«ВЕЛИКАЯ АЛБАНИЯ»: ФИКЦИЯ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ? Текст научной статьи по специальности «История и археология»

П.Милё1

«ВЕЛИКАЯ АЛБАНИЯ»: ФИКЦИЯ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?

Недавние балканские события приковали всеобщее внимание к албанскому вопросу. Благодаря динамизму, с которым он возник и ищет решения, регион оказался на переднем краю новых событий. Но и Босния и Герцеговина, и Македония, и Черногория столь же важны с точки зрения борьбы за стабильность, безопасность и будущее на Балканах, как и Косово. Таким образом, ряд вопросов, каждый по-своему важный, всегда требуют собственного решения в рамках регионального и европейского контекста.

Албанский вопрос довольно сложен по сути и композиции. Он включает три основных компонента: Албанию, как единственное организованное государство албанцев, стремящееся преодолеть трудности своих перемен и интегрироваться с европейскими и евроатлантическими структурами; албанцев Косова, которые составляют более 90% населения страны и стоят перед лицом открывшихся после окончания конфликта серьезных перспектив построения демократического и многоэтнического общества, определения своего будущего в частности; албанцев Македонии, стремящихся получить некоторые фундаментальные права, которые могут дать им равный статус с другими македонцами в общем государстве. Из-за такой сложности албанский вопрос не всегда и не

1 Паскаль Милё - известный албанский историк и политик, бывший министр иностранных дел Албании.

всеми понимается правильно. Одни вполне сознательно, другие из-за недостатка информации создали и пытаются создать негативный образ Албании, албанцев и их роли в регионе. Представленный в негативной перспективе албанский вопрос вызывает беспокойство и подвергает риску, угрожает миру, стабильности и безопасности в регионе. Эта перспектива также превращает албанцев Балкан в «проблемных людей» для мирового сообщества. Позитивный и реалистичный подход к албанскому вопросу позволил бы албанцам предстать динамичным народом, находящимся в движении, в поисках социальной, экономической, национальной и культурной эмансипации и развития. Даже с этим подходом к албанскому вопросу существуют проблемы, которые надо решать, но они не умаляют сути его развития.

Албанский вопрос на Балканах - это не вопрос «Великой Албании». Албанский вопрос - это реальность, требующая решения проблемных компонентов, имеющих историческое и современное происхождение. «Великая Албания» - это вымысел политического происхождения, цель которого состоит в том, чтобы помешать решению и блокировать международную поддержку под видом «опасности», которую она («Великая Албания») представляет. Чтобы лучше понять фиктивную суть идеи «Великой Албании» и увидеть, куда уходят ее корни, прежде всего необходимо дать краткий исторический обзор албанского национализма.

XIX век был временем вызревания европейского национализма. Благодаря историческим обстоятельствам, Балканские страны поздно присоединились к процессу формирования национальных государств. Тем не менее, ряд балканских народов, например греки, сербы, румыны, болгары и черногорцы, смогли создать такие государства. Это произошло не столько в силу зрелости национальных движений в этих странах, сколько благодаря международным конфигурациям, созданным в ходе столкновений интересов и компромиссов великих держав на Балканах.

Албанцы не преуспели в построении своего собственного национального государства в Х1Х в. Албанское национальное движение было слабым. Однако были попытки объединить все территории, населенные албанцами, в единую административную единицу (вилайет) в пределах Османской империи с широкой автономией. Эти попытки стали более организованными и особенно настойчивыми после Берлинского конгресса в июне 1878 г. Именно тогда была основана в Призрене (Косово) Албанская лига, как политическая организация, типа паннациональной ассамблеи с представителями от всех территорий, населенных албанцами.

Призренская лига явилась первой организованной формой албанского национализма, действовавшей в 1878-1881 гг. Она приняла политическую программу, нацеленную прежде всего на защиту всех территорий, исторически населенных албанцами, ряд которых Берлинский конгресс решил включить в пределы соседних стран. Второй задачей Албанской лиги было объединение всех территорий в автономное государство под властью Османской империи. Албанский национализм не выдвигал вопроса о создании независимого албанского государства в то время, ибо, будучи слабым и не имея поддержки великих держав, оно не смогло бы противостоять попыткам аннексии части его территорий соседними странами. Но даже находясь в составе Османской империи, Призренская лига и ее вооруженные силы не смогли помешать воплощению решений Берлинского конгресса. После трех лет сопротивления слабый албанский национализм сдал свои позиции. Значительные части территорий, населенных албанцами, были присоединены к Сербии и Черногории. Албанский национализм проиграл свой первый, но не последний бой.

Призренская лига послужила сильным толчком к дальнейшему укреплению и организованности албанского национализма. В последующие годы были основаны новые общества и организации, стремившиеся прежде всего усилить национальную целостность албанцев и подготовить их к решающей битве за независимость. Ряд представителей албанской интеллектуальной, культурной и литературной элит того времени разработали фрагментарные национальные концепции и программы, но не смогли выработать цельную национальную платформу. Политическая мысль албанского национализма конца Х1Х в. нашла свое наиболее четкое выражение в работе одного из самых известных его представителей Сами Фрашери, книге «Албания - какой она была, какая она есть и какой она будет». Само многозначительное название книги выражает чаяния наиболее ответственных албанских кругов в отношении создания независимого албанского государства, которое включило бы все территории, населенные этническими албанцами.

Однако в первом десятилетии ХХ в. лидеры албанского национализма по-прежнему оставались нерешительными и не готовыми видеть Албанию независимым государством, отделенным от Османской империи. Такая неуверенность, всегда оправдываемая страхом перед претензиями соседних государств на территории с преобладающим албанским населением, была одной из слабостей албанского национализма. Только во второй половине 1912 г. идея создания независимого албанского госу-

дарства стала главенствующей. Особая заслуга в этом принадлежит Ис-маилу Кемалю, выдающемуся государственному деятелю и дипломату того времени. Окончательно сдвинуло с места развитие албанского национализма начало первой Балканской войны в октябре 1912 г., когда Сербия, Греция, Болгария и Черногория объявили войну Османской империи и послали свои армии завоевывать территории, на которые они претендовали, но которые были населены этническими албанцами. В этих обстоятельствах Национальное собрание во Влёре с представителями от всех албанских территорий провозгласило Албанию свободной и независимой. Это было основным достижением и логическим результатом организованных усилий албанского национализма, начиная с 1878 г.

Создание независимого албанского государства произошло в сложных региональных и международных условиях. Первая Балканская война закончилась вытеснением Османской империи с Балкан. Вторая Балканская война, начавшаяся сразу после первой, велась между самими Балканскими странами с целью раздела османского наследия в регионе. Только что созданное албанское государство было слабым и не могло противостоять сербским и греческим армиям, которые не только аннексировали важные албанские территории, но даже угрожали будущему существованию Албании. Великие державы готовились к следующей серьезной конфронтации и выбирали на Балканах объекты патронажа. Албания опоздала и не явилась важным элементом сохранения сил в регионе. В итоге, после длительных торгов, великие державы пожертвовали албанскими интересами на конференции в Лондоне во второй половине 1913 г., согласившись с аннексией территорий, исторически населенных албанцами, и признав независимость албанского государства в переделах современных границ. Земли Косова и Западной Македонии, где албанское население составляло абсолютное большинство, были присоединены к Сербии, а провинция Камерия оставлена Греции. По сравнению с гористой территорией самой Албании, признанной конференцией в Лондоне, эти земли были гораздо более богатыми.

Вот где лежат корни албанского вопроса, созданного не Албанией, а другими странами. Решение Лондонской конференции добавило к балканской повестке дня еще одну проблему, которая в дальнейшем принесла албанцам много бед, усилила напряженность и накал конфликтов в регионе.

Сразу же после Лондонской конференции албанцы Косова выступили против их включения в состав Сербии. Сербская армия ответила

кампаниями уничтожения албанцев. Начало Первой мировой войны временно увело в тень исторический конфликт между албанцами и сербами в Косове. В конце же войны албанский вопрос еще более осложнился. Существование независимого албанского государства было вновь поставлено под сомнение. В течение 1918-1920 гг. европейскими канцеляриями были разработаны новые проекты разделения между ее соседями с целью восстановления общеевропейского баланса власти. В том, что эти проекты не состоялись и Албания стала членом Лиги Наций в декабре 1920 г., заслуга принадлежит не только албанцам и их сопротивлению. Сыграло свою роль решительное вмешательство президента США Вудро Вильсона, который в марте 1920 г. раз и навсегда отклонил франко-британский план раскола Албании.

Стремясь сохранить суверенитет и территориальную целостность Албании, албанский национализм не забыл другую важную задачу - объединение Косова и других территорий, оставшихся за пределами ее границ. Первое временное правительство Албании после Первой мировой войны декларировало в своей программе и заявлениях албанской делегации на Парижской мирной конференции, что ставит своей задачей найти естественные границы Албании. Известные националисты создали Комитет Национальной обороны Косова в 1918 г. Основная цель этого -освобождение Косова и его объединение с Албанией. Комитет предпринял интенсивные действия на международном уровне в период мирной конференции в Париже и позднее. Он стал также вдохновителем вооруженного движения албанцев Косова против сербов за объединение с Албанией, которое продолжалось несколько лет. Несмотря на националистические репрессии, албанцы Косова в 20-х и 30-х годах продолжали смотреть в сторону Албании и мечтали об объединении с родиной, как о возможном освобождении.

Таково было государство албанцев в начале Второй мировой войны. 7 апреля 1939 г. войска фашистской Италии вторглись в Албанию. Албания перестала быть независимым государством. Правительство, созданное в Тиране, предложило корону Албании итальянскому королю Виктору Эммануилу III. Два года спустя германские и итальянские армии вторглись и в Югославию. После вторжения страна была поделена и контролировалась немецкими и итальянскими властями. Большая часть Косова и территорий, населенных албанцами в Черногории и Македонии, была включена в итальянскую оккупационную зону. Другая часть Косова, включая Митровицу и Подуево, осталась в немецкой оккупаци-

онной зоне, в то время как небольшая часть Косова была отдана Болгарии. В августе 1941 г. в соответствии с королевским декретом, подписанным итальянским регентом в Тиране Ф.Джакомони, албанские территории в итальянской оккупационной зоне в Черногории, Македонии и наибольшей части Косова были приданы оккупированной Албании, таким образом сформировав «Великую Албанию». К оккупированной Албании с границами от 1913 г. были присоединены вышеназванные территории в 11 780 км2 с населением 820 тыс. человек. После капитуляции Болгарии границы «Великой Албании» были расширены до Скопье и оттуда вдоль линии Куманово-Прешево-Буяновац. Именно в то время впервые было употреблено выражение «Великая Албания». Это событие позволило позднее постоянно осуждать албанцев Косова, Западной Македонии и т.д., каждый раз когда они выдвигали претензии на свои национальные права. Однако оно осталось первой попыткой приверженцев албанского национализма создать этническую, естественную и подлинную Албанию.

Когда фашистская Италия и нацистская Германия решили создать «Великую Албанию», они не ставили перед собой задачу нарушить решения Лондонской конференции 1913 г. Дав албанцам возможность объединиться под их властью, они стремились нейтрализовать антифашистское сопротивление на албанских территориях и мобилизовать их население в свои армии для войны против других народов. Многие албанцы считали объединение при фашистском режиме меньшим злом по сравнению с владычеством сербов. Более того, албанская гражданская администрация в то время была создана в Косове и на других территориях, которые были приданы Албании. Многие гражданские служащие из Албании уехали на работу в Косово, а преподаватели открыли десятки и сотни школ на албанском языке.

Объединение Косова и других территорий с этническим албанским населением не могло быть достигнуто при фашизме. «Великая Албания» была явлением переходного периода. Великие державы ООН четко заявили, что любого изменения границ с помощью силы в период войны не будет и только на послевоенной мирной конференции возможно обсуждение вопроса об изменении границ. Во время войны антифашистские и профашистские албанцы Косова поддерживали объединение Косова и Албании после завершения мирового конфликта. Примерно того же мнения придерживались в самой Албании. Однако в то время как крайне правые националистические силы, включая коллаборационистов, считали такое объединение основной целью, антифашистское национально-

освободительное движение во главе с коммунистами считало его второстепенным по отношению к освобождению Албании и Косова от фашизма и коллаборационистских режимов. По мере приближения конца войны и сразу же после него вариант объединения Косова с Албанией неофициально обсуждался в США и Европе. Тем не менее, никакого решения союзными государствами на Ялтинской конференции и позднее принято не было, хотя во время войны югославское коммунистическое руководство в принципе согласилось обсудить вопрос об объединении Косова и Албании. После войны Тито и другие лидеры Югославии смотрели на объединение по-разному, как бы через призму включения Албании в югославскую федерацию в качестве седьмой республики.

Албанское коммунистическое руководство было настроено в пользу объединения Косова с Албанией в период войны и после нее. Однако, будучи зависимым от югославского руководства в 1945-1947 гг., оно было бессильно навязать ему свое мнение. Даже когда Энвер Ходжа поднял перед Тито вопрос об объединении в 1946 г., ему дали понять, что это неподходящий момент, так как сербский национализм использует его в борьбе против нового югославского руководства! Русло, по которому развивались албано-югославские отношения и события до начала 1948 г., говорило о применении скорее югославского варианта объединения. Сталин предположил в разговоре с одним из соратников Тито, будущим диссидентом Милованом Джиласом, что Югославия скорее всего «проглотит» Албанию. Но снова из-за Сталина даже этот вариант не был осуществлен. Разрыв советско-югославских отношений в 1948 г. спас Албанию от опасности быть «проглоченной» Югославией, но он также отсрочил перспективу объединения Косова с албанским государством.

Разрыв албанско-югославских отношений ухудшил положение албанцев в Югославии. Публичное выражение настроений по поводу объединения стало невозможным вследствие репрессивной политики режима. Только в начале 60-х годов нелегальное движение за объединение Косова с Албанией приняло организованную форму. В 1961 г. Аделе Демачи основал «Революционное движение за объединение албанцев». В его программе, принятой в 1964 г., основной целью было освобождение албанских провинций, аннекси-рованных Югославией, и их объединение с Албанией. Движение было раскрыто югославской секретной полицией, и Демачи вместе с другими 80 участниками были приговорены к тюремному заключению на долгий срок. С конца 60-х и начала 70-х годов идеи албанского ирредентизма усилились, благодаря более либеральной в то

время политике Тито. Албанцы использовали новую ситуацию и легальную основу югославской Конституции 1974 г., которая дала Косову статус автономной провинции в рамках Федерации, с довольно широкими правами.

После смерти Тито нелегальное движение за объединение Косова с Албанией приобрело новый размах. Как раз в это время в ФРГ была создана другая организация - «Красный народный фронт» во главе с журналистом Юзуфом Гервалла. Эта организация с марксистско-ленинской ориентацией также стремилась объединить албанский народ в одно государство. Год спустя она приняла участие в подготовке мощных демонстраций албанских студентов университета в Приштине, которые выступали не за создание Республики Косово в составе югославской Федерации, а за объединение с Албанией. Югославские власти жестоко подавили албанские демонстрации в 1981 г. Затем все культурные, торговые и экономические отношения между Косовом и Албанией были разорваны. Белград обвинил Тирану в разжигании ирредентизма в Югославии, и отношения между обеими странами вновь ухудшились после значительного улучшения в 70-х годах. Когда к власти в Сербии пришел Слободан Милошевич, агрессивность сербского национализма в отношении албанцев усилилась, их права стали ущемляться еще больше. Статус автономии Косова так снизился, что к 1988 г. край стал фактически провинцией Сербии.

Процесс изменений, охвативший все страны Восточной Европы, ощущался и в Югославии, но особым способом. Другие народы Югославии - словенцы, хорваты, а позднее македонцы и боснийцы стремились к созданию национальных государств. Движение приобрело в большей степени национальный характер, чем социальный или политический. Албанцы Косова в то время просили меньше, чем другие: статус республики в составе Федерации. Только в сентябре 1991 г. после референдума албанцы открыто выразили свое стремление к независимости Косова. Требования стали народными. Политика в этой связи была мирной. Албанцы проявляли терпение, используя политические средства, чтобы найти хотя бы промежуточное решение в составе оставшейся югославской Федерации. Таким же было и отношение мирового сообщества. Конференции в Рамбуйе и Париже были последним шансом решить вопрос мирным путем.

Милошевич в итоге отказался от всего, что потом вернулось к нему, как бумеранг. Он никогда не думал, что наступил последний час

единственного диктатора на Балканах.

Албанцы и «большая Албания»

Албанский национализм опоздал на поезд времени и не выполнил своих целей, ни в Х1Х в., ни в последующем столетии. Тем временем другие националистические организации на Балканах успешно осуществили большинство своих задач. В государствах, где они создавались, они охватывали различные этнические слои населения. Этническая, лингвистическая и культурная мозаика, сложившаяся на Балканах, не способствовала решению национального вопроса в регионе. Формула, применяемая после Первой мировой войны для объединения территорий южных славян, а также неславянского населения (подобного албанцам) в единое госу-дарство, потерпела неудачу не только потому, что она использовалась в регионе, где постоянно наблюдались вспышки национализма, но также и из-за агрессивной политики сербского режима, господствовавшего в югославской Федерации в течение более чем 80 лет. Крах югославского конгломерата не означал неудачу федерации как вида государственной организации.

Невозможно просто создать этническое государство, и это естественно. Любое другое требование будет спекулятивным. Однако для Балканских стран были созданы две модели: первая - модель многонациональной Югославии, где сербы, будучи самой крупной нацией, пытались «сербизировать» другие нации, славянские и неславянские; вторая - модель Албании, половина населения которой находится в соседних странах, в основном в пределах Югославии. Следовательно, причина ссор и этнических конфликтов не исчезла на Балканах. Процесс государственного формирования не был закончен. Сохранились накопленные этнические потенциалы, которые однажды могут взорваться.

Сегодня значительное количество людей понимают историческую несправедливость в отношении албанцев. Это важно не для изменения границ, а для осознания сути исторической закономерности требований албанцев. Видные международные политики и известные аналитики, занимающиеся решением балканского вопроса, проводят ясное различие между созданием «Большой Албании» и независимостью Косова. Не соглашаясь с первым, они одобряют последнее, рассматривая это как решение, которое успокоит Балканы и установит мир. Данное мнение разделяют Генри Киссинджер, лорд Оуэн, лорд Билдт, Януш Бугайски и др.

Лорд Оуэн даже идет дальше, утверждая, что для достижения мира и прекращения кровавых этнических войн на Балканах необходимо создание новых границ. Это очень прогрессивная идея, но в настоящее время она не может быть реализована. В 1991-1992 гг. у албанцев Косова было больше причин для неудовлетворенности югославской Федерацией, чем у словенцев, хорватов, македонцев и других. Однако они не взялись за оружие, а использовали в борьбе за свои права цивилизованную и мирную политику. Первые три конфликта в Югославии под властью Милошевича возникли между славянскими этносами - сербами, с одной стороны, и хорватами, словенцами и боснийцами - с другой. Тогда никто не рассматривал это как угрозу миру, стабильности, безопасности и будущему Балкан. Напротив, большинство людей указывали пальцем на Слободана Милошевича и его режим в Белграде.

Когда четвертый конфликт, вызванный тем же человеком и его кланом, произошел в Косове, Югославия как федерация была скомпрометирована раз и навсегда. Этому способствовал и бойкот. Когда конфликт Черногории вышел за пределы «семейства южных славян» и перекинулся на неславянское население типа албанцев, против которых во время их борьбы за существование применялись политика и методы геноцида, в просербских средствах информации и среди политиков возникла идея об опасности «Большой Албании» и албанского национализма для стабильности и будущего региона. Конечно, это не был новый тезис, и появился он не случайно.

Такое понимание опасности идеи «Большой Албании» широкими региональными и международными политическими кругами, аналитиками и средствами массовой информации не соответствует реальной ситуации в Албании, Косове и Македонии.

Идея «Большой Албании» не популярна в Албании. Это не означает, что албанцы Албании менее националистичны, чем другие, или что они не хотят близких отношений со своими соотечественниками в других странах. Множество причин объясняют такое отношение к этой идее. Политическая культура и образование в Албании находятся на более высоком уровне, чем в Косове и Македонии. Люди лучше понимают антиалбанскую сущность лозунга. Живя в стране, они видят свое будущее в развитии Албании и ее ориентации на евроатлантические структуры. Контакты между албанцами по обеим сторонам границы в течение прошлого десятилетия отразили различия не только в менталитете, психологии и культуре, но также и в экономическом развитии. Этот разрыв не

может быть изменен за короткое время.

В официальной политике правительства Албании не было и нет идей создания «Большой Албании». Напротив, имелись ясные и определенные заявления, что такая идея вредна и противоречит цели Албании вступить в Объединенную Европу.

Тезиса «Большой Албании» не существует в программах основных албанских политических партий, которые управляли страной в течение прошлого десятилетия. Позиции этих партий были стабильны даже после недавних событий в Македонии, Косове и Южной Сербии. Не представляют никакой опасности попытки создать политический треугольник Тирана-Приштина-Тетово. Межалбанские встречи политического, интеллектуального или культурного характера не следует судить заранее. Это обычные встречи, соответствующие логике контактов и сотрудничества людей, живущих в эпоху объединения обществ.

Идея «Большой Албании» или объединения всех албанских территорий на Балканах, населенных албанцами, для поиска так называемой этнической, «естественной» или «реальной» Албании, включена в программы и пропаганду четырех или пяти партий, чей электорат составляет приблизительно 5-7%. Сюда входят консервативные или «исторические» партии типа «БяШ КошЬе1аг» («Национальный фронт») и «Ьеуища е Ье§аШу;еШ» («Движение законности»). В дополнение к этому есть Партия национального единства и демократического процветания - партия левого крыла и принадлежащая к крайне правому крылу партия «Национальное возрождение», не оказывающие особого влияния на людей.

Идея объединения Албании с Косовом была также недавно поддержана лидерами небольшой партии «Демократический союз», входящей в правительственную коалицию. Министр юстиции является одновременно председателем этой партии. Заявление лидеров «Демократического союза» было сделано во время предвыборной кампании. Оно было осуждено албанским правительством и главными политическими партиями в Албании, Косове и Македонии, после чего «Демократический союз» отказался от своего заявления.

В ограниченной степени концепция «Большой Албании» находит отклик в некоторых интеллектуальных, научных и артистических кругах Албании, которые время от времени отражают свою точку зрения в печати или электронных средствах информации. Под влиянием внезапных событий в Косове Академия наук Албании составила проект платформы для решения албанского национального вопроса. Хотя этот проект не

был лишен позитивного содержания, вследствие событий и развития тенденции европейской интеграции на Балканах он уже устарел.

Идея «Большой Албании», или этнической Албании, была поддержана в Косове по известным историческим причинам. С начала ХХ столетия, когда было создано албанское государство, но без Косова, данная идея постоянно лелеялась. Процесс развивался скорее спонтанно, чем организованно.

Становление политического плюрализма в Косове породило широкий спектр политических различий. Все албанские партии ставили независимость Косова во главе своих программ. Однако не все одобрили идею объединения этнических территорий в отдельной стране. К началу 90-х годов идея получила более масштабный размах в Косове и по обеим сторонам границы, находя свое выражение в ходе политических демонстраций, на собраниях и в средствах массовой информации. Были также предприняты попытки созвать Национальное собрание для составления платформы союза Албании с Косовом. Наиболее известные представители албанской науки и культуры в Косове 90-х годов воодушевленно разрабатывали политические идеи, выступая за союз Албании с Косовом, а также с другими территориями, населенными этническими албанцами.

Позже эта волна энтузиазма за создание союза начала спадать по нескольким причинам, упомянутым выше, а также из-за возобладания реальной политики в программах основных албанских партий, особенно Демократической лиги Косова. Только после конфликта весной 1999 г. возобновились разговоры относительно союза, но уже без прежнего энтузиазма. Сегодня Республиканская партия Косова, Албанская национальная демократическая партия, Национальное движение за освобождение Косова, Албанская национальная партия единства и Народная лига Косова в своих программах развивают идею национального союза и создания этнической Албании, или «Большой Албании», поскольку термин уже используется. Основные албанские политические партии в Косове открыто выразили свои взгляды относительно «Большой Албании». Они уверены, что проблемы албанцев в Косове и на Балканах не могут быть решены с использованием устарелых формул и моделей, а только путем регионального и общеевропейского развития и интеграции. Не следует обобщать позиции отдельных политиков и не следует думать, что албанское руководство двулично. Время быстро обесценит политиков и партии такого рода.

Критики идеи «Большой Албании» среди прочего указывают на то,

что она нацелена на создание средств борьбы с сербским национализмом, его ослабление как важного регионального фактора. Ведь являются фактом исторические столкновения между балканскими националистами, включая албанцев и сербов. Это соперничество было довольно жестоким в эпоху создания европейских этнических государств. Даже сегодня в Европе можно увидеть его проявления.

Обвинения предъявляются не только албанскому национализму. Еще в большей степени они адресуются субъектам мировой политики, в первую очередь США и НАТО. Действительно, на США и НАТО возлагается прямая ответственность за подстрекательство к созданию «Большой Албании». Этот тезис нашел защиту и поддержку среди людей и стран, выступающих против военного вмешательства НАТО в Сербию и Косово, а также среди традиционных союзников и друзей сербского национализма.

Было бы наивно думать, что нет никаких столкновений интересов крупных держав вне региона и их попыток обеспечить свои геополитические и стратегические цели на Балканах. Региональные факторы также подчинены этим целям. Албанцы являются одним из этих факторов, и они стремятся играть более важную роль в будущем Юго-Восточной Европы. Но ни в Европе, ни в США эта роль не увязывается с созданием «Большой Албании». Наоборот, эта идея рассматривается официальными европейскими и американскими политиками как устарелая и вредная для региональной стабильности и безопасности, а также для будущего региона, движущегося к интеграции.

Конец конфликта в Косове и вступление Косова под международную юрисдикцию согласно резолюции № 1244 Совета Безопасности впервые дали албанцам шанс получить полную поддержку международного сообщества, особенно США, ЕС и НАТО. Албанцы Косова восприняли эту поддержку с благодарностью. Естественно, что они оценивали дислокацию воинского контингента и Миссии ООН в Косове как освобождение от Сербии и испытали вспышку положительных националистических чувств, исторически растаптывавшихся и подавлявшихся. Просьба албанцев и лидеров Косова о своей независимости сразу после конфликта не стала новостью. Поколения албанцев уничтожались или гнили в сербских тюрьмах за поддержку этой идеи. Теперь те, кто провозглашает ее, не могут быть посажены или убиты. Произошли значительные и глубокие изменения, которые большинство людей не могли даже вообразить.

В несколько ином аспекте идея «Большой Албании» критикуется за то, что она ставит целью создать «мусульманское сердце» на Балканах. Требования албанцев о предоставлении большого количества прав и большей свободы в регионе рассматриваются как столкновение между мусульманской культурой и христианством. Как считают некоторые региональные и европейские политики и деятели средств массовой информации, «албанский экспансионизм» на Балканах означал бы начало мусульманского наступления в Европе. Это обвинение переключает внимание на очень чувствительную тему, создавая простор для спекуляции на религиозных чувствах народов региона. Мусульманская религия не является ни философией, ни щитом экстремизма, национализма и этнического государства. Ее нельзя отождествлять с фундаментализмом. В любом случае платформа «Большой Албании» не вдохновляется и не поддерживается этой религией. Албанцы принадлежат к трем раздельным верам, им свойственны историческая терпимость и взаимное уважение. Сегодня они представляют собой модель сосуществования и религиозной гармонии.

«Большая Албания» не способствовала бы увеличению албанского мусульманского населения и не уменьшила бы численность христианского албанского населения. Тезис об опасности мусульманской «Большой Албании» вырос из спекулятивной геополитической концепции, облаченной в религиозную одежду. Схема создания религиозных осей на Балканах и их столкновения в геополитических целях не нова; в частности, она была принята в некоторых балканских, европейских и других политических кругах после вспышки конфликта в Боснии и Герцеговине. Подобная тревога теперь поднята после того, как в Косове начался процесс определения будущего (а албанцы Македонии стремятся стать равно -правными с македонцами гражданами в их общем государстве). Попытка включить албанцев в эту схему не имеет успеха. Никогда в своей истории албанцы не имели никакой связи с исламским фундаментализмом. Албанцы исторически сосуществовали с соседними народами с различными религиозными верами, но они всегда были терпимыми и умеренными. Прежде, чем быть мусульманами, христианами или католиками, албанцы являются албанцами, одним из наиболее древних народов на Балканах и в Европе.

Политические и дипломатические круги, а также средства информации, говорящие об опасности «Большой Албании», возлагают ответственность на экстремистские элементы албанского населения в Косове,

Македонии и юге Сербии. Последние стали выступать более открыто с возросшими требованиями после окончания конфликта в Косове и настроены на вооруженное решение законных требований албанцев, которые могут быть решены мирными способами.

Установление свободы - не легкий процесс. Всегда есть риск, что он выльется в анархию и бесконтрольные действия. В случае Косова, где отсутствовала национальная свобода, следовало ожидать эмоциональных вспышек. Однако действия, направленные против сербов, не участвовавших в преступлениях, изгнание их, сожжение их домов и т.д. должны быть осуждены, а те, кто совершает такие действия, наказаны. В такие моменты лидерам необходимо контролировать эмоции и ориентировать людей на позитивные дела. Албанские политические партии в Косове не сумели выполнить эту задачу. Они не имели необходимых полномочий для предотвращения своего рода провинциального анархизма. Однако процесс нормализации ситуации в Косове, независимо от трудностей, развивается и делает важные шаги вперед. Выборы в местные органы власти, успешно проведенные в октябре 2001 г., обновление страны, восстановление экономической жизни и торговли - все это является положительной тенденцией. Этому не могут препятствовать анархисты, примитивные националисты или сомнительные лич-ности, связанные с мафиозными кругами в пределах и вне Косова, которые часто являются выразителями националистических платформ и лозунгов подобно «Большой Албании» или «Большого Косова». Авантюризм этих людей ставит под угрозу сам процесс и затрудняет международную поддержку, самое большое богатство, кроме свободы, которое жители Косова могли бы исторически получить. Кроме того, эти люди искажают благодарность албанцев за спасение сотен тысяч соотечественников от геноцида Милошевича, а также ставят под сомнение правильность решения о вмешательстве сил НАТО в Косово, наносят ущерб имиджу и политическим позициям лидеров мирового сообщества, которые приняли данное историческое решение. Международное сообщество, особенно те правительства и люди, которые внесли свой вклад в предотвращение сербского геноцида и гуманитарной катастрофы, имеет повод для беспокойства.

Будучи опасным для других народов, националистический экстремизм вреден и для своих. Он затрагивает не только политику, но также социальную жизнь, культуру, искусство и науку. Примитивный национализм держит в заложниках будущее страны и старается повернуть ее в направлении, противоположном интеграции. Экстремизм не в характере

албанцев. Они всегда были терпимы в сосуществовании с различными этническими группами и религиями. Специфические экстремистские группировки албанцев в Косове, Македонии или других местах не представляют большинства албанцев. Экстремисты есть у всех народов, и они часто поддерживают друг друга. Тот факт, что в Косове наметилось значительное сокращение преступности и межэтнической напряженности, вообще отражает уменьшение влияния националистических провинциальных лидеров, которых албанцы называют «Ба^а^агс». Зрелость и сдержанность большинства албанцев во время недавних столкновений в Македонии позволяют полагать, что экстремизм не имеет широкой поддержки. Даже напряженная ситуация в долине Прешева не столь проста, чтобы ее можно было объяснить только желанием албанцев создать «Большое Косово». Она еще раз обращает внимание на то, что существуют данные реальности, которые должны меняться, но всегда путем политического соглашения и с сохранением всех прав, которые принадлежат албанскому меньшинству в Южной Сербии.

Великодержавный национализм на Балканах

Албанцы - не «черный кот» Балкан. Ни одно балканское общество не имеет иммунитета к вирусу примитивного национализма. Болезнь балканизма более серьезна, чем кажется, и, по крайней мере, преждевременно говорить, что ее распространение остановлено. Конфликты и кризисы часто возобновляются на Балканах, и никто не может выступать в роли спасителя или избегать ответственности. Подразумевается не коллективная ответственность народов, а некоторых групп, которые считают агрессивный национализм смыслом своей жизни и политической платформой. Когда эти информационные слои общества и политики приходят к власти, они становятся опасными, воздействуя не только на своих сограждан и свою страну, но и на других. Югославия Милошевича была лучшим доказательством последствий такого национализма. Сам Милошевич был современным архитектором платформы и действий, направленных на создание «Великой Сербии».

В течение последних десяти лет не пришел к власти политический деятель, подобный Милошевичу. Однако еще остаются последователи идеи «большого государства» в разных Балканских странах. К счастью для региона они пока в меньшинстве Но исходящая от них угроза всегда существует, так как они опираются на традиционные и разработанные

концепции, которые появились вместе с национальными государствами непосредственно на Балканах. Данные силы в настоящее время пытаются приспособить платформу «большого государства» к современным обстоятельствам. Существуют как сходства, так и различия между агрессивными балканскими организациями. Некоторые используют насилие для достижения своих целей; они балансируют между экстремистской риторикой и разработкой долгосрочных стратегий.

Чтобы это явление, характерное не только для Балкан, стало более понятным и ясным, необходимо обратиться к конкретным странам. Сербия первой приходит на ум. «Начертание» Илии Гарашанина (1844), главная платформа «Великой Сербии», обогащалось новыми идеями и тезисами в течение более чем полутора столетий с момента своего появления. Здесь не место анализировать историю, философию «Великой Сербии». Однако важно упомянуть Меморандум сербской Академии искусств и наук, изданный в 1986 г., который стал идеологической платформой для деятельности Слободана Милошевича и его клана несколькими годами позже. Демократические изменения в Сербии не гарантируют, что платформы и адепты «Великой Сербии» исчезли. Они могут не быть частью исполнительной власти, но они все еще присутствуют в парламенте, в сербских академических, политических и культурных кругах. Никто не заблуждается относительно того, что представляют собой Радикальная партия Воислава Шешеля, сербская Партия единства, созданная Арканом и др.

Ряд других сербских партий руководствуются или используют тезисы демократической риторики «Великой Сербии». Сербии потребуется много времени, чтобы освободиться от этой философии, которая стала почти национальной совестью. Важно, даже необходимо, чтобы новые сербские лидеры не стали ее заложниками.

Великодержавный национализм явственно присутствует и в Румынии. Его типичным последователем является Партия Великой Румынии, возглавляемая Вадимом Тудором. Это - вторая по величине партия после Румынской социал-демократической партии, находящейся у власти и имеющей 87 депутатов и 27 сенаторов. Во время президентских выборов состоялась борьба между Тудором и нынешним президентом Румынии Ионом Илиеску. Возрождение Великой Румынии через союз Бессарабии (теперь Республика Молдова) и Буковины (включенной в состав Украины) было объявлено как историческая и стратегическая цель программы данной партии.

В Болгарии идеи создания большого государства были открыто поддержаны и пропагандировались организацией, известной как «Болгарское национальное движение», которая заимствовала название у старой националистической организации ВМРО. Эта организация провозглашала болгарскую национальную доктрину - «Болгария в ХХ и ХХ1 столетиях». В доктрине ВМРО четко определено, что для достижения «современного болгарского национального идеала» необходима интеграция болгар, живущих за пределами существующих государственных границ. В первой главе доктрины заявлено, что объединенная Болгария является одним из трех идеалов, которых болгарская нация еще не достигла.

В Греции крайне националистические точки зрения четко сформулированы в программах двух небольших партий «Национальный союз» и «Ортодоксальная народная тревога». Эти партии не имеют веса в греческой политической жизни и не оказывают влияния на официальную политику греческого государства или правительства. Однако они являются специфическими, чрезвычайно консервативными элементами греческого общества, пропагандирующими идеи и действия, чуждые современной Греции, члену Европейского союза. Среди целей партии «Национальный союз», согласно ее программе, есть такие, как «...автономия для Северной Эпирии (Южная Албания. - Прим. авт.), как первая стадия, а затем объединение». Декларация партии «Ортодоксальная народная тревога» подчеркивает, что «Греция требует уплаты своих исторических счетов, как того требуют все европейские народы».

Агрессивный национализм неоднозначен. Пытаясь объединить территории с населением, проживающим в других странах, он отрицает права меньшинств в своей собственной стране. Это проявление расизма, а зачастую и антисемитизма. Ведется больше разговоров о правах меньшинств, чем прилагается усилий для решения существующих проблем.

Понятно, что правительства не должны поддаваться националистическому прессингу. Но в то же самое время каждое правительство должно позитивно относиться к проблеме корректировки содержания и методов политики развития отношений с другими этническими общинами. Не каждое требование о предоставлении больших прав меньшинствам должно расцениваться как угроза конституционному порядку или стабильности и безопасности страны.

Правительства не должны скрывать существующие проблемы в межэтнических отношениях и официальной политике относительно

меньшинств. Они должны решать их на основе существующих реалий, используя политическую волю и находя наиболее подходящий вариант. Предоставление прав меньшинствам и их объединение в мультиэтниче-ское общество - непрекращающийся процесс. Ни у кого нет готовой формулы для решения проблем межэтнических отношений, которые появляются в определенных странах. Проблемы должны решаться путем институционального диалога, основанного на общих принципах международных прав меньшинств.

Будущее Албании: «Большая Европа»

Будущее народов Балкан во многом зависит от того, в каком направлении будут развиваться события в горячих точках в ближайшем будущем. Если некие силы или экстремистские элементы примитивного национализма возобладают над демократическими и конструктивными силами, перед Балканами встанет опасность остаться похожими на хронически «больного» человека. Сценарий в этом случае будет включать возрождение насилия и этнических конфликтов не только в Боснии и Герцеговине, Косове, Македонии и Черногории, но и в других странах. Отрицательный потенциал поддержания взрывоопасной ситуации на Балканах сохраняется и активно проявляется. Это очень пессимистическая перспектива будущего для региона.

Однако имеется альтернатива развития Балкан, и у нее гораздо большая поддержка и больше шансов победить. Это перспектива интеграции региона в Объединенную Европу. Очевидно, что данная перспектива не может быть быстро осуществлена в равной мере для всех стран. Все же важно, что все Балканские страны ориентируются на процесс европейской интеграции и вовлечены в него, независимо от уровня развития. Греция является членом ЕС и НАТО. Румыния и Болгария подписали соглашение об ассоциативных отношениях с ЕС и представляют вторую очередь кандидатов для вступления. Македония только что подписала соглашение о стабилизации и ассоциативных отношениях, а Хорватия собирается сделать то же самое. Албания заканчивает процедуры для начала переговоров о вступлении в данное соглашение, в то время как Босния и Герцеговина и Югославия в ближайшем будущем начнут изучение возможностей соглашения с ЕС.

Такая оптимистическая перспектива будущего Балкан является двояким процессом. Он зависит от желания и способности балканских

обществ и стран выполнить все необходимые условия, чтобы продолжить свой путь к европейской и евроатлантической интеграции. Однако успех этого процесса тесно связан с обязательством Европейского союза не бюрократизировать интеграционные процедуры и отдавать приоритет политике стимулирования Балканских стран.

Останавливаясь на европейской перспективе албанцев, следует отметить три основных компонента: Албанию, Косово и Македонию. Каждый из компонентов имеет свои собственные особенности, которые следует учитывать в политике интеграции и определении темпов интеграции. В этом случае Албания стоит на первом месте. Относительно ориентации и перспективы европейской интеграции страны в Албании налицо социальное и политическое единодушие. Албанское государство, естественно, играет первостепенную роль и оказывает влияние на албанцев, живущих в других регионах. Отношение Албании к европейским и евро-атлантическим структурам, а также ее вовлечение в данные структуры станут в будущем примером и моделью для всех албанцев региона. Европейская перспектива, четко просматриваемая на каждой стадии, внесет больше доверия и оптимизма в будущее Косова. Она ограничит деятельность экстремистских националистических элементов, которые пытаются решать законные требования албанцев путем насилия.

Международное сообщество, представленное в Косове в виде известных учреждений, должно осуществлять более эффективную политику и предпринимать быстрые меры для того, чтобы сделать европейскую перспективу более осязаемой. Европейское присутствие в Косове должно рассматриваться через призму инвестиций в экономическое развитие и более весомых вкладов в строительство демократических учреждений, укрепление гражданского общества и создание мостов межэтнического сосуществования, а отождествляться с присутствием военных частей. Албанцы в Косове должны видеть практические результаты европейской перспективы, которая им ближе по духу, даже если она еще не совсем оформлена. В этом направлении политика должна строиться в расчете на целые поколения и особенно молодых людей, которые жили или учились в европейских странах. Они лучше подготовлены для того, чтобы ориентировать будущее Косова в сторону Европы.

Платформы и программы основных албанских политических партий нуждаются в руководстве для того, чтобы впитать в себя больше европейского и меньше националистического духа и философии. То же самое касается средств информации, образования и культуры. Менее обра-

зованные и развитые слои общества всегда найдут последнее убежище в примитивном национализме.

После подписания соглашения с ЕС в апреле 2001 г. албанцы Македонии почувствовали себя формально ближе к европейским структурам, чем албанцы в других странах региона. Однако в действительности они не осознали это должным образом, так как это происходило в кульминационный период напряженных межэтнических отношений в Македонии. Процесс диалога, начавшийся в стране, с перспективой найти решения для удовлетворения требований албанцев в соответствии с европейскими нормами, также вдохновлен и поддержан ЕС. Соглашение включает обязательства предоставить и уважать права этнических общин. Оно будет способствовать уменьшению образовательного и культурного разрыва между албанцами и македонцами. Албанцы должны понимать, что соглашение принято как для них, так и для македонцев. Македония присоединится к Европе, стоя на двух ногах, а не с привилегированным македонским большинством и униженным албанским меньшинством. Европе нужны граждане с равными возможностями.

Повсюду, где албанцы рассредоточены на Балканах, они ищут лучшего и более обеспеченного будущего. Они уже сделали свой выбор. Они стремятся присоединиться к большому объединенному европейскому семейству. Временные отклонения некоторых элементов в сторону экстремистских идей и решений не влияют на общую положительную тенденцию усилий албанцев, направленных на создание европеизированных и объединенных Балкан. Только таким образом албанский вопрос на Балканах будет решен.