CC BY
11
УДК 811.16'373:398
DOI: 10.30624/2220-4156-2022-12-2-255-263
Венгерское заимствование татош в словацкой языковой и фольклорной традиции
В. М. Ляшук
Университет им. Матея Бела в Банской Быстрице, Банска Быстрица, Словакия, viktoria.liashuk@umb.sk
АННОТАЦИЯ
Введение. Статья посвящена анализу заимствованного в словацкий язык венгерского обозначения волшебного коня-помощника и его связи с шаманскими ритуалами. При этом наблюдается соотнесённость с культурой и фольклором ханты и манси.
Цель: выявить основные особенности семантики анализируемого слова в словацком и венгерском культурном контексте с учётом научной и переводческой интерпретации народных сказок в славянском пространстве и в соотношении с современным и историческим пространством хантов и манси.
Материалы исследования: сборники оригинальных словацких и венгерских сказок и их переводы (на словацкий и русский языки), сборники фольклора обских угров, а также работы по духовной культуре хантов и манси.
Результаты и научная новизна. Анализ лексикографических источников, а также словацких и венгерских оригинальных и переводных сказок с использованием материала хантыйских и мансийских сказок привёл к выявлению связи между языковой и фольклорной традицией заимствованного слова, что отразилось в его семантизации, зафиксировано в исторической лексикографии и получило текстовую поддержку с динамической частотностью, уступающей частотности слова конь и приближающейся к ней в первых публикациях словацких сказок. Сравнительный анализа соотносимых по сюжету параллельных (исходного и переводного) сказочных текстов указал мифологическую глубину семантики, относящуюся к шаманизму, и проявление этнической категории в этой лексеме (волшебный конь у словаков и волшебник у венгров). Актуализация лексемы в словацких сборниках народных сказок во время становления словацкого литературного языка определила его общеупотребительность и современную семантическую активность, включение в связь со словом конь и его синонимами, частично общими в словацком и венгерском языке (paripa 'скакун'). Научная новизна связана с комплексным лексикографическим, лексико-семан-тическим и текстовым анализом, интердисциплинарным подходом к языковым фактам, введению в научный оборот словацко-венгерских лексических и текстовых параллелей.
Ключевые слова: венгерская сказка, словацкая сказка, культурная и языческая семантика, перевод, сказки славян, венгров, ханты и манси.
Благодарности: автор выражает свою благодарность своим коллегам за консультацию по вопросам венгерского языка (доц. А. Гутькова, др. Г. Рожаи, др. А. Генчиова).
Для цитирования: Ляшук В. М. Венгерское заимствование татош в словацкой языковой и фольклорной традиции // Вестник угроведения. 2022. Т. 12. № 2. С. 255-263.
Hungarian borrowing tdtos in the Slovak linguistic and folklore tradition
V. M. Liashuk
Matej Bel Uniersity in Banska Bystrica, Banska Bystrica, Slovakia, viktoria.liashuk@umb.sk
ABSTRACT
Introduction: the paper is devoted to the analysis of the designation of the magic helper horse, borrowed into the Slovak language, and its connection with shamanic rituals, whereby the correlation with the culture and folklore of the Khanty and Mansi is observed.
Objective: to identify the main features of the semantics of the analysed word in the Slovak and Hungarian cultural context, taking into account the scholarly and translation interpretation of folk tales in the Slavic space in relation to both the modern and the historical space of the Khanty and Mansi peoples.
Research materials: collections of original Slovak and Hungarian fairy tales and their translations (into the Slovak and Russian), collections of folklore of the Ob Ugrians, as well as works on the spiritual culture of the Khanty and Mansi peoples.
Results and novelty of the research: the analysis of lexicographic sources, as well as Slovak and Hungarian original and translated fairy tales using the material of Khanty and Mansi fairy tales, led to the identification of a connection between the linguistic and folklore traditions of the borrowed word, which was reflected in its semantization, was recorded in historical lexicography and received textual support with dynamic frequency, inferior to the frequency of the word horse and approaching it in the first publications of Slovak fairy tales. Comparative analysis of fairy tale texts that are parallel in relation to the plot (a source text and its translation) indicated the mythological depth of semantics related to shamanism and the manifestation of the ethnic category in this lexeme (the magic horse among the Slovaks and the magician among the Hungarians). The actualization of the lexeme in Slovak collections of folk tales during the formation of the Slovak standard language determined its common use and modern semantic activity, its inclusion in connection with the word horse and its synonyms, partially common across Slovak and Hungarian (paripa 'steed'). Scientific novelty is associated with a complex lexicographic, lexical-semantic and textual analysis, an interdisciplinary approach to linguistic facts, and the introduction of Slovak-Hungarian lexical and textual parallels into academic use.
Key words: Hungarian fairy tale, Slovak fairy tale, cultural and pagan semantics, translation, fairy tales of the Slavs, Hungarians, Khanty and Mansi.
Acknowledgements: the author expresses the gratitude to her colleagues for providing advice on the Hungarian language (Assoc. Prof. A. Hufkova, Dr. G. Rozai, A. Genciova).
For citation: Liashuk V. Hungarian borrowing tatos in the Slovak linguistic and folklore tradition // Vestnik ugrovedenia = Bulletin of Ugric Studies. 2022; 12 (2): 255-263.
Введение
Народные сказки представляют собой классический прозаический жанр фольклора, который начиная с XVIII в. и особенно интенсивно - в XIX в. аксиологизируется, лексические средства вовлекаются в процесс кодификации [35]. Фольклорный текст коррелирует с общими «моделями построения высказываний о внеязыковой действительности» [7, 118], получая актуализацию с «культурно-презентативными целями в прак-тико-этнографическом и социально-культурном планах» [8, 140].
Связь и особенности фольклорной традиции по отношению к письменной культуре и переводу, прослеженная нами в славистическом контексте [35, 54-125], стала объектом пристального внимания также в русской, словацкой и западной науке [34; 38; 42].
Современная междисциплинарная научная парадигма открывает новые перспективы для интерпретации как языковой, так и фольклорной традиции. Как явление художественного порядка, фольклор воплощает «мифологичность и культуроцентричность, т. е. соотнесённость с системой вечных общечеловеческих ценностей» [5, 42]. В народных сказках рельефно отражена «коммуникативно-культурная память» [12, 509]. Научный интерес для исследуемой нами темы представляет и категории этничности [15, 280], мифологичности [34]. Междисциплинарное сближение с археологией позволило сделать вывод: «Во многом образ чудесного коня можно считать надкультурным» [9, 91].
Словацко-венгерские связи затрагивают как языковую, так и фольклорную традиции в общем
австро-венгерском государстве и находят отражение в заимствованиях, которые рассматривал С. Цамбел [19, 122-141], Я. Доруля [22, 61-74], затем академический коллектив научного издания «Древняя словацкая лексика в межъязыковых связях» [44].
Словацко-венгерские связи в народных сказках в ракурсе фольклористики рассмотрела В. Гашпарикова, указав на сложную соотноси-мость словацких текстов одновременно с венгерскими и чешскими, когда «между венгерской и чешской версиями нет выразительных точек соприкосновения» [27, 627; перевод со словацкого языка наш - В. Л.]. Чешский фольклорист Я. Ех (7. Jech) утверждает, что к венгерским сказкам словацкие ближе [32, 304; перевод с чешского языка наш - В. Л.].
В венгерских народных сказках исследователи долгое время прослеживают связь с шаманскими обрядами, в частности, в мотиве дерева до небес, образующем «самый старинный слой венгерской сказки» [13, 59]. Этот мотив избран для характеристики венгерского шамана и шаманизма обских угров [14, 426-427]. О глубокой древности свидетельствует присутствие коня в мансийской Священной сказке о возникновении земли («Ма тэлум ялпьш, мойт») [10, 32-61]. По наблюдениям Г. В. Ксенофонтова, шаманы из народа с оленьим хозяйством «сохранили во всей чистоте воспринятые когда-то ими формы и обряды древнего степного шаманства. Шаманы там в своей мистерии разыгрывают роль коней <...>.» [4, 243].
Обозначение коня для угорских народов генетически соотносимо - при характеристике языка
мансииских сказок говорится о «наличии у мань-си своего слова "лув" - лошадь; общего остальным угорским языкам: хант. lov, венг. lo» [2, 24]. Культура хантов и манси связывается с развитием «традиции местных сибирских племен и пришлых с юга угров» [11, 6], хранит общность в духовно-религиозном статусе лошади как «жертвенного животного даже у тех групп хантов и манси, которые не могли содержать лошадеи в силу суровых природных условиИ» [6, 25].
Нам представляется, что именно фольклорная традиция определяет языковую традицию и динамику словацкого слова tâtos (читается с ударением на первом слоге: татош) при его ситуативно текстовом соотнесении с исходным венгерским словом tâltos (читается с ударением на первом слоге: талтош) и с другими обозначениями коня. Наша гипотеза заключается в предположении о возможности путём сравнительного анализа соотносимых и параллельных (исходного и переводного) текстов выявить специфику языковои и фольклорнои традиции, проследить мифологическую глубину семантики и проявление этнической категории в этой лексеме.
Материалы и методы
Материалом исследования являлись исторические словари [18, 29, 36, 43, 44], сборники словацких, венгерских, хантыйских и мансийских сказок [3, 10, 11, 13, 17, 20, 21, 23, 24, 25, 26, 31, 40, 41], исторические и современные работы, касающиеся исследуемого слова [1, 2, 4, 14, 19, 33, 34, 39].
На разных этапах работы в рамках междисциплинарного подхода применялись методы: диахронического и синхронического анализа; сравнительно-интерпретирующий, сопоставительный, культурно-исторический и приём количественных подсчётов.
Результаты
Избранная для анализа лексема имеет глубокие мифологические корни и широкий концептуальный спектр: «КОНЬ, кобыла, лошадь - в народной традиции одно из наиболее мифологизированных животных, связан одновременно с культом плодородия, смертью и погребальным культом» [16, 590]. В этимологическом словаре венгерского языка оно представлено с отсылкой к хантыйскому и мансийскому языку: tâltos - 'sâmân, természetfôlôtti képességu ember <a magyar osvallâsban>'; 'csodâs képességekkel biro
mesebeli (ló)'. Származéka: (meg)táltosodik. //A ~ tált- alapszava ösi ôrôkség az ugor korból: vogul túlt ('könnyüszerrel'), osztják tolten 'vamzserövel'), tolt ('láz'). A magyar szó denominális -s képzövel alakult, eredeti jelentése 'vamzserövel bíró' lehetett [Зб]. В русском переводе: [táltos - 'шаман, мужчина со сверъестественными способностями в древней венгерской религии'; 'сказочный (конь) с магическими способностями'. Дериват: (meg) -превращённый. // Основа ~ tált- является древним наследием Угорска: мансийский язык túlt 'легко', хантыйский язык tolten 'магическая сила', tolt 'горячка'. Венгерское слово было образовано с отыменным форматом -s как имя существительное, его первичное значение 'магический'].
Языческую основу и связь анализируемого слова с ритуальным действием детально рассматривает словацкая исследовательница М. Гаеко-ва, приводя в качестве его этимона слово tátott
- вскрытый, открытый: «Очень правдоподобно, что священные жертвенные кони, которых жертвовали жрецы татоши (tátosi), вошли позже в народные сказки как реминисценция на древние языческие времена в лексическом оформлении tátose и tátosíky, по-венгерски tátos ló.» [Зб, 31б-317].
Слово tátos зафиксировано уже в первом кодификационном многоязычном переводном словаре А. Бернолака 1825 г. с тремя значениями; в значении 1. сопровождается параллелью из древнегреческой мифологии - Pegasus (os), в качестве венгерских эквивалентов приводятся слова: tátos, szárnyas ló 'крылатый конь'; в значении 2. слово получает венгерский эквивалент sebes <...> ló 'быстрая лошадь'; в значении 3. имеет латинский эквивалент magus 'маг' и венгерский
- tátos, alakos 'шаман, преобразующий(ся)' и др. [18, 3285]. Слово tátos в значении 'rychly, bujny kóñ, paripa [быстрый, буйный/ретивый конь, скакун]' используется в 1785 г. в романе Й. И. Байзы «Приключения и испытания юноши Рене», а в качестве антропонима зафиксировано в словацких письменных источниках в 1554 г. [29, 27].
Слово Tátos (в качестве онима) отражено в сборнике словацких народных песен Я. Кол-лара (1834), куда включено и несколько сказок [33, 57]. В песнях рифма объединяет имя Янош (венгерская неофициальная версия) - Татош / татош или созвучный топоним (Rákos): Rákos, tichy Rákos, // po ñom chodí Tátos, // Tátos hl'adá Jánosa, // János hl'adá Tátosa [Ракош, тихий Ракош, // по нём ходит Татош, // Татош ищет Яноша, //
Янош ищет Татоша] [33, 57-58]. Широко используется параллельность, аналогия или сравнение анализируемого слова с общеславянским наименованием конь, часто в деминутивной форме кошк ('конёк'), кошсек ('конёчек'): Dajй mi tam, dajй, ёаЬНски s кошкот, // tak па пот ро1ейт ако s Tatosíkom [рус. Дадут мне там [в войске - В. Л.], дадут, сабельку с коньком, // так на нём полечу, как с Татошиком] [33, 59]. Интерпретация Я. Коллара включает при этом характеристические параметры коня и некоторые славянские параллели: «Татош у словаков (и венгров) - таинственный конь, чёрной масти и худощавого телосложения; ему подобны у чехов Шемик (Semik), а у сербов Шарац (§агас)» [33, 724]. В связи с этой информацией показателен хантыйский сказочный контекст: <...> вышел вороной жеребец, чернокрылый [11, 250].
А. Н. Афанасьев в качестве онима несколько раз упоминает анализируемое слово в работе «Поэтические воззрения славян на природу» (1865-1869): «Русской сивке-бурке соответствует волшебный конь венгерского эпоса Татош, известный и у словаков: это конь крылатый, прыгающий с горы на гору, грива которого сравнивается с блестящими стрелами, конь Татош питался огнём <^е^ет а ohnem» [ветром и огнём - В. Л.] и превращался в орла» [1, 372; выделение автора - В. Л.].
В работе словацкого возрожденца П.-З. Го-стинского «Древняя словацкая вера» (1870) татош интерпретируется в фольклорно-мифологи-ческом ключе в динамике его прекрасного преображения и в сравнении с мужской версией образа золушки (в словацких сказках часто именуется Роре1уа1) [30, 32].
Сравнительный характер носят и ценные наблюдения С. Цамбела 1903 г. о национальной
специфике и динамике слова - «в то время как в венгерских повестях чаще всего конь бывает волшебником (tatosl6), в словацких повестях под татошем понимается всегда конь, слово перешло и в жизнь <...>» [19, 128].
Слово Шо5 создатели дифференциального «Словацкого словаря из литературы и наречий» (1923) представляют уже как двузначное: 1) стройный сказочный конь, обычно, золотой или огненный и 2) безумец, непоседа, фокусник [43, 709].
Известный чешский фольклорист И. Поливка (1858-1933) отмечает переход слова в письменную традицию: «В новейших [фольклорных] записях найдем это имя в редких случаях, безусловно под влиянием уже напечатанных сказок» [39, 20]. Словацкий лингвист Я. Доруля указывает на удержание в словацком языке слова tatos посредством опубликованных словацких народных сказок [22, 74].
Отмеченная тенденция, а также соотношение слова tatos с другими обозначениями коня изучена нами на материале 4 сборников словацких сказок, издание которых связано с кодификатор-скими программами с целью указать словацкий национальный текстовый и языковой образец.
Слово tatos(ik) тяготеет к сюжету о волшебном коне и используется параллельно с общеславянским стилистически нейтральным словом коп. Также используется греческое заимствование рапра 'красивый, статный, обычно сильный ездовой конь' [44, 192], общее для словацкого и венгерского языка и национальных народных сказок. Разной употребляемостью в анализируемом материале характеризуются общеславянские слова ¿геЬес (рус. жеребец), коЬу1а, sivko и некоторые другие. Количественные данные отражены в таблице:
Сборники словацких сказок Словацкие наименования коней (количество словоупотреблений)
1а1ю§(1к) коп /коп1к(1сек) райра 2геЬес
«Словацкие повести» Янко Римавски (Францисцы) (1845; 10 текстов) 33 68 5 6
«Простонародные словацкие повести» П. Добшинский (1858 - 1860, 1880 - 1883; 153 текста) 350 411 29 4
«Сказки для маленьких деток» Ян Францисцы (1871; 8 текстов) 12 25 2 0
Словацкие народные сказки Самуэл Цамбел (1905, по изданию 1959 г.; 80 текстов) 35 210 3 0
Слово tátos во всех изученных сборниках сказок по количеству использования устойчиво занимает второе место после общеславянского обозначения конь. Процентное соотношение между этими двумя словами составляет соответственно 33% и 68% в сборнике Римав-ского 1845 г., 46% и 54% в сборнике П. Доб-шинского, 39% и 61% в сборнике Римавского (Францисци) 1871 г., а в сборнике по записям С. Цамбела у слова tátos употребляемость снижается до 14%, в то время как у слова koñ увеличивается до 86%.
Слово tátos, таким образом, удерживается в фольклорной традиции, что влияет на его семантическое развитие и национальную языковую традицию. Противопоставление двух возможных состояний чудесного коня и переход из одного в другое традиционно строится на лексическом противопоставлении уменьшительно-ласкательной формы слова koñ - koník, konícek -и слова tátos(ik): Tu koník zastau a k Poprlvárovi prorjekou: „Pocuj Popolvár, zosadñi ti so mña, trochu ma obcist'is, a donesjes s koritko ovsa a s koritko ohña, - to bude muoj obrok: - lebo som ja ñje hocakí kuoñ ale som ja tvojho otcov Tátos <...>" [41, 4] [рус. Послушай, Пополвар, ты слезь с меня, немного меня почистишь, принесёшь мне с корытце овса и с корытце огня, - это будет мой корм: ведь я не абы-какой конь, а твоего отца Татош]; Raz sa konícek striasol, ostal Janko medeny, i konícek medeny, skorej ten bol v hostinci ako jeho bratia [21, 17-18] [рус. Вдруг конёк встряхнулся, стал Янко медным и конёк медным, быстрее он был в трактире, чем его братья]; Koník siel len z nohy na nohu; ale ako ho potl'apkal, naraz bol z neho tátos so zlatou hrivou, a leteli ako vo víchre. Kerf uz boli blízko kríznych ciest, premenil sa tátos zase na chudého koníka a len pomalicky liezol [26, 38] [рус. букв. Конёк шёл, еле ноги волоча; но как только его [младший брат - В. Л.] похлопал, сразу же стал из него татош с золотой гривой, и полетели как в вихре. Когда были недалеко от перепутья, превратился татош снова в тощего коня и только потихоньку тащился] (ср. в хантыйской сказке: Пришёл [Покпокролащ -В. Л.] к берегу моря, ударил свою лошадь ногой, [превратил] в огнём сожжённый столб [17, 145]). Прослеживается и более сложное противопоставление tátos - paripa 'скакун': Tátos: // "Nebi ma, ja ti budem na dobrej pomoci! Pozri: nás pán ti budú dávat, ktorého chces z tych paríp, co pasies, ale si neber, iba mña!" Po roku dosikovali
kazdy po koñovi, najmladsí tátosa [20, 83] [рус. букв.: Татош: // "Не бей меня, буду тебе в добрую помощь! Гляди: наш пан будут тебе давать какого хочешь из тех скакунов, которых посёшь, но ты не бери, только меня". Через год привели каждый [брат - В. Л.] по коню, самый младший - татоша].
Венгерское слово táltos (субстантив) некоторые фольклорные тексты актуализируют со значением 'чудесный, волшебный, магический'. Такая особенность отражена уже в названии «Táltos ókór» [31, 103] (букв: волшебник вол), в слв. переводе «Carodejny vol» [40, 95], в рус. переводе со включением другого (главного) персонажа - «Волшебный вол и его хозяин» [3, 158].
При сравнении словацких и венгерских народных сказок слово tátos послужило для уточнения его межъязыковой семантической корреляции и дифференциации: «В венгерском сборнике сказка A szegény lányról aki aranyvirágot lépik [в слв. переводе: O dievcine, ktorej rastú spod noh zlaté kvety [40, 115]; рус. О девушке, из-под ног которой растут золотые цветы - В. Л.] <...> интересна также тем, что женский персонаж имеет сверхъестественную силу, является татошем (в ориг. je tátosom)» [37]. Именно в венгерской традиции в татоше может мыслиться и человек и животное (конь, вол). В этой сказке венгерское слово táltos в слв. переводе не сохраняется: Dievcatko bolo carodejné, narodilo sa s carodejnou mocou tak, ze o tom ani nevedelo [40, 115] [рус. букв.: Девочка была волшебницей, родилась с волшебной силой, но она об этом не знала]. В ориг.: A lányka táltos volt, czodahatalommal született anélkül, hogy tudott volna róla [31, 159]. Аналогичным образом слово táltos используется вместе с именем одного из самых известных венгерских шаманов Góncól táltos volt [25, 6] в «Сказке о золотом саду» (в ориг. Az Aranykert tórténete).
В слв. переводе сказки «Az égigéro fa», связанной с шаманской традицией (слв. «Nebotycny strom», рус. «Дерево до небес»), слово tátos использовано дважды, в остальных случаях употребляется слово koñ (рус. конь, лошадь). В оригинале используется (также) слово ló: Volt [Jánosnak] három táltoslova [31, 61] - слв. Mal [Janko] troch tátosov [40, 31], рус.: Были у него [Яноша] три волшебных коня [3, 168]. Противопоставленность словацкого слова tátos венгерским словам с двумя корнями táltosló и táltosparipa прослеживается в словацком переводе венгерской сказки «Kalamona, viazac vetrov» [рус. Каламона,
вязальщик ветров] (в ориг. «A szélkôto Kalamona» [31, 532-554]): - Nie som ja diviak, nechaj ma odpocívat', ved' ti budem na pomoci, lebo ja som tátos [40, 276] [рус. - Я не кабан, дай мне отдохнуть, ведь я тебе буду в помощь, потому что я татош]; в ориг: - Nem vagyok én disznó, hagyj engem pihenni, majd segítségedre leszek, mert én táltosló vagyok [31, 536], позже в тексте используется и слово táltos: A táltos útnak induit [31, 538] -слв. Tátos sa vydal na cestu [40, 278] [рус. Татош пустился в путь] и под.
Современные фольклорные материалы отражают замену волшебных сказок юмористическим жанром былички или легенды. Слова táltos и (в словацком переводе) tátos получают наращение семантики в традиционных сказочных ситуациях как обманутое ожидание: Meg is örült Szent Péter a lónak, mert azt hitte, hogy táltos, aki képes repülni egyik bolygóról a másikra [23, 87]. В слв. переводе: Potesil sa sväty Peter koñovi, myslel si, ze je to tátos, ktory je schopny prelietavaf z jednej planéty na druhú [24, 87] [рус. Обрадовался святой Петр коню, думал, что это татош, способный перелетать с одной планеты на другую]. Используется как метафора для яркой оценочной характеристики исторической личности Венгерского Королевства - И. Тёкёли (1678-1685): Thököly maga is durva, törekvo, mindenre elszánt fiatal „táltos volt" [23, 109]. В слв. переводе: Aj sám Thököly bol hruby, snazivy, na vsetko odhodlany mlady „tátos" [24, c. 109] [рус. Да и сам Тёкёли был грубым, ретивым, на всё готовым молодым «татошем»].
Контекст отсылает и к шаманизму, в оригинале создавая альтернативу союзом 'или' (sámánok vagy táltosok), а в переводе объединяя союзом 'и' общеизвестное и специфически венгерское слово шаманы или / и татоши. В контексте перечислены идентифицирующие для шамана / талтоша характеристики, однако приложены они к циркачу на ярмарке: No meg egy legény, aki azt állította magáról, hogy burokban és foggal látta meg a napvilágot, ráadásul tizenkét ujjal született, mint az osi sámánok vagy táltosok. O volt a rettenthetetlen eromüvész és kardnyelo is egyben [23, 123]. В слв. переводе: No a jeden mládenec, ktory tvrdil o sebe, ze sa narodil v cepci, so zubami, s dvanástimi prstami, ako pradávni samani a tátosi. On bol neohrozenym silákom aj hltacom meca v jednom [24, 123] [рус. Ну а один парень, который о себе твердил, что родился в рубашке, с зубами, с двенадцатью пальцами, как древние шаманы и
татоши. Он был бесстрашым силачом и глотате-лем меча в одном].
В современном использовании в словацком культурном контексте слово татош относится к активному пласту. Фольклорная традиция определяет семантическое развитие слова как аксиологическую метафору быстрого и совершенного средства передвижения - мотоцикла, автомобиля. По утверждению носителей венгерского языка, аналогичную функцию в нем выполняет слово рапра.
Обсуждение и заключение
Языковое оформление и концептуализация фольклорно-мифологической специфики может быть реализовано лексикализацией, как в случае слова tatos (субстантив), или как описательное наименование на основе расширения эпитетом или вторым наименованием (венг. taltos 16, рус. волшебный конь). Слово tatos в первых изданных словацких фольклорных сборниках получило выразительную текстовую поддержку, уступая по частотности только общеславянскому слову конь, в настоящее время имеет статус общеупотребительного. Факт его заимствования позволяет расширить исследование на близкородственные языки-доноры. О перспективности свидетельствует привлеченный к анализу материал обских угров. Сравнение параллельных исходных и переводных текстов раскрывает национальную специфику слова Шо§, которое получило при лексикализации понятия семантику, связанную с конем, особое повторяемое текстовое включение. Опубликованные фольклорные сборники указывают процесс генерализации этой лексемы в языковых моделях и ситуациях, ориентированных на реальную жизнь и языковую коммуникацию. Изученные аспекты современной филологии отражают новый уровень понимания и рассмотрения традиции - как языковой, так и фольклорной - под влиянием древних связей и верований. Одновременно замечается наличие подобных элементов и в фольклоре разных народов, однако систематизированных в других связях и параметрах.
Цель исследования достигнута во всех её составляющих, включая введение в научный оборот словацкого и венгерского материала. Перспектива разработки темы касается других ключевых слов, а также детализации параметров описания.
Список источников и литературы
1. Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. M.: Академический проект, 2015. Т. 1. 479 с.
2. Баландин А. Н. Язык мансийской сказки. Л.: Изд-во Главсевморпути, 1939. 80 c. URL: https://2lib.org/book/3l8 9043/849d27?id=3l89043&secret=849d27 (дата обращения: 27.01.2021).
3. Венгерские народные сказки / [Пер. с венгр.]. Будапешт: Корвина, 1974. 4бб с.
4. Ксенофонтов Г. В. Шаманизм. Избранные труды (Публикации 192б-1929 гг.). Якутск: Север-Юг, 1992. 290 с.
5. Ларкович Д. В. «Югорский текст» как литературная реальность: к постановке проблемы // Вестник угроведе-ния. 2019. Т. 9. № 1. С. 40-52.
6. Лукина Н. В. Предисловие // Mифы, предания, сказки хантов и манси / пер. с хантыйского, мансийского, нем. Н. В. Лукиной. M.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1990. С. 5-57.
7. Ляшук В. Лшгвютычныя аспекты семантычнай карэляцьн у беларусшх i славацшх празаiчных фальклорных тэкстах // Slavica Slovaca. 2008. Vol. 43. № 2. Pp. 118-138.
8. Ляшук В. Mова народных казак у сучаснай славютыцы: даследаванш праф. Я. Дорулi у навуковай парадыгме // Slavica Slovaca, 2013. Vol. 48. № 2. Pp. 139-152.
9. Mжельская Т. В. Pусская волшебная сказка «Сивко-бурко» в контексте археологии // Вестник Кемеровского государственного университета. 2015. Т. б. № 2 (б2). С. 87-93.
10. Mифы, предания, сказки хантов и манси / пер. с хантыйского, мансийского, нем. Н. В. Лукиной. M.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1990. 5б7 с.
11. Mифы, сказки, предания манси (вогулов) / тост. и пер. Е. И. Pомбандеевой. M.; Новосибирск: Наука, 2005. 47б с.
12. Олешко В. Ф., Олешко Е. В. Коммуникативно-культурная память Югры и проблемы её межпоколенческой трансляции в цифровую эпоху: филологический аспект // Вестник угроведения. 2020. Т. 10. № 3. С. 507-51б.
13. Ортутаи Д. Венгерские народные сказки [Пер. с венгр.] // Венгерские народные сказки. Будапешт: Корвина, 1974. С. 7-б2.
14. Петрухин В. Я. Mифы финно-угров. M.: АСТ, Транзиткнига, 2003. 4б4 с.
15. Сироткина Т. А., Ганущак Н. В. Этнические образы манси и русских в региональной художественной литературе // Вестник угроведения. 2019. Т. 9. № 2. С. 279-285.
16. Славянские древности: этнолингвистический словарь: В 5 т. / под ред. Н. И. Толстого. M.: Институт славяноведения ВАН, 2004. Т. 3. б97 с.
17. Хантыйские сказки в собрании Вольфганга Штейница. [Пер. с нем]. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2014. 228 с.
18. Bernolák A. Slowár Slowenskí Cesko-Lat'insko-Ñemecko-Uherskí. Budae: Typis et Sumtibus Typogr. Reg. Univers. Hungaricae, 1825. Vol. 4 (R-U). URL: https://slovnik.juls.savba.sk/?w=t%C3%Alto%C5%Al&s=exact&c=ilb2&cs=&d= bernolak# (дата обращения 02.03.2021).
19. Czambel S. Slováci a ich rec. Budapest: Dvorná kníhtlaciareñ V. Hornyánskeho, 1903. 271 s.
20. Czambel S. Slovenské l'udové rozprávky. Bratislava: SVKL, 1959. 395 р.
21. Dobsinsky P. Slovenské národné povesti. Bratislava: Nestor, 1995. Zv. I. 352 р.
22. Dorul'a J. Slováci v dejinách jazykovych vzt'ahov. Bratislava: Veda, 1977. 134 р.
23. Fellinger K. Ilka vára: Mátyusf0ldi és felsó-csallók0zi mesék, mondák, anekdoták / Fellinger Károly gyüjtéséból és feldolgozásában. Dunaszerdahely: Vámbéry Polgári Társulás, 201б. 159 р.
24. Fellinger K. Ilkin hrad: rozprávky, povesti, anekdoty z Matúsovej zeme a Hornozitnoostrovska zo zbierok Károlya Fellingera v jeho spracovaní. Dunajská Streda: Obcianske zdruzenie Vámbéryho; Budapest: Petöfi Irodalmi, 2019. 159 р.
25. Felvidéki magyar tájak meséi: népmesék. Bratislava: Madách-Posonium, 2011. 230 р.
26. Francisci J. Poviedky pre slovenské dietky. Turciansky Sv. Martin: Kníhtlaciarsky úcastinársky spolok, 1871. 80 р.
27. Gasparíková V. Slovenská rozprávka v ludovom podaní // Slovenské ludové rozprávky. Zv. III. Bratislava: VEDA, 2004. Pp. 590-б75.
28. Hayeková M. O pôvode slov oldomás a tátos // Slovenská rec. 1983. № 5 (48). Pр. З1б-З17.
29. Historicky slovník slovenského jazyka. Zv. VI: T-V. Bratislava: VEDA, 2005. 700 p.
30. Hostinsky P. Z. Stará veronauka slovenská. Vek prvy: kniha prvá. Majetok nakladatelského spolku vo Velkej Revúci. Pest: [w/p], 1971. № III. 122 p. URL: http://digitalna.kniznica.info/zoom/l20738/view (дата обращения: 27.01.2021).
31. Illyés, G. Hetvenhét magyar népmese. Bratislava: Madách, 1977. 5б0 p.
32. Jech J. K Ceskému vydání mad'arskych pohádek // Ortutay G. Mad'arské lidové pohádky. Praha: ODEON, 19бб. Pp. З0З-З0б.
33. Kollár J. Národnie spievanky. Diel 1. Bratislava: SVKR, 1953. 775 p.
34. Kuzmina E. E. Mythological Treatment of the Horse in Indo-european Culture // Horses and Humans: The Evolution of Human-Equine Relationship. Oxford: BAR International Series 15б0, 200б. Pp. 2бЗ-270.
35. Lasuková V. Folklórny vektor v kodifikácii bieloruského a slovenského jazyka. Presov: Filozofická fakulta Presovskej univerzity v Presove, 2009. 308 p.
36. Magyar etimológiai szótár, elérhetô online // Az Arcanum Adatbázis, 1989. URL: https://www.arcanum.com/hu/ online-kiadvanyok/Lexikonok-magyar-etimologiai-szotar-Fl4D3/ (дата обращения: 27.01.2021).
37. Major-Balogh Cs. Prispevky k porovnavaciemu vyskumu slovenskych a madarskych Tudovych rozpravok. // Acta Ethnologica Danubiana. 2012. URL: http://ethnodanubia.eu/2017/06/29/prispevky-k-porovnavaciemu-vyskumu-slovenskych-a-madarskych-ludovych-rozpravok/ (дата обращения: 20.05.2021).
38. Oral Tradition and Book Culture. Helsinki: Finnish Literature Society; SKS, 2018. 176 p. URL: https://oa.finlit.fi/ site/books/e/10.21435/sff.24/ (дата обращения: 27.04.2021).
39. Polivka J. Pohadkove bytosti // Narodopisny vestnik Ceskoslovansky. Praze: Melantrich, 1932-1933. Rocnik XXV-XXVI. Pp. 19-35. URL: http://www.nulk.cz/ek-obsah/vestnik/html/knihy/vestnik25/texty/vest2526-0014.htm (дата обращения: 27.01.2021).
40. Prsten hadieho kraTa: madarske rozpravky. Bratislava: Mlade leta , 1964. 290 p.
41. Rimavski J. Slovenskje povesti: Faksimile z roku 1845. Martin: Matica slovenska, 1975. 178 p.
42. Roth K. Crossing Boundaries: the Translation and Cultural Adaptation of Folk Narratives //_Fabula. 1998. Vol. 39. Issue 3-4: 243-255. URL: https://core.ac.uk/download/pdf/19418327.pdf (дата обращения: 27.04.2021).
43. Slovensky slovnik z literatory a nareci (slovensko-cesky diferencialny) / Kalal K., Kalal M. Banska Bystrica: Slovenska Grafia, 1923. 1112+CIII p.
44. Starsia slovenska lexika v medzijazykovych vzt'ahoch / Kopecka M., Lalikova T., Ondrejkova R., Skladana J., Valentova I. Bratislava: VEDA, 2011. 202 p.
References
1. Afanasyev A. N. Poeticheskiye vozzreniya slavyan na prirodu [Poetic outlook on nature by the Slavs]. Moscow: Akademicheskiy proekt Publ., 2015. Vol. 1. 479 p. (In Russian)
2. Balandin A. N. Yazykmansiyskoy skazki [The language of a Mansi fairy tale]. Leningrad: Izdatel'stvo Glavsevmorputi Publ., 1939. 80 p. Available at: https://2lib.org/book/3189043/849d27?id=3189043&secret=849d27 (accessed: January 27, 2021). (In Russian)
3. Vengerskie narodnye skazki [Hungarian folk tales]. Budapest: Korvina Publ., 1974. 466 p. (In Russian)
4. Ksenofontov G. V Shamanizm. Izbrannye trudy (Publikatsii 1926-1929gg.) [Shamanism. Selected works (Publications of 1926-1929)]. Yakutsk: Sever-Yug Publ., 1992. 290 p. (In Russian)
5. Larkovich D. V. "Jugorskij tekst" kak literaturnaja real'nost': kpostanovke problemy ["Yugra text" as the literary reality: to the problem statement]. Vestnik ugrovedenija [Bulletin of Ugric Studies], 2019, no. 9 (1), pp. 40-52. (In Russian)
6. Lukina N. V Predislovie [Introduction]. Mify, predaniya, skazki khantov i mansi [Myths, legends, tales of the Khanty and Mansi peoples]. Moscow: Nauka. Gl. red. vost. lit. Publ., 1990. pp. 5-57. (In Russian)
7. Liashuk V Lingvistychnyya aspekty semantychnay karelyatsyi й belaruskikh i slavatskikh prazaichnykh fal'klornykh tekstakh [Linguistic aspects of semantic correlation in Belarusian and Slovak prose folklore texts]. Slavica Slovaca [Slavica Slovaca], 2008, no. 43 (2), pp. 118-138. (In Belarusian)
8. Liashuk V Mova narodnykh kazak u suchasnay slavistytsy: dasledavanni praf. J. Doruli й navukovay paradygme [The language of folk tales in the modern Slavic studies: research by prof. J. DoruTa in the scientific paradigm]. Slavica Slovaca [Slavica Slovaca], 2013, no. 48 (2), pp. 139-152. (In Belarusian)
9. Mzhelskaya T. V. Russkaya volshebnaya skazka «Sivko-burko» v kontekste arkheologii [The Russian Fairy-tale «Sivko-Bourko» in the context of archaeology]. Vestnik Kemerovskogo gos. un-ta [Bulletin of the Kemerovo State University], 2015, vol. 6, no. 2 (62), pp. 87-93. (In Russian)
10. Mify, predaniya, skazki khantov i mansi [Myths, legends, tales of the Khanty and Mansi peoples]. Moscow: Nauka. Gl. red. vost. lit. Publ., 1990. 567 p. (In Russian)
11. Mify, skazki, predaniya mansi (vogulov) [Myths, tales, legends of the Mansi (the Vogul)]. Comp. by E. I. Rombandeeva. Moscow; Novosibirsk: Nauka Publ., 2005. 476 p. (In Russian, Mansi)
12. Oleshko V F., Oleshko E. V. Kommunikativno-kul'turnaya pamyat' Yugry i problemy ee mezhpokolencheskoy translyatsii v tsifrovuyu epokhu: filologicheskiy aspekt [Communicative and cultural memory of Yugra and problems of its intergenerational transmision in the digital age: the philological aspect]. Vestnik ugrovedenia [Bulletin of Ugric Studies], 2020, no. 10 (3), pp. 507-516. (In Russian)
13. Ortutay G. Vengerskie narodnye skazki [Hungarian folk tales]. Vengerskie narodnye skazki [Hungarian folk tales]. Budapest: Korvina Publ., 1974. pp. 7-62. (In Russian)
14. Petrukhin V. Ya. Mifyfinno-ugrov [Myths of the Finno-Ugric peoples]. Moscow: AST, Tranzitkniga Publ., 2003. 464 p. (In Russian)
15. Sirotkina T. A., Ganushchak N. V. Etnicheskie obrazy mansi i russkikh v regional'noy khudozhestvennoy literature [Ethnic images of the Mansi and the Russian in regional fiction]. Vestnikugrovedeniya [Bulletin of Ugric Studies], 2019, no. 9 (2), pp. 279-285. (In Russian)
16. Slavjanskie drevnosti: etnolingvisticheskij slovar': V5 t. [Slavic antiquities: ethnolinguistic dictionary: in 5 vol.]. Moscow: Institut slavyanovedeniya RAN Publ., 2004. Vol. 3. 697 p. (In Russian)
17. Khantyyskie skazki v sobranii Wolfganga Steinitza [Khanty tales collected by the Wolfgang Steinitz]. Tomsk: Izd-vo Tom. un-ta Publ., 2014. 228 p. (In Russian)
18. Bernolák A. Slowár Slowenskí Cesko-Latinsko-Ñemecko-Uherskí. Budae Typis et Sumtibus Typogr. Reg. Univers. Hungaricae, 1825. Vol. 4. Available at: https://slovnik.juls.savba.sk/?w=t%C3%Alto%C5%Al&s=exact&c=ilb2&cs=&d= bernolak# (accessed: March 02, 2021). (In Slovak, Czech, Latin, German, Hungarian)
19. Czambel S. Slováci a ich rec. Budapest: Court printing house, 1903. 271 p. (In Slovak)
20. Czambel S. Slovenské l'udové rozprávky. Bratislava: SVKL, 1959. 395 p. (In Slovak)
21. Dobsinsky P. Slovenské národné povesti. Bratislava: Nestor, 1995. Vol. 1. 352 p. (In Slovak)
22. Dorul'a J. Slováci v dejinách jazykovych vzt'ahov. Bratislava: VEDA, 1977. 134 p. (In Slovak)
23. Fellinger K. Ilka vára: Mátyusf0ldi és felsö-csaMközi mesék, mondák, anekdoták. Fellinger Károly gyüjtéséb0l és feldolgozásában. Dunaszerdahely: Vámbéry Polgári Társulás, 201б. 159 p. (In Hungarian)
24. Fellinger K. Ilkin hrad: rozprávky, povesti, anekdoty z Matúsovej zeme a Hornozitnoostrovska zo zbierok Károlya Fellingera v jeho spracovaní. Dunajská Streda: Obcianske zdruzenie Vámbéryho; Budapest: Petöfi Irodalmi, 2019. 159 p. (In Slovak)
25. Felvidéki magyar tájak meséi: népmesék. Bratislava: Madách-Posonium, 2011. 230 p. (In Hungarian)
26. Francisci J. Poviedky pre slovenské dietky. Turciansky Sv. Martin: Kníhtlaciarsky úcastinársky spolok, 1871. 80 p. (In Slovak)
27. Gasparíková V. Slovenská rozprávka v ludovom podaní. Slovenské l'udové rozprávky. Bratislava: VEDA, 2004. Vol. 3. pp. 590-б75. (In Slovak)
28. Hayeková M. O pôvode slov oldomás a tátos. Slovenská rec, 1983, no. 48, pp. З1б-З17. (In Slovak)
29. Historicky slovník slovenského jazyka. Bratislava: VEDA, 2005. Zv. VI: T-V. 700 p. (In Slovak)
30. Hostinsky P. Z. Stará veronauka slovenská. Vek prvy: kniha prvá. Majetok nakladatelského spolku vo Velkej Revúci, 1870, no. III, 122 p. Available at: http://digitalna.kniznica.info/zoom/l20738/view (accessed: January 27, 2021). (In Slovak)
31. Illyés G. Hetvenhét magyar népmese. Bratislava: Madách, 1977. 5б0 p. (In Hungarian)
32. Jech J. K Ceskému vydání mad'arskych pohádek. Ortutay G. Mad'arské lidové pohádky. Praha: ODEON, 19бб. pp. З0З-З0б. (In Czech)
33. Kollár J. Národnie spievanky. Bratislava: SVKR, 1953. Diel 1. 775 p. (In Slovak, Czech)
34. Kuzmina E. E. Mythological treatment of the horse in Indo-European culture. Horses and Humans: The Evolution of Human-Equine Relationship. Oxford: BAR International Series 15б0, 200б. pp. 2бЗ-270. (In English)
35. Easuková V. Folklórny vektor v kodifikácii bieloruského a slovenského jazyka. Presov: Filozofická fakulta Presovskej univerzity v Presove, 2009. 308 p. (In Slovak)
36. Magyar etimológiai szótár, elérhetë online. Az Arcanum Adatbázis, 1989. Available at: https://www.arcanum.com/ hu/online-kiadvanyok/Lexikonok-magyar-etimologiai-szotar-Fl4D3/ (accessed: January 27, 2021). (In Hungarian)
37. Major-Balogh Cs. Príspevky k porovnávaciemu vyskumu slovenskych a mad'arskych ludovych rozprávok. Acta Ethnologica Danubiana, 2012. Available at: http://ethnodanubia.eu/2017/0б/29/prispevky-k-porovnavaciemu-vyskumu-slovenskych-a-madarskych-ludovych-rozpravok/ (accessed: May 20, 2021). (In Slovak)
38. Oral Tradition and Book Culture. Helsinki: Finnish Literature Society; SKS, 2018. 17б p. Available at: https:// oa.finlit.fi/site/books/e/l0.2l435/sff.24/ (accessed: April 27, 2021). (In English)
39. Polívka J. Pohádkové bytosti. Národopisny vestník Ceskoslovansky. Praha, 1932-1933. Vol. XXV-XXVI. pp. 1935. Available at: http://www.nulk.cz/ek-obsah/vestnik/html/knihy/vestnik25/texty/vest252б-0014.htm (accessed: January 27, 2021). (In Czech)
40. Prsteñ hadieho král'a: mad'arské rozprávky. Bratislava: Mladé letá, 19б4. 290 p. (In Slovak)
41. Rimavski J. Slovenskjepovesti: Faksimile z roku 1845. Martin: Matica slovenská, 1975. 178 p. (In Slovak)
42. Roth K. Crossing Boundaries: the Translation and Cultural Adaptation of Folk Narratives. Fabula, 1998, no. 39 (3-4), pp. 243-255. Available at: https://core.ac.uk/download/pdf/l94l8327.pdf (accessed: April 27, 2021). (In English)
43. Starsia slovenská lexika v medzijazykovych vztahoch. Bratislava: VEDA, 2011. 202 p. (In Slovak)
44. Slovensky slovník z literatúry a nárecí (slovensko-cesky diferenciálny). Banská Bystrica: Slovenská Grafia, 1923. 1112+CIII p. (In Slovak)
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Ляшук Виктория Марленовна, доцент Университета Mатея Бела (974 01, Словакия, г. Банска Быстрица, ул. Народна, д. 12), кандидат филологических наук.
viktoria.liashuk@umb.sk
ORCID.ID: 0000-0002-8281-6411
ABOUT THE AUTHOR
Liashuk Viktoria Marlenovna, Associative Professor, Matej Bel Uniersity (974 01, Slovak Republic, Banská Bystrica Region, Banská Bystrica, Narodná st., 12), Ph. D. in Philology.
viktoria.liashuk@umb.sk
ORCID.org:0000-0002-8281-б411
