«ВИНА» И «ВИНОВНОСТЬ» В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РОССИИ Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.01

Рыбакова А.О.

магистрант

Российский государственный университет правосудия (г. Хабаровск, Россия)

«ВИНА» И «ВИНОВНОСТЬ» В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РОССИИ

Аннотация: в работе проанализировано содержание понятий вина и виновность. Представлен анализ отечественного и зарубежного законодательства. Автор приходит к выводу о необходимости внесения изменения в ст.24 Уголовного кодекса Российской Федерации, определив понятие вины.

Ключевые слова: вина, виновность, принцип вины, уголовный закон, зарубежное законодательство.

Один из главных принципов уголовного права - принцип вины, определен в ст. 5 УК РФ. В большинстве своем виной в науке уголовного права принято считать психическое отношение лица к совершаемому общественно опасному деянию [3, с.160]. Еще в советское врем ученые обращали внимание на степень вины, а именно ее определение путем совокупности формы и содержания вины с учетом особенностей психического отношения лица к объективным обстоятельствами и его субъективные (психологические) причины отрицательного отношения к обществу [2, с. 17].

Вменение деяния возможно только в случае, если сознательная воля человека, совершившего это деяние, участвовало в нем, т.е. речь идет об вменяемости, так как при отсутствии вменяемости, человек не может оценить свои действия и желания. Человек должен понимать свои действия и иметь способность их осуществлять. Исходя из анализа категории вины в прошлых

разделах работы, становится очевидным, что вина - это субъективная категория, содержание которой заключается в наличии определенных интеллектуально -волевых процессах относительно причиняемого вреда. Что подтверждается также ч. 2 ст. 5 УК РФ о невозможности применения объективного вменения.

Любое преступление имеет свое объективное выражение (выстрел из оружия, поражение патроном и как следствие причинение смерти или вреда здоровью и т.п.). В данном случае эти обстоятельства признаются объективными элементами состава преступления. Принцип вины и применение субъективного вменения сами по себе не дают основания квалифицировать деяние, как преступление. Для этого необходимо установление субъективной стороны деяния и особого психического отношения лица к совершенному им деянию и наступившим последствиям (вины). Установление вины было проблемой квалификации как в советское, так и в российское время.

Сама форма вины может следовать из закона, либо из смысла терминов или указаний в законе на мотив, цели или заведомость, либо следовать из толкования закона. При этом, если в статье не указана форма вины, то это не говорит о отсутствии необходимости ее исследования и установления ее в качестве признака преступления. Установление вины необходимо также в целях отграничения деяния от непреступного поведения, разграничения смежных составов преступлений, основного состава от квалифицирующего признака. Спорить о том, что вина должна быть обязательно установлена как юридически значимая категория - не имеет смысла.

Как уже неоднократно отмечалось в данной работе, определение «вина» не содержится в УК РФ, в ней лишь указано о принципе вины. Хотя в ряде стран СНГ, вина определена в отдельную статью, однако содержательно, отчасти, отражает положения принципа вины как в российском Уголовном Кодексе. Например, в ст.19 «Вина» УК Республики Казахстан [6] в ч.1 указано следующее: «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные деяния (действия или бездействие) и наступившие общественно опасные

последствия, в отношении которых установлена его вина.», в принципе аналогично определен в УК РФ принцип вины. В ч.2 определено положение о запрете объективного вменения. В ч.3 указано: «Виновным в уголовном правонарушении признается лишь лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности.». В ч.4 содержится положение о неосторожных преступлениях.

Как видим, вине уделена отдельная статья, однако само понятие вины нет. Если следовать нормативному подходу определения вины, то вины выражается в тех формах, что указаны в УК Казахстана. Аналогично УК РФ, положения о вине определены в УК Республики Таджикистан. Однако, в УК Республики Узбекистан в ст. 20 (аналогично ст.24 УК РФ, где обозначены формы вины) указано: «Виновным в преступлении может быть признано лицо, умышленно или по неосторожности совершившее общественно опасное деяние, предусмотренное настоящим Кодексом.» [7].

На что стоит действительно обратить внимание, так это на УК Республики Беларусь и Кыргызстана. В ч.1 ст. 21 УК РБ указано: «1. Вина - это психическое отношение лица к совершаемому общественно опасному деянию, выраженное в форме умысла или неосторожности.» [5]. В ч.1 ст. 29 УК Кыргызстана указано следующее: «Виной является психическое отношение лица к совершаемому им деянию (действию или бездействию), предусмотренному настоящим Кодексом, и его противоправным последствиям. Формами вины могут быть умысел или неосторожность.». Как видим не в столь отдаленной зарубежной практике понятие «вина» нашло свое законодательное закрепление. Причем, это те страны, что имеют общие историко-правовые корни вместе с Россией, а также преемственностью законодательства СССР. Во многом уголовное законодательство стран СНГ прогрессивней российского, например, в Казахстане регламентирован институт уголовного проступка, а в УК Беларуси содержатся положения об административной или дисциплинарной преюдиции (ст.32).

Повторимся, что понятие «вина» не определена в УК РФ, что вызывает споры среди ученых и порождает проблему содержания вины в уголовном праве России, оставляя широкий простор для толкования. Формулировка термина «вина» должна быть предельно понятной и использоваться в целях уголовно -правовых отношений, так как любой понятийный аппарат какой-либо отрасли права в первую очередь направлен регулирование собственных правоотношений. Однако российская правовая науке изобилует как общими, так и конкретными понятиями вины. Данное понятие должно быть простым для понимания правоприменителя и обычного человека, тем более наличие в России суда присяжных предопределяет формирование простого термина для понимания присяжными заседателями.

Формирование новых понятий в УК РФ и уголовном праве не должно проходить в отрыве от УПК РФ и уголовно-процессуального права, так как в совокупности, две отрасли являются частью уголовной правовой системы РФ. Следовательно, считаем объективным обратиться к процессуальному законодательству. В ч.1 ст. 338 УПК РФ [4] определено положение о формулирование вопросов судом перед присяжными заседателями. Ч. 1 ст. 339 УПК РФ указывает на обязательное наличие трех основных вопросов: 1) доказано ли, что деяние имело место; 2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; 3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.

Фактически, первый вопрос означает наличие или отсутствие запрещенного уголовным законом противоправного поведения или наличие вреда, т.е. речь идет больше об объективных составляющих. Содержание второго вопроса сводится к наличию или отсутствию связи подсудимого с совершенным преступлением. Содержание третьего вопроса остается открытым. Как пишет С. А. Гавриленко: «конструкция данной нормы предполагает, что виновность как смысловой юридический термин в своей сути не несет обсуждения правоприменителем вопроса о наличии деяния и его совершения конкретным лицом, так как данные стороны преступления, как явления действительности,

подлежат обсуждению в первом и втором вопросе. Тогда какой смысл законодателем вложен в третий вопрос: что есть содержание этого понятия, какие признаки феномена «виновность» подлежат обсуждению теми же присяжными?» [1, с.40].

Таким образом, для определения понятий вина и виновность следует комплексно анализировать материальный и процессуальное право, а также доктрину, при этом уясняя как общее значение норм, так и их юридическое значение исходя из правил русского языка. Тем самым, первоначально, мы обратимся в ч.1 ст. 24 УК РФ: «Виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности.».

Если предположить, что вина является производным от слова виновность, то вина не может существовать в иных формах, самостоятельно или нести какой-либо иной смысл. Виновность предполагает форму, то есть способ, которым можно объяснить явление, являющийся признаком этого явления. Возвращаясь к ч.1 ст. 339 УПКРФ, укажем, что в ч.2 этой же статьи возможно соединение первого и второго вопроса с постановкой одного вопроса о виновности подсудимого. Хотя в ч.1 объективные признаки были отграничены от виновности, то есть мы наблюдаем отражение 4-х элементов состава преступления, где вина, как субъективный признак, выделен отдельно. Из чего следует узкое понимание вины, исходя из ч.1 ст. 24 УК РФ. Но при этом в ч.2 ст. 339 УПК РФ, законодатель позволяет включить в виновность и объективные признаки соединением первого и второго вопросов.

Наблюдаем сложность в понимании вины, так как неясно, считает ли законодатель вину сугубо доктринальным, юридическим понятием, вкладывает ли в него научную мысль, которая делает понятие вины оторванным от бытового понимания или для законодателя вина и виновность однокоренные слова? Несмотря на то, что в УК и УПК РФ часто используется слово вина и виновность, в ст. 5 УПК РФ, который представляет собой понятийный аппарат УПК, отсутствует понятие «виновный». Если исходить из положений УПК РФ, то

«вина» и «виновный» понимаются в качестве разных правовых категорий. Последнее, исходя из ч.2 ст. 339 УПК РФ, более широкое понятие, которое не сводится только к субъективному пониманию виновного. То есть виновный в процессуальном смысле является сложным понятием, которое отражает в своем содержании весь комплекс признаков состава преступления. Говорить о противоречивости материального и процессуального права не стоит, так как это все-таки разные отрасли права.

Можно сделать вывод, что «вина» является идеальной моделью психических интеллектуально-волевых процессов, закрепленные в законодательстве и не привязанные к объективным признакам, выраженные в форме умысли или неосторожности. То есть «вина» понятие статическое, так как ее смысл не наполнен конкретными обстоятельствами и случаями. При этом понятия «виновность» в купе с понятием «невиновность» динамические и представляют собой форму существования вины. В этом аспекте обозначенные в вине психические интеллектуально-волевые процессы осуществляются относительно конкретного деяния. Таким образом вина представлена как идеальная юридическая категория и ч.1 ст. 24 УК РФ должна иметь совсем иную формулировку, которая между прочем встречается в УК стран СНГ. Человек несет ответственность за умышленные или неосторожные деяния, но никак не за умысел или неосторожность как таковые. Данные правовые категории приобретают значение на этапе совершения преступления.

Обобщив изложенное, мы можем заключить следующее. Виновность (невиновность) является динамическим проявлением вины, которая присуще лицу, совершившему преступное деяние в форме умысла или неосторожности, является стадией изменения статуса этого лица и по своему содержанию шире понятия «вина». Таким образом вина является элементом состава преступления, которая представлена в качестве субъективной стороны, а виновность - это качество субъекта преступления, в содержание которого входит в том числе вина как признак состава преступления. Следовательно, в ч.1 ст. 5 УК РФ заместо

вина, нужно указать виновность. Так как лицо подлежит уголовной ответственности если имеют место все элементы состава преступления, что следует из самой ст. 14 УК РФ (которая и охватывается понятием виновность). В противном случае, содержание принципа вины сводится к тому, что для привлечения к уголовной ответственности достаточно вины как субъективного признака, хотя мы не исключаем, что законодатель использует термин «вина» в данной случае в широком понимании.

При этом исследовав литературу и зарубежную практику, пришли к выводу, что в УК РФ необходимо определить понятие вины как это сделано, например, в УК Беларуси. Таким образом статья 24 УК РФ будет иметь следующую редакцию: «УК РФ Статья 24. Вины и формы вины

1. Вина — это психическое интеллектуально-волевое отношение лица к совершаемому общественно опасному деянию.

2. Виновным в преступлении может быть признано лицо, совершившее общественно опасное деяние умышленно или по неосторожности.

3. Деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса.».

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

Гавриленков С. А. «Юридическое содержание вины и виновности в уголовном законе Российской Федерации» // Вестник Томского государственного университета. Право, №. 2 (12), 2014, С.39-46.

Дагель П.С., Михеев Р.И. Установление субъективной стороны. Владивосток, 1972. С. 17.

Российское уголовное право [Текст] : учебник : [в 2 т.] / [Иногамова-Хегай Л. В. и др.] ; под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, В. С. Комиссарова, А. И. Рарога ; М-во образования и науки Российской Федерации, Московский гос. юридический ун -

т им. О. Е. Кутафина (МГЮА), Московский гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. -Изд. 4-е, перераб. и доп. - Москва : Проспект, 2017- С160. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ // Собрание законодательства РФ. - 24.12.2001. - № 52 (ч. I). - ст. 4921. Уголовный кодекс Республики Беларусь от 9 июля 1999 года № 275-З // «Ведамасщ Нацыянальнага сходу Рэспублш Беларусь» от 15 октября 1999 г. № 24, ст. 420.

Уголовный кодекс Республики Казахстан от 3 июля 2014 г. № 226-V // «Казахстанская правда» от 9 июля 2014 г. № 132 (27753)

Уголовный кодекс Республики Узбекистан (утв. Законом Республики Узбекистан от 22 сентября 1994 г. № 2012-XII) // Ведомости Верховного Совета Республики Узбекистан 1995 г., № 1.

Rybakova A. O.

Master 's student Russian State University of Justice (Khabarovsk, Russia)

«GUILT» AND «GUILTINESS» IN RUSSIAN CRIMINAL LAW

Abstract: the paper analyzes the content of the concepts of guilt and culpability. The analysis of domestic and foreign legislation is presented. The author comes to the conclusion that it is necessary to amend Article 24 of the Criminal Code of the Russian Federation, defining the concept of guilt.

Keywords: guilt, guilt, the principle of guilt, criminal law, foreign legislation.