and Children's Folklore] / compiler, author of the preface I. D. Friedrich. Riga: Liesma.
Kotikova N. L. (1966). Narodnyye pesni Pskovskoy oblasti: vokal'nyye i instrumental'nyye proizvedeniya: s predisloviyami i primechaniyam [Folk songs of the Pskov region: vocal and instrumental works: with prefaces and notes]. Moscow: Muzyka.
Narodnaya traditsionnaya kul'tura Pskovskoy oblasti: Obzor ekspeditsionnykh materialov iz nauchnykh fondov Fol'klorno-etnograficheskogo tsentra [Folk traditional culture of the Pskov region: Review of materials Review of expedition materials from the scientific funds of the Folklore and Ethnographic Center] (2002). St. Petersburg; Pskov: Publishing House of the Regional Center of Folk Art. 688.
Pesni Pskovskoy zemli [Songs of the Pskov region]. Vol. 1: Kalendarno-obryadovye pesni: (Po materialam fol'klornykh ekspeditsiy Leningradskoy konservatorii): dlya peniya (solo, ansambli, khor) bez soprovozhdeniya / compiler, editor and preface A. Mekhnetsov (1989). Mekhnetsov A. (com.) Leningrad.
Potebnja A. A. (1887). Objasnenija malorusskih I srodnyh narodnyh pesen [Explanations of Little Russian and related folk songs]: in 2 vol. Warsaw: Printing house of M. Zemkevich, 1883 - 1887. Vol. 2: Koljadki i shhedrovki. 829.
Rozov A. V. (1981). K sravnitel'nomu izucheniyu poetiki kalendarnyh pesen [Towards a comparative study of the poetics of calendar songs]. Russkij fol'klor: materialy i issledovaniya. V. 21: Poetika russkogo fol'klora. Leningrad: Nauka. Vol. 21. 47-69.
Vinogradova L. N. (1982). Zimnyaya kalendarnaya poeziya zapadnykh I vostochnykh slavyan. Genezis i tipologiya kolyadovaniya [Winter calendar poetry of Western and Eastern Slavs. Genesis and typology of caroling]. Moscow: Nauka.
Yurchuk L. A. (2023). Kolyadki v kontekste svjatochnoj obrjadnosti Pskovo-Pechorskogo Obozer'jai Velikorech'ja [Koliadkas in Christmas rituals (Pskov-Pechora Obozerye and Velikorechye regions)]. Memoirs of NovSU, 6(51), 685-693.
Zalensky E. Ya. (1912). Chto poet sovremennaja derevnja Pskovskogo uezda [What does a modern village in Pskov district sing?]. Pskov: Elektr. tipo-lit. Gub. zemstva.
Статья публикуется впервые. Поступила в редакцию 5.03.2024. Принята к публикации 15.08.2024.
Об авторе
Юрчук Любовь Алексеевна - доктор филологических наук, профессор, Псковский государственный университет»; ОКСЮ: 0000-0002-3749-1478; lk2185@rambler.ru
Yurchuk L. A.
VINOGRADIYA IN THE CONTEXT OF CHRISTMAS RITUALS (PSKOV-PECHORA OBOZERYE AND VELIKORECHYE REGIONS)
Abstract. Based on the analysis of materials from the folklore archive of Pskov State University, recorded on the territory of the Pskov-Pechora Obozerye and Velikorechye during the folklore expeditions of the 1970s-2010s, the article defines the place of Vinogradiye - a type of Christmas song in the Christmas and New Year roundabout complex and identifies stable elements of their structure. It is noted that in this area, Vinogradiya are performed more often than carols. At the same time, "carol" terminology dominates in the narratives about the performance of songs. The practice of singing Vinogradyo - songs of under the window of the house for two weeks from Christmas Eve to Epiphany has been noted. The songs were performed by groups of carolers, often mummers, mixed by gender and age. As a result of the texts' study, it was established that Vinogradiye has a three-part structure, which consists of a ritual beginning, a glorification in the main part and an ending. The leading meaning of glorification in the text of the song and variants of its plot design are revealed.
Key words: vinogradiye, plot, Christmas ritual complex, ritual round of courtyards.
For citation: Yurchuk L. A. Vinogradiya in the context of Christmas rituals (Pskov-Pechora Obozerye and Velikorechye regions). Memoirs of NovSU, 2024, 3(54), 523-532. DOI: 10.34680/2411-7951.2024.3(54).523-532
