CC BY
104
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2017. № 2
РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ
Е.О. Бабинцев*
ВЕТХОЗАВЕТНЫЕ ОБРАЗЫ В КОРОНАЦИОННЫХ ОБРЯДАХ СРЕДНЕВЕКОВОЙ АНГЛИИ (В КОНТЕКСТЕ САКРАЛЬНОЙ ЛЕГИТИМАЦИИ КОРОЛЕВСКОЙ ВЛАСТИ)
Статья посвящена рассмотрению ветхозаветных образов в текстах коронационных обрядов средневековой Англии. Обряд помазания, являющийся центральной частью коронации, представляет собой заимствование из Ветхого Завета, поэтому в текстах коронационной службы упоминаются многие библейские сюжеты и персонажи, в первую очередь цари Давид и Соломон. Отсылки к Священному Писанию служат для легитимации королевской власти, поскольку с их помощью сравнительно новый для Европы обряд королевского помазания обретает древнюю историю и освящается религиозным авторитетом. Ветхозаветные мотивы, встречающиеся в коронационном чине, отражают целостное восприятие современниками сакрального статуса монарха, позволяют нам понять природу проблем, связанных с королевским помазанием, а также дополнить наши знания об образе идеального правителя в средневековом обществе.
Ключевые слова: коронация, помазание, ритуал, Ветхий Завет, сакрализация власти, придворный церемониал.
E.O. B a b i n t s e v. The images from the Old Testament in the coronation rites of Medieval England (in the context of the sacral legitimation of royal power)
The article is devoted to the research of the images from the Old Testament in the texts of the royal rites in Medieval England. The rite of unction, which is the main part of the coronation, is an adoption from the Old Testament, therefore many of biblical plots and characters, especially David and Solomon, are mentioned in the texts of the coronation service. The references to the Holy Scripture are used for legitimation of the royal power, so far as they allow the rite of unction (which was relatively new for Europe) to acquire ancient history and to be sanctified by religious authority. The plots from the Old Testament, included in the coronation service, reflect holistic perception of the sacral status of the king. They also give us understanding of the source of the problems connected with the royal unction, and complete our knowledge about the image of the perfect ruler in the medieval society.
Key words: coronation, unction, rite, Old Testament, sacralization of power, royal ceremony.
* Бабинцев Евгений Олегович — аспирант кафедры философии религии и религиоведения философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: +7 (916) 965-38-01; e-mail: evgenii_babincev@mail.ru
При изучении сакральной легитимации королевской власти исследователю необходимо учитывать, что сама монархия как форма правления в глазах средневекового человека не требовала никакого особого подтверждения ее законности. Она считалась общепризнанной в силу политических традиций того времени, а с точки зрения христианской религии воспринималась как божественное установление. Однако отдельные короли подчас нуждались в обосновании законности своей власти, поскольку их претензии на трон не считались бесспорными. На протяжении многих столетий наиболее весомым аргументом в вопросах престолонаследия считалось кровное родство, кроме того, в качестве способов легитимации власти могли использоваться браки, процедуры избрания1, а также апелляции к воле предыдущего монарха [С. Given-Wilson, 2004, p. 89—105]. Способы легитимации власти, к которым прибегали средневековые короли, не ограничивались лишь правовым полем, многие из них относились к сфере сакрального и были преимущественно представлены ритуалами, призванными подчеркнуть божественное благословение и престиж королевской власти.
Основным обрядом, обеспечивающим законность власти правителя, на протяжении всего Средневековья была коронация. При работе с описаниями средневековых английских (и шире — европейских) коронаций исследователь неизбежно сталкивается с множеством библейских образов и сюжетов, пронизывающих весь текст обряда. Подобное изобилие можно объяснить тем, что для людей той эпохи коронационный ритуал — это церемония не только политическая, но и религиозная; в свете этой информации активное использование сюжетов Священного Писания выглядит вполне логичным. Кроме того, библейские мотивы в коронационных обрядах отражают средневековые представления об инаугурации монарха и о сакрализации его власти. Цель нашей статьи — дать ответы на вопросы: какие ветхозаветные образы использовались в текстах коронационной службы и какую роль они играли в легитимации королевской власти?
Unxerunt Salomonem: королевское помазание. Большая часть Ветхозаветных образов, встречающихся в коронационных ритуалах, связана с обрядом помазания. Это объясняется происхождением средневекового королевского помазания, которое представляет собой литературное заимствование из Ветхого Завета2. Всего в вет-
1 В Средневековой Европе принцип избрания монарха не противоречил принципу наследственной передачи власти, а скорее дополнял его [М. Блок, 2003, с. 376].
2 Гипотеза о возможном заимствовании монаршего помазания из Византии признается большинством историков несостоятельной, поскольку достоверные свидетельства о помазании византийских императоров встречаются только начи-
хозаветных текстах говорится о помазании трех категорий лидеров еврейского народа — священников, царей и пророков. Священническое помазание восходит к помазанию Аарона (Исх. 28:41, 29:7, 30:30), царское — к помазанию Саула (1Цар. 10:1). Вслед за Саулом царями были помазаны Давид (1Цар. 16:13) и Соломон (3Цар. 1:34). Обряд описывается следующим образом: на голову посвящаемого выливают елей, после чего на него, как предполагается, нисходит Дух Господень. При описании помазания Саула также указывается, что в результате обряда он сделался иным человеком (1Цар. 10:6).
Несмотря на хронологическое первенство, история Саула не находит никакого отражения в текстах коронаций, что вполне объяснимо ролью данного персонажа в библейском повествовании. Царь Давид упоминается многократно: в одной из молитв содержится просьба благословить короля, «чтобы он овладел скипетром величия Давида» («Ut dauitice teneat sub limitatis sceptrum», здесь и далее перевод мой. — Е.Б.) [English Coronation Records, 1901, p. 90], в другом месте помазание Давида выступает в качестве образца королевского помазания: «...да будут помазаны руки его освященным елеем, как были помазаны цари и пророки и как Самуил помазал Давида на царство» («Ungantur manus iste de oleo sancti ficato unde uncti fuerunt reges et prophete et sicut samuel dauid in regem») [ibid., p. 92]. Однако центральным ветхозаветным персонажем коронационного обряда является царь Соломон. Еще при описании ночи, предшествующей коронации, которую будущий король должен посвятить размышлениям и молитвам, говорится, что он должен подражать благоразумию (prudentia) Соломона, который попросил у Бога «сердце мудрое и разумное», а не богатство, славу и победу над врагами [ibid.,p. 82]. В одной из молитв перед помазанием короля призывают уподобиться кротости Соломона в правлении народом, в другой вновь подчеркивается его мудрость [ibid., p. 90]. При помазании короля произносятся слова, непосредственно отсылающие к обряду Соломона: «Помазали Соломона Садок священник и Нафан пророк царем, отправились с радостью и восклицали, да живет царь, да живет царь, да живет царь в вечности» («Unxerunt salomonem sadoc sacerdos et nathan propheta regem et accedent es leti dixerunt uiuat rex uiuat rex uiuat rex in eternum») [ibid., p. 92]. Таким образом, Соломон выступает в качестве идеального правителя, который должен служить образцом для короля.
Каково значение образов Давида и Соломона в коронационном обряде? Для ответа на этот вопрос нам следует обратиться к исто-
ная с XIII в., после захвата крестоносцами Константинополя в 1204 г. (таким образом, в контексте нашей темы можно говорить о западном влиянии на Византию, а никак не наоборот).
рии возникновения королевского помазания в Европе. Этот обряд появляется в VII в. в королевстве вестготов, затем в королевстве франков в VIII в. (по-видимому, без всякой связи с вестготским обрядом). Первым из франкских королей помазание принял Пи-пин Короткий в 754 г. Появление нового обряда, не имеющего генетических связей с германскими и кельтскими традициями сакрализации власти, было связано с воцарением новой династии Каролингов. Предшествующая ей династия Меровингов не нуждалась в специальных религиозных церемониях инаугурации, поскольку сакральный характер ее власти считался несомненным3. Однако для обеспечения легитимности власти Пипина и его потомков требовалась божественная санкция, которую мог предоставить только церковный обряд. Этим обрядом и стало помазание, которое уже использовалось Церковью при рукоположении клириков. Благодаря отсылкам к библейским царям Давиду и Соломону новый обряд был освящен традицией Ветхого Завета и тем самым обрел древнюю историю.
В течение последующих столетий обряд королевского помазания распространяется по всей Европе, приобретая огромный престиж и становясь ядром коронации. Первое известное нам помазание короля на Британских островах датируется 787 г., совершено оно было над Эгбертом, сыном короля Мерсии Оффы [М. Блок, 1998, с. 622], и ко времени образования единого английского королевства в IX в. этот обряд прочно вошел в ритуал королевской инаугурации. В Англии, в отличие от Франции, помазание появилось в иных исторических обстоятельствах, однако преследовало ту же цель — легитимацию власти королей. Таким образом, ветхозаветное наследие способствовало обеспечению законности главенства монархов по обе стороны Ла-Манша.
In virum alterum est mutatus: королевское помазание как таинство. Группа ветхозаветных сюжетов, связанных с теофанией, упоминается в молитве «Deus ineffabilis auctor mundi» («Бог, невыразимый создатель мира»), в которой Бога просят явиться королю, «как Моисею в кусте, Иисусу в битве, Гедеону в поле, Самуилу в храме» («Uisita eum sicut moysen in rubo iesu nave in prelio gedeon in agro samuelem in templo») [English Coronation Records, 1901, p. 90]. Этот призыв можно соотнести с представлениями о королевском помазании не как о простой церемонии, а как о таинстве, которое меняет личность посвящаемого и дает ему особое благословение. При обосновании воздействия обряда помазания на короля одним
3 В эпоху Меровингов инаугурационные ритуалы существовали, но основывались на древних представлениях о священной власти, носили сугубо мирской характер и никак не были связаны с Церковью [М. Блок, 1998, с. 135].
из аргументов выступало описание помазания Саула в Библии, согласно которому он стал иным человеком (о чем уже говорилось в начале статьи)4. Подобные представления, по-видимому, были общепринятыми: например, папа Александр IV и английский богослов Роберт Гроссетест, жившие в XIII в., разделяли эту точку зрения, называя помазание королей таинством (sacramentum) [ibid., p. 66—67]. Ситуация начала меняться только в XIV в. Так, в письме папы Иоанна XXII английскому королю Эдуарду II мы читаем: «...помазание королей никак не запечатлевается в душе» [ibid., p. 72], т.е. не является таинством («Tum quia Regalis unctio in anima quic-quam non imprimit»). Изменению прежних представлений способствовала кодификация учений о таинствах, произведенная в XIII в., поскольку в утвержденном перечне таинств не нашлось места королевскому помазанию. Тем не менее на протяжении предшествующих веков восприятие помазания как таинства усиливало легитимирующую функцию обряда, поскольку возвышало короля над своими подданными. Кроме того, в Англии и Франции наделение монарха особым статусом способствовало появлению представлений о его целительной силе5.
Exempla Aaron imitari: король — не просто мирянин. Фигурирует в коронационном обряде и священническое помазание, причем в весьма любопытном контексте. В одной из молитв Бога призывают благословить короля, «чтобы он с усердием уподобился Аарону в служении Богу» («Et exempla aaron in dei seruicio diligenter imitari») [ibid., p. 91]6. Упоминание помазания Аарона в коронационном чине интересно для нас в контексте проблемы смешения двух видов помазания — священнического и королевского. Оба этих обряда, восходящих к библейскому тексту, в глазах средневекового человека не имели принципиальных отличий, что породило представление о квазисвященническом статусе монарха (который был весьма полезен для правителей, поскольку обосновывал их претензии на светскую инвеституру, легитимировал вмешательство в цер-
4 См., например, уже упомянутую буллу Александра IV: «.в самих королях есть сильная действенность этого таинства, поскольку, когда Саул был помазан, на него сошел дух Господа, и он превратился в иного человека; и на Давида, когда он принял помазание, был ниспослан дух Господа» («Vshemens tamen est in ipsis regibus hujus efficacia sacramenti, quoniam inuncto Saule, insiliit spiritus Domini supe-reum, et invirum alterum est mutatus; etin David, unctiones uscepta, spiritus Domini est directus») [C. Baronius, 1870, vol. 22, p. 56].
5 Фундаментальный труд по данному вопросу, не утративший по сей день своей актуальности, принадлежит перу Марка Блока [М. Блок, 1998].
6 Сравнение с Аароном приводится вместе с призывом короля уподобиться простотой голубю и дать мир своему народу (упоминание в тексте о голубе, принесшем оливковую ветвь после окончания потопа, отсылает к соответствующему сюжету из книги Бытия).
ковные дела и укреплял престиж королевской власти) [М. Блок, 1998, с. 281—372, 616—636]. Подобные суждения редко высказывались открыто, особенно за пределами Священной Римской Империи. Единственный известный нам пример отстаивания этой точки зрения в Английском королевстве — это трактаты автора конца XI — начала XII в., известного под именем Нормандский Аноним [Monu-menta Germaniae Historica, 1897]. Аноним был настроен промонар-хически, причем в достаточно радикальной форме: он настаивал на превосходстве королевского помазания над епископским и утверждал право монарха на управление Церковью [Э.Х. Канторович, 2013, с. 42—59; G.H. Williams, 1969]. После окончания борьбы за инвеституру идея квазисвященнической власти короля утратила былую популярность, однако оказалась весьма живучей. Даже в XIII в. римские папы как минимум дважды затрагивали этот вопрос в своих буллах (имеются в виду булла папы Иннокентия III от 1204 г. и булла папы Александра IV от 1260 г.) [Corpus Iuris Canonici, 1959, p. 131—134; C. Baronius, 1870, vol. 22, p. 56]. Послания Иннокентия III и Александра IV преследовали основную цель: развести епископское и королевское помазание как можно более далеко. Понтифики запрещали монархам использовать при помазании миро, убеждая их ограничиться простым елеем, а также не разрешали им помазывать голову, оставляя эту привилегию за епископами (светских правителей должны были помазывать по руке или по плечу). Мы не обладаем сведениями о реальном воздействии папских указаний на английские обряды: так, королей на протяжении всего Средневековья продолжали помазывать по голове, а в XIV в. было введено (либо восстановлено) помазание миром7.
Нет оснований утверждать, что английский коронационный чин в скрытой форме отстаивает идею квазисвященнической власти монарха, однако он вполне отражает ту двойственность восприятия обряда королевского помазания, которая порождала дискуссии на протяжении нескольких столетий.
Скипетр дома Израиля: король и Христос. Образы из Ветхого Завета используются также при благословении двух королевских регалий — жезла и кольца. В первом случае прибегают к образам ключа Давида и скипетра дома Израиля, взятым из Книг пророков Исайи (Ис. 22:22) и Иезекииля (Иез. 37:16-22), осмысленным в но-
7 С XIV в. в текстах коронационной службы употребляется термин «chrisma» (миро), тогда как на протяжении предшествующих веков использовался только термин «oleum» (елей). При этом современный британский исследователь коронации Рой Стронг считает, что миро при помазании королей использовалось изначально и вплоть до XII в., когда под давлением папства оно было заменено на простой елей, а уже в XIV в. было возвращено в коронационный обряд [Л. Strong, 2005].
возаветной перспективе (о чем свидетельствует приводимая тут же цитата из Откровения Иоанна Богослова: «[ключ Давидов,] Который отворяет — и никто не затворит, затворяет — и никто не отворит» [English Coronation Records, 1901, p. 98]; сравн.: Откр. 3:7) и, таким образом, отсылающим к Иисусу Христу. Далее со ссылкой на Давида приводятся седьмой и восьмой стихи 44-го псалма, со слов «жезл правоты — жезл царства Твоего» и далее. Во втором случае упоминается сюжет из Книги Исход, когда египетские маги не смогли справиться с мошками и сказали фараону: «...это перст Божий» [ibid., p. 97], сравн. Исх. 8:19. В обоих случаях выбранные ветхозаветные образы соотносятся с Иисусом Христом, а не с королем, однако нельзя не обратить внимания на некую параллель, возникающую между ними: при вручении жезла говорится о ключе Давида, принадлежащем Христу, при благословении кольца, которое вскоре будет надето на королевский палец, упоминается перст Божий. Из этих деталей можно сделать вывод о том, что король в некотором смысле уподобляется Христу, являясь его наместником, и более того, являясь образом Бога на земле [Л.А. Андреева, 2007, с. 52]. Такие воззрения были распространены очень широко, что также служило легитимации власти.
Соломон и Есфирь: идеалы короля и королевы. Коронационные тексты содержат множество упоминаний отдельных Ветхозаветных персонажей, которые ставятся в пример королю и королеве. Некоторые из них обозначают добродетели: Авраам служит примером верности (fidelitas), Моисей — кротости (mansuetudo), Иисус На-вин — храбрости (fortitudo), Давид — смирения (humilitas), а Соломон — мудрости (sapientia) [English Coronation Records, 1901, p. 89]. Разумеется, среди всех героев Ветхого Завета коронационный чин отдает предпочтение царю Соломону (о чем мы уже говорили выше).
В свою очередь, во время коронации королевы упоминается Юдифь; в молитве среди прочего у Бога просят, чтобы он защитил королеву своей рукой и позволил ей одержать победу над всеми врагами. Далее мы видим пожелание, чтобы королева была плодовита, как Сарра, Ревекка, Лия и Рахиль, после чего упоминается, что и сам Иисус Христос был рожден женщиной — Девой Марией. В следующей молитве королева отождествляется с Есфирью: как та стала женой Артаксеркса для спасения еврейского народа, так и королева связана узами брака с королем ради блага народа христианского. Таким образом, основными идеалами королевской четы являются Соломон и Есфирь — прежде всего именно им они должны уподобиться в своем правлении.
Выводы. В текстах английской коронационной службы Средних веков использовались многочисленные библейские образы,
среди которых превалируют цари Израиля. Ветхозаветное наследие обеспечивало легитимацию королевской власти, поскольку благодаря ему сравнительно новый обряд помазания обрел древнюю историю и был освящен религиозным авторитетом. Благодаря отсылкам к Ветхому Завету правители обосновывали свое вмешательство в церковные дела, а также отстаивали представления о божественном характере своей власти. Кроме того, категориальный аппарат Ветхого Завета, представленный в коронационном обряде, повлиял на формирование средневековой традиции сакрализации власти (так, отсутствие четкого различия между посвящением религиозных лидеров и инаугурацией лидеров светских породило представления о квазисвященническом статусе монарха). Вместе с тем образы ветхозаветных персонажей отражают представления средневекового общества о личности идеального правителя, его нравственных качествах и даже о желаемом стиле его правления. Таким образом, ветхозаветное наследие не только обеспечивает легитимность королевской власти, но и выполняет нормативную функцию, регламентируя будущие действия нового монарха.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Андреева Л.А. Сакрализация власти в истории христианской цивилизации: Латинский Запад и православный Восток. М., 2007.
Блок М. Короли-чудотворцы / Пер. с фр. В.А. Мильчиной. М., 1998.
Блок М. Феодальное общество. М., 2003.
Канторович Э.Х. Два тела короля: Исследование по средневековой политической теологии / Пер. с англ. М., 2013.
Baronius С., Raynaldus O.Annales ecclesiastici / Ed. A. Theiner. 1870. Vol. 22.
Corpus Iuris Canonici. Graz, 1959. Vol. 1.
Given-Wilson С. Legitimation, designation and succession to the throne in fourteen-century England. // Building legitimacy: Political discourses and forms of legitimacy on Medieval Societies. Leiden; Boston, 2004. P. 89—105.
English Coronation Records / Ed. by L.G. Wickham Legg. Westminster, 1901. lxxxviii + 413 p.
Monumenta Germaniae Historica. Libelli de Lite Imperatorum et Pontificum. T. III. Hannoverae, 1897.
Strong R. Coronation: From the 8th to the 21st Century. L., 2005.
Williams George H. The Norman Anonymous of 1000 A.D.: Toward the identification and evaluation of the so-called Anonymous of York (Harvard Theological Studies. Vol. XVIII). N.Y., 1969.
