CC BY
42
Польская Светлана Анатольевна
"...ПРОСЛАВЛЕНО И ОСВЯЩЕНО ВЕЛИЧИЕ ДАВИДОВО...": ВЕТХОЗАВЕТНЫЕ КОННОТАЦИИ ОБРАЗА ВЛАСТИ В КОРОНАЦИОННОМ ORDO ФРАНЦУЗСКОЙ МОНАРХИИ 1364 Г.
Статья посвящена анализу коннотаций образов царей и пророков Ветхого Завета в протоколе инаугурационной церемонии французской монархии на примере коронационного ordo Карла V 1364 г. с целью исследования формирования Церковью потестарной модели высшей политической власти и ее объективной трансформации в условиях Столетней войны. Особенностью ordo 1364 г. выступает наличие инаугурационного протокола королевы, чей образ также опирается на ветхозаветные архетипы: их наличие является предметом изучения в данной статье.
Адрес статьи: www.gramota.net/materials/3/2016/3-1/33.html
Источник
Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2016. № 3(65): в 2-х ч. Ч. 1. C. 139-142. ISSN 1997-292X.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/3.html
Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/3/2016/3-1/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.aramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: [email protected]
УДК 94(44).025
Исторические науки и археология
Статья посвящена анализу коннотаций образов царей и пророков Ветхого Завета в протоколе инаугура-ционной церемонии французской монархии на примере коронационного ordo Карла V 1364 г. с целью исследования формирования Церковью потестарной модели высшей политической власти и ее объективной трансформации в условиях Столетней войны. Особенностью ordo 1364 г. выступает наличие инаугура-ционного протокола королевы, чей образ также опирается на ветхозаветные архетипы: их наличие является предметом изучения в данной статье.
Ключевые слова и фразы: Ветхий Завет; коронационный ordo; Карл V; ритуал; инаугурационная церемония; образ власти.
Польская Светлана Анатольевна, к.и.н., доцент
Северо-Кавказский федеральный университет polskaya-sa@yandex. ru
«...ПРОСЛАВЛЕНО И ОСВЯЩЕНО ВЕЛИЧИЕ ДАВИДОВО...»: ВЕТХОЗАВЕТНЫЕ КОННОТАЦИИ ОБРАЗА ВЛАСТИ В КОРОНАЦИОННОМ ORDO ФРАНЦУЗСКОЙ МОНАРХИИ 1364 Г.
Правление Карла V Валуа ознаменовано целым рядом значимых для Французского королевства событий Столетней войны, сопровождавшихся серией внутренних реформ. Однако не менее важными представляется те изменения, которые были внесены в трактовку образа короля и его публично-правовых функций, общий смысл которых оценивается как усиление последних. Эта трансформация нашла отражение в целом ряде документов, в том числе и в сохранившемся в целом ряде копий [9; 10] коронационном чине - ordo 1364 г. Составленный к инаугурации Карла и его супруги Жанны Бурбонской (это событие будет иметь место 19 мая 1364 г. в Реймсском соборе Нотр-Дам), он зафиксирует в том числе и протокольную часть процедуры, сопровождавшейся литургией. Содержание последней вкупе с протоколом дает возможность проследить понимание образа монарха, постепенно проходящего все стадии инаугурации и превращающегося из претендента на престол в легитимного посвященного христианнейшего короля.
Достаточно значимое место в трактовке этого образа занимают молитвы, произносимые посвящающим прелатом архиепископом Реймсским, прочими священнослужителями и хором собора. Именно эти oratores содержат своего рода программу предъявляемых к монарху требований, и определенную роль в них играют коннотации к ветхозаветным образам пророков, царей и героев как архетипов для восприятия фигуры французского монарха второй половины XIV века.
Данная проблема, а именно ссылки на сюжеты и максимы Ветхого Завета, достаточно опосредованно выступает объектом исследования [3; 4; 7; 8], что актуализирует ее в свете общего интереса зарубежной и отечественной медиевистики к сюжетам политического ритуала, семантики и теизации власти, всего спектра форм ее репрезентации.
Возвращаясь к содержанию ordo 1364 г., отметим, что первый ветхозаветный мотив звучит здесь достаточно рано. Уже в начале инаугурации, когда, как указывает рубрикатор, «Король следует в собор с двумя пэрами Церкви», двум последним, епископам Лана и Бовэ, предписывается вести монарха «под пение каноников, исполняющих "Вот, я посылаю ..."» [10, p. 239]. Здесь имеет место прямая отсылка на начальный стих Евангелия от Марка: «Как написано у пророков: вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицом Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою» (Мк. 1:2). Примечательно, что эта молитва не выступала чем-то исключительным в инаугурационной литургии, а являлась типичным гимном для торжественной встречи знатных особ в монастырях и церквях [1, с. 120]. Важно другое - коннотация на замыкающую Ветхий Завет «Книгу Малахии»: «Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо мною, и внезапно придет в храм Святой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идет, говорит Господь Саваоф» (Мал. 3:1).
Но дальнейший порядок уточняет: «Закончив пение, хор произносит: "Израиль, если ты слышишь ..."» [10, p. 239], т.е. стих Псалмов: «Израиль, если ты слышишь меня, не будет нового Бога в тебе, не будешь ты поклоняться Богу иному, а Господу» (Пс.: 80:9). Обращает на себя внимание пояснение составителей: «Эти молитвы не содержат ничего, кроме королевских обязанностей» [Ibidem], что указывает на максимально сакрализованное понимание статуса христианнейшего короля, чья инаугурация, с одной стороны, означает теизацию его власти практически по прямой аналогии с Иисусом Христом как Царем Небесным и обязанности пастыря как царя земного - с другой.
Далее протокол обращается к сюжетам Ветхого Завета уже в момент вручения и благословения первой из королевских регалий - меча. Поскольку он являлся знаком исключительно светской, воинской власти, то сопровождающая молитва, среди прочих наставлений, не может обойти образ царя Давида: и стих его 44-го псалма «Хвалебная песнь Помазаннику Божиему и Его невесте»: «Препояшь себя по бедру мечом твоим, Сильный, славою Твоею и красотою Твоею» (Пс. 44:4): «И помни о том, что Псалмопевец пророчествовал, говоря: "Опояшь свои бедра мечом, о, могущественный, своим величием и великолепием"» [Ibidem].
Заметим, что традиция ссылаться на Псалмы в ходе богослужения восходит к раннему Средневековью и окончательно сложилась в течение XII в. [4, p. 544], став основой целой системы распределения упоминаний отдельных стихов на мессах в течение всей недели [Ibidem, p. 546-549].
Образ короля-воина и защитника, получившего меч от Церкви для праведной войны, не ограничивается напоминанием о Давиде (хотя в данном случае мы имеем почти полное совпадение с архетипом), но настаивает на благословении Божьем, на проявлении к мечу божественной благодати, которая снизошла еще на ветхозаветных праотцов: «Традиционно над королевским мечом... архиепископ произносит молитву "Смотри, Всемогущий Боже..."» [10, p. 242], что является началом обращения: «Смотри, Всемогущий Боже, на этого славного короля (имя), и как Он благословил Авраама, Исаака, дай ему благословения благодати» [9, col. 30].
Однако наиболее полный «перечень» содержит молитва, сопровождающая посвящение короля: «Всемогущий и вечный Бог, Творец и Правитель Творца неба и земли, ангелов и людей, Царь Царей и Господь всемогущий, тот, с верой в кого Авраам победил врагов своих; Моисей и Иисус (Навин - С. П.) принесли победы для народа своего; покорный слуга Давид встал во главе царства, спасся от пасти льва, лап чудовища Голиафа, как и от разящих мечей Саула и всех его врагов; тот, кто дал Соломону богатство невыразимой мудрости и покоя: будь снисходителен к нашим смиренным молитвам за раба Твоего (имя), к смиренной преданности короля этого королевства, коего мы избираем вместе, благословения Твои преумножат дары, сила Твоей десницы всегда окружает его: Авраам сказал, что вера делает сильнее, опираясь на кротость Моисея, волю Иисуса (Навина - С. П.), возвышенное смирение Давида, красоту мудрости Соломона, пожалуй ему все это, и проведи по пути справедливости, которая когда-нибудь настанет, а затем для всех людей настанет Царство Божье, научи его править Своими указаниями и сбереги против всех видимых и невидимых врагов ..."» [4, p. 243-244].
К требованиям соответствовать достоинствам (которые восходят, в свою очередь, к провиденциальным) пророков Авраама и Моисея, воителя Иисуса Навина и царей Давида и Соломона добавляется кульминационная позиция молитвы во время самой сакральной части инаугурации - помазания короля Священным Елеем. Мобилизуя этот аргумент, ordo предписывает: когда «Во время помазания помощники поют этот гимн: "Садок священник и Натан пророк помазали Соломона царем Сиона, и они пришли со словами: "Да здравствует король вечно"» [Ibidem, р. 244], что можно уточнить как: «И пошли Садок священник и Нафан пророк.; и посадили Соломона на мула царя Давида, и повели его к Гиону. И взял Садок священник рог и елеем из скинии, и помазал Соломона» (3 Цар. 1: 38, 39).
Подобные аналогии сопровождают всю дальнейшую процедуру вручения королевских регалий и одежд. Так, надеванию перчаток сопутствуют следующие действия и молитва: «И архиепископ окропляет перчатки святой водой, а затем надевает их на руки короля, произнося: "Вокруг рук Господа раб твой (имя), чистый, как новый человек, сошедший с небес. Так руки возлюбленного отца Иакова приняли пищу и питье из покрытых шкурами рук детей своих, дабы получить благословение его. Так и Господь наш Иисус Христос в подобии греховной плоти приносит тебе (благословение - С. П.). Аминь"» [Ibidem, p. 245-246]. Упоминание сюжета об Иакове есть не что иное, как библейская история Исаака и его сыновей Исава и Иакова, согласно которой Иаков, «человек гладкий», надев козлиную шкуру, выдал себя за Исава, «человека косматого», и обманом получил благословение отца и все права первородства (Быт. 27:1-30).
Не менее замысловата в поисках тождества и процедура вручения жезла: «Сразу же (архиепископ - С. П.) вручает ему (королю - С. П.) жезл в левую руку и произносит. "Прими силу и мощь, которую можешь постичь, и т.д."» [Ibidem, p. 246]. Более пространное издание ordo приводит текст молитвы полностью. Она практически полностью посвящена образу Давида - точнее, трактовке Псалмами жезла власти. «Прими силу и мощь, которую сможешь постичь. Будь источником добродетели и грозой преступлений. <...> У Давида сказано: Всякий человек открывается и закрывается, закрывает и не открывает. Он тот, который вывел заключенных из тюрьмы, сидя в темноте и в тени смерти, чтобы во всем достойно следовать за ним ("Ибо враг преследовал душу мою, смирил до земли жизнь мою, посадил меня в темноте, как от века умерших". (Пс. 142: 3. - С. П.)). О чем пророк Давид пел: Престол Твой, Боже, во веки веков ("Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня" (Пс. 22:4 - С. П.)). "Престол Твой, Боже, вовек; жезл правоты - жезл царства Твоего" (Пс. 44:7 - С. П.). Вот каков королевский скипетр. И сказал он ему, и возлюбил справедливость и возненавидел беззаконие, поэтому Бог, помазал тебя елеем ("Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие, посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радости более соучастников Твоих. Все одежды Твои, как смирна и алой и касия; из чертогов слоновой кости увеселяют Тебя" (Пс. 44:8-9. - С. П.)). Как он помазал сначала Иисуса и его сотоварищей, среди которых Христос, Господь наш ("Я помазал Царя Моего над Сионом, святою горою Моею; возвещу определение: Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя; проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе; ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь их, как сосуд горшечника" (Пс. 2:6-9 - С. П.) [9, col. 35]).
Даже по завершении коронации архетип Давида не сходит со своих дидактических позиций. Молитва просит: «И благослови, как прославлено и освящено величие Давидово держать скипетр власти и одарять обретенной милостью» [Ibidem]. Однако при определении наследственного статуса Французского королевства более уместными, по замыслу составителей ordo, выглядят ассоциации с обретшим для своего народа землю Моисеем: «Господь, чья длань укрепляла молитву Моисеву. Того святого, который невзирая на старость, постоянно боролся. Неправедный Амалек (царь амаликетян, враг Израиля, разбит в Рефидиме Иисусом
по благословению Моисея (Исх. 17:6-16) - С. П.) так им побежден. Пока не покорил (Моисей - С. П.) все неправедные народы. Изгони иноземцев, в рабство захвативших многие владения твои...» [Ibidem, col. 40]. В контексте Столетней войны, ход которой именно в правление Карла V склонялся на сторону Франции, подобные пожелания оказываются более чем уместными и подытоживающими образ короны, тем более что ниже обращений к ветхозаветным сюжетам применительно к инаугурационной литургии не встречается.
Но они имеют место в посвящении королевы. Как уже упоминалось выше, супруга Карла V Жанна Бурбонская была коронована вместе с мужем. Произошло это спустя несколько недель после свадьбы, имевшей место в апреле 1364 г. [2, p. 76]. Ordo 1364 г. приводит текст инаугурации королевы сразу после посвящения короля, что дает возможность полагать, что такова была и реальная очередность церемоний. Однако это не первый опыт формирования такого рода протокола: еще в правление Карла IV Красивого была написана так называемая «Коронационная книга Карла IV и Жанны д'Эвре» [5; 11], корона которой, хранящаяся в сокровищнице аббатства Сен-Дени, долгое время служила для посвящения королев [6, p. 13].
Что касается ветхозаветных мотивов для образа королевы, то в данном случае бесспорным эталоном выступают Юдифь и Эсфирь, а уже затем - Сара, Ребекка, Рахиль и Лия. Упоминание о последних максимально схоже с процедурой литургии во время отправления таинства венчания. Так, для королевы Церковь просит: «И соедини вместе с Сарой, Ребеккой, Лией, Рахилью, с блаженными и почтенными женщинами, благослови чрево ее и даруй заслуженную радость» [9, col. 41-42] и наставляет: «Господь дарует тому власть правления, защиту величия, мудрость, благоразумие и изобилующую рассудительность, веру и благочестивую опеку, как заслужено и утверждено благословение во имя Сары, видной и плодоносящей как Ребекка.» [Ibidem, col. 43-44]. Но тут же добавляет: «.защищающей пороки от всякого зла как Юдифь» [Ibidem, col. 44].
Героическая фигура Юдифи, убившей ассирийского военачальника Олоферна (Иуд. 10-13), неоднократно упоминается в литургическом сопровождении посвящения королевы, требуя от нее таких же качеств воительницы: «Вечно всемогущество Господне, который есть источник всякой благодати, не осуждает женскую слабость, а милостиво одобряет достоинство. И что есть слабое в мире, выбирает сильное, дабы объединить все, что также являет триумф славы Твоей в руках Юдифи, после того как захотела народ еврейский освободить от жестокого врага, взгляни, внемли смиренным мольбам нашим. И пред Тобой раба Твоя (имя), коя преданно молит принять правление ее, преумножить его благословением Твоим, властной десницей Твоей всегда и везде, и защиты Твоей отовсюду, иначе укрыть в борьбе с врагом видимым и невидимым с триумфом победить его» [Ibidem, col. 41-42].
Вторым по значимости образцом выступает Эсфирь, сумевшая добиться защиты своего народа у своего царственного супруга Артаксеркса (Есф. 5-8): «Как царица израильская Эсфирь своим правлением ослабила оковы плена. Ассирийское ложе, примыкающее к власти, послужило соучастию в своем народе. Так и смиренная раба Твоя получает наше христианское благословение благодатью, дабы быть достойной спасения» [Ibidem, col. 42].
Вручение жезла королеве также сопровождается упоминанием об Эсфирь: «Господь вечно всемогущий, да изобильны духом будут благословения над рабой Твоей, о которой мы молимся в сердцах своих, которая через возложение рук наших дней становится королевой, достойной освящения Твоего и избранной пребывающей, как никогда впоследствии, в избрании на царство, словно Эсфирь, как только благодать Твоя отделяет недостойного. Именем Господа» [Ibidem]. Однако возложение короны не только призывает всех прочих упомянутых героинь, но и призывает благодать, в которой «блаженного Давида манило обещание, а сын его Соломон получил Его щедроты» [Ibidem, col. 44].
Список литературы
1. Поньон Э. Повседневная жизнь Европы в 1000 году / пер. с фр., комм. Э. М. Драйтовой; предисловие, научная редакция А. П. Левандовского. М.: Молодая гвардия, 1999. 363 с.
2. Autrand F. Charles V le Sage. Paris: Fayard, 1994. 903 р.
3. Buc Ph. Pouvoir royal et commentaires de la Bible (1150-1350) // Annales. Économies, Sociétés, Civilisations. 1989. Vol. 44. № 3. Р. 691-713.
4. Gy P.-M. La Bible dans la liturgie au Moyen Age // Le Moyen Age et la Bible Riche / éd. de P. Riché, G. Lobrichon. Paris: Beauchesne, 1984. P. 537-552.
5. Hedeman A. D. The Commemoration of Jeanne d'Evreux's Coronation in the Ordo ad Consecrandum at the University of Illinois // Essays in Medieval Studies: Proceedings of the Illinois Medieval Association. 1990. № 7. P. 13-28.
6. Le Trésor de l'Abbaye Royale de S. Denis en France. Paris: De l'imprimerie de Chardon, 1768. 16 p.
7. Leclerq J. (Dom.) L'Idée de la royauté du Christ au Moyen Age. Paris: Les Editions du Cerf, 1959. 238 p.
8. Leclerq J. (Dom.) Sur les sermons du XIne siècle idée de la royauté du Christ au Moyen Age. Paris: Les Editions du Cerf, 1959. 256 p.
9. Ordo ad inungendum et coronandum regem // Coronation Book of Charles V of France (Cottonian MS Tiberius B. VIII) / ed. E. Dewick; Henry Bradshaw Society. L.: Harrison and Sons, 1899. Vol. 16. Col. 22-44.
10. Règlement à observer sur le sacre et le couronnement des rois. Ordo ad inungendum et coronandum Regem // Recueil général des anciennes lois françaises, depuis l'an 420 jusqu'à la Révolution de 1789: 29 vol. Paris: Belin-Leprieur, Verdière, 1821-1833. Vol. 5. P. 237-253.
11. Ihe ^renat^n Воок of Charles IV and Jeanne d'Evreux / ed. 1-С1. Вошм, Le Goff J. // Rare Вооks: Notes on the ffistory of the Вооks and Manuscripts. 1958. № 8. Р. 1-12.
"...DAVID'S GREATNESS IS GLORIFIED AND CONSECRATED...": OLD TESTAMENT CONNOTATIONS OF IMAGE OF POWER IN THE FRENCH MONARCHY CORONATION ORDO OF 1364
Pol'skaya Svetlana Anatol'evna, Ph. D. in History, Associate Professor North-Caucasus Federal University polskaya-sa@yandex. ru
The article analyzes the connotations of the Old Testament images of kings and prophets in the French monarchy inaugural protocol by the example of Charles V's coronation ordo of 1364 with a view to study the formation of the potestary model of supreme political power and its objective transformation under the Hundred Years' War conditions. The ordo of 1364 is distinguished by the inaugural protocol of a Queen, whose image is also based on the Old Testament archetypes: the latter are examined in the article.
Key words and phrases: Old Testament; coronation ordo; Charles V; ritual; inaugural ceremony; image of power.
УДК 791.43.03 Искусствоведение
В статье рассматривается художественная специфика кинодилогии Фрица Ланга «Пауки». Автор раскрывает причины обращения режиссера к жанру приключенческого кино, показывает связь его работы с эволюцией немецкого экспрессионизма и особенностями жизни в Германии после Первой мировой войны. Обосновывается положение о том, что дилогию следует рассматривать не как творческую неудачу, а как цикл, сыгравший важную роль в становлении творческого почерка классика мировой кинематографии.
Ключевые слова и фразы: киноискусство; история художественно-игрового кино; экспрессионизм; приключенческий фильм; Фриц Ланг.
Роман Сергей Николаевич, к. филол. н.
Государственный гуманитарно-технологический университет berbertolu44i@mail. гы
ИДЕЙНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ КИНОДИЛОГИИ ФРИЦА ЛАНГА «ПАУКИ» (1919, 1920) В КОНТЕКСТЕ СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ ГЕРМАНИИ ПОСЛЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
При изучении художественного наследия великого немецкого кинорежиссера Фрица Ланга дилогия «Пауки» (1919, 1920) всегда понимается как зрелище, снятое начинающим автором исключительно ради денег и представляющее интерес лишь в качестве материала, в котором впервые проявились некоторые особенности творческой манеры будущего мастера, пытающегося найти своё место в мире искусства. Подобный подход нельзя считать полностью оправданным: уже в годы Первой мировой войны Ф. Ланг начинает писать сценарии фильмов «Хильда Уоррен и Смерть» (1917, режиссер Джо Май) и «Чума во Флоренции» (1919, режиссер Отто Рипперт), которые сочетают в себе элементы реализма, экспрессионизма, сюрреализма и в которых стиль Ланга уже является легко узнаваемым. Одновременно со съемками «Пауков» режиссер участвует в создании фильма «Кабинет доктора Калигари» (1920), причем, вопреки воле сценаристов, он вписывает в сценарий новые эпизоды, «превратив действие в галлюцинацию сумасшедшего» [4]. Таким образом, социальный пафос в ленте уступает место атмосфере алогичного ужаса, к которой Фриц Ланг вернется в своем творчестве ещё не раз. Как можно видеть на этих примерах, представления режиссера об искусстве складываются практически сразу после прихода в кинематограф. Он усложняет при помощи введения мистических мотивов даже бытовую драму Хильды Уоррен; создает историю Калигари, которая ложится в основу первого в мире фильма, показывающего измененные состояния человеческого сознания, - и при этом занимается съемкой «Пауков», изначально планируя снять 4 приключенческих фильма о противостоянии спортсмена Кая Хуга и тайной преступной организации. Данная статья является попыткой разобраться в причинах подобного поведения и рассмотреть вышедшие на экран два фильма в контексте всего творчества Фрица Ланга.
Старый изможденный человек с блуждающим взглядом бредет среди скал. Он выходит на ярко освещенное место и в восторге протягивает руки к Солнцу, в лучах которого все предметы оказываются невидимыми (засвеченными). Начальные кадры фильма воспринимаются как символические, являющиеся художественным воплощением мифологемы пещеры Платона. Если у древнегреческого философа человек, узревший истину, обязан вернуться обратно, к людям, ещё погруженным во тьму, то герой Фрица Ланга, только что бежавший от кровожадных потомков инков, взглянув на Солнце, перестает торопиться и начинает писать «Послание в бутылке» - именно так сформулирован первый субтитр-комментарий к фильму (в связи с тем, что до середины 70-х годов XX века фильм считался утраченным и сохранилась единственная копия
