CC BY
72
Д. Е. Захаров
Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург)
ВИНА КАК УСЛОВИЕ ПРИВЛЕЧЕНИЯ К ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НАРУШЕНИЕ ДОГОВОРА ПО ГЕРМАНСКОМУ ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВУ
Гражданское уложение Германии выступает одним из старейших нормативных правовых актов современности и прообразом и источником гражданского права для многих национальных правовых систем романо-германской правовой семьи. В настоящее время процесс интеграции гражданского законодательства в странах романо-германской правовой системы обусловливает существенное влияние германского гражданского права на развитие частного права в странах континентальной правовой системы. В статье предпринята попытка осмысления теоретических и практических аспектов вины как условия наступления ответственности при нарушении обязательства по законодательству Германии.
Автор указывает, что гражданско-правовая ответственность за нарушение договора в Германии базируется на принципе вины правонарушителя и на так называемом принципе ответственности за гарантию. Применение последнего приводит к ужесточению ответственности, поскольку привлекаемое к ней лицо отвечает вне зависимости от своей вины. При отсутствии в поступках лица признаков вины его нельзя привлечь к ответственности, и тогда должник подлежит ответственности при наличии в его действиях умысла или неосторожности. Неосторожными считаются действия лица, которое не проявляет требуемых от него законом заботливости и осмотрительности в делах.
Отмечается, что гражданское право Германии допускает возможность исполнения обязательства не самим должником, а иными лицами, но при этом ответственность должника за вину своего законного представителя и лиц, которых он привлекает к исполнению обязательства, наступает в том же размере, как и за свою вину. Автор также подчеркивает, что в Германии при оценке вины акцент делается на нарушении обязательства, а в России - на отношении лица к своему противоправному поведению.
Ключевые слова: ответственность, нарушение обязательства, вина, немецкое право, договор
DOI: 10.3476/2410-2709-2020-1-96-102
Понятие вины является фундаментальным в гражданском праве любой страны, что обусловлено ее значимостью не только для науки, но и для правоприменительной практики при решении вопроса о привлечении правонарушителя к гражданско-правовой ответственности. Вина выступает одним из условий привлечения к ответственности за нарушение договора.
Принадлежность России и Германии к романо-германской правовой семье обусловливает интерес к правовому опыту Германии при определении сущности вины при нарушении договора. Актуальность статьи продиктована и наметившейся тенденцией
к гармонизации российского и немецкого гражданского права, связанной с совершенствованием отечественного гражданского законодательства с учетом положений германского.
Следует отметить, что существуют две основные модели вины как основания привлечения к ответственности за нарушение договора. В отличие от правопорядков континентальной Европы, в англосаксонской правовой семье договор рассматривается как гарантийное обязательство, и в случае его неисполнения должник возмещает убытки независимо от наличия вины, поскольку принципиальным становится то обстоятель-
ство, что не достигнут обещанный успех и не соблюдена взятая на себя гарантия [Цвайгерт, Кётц 1998: 241]. При этом ответственность наступает за каждое допущенное нарушение в исполнении обязательства и должник освобождается от ответственности, если предоставленная гарантия по исполнению не охватывает нарушение конкретной обязанности [Mitzkait 2008: 29].
В Германии как стране континентального права при привлечении лица к ответственности за нарушение договора поведение данного лица может оцениваться объективно или субъективно. Субъективный поход к восприятию поведения должника означает, что его поступки подчиняются принципу ответственности за вину (Verschuldensprinzip). Напротив, объективный подход не предполагает учета вины правонарушителя [Pellegrino 1997: 41], основанием ответственности признается факт нарушения лицом принятой им обязанности. Как писал классик немецкой цивилистики Рудольф фон Иеринг, не ущерб обязывает к его возмещению, а вина [Winfried-Thomas 2007: 58]. В современной науке немецкого гражданского права отмечается, что наблюдается тенденция к учету самого факта нарушения обязанности, а не к изучению субъективной реальности совершения правонарушения [Ibid: 50]. При этом в научной среде есть опасения, что «сращивание» объективного и субъективного при нарушении обязанности одним из участников договора ведет к медленному ослаблению принципа вины [Ibid].
Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора в Германии базируется не только на принципе вины правонарушителя, но и на так называемом принципе ответственности за гарантию (Garantieprinzip). При нарушении договорного обязательства правоприменитель исходит из принципа вины или гарантии, при этом исключается их одновременное применение. Использование принципа гарантии приводит к ужесточению ответственности, поскольку привлекаемое к ней лицо отвечает вне зависимости от своей вины [Plate 2015: 754]. Одновременно с этим в научной литературе подчеркивается, что ответственность за гарантию
означает ответственность за любой риск, по причине которого должник не смог исполнить обязательство, как того требуют закон и договор [Каролине 2016: 77-78].
Классическим примером является ответственность продавца за недостатки переданной вещи или за передачу вещи, обремененной правами третьих лиц. Ответственность за нарушение договора основывается на принципе вины (Verschuldensprinzip), и в силу § 276 Гражданского уложения Германии (далее - ГГУ) должник отвечает за умысел и неосторожность, если более строгая ответственность не установлена либо не вытекает из иного содержания обязательства, в частности из предоставления гарантии или риска приобретения определенного имущества.
С. Уинфред-Томас отмечает, что вина приобретает очертания через свои ограничения и исключения [Winfried-Thomas 2007: 49]. К. Брискорн уточняет, что указание в § 276 ГГУ на гарантию следует понимать как установленную законом самостоятельную гарантированность, которая для лица, ее предоставившего, означает обязанность нести ответственность независимо от вины, размер которой заранее определен законом [Brieskorn 2010: 157].
Гражданское уложение Германии не предлагает легального определения понятия «вина», а лишь указывает ее формы - умысел и небрежность (п. 1 § 276 ГГУ). Суть понятия «умысел» немецкий законодатель не раскрывает, а небрежным считает действие такого лица, которое пренебрегает обычной в гражданском обороте осмотрительностью (п. 2 § 276 ГГУ). Важно отметить, что участники договора лишены возможности освободить себя от ответственности за умысел посредством включения такого условия в договор под угрозой признания договора в этой части недействительным. Для соблюдения принципа вины возложение законодателем в п. 1 § 276 ГГУ на должника ответственности за умысел и неосторожность имеет большое значение, поскольку обосновывает притязание потерпевшего к правонарушителю на возмещение убытков. Отсутствие в поступках лица признаков вины не позволяет привлечь его к ответственности, и тогда должник подлежит ответственности при наличии умысла или неосторожности, а при иных случаях нарушения обязательства от-
ветственность исключается [Winfried-Thomas 2007: 35].
Неосторожность в немецком праве раскрывается через абстрактную категорию «заботливость», и должнику при исполнении обязательства следует проявлять ту ее меру, которую он обычно проявляет в собственных делах (§ 277 ГГУ). Поведение должника, нарушившего договор, оценивается через призму «необходимой и требуемой осмотрительности и заботливости», которые выступают неким идеалом поведения субъекта гражданских правоотношений. В отдельных ситуациях немецкий законодатель степень требуемой заботливости участника договора напрямую увязывает с его безвозмездностью.
Так, в случае принятия вещи на хранение безвозмездно хранитель обязан проявлять такую осмотрительность, с которой он обычно относится к своим собственным делам (§ 690 ГГУ); при исполнении своих обязанностей товарищ должен отвечать исключительно в меру той заботливости, которая ему обычно свойственна в собственных делах (§ 708 ГГУ); даритель отвечает лишь за умысел и грубую неосторожность (§ 521 ГГУ). В иных случаях законодатель ужесточает требования к поведению должника, который, к примеру, при просрочке отвечает за любую неосторожность (§ 287 ГГУ). В отношении предпринимателей действуют иные правила, предписывающие им при исполнении торговых сделок проявлять заботливость порядочного коммерсанта (§ 347 Торгового уложения Германии, далее - ТУГ).
Немецкие правоведы выделяют признаки заботливости, к которым они относят ее нормативность и объективность [Deutsch, Spickhoff 2014: 209]. Нормативность означает, что наличие заботливости обусловлено требованием закона. Объективность заботливости означает, что правоприменитель должен принять в расчет трудовую деятельность лица или его профессиональную принадлежность. Учитываются не только навыки и знания должника, но и его возраст, пол, социальный статус и прочие общие качества. Проявленная им заботливость оценивается с поправкой на его принадлежность к определенной группе, сформированной на основе вышеперечисленных критериев
[М^как 2008: 79-80]. Специальные знания, навыки и умения у неосторожно действующих субъектов учитываются как оттягчаю-щие обстоятельства [Шапп 2006: 153].
В отдельных случаях немецкий законодатель конкретизирует требуемую заботливость в зависимости от характера гражданских отношений или их субъектного состава: при заказе товаров (§ 241а ГГУ), при исполнении обязанности передать совокупность предметов либо предоставить сведения о них (п. 2 § 260 ГГУ), при исполнении договора комиссии (п. 1 § 384 ТУГ), для предпринимателей (п. 1 § 347 ТУГ) и руководителей хозяйственных обществ (§ 43 Закона об обществах с ограниченной ответственностью), для владельцев животных (§ 833 ГГУ) и родителей (§ 1664 ГГУ).
Требуемая от субъекта заботливость выступает правовым эталоном, образцом поведения, который сопоставляется с реальным поведением конкретных участников гражданских отношений. Игнорирование предписаний закона о проявлении субъектом необходимой степени заботливости при исполнении им обязательства может выражаться в неосторожности или грубой неосторожности. Немецкие теоретики определяют грубую неосторожность как «нарушение заботливости в необычайно высокой мере» [Palandt, Grtineberg 2014: 277]. Неосторожными считаются действия лица, пренебрегающего необходимой в гражданском обороте заботливостью.
А. Митцкайт пишет, что пренебрежение, которое приводит к неосторожности, не индивидуализировано, и главенствующими его признаками являются типичные (обычные) знания и способности лица, исключающие учет индивидуальных возможностей должника [М^как 2008: 79]. При субъективной оценке поведения лица при неосторожности следует помнить, что лицо с учетом своих индивидуальных умений, способностей и с учетом конкретных обстоятельств должно было действовать таким образом, чтобы избежать совершения правонарушения [Lowisch 1965: 427].
В немецком праве действует презумпция виновного нарушения обязанности должником, если только он не докажет отсутствие
в своем поведении умысла и неосторожности. Немецкое гражданское право рассматривает ответственность за неисполнение обязательства вследствие умысла и грубой небрежности скорее как исключение, чем как правило, что подтверждается немногочисленными новеллами на этот счет в Гражданском уложении (§ 300, 521, 599).
Согласно § 282 ГГУ в современной редакции в случае нарушения должником обязанностей кредитор вправе потребовать возмещения ущерба, если для него исполнение обязательства должником оказалось неприемлемым. Ранее действовавшая редакция § 285 ГГУ устанавливала, что должник не считается просрочившим исполнение обязательства, если этому препятствовало обстоятельство, за которое он не отвечает. После реформы обязательственного права данное законодательное положение было исключено. По действующему правилу должник отвечает за любую неосторожность, допущенную при просрочке, а также за случайность, если только ущерб не возник бы и при своевременном исполнении (§ 287 ГГУ).
Нельзя не упомянуть об ответственности за нарушение договора без учета вины; как было указано выше, к таким случаям немецкий закон относит предоставление гарантии. Иным основанием привлечения должника к ответственности без учета его вины выступает риск не получить вещь (Beschaf-fungsгisiko). Если первое основание известно отечественному праву, то второе аналогов не имеет и представляет собой переход риска приобретения определенного товара от одного лица к другому.
К примеру, после заключения договора купли-продажи овощей все они погибли в результате пожара на овощехранилище. Вина поставщика в неисполнении обязанности по поставке отсутствует и, следовательно, к ответственности за нарушение договора его привлечь нельзя. Однако если стороны в соглашении определили, что риск неполучения товара закреплен за поставщиком, то он обязан возместить убытки за неисполнение обязательства вне зависимости от наличия его вины. А. Митцкайт подчеркивает, что гарантия и риск неполучения вещи как основания ответственности без
вины имеют значение специальных обстоятельств, модифицирующих гражданско-правовую ответственность за нарушение договора [Mitzkait 2008: 92].
Гражданское право Германии допускает возможность исполнения обязательства не самим должником, а иными лицами, но при этом ответственность должника за вину своего законного представителя и лиц, которых он привлекает к исполнению обязательства, наступает в том же размере, как и ответственность за свою вину (§ 278 ГГУ). Данная ситуация в немецком праве обозначается как «ответственность должника за третьих лиц» (Verantwortlichkeit des Schuldners für Dritte).
В Германии при оценке вины акцент делается на нарушении обязательства, в то время как в отечественном праве вина устанавливается через отношение лица к своему противоправному поведению
Таким образом, в случае привлечения помощника или исполнения обязательства законным представителем должник принимает на себя риск ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства привлеченными третьими лицами. При исполнении обязательства третьим лицом должник отвечает за поведение привлеченного как за свое собственное, поскольку ввел его в состав участников правоотношения, допустив при этом возможность нарушения договора указанным лицом.
В немецком гражданском праве выделяется так называемая смешанная, или сопричастная, вина (Mitverschulden), означающая, что возникновению убытков способствовала вина потерпевшего. В таком случае размер возмещаемых убытков напрямую зависит от того, насколько они были вызваны действиями кредитора (§ 254 ГГУ), в особенности если тот имел специальные навыки, знания и умения или же обладал возможностью снизить размер убытков или даже предотвратить их наступление [Brieskorn 2010: 405].
Особого внимания заслуживает специальный случай виновного нарушения требования закона и договора. Такая конструкция обозначается как Obliegenheiten и традиционно переводится на русский язык как «обя-
зательство» или даже «обязанность», что не отражает его правового значения, принятого в немецкой юриспруденции. Под этим термином понимают вменение одному из участников обязательственного правоотношения обязанности соблюдать определенную модель поведения, установленную законом и договором. Соблюдение кредитором обязанности вести себя определенным образом находится в плоскости его интереса, нарушение такой обязанности лишает его права на судебную защиту, и все убытки, связанные с этим, кредитор принимает на себя. Кроме того, лицо допустившее виновное нарушение таких обязанностей, лишается того, на что было вправе рассчитывать при заключении договора в соответствии с правовым принципом «вины перед самим собой» (Verschulden gegen sich selbst).
Понимание вины за нарушение обязательства в Германии отлично от принятого в отечественной юриспруденции. Немецкая догматика исходит из того, что лицо, участвующее в гражданском обороте посредством заключения и исполнения договора, должно проявлять заботливость и осмотри-
тельность. Очевидно, что вина в немецком праве трактуется как несоответствие принятому стандарту поведения, различаемому для отдельных категорий субъектов гражданского права или сфер деятельности. В отечественном гражданском праве вина определяется как отношение лица к своему противоправному поведению и его последствиям.
Иными словами, в Германии при оценке вины акцент делается на нарушении обязательства, а в России - на отношении лица к своему противоправному поведению, в котором проявляется степень его пренебрежения интересами контрагента. При этом в гражданском праве обеих стран презюми-руется вина лица, допустившего нарушение договора, в случае же причинения вреда потерпевший должен доказать вину при-чинителя. Ответственность за нарушение договора наступает при неосторожности, допущенной при неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства, в то время как привлечение к ответственности за причинение вреда в отдельных ситуациях требует умышленных действий (§ 826 ГГУ).
Список литературы
Brieskorn K. Vertragshaftung und responsabilite contractuelle. Ein Vergleich zwischen deutschem und französischem Recht mit Blick auf das Vertragsrecht in Europa. Tübingen: Mohr Siebeck, 2010. 488 p.
Deutsch E., Spickhoff A. Medizinrecht: Arztrecht, Arzneimittelrecht, Medizinprodukterecht und Transfusionrecht. Berlin; Heidelberg: Springer, 2014. 1405 p.
Löwisch M. Rechtswidrigkeit und Rechtfertigung von Forderungsverletzung // Archiv für die civilistische Praxis. 1965. № 65. P. 421-452.
Mitzkait A. Leistungsstörung und Heftungsbefreiung: Ein Vergleich der Grundregeln des Europäischen Vertragsrechts mit dem reformierten deutschen Recht. Tübingen: Mohr Siebeck, 2008. 293 p.
Palandt O., Grüneberg C. BGB-Kommentar. Munchen: C. H. Beck, 2014. 1750 p.
Pellegrino M. Subjektive oder objektive Vertragshaftung? // Zeitschrift für Europäisches Privatrecht. 1997. № 5. P. 41-57.
Plate J. Das gesamte examensrelevante Zivilrecht. Berlin; Heidelberg: Springer, 2015. 1990 p.
Winfried-Thomas S. Abkehr vom Verschuldensprinzip? Eine rechtvergleichende Untersuchung zur Vertragshaftung (BGB, Code civil und Einheitsrecht). Tübingen: Mohr Siebeck, 2007. 514 p.
Каролине Л. Гражданско-правовая ответственность банков в расчетных правоотношениях по законодательству Германии и Российской Федерации (сравнительно-правовой аспект): дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016. 209 с.
Цвайгерт К., Кётц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: в 2 т. М.: Междунар. отношения, 1998. Т. 2. 512 с.
Шапп Я. Система германского гражданского права: учеб. М.: Междунар. отношения, 2006. 360 с.
Дмитрий Евгеньевич Захаров - кандидат юридических наук, LL.M (Германия), доцент кафедры гражданского права Уральского государственного юридического университета. 620137, Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, д. 21. E-mail: grpravo@ usla.ru.
Guilt as a Condition of Prosecution for Breach of Contract under German Civil Law
The Civil Code of Germany is one of the oldest legal acts of our time, a prototype and a source of civil law for many national legal systems of the Romano-Germanic legal family. Currently, the integration of civil law in the countries of the Romano-Germanic legal system causes a significant impact of German civil law on the development of private law in the countries of continental law. In the paper, an attempt is made to understand the theoretical and practical aspects of guilt as a condition of liability for breach of an obligation under German law.
The author points out that civil liability for breach of contract in Germany is based on the principle of the guilt of the offender and on the so-called principle of liability for the guarantee. The use of the latter leads to a toughening of responsibility, since the person involved in it is responsible regardless of his guilt. If there are no signs of guilt in the actions of a person, he cannot be held accountable, and then the debtor is liable if there is intent or negligence. Negligent are the actions of a person who does not show the diligence and discretion required of him by the law.
It is noted that German civil law provides for the possibility of fulfillment of an obligation not by the debtor himself, but by other persons. At the same time, the debtor's liability for the guilt of his legal representative and the persons whom he engages in the performance of the obligation occurs in the same amount as for his own guilt. The author also underlines, that in Germany, in assessing guilt, the emphasis is placed on violation of the obligation, and in Russia - on the attitude of a person to his illegal behavior.
Keywords: liability, breach of obligation, guilt, German law, contract
References
Brieskorn K. Vertragshaftung und responsabilite contractuelle. Ein Vergleich zwischen deutschem und französischem Recht mit Blick auf das Vertragsrecht in Europa, Tübingen, Mohr Siebeck, 2010, 488 p.
Deutsch E., Spickhoff A. Medizinrecht: Arztrecht, Arzneimittelrecht, Medizinprodukterecht und Transfusionrecht, Berlin, Heidelberg, Springer, 2014, 1405 p.
Karoline L. Grazhdansko-pravovaya otvetstvennost' bankov v raschetnykh pravootnosheni-yakh po zakonodatel'stvu Germanii i Rossiiskoi Federatsii (sravnitel'no-pravovoi aspekt) [Civil Liability of Banks in the Settlement of Legal Relations under the Laws of Germany and the Russian Federation (Comparative Legal Aspect)]: cand. jur. sc. thesis, Moscow, 2016, 209 p.
Löwisch M. Rechtswidrigkeit und Rechtfertigung von Forderungsverletzung, Archiv für die civilistische Praxis, 1965, no. 65, pp. 421-452.
Mitzkait A. Leistungsstörung und Heftungsbefreiung: Ein Vergleich der Grundregeln des Europäischen Vertragsrechts mit dem reformierten deutschen Recht, Tübingen, Mohr Siebeck, 2008, 293 p.
Palandt O., Grüneberg C. BGB-Kommentar, Munchen, C. H. Beck, 2014, 1750 p.
Pellegrino M. Subjektive oder objektive Vertragshaftung?, Zeitschrift für Europäisches Privatrecht, 1997, no. 5, pp. 41-57.
Plate J. Das gesamte examensrelevante Zivilrecht, Berlin, Heidelberg, Springer, 2015, 1990 p.
Schapp J. Sistema germanskogo grazhdanskogo prava [Einführung in das Bürgerliche Recht], Moscow, Mezhdunar. otnosheniya, 2006, 360 p.
Winfried-Thomas S. Abkehr vom Verschuldensprinzip? Eine rechtvergleichende Untersuchung zur Vertragshaftung (BGB, Code civil und Einheitsrecht), Tübingen, Mohr Siebeck, 2007, 514 p.
Zweigert K., Kötz H. Vvedenie v sravnitel'noe pravovedenie v sfere chastnogo prava [Einführung in die Rechtsvergleichung], in 2 vols., Moscow, Mezhdunar. otnosheniya, 1998, vol. 2, 512 p.
Dmitry Zakharov - candidate of juridical sciences, LL.M (Germany), associate professor of the Civil law department, Ural State Law University. 620137, Russian Federation, Yekaterinburg, Komsomol'skaya str., 21. E-mail: grpravo@usla.ru.
Дата поступления в редакцию / Received: 15.07.2019
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 11.11.2019
