«Вина» как ядерный признак концепта 'peine' и средства его объективации во французском языке Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 81.00 Д18 ББКШ 141.01.2973

Л. В. Даниленко

«ВИНА» КАК ЯДЕРНЫЙ ПРИЗНАК КОНЦЕПТА ‘PEINE’ И СРЕДСТВА ЕГО ОБЪЕКТИВАЦИИ ВО ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ

Статья посвящена французскому концепту РЕШЕ. В данной статье рассмотрены основные средства лингвистической объективизации данного концепта во французском языке.

Ключевые слова: концепт; семантика; лингвистика; вина; ядро; периферия.

A. V. Danilenko

«GUILT» AS A KERNEL FEATURE OF THE CONCEPT ‘PEINE’ AND THE MEANS OF ITS OBJECTIVIZATION IN THE FRENCH LANGUAGE

This article is dedicated to a research cf the French concept PEINE. Means cf its linguistic oljectivization in the French language have been considered.

Keywords: concept; semantics; linguistics; guilt; kernel; periphery.

С позиций когнитивной лингвистики концепт понимается как ментальное образование, с помощью которого разум познаёт окружающий мир. Под познанием подразумевается обобщённое представление о мире. Концепт и является тем элементом, с помощью которого это представление строится в сознании человека. Это представление вливается в концептуальную картину мира. Понятие концептуальной картины мира является универсальным, но в конкретных языках оно преобразуется в языковые картины мира. В последних, с одной стороны, отражается универсальный (общечеловеческий) аспект концептуальной картины мира, а с другой стороны, в них представлен специфически национальный компонент, который свидетельствует о том, что в любом языке отражается та точка зрения на мир, с которой на него смотрел создавший данный язык народ. На специфику этой точки зрения влияет в конечном счёте вся история того или иного народа как создателя своего языка (особенности его географической истории, особенности его психического склада и т.д.), однако ведущая роль здесь принадлежит особенностям его культуры. Поскольку концептуальная картина мира включает в себя систему концептов, преломляющихся в ЯЗЫКОВЫХ картинах мира специфическим образом, особенно важное значение приобретают исследования, в которых анализируются концепты из области культуры. К таким концептам, в частности, относится концепт НАКАЗАНИЯ.

Следует отметить, что поведение каждого участника того или иного события ограничено определёнными социальными рамками. Оно находится под контролем общества. За нарушение общественных устоев предусматривается принуж-

дение, особенно если речь идёт об устоявшихся правилах, важных для выживания общества. «Во всех организованных группах существуют процедуры, с помощью которых поведение “грешных” (нарушающих нормы) индивидов приводится к норме» [Шибутани, 1999: 55]. Наказание как феномен, основанный на социальном опыте, выступает неким социальным «приведением к общему знаменателю», возвращает к нарушенным общественным правилам и нормам, которые, в свою очередь, предназначены для успешного функционирования общественной системы как объединения индивидов. Ведь именно общество является носителем и хранителем нравственных норм, правил, законов. В нарушении этих норм проявляется индивидуализм, стремление выделиться, хотя это не всегда осознаётся человеком. Коллектив, то есть социум, который порождает системы социальных ценностей, определяет категории добра и зла, хорошего и плохого. Эти категории берут начало в опыте многих поколений людей, они обусловлены их культурной эволюцией.

Изучаемый концепт широко представлен во французском лингвокультурном социуме и отражает реалии общественных условий франкоговорящего мира. Одна из задач нашего исследования

- изучение структуры концепта PEINE на материале французской художественной литературы. В связи с этим особое значение имеет анализ языковых репрезентаций данного концепта. В переводе на русский язык концепт PEINE буквально означает наказание.

Анализ концепта PEINE на материале романа французского писателя А. Камю «Посторонний» показывает, что само название произведения -L ’etranger - содержит в себе контекст непонима-

ння, ведь в буквальном переводе L ’etranger озтта-чает «посторонний, чужой, инородный». Отношение к его главному герою как к жестокому убийце эксплицируется использованием ряда метафор, среди которых можно подчеркнуть monstre, gouf-fre, crapuleux.

Рассмотрим пример из романа Камю «L’etranger». В нижеприведенном высказывании напрямую не объясняется, как произошло убийство, в котором обвиняют подсудимого Мерсо. Мерсо - главный герой романа - предстаёт перед судом. Представители суда обвиняют его в совершенном им убийстве. Однако Мерсо не чувствует себя виновным. Признание вины не произнесено вслух, однако в суде есть свидетели, благодаря им и ранее известному читателю контексту, мы не сомневаемся, что Мерсо виноват. По-видимому, для прототипической ситуации вины признания вины теми, кто считает его виновным, вполне достаточно. В рассматриваемом ниже примере ситуация усиливается тем, что присяжные заседатели уже считают Мерсо виновным. Другие же факты, которые Мерсо приводит в качестве контраргументов, ими игнорируются: «Metis je пе comprenaispas bien comment les qualites d’un homme ordinairepou-vaient devenir des charges ecrasantes contre un cou-pable. Du moins, с ’etait cela qui me frappait et je n ’ai plus ecoute le procureur jusqu’au moment oil je 1’ai entendu dire: «А-t-il settlement exprime des regrets? Jamais, messieurs. Pas une seule fois au cours de 1’instruction cet homme n ’a paru emu de son abominable forfait». A ce moment, il s ’est tourne vers moi et m ’a designe du doigt en continuant a m ’accabler sans qu’en realite je comprenne bien pourquoi. Sans doute, je ne pouvais pas m ’empecher de reconnaitre qu ’il avait raison. Je ne regrettais pas beaucoup mon acte».

Обратимся к следующему примеру из анализируемого романа. В представленном ниже примере имеет место указание на некоторый негативный поступок, и это, в свою очередь, позволяет сделать вывод о какой-то вине Мерсо. В указанном примере речь идёт о прокуроре, который проявляет своё предвзятое отношение к подсудимому Мерсо: «11 a declare que je п ’avais rien a faire avec une societe dont je meconnaissais les regies les plus essentielles et que je ne pouvais pas en appeler a ce cceur humain dont j ’ignorais les reactions elementaires. "Je vous demande la tete de cet homme, a-t-il dit, et с’est le cceur leger que je vous la demande. Car s ’il m ’est arrive au cours de та dt ja longue carriere de reclamer despeines capitales, jamais autant qu ’aijourd’hui,je n ’ai senti cepenible devoir compense, balance, eclai-repar la conscience d’un commandement imperieux et sacre et par I’horreur que je ressens devant un visage d’homme oil je ne lis rien que de monstrueux”».

Вина уже эксплицирована словосочетаниями, несущими негативную оценку, которую дал прокурор подсудимому (compense, balance, eclairepar la conscience d’un commandement imperieux et sacre, monstrueux).

Одним из конституентов концепта PEINE является концептуальный признак «Наказание -следствие вины». Отличительной характеристикой следствия вины является её направленность на субъект наказания: как правило, тот, кого наказывают, испытывает чувство вины, а с другой стороны, чувство вины может спровоцировать наказание.

Феномен вины был достаточно широко рассмотрен лингвистами как самостоятельный концепт [Вежбицкая, 1997; 2001]. В данной статье вина - это основной элемент ядерного признака концепта PEINE. Сущность вины можно определить как причинение зла одним человеком другому. Это оценка самим человеком своего поступка. Но вина может быть определена и извне, когда среда (социум) даёт отрицательную оценку действиям человека. Признание своей вины есть не что иное, как убежденность человека в своей вине. При этом сама эта убеждённость должна быть подкреплена его признанием в совершённом зле в присутствии пострадавшего или лиц, имеющих право о нём знать.

М. Хайдеггер подчёркивает, что для изучения таких важных социальных феноменов, как вина, необходимо исследование картины мира носителей языка: «Если бы только это ‘виновен’, единодушно ощущаемое в опыте и толкованиях совести, не получало настолько разные определения... Кто говорит, как мы виновны, и что значит вина? Идею вины нельзя произвольно измыслить и навязать присутствию. Если, однако, вообще понятность существа вины возможна, то эта возможность должна быть в присутствии намечена. Все онтологические исследования феноменов, подобно вине, совести, смерти, должны отправляться от того, что о них говорит обыденное толкование присутствия» [Хайдеггер, 1993: 317].

Обыденный язык - это отражение результатов многовековой практики исходного, стихийного, нерационального освоения мира, практики, которая с когнитивных позиций может рассматриваться как первичная формализация социумом своих представлений о мире. Вина относится к концеп-тосфере нравственности, являясь элементом сознания и самосознания личности. Социологи считают, что вина представляет собой обвинение себя самого с точки зрения своей эталонной социальной группы [Шибутани, 1999: 222].

Такие концепты, как ВИНА, ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, ПРЕСТУПЛЕНИЕ, НАКАЗАНИЕ, мо-

гут быть отнесены к концептам, обеспечивающим связь «человек - социум». В определении этих феноменов важную роль играет фактор другого. По меткому замечанию М.М. Бахтина, происходит «вечная тяжба в процессе самосознания ‘я’ и ‘другого’» [Бахтин, 2000: 111]. Под «другим» исследователь имеет в виду общество. Вне социума нет человека. Именно общество формирует человека как личность, передавая ему знание, опыт поколений. В обществе человек научается сравнивать, сопоставлять свой индивидуальный опыт с общественным, объективированным опытом и знанием, переданным ему в языке и с помощью языка. Само человеческое познание обусловлено мышлением предшествующих поколений, зафиксированным в языке. Независимо от того, о какой форме передачи знаний идёт речь, в любом случае познавательный опыт одного поколения передаётся другому в первую очередь с помощью языка. В этом его непреходящая ценность. Ещё К.Д.Ушинский писал: «В сокровищницу родного языка складывает одно поколение за другим плоды глубоких сердечных движений, плоды исторических событий, верования, воззрения, следы прожитого горя и прожитой радости, - словом, весь след своей духовной жизни народ бережно сохраняет в народном слове. Язык есть самая живая, самая обильная и прочная связь, соединяющая отжившие, живущие и будущие поколения народа в одно великое, историческое живое целое».

Прототипическая констатация вины строится из следующих компонентов: а) человек знал, что то, что он делает, - это плохо, б) намеренно совершил проступок. Здесь нет речи о значимости раскаяния или просьбы о прощении. По-видимому, просьба о прощении и само прощение не являются необходимыми элементами прототипической ситуации констатации вины, по крайней мере, в ценностной картине мира франкоговорящего индивида. Психологи считают, что само по себе исполнение поступка имеет гораздо меньшее значение для становления личности по сравнению с процессом выбора, подготовки к поступку. Оценка результата выбора является нравственным основанием для наказания. Мы говорим о вине как ядерном признаке концепта PEINE, который может быть имплицирован в высказывании.

Обратимся теперь к роману Франсуа Морьяка «Тереза Дескейру», который содержит значительное количество ярких языковых репрезентаций ядерного признака концепта PEINE «наказание -следствие вины», что вызвано в значительной степени контекстным содержанием данного произведения. Приведём пример из этого романа, в котором широко эксплицирован ядерный признак концепта PEINE «наказание - следствие вины».

Тереза Дескейру выходит из зала суда. Её обвиняли в попытке отравления мужа, но стараниями родных дело прекратили «за отсутствием состава преступления». Честь семьи спасена. Терезе предстоит вернуться домой, в Аржелуз, где её ждёт муж, спасший её своими ложными показаниями. В нижеуказанном отрывке этого произведения угроза наказания заставляет главную героиню Терезу задуматься о причине этого наказания: «Ecoutez, Bernard, се que je vous en dis, ce n ’estpas pour vous persuader de mon innocence, bien loin de la ! Elle mit une passion etrange a se charger pour avoir agi ainsi en somnambule, il fallait, а Г entendre, que depuis des mois elle eiit accueilli dans son coeur, qu ’elle eiit nourri despensees criminelles. D ’ailleurs, le premier geste accompli, avec quelle fureur lucide elle avait poursuivi son dessein avec quelle tenacity!».

В данном примере чувство вины эксплицировано глаголом se charger. Тереза сознаёт свою вину в отношении совершенного ею преступления. Она стремится обвинить себя, что свидетельствует о чувстве вины и ожидает закономерного наказания за её des pensees criminelles и son dessein.

Далее приведён ещё один пример из романа Морьяка «Therese Desqueyroux»: «11 sijfisaita The-rese d’avoir resolu de tout dire pour deja connaitre, en ejfet, une sorte de desserrement delicieux : “Bernard saura tout; je lui dirai... ”. Que lui dirait-elle? Par quel aveu commencer ? Des paroles si.,fisent-el-les a contenir cet enchainement cor\fus de desirs, de resolutions, d’actes imprevisibles? Commentfont-ils, tous ceux qui connaissent leurs crimes? ... Moi, je ne connaispas mes crimes... je n ’aipas voulu celui dont on me charge. Je ne sais pas ce que j ’ai voulu. je n ’ai jamais su vers quoi tendait cette puissance forcenee en moi et hors de moi : ce qu ’elle detruisait sur sa route, j’en etais moi-meme terr.fiee».

Вина здесь эксплицирована сочетанием connaissent leurs crimes - обычным средством выражения каузативной связи - и негативным компонентом значения лексемы crime. В следующих фразах вина детализируется и подчёркивается: главная героиня романа Тереза Дескерейру считает, что обвинение, предпринятое по отношению к ней, необосновано: «Moi, je ne connais pas mes crimes». В данном случае вина является следствием предвзятого отношения судьи к Терезе: ещё не определено до конца, виновна ли она, однако в данном случае вина определяется уже на основе данного предположения.

Во второй главе романа описывается, какое эмоциональное потрясение испытывает Тереза под влиянием чувства вины: «Elle avait vecu, jusqu ’a ce soir, d’etre traque; main tenant que la voi-la sauve, elle mesure son epuisement. joues creuses,

pommettes, levres as pirees, et ce large front, magni-fique, composent une figure de condamnee oui, bien que les homines ne I’aient pas reconnue coupable, condamnee a la solitude eternelle».

В данной ситуации, где вина обозначена словосочетанием ne I’aient pas reconn ue coupable, condamnee, указывается, что явление, обозначенное этим словосочетанием, послужило причиной наказания. Тереза ощущает свою вину, что эксплицируется словосочетанием figure de condamnee, несмотря на то, что её и не признали виновной -I ’aient pas reconn ue coupable, она сознаёт, что в качестве наказания обречена на вечное одиночество

- la solitude eternelle.

В девятой главе романа мы видим похожую ситуацию (наказание есть следствие вины): «Тои-te son histoire, peniblement reconstruite, s ’ejfondre : rien ne reste de cette corfession preparee. Non, rien a dire pour sa dtfense; pas meme une raison a fournir; le plus simple sera de se taire, ou de repondre settlement aux questions. Que peut-elle redouter?».

Фраза rien a dire pour sa defense констатирует, что сама главная героиня осознаёт, что наказание неизбежно: никто не встанет на её защиту. Она осознаёт свою вину и ожидает расплаты за своё преступление, что подтверждается вопросом que peut-elle redouter?

На осмыслении картины преступления - констатации вины и определении наказания согласно вине - построены эмоциональные переживания главной героини - Терезы. В приведённом ниже примере из восьмой главы романа «Therese Desqueyroux» показано общее эмоциональное состояние Терезы, которая совершила преступление: «Ье train ralentit, s\jfle longuement, repart. Deux ou trois feux dans 1’ombre : la gare de Saint-Clair. Mais Therese n ’a plus rien a examiner ; elle s ’est engoif-free dans le crime beant; elle a etc aspireepar le crime ; ce qui a suivi, Bernard le commit aussi bien qu ’elle-meme».

В данном примере вина детализируется и подчёркивается предложением elle s ’est engoijfree dans le crime: преступление поглотило главную героиню романа Терезу Дескерейру. Имплицитный уровень контекста показывает нам, что совершенное преступление вызвало у неё эмоциональный всплеск терзаний и чувства вины. Данное эмоциональное напряжение усиливается использованием сходного по смыслу предложения elle а ёлё aspiree par le crime, которое означает в буквальном смысле, что преступление затянуло её и, как видно из контекста, определит всю её последующую жизнь, в которой за совершённое преступление неизбежно последует наказание. Данный пример в значительной степени имеет имплицитный характер. Читатель как бы домысливает, какое на-

казание ожидает героиню за то преступление, которое она совершила, что подтверждается следующей метатекстовой конструкцией: се qui a suivi, Bernard le commit aussi bien qu ’elle-meme. Данный пример показывает, что вина также должна быть осмыслена тем, кто совершил преступление, для осознания справедливости понесённой кары, что, в идеале, является конечной целью любого наказания.

Важно отметить, что в рамках анализа концептуального признака «наказание - следствие вины» особую роль играет понимание истины, за что, собственно, обвиняется подсудимый - человек, совершивший преступление. Истиной, лежащей между преступлением и наказанием, тем, что призвано уравновесить эти феномены, является, по-видимому, вина преступника, которая должна быть обозначена как в ходе судебного процесса, так и посредством собственного раскаяния, осознания чувства вины за совершенное преступление, чтобы каждый человек мог быть уверен как в справедливости наказания, так и всей судебной системы.

В заключение следует отметить, что проведенный контекстуальный анализ позволяет утверждать: для концептуального признака «наказание -следствие вины» концепта PEINE характерна высокая частотность языковых репрезентаций, поэтому его можно рассматривать как ядерный концептуальный признак. В качестве его средств репрезентации могут выступать метафоры, идиомы, фразеологизмы и т.п. В данной статье в качестве средств репрезентации данного концепта был рассмотрен анализ отдельных предложений и словосочетаний. В них выражено чувство вины по отношению к преступлению рассматриваемых агентов.

Библиографический список

1. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества

[Текст] / М.М.Бахтин. - М.: Искусство, 1979.

2. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание [Текст] /

А. Вежбицкая. - М.: Русские словари, 1997.

3. Хайдеггер, М. Время и бытие [Текст] / М.Хайдеггер.

-М. : Республика, 1993.

4. Шибутани, Т. Социальная психология [Текст] / Т.

Шибутани. - Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999.