CC BY
52
УДК 81'33
вербальная реализация агрессии как продукт социально - когнитивноЙ депривации1
Комалова Лилия Ряшитовна старший научный сотрудник, ФГБУН «Институт научной информации по
общественным наукам РАН», г. Москва, Нахимовский проспект, 51/21; ведущий научный сотрудник по НИР, ФГБОУ ВО «Московский государственный лингвистический университет»,
В статье представлены результаты исследования речевых следов социально-когнитивной депривации. Вербализация агрессии рассматривается как возможная реакция на воздействие комплекса депривационных факторов. Описывается речевой профиль автора сообщения, речевая продукция которого выступает стимулом, провоцирующим эмоционально-психологическое напряжение, и «заражает» агрессивными установками других участников коммуникации. Анализируются полилоги («ветки» сообщений в российской социальной сети «ВКонтакте»), тематика которых входит в семантическое поле «агрессия». Определяется жанровая характеристика дискурса, вызывающего реципиента к агрессивному ответу, и структурные составляющие организации дискурса, «заражающего» негативными эмоциями.
Ключевые слова: вербальная реализация агрессии, семантическое поле «агрессия», жанры речевой агрессии, социально-когнитивная депривация.
Согласно социально-когнитивной теории (теории социального научения) А. Бандуры [Bandura 1973; Бандура 2000], на функционирование личности оказывают влияние взаимодействие трех групп факторов: 1) поведенческих, 2) когнитивных, 3) средовых. Когнитивные способности человека позволяют ему моделировать возможные изменения внешней среды и адаптировать свое поведение соответственным образом. Следуя логике исследователя, можно предположить, что в случае невозможности предвидеть / предсказать средовые изменения человек будет действовать неэффективно, возможно, его поведение будет непродуктивным, что, в свою очередь, может повлечь снижение уровня уверенности в своих силах, привести к ухудшению эмоционально-психологического самочувствия человека, привести к смятению чувств. Иными словами, подобная неспособность может стать фрустрирующим фактором. С другой стороны, «сбой» когнитивных способностей
1 Исследование выполнено при поддержке гранта Российского научного фонда (РНФ), проект №1418-01059, «Фундаментальное исследование типологии вербальных и паравербальных детерминантов эмоционально-модального поведения коммуникантов в условиях многофакторной депривации (применительно к электронным медийным источникам, социальным сетям и интернет-телефонии Skype)».
г. Москва, ул. Остоженка, 38, e-mail: [email protected]
введение
может быть вызван влиянием различного рода депривационных факторов. Адаптивный процесс требует выработки определенных реакций на ситуации стресса и фрустрации, и если уйти или конструктивно действовать не удается, то возможной реакцией может стать нападение на фрустратор или стрессор (см., например [Нал-чаджян 2000]).
Т.Р. Гарр, анализируя социальные и психологические акты деструктивности, побуждающие индивидов к политическому насилию, разрабатывает понятие относительной депривации (relative deprivation). Согласно его концепции, относительная депривация ощущается индивидом в результате восприятия и характеризуется расхождением между ценностными экспектациями и ценностными возможностями воспринимающего субъекта (индивидуального, группового, массового). «Ценностные экспектации - это блага и условия жизни, на которые, как убеждены люди, они могут с полным правом претендовать. Ценностные возможности - это блага и условия, которые люди, по их мнению, могли бы получить и удерживать» [Гарр 2005: 61]. Можно предположить, что в понятии «относительная депривация» автор пытается передать комплексный характер данного психического явления и его взаимосвязь с социальными последствиями, отразить факт взаимопроникновения различных видов депривации и формирования в реальности гибридных форм активности, детерминированных депривационными стимулами. Одной из возможных форм реакции на различные депривирующие условия реальности может выступать агрессия, в том числе речевая.
В зависимости от того, какая потребность не удовлетворяется, исследователи выделяют различные виды депривации. Обобщая существующие типологии и классификации, Е.Г. Алексеенкова вслед за Й. Лангмейер и З. Матейчек описывает следующие виды депривации [Алексеенкова 2009, цит. по Лангмейер, Матейчек 1984]:
- сенсорная (стимульная) депривация - пониженное количество сенсорных стимулов или их ограниченная изменчивость и модальность;
- когнитивная (информационная) депривация (депривация значений) -слишком изменчивая, хаотичная структура внешнего мира без четкого упорядочения и смысла, которая не дает возможности понимать, предвосхищать и регулировать происходящее извне;
- депривация эмоционального отношения (эмоциональная депривация) - недостаточная возможность для установления интимного эмоционального отношения к какому-либо индивиду или разрыв подобной эмоциональной связи, если таковая была создана ранее;
- депривация идентичности (социальная депривация) - ограниченная возможность для усвоения автономной социальной роли.
К депривации, выступающей объектом исследования в лингвистике, традиционно относят сенсорную (зрительную, слуховую, тактильную) и эмоциональную виды депривации. Несмотря на то что современная лингвистика обладает развитым инструментарием соотнесения речевых индикаторов с эмоционально-модальными признаками депривации [Potapova 2015], распознавания изменений в языковом сознании и поведения носителей различных лингвокультур (см., например [Национально-культурная специфика... 1977; Исследование речевого мышления...
1985; Язык и сознание... 1993; Уфимцева 2011]), построения речевого портрета конкретного индивида [Потапова 2015; Потапова, Потапов 2006]), социальная и когнитивная виды депривации, связанные с внешними факторами среды и общества, играющие немаловажную роль в развитии полноценной личности, а также выступающие ведущими условиями в периоды социальной нестабильности, экономических кризисов, революционных изменений, остаются зачастую неохваченными.
Актуализировавшиеся в последнее десятилетие военные действия на территории стран постсоветского пространства создают условия для возникновения социальной и когнитивной депривации граждан стран в зоне военно-экономического конфликта, а также подтверждают тот факт, что информационная война «затевается» в квази-анонимной среде Интернета. Дефицит достоверной информации, информации в целом или перенасыщение информацией определенного типа в условиях отсутствия критической оценки может приводить к ошибкам в суждениях о фактах действительности, построению ложных выводов о текущих событиях / субъектах, искажению актуальной картины мира.
И если в случае кратковременного воздействия возможна актуализация конструктивных способов реагирования на депривацию, то длительная депривация ведет к таким негативным последствиям, как развитие чувства тревоги, необоснованного страха, депрессивных состояний и сопутствующих их когнитивных расстройств, актуализации экзистенциональных проблем личности, принятие нелегитимных паттернов поведения. Длительная неспособность справиться с возникшими трудностями (фрустрация) и лишениями (депривация) приводит к снижению общей активности и формированию негативной картины мира - формированию установки, что окружающая реальность изначально враждебна. Иной способ со-владания с эмоционально-психологическим напряжением, порождаемым деприва-цией, - это уход в виртуальный мир.
Постулат о том, что человеческое сознание формируется посредством конструирования образа реальной действительности и через дискуривные практики, и факт того, что в современном мире человек приобретает опыт бытия в основном опосредованно, через тексты / дискурсы, раскрывает потенциальные угрозы вербальной актуализации агрессии в интернет-дискурсе социальных сетей.
Прогнозирование агрессивного поведения участника подобного дискурса в реальной жизни по продуцируемым сообщениям представляется весьма затруднительным в силу того, что практически невозможно проверить прогноз на практике. Однако определить эффект заражения настроениями, передаваемые в сообщении, и транслирование заложенных в сообщение концептов - задача вполне реальная.
Экспериментальное исследование «следов» депривации по письменной речи пользователей социальных сетей
Целью настоящего исследования является описание речевого профиля автора сообщения, речевая продукция которого обусловлена воздействием депривационных факторов (внешняя информационная блокада страны, внутренняя политика переворота, экономический кризис, общая социальная нестабильность) и провоцирует эмоционально-психологическое напряжение, а также «заражает» агрессивными установками других участников коммуникации (в социальной сети «ВКонтакте»).
Анализируемый речевой материал, интернет-общение пользователей социальных сетей (полилоги, тематика которых входит в семантическое поле «агрессия») следует рассматривать в рамках концепции социально-сетевого дискурса (по Р.К. Потаповой). Согласно данной концепции, социально-сетевой дискурс (ССД) является «особым электронным макрополилогом, рассматриваемым как результат сочетания устной и письменной разновидностей конкретного языка» [Потапова 2015: 20-22]. Р.К. Потапова отмечает следующие свойства, отличающие социально-сетевой дискурс [там же]:
• необратимость;
• ситуативность;
• динамичность;
• нарушение иерархии социальных отношений (демократичность /
псевдодемократичность);
• комбинаторика монохронности и полихронности ввиду высокой скорости
(темпа) распространения информации;
• комбинаторика высказываний представителей культуры с низким
контекстом и культуры с высоким контекстом;
• увеличение межличностного пространства;
• тематическая неограниченность;
• казуальная обусловленность;
• манипулирование сознанием реципиента;
• эмоционально-модальная насыщенность.
Рассматриваемые полилоги (п=5) были отобраны для анализа методом сплошной выборки из авторской базы данных2 «Русскоязычный агрессогенный дискурс социальных сетей (с учетом специальных параметров аннотирования)»© [Потапова, Комалова 2015]. Тематикой данных полилогов было обсуждение участниками революционных событий на Украине (март 2014 года).
Участниками полилогов выступили 102 мужчины и 32 женщины; 36 участников идентифицировали себя с русской и 24 - с украинской лингвокультурами. Одиннадцать участников не указали гендерную принадлежность, у 85 - принадлежность к лингвокультуре. В рассматриваемых полилогах участники общались на русском языке, в очень редких случаях переходя на украинский язык. Смена языкового кода обусловливалась стремлением участника резко сменить подтему обсуждения, перевести внимание на свои сообщения и наглядно разделить группу на «своих» и «чужих».
Уже на данном этапе можно отметить, что русскоязычные участники были склонны к более открытой позиции в полилоге, предъявляли свое мнение более уверенно и в более культурной форме. Это может объясняться, в первую очередь, тем, что социальная сеть «ВКонтакте» является российским ресурсом, что дает участникам, идентифицирующимся с русской лингвокультурой, повод чувствовать себя «принимающей стороной».
2 Подробнее о принципах формирования базы данных семантического поля «агрессия», о разработке аннотированных корпусов по данной тематике см. [Потапова, Комалова 2013, 2014, 2015; Potapova,
Komalova 2013, 2014].
При составлении речевого профиля каждого из участников полилогов учитывались такие показатели его / ее речевой активности, как:
• общее число постов всех участников полилога;
• общее число постов каждого участника в полилоге;
• число сообщений каждого участника полилога, которые послужили стимулами для агрессивной речевой реакции друг(ого/их) участник(а/ов);
• жанр сообщений-стимулов;
• число сообщений, в которых реализовывалась ответная агрессивная речевая реакция других участников полилога на сообщения-стимулы каждого участника полилога;
• число сообщений каждого участника полилога, в которых реализовывалась ответная агрессивная речевая реакция данного участника полилога на сообщения-стимулы других участников;
• жанр сообщений-реакций.
При подсчете реплик-стимулов и реплик-реакций учитывались только реплики с агрессивным речевым компонентом, а также гендер участника полилога. Об общей активности в полилоге конкретного участника свидетельствует соотношение числа всех его постов к общему числу постов всех участников. Речевой профиль участников полилогов конструировался на основе определения показателей общей речевой активности каждого участника (ОРА), его провокационной речевой активности (ПРА), его реакционной речевой активности (РРА), соотношения провокационной и реакционной активностей данного участника (Д), а также показателя речевой агрессии для каждого участника полилога (РАг). В таблице 1 представлены полученные в результате анализа данные по каждому из полилогов в соотношении участников-мужчин и участников-женщин.
Таблица №1
Обобщенные показатели агрессивной речевой активности участников
полилогов
Анализируемый полилог №1
(частота, в %) ОРА ПРА РРА Д РАг
Мужчины 3,5 0,1 3,5 Р 3,6
Женщины 5,1 0,3 5,3 Р 5,6
Анализируемый полилог №2
ОРА ПРА РРА Д РАг
Мужчины 9,7 0,8 9,4 Р 10,2
Женщины 7,5 0,2 8,3 Р 8,5
Анализируемый полилог №3
ОРА ПРА РРА Д РАг
Мужчины 2,6 0,1 3,2 Р 3,3
Женщины 4,7 0,1 2,1 Р 2,2
Анализируемый полилог №4
ОРА ПРА РРА Д РАг
Мужчины 5,6 0,4 5,5 Р 5,9
Женщины 3,9 4,3 4,3 Р 4,4
Анализируемый полилог №5
ОРА ПРА РРА Д РАг
Мужчины 1,6 0,1 0 - 0
Женщины 2,5 0,1 0 - 0
Хотя в целом анализируемые полилоги по содержанию можно охарактеризовать как агрессивный тип коммуникации, среднее число агрессивных стимулов и реакций в их структуре не превышает 10%. Из табл. 1 видно, что выделить тенденции в агрессивном речевом поведении участников полилога, определяемые тендером, не удалось: в зависимости от темы обсуждения и от количества участников полилога агрессивная речевая инициатива может проявляться как в речи мужчин, так и в речи женщин.
Таблица №2
Обобщенные показатели речевой активности участников полилогов по принципу «стимул - реакция»
№ полилога Пол участника Тип речевой деятельности (Д3)
П Р Н
1) мужчина 4 7 5
женщина 0 6 3
2) мужчина 1 6 1
женщина 1 2 0
3) мужчина 1 14 11
женщина 1 3 2
4) мужчина 0 11 4
женщина 0 3 1
5) мужчина 1 0 38
женщина 1 0 9
Доминирующим типом речевой активности в анализируемых полилогах является агрессивная речевая реакция на речевую провокацию другого коммуниканта (см. табл. 2). В свою очередь, сообщение, которое воспринимается как речевая провокация, не всегда является инициальной речевой агрессией и может представлять собой сообщение с нейтральным по содержанию контентом, провокативный потенциал которого актуализируется за счет общего контекста коммуникации или обусловливается позицией коммуникантов, как по отношению друг к другу, так и по отношению к предмету коммуникации.
В силу того что любая реплика в социально-сетевом полилоге имплицитно адресована всем участникам коммуникации, нельзя с уверенностью сказать, на кого именно направлен стимул, но можно отследить участников, которые отвечают на речевую провокацию.
3 Условные обозначения: П - в речевой деятельности участника переписки преобладает провокативность, Р - преобладает реактивность; Н - участник переписки не реагирует на провокации со стороны других участников и / или не продуцирует агрессивные речевые стимулы. Данные указаны в абсолютных единицах.
Речевой жанр, провоцирующий ответную речевую агрессию (чем меньше порядковый номер, тем больше перлокутивная сила сообщения)
14. Нейтральный призыв, вопрос
13. Провокативный вопрос 12. Негативный прогноз 11. Отрицание 10. Снижение значимости 9. Язвительность, ирония, сарказм 8. Насмешка 7. Навешивание ярлыков 6. Обвинение 5. Грубое указание, приказ, вызов 4. Отсыл 3. Издевка 2. Оскорбление, уничижение 1. Угроза
Таблица №3
Соответствие речевых стимулов и речевых реакций участников исследуемых полилогов
Стимул со стороны Частота связи Ответная речевая агрессия со стороны
мужчины 0,53 женщины
0,84 мужчины
женщины 0,47 женщины
0,16 мужчины
Согласно полученным данным (табл. 3), в исследуемых полилогах мужчины более подвержены речевым провокациям и более склонны отвечать на провокации в виде речевой агрессии. Ответная речевая агрессия более вероятно будет направлена на провокатора того же пола, что и адресант. Так, мужчины более склонны вербально агрессивно реагировать на речевые провокации мужчин, женщины, соответственно, - на речевые провокации женщин.
Остановимся подробнее на определении жанровой составляющей сообщений, провоцирующих речевую реакцию в виде речевой агрессии, и непосредственно жанрах ответной речевой агрессии (с учетом тендера коммуникантов) (рис. 1-2).
Рисунок №1 Жанровая составляющая сообщений, провоцирующих ответную речевую агрессию
В результате анализа исследуемых полилогов было выявлено, что наиболее частотными речевыми жанрами, провоцирующими ответную речевую агрессию, являются жанры обвинения, оскорбления, язвительности. Например4:
(1) Мужчина коллективному адресату: О боже, одни дауны не способные думать (оскорбление). <...> Быдло (оскорбление). Гандона свергли, еще больше гандонову власти стало (обвинение).
(2) Мужчина женщине: ... если не ваша тупая россия у нас бы этих проблем бы не было (обвинение) ваша страна проблема для всех стран мира вам же ЛОХам (оскорбление) делать нефиг так давай нашу страну лезть (обвинение).
(3) Мужчина мужчине: Валерий, ой как же вы узко мыслите (язвительность).
(4) Мужчина мужчине: малыш (язвительность) давай не говорить кто узко мыслит.
(5) Женщина женщине: Елизавета, ))) не умеете красиво проигрывать спор? (язвительное обвинение) Или вы тайный фанат Виктренко?))).
(6) Женщина коллективному адресату: У хохлов (оскорбление) совсем нет ни логики, ни мозгов (обвинение); ни какой связи проследить не могу, тупые (оскорбление).
Речевой жанр ответной речевой агрессии (чем меньше порядковый номер, тем больше перлокутивная сила сообщения)
14. Нейтральный ответ 13. Провокативный вопрос 12. Негативный прогноз 11. Запрет, отрицание 10. Снижение значимости 9. Язвительность, ирония, сарказм 8. Насмешка 7. Навешивание ярлыков 6. Обвинение 5. Грубое указание, приказ, вызов 4. Отсыл 3. Издевка 2. Оскорбление, уничижение 1. Угроза
Рисунок №2. Жанры ответной речевой агрессии
2 Примеры приводятся в оригинальной редакции авторов сообщений исследуемых полилогов. Полужирным оформлением текста выделены единицы, идентифицирующие речевой жанр сообщения. В скобках указано наименование данного жанра.
В результате анализа жанров ответной речевой агрессии было выявлено, что женщины еще менее активно вербально проявляют себя в ответ на речевые провокации. Наиболее частотным жанром ответной речевой агрессии мужчин являются жанры оскорбления, язвительности, обвинения и угрозы. Например:
(7) Мужчина женщине: Арина, если российские солдаты начнут в нас стрелять, хоть даже по приказу, вы уж извините, ответ будет достойным (угроза ответных действий), еще одной Абхазии не будет).
(8) Мужчина коллективному адресату: ...Украину Россие продали моральные уроды (обвинение-оскорбление).
(9) Женщина женщине: Арина, это ты решила что КРЫМ ваш???? большая а в сказки веришь (язвительность), вы же типа пришли защищать от кого то (язвительность), а сейчас что получается уже завоевывать (обвинение) ПОДЛЫЕ ПРЕДАТЕЛИ (обвинение-оскорбление).
(10) Мужчина мужчине: ... ище будешь хуйню писать по ебалу получешь (угроза) гандон москаля! (оскорбление)
(11) Женщина женщине: Алина, ну ты вообще предательница (обвинение) нашей страны!!
(12) Мужчина женщине: Арина, если вы «свое» возвращаете то почему не забираете Аляску, и или против Америки очко играет (язвительность). <...> я костями ляжу ну не когда над моей головой не будет (угроза) возвышаться Русский флаг!
(13) Мужчина мужчине: Дима, Посмотри нашу историю у нас всегда так было есть и будет.Что одного вора убрали другой придёт.тк власть всегда была у нас такая (обвинение, негативный прогноз). Кроме царей который с раннего детства готовили управлять страной. А вы пошли на поводу у бандитов (обвинение) и гибли за них, так что теперь получайте лучшую жизнь.... (язвительность)
(14) Женщина коллективному адресату: ...Ваше правительство делает ми*ет США и ЕС, а вы радуетесь... Вы были в Европе не в курортных городах??? Видели как живет простой люд в деревнях???? Нет??? Да, в ж*пе они видели этот ЕС, да только тепееь ни кто их оттуда не выпустит!!! помините мое слово через пару лет, если вы ступите в ЕС.... (угроза, негативный прогноз)
(15) Женщина женщине: .ты вообще кто такая, да ты никто, чтоб судить нашу нацию и зовут тебя никак) (оскорбление).
(16) Женщина женщине: Ну если это КВН, то ты просто ДУРА (оскорбление). Я даже извиняться не стану. Разговор окончен (отказ от коммуникации). Читай свои сказки (приказ) про Тягнибока.
(17) Мужчина мужчине: Руслан, ты только скажи, когда вас будут продавать, назовешь свой ценник... Я тебя куплю, будешь мне обувь чистить (издевка).
(18) Мужчина мужчине: русских тут всегда уважали и любили, но сейчас из-за вашего вождя-спасателя, захотевшего получить Крым для своих целей, все меняется в худшую сторону (язвительное обвинение).
(19) Мужчина женщине: Путлер (оскорбление) ввел свои войска в Крым, ни одна страна мира этого не одобряет, темболее Украина, не уберет своих - им помогут убраться, начнется война (угроза, негативный прогноз), это весь мир уже знает, кроме России.
(20) Мужчина мужчине: .вам что сложно нормально выбрать президента хорошего из народа а не очередного олигарха у которого все активы и все бабло за бугром (обвинение) и который как марионетка от европы зависит что ему скажет то и делает (обвинение) <...> вы не видите очевидных фактов (обвинение), вы утонули во лжи (обвинение) подаваемой вашими сми.
(21) Мужчина мужчине: ...вам есть с чем илти в бой то? И аойдете ли вы на россию матушку? Смотрите как бы она не показала оскал свой)) мало думаю вам не покажется (угроза).
(22) Мужчина коллективному адресату: Украинские СМИ - гениратор оккупационной лжи! (обвинение)
(23) Женщина коллективному адресату: Не кому не желаю такого для своей страны.Все товарищи возвращаеться , и эта кость (Крым) вам еще поперёк горла станет!!! (угроза)
выводы
На основе полученных в ходе настоящего исследования данных можно заключить, что следами социально-когнитивной депривации в письменной речи индивидов, актуальная жизненная ситуация которых детерминирована продолжительной многофакторной депривацией (лишения в социальной, экономической, политической, когнитивной, эмоционально-психологической сферах жизнедеятельности), является частотное использование речевых жанров агрессивного типа при актуализации в процессе речевой коммуникации тем, ассоциируемых с фактами депривации.
По сравнению с участниками-женщинами участники-мужчины более свободны в использовании речевых жанров агрессивного типа, как в качестве речевой провокации, так и для ответной речевой агрессии. Отмеченная тенденция проявляется как в репертуаре используемых жанров, так и в частоте их актуализации в процессе коммуникации. Иными словами, можно отметить, что в исследуемых полилогах у агрессора мужское лицо.
Следует также отметить, что для нападения и защиты коммуниканты-мужчины и коммуниканты-женщины применяют схожий перечень речевых жанров агрессивного типа. К тройке наиболее часто используемых относятся такие жанры как оскорбление, обвинение, язвительность. Интерес представляет и тот факт, что речевой жанр оскорбления может быть рассмотрен в качестве предмета судебного разбирательства, т.е. может повлечь юридическую ответственность, в то время как регулирование функционирования жанров обвинения и язвительности происходит, как правило, в сфере бытового общения.
литература
Алексеенкова Е.Г. Личность в условиях психической депривации. СПб.: Питер, 2009. 96 с.
Бандура А. Теория социального научения. СПб.: Евразия, 2000. 320 с.
Гарр Т.Р. Почему люди бунтуют. СПб. : Питер, 2005. 461 с.
Исследование речевого мышления в психолингвистике / Под ред. Е.Ф. Тарасова. М.: Наука, 1985. 240 с.
Лангмейер Й., Матейчек З. Психическая депривация в детском возрасте. Прага: Авиценум, Медицинское издательство, 1984. 336 с.
Налчаджян А.А. Этнопсихологическая самозащита и агрессия. Ереван: Изд-во «Огебан», 2000. 408 с.
Национально-культурная специфика речевого поведения / Под ред. А.А. Леонтьева, Ю.А. Сорокина, Е.Ф. Тарасова. М.: Наука, 1977. 350 с.
Потапова Р.К. Речь: коммуникация, информация, кибернетика. - Изд. стереотип. М.: Либроком, 2015. 600 с.
Потапова Р.К. Социально-сетевой дискурс как объект междисциплинарного исследования // Материалы Второй международ. научн. конф. «Дискурс как социальная деятельность: приоритеты и перспективы». М.: МГЛУ, 2014. С. 20-22.
Потапова Р.К., Комалова Л.Р. База данных «Русскоязычный агрессогенный дискурс социальных сетей (с учетом специальных параметров аннотирования)»©, 2015 (28 Мб., 277 тыс. словоформ, 208 полилогов).
Потапова Р.К., Комалова Л.Р. База данных русскоязычных текстов, содержащих единицы семантического поля «агрессия» // Семиотическая гетерогенность межкультурной коммуникации. Часть I. М.: ФГБОУ ВПО МГЛУ, 2014. (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 19 (705). Сер. Языкознание). С. 112-121.
Потапова Р.К., Комалова Л.Р. Вербальная структура коммуникативного акта агрессии: Тематический толковый словарь. Вып. 1. М.: ИНИОН РАН, 2015. 146 с.
Потапова Р.К., Комалова Л.Р. Лингвокогнитивное исследование состояния «агрессия» в межъязыковой и межкультурной коммуникации: письменный текст // Семиотическая гетерогенность языковой коммуникации: Теория и практика. Часть II. М.: ИПК МГЛУ «Рема», 2013. (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 15(675). Сер. Языкознание). С. 164-175.
Потапова Р.К., Потапов В.В. Язык, речь, личность. М.: Языки славянской культуры, 2006. 496 с.
Уфимцева Н.В. Языковое сознание: динамика и вариативность. М.: Институт языкознания РАН, 2011. 252 с.
Язык и сознание: парадоксальная рациональность / Под ред. Ю.А. Сорокина, Е.Ф. Тарасова (отв. ред.), Н.В. Уфимцевой. М.: Институт языкознания РАН, 1993. 175 с.
Bandura, A. (1973). Aggression: A social learning analysis. Englewood Cliffs, N. J.: Prentice Hall.
Potapova, R. (2015). From deprivation to aggression: Verbal and non-verbal social network communication. Global Science and Innovation: materials of the VI International Scientific Conference, Chicago, November 18-19th, 2015, Vol. 1, 129-137.
Potapova, R., Komalova, L. (2013). Lingua-Cognitive Survey of the Semantic Field "Aggression" in Multicultural Communication: Typed Text. SPECOM 2013, LNAI, Vol. 8113, 227-232.
Potapova, R., Komalova, L. (2014) On Principles of Annotated Databases of the Semantic Field "Aggression". SPECOM 2014, LNAI, Vol. 8773, 322-328.
VERBAL IMPLEMENTATION OF AGGRESSION AS A PRODUCT OF SOCIAL AND COGNITIVE DEPRIVATION
Liliya R. Komalova
doctor of Philological Sciences, Senior researcher, Institute of Scientific Information for Social Sciences of Russian Academy of Sciences, Moscow, Nakhimovsky prospect, 51/21, Russia;
Leading researcher, Moscow State Linguistic University, Moscow, Ostozhenka street, 38, Russia e-mail: [email protected]
The article proposes results of the research on social and cognitive deprivation speech traces. Verbal aggression is considered to be a possible reaction to the complex of deprivation factors. Speech profile of the social network users provoking emotional-psychological tension and "infecting" with aggressive aims is described. Polylogs (written communication in Russian social network "VKontakte") associated with the semantic field "aggression" are under investigation. Genres provoking a recipient to aggressive response and structural discourse organization infecting with negative emotions are determined.
Keywords: verbal implementation of aggression, semantic field "aggression", genders of verbal aggression, social-cognitive deprivation.
References
AlekseenkovaE.G. Lichnost' v uslovijah psihicheskoj deprivacii [Personality in conditions of physical deprivation]. Saint-Petersburg.: Piter, 2009. 96 p.
Bandura A. Teorija social'nogo nauchenija [A social learning theory]. Saint-Petersburg: Evrazija, 2000. 320 p.
Garr T.R. Pochemu ljudi buntujut [Why does people rebel]. Saint-Petersburg: Piter, 2005. 461 p.
Issledovanie rechevogo myshlenija v psiholingvistike [The study of verbal reasoning in psycholinguistics] / E.F. Tarasov (ed.). Moscow: Nauka, 1985. 240 p.
Langmejer J., Matejchek Z. Psihicheskaja deprivacija v detskom vozraste [Physical deprivation in children's age]. Praga: Avicenum, Medicinskoe izdatel'stvo, 1984. 336 p.
Nalchadzhjan A.A. Jetnopsihologicheskaja samozashhita i agressija [Ethno-psycho-logical self-defense in aggression]. Erevan: ogeban, 2000. 408 p.
Nacional'no-kul'turnaja specifika rechevogo povedenija [National-cultural specifics of speech behavior] / A.A. Leont'ev, Ju.A. Sorokin, E.F. Tarasov (eds.). Moscow: Nauka, 1977. 350 p.
Potapova R.K. Rech': kommunikacija, informacija, kibernetika [Speech: communication, information, cybernetics]. Moscow: Librokom, 2015. 600 p.
Potapova R.K. Social'no-setevoj diskurs kak objekt mezhdisciplinarnogo issledo-vanija [Social network discourse as the object of interdicsiplinary research]. Materialy Vto-roj mezhdunarod. nauchn. konf. «Diskurs kak social'naja dejatel'nost': prioritety i per-spektivy» [Materials of the II International scientific conference "Discourse as the social activity: priorities and perspectives"], 2014, pp. 20-22.
Potapova R.K., Komalova L.R. Baza dannyh «Russkojazychnyj agressogennyj diskurs social'nyh setej (s uchetom special'nyh parametrov annotirovanija)»© [Database "Russian aggressive-gen discourse of social network (with the special parameters of annotation)"], 2015 (28 Mb., 277 000 word forms, 208 polylogues).
Potapova R.K., Komalova L.R. Baza dannyh russkojazychnyh tekstov, soder-zhashhih edinicy semanticheskogo polja «agressija» [Database of Russian texts containing items of the semantic field "aggression"]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta [Vestnik of Moscow State Linguistic University], 2014, no. 19 (705), pp. 112-121.
Potapova R.K., Komalova L.R. Verbal'naja struktura kommunikativnogo akta agressii: Tematicheskij tolkovyj slovar'. Vyp. 1 [Verbal structure of communicative act of aggression: Thematic explanatory dictionary. Edition 1]. Moscow: INION RAN, 2015. 146 p.
Potapova R.K., Komalova L.R. Lingvokognitivnoe issledovanie sostojanija «agressija» v mezhjazykovoj i mezhkul'turnoj kommunikacii: pis'mennyj tekst [Lingua-cognitive research of the emotional state of "aggression" in the interlanguage and cross-cultural communication: written text]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta [Vestnik of Moscow State Linguistic University], 2013, no. 15 (675), pp. 164-175.
PotapovaR.K., Potapov V.V. Jazyk, rech', lichnost' [Language, speech, personality]. Moscow: Jazyki slavjanskoj kul'tury, 2006. 496 p.
Ufimceva N.V. Jazykovoe soznanie: dinamika i variativnost' [Language consciousness: dynamics and variability]. Moscow: Institut jazykoznanija RAN, 2011. 252 p.
Jazyk i soznanie: paradoksal'naja racional'nost' [Language and consciousness: the paradox rationality] / Ju.A. Sorokin, E.F. Tarasov, N.V. Ufimceva (eds.). Moscow: Institut jazykoznanija RAN, 1993. 175 p.
Bandura, A. (1973). Aggression: A social learning analysis. Englewood Cliffs, N. J.: Prentice Hall.
Potapova, R. (2015). From deprivation to aggression: Verbal and non-verbal social network communication. Global Science and Innovation: materials of the VI International Scientific Conference, Chicago, November 18-19th, 2015, Vol. 1, 129-137.
Potapova, R., Komalova, L. (2013). Lingua-Cognitive Survey of the Semantic Field "Aggression" in Multicultural Communication: Typed Text. SPECOM 2013, LNAI, Vol. 8113, 227-232.
Potapova, R., Komalova, L. (2014) On Principles of Annotated Databases of the Semantic Field "Aggression". SPECOM 2014, LNAI, Vol. 8773, 322-328.
