CC BY
60
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 4
УДК 94 (41/99)
doi 10.18522/2687-0770-2020-4-91-101
ВЕЙМАРСКАЯ РЕСПУБЛИКА И ФРАНЦИЯ: ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ДВУХ НЕПРИМИРИМЫХ СОПЕРНИКОВ В ПОСТВЕРСАЛЬСКИЙ ПЕРИОД
© 2020 г. Н.Е. Пуховская а
а Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия
THE WEIMAR REPUBLIC AND FRANCE: RELATIONSHIP PROBLEMS BETWEEN TWO BITTER RIVALS IN THE POST-VERSAILLES PERIOD
N.E. Pukhovskaya а
а Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia
Пуховская Наталья Евгеньевна -
кандидат исторических наук, доцент,
Южный федеральный университет,
ул. Большая Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону,
344082, Россия.
E-mail: nepuhovskaya@sfedu. ru
Natalia E. Pukhovskaya -
Candidate of History, Associate Professor,
Southern Federal University,
Bolshaya Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don,
344082, Russia.
E-mail: nepuhovskaya@sfedu.ru
Рассматривается процесс трудного, конфронтационного взаимодействия двух давних европейских соперников - Франции и Германии. На конкретных исторических примерах и событиях исследуются не только стиль политико-дипломатического поведения двух стран, но и укоренившиеся коллективные представления французов и немцев в отношении друг друга. Конкретно-исторический анализ позволяет сделать вывод о формировании устойчивого национального стереотипа «врага», укоренившегося в сознании в условиях обострения франко-германских отношений. Исследование феномена франко-германских взаимоотношений в постверсальский период позволяет оценить политико-дипломатические, эмоционально-психологические, социально-экономические и международные последствия противостояния двух стран, основой которого явилось коллективное противостояние, пропитанное взаимной неприязнью и враждебностью.
Ключевые слова: Версальский договор, Франция, Веймарская республика, репарационные платежи, оккупация Рура, немцы, французы, левый берег Рейна, оккупационный режим, Германия, франко-германские отношения, конференция, демилитаризованная зона, План Дауэса, План Юнга.
The article considers the process of difficult, confrontational interaction between two long-standing European rivals, France and Germany. Using specific historical examples and events, the author explores not only the style of political and diplomatic behaviour of the two countries, but also the deep-rooted collective perceptions of the French and Germans in relation to each other. The specific historical analysis carried out within the framework of this article allows concluding that a stable stereotype of the 'enemy' was formed and rooted in the people's minds on both ends of aggravated Franco-German relations. The study of the phenomenon of Franco-German relations in the postVersailles period makes it possible to assess the political and diplomatic, emotional and psychological, socioeconomic and international consequences of the confrontation between the two countries, the basis of which was a the collective confrontation saturated with mutual dislike and hostility.
Keywords: Treaty of Versailles, France, the Weimar Republic, reparation payments, occupation of the Ruhr, Germans, French, left bank of the Rhine, occupation regime, Germany, Franco-German relations, conference, demilitarized zone, Dawes Plan, Young Plan.
Версальский мирный договор явился поворотным пунктом в исторической судьбе послевоенной Германии. Крайне негативное отношение немецкой нации к версальским договоренностям было вполне оправданным, поскольку жесткие и несправедливые условия основыва-
лись на принципах карательной «справедливости» в отношении поверженной Германии. Адмирал А. фон Тирпиц так охарактеризовал послевоенное положение страны: «Новая эра начала свое господство с того, что в дополнение ко всем несчастьям нашего народа отняла у него
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 4
честь, отдала его на позор всему миру и позволила нашим врагам беспощадно уничтожить нас, ибо теперь они могли внушить всему свету..., что мы являемся преступниками и не заслуживаем иного обращения» [1].
Несмотря на вполне оправданное немецкое недовольство позицией держав-победительниц, особенно непримиримостью Франции, немцы прекрасно понимали, что самым главным для Германии было то, что договор не представлял угрозу целостности государства. Как раз наоборот, можно сказать, что война и революция подтвердили сформированное в 1871 г. внутреннее единство страны [2, с. 144].
2 сентября 1919 г., выступая в Палате депутатов от имени правительства Франции и предлагая ратифицировать Версальский договор, А. Тардье заявил: «Мы получили все, что требовали и даже больше» [3, с. 7]. Французский политик старался быть убедительным в своих доводах, утверждая, что Франции удалось перекроить карту Европы согласно своим планам, однако Тардье откровенно и неприкрыто лицемерил, отдавая себе отчет в том, что его слова далеки от истины.
Пафосные выступления французских политиков были ширмой для прикрытия новых страхов и опасений перед германской угрозой в недалеком будущем. Несмотря на жесткие, пропитанные германофобскими нотками статьи Версальского договора, он отнюдь не являлся победой французской дипломатии, поскольку ей не удалось убедить своих союзников-партнеров в необходимости территориального расчленения Германии. Первостепенной задачей для французов было добиться их согласия на то, чтобы отделить от Германии левый берег Рейна. Ставилась также задача выделить Баварию из состава рейха в качестве самостоятельного государства. Расчленение Германии - такова была заветная мечта и стратегическая цель французских националистов. Отторжение от Германии западного (левого) берега Рейна и подчинение его французскому влиянию и было частью этого замысла [4, с. 80].
Французы не скрывали своей заинтересованности в Рейне и значимости этой реки в решении проблемы послевоенной безопасности. С точки зрения Тардье, «вопрос Рейнской области полностью обусловлен Рейном. Эта река регулирует все. Если являешься господином Рейна, являешься господином всего края. Если не находишься на Рейне, значит, все потерял» [3,
с. 161]. Продолжая рассуждать на эту столь актуальную для Франции тему, Тардье замечал: «До тех пор, пока мы будем держать барьеры Рейна, мы будем полностью и с малыми издержками господами на левом берегу. Если же, напротив, мы покинем Рейн, то ... неприятель сможет в любую минуту, когда он только захочет, напасть на нас» [3, с. 161].
Причина французских притязаний в отношении Рейна была четко проанализирована в 1920 г. британским журналом «Economist». Долина Рейна, согласно этому анализу, обладала богатством, не имеющим себе равного в мире. Хотя Рейн - не самая большая река, но ни у одной другой нет таких громадных и разнообразных богатств. На левобережье расположены самые богатые в Европе железорудные залежи Лотарингии и Люксембурга, а в непосредственном соседстве с правым берегом Рейна - огромные угольные копи Рурского бассейна, которые содержат в себе гораздо больше угля, чем во всей Великобритании. В малозаселенных горах в верхнем течении Рейна находятся самые богатые в Европе ресурсы гидравлической силы, которую можно превратить в дешевую электроэнергию. Таким образом, сравнительно незначительная территориально Рурская область может стать величайшим промышленным центром в Европе, а возможно, и во всем мире, так как сосредоточивает в себе одновременно и колоссальные ресурсы гидравлической силы, и неисчислимые сырьевые ресурсы руды и угля [4, с. 80].
Выполнение двух весьма значимых для Франции задач - решение Рейнской проблемы и отделение Баварии - было возложено на Тардье, который в ходе работы Парижской мирной конференции приложил для этого немало усилий и блестяще представлял доводы французской стороны, обосновывая необходимость территориального дробления Германии и отделения левого берега Рейна. Доводы Тардье сводились к тому, что реализация предложенных французской делегацией планов лишит Германию возможности осуществлять свои агрессивные, захватнические проекты в будущем, от чего напрямую зависела безопасность Франции.
Однако французам пришлось столкнуться с решительным сопротивлением со стороны англичан и американцев, которые блокировали эти требования. Согласно версальским договоренностям, левый берег Рейна, оставаясь в составе Германии, был объявлен демилитаризованной зоной, разделенной на четыре оккупационные
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 4
зоны (французскую, бельгийскую, британскую, американскую); Кёльн находился в английской зоне оккупации [4, с. 85].
Англичане и американцы предложили французам в качестве компенсации за отказ от требований отделения левого берега Рейна заключить особые, так называемые «гарантийные договоры», которые позволили бы прийти на помощь Франции в случае нападения со стороны Германии. Более того, чтобы погасить французские волнения и страхи по отношению к германской угрозе, союзники предложили еще один инструмент, позволяющий регулировать поведение Германии, суть которого сводилась к возможности продления оккупационного режима в случае невыполнения немецкой стороной ее репарационных обязательств.
Англо-американские предложения не внушали доверия французам, которые справедливо полагали, что Версальский мирный договор мог обеспечивать полные гарантии только на срок в 5 лет, в течение которого Германия, несомненно, не в состоянии причинять вред. «По мере того как германское государство снова начнет крепнуть и опасность станет возрастать, ценность гарантий будет снижаться, пока к концу 15 лет они окончательно не перестанут существовать», - возражали члены французской делегации [3, с. 161].
Однако французам пришлось пойти навстречу своим союзникам, что вызвало откровенное негодование со стороны некоторых представителей французской элиты. Президент Р. Пуанкаре пророчески предупреждал премьер-министра Ж. Клемансо, что «Англия и Америка практически никогда не окажут Франции поддержки в применении договора» [5, с. 42]. Как показало будущее, Пуанкаре был абсолютно прав в своих суждениях.
Подтверждением французских опасений является дневниковая запись генерала Г. Аллена, который возглавлял американские оккупационные войска в Германии с 1919 по 1923 г. Так, в январе 1920 г. Аллен записал в своем дневнике: «Германия является государством, наиболее способным успешно отразить большевизм. Расширение Германии за счет России на длительное время отвлекло бы немцев на Восток и уменьшило бы тем самым напряженность в их отношениях с Западной Европой» [6, Б. 51].
Генерал не скрывал заинтересованность США в сдерживании амбиций французов и лишении Франции статуса ведущей европейской
державы; именно по этой причине американская сторона стремилась повлиять на изменение статуса Германии для превращения ее в сильную державу. Усилить позиции Германии американцы могли бы, укрепляя финансовую зависимость немцев от американских капиталов. Попав под влияние США, немцы должны были не только понизить градус французских притязаний, воспрепятствовать проникновению и распространению большевистских революционных идей в Европе, но и стать проводниками американского влияния на европейском континенте.
Президент Пуанкаре, потрясенный англоамериканской несговорчивостью, приведшей к провалу французских послевоенных планов, вынужден был уйти в отставку. По мнению маршала Ф. Фоша, «если нам не будет предоставлена эта военная граница (по левому берегу Рейна. - Н.П.), то Франция и Бельгия останутся открытыми для вторжения и нас снова ожидает разгром...» [5, с. 41]. Отсутствие маршала Фоша на процедуре подписании Версальского мирного договора являлось свидетельством его несогласия и протеста против отклонения французских требований союзными державами.
Аналогичной точки зрения придерживались и некоторые другие представители политической и интеллектуальной элиты Франции. Так, например, историк Ж. Гуайо с сожалением констатировал, что французской делегации не удалось добиться подписания Версальского мирного договора с каждым государством, которое входило в состав имперской Германии. Мир был подписан с одной только Веймарской республикой, что не возлагало ответственности на все немецкие государства [5, с. 44]. Реакция некоторых представителей французской элиты вполне логична, поскольку французы понимали собственную уязвимость с внешнеполитической точки зрения.
Версальский договор обнажил узловые проблемы и серьезные разногласия в стане стран-победительниц, что во многом предопределит неустойчивый и крайне противоречивый характер международных отношений в межвоенный период.
Версальский мир, целью которого было исключить возможность будущих международных конфликтов, в действительности стал новым источником для этих конфликтов [7, с. 31]. Даже при создании Лиги Наций - первой международной организации, призванной обеспечивать мир и безопасность, ведущие европейские
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 4
политики преследовали свои прагматичные цели, которые противоречили идее безопасности в Европе. Если для Пуанкаре Лига Наций - это орган, который должен следить за соблюдением договоров и тем самым служить инструментом обеспечения безопасности Франции, то для Макдональда Лига Наций представляла собой организацию для примирения и инструмент для пересмотра договоров без применения военной силы [5, с. 40].
Таким образом, модель послевоенного мирного переустройства Европы с точки зрения стран-победительниц выглядела по-разному. Их отношение к поверженной Германии было диаметрально противоположным, а потому в будущем в решении сложных внешнеполитических проблем они будут проявлять несговорчивость и бескомпромиссность, «пока не заведут Европу в страшный тупик, из которого рано или поздно будет, конечно, найден выход, но только отнюдь не версальскими путями» [7, с.31].
Несмотря на нежелание немцев выполнять статьи Версальского мирного договора, возможностей для активного сопротивления мирным договоренностям у них не было, а потому довольно скоро реалиями будничной жизни немецких бюргеров стал ненавистный оккупационный режим.
В качестве примера можно обратиться к трудностям взаимодействия, возникшим между немецким населением и английскими оккупационными войсками. Так, пока Версальский договор не был ратифицирован, общение между английскими оккупационными войсками и жителями Кельна было крайне ограничено, а потому возникало мало конфликтов. Гарнизон, отгороженный от внешнего мира, вел свою жизнь с проведением футбольных матчей, игрой на собственных крикетных площадках и т.п. Однако после 10 января 1920 г., когда Версальский договор вступил в силу, ситуация стала принципиально меняться: в Кельн начали прибывать семьи военных, служивших в оккупационных войсках, что не могло не повлиять на жизнь города. В Кельне появились английская школа, большой магазин специально для англичан, английские питейные заведения и булочные, предлагавшие традиционный британский ассортимент [8, с. 137]. В начале 1921 г. в британской колонии насчитывалось уже около 15 тыс. человек [8, с. 137].
Безусловно, постепенно начинали возникать конфликты, в основном на бытовой почве.
Немцам приходилось предоставлять англичанам комнаты в своих больших квартирах или домах, что порождало не только недовольство немецких семей, вынужденных «уплотняться» в своих жилищах, но еще большее недовольство вызывало у педантичных немецких хозяек то, как временные и непрошеные гости обращаются в их домах с мебелью и кухонной утварью [8, с. 137]. В «Бюро по делам оккупации» поступали многочисленные жалобы на то, что оккупанты и члены их семей ведут себя, как вандалы, к тому же многие английские солдаты, изнывающие от безделья, злоупотребляли крепкими напитками [8, с. 137].
Единственный выход из сложившейся ситуации представляла собой изоляция английской колонии от местного немецкого населения, для чего было начато строительство специального военного городка, предназначенного для офицеров и их семей, а также чиновников из оккупационной администрации. Однако эта мера не вызвала особого восторга, поскольку в это время в Кельне было около 12 тыс. бездомных немцев, которым необходимо было свое жилье [8, с. 138].
Помимо всех тягот и невзгод, связанных с оккупационным режимом, не менее ужасным испытанием для немцев стали выплаты репарационных платежей. Именно после Первой мировой войны международное право претерпело существенное изменение: теперь контрибуции были заменены репарациями, т. е. возмещением материального ущерба странам, пострадавшим от войны. Согласно зафиксированной в Версальском договоре статье о вине за развязывание войны и вытекающей из нее обязанности компенсации общего ущерба, не установленного в точном количественном выражении, Германия обязана была «возместить нанесенный другим странам ущерб (в соответствии с этим принципом Германия должна была заплатить, даже если бы она победила в войне)» [9, с. 52].
Однако попытка практической реализации этого положения выявила целый ряд серьезных, а порой и неразрешимых проблем. Существенной недоработкой явилось то, что страны-победительницы, в первую очередь Франция, требовали от Германии денежных выплат и поставок продукции, исходя из величины материального ущерба, не учитывая при этом платежеспособность немецкой экономики. Именно поэтому первоначальная сумма репараций была предельно высока и составила 226 млрд золотых
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 4
марок. В мае 1921 г. репарационная комиссия разработала по просьбе союзных правительств, собравшихся в Лондоне, «Положение о платежах», согласно которому устанавливались сроки и формы платежей, возложенных на Германию. Именно тогда было принято решение о снижении суммы репарационных выплат до 132 млрд золотых марок и дополнительном взимании 26 % стоимости германского экспорта. Несмотря на существенное уменьшение общей суммы репарационных выплат, тем не менее финансовая кабала для немцев была несоразмерной с экономическими возможностями Веймарской республики, однако французов вовсе не интересовали немецкие финансовые проблемы.
С целью соблюдения всех репарационных обязательств был создан Гарантийный комитет, возглавляемый представителями Франции. В июне 1921 г. Гарантийный комитет отправился в Веймарскую республику и констатировал начавшийся в стране экономический кризис. В последующие месяцы немецкие деньги начали обесцениваться, в связи с чем в самом начале 1922 г. немцы обратились с просьбой о моратории, которая была частично удовлетворена репарационной комиссией 21 марта 1922 г.
В ноябре того же года в Веймарской республике было сформировано правительство В. Ку-но, приход к власти которого совпал с углублением экономического кризиса в Германии, а одним из следствий явилось усиление инфляционных тенденций. Денег для выплаты репарационных платежей катастрофически не хватало, поэтому новый рейхсканцлер был сторонником отказа от выполнения репарационных обязательств, а финансовую проблему в стране он решал путем выпуска в обращение новых денег, что привело к увеличению денежной массы в стране и безудержному росту инфляции.
На фоне инфляции, стремительно набирающей обороты, уже в конце 1922 г. правительство Веймарской республики объявило о невозможности выплаты платежей в 1923 и 1924 гг. Немецкая валюта резко обесценивалась, в январе 1923 г. «стоимость одного американского доллара в Веймарской республике составляла 4,2 млрд немецких марок» [10, Б. 132]. Подобная ситуация требовала согласованной ответной меры со стороны англичан и французов, однако обсуждение столь деликатной проблемы обнажило серьезное расхождение во мнениях союзников. Франция была непоколебима в своих требованиях, считая, что не стоит предоставлять
немцам «никаких мораториев без гарантий и без залогов» [11, с. 167]. Отсутствие компромиссного варианта привело к провалу Парижской конференции (2-4 января 1923 г.).
Для решения репарационной проблемы у французов было два возможных варианта. Суть первого сводилась к захвату Рурской области и обеспечению залогов, данного плана придерживался Пуанкаре. Другой вариант заключался в создании в Берлине финансового совета, а если его деятельность окажется мало результативной, то придется прибегнуть к коллективным санкциям. Второй вариант, безусловно, выглядел более деликатным.
Однако развитие событий пошло по первому варианту. 10 января 1923 г. Пуанкаре сообщил германскому послу о мерах, которые приходится предпринимать Франции вследствие невыполнения Германией поставок леса и угля. Пуанкаре заявлял, что целью вводимых в Рурскую область французских войск является «обеспечение безопасности контрольной комиссии, которой поручено наблюдать за действиями угольного синдиката» [11, с. 167].
Французы действовали без промедления, поэтому уже 11 января 1923 г. пять французских и одна бельгийская дивизии перешли р. Рейн и заняли Эссен и его окрестности. 14 января франко-бельгийские войска оккупировали Дюссельдорф, Бохум и Дортмунд. 17 января в разгар оккупации Рура Пуанкаре направил еще одно письмо немецкой стороне, где утверждал, что принятые меры «совершенно не имеют характера военной операции» [11, с. 167].
28 января 1923 г. французскими войсками численностью в 100 тыс. человек был установлен пограничный контроль на границе оккупированной Рурской области, что фактически отрезало ее от территории остальной Германии. Таким образом, в результате было оккупировано около 7 % послевоенной территории страны, обеспечивавшей добычу угля (72 %) и производство чугуна и стали (более 50 %) [12]. Несмотря на заверения Пуанкаре о мирном характере оккупационных войск, акты насилия и несчастные случаи, спровоцированные оккупантами, привели к тому, что к августу 1924 г. насчитывалось 137 убитых и 603 раненых немцев [12].
В Веймарской республике развернулось активное сопротивление франко-бельгийской оккупации со стороны немецких праворадикальных диверсионных отрядов, которые взрывали
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 4
мосты и железные дороги, чтобы не допустить вывоза репарационных товаров; они также захватывали французские и бельгийские посты, в результате чего погибло 8 человек со стороны оккупационных войск [12]. Общий экономический ущерб от оккупации Рурской области составил 3,5-4 млрд марок [12]. «Поддержка населения, затронутого оккупацией, стоила немецкому правительству к середине сентября 1923 г. головокружительной суммы - 3500 трлн марок» [13, с. 133].
23 ноября 1923 г. был заключен договор между французскими и германскими промышленниками о порядке эксплуатации германских угольных шахт, расположенных в оккупированных областях. Кроме того, предстояло также отрегулировать механизм систематической выплаты репарационных платежей, исключавший непредвиденные срывы.
14 октября 1923 г. в Германии был сформирован новый правительственный кабинет, который возглавил Г. Штреземан, что способствовало прекращению пассивного сопротивления и дало французскому правительству надежду на конструктивное решение репарационной проблемы. Уже 26 октября 1923 г. французы ответили англичанам согласием на формирование комитета экспертов, которых должна была назначать репарационная комиссия, при условии, что в него не будут включены немцы. При этом французская сторона настаивала на предоставлении экспертному комитету консультативной функции и, самое главное, отсутствии любых уступок Германии. Это последнее условие повлекло за собой срыв переговоров. Американская сторона сразу же заявила о бесполезности создания комитета экспертов, если эта структура будет ограничена желаниями и требованиями Франции. Позиция британцев по этому вопросу тоже была скептической, они заявляли, что Франция «требует пилюль во время землетрясения» [11, с. 181].
3 ноября 1923 г. репарационная комиссия приняла решение о формировании двух экспертных комитетов; в задачи одного из них входило изучение проблемы бюджетного равновесия и стабильности немецкой валюты, а другого -проблема утечки капиталов.
15 января 1924 г. французский политик Луи Барту, который в период 1923-1926 гг. являлся председателем Репарационной комиссии, принял решение о создании обоих комитетов. «Надо, в конце концов, к чему-то прийти, - за-
явил он. - Не только кредиторы Германии, но и сама Германия заинтересованы в урегулировании вопроса репараций. Не будет преувеличением сказать, что от этого зависит мирное равновесие во всем мире» [11, с. 181].
В ходе очередной Лондонской конференции, проходившей в июле - августе 1924 г., по инициативе американской стороны был принят «План Дауэса», в котором первым пунктом стало решение о выводе французских войск из Рурской области до 31 июля 1925 г., что означало фиаско французских притязаний в европейской политике. Согласно «Плану Дауэса», ежегодные репарационные выплаты были снижены до 1 млрд марок в 1924 г.; 1,2 млрд - в 1925 г.; 1,2 млрд - в 1926 г., а далее - по 2,5 млрд марок в год. Кроме того, «План Дауэса» предусматривал предоставление Германии англо-американской финансовой помощи в виде кредитов, что открывало новые перспективы для немецкой экономики. В 1924-1929 гг. Германия в рамках «Плана Дауэса» получила 2,5 млрд дол. от США и 1,5 млрд дол. от Великобритании, что позволило немцам провести существенное обновление производственного оборудования и создать тем самым базу для будущего восстановления военного производства [14, с. 34].
В 1924 г. наметилась тенденция к улучшению франко-германских отношений в связи с победой на выборах 11 мая Э. Эррио, ставшего премьер-министром и министром иностранных дел Французской республики. Его политическая позиция в отношении Германии заключалась в отказе от применения силы и следовании политике сотрудничества с Веймарской республикой. Аналогичной позиции придерживался и немецкий канцлер Штреземан, который заявлял, что «Германия должна играть картой примирения с Францией» [5, с. 48]. Бесспорно, подобного рода политическое единодушие лидеров двух враждебных держав являлось вынужденной мерой и было продиктовано исключительно прагматичными целями.
«Политика согласия» эры Штреземана принесла первые положительные для Германии результаты. По замечанию немецкого историка И. Феста, в стране начались перемены, которые выражались «не столько в каких-то отдельных конкретных успехах, сколько в улучшившейся психологической ситуации в стране», «в плане Дауэса уже проглядывало решение проблемы репараций»; к числу положительных моментов стоит отнести и намерение французов покинуть
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 4
Рур, а также возможность заключения «соглашения о безопасности»; появились перспективы вступления Германии в Лигу Наций, а поступление американских кредитов сыграло существенную роль в поддержке немецкой экономики» [15, с. 36-37]. Как отмечал Фест, «безработица, чьи серые краски еще вчера определяли картины нищеты на углах улиц, в очередях перед кухнями для бедных и за социальными пособиями, заметно сократилась» [15, с. 37].
В 1925 г. на смену свергнутому правительству Эррио пришло правительство Р. Пуанкаре -А. Бриана, которое не было заинтересовано во франко-германском сближении, а нежелание конструктивно решать вопрос о репарациях способствовало еще большему размежеванию в лагере стран Антанты [5, с. 59].
1 июля 1925 г. началась эвакуация оккупационных войск кельнской зоны Рурской области. Газеты объявили о прекращении межсоюзнического военного контроля с 1 января 1926 г. Немцы не скрывали своих восторженных эмоций по поводу завершения британской оккупации в районе Кельна. Подтверждением подобного рода настроений является речь кельнского обер-бургомистра К. Аденауэра, произнесенная 31 января 1926 г. в честь освобождения Кельна из-под британской оккупации: «Настал час, которого мы так ждали, наконец-то мы обрели свободу! Мы должны быть благодарны Богу за то, что он укрепил нас в самые трудные времена . Мы снова едины с нашим Отечеством и нашим народом» [16].
С 5 по 16 октября 1925 г. в Локарно состоялась международная конференция, на которой должен был быть определен статус западных и восточных границ Веймарской республики, а также перспективы ее вступления в Лигу Наций. На конференции был окончательно согласован и принят Рейнский гарантийный пакт, в соответствии с которым устанавливалась неприкосновенность послевоенных границ Франции и Бельгии и их защита от германской агрессии. На Францию и Бельгию было возложено обязательство не нарушать версальские договоренности по отношению к демилитаризованной Рейнской зоне и решать возникающие споры с Германией исключительно мирным путем. Гарантами Рейнского договора стали Великобритания и Италия.
Принципиально иным стало решение конференции о восточных границах Германии с Польшей и Чехословакией. Не удалось подпи-
сать пакт по образцу Рейнского, гарантирующий их неприкосновенность, так как Германия заняла непримиримую позицию и категорически возражала против международных гарантий в отношении своих послевоенных границ на востоке. Ей удалось добиться уступок от Великобритании и Италии, которые отказались быть гарантами неприкосновенности восточных границ Веймарской республики и удовлетворились ее обещанием не использовать силу против восточных соседей. В результате между немецкой стороной и Польшей с Чехословакией были подписаны только арбитражные договоры, не содержавшие признания нерушимости восточных границ Германии.
Итак, в рамках Локарнской конференции страны-участницы пошли на первую, но отнюдь не единственную уступку немцам, выражавшуюся в закреплении «двойного стандарта» германских границ, что открывало перспективу пересмотра в будущем территориальных статей Версальского договора, а значит, ревизии послевоенного европейского миропорядка.
В 1927 г. Германия вступила в Лигу Наций на правах постоянного члена в Совете Лиги, в то время как Польше было предоставлено место непостоянного члена. Подобного рода перемены в политико-дипломатической судьбе Веймарской республики не только демонстрировали возвращение международного статуса стране, но и позволяли немцам быть уверенными в проявлении уступчивости со стороны отдельных европейских стран в решении германского вопроса в будущем.
Франция, авторитет и престиж которой стремительно снижались, старалась укрепить свое пошатнувшееся положение путем заключения новых союзных договоров. В дополнение к уже существующим договорам с Польшей (1921 г.) и Чехословакией (1924 г.) она заключила договоры с Румынией (1926 г.) и Югославией (1927 г.). Несмотря на активные и решительные действия со стороны Франции, следует признать, что ее позиции заметно пошатнулись в отличие от Германии, которая заметно укрепила свое положение в Европе во многом благодаря благосклонности со стороны Великобритании.
Воспользовавшись благоприятной ситуацией, правительственные круги Веймарской республики настойчиво добивались пересмотра «Плана Дауэса» с целью снижения суммы репарационных выплат, а также изменения сроков платежей. Западные державы проявляли в ре-
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 4
шении этого вопроса благосклонность. Именно поэтому в 1928 г. был создан комитет экспертов по репарационному вопросу во главе с американским финансистом, президентом компании «Дженерал электрик» О. Юнгом. Комитет экспертов в начале 1929 г. выступил с инициативой замены «Плана Дауэса» новым модифицированным вариантом взимания репарационных платежей с целью ослабления финансового гнета и экономического контроля со стороны стран Антанты.
План Юнга, который приняла Гаагская конференция по репарациям 1929-1930 гг., предусматривал меры по снижению репарационного бремени для Германии и продемонстрировал готовность западных стран идти на уступки немцам. Согласно Плану Юнга, общая сумма репараций сократилась до 113,9 млрд марок. Ежегодные репарационные платежи должны были составлять по 2 млрд марок на протяжении 37 лет. По истечении 37-летнего срока размер ежегодных платежей снижался до суммы, предназначенной для покрытия межсоюзнических долгов [17, с. 174].
На фоне бесспорных преференций, которые получала Германия, прибавилась еще одна, но весьма значимая: в мае - июне 1930 г. французские войска покидали Рейнскую область. Свою реакцию на вывод французской армии из Рейнской оккупационной зоны отразил в письме своему отцу Ш. де Голль, который возглавлял 19-й егерский оккупационный полк: «Эвакуацию с берегов Рейна так давно предвещали и ожидали, что общественное мнение даже не выразило никакой реакции на этот счет» [18, с. 37]. Действительно, во Франции прощание с Рейном прошло совершенно незаметно.
А между тем де Голль пророчески предвещал, что «не следует сомневаться в том, что близок аншлюс, затем Германия, во что бы то ни стало, вернет себе то, что у нее отняли и присоединили к Польше. А после этого у нас потребуют Эльзас» [18, с. 34]. По справедливому замечанию де Голля, «тон официальной Германии нам скоро покажет, что ей только этого и было нужно. А мы, утеряв этот рычаг управления, уступим шаг за шагом весь Версальский договор» [18, с. 37]. Разумеется, французы не могли не осознавать свою уязвимость и незащищенность перед будущей германской угрозой, но ситуация складывалась отнюдь не в их пользу.
30 июня 1930 г. единственный французский батальон, который находился в Майнце, двинулся по пустынным улицам города к вокзалу, чтобы покинуть немецкую территорию. Если в первой половине дня город казался пустынным и необитаемым, то к полудню, как только французы уехали, Майнц преобразился до неузнаваемости. Город к 5 часам вечера был заполнен радостными, не скрывающими своего ликования немцами. «Это была шумная, восторженная масса людей, через которую с трудом могла пробить себе дорогу первая рота немецких полицейских, прибывших из неоккупированной части Германии» [5, с. 115]. Так восторженно встречали немцы окончание оккупации и обретение Германией свободы.
Немцы отчетливо понимали, что они находятся лишь в начале пути по достижению успеха в деле возвращения Германии былого величия. Так, в немецкой газете «Lokal Anzeiger» 1 июля 1931 г. появилась статья, в которой провозглашалось наступление нового этапа: «Погасли огни праздника освобождения. Вчерашний успех - это только отправная точка для новых усилий. В течение многих лет мы обращали свои взоры на Запад. В продолжение этого времени немецкие меньшинства должны были вести жестокую борьбу за сохранение своего германского духа. Для Германии теперь настало время поддержать их всеми своими силами» [5, с. 115]. Суждения подобного рода стали обычными для тогдашней Германии, в которой праворадикальные силы переживали стремительный взлет, а их риторика была наполнена дерзкими внешнеполитическими вызовами.
Начало 30-х гг. ознаменовалось для Веймарской республики не только экономическим кризисом, но и принципиальным изменением партийно-политической ситуации, которая характеризовалась падением позиций немецкой демократии и укреплением национал-социалистических сил. Весной 1930 г. ушло в отставку коалиционное правительство во главе с социал-демократом Г. Мюллером, на смену ему пришло правительство Г. Брюнинга, которое назвали «кабинетом фронтовых солдат». Действительно, в кабинет вошли фронтовики Первой мировой войны, 6 министров в свое время были награждены за доблесть «Железным крестом» I степени [19, с. 60]. Новый правительственный кабинет состоял в основном из политиков с правыми взглядами.
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 4
Уже в июле 1930 г. между правительством и рейхстагом возникли непреодолимые разногласия при обсуждении бюджета страны, что привело к роспуску парламента. Последствия такого правительственного шага стали губительными для Веймарской демократии. Роспуск рейхстага означал переход к открытой президентской системе с диктаторской властью рейхс-президента. Более того, Брюнинг недооценил политическую ситуацию и общественные настроения соотечественников, которые все больше отдавали предпочтение национал-социалистам [19, с. 71]. Таким образом, в Германии началось постепенное свертывание демократических основ и стартовал период президентских правительств 1930-1933 гг.
На выборах в рейхстаг, состоявшихся 14 сентября 1930 г., НСДАП набрала 6 млн 800 тыс. голосов избирателей (рейтинг партии возрос в 7 раз), в то время как на предыдущих выборах 1928 г. лишь 800 тыс., и 107 депутатских мандатов (в 1928 г. их было 12). [20, с. 93]. Настоящим триумфом для нацистов станет 1932 г., когда на парламентских выборах в июле за них проголосовали 13,7 млн немецких граждан, а НСДАП стала одной из самых крупных фракций в немецком парламенте и наиболее влиятельной политической силой в Германии [20, с. 95]. Во время президентских выборов Гитлер занял второе после Гинденбурга место, значительно опередив двух других кандидатов. Усиление позиций нацистов во властных структурах Германии послужило поводом для усиления французского беспокойства и тревог.
В условиях начавшегося мирового экономического кризиса и бесконечного возмущения немцев по поводу неплатежеспособности страны президент США Гувер в 1931 г. объявил мораторий на выплату немцами репараций сроком на 1 год. С 16 июня по 9 июля 1932 г. проходила Лозаннская конференция, которая получила негласное название «конференция по репарациям» и завершилась подписанием соглашения о том, что Германия получает право выкупа за 3 млрд золотых марок своих репарационных обязательств, причем выкупные облигации должны быть погашены в течение 15 лет. Однако после прихода нацистов к власти стало ясно, что немцы не намерены заниматься выплатой репарационных долгов. За весь репарационный период Веймарской республикой было получено иностранных кредитов на 39 млрд марок, при этом выплаты в счет репараций составили
21,8 млрд марок, т. е. лишь 17,2 % от установленного объема обязательств [9, с. 53].
В 1932 г. в Женеве состоялась конференция по разоружению, на которой Германия открыто заявила свои претензии на предоставление ей военного паритета в вооружении с другими европейскими державами. Французы были обеспокоены амбициозными милитаристскими заявлениями немецкой делегации и настаивали на недопущении уступок в пользу Германии. В результате конференцию пришлось прервать, она возобновила свою работу в 1933 г., когда Гитлер уже занимал пост рейхсканцлера. Ввиду того, что милитаристские требования не были удовлетворены, немецкая делегация 14 октября 1933 г. покинула Женевскую конференцию, а 19 октября Германия вышла из Лиги Наций. Демонстративный выход Германии из Лиги Наций подрывал доверие и авторитет этой международной организации. Лондон относительно спокойно воспринял выход Германии из Лиги Наций, однако на Париж это подействовало, как холодный душ [21, с. 77].
С утверждением у власти нацистов, которые не скрывали своего ярко выраженного враждебного отношения к Франции, становилось очевидным, что ее ожидают трудные времена, связанные с усилением страхов перед германской агрессией, а также поисками выхода из сложной внешнеполитической ситуации. От решения этих вопросов во многом зависела судьба не только Франции, но и всей Европы.
Таким образом, жесткие и трудновыполнимые статьи Версальского договора явились не только актом возмездия в отношении поверженного врага в лице Германии, но и доказательством долговременных патологических французских страхов и фобий по поводу германской агрессии. Попытка Франции добиться расчленения Германии была обречена на провал, что свидетельствовало о том, что французские инициативы по уничтожению Германии встретили сопротивление со стороны американцев и англичан. Серьезные разногласия между странами Антанты не позволили им создать систему европейского равновесия, а поверженная Германия стала «разменной монетой» в противоборстве и соперничестве Франции с американо-британским блоком.
Не сумев лишить Германию левого берега Рейна, потерпев тем самым сокрушительное политико-дипломатическое поражение, французы надеялись кардинально изменить ситуацию в
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 4
свою пользу в период оккупации Рурской области. Однако англо-американское вмешательство в решение рурского кризиса со всей очевидностью продемонстрировало Франции зыбкость ее положения. Американцы и англичане, используя свои финансово-экономические и политико-дипломатические возможности, способствовали экономическому возрождению Германии, а также ее возвращению в ранг равноправной европейской державы. Усиление Веймарской республики, начавшееся с середины 20-х гг., вызывало серьезные опасения у французов, которые, напротив, с каждым годом уступали свои позиции, постепенно утрачивая статус великой европейской державы. Французы и немцы в постверсальский период не только не смогли разрешить уже имеющие проблемы, но их взаимно-конфронтационное поведение, основанное на устойчивых коллективных психоэмоциональных стереотипах, сформированных многовековым противоборством за лидерство в Европе, способствовало формированию новых противоречий, которые превращались во враждебные, что не исключало возможности очередного серьезного конфликта между странами.
Литература
1. Тирпиц фон А. Воспоминания. М.: Воениздат, 1957. URL: http:// militera.lib.ru/memo/german/tirpitz/ 20.html (дата обращения: 15.05.2020).
2. Штолляйс М.М. История публичного права в Германии. Веймарская республика и национал-социализм. М. : РОССПЭН, 2017. 661 с.
3. Тардье А. Мир : пер. с фр. / под ред. и вступит. ст. Штейна. М. : Госполитиздат, 1943. 432 с.
4. Молодяков В. Франко-германские этюды // Вопросы национализма. 2017. № 2 (30). С. 80-98.
5. Табуи Ж. 20 лет дипломатической борьбы : пер. с фр. / вступит. ст. и ред. В.И. Антюхиной-Московченко. М. : Изд-во иностранной лит-ры, 1960. 463 с.
6. Allen H. Mein Rheinland. Tageb^h. Berlin: Verlag Berlin Hobbing, 1923. 386 S.
7. Версальский мирный договор : полн. пер. с фр. / под ред. Ю.В. Ключникова и А. Сабанина; вступит. ст. Ю.В. Ключникова. М. : Литиздат НКИД, 1925. 198 с.
8. Уильяме Ч. Аденауэр. Отец новой Германии : пер. с англ. М. : АСТ, 2002. 669 с.
9. Болдырев Р.Ю., Невский С.И., Плюмпе В. Репарационная политика в отношении Германии // Новая и новейшая история. 2016. № 6. С. 51-66.
10. Löwenstein Н. Deutsche Geschichte von den Anfängen bis zur jüngsten Gegenwart. München: Heyne Verlag, 1982. 783 S.
11. Эррио Э. Из прошлого. Между двумя войнами 1914-1936 / пер. с фр. О.В. Волкова и В.Б. Княжин-ского. М. : Изд-во иностранной лит-ры, 1958. 772 с.
12. Sturm R. Kampf um die Republik 1919-1923. URL: hptts// www.bpb.de/geschichte/ nationalsozialismus/ dossier-nationalsozialismus/39531/kampf-um-die-repub lik-1919-1923?p=all (дата обращения: 27.02.2020).
13.Меллер Х. Веймарская республика. Опыт одной незавершенной демократии. М. : РОССПЭН, 2010. 311 с.
14. История Великой Отечественной войны : в 6 т. М. : Воениздат, 1960. Т. 1. 600 с.
15. Фест И. Адольф Гитлер. Биография : пер. с нем. / под ред. С.З. Случа и П.Ю. Рахшмира. Пермь : Алетейа, 1993. 477 с.
16. Adenauer K. 31. Januar 1926: Ansprache zur Feier anlässlich der Räumung Kölns von britischer Besatzung. URL: https://www.konrad-adenauer.de/ quellen/ reden/1926-01-31-rede (дата обращения: 10.09.2020)
17. Зотова Е.К. Урегулирование немецкой репарационной проблемы в контексте англо-германских отношений (до 1931 г.) // Власть. 2015. № 2. С. 172-176.
18. АрзаканянМ. Де Голль. М. : Молодая гвардия, 2017. 301 с.
19. Ерин М. Е. Генрих Брюнинг. Канцлер и политик: биография. Ярославль : Изд-во Ярославского гос. ун-та им. П.Г. Демидова, 2010. 319 с.
20. Аникеев А.А., Кольга Г.И., Пуховская Н.Е. НСДАП: идеология, структура и функции. Ставрополь : Изд-во СГУ, 2000. 323 с.
21. Шубин А. Мир на пути к войне. СССР и мировой кризис 1933-1940 гг. М. : Алгоритм, 2016. 496 с.
References
1. Tirpitz von A. (1957). Memories. Moscow, Voenizdat Publ. Available at: http:// militera.lib.ru/ memo/german/tirpitz/20.html (accessed May 15, 2020). (in Russian).
2. Stolleis M.M. (2017). The history of public law in Germany. Weimar Republic and National Socialism. Moscow, ROSSPEN Publ., 661 p. (in Russian).
3. Tardieu A. (1943). Peace. Transl. from French, Stein (Ed.). Moscow, Gospolitizdat Publ., 432 p. (in Russian).
4. Molodyakov V. (2017). Franco-German studies. Voprosy natsionalizma, No. 2 (30), pp. 80-98. (in Russian).
5. Tabouis G. (1960). Twenty years of diplomatic struggle. Transl., V.I. Antyukhina-Moskovchenko (Ed.).
ISSN 2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2020. No. 4
Moscow, Foreign Literature Publishing House, 463 p. (in Russian).
6. Allen H. (1923). Mein Rheinland. Tagebu^. Berlin, Verlag Berlin Hobbing, 386 S.
7. Treaty of Versailles. (1925). Transl. from French, Yu.V. Klyuchnikov, A. Sabanin (Eds.). Moscow, Litizdat NKID Publ., 198 p. (in Russian).
8. Williams C. (2002). Adenauer. Father of new Germany. Trans. from English. Moscow, AST Publ., 669 p. (in Russian).
9. Boldyrev R.Yu., Nevsky S.I., Plumpe V. (2016). Reparation policy towards Germany. Novaya i noveisha-ya istoriya, No. 6, pp. 51-66. (in Russian).
10. Löwenstein H. (1982). Deutsche Geschichte von den Anfängen bis zur jüngsten Gegenwart. München, Heyne Verlag, 783 S.
11. Erriot E. (1958). From the past. Between the two wars 1914-1936. Transl. from French by O.V. Volkov and V.B. Knyazhinsky. Moscow, Foreign Literature Publishing House, 772 p. (in Russian).
12. Sturm R. Kampf um die Republik 1919-1923. Available at: https:// www.bpb.de/geschichte/ nation-alsozialismus/dossier-nationalsozialismus/3 9531/kampf-um-die-republik-1919-1923 (accessed February 27, 2020).
13. Meller H. (2010). Weimar Republic. An experience of one unfinished democracy. Moscow, ROSSPEN Publ., 311 p. (in Russian).
14. History of the Great Patriotic War. (1960). In 6 vol. Moscow, Voenizdat Publ., vol. 1, 600 p. (in Russian).
15. Fest I. (1993). Adolf Hitler. Biography. Transl. S.Z. Sluch, P.Y. Rakhshmir (Eds.). Perm, Aleteya Publ., 477 p. (in Russian).
16. Adenauer K. 31. Januar 1926: Ansprache zur Feier anlässlich der Räumung Kölns von britischer Besatzung. Available at: https://www.konrad-adenauer.de/ quellen/reden/1926-01-31-rede (accessed September 10, 2020).
17. Zotova E.K. (2015). The settlement of the German reparation problem in the context of Anglo-German relations (until 1931). Vlast', No. 2, pp. 172-176. (in Russian).
18. Arzakanyan M. (2017). De Gaulle. Moscow, Mo-lodaya gvardiya Publ., 301 p. (in Russian).
19. Erin M.E. (2010). Heinrich Brüning. Chancellor and Politician: A Biography. Yaroslavl, Yaroslavl State University Press, 319 p. (in Russian).
20. Anikeev A.A., Kolga G.I., Pukhovskaya N.E. (2000). NSDAP: ideology, structure and functions. Stavropol, Stavropol State University Press, 323 p. (in Russian).
21. Shubin A. (2016). The world on the way to the war. USSR and the world crisis of 1933-1940. Moscow, Algoritm Publ., 496 p. (in Russian).
Поступила в редакцию / Received 25 октября 2020 г. / October 25, 2020
