CC BY
49
находит свое проявление в противопоставлении знания, с одной стороны, как некоего законченного акта мышления, и с другой — как динамического ментального процесса, подразумевающего определенную рефлексивность: «я знаю сущность Бога так же, как свою» (Евномий, Аэций)107 — «познает Бога тот, кто познает Его непостижимость» (свт. Василий Великий).
Д. С. Курдыбайло
TÔVOÇ ВЕЛИКОЙ ЦЕПИ БЫТИЯ. «ОПРАВДАНИЕ» МАТЕРИИ В ТРАКТАТЕ ПЛОТИНА «ПРОТИВ ГНОСТИКОВ»
В отличие от большинства Плотиновых трактатов, «Против гностиков» показывает «позитивную» оценку материи, демонстрируя особое ее место в позднейшей неоплатонической онтологии. Антропологические и космологические выводы Плотина дают новую метафизическую интерпретацию хорошо известным платоновским мифам.
Ключевые слова: Плотин, материя, антропология, космология, диалектика.
Kurdybaïlo D. S. Tovoç of the Great Chain of Being. «Apology of matter» in the Plotinus’ treatise «Against the Gnostics»
In contrast to the most of Plotinus’ treaties, the text discussed shows a range of positive,’ constructive features, that are brought by the presence of matter into the Neoplatonic ontology. Anthropological and cosmological conclusions are given by Plotinus in precise dialectical symmetry to provide well-known Plato’s philosophical myths with new metaphysical interpretation.
Keywords: Plato, matter, dialectic, anthropology, cosmology.
Трактат Плотина II.9 «Против гностиков» или «Против утверждающих, что космос зол и что зол его творец» выделяется среди прочих и представляет затруднения для понимания. Главной его темой, судя по названию, должна была бы быть проблема зла, но в тексте она лишь кратко формулируется. Трактат начинается с общих онтологических вопросов, а завершается утверждениями о «положительной» роли материи в устроении космоса. В нашей работе на основе анализа композиции трактата показывается симметрия его формы, позволяющая уловить связную мысль Плотина. Разделим восемнадцать глав трактата на три части.
I. Диалектическое конструирование космоса
1.1. Архитектоника
Глава 1, поставив вопрос, почему первых ипостасей именно три, требует ввести различение бытия собственного108 и приобщаемого — как «усвоение» бытия, что теснейше связано с понятием о генадах как представителях идеально-числовой109 сферы, следующих непосредственно за единым и соотносящих смысловую и бытий-
107 См.: Епифаний Кипрский. Панарион 76.4.2 и комментарии Р. Вэжжьона в изд.: Eunomius. The Extant Works / Text and transi, by R. Vaggione.— Oxford, 1987.— P. 167-170.
108 О категории самости см.: А. Ф. Лосев. История античной эстетики. Т. 6.— М.: Искусство, 1980,— Ч. III, гл. III, §2.
109 См.: А. Ф. Лосев. Очерки античного символизма и мифологии.— М.: Мысль, 1993.— С. 605 и слл.
ную стороны во всех последующих сущностях. Генады принципиально важны для Плотина, и в трактате У1.6 они сравниваются с местомш, что позволяет ввести понятие онтологического топоса. Главы 2-4 описывают черты бытийной «топологии»: умное протяжение души (гл. 2), связность бытийных мест «соседних» ипостасей и их субординацию (гл. 3), отсутствие пустоты между их топосами — совершенство умных сущностей и чувственного космоса как целого (гл. 4).
1.2. Космология
Главы 5-7 очерчивают место человека по отношению к ближайшей «сверху» бытийной сфере небесных тел (гл. 5), к древним предшественникам (гл. 6) и ко всем прочим одушевленным существам (гл. 7) в тонкой диалектике целого и частей.
Глава 8 показывает, что материя необходима в иерархии мироздания. Если совершенству умных сущностей требуется нечто иное, что принимало бы их непрестанные излияния бытия, то, чтобы цепь эманаций не была бесконечной, необходимо такое ее завершение, которое только принимало бы их энергии, но само было пассивно и не рождало ничего после себя. Такова и есть материя.
1.3. София и софийность
Глава 9, поднимая вопрос о «горизонтальных» связях между бытийными топосами, логически подготавливает выводы главы 12.
Главы 10-11 посвящены критике гностического учения о Софии. Однако Плотин создал и собственное учение о мудрости, или софии. Оно исследовалось А. Ф. Лосевым, резюмировавшим, что под Софией Плотин понимает «внутри-жизненное» содержание эйдоса, те его бытийные недра, на которых основывается его внешне-выразительная сфера111.
Глава 12 утверждает, что чувственный мир возникает не по частям и постепенно, но мгновенно и целиком112. Мгновенность творения отсылает к Платонову «диалектическому мигу» и к л/ш Аристотеля113, различающего в ¿л/еруаа и к(уг|аи;114 нераздельность становления и его телоса, чье высшее единство достигается в непосредственности жизни живого существа.
Сравнение Плотином космоса с зародышем животного115 и рассуждение о мгновенности его создания подытоживают диалектику софии как принципа органической цельности космоса, открывая под внешними чертами эйдоса потаенные недра, добавляя к «вертикальным» и «горизонтальным» связям бытийного топоса измерение глубины116.
II. Центральная антиномия
В главе 13 читаем: «...следует требовать, чтобы зло полагалось чем-то иным, нежели недостаточность рассудка, умаление блага и вечная устремленность к более ничтожному»117 — притом, что в трактате 1.8 утверждается противоположное118.
110 Enn. VI.6.10.1-4.
111 А. Ф. Лосев. История античной эстетики. Т. 6. Ч. III, гл. III, §4, п. 4, passim.
112 Enn. II.9.12.13-16.
113 Phys. IV.11-13, passim.
114 Arist. Metaph. IX.6 1048b30-35.
115 Enn. II.9.12.21.
116 Cp. Enn. V.8.10.29-32.
117 Enn. II.9.13.27-29.
118 Cp. Enn. 1.8.3.18-20, III.8.8.35 ff. и 1.2.3.11-13.
Так формулируется антиномия: с одной стороны, материя как лишенность119 есть и лишенность блага — зло, и весь мир настолько причастен зла, насколько причастен материи; с другой стороны, умаление бытия по мере нисхождения долу еще не есть зло. Так встает вопрос о материи и возможности совершенства на каждой ступени бытия, и следующие главы больше не упоминают зол нашего мира, но очерчивают те «положительные» роли, что играет материя. Таких «ролей» нами выделено шесть.
III. «Оправдание материи»
III. 1. «Препоясание космоса» и учение о добродетелях
Глава 14 критикует попытки гностиков «песнями, и припевами, и воздыханиями, и присвистами»120 изгонять нечистых духов. Плотин отрицает возможность повлиять на бесплотных чувственными средствами, ибо вместо этого надлежит стремиться к освобождению от тела и переселению в умный мир.
Антитеза умного и чувственного миров, симметричная разделу 1.3, вводит различие умной и чувственной софии121. Но космос остается единым, и будто некий вселенский пояс разделяет его стан по чреслам надвое — отграничивая умное от чувственного, укрощая страсти и укрепляя ум. С другой стороны, пояс удерживает, усиливает чресла, которые «составляют основание», на котором «строится все» наше тело — подобно воину, препоясывающемуся перед битвой122.
Вселенский пояс — граница неба — не мог бы возникнуть и содержать в «тугом» совершенстве наш мир, если бы в основание его не была положена материя.
В 15-й главе Плотин укоряет гностиков, которыми «никогда не было создано учения о добродетели»123. Для самого Плотина добродетель акцидентна душе, и, чтобы душа приняла ее в себя, в человеке должна быть воспринимающая потенциально данная сфера, которая в нем обретается благодаря вещественности тела.
Эта глава симметрична главе 8, утверждающей необходимость полагания материи. Но эта необходимость открывает человеку возможность восприятия добродетелей, возводящих к горнему миру.
Главы 14 и 15 образуют пару: если материя служит делу отграничения умного от чувственного, то она же и дарует возможность путём добродетелей эту разделен-ность преодолевать.
Ш.2. Кровное родство мира и восхождение к надмирному
Начало главы 16 (стр. 1-14) говорит о любви философа к богам, что невозможна без любви ко всему сущему, ведь «любя кого-то, человек любит и все родственное тому, к чему он нежен»124. Слова о всеобщем родстве предполагают сущностную память об общности происхождения, родовые связи, незримо протягивающиеся в недрах софийного космоса. Этот мотив симметричен главе 7, заново строя диалектику части и целого.
Материя здесь подобна почвенной глубине, на которой взращивается родство человечества по плоти и крови, по племенам и языкам, являя человека сыном земли, от которой рожден и в которую возвратится...
119 Ср. Епп. 1.8.4.22-25, ІІ.4.13-15 и особ. ІІ.4.13.2-22.
120 Епп. ІІ.9.14.6-7.
121 См. Епп. УІ.1.12.45-53.
122 Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на послание к Ефесянам, XXIII, 1.
123 Епп. ІІ.9.15.28.
124 Епп. ІІ.9.16.7-8.
Окончание главы 16 (стр. 34-55) близко к мотиву «Пира» Платона о восхождении в созерцании от прекрасных людей к красоте как таковой125. Ее образ в чувственном мире обладает бытийной силой, возводящей человека к первообразу. Телесная выраженность эйдоса делает его познаваемым, открывая путь, обратный к эманационному нисхождению — путь познания и восхождения. Языком Прокла, исхождение сменяется возвращением при достижении «нижнего» предела — материи, что подобна мете, вокруг которой оборачивается назад конь, скачущий на ристалище...
Этот мотив симметричен речи об онтологической субординации (гл. 3) и являет материю как исток познания и возвращения к умному в созерцании его образов.
Два сюжета этой главы образуют пару: если материя вводит всеобщее родство чувственного мира, то она же дает и возможность через познавательное соединение (что с точки зрения родовых связей может быть брачным соединением) восходить к умопостигаемому.
Ш.З. Магические узы космоса и преодолевающая их свобода
Глава 17 содержит трудное место, связывающее величину физических тел, их тяжесть и протяженность с «величиной потенции» умных сущностей. В параллели между потенциальностью души и потенциальной данностью материи, которая уподобляется особой тяжести, растягивающей «цепь» иерархии космоса, очевидна аналогия с «золотой цепью» Зевса в «Илиаде» Гомера126. Так рождается образ особого тоуо<; — и напряжения струны, и музыкального тона. Как в «Государстве» Платона Сирены сидят каждая на своей космической сфере и издают музыкальный тон своей высоты127, так и «цепь бытия» звенит натянутой струной, подобно Сиренам магически объединяя космос, скрепляя всепроникающим звуком чарующей гармонии, — недаром Х£1рг^, «Сирена», по отбрасывании оконечной V дает стефг), «вервь, цепь»...
Так материя преображает мотив онтологического протяжения умных ипостасей (введенный в симметричной главе 2) в магическое единство космоса, созвучное «заколдовыванию» песнями-«заклинаниями», которые Платон предписывает петь гражданам идеального государства128.
Глава 18 открывается притчей о гностике и философе, живущих в одном доме. Один ругает дом и строителя, не мирится со своим положением, но подспудно становится пленником борьбы и временного своего жилища. Другой же в красоте дома видит образы горней красоты и так освобождается от земных уз. Плотин не называет самого слова, но речь здесь идет о свободе. Она отлична от принципа самости, данного в композиционно симметричной главе 1: если бытийный топос усваивал сущности ее смысловой лик и ее бытие, то эта свобода соотносит бытие со вне-смысловыми недрами мира. В материи коренится противоположная творческой «свободе-для» единого, безликая, разрушительная «свобода-от», но в ней — сила, разрешающая от уз чарующей гармонии самозабвенного космоса.
Главы 17 и 18 образуют пару: с одной стороны, материя дает основание для скрепления космоса силой магической гармонии, но вместе с тем — дарует человеку соразмерную ей, такую же темную и непостижимую, архаическую свободу вещественного, плотяного существа.
125 РЫ:. Бутр. 211с.
126 Нот. Шаз VIII. 18-27.
127 РкЛ. Я. Р. X 616с — 617с.
128 РЫ. II 659с1е.
Главы 15,16.34-55 и 18 имеют антропологическое звучание, выходящее за рамки привычных тем неоплатонизма, и перекликаются со святоотеческой мыслью — насколько это возможно, чтобы при том не сходить с языческих оснований. Главы же 14, 16.1-14 и 17 отсылают к архаическим мифам о рождении неба-и-земли из яйца, разделяющегося посредине; о первобытном жертвоприношении, когда из расчлененного первочеловека рождаются все части мира, скрепленные кровным родством...
Тема материи позволяет в необычном свете увидеть место Плотина в исторической перспективе в сравнении как с византийскими Отцами, так и с древнейшей мифопоэтикой, хотя и с трудом приемлемой античной философией, но неизбежно наследуемой ею — хотя бы по общности земли и языка,— той почвы, на которую опирается вся бытийная иерархия мира.
О. В. Кпещевич ОБ «ОГНЕ» ПЛАТОНА И ВАСИЛИЯ ВАЛЕНТИНА
Предметом этого доклада является сравнение представлений об Огне Платона и Василия Валентина. Во многом соглашаясь с Платоном, Василий Валентин, тем не менее, рассматривает Огонь как деятельного агента алхимического Делания, как с точки зрения его химической природы, так и как незримого качества. Для Василия Валентина важна теургическая функция Огня.
Ключевые слова: Платон, алхимия, теургия, натурфилософия.
Kleshevich О. V. About «Fire» at Plato and Basil Valentine
The object of this article is to light existence of parallels in conception about «Fire» at Plato and in «Alchemical treatises» signed by Basil Valentine. Basil Valentine considered fire not as idea, but as real though it is invisible and consequently — is supernatural, the operating agent of Opus alchimicum, seeing it as chemically pure, and in this quality — the ideal agent of the Opus alchimicum, teurgic in essence, and perceived fire as the net energy, capable the subject of alchemical practice to clear of dross and to result it to the condition known, as the Philosopher’s Stone.
Keywords: Plato, alchemy, teurgy, natural philosophy.
На идею этого исследования меня натолкнула фраза из «Краткого изложения “Розария” Арнольда де Вилановы», изданного в Венеции в 1546 г. В Главе VII данного изложения, в параграфе «Необходимость Очистки согласно Платону» написано следующее: «По мнению Платона, вы должны дойти до полной меры вашей возможности в разделении элементов: очищения воды и воздуха путем дистилляции, а земли под воздействием тепла и сожжения, пока никакой души не останется в теле»129. Действительно ли Платон имел прямое отношение к алхимии и как велико проникновение его философии в алхимические трактаты? Это действительно интересно, тем более что их авторы, как правило, не утруждали себя точными ссылками на первоисточники, и, возможно, в алхимических трактатах существуют реальные параллели с некоторыми мыслями из произведений Платона. Сосредоточимся на стихии Огня,
129 Summary of the Rosary of Arnold de Villa Nova // The Alchemy Web Site. URL: http://www. alchemywebsite.com/arnoldus.html
