CC BY
120ВОЕННАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
УДК 355.66(470)"1914/1918"
ГРНТИ 03.23.55 История России Новейшего времени
М.В.Оськин
Вещевое снабжение русского солдата в период Первой мировой войны: климат и военная форма в окопах
В статье рассматривается проблема вещевого довольствия русского солдата в окопах Первой мировой войны. Наличие всех видов обмундирования и особенно обуви, прямым образом влияло на ведение боевых действий в суровом климате Восточного фронта. Недостатки снабжения отражались на повседневной жизни войск и исходе сражений. Русское интендантство приложило все усилия, чтобы обеспечить армию всеми видами вещевого довольствия. Ввиду его нехватки, военнослужащим разрешалось носить собственные вещи за вознаграждение. Помимо того, интендантство покупало у призывников годные для войск вещи по установленным ценам. Слабость российской промышленности не позволила заготовить предметы вещевого довольствия в необходимом количестве. Командованием применялись различные меры для исправления ситуации. Шинели, гимнастерки и шаровары делались из худших сортов ткани. Сапоги могли заменяться ботинками с обмотками. Нехватка фуражек восполнялась пилотками. Тем не менее русские войска не испытывали особенных затруднений в получении обмундирования и обуви. Интендантство было готово выполнить свой долг и в условиях развивавшегося в России в 1917 г. революционного процесса. В течение всей войны русскому интендантству не удалось в полной мере обеспечить всех солдат вещами и обувью, хотя к тому были приложены все возможные усилия.
Ключевые слова: интендантское довольствие, шинель, сапоги, военная форма, мундирная одежда, комплект белья.
M.V. Os'kin
The clothing supply of the Russian soldier during the First World War: the climate and a military uniform in the trenches
The article deals with the problem of the clothing allowance of a Russian soldier in the trenches of the First World War. The presence of all types of clothing and especially footwear direct impact on the conduct of hostilities in the harsh climate of the Eastern front. Disadvantages of supply was reflected on the daily lives of troops and the outcome of battles. The Russian intendancy has made every effort to provide the army with all kinds of clothing allowance. Due to its shortage, soldiers were allowed to wear their own clothes for the award. In addition, the Commissariat bought from recruits items at fixed prices which are fit for the troops. The weakness of the Russian industry has not allowed
© Оськин М.В., 2019 © Os'kin M.V., 2019
preparing the items of clothing allowance in the required amount. The command applied various measures to remedy the situation. Overcoats, tunics and trousers were made of the worst types of fabric. Boots with windings could replace boots. Lack of caps was filled with caps. However, the Russian troops did not have any particular difficulties in obtaining uniforms and shoes. The intendancy was ready to fulfill its duty in the conditions of the revolutionary process developing in Russia in 1917. Throughout the war, the Russian intendancy failed to fully provide all the soldiers with things and shoes, although every effort was made.
Key words: intendant allowance, overcoat, boots, military uniform, uniform, underwear set.
На войне не обойтись без хорошей одежды и обуви. Вещевое довольствие солдата составляет ту часть повседневной жизни фронтовика, что имеет непосредственным следствием действия в сражении целых подразделений. Соответствие обмундирования определенному климатическому режиму данной местности в конкретное время года, ежедневное состояние обуви в походе и в окопе, наличие головного убора и теплых вещей - эти факторы представляются неотъемлемой частью уверенности в успешном исходе сражения, если не целой войны. Авторитетными исследователями военной антропологии замечено, что «наряду с экстремальной боевой обстановкой, важнейшее влияние на психологию комбатантов оказывали специфические условия фронтового быта... именно быт наиболее ярко выявляет закономерности, общие черты солдатской психологии» [1, с. 26, 34].
В начале Первой мировой войны 1914-1918 гг. русский солдат при мобилизации получал такие предметы вещевого снабжения, как шинель, мундир, шаровары, фуражку, пояс, пару сапог, две нательные рубахи, двое исподних брюк, полотенце, два носовых платка, три пары портянок, вещевой мешок, сухарный мешок, баклагу и 45 к. амуничных денег на приобретение различных мелочей солдатского быта - иголку, нитки и т. п. В военное время каждому солдату полагалось по пять пар сапог в год, шесть пар белья и две пары обмундирования. Парадные мундиры во время войны не употреблялись.
Летнее обмундирование: суконная фуражка защитного цвета с кокардой и козырьком, гимнастерка защитного цвета, брюки, сапоги, две пары бязевого белья, две пары бязевых портянок, полотенце, шинель серого сукна защитного цвета с петлицами и погонами. В зимнее время солдату выдавались полушубок или бушлат, пара валенок, фуражка, теплые фланелевые кальсоны, башлык, набрюшник, пара рукавиц и варежки с двумя пальцами - большим и указательным - для стрельбы, суконные портянки, папаха «с опускающимся на уши отворотом» или папаха с парой наушников. В военное время постели было не положено, и она заменялась «соломенной матой или отпуском соломы подстилочной» [2. Л. 41-42].
С 1912 г. форменные погоны стали защитного цвета. В гвардейских частях для переноса вещей остались ранцы, а у пехоты вводились вещевые мешки, которые на жаргоне назывались сидор, и в которых, помимо вещей, носился холщовый мешочек для сухарной порции и консервы. Солдат должен был иметь в ранце пару постельного белья, рукавицы и опорки вместо сапог, индивидуальный перевязочный пакет. Вещмешок носился на двух лямках на спине: полотенце, мыло, кружка, ложка и другая мелочь + полотнище походной палатки с полустойкой и веревкой с приколышем. При мобилизации в 1914 г. солдат снабжался на год двумя рубахами, двумя парами исподних брюк, тремя парами портянок, двумя носовыми платками, одним утиральником, одной парой сапог [3. Л. 125].
Проведенная в 1912 г. реорганизация русской военной формы, вернувшая ее по покрою и эстетике к образцам эпохи Александра II, позволила накопить достаточные запасы интендантского имущества. К концу 1913 г. неприкосновенный запас вещей был доведен до 100 % белья и конского снаряжения, 90 % походного обмундирования и обуви. В запасах военного времени состояло все обмундирование для европейских и две трети для сибирских военных округов. С учетом развертывания действующей армии в более чем 5 млн чел. интендантство к началу 1914 г. имело в запасе имущества, пригодного для полного оснащения более чем 2,5 млн чел. Вместе с почти 1,5 млн солдат кадровой армии они составили бы около 4 млн бойцов, полностью экипированных и вооруженных. Остальная масса призывников -1,5 млн людей - должна была быть обеспечена производством во время начавшейся войны.
Норма вещевого довольствия в военное время, исчисленная теоретически перед войной, составляла шесть комплектов белья, четыре пары сапог, две пары шаровар в год. Таким образом, если рассчитывать на год войны, то предстояло сделать еще как минимум 5 млн пар сапог и 7-8 млн. комплектов белья. Но это необходимый минимум. Всего за войну войска получили 65 млн. пар сапог, 15 млн валенок и 51 млн белья. Положенные сроки носки обмундирования составляли: суконная гимнастерка - два года, суконные брюки - год, шинель - два года, суконная фуражка - два года, папаха - четыре года, башлык -шесть лет. В военное время срок носки неизмеримо сокращался.
В связи с тем, что наличного числа комплектов одежды и обуви на всех людей не хватило бы, Генеральный штаб предложил обмундировывать войска по очереди. Очередность заключалась в следующем порядке: 1 ) весь наличный состав запасных батальонов, 2) ратники, передаваемые в запасные батальоны на основании повеления Верховного главнокомандующего от 8 сентября 1914 г., 3) новобранцы, которые в ближайшем будущем поступят в запасные войска. Нехватка интендантского имущества напрямую сказывалась на ведении воен-
ных операций и на ходе сражений. В ноябре 1914 г. с Юго-Западного фронта сообщали, что некомплект людей в соединениях - 300 тыс. чел. и просили, «насколько возможно давать ружья, снаряжение, теплую одежду». Однако из Главного интендантского управления ответили, что «высылка укомплектований задерживается за необходимостью снаряжения теплыми вещами, рассылка которых при громадных расстояниях и неудобствах сообщения требует много времени. Частей, из которых могла бы быть произведена передача обмундирования и снаряжения, нет». Учитывая информацию интендантства, Главное управление Генерального штаба доносило в Ставку, что «число ежедневно отправляемых маршевых рот зависит не от количества имеющихся в наличии обученных людей, а исключительно от количества наличного вооружения, снаряжения и обмундирования» [см.: 4].
Сэкономить пытались прежде всего на тыловых частях. Уже 12 августа 1914 г. Главный интендант Д.С. Шуваев разрешил окружным интендантским управлениям заготовлять вещевое имущество произвольных образцов для ополченцев: «вещи в готовом виде или материалы для постройки покупать какие есть на местном рынке, лишь бы были пригодны; при этом желательно одеть ратников одной и той же дружины по возможности единообразно» [3. Л. 74]. В том же августе из Одесского военного округа порой отправлялись на фронт нижние чины «в собственной одежде и без вооружения и снаряжения, за недостатком в округе мундирной одежды и виду того, что винтовки для них не отлажены» [5. Л. 216].
Осенью из тыловых гарнизонов докладывали, что «некоторые ратники до сего времени не имеют на фуражках ополченских знаков, а на шинелях - погон». Правда, на фронте не хватало и шинелей, почему в тылу стали отбирать и их: шинели из запасных частей зимой 1914-1915 г. передавались в действующую армию, а тыловым батальонам и ополченским дружинам выдавались «удлиненные полушубки с нашитыми на них погонами», потому что закончились запасы сероши-нельного сукна. Ситуация оказалась настолько тяжелой, что 27 декабря император разрешил в военное время изготовлять для войск шинели «из защитного шароварного сукна, из пропитанной водонепроницаемым составом хлопчатобумажной ткани и из льняной брезентной ткани, подбивая шинели ватой или иной подходящей теплой подкладкой» [6. Л. 65].
Попытка властей и общественных организаций обратиться за помощью к населению дала, скорее, пропагандистский эффект. Уже в первый год войны из армии писали: «из газет мы знаем, что как будто вся Россия готовит эти [теплые] вещи, а здесь мы их почти не видим». В определенной степени помощь тыла нивелировалась организационными неурядицами войскового тыла, а то и просто самодурством. Например, письмо офицера с фронта о работе начальника вещевого
склада: «князь подарил мне теплую, толстую шерстяную фуфайку. У него целый склад теплых вещей, присланных для солдат, но им он их не дает, говоря, что они все эти вещи продают и что с этими подлецами слишком нянчатся. Поэтому склад теплых вещей у него остается нетронутым, и он дарит вещи только офицерам» [7. Л. 26; 8. Л. 22].
Ставка Верховного командования пыталась исправить ситуацию улучшением работы интендантских служб, однако выпускаемые Ставкой указания неизменно наталкивались на объективные пробелы и просчеты в работе тыла. Например, приказ Верховного главнокомандующего от 5 декабря 1914 г. гласил:
- «...служба тыла и службы снабжения от фронтов и армий до отдельных частей войск стоит не на желательной и возможной высоте. Из письменных и устных докладов главных начальников снабжений явствует, что лишние запасы имелись и имеются почти всегда в достаточном количестве, как, например, хлеб и овес, в распоряжении тылов фронтов и передаются ими в тылы армий, и в то же время до войск не доходят или доходят в недостаточном количестве.».
- «В этом отношении я, к сожалению, вижу, что не все начальники на должной высоте. Там, где строевое начальство заботливо к людям и строго требовательно к представителям службы снабжения, дело обстоит даже отлично. При другом отношении получаются даже возмутительно преступные примеры бездействия власти.»
- «От сытых и тепло обутых и одетых людей и кормленных и подкованных лошадей можно требовать многое, и я глубоко верю, что они это дадут с лихвой, видя заботу о себе. »
- «Нельзя находить оправдание в цифровых отчетах, и я категорически требую, чтобы были приняты начальниками всех степеней самые энергичные и драконовские меры для проверки причин задержки, где бы то ни было, запасов, имеющихся в наличии в распоряжении фронтов и все же не доходящих до войск. »
- «Для восстановления порядка необходимо ввести строгую ответственность, предание всех виновных суду, а не ограничиваться, как это имело место, перемещением или увольнением от службы со всеми преимуществами, установленными законом для честных и усердных слуг Государя, а не бездействующих властью или, тем более, преступных». Нехватка обмундирования не позволяла воплотить приказы в жизнь.
Какие-то пополнения отправлялись в действующую армию полностью обмундированными, какие-то - нет. Пример последнего - телеграмма начальника 11-й пехотной запасной бригады окружному интенданту Московского округа от 11 декабря 1914 г.: «все нижние чины имеют обмундирование, но крайне разнообразное: походное, темно-зеленое прежнего образца и упрощенное ополченское. В шинелях ощущается значительный недостаток, а кроме того отпускаемые ши-
нели не соответствуют росту людей и часто отпускаются одного номера 2-го, то есть самого малого размера, негодного для выдачи в носку». Сапоги также многие малы, ибо «ввиду надевания теплых портянок размер сапог должен быть значительно большим против размера ноги» [9. Л. 1 об., 28, 67].
Действительно, главным недостатком среди предметов вещевого снабжения, стала обувь - прежде всего сапоги. Офицерские письма с фронта осенью 1914 г. показывают следующую картину: «нас здесь завалили фуфайками, а нам нужны сапоги, сапоги и сапоги. Армия наполовину босая. Нет ни одного мертвого в сапогах, снимают сейчас же, потому что это здесь самое нужное». Или: «мне очень жалко нижних чинов не потому, что они подвергаются большей опасности, чем офицеры, а потому, что у многих нет сапог. Сидят они в холодных мокрых окопах, иногда буквально по колено в воде». Но уже в марте 1915 г. тон несколько меняется: «войска снабжены и имеют все необходимое: горячую пищу, хлеб, чай и сахар, табак, носильное белье и теплое; единственно ощущается потребность в сапогах, но и на это теперь обращено внимание» [10. Л. 239; 7. Л. 6, 42].
В той сложной ситуации, когда российская промышленность не имела возможности немедленно решить проблему снабжения армии сапогами, требовалось беречь обувь, если к тому была возможность. Командованием отмечалось: «нередки случаи, что совершенно новые и превосходные по материалу сапоги приходили в полную негодность в две-три недели, так как нижние чины не смазывают их, плохо пригоняют по ноге (отсутствие добавочных стелек), в результате - стоптанные сапоги». Интендантским ведомством считалось, что наиболее дешевая сапожная мазь - из смеси в 1/3 сала, 1/3 ворвани и 1/3 дегтя. Технический комитет «определил считать на время военных действий полезным и допустимым смазку лишь первопродуктами, как-то: салом, ворванью, рыбьим жиром, льняным и конопляным маслами и т. д. - то есть вообще всеми родами жиров и масел животного и растительного происхождения, а также и дегтем» [11. Л. 65-66].
В течение всей войны, столкнувшись с нехваткой интендантского имущества, власти были вынуждены пойти на такой беспрецедентный шаг как разрешение призывникам ношения собственной одежды, приобретение которой или собственная носка производились за определенную плату. Циркуляр МВД от 30 апреля 1915 г. по вопросу о покупке вещей от призываемых новобранцев и ополченцев предписывал, что можно покупать только сапоги и белье по ценам, высочайше утвержденным 14 сентября 1914 г.: пара сапог - 7 р. 50 к., нательная рубаха - 60 к., исподние брюки - 50 к., утиральник - 20 к., носовой платок - 9 к., пара портянок - 15 к. По мере развития инфляции эти цены также поднимались. За носку собственных вещей Военный совет 20 августа 1915 г. положил уплачивать в сутки: за головной убор -
0,5 к., шинель - 1 к., походную рубаху - 2 к., походные шаровары - 1 к. Что касается обуви, то положение сообщало: «засим установлена уплата за носку годных при обмундировании собственных сапог по 6 копеек в сутки со дня прибытия нижнего чина в часть до получения казенных сапог. Командиры запасных частей могут после снабжения нижних чинов казенной обувью, покупать от них собственных их сапоги по справедливой оценке» [12. Л. 306, 340].
В течение 1915 г. было получено от поставщиков 17 132 тыс. пар сапог, из которых выслано в армию 11 484 тыс. пар. На первый взгляд это сравнительно достаточное количество, однако Главное интендантское управление с недоумением запрашивало Ставку: «Как согласовать избыток сапог с донесениями из армии о недостатке их?». Вдобавок приближение зимы требовало снабжения теплой обувью и вещами. Телеграмма начальника штаба Верховного главнокомандующего М.В. Алексеева военному министру А.А. Поливанову от 12 октября сообщала: «Полагаю необходимым снабжать пехоту в массе шароварами, телогрейками, поддевками на вате. Полушубков достаточно 30 %. Валенок желательно иметь как можно больше и обшитых кожей, так как не обшитые кожей быстро расползаются, а в оттепель совершенно непригодны для носки» [13. Л. 78; 14. Л. 13].
Одной из причин недостаточного производства предметов снабжения для фронта стала нехватка материалов и сырья. Вдобавок интендантские закупочные цены отставали от темпов инфляции, и производители, особенно кустари и их организации, могли работать в убыток. Чтобы сэкономить сырьевые ресурсы и получать прибыль, что естественно, тыловыми структурами, трудившимися на нужды действующей армии, предлагались различные меры. Так, телеграмма Новониколаевского (Новосибирского) военно-промышленного комитета от 3 августа 1915 г. приводит набор таких мер: экономия на труде, увеличение платы, снижение кондиций, переход на эрзац-продукцию. В частности: «желательность замены сравнительно дорого стоящих полушубков стегаными ватными жилетами с рукавами», так как на жилет легко надеть сверху шинель, он на 50 % дешевле, жилеты можно «заготовлять в любом месте, в неограниченном количестве, без оборудования специальных мастерских, женским трудом». Предложение понизить кондиционное качество подошвенной кожи, так как ее не хватает - мобилизуемые «являются очень плохо одетыми и в рваных сапогах. Объясняется это тем, что существующая ныне расценка на предметы обмундирования, кои принимаются от мобилизуемых военным ведомством, очень низка, и мобилизуемые, считая невыгодным брать из домов хорошие и крепкие вещи, одеваются нарочно во все старое». Следует повысить расценку «до нормальных размеров» [15. Л. 17-18].
Даже улучшение снабжения не позволило отказаться от носки собственной одежды солдата. Недочеты в снабжении русской армии в начале 1916 г. показывает январская телеграмма генерал-квартирмейстера Северного фронта ген. М.Д. Бонч-Бруевича по армиям Северного фронта: «мундирная одежда маршевых рот в очень плохом состоянии. У некоторых шинели настолько обношены, что их уже невозможно починить. Большинство нижних чинов не имеют суконных рубах. Не имеется вовсе папах, валенок, полушубков. Особенно большой недостаток ощущается в сапогах: есть роты, которые имея в своем составе до 200 чел., за неимением сапог выводят на работы 4-7. Особенно плохо в этом отношении снабжены роты, составленные из слабосильных и выздоравливающих нижних чинов. В общем, маршевые роты за недостаточным обмундированием выводят на работы не более трети людей». Эту телеграмму дополняет февральский отчет интенданта Северного фронта: «существенных недостатков в людском снаряжении за истекшее время не было и нет. Из обмундирования в походных рубахах и фуражках также недостатков не было, но значительная часть походных рубах отпускается молескиновых и из реквизированного сукна, качество коих ниже рубах суконных общеустановленного образца». Это «вследствие недостатка на рынках империи материалов для изготовления вещей форменных образцов». Шаровары поступают. С недостатком шинелей «приходится считаться все время и на достаточное снабжение войск хорошими суконными шинелями рассчитывать в скором времени не приходится из-за недостатка сукон в империи для их изготовления». В октябре войска получили фуфайки, теплые кальсоны и теплые портянки, телогрейки, ватные брюки, полушубки, башлыки и перчатки. В декабре - папахи, рукавицы, вторые фуфайки и вторые портянки. Сапоги до октября получались беспрепятственно. С октября - «войска, отказываясь от получения ботинок и сапог с брезентовыми голенищами, предъявляли чрезмерно большие требования на отпуск сапог с длинными (кожаными) голенищами». Итог - нехватка сапог и их неважное качество [16. Л. 87 об., 198-199].
Однако к весне 1916 г. все передовые войска были обеспечены по полной программе, и разнобой в обмундировании наблюдался лишь в тыловых структурах и обозах. В итоге не только солдатское, но и офицерское обмундирование зачастую отличалось от уставного. Офицеры заказывали себе френчи по английскому образцу, «жесткие» русские фуражки заменялись на «мягкие» британские, а с осени в войска стали поступать пилотки.
Большинство пополнений, прибывавших на фронт в 1916 г., было удовлетворительно снабжено вещами. Основная проблема - сапоги, но были и плохо обмундированные роты. Подсумки, патронташи, вещевые мешки чаще были из брезента. Осмотр 117-й маршевой роты
из Томска 21 апреля: «шинели серого солдатского сукна, поношенные, но вполне годные к дальнейшей носке. Мундиры - черные суконные рубахи, старые. Шаровары - малюскиновые, защитного цвета, старые, сильно заношенные, фуражки из защитного цвета сукна, годны к носке. Обувь вся старая. Много сапог уже не раз чиненых. Теплых вещей, кроме набрюшников, не имеют» [17. Л. 176].
Командование старалось экономить на всем. Например, приказ главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта А.А. Брусилова от 16 мая 1916 г. предлагал войскам описание «способов изготовления составной подошвы и подметки из старого материала, из кусков и обрезков новой подошвенной кожи, а также из старых брезентов, веревок и тряпок». Так как нужда в обуви была огромной, то Брусилов приказывал «применить, как в войсках, так и тыловых сапожных мастерских, в самых широких размерах, предлагаемый способ починки и постройки обуви преимущественно перед другими способами» [3. Л. 544].
Всего в 1916 г. в среднем каждый русский солдат получил: одну гимнастерку, однипоходные шаровары, одну рубаху, одну шинель, одни шерстяные перчатки, две нательные рубахи, двое исподних брюк, четыре летних портянок, шесть носовых платков, три утиральника, двое сапог или ботинок с бинтами, одну флягу, один котелок на два человека, один вещевой мешок на два человека, одни суконные портянки, ^ ватных брюк, ^ телогрейки. В комплекте белья в 1917 г. считалось одна нательная рубаха, одни исподние брюки, один утиральник, один носовой платок и одна пара портянок.
Для сравнения с тем, как должно было быть в идеале, можно привести сведения об обмундировании солдат частей, отправляемых во Францию. Чтобы не ударить лицом в грязь перед союзниками, Ставка отдала распоряжение о наилучшей экипировке русских бригад. Телеграмма Главного интендантского управления окружным интендантам Московского и Казанского военных округов от 17 мая 1916 г. сообщила, что эти солдаты должны быть снабжены шинелями из серошинельного сукна, суконными фуражками, походными суконными рубахами, суконными шароварами и набрюшниками. Управление особо констатировало, что «снаряжение нижним чинам, включая и ремешки для связывания скатанной шинели, должно быть выдано все новое, причем фляги должны быть отпущены железнолуженные с суконными чехлами; вещевые мешки - установленного для мирного времени образца; наружные сухарные мешки с соответствующим количеством порционных сухарных мешков; котелки - железнолуженные (цельнотянутые) и поясные ремни - кавалерийского образца». Не требуется «поясных и запасных патронных сумок, а равно нагрудных патронташей и ружейных ремней». Сапоги - «новые или вполне годные к походу из числа изготовленных механическими мастерскими, а не из заготовляемых общественными организациями» [18. Л. 30].
После Февральской революции ситуация кардинально поменялась: отношение к казенному имуществу, по выражению Н.Н. Головина, «вскоре превратилось в какую-то безудержную вакханалию». Временное правительство имело гораздо меньше рычагов для влияния на ситуацию, нежели царские власти. А потому казенная собственность быстро распродавалась, оставляя солдат, не желавших проводить в окопах еще одну военную зиму, раздетыми и разутыми. Все негативные тенденции дореволюционного периода теперь разрастаются, усиливаясь до гипертрофических размеров. В приказе врид командующего Московским военным округом А.Е. Грузинова от 18 марта 1917 г. упоминалось, что у Спасских казарм солдаты «вели торговлю солдатскими вещами, выданными им для их же собственных нужд». Разумеется, Грузинов призывал: «священный долг каждого солдата содействовать успеху нашей армии и трудному снабжению всем необходимым, почему такая продажа вещей, особенно в настоящее время, преступна и должна быть осуждена, прежде всего, товарищами солдатами» [19. Л. 83]. Как видим, не прошло и двух недель как столичный гарнизон начал стремительно разлагаться.
Тем не менее война продолжалась, и следовало подумать о будущем - продолжении войны в следующем году. Уже 5 мая Главное интендантское управление сообщало во Временное правительство, что на заготовку предметов интендантского довольствия для снабжения действующей армии до 1 июля 1918 г. требуется 1 469 863 490 руб. В том числе: на обмундирование - 411 198 750, обувь -255 300 000, людское снаряжение - 82 476 710, нательное белье -149 515 000, теплые вещи - 258 472 000, обыкновенный лагерь -6 957 000, походный лагерь - 97 806 000, обвязочные и укладочные материалы - 5 627 000, обоз и конское снаряжение - 201 011 030 р. [20. Л. 1-2].
Всего за время войны русские войска получили 65 млн пар сапог,
15 млн валенок и 51 млн комплектов белья; на нужды действующей армии было отпущено 170 млн м серошинельного сукна, 134 млн м защитного сукна, 65 млн сапог, 51 млн пар теплого белья и т. д. Если взять верхнюю цифру людей, прошедших через Вооруженные силы -около 18 млн чел. - то видно, что на каждые два человека в шинелях приходилось семь пар сапог и шесть комплектов белья. Тем не менее нехватка сапог все время существовала, то разгораясь, то, напротив, снижая обороты. В итоге чем ближе к концу войны, тем большее распространение в войсках получали ботинки с обмотками, в получении которых, впрочем, также были затруднения. Приказ по 9-й армии от
16 октября 1917 г. показывает эту проблему: «ввиду большого недостатка бинтов к ботинкам, должны быть приняты самые энергичные меры к доставке таковых из тыла, а в экстренных случаях разрешить начальникам хозяйственных частей, по соглашению с комитетами,
производить заготовку бинтов из пришедших в негодность шинелей» [21. Л. 232 об.].
В целом в годы Первой мировой войны русское интендантство справлялось со снабжением армии вещевым довольствием и обувью. Слабость российской промышленности не позволила в полной мере обеспечить войска, но объективные сложности преодолевались разнообразными организационными мерами (носка собственной одежды за вознаграждение, использование эрзац-продукции и проч.), а также закупками за границей. Тем не менее сложность климатических условий Восточного фронта имела следствием сравнительно быстрый выход обмундирования и обуви из строя, что требовало их своевременной замены и ремонта. Решить последние задачи до конца в военный период так и не удалось.
Список литературы
1. Сенявская Е.С., Сенявский А.С., Жукова Л.В. Человек и фронтовая повседневность в войнах России XX в.: очерки по военной антропологии. - M.: Центр гуманитарных инициатив, 2017. - 422 с.
2. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2072. Оп. 1. Д. 346.
3. РГВИА. Ф. 499. Оп. 2. Д. 1722.
4. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1294.
5. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 1274.
6. РГВИА. Ф. 2020. Оп. 1. Д. 2.
7. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 826. Оп. 1. Д. 339.
8. ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Д. 343.
9. РГВИА. Ф. 1607. Оп. 6. Д. 9.
10. ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Д. 338.
11. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1579.
12. Государственный архив Тульской области (ГАТО). Ф. 97. Оп. 2. Д. 1803.
13. РГВИА. Ф. 369. Оп. 4. Д. 127.
14. РГВИА. Ф. 499. Оп. 2. Д. 975.
15. РГВИА. Ф. 499. Оп. 2. Д. 969.
16. РГВИА. Ф. 2036. Оп. 1. Д. 779.
17. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 3. Д. 3915.
18. РГВИА. Ф. 499. Оп. 2. Д. 1035.
19. ГАТО. Ф. 1130. Оп. 1. Д. 19.
20. ГА РФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 460.
21. ГА РФ. Ф. 6051. Оп. 1. Д. 17.
References
1. Senyavskaya E.S., Senyavskij A.S., ZHukova L.V. CHelovek i frontovaya pov-sednevnost' v vojnah Rossii XX veka: ocherki po voennoj antropologii [Man and frontline everyday life in the wars of Russia of the XX century: essays on military anthropology]. -M.: Centr gumanitarnyh iniciativ, 2017. - 422 s.
2. Rossijskij gosudarstvennyj voenno-istoricheskij arhiv (RGVIA) [Russian State Military-Historical Archive]. F. 2072. Op. 1. D. 346.
3. RGVIA. F. 499. Op. 2. D. 1722.
4. RGVIA. F. 2000. Op. 3. D. 1294.
5. RGVIA. F. 2000. Op. 3. D. 1274.
6. RGVIA. F. 2020. Op. 1. D. 2.
7. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii (GA RF) [State Archive of the Russian Federation]. F. 826. Op. 1. D. 339.
8. GA RF. F. 826. Op. 1. D. 343.
9. RGVIA. F. 1607. Op. 6. D. 9.
10. GA RF. F. 826. Op. 1. D. 338.
11. RGVIA. F. 2000. Op. 2. D. 1579.
12. Gosudarstvennyj arhiv Tul'skoj oblasti (GATO) [State Archive of Tula region]. F. 97. Op. 2. D. 1803.
13. RGVIA. F. 369. Op. 4. D. 127.
14. RGVIA. F. 499. Op. 2. D. 975.
15. RGVIA. F. 499. Op. 2. D. 969.
16. RGVIA. F. 2036. Op. 1. D. 779.
17. RGVIA. F. 2000. Op. 3. D. 3915.
18. RGVIA. F. 499. Op. 2. D. 1035.
19. GATO. F. 1130. Op. 1. D. 19.
20. GA RF. F. 1779. Op. 1. D. 460.
21. GA RF. F. 6051. Op. 1. D. 17.
Статья поступила в редакцию 24.10.2018 г.
