CC BY
31
УДК 821.161.1
Philologia Classica. 2018. Vol. 13. Fasc. 2
«В тьме голубоокой»:
Об одном эпитете у А. Н. Егунова
Всеволод Владимирович Зельченко
Санкт-Петербургский государственный университет,
Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7-9; v.zelchenko@spbu.ru Bibliotheca classica Petropolitana,
Российская Федерация, 197198, Санкт-Петербург, Малый пр. ПС, 9-6; vzelchenko@rambler.ru
Для цитирования: Зельченко В.В. «В тьме голубоокой»: Об одном эпитете у А. Н. Егунова. Philologia Classica 2018, 13(2), 322-326. https://doi.org/10.21638/11701/spbu20.2018.214
Заметка посвящена стихотворению «Среди тенет неодинокий...» (1964) из рукописного сборника А. Н. Егунова (Андрея Николева: 1895-1968) «Елисейские радости». На заключительную строку этого семистишия, «скитанья в тьме голубоокой», позволяет пролить свет монография Егунова «Гомер в русских переводах XVIII-XIX веков», вышедшая в том же году. В книге Егунов систематически обращает внимание на то, как старые русские переводчики передают гомеровские эпитеты, и составляет для каждого из переводов каталог неологизмов. В этих перечнях останавливает внимание прилагательное голубоокий, которое (по случайной оплошности Егунова) названо изобретением сразу двух разных переводчиков — сперва Е. Н. Кострова, а потом Я. Н. Галинковского; в обоих случаях речь идет об эпитете Афины Y^auKwrnc;. «Скитанья в тьме голубоокой» — это странствия Улисса, в которых его незримо направляет покровительница-Афина.
Ключевые слова: А. Н. Егунов, Елисейские радости, голубоокий, составные эпитеты, Гомер, Одиссей.
В конце жизни, вняв просьбам младших друзей и учеников, филолог-классик и переводчик Андрей Николаевич Егунов (1895-1968) — он же поэт и прозаик Андрей Николев1 — составил книжку лирических стихотворений, написанных
1 Хотя современным читателям Егунов-поэт известен именно под этим псевдонимом, Масси-мо Маурицио справедливо напоминает, что сам он использовал его лишь однажды — для романа «По ту сторону Тулы» (Л., 1931): «литературные произведения, хранящиеся в архиве Егунова, подписаны его настоящим именем» (Маурицио 2008, 4). Попутно заметим, что, на наш взгляд, значимость егуновского оммажа драматургу, сатирику и одописцу Н. П. Николеву (1758-1815) современными интерпретаторами преувеличивается (Кондратьев 1992, 28; Морев, в изд.: Николев 2001, 7-8; Маурицио 2008, 4; Пинегина 2009, 24). Русский литературный этикет начала прошлого столетия обнаруживает одну своеобразную тенденцию в выборе noms de plume: сохраняя собственное личное имя, авторы принимают фамилию кого-нибудь из старинных поэтов «второго ряда». К примеру, те-нишевский учитель Егунова символист В. В. Гиппиус печатался под псевдонимом Вл. Нелединский, друг Блока В. Н. Ивойлов — под псевдонимом Владимир Княжнин, а юный Н. К. Чуковский — под псевдонимом Николай Радищев; о каких-либо отсылках к предшественникам в этих случаях говорить очевидно не приходится. По-видимому, «Андрей Николев» следует тому же обыкновению, заодно намекая на отчество автора. Обращает на себя внимание, что имя Н. П. Николева ни разу не возникает на страницах монографии Егунова о русской рецепции Гомера (Егунов 1964), хотя при желании поводы упомянуть его у автора были: Николев сравнивает с Гомером и себя самого (он
© St. Petersburg State University, 2018
в двадцатые — пятидесятые годы. По его собственному признанию, он сумел восстановить по памяти около половины сочиненного: пять десятков вещей, собранных под заглавием «Елисейские радости». Подготовка этой (по условиям времени, разумеется, рукописной) книги, припоминание и переработка давних стихов дали толчок вдохновению, и сборник был дополнен несколькими новыми текстами. Один из них, датированный 7 сентября 1964 г., и будет нас занимать.
Среди тенет неодинокий, но жизнь как повесть ни о ком -там нераспутанным клубком скатались все страницы дней, тела минувших не-теней, бреданья юности клубокой, скитанья в тьме голубоокой.2
Казалось бы, это почти бесплотное семистишие менее всего нуждается в услугах комментаторской учености. Оно строится вокруг заметной невооруженному глазу пушкинской цитаты (второй, и он же заключительный, стих «Руслана и Людмилы»), где центральное слово замещено квази-антонимом, а два других подвергнуты симметричной фонетической трансформации (озвончение / оглушение). Предшествующая строка Пушкина, «дела давно минувших дней», словно бы растворена в ст. 4-5, где есть и дней, и минувших, и тела, перекликающиеся с делами. Вообще говоря, созвучие оказывается в этих стихах полноправным основанием для выбора и соединения слов: так, логика аллитерации связывает тенета и тени, а неологизм клубокий поддержан названным чуть выше клубком. Как отмечают Г. А. Морев и В. И. Сомсиков, в архиве поэта на листе с беловым автографом стихотворения сохранилась схематическая карандашная запись звуковых повторов:
тен там тал тен тань
ска
3
ски.3
Оставляем читателю удовольствие самостоятельно отыскать эти элементы в тексте; укажем лишь, что к первому столбцу можно добавить также и тел.
Нагнетание слов с отрицательными приставками — так сказать, апофатических определений (неодинокий, нераспутанный, не-тени) — это чрезвычайно характерная черта и «Елисейских радостей» в целом, и другого сохранившегося поэтиче-
был слеп), и боготворимого им Хераскова, а в «Оде российским солдатам на взятие крепости Очакова» (1788), которую он приписал вымышленному «русскому Гомеру» Моисею Слепцову, уподобляет Очаков Трое (Альтшуллер 2014, 243, 348; Клейн 2018, 179-180).
2 Николев 1993, 293; Николев 2001, 46 (с пометой «1964»). Точная дата проставлена в автографе стихотворения (о нем см. ниже), находящемся в архиве Егунова (собрание В. В. Сомсикова, Петербург); за указание на эту рукопись, как и за другие неизменно ценные подсказки и консультации, мы признательны К. Е. Константиновой.
3 Николев 1993, 349. В бумагах Егунова осталось множество записей созвучных слов (e. g. «увенчанных и увечных», «humor — умора — умер», «Овидий о виденном») — едва ли заготовки для стихов или каламбуров, скорее наблюдения за тем, что сам он назвал «метафизикой, таящейся в недрах языка» (Николев 1993, 223).
ского сочинения Егунова, поэмы «Беспредметная юность» (1918-1936).4 Наконец, темы призрачности жизни, населенной тенями (в античном понимании), и заново пересочиняемых воспоминаний — также сквозные в сборнике, что намечено уже в его заглавии.
Все это, повторим, очевидно для любого читателя; и тем не менее одна деталь в этих стихах, как кажется, заслуживает комментария. В предшествующем 1963 г. Егунов закончил свой главный исследовательский труд — книгу «Гомер в русских переводах ХУШ-Х1Х веков». Тема этой монографии много шире названия: речь идет, по существу, об образе Гомера в отечественной словесности от Древней Руси до середины XIX в., притом в широкой европейской перспективе (спор древних и новых, Гомер как выразитель народной души у гердерианцев, «дикий» Гомер романтиков и т. п.). Последовательно обсуждая десяток переводов «Илиады» и «Одиссеи», Егунов сравнивает их по нескольким параметрам, показывая различие подходов к одним и тем же проблемам, обусловленное как вкусами времени, так и индивидуальными стратегиями. К примеру, он вновь и вновь возвращается к противопоставлению «души павших героев» — «сами герои» в зачине «Илиады», проверяя на этой оппозиции сразу нескольких переводчиков (большинство упрощает ее до анахроничного «души — тела»). Роль другого пробного камня выполняют гомеровские составные прилагательные: для каждого переводчика Егунов составляет каталог композитов, впервые введенных им в русский язык. Одно из таких прилагательных, голубоокий, по оплошности отмечено в двух местах книги как изобретение сперва Е. Н. Кострова (1787), а потом Я. А. Галинковского (1804):5 так оба они передают знаменитый постоянный эпитет Афины уЛаикшт;,6 привычный читателям Гнедича и Жуковского в варианте светлоокая.
Верно ли будет истолковать появление этого слова в стихах 1964 г. как более или менее случайную реминисценцию (Егунов-поэт запомнил и применил эпитет, остановивший внимание Егунова-филолога)?7 На наш взгляд, позволительно
4 Ср., напр., в «Елисейских радостях»: «невнятное находит колыханье», «и дружественным сном, и неземным здоровьем», «я не люблю воспоминаний неодетых», «и лес стоит над ним, / над неказнен-ным, неказистым, никаким», «как пахнет шерстка сном неодиноким», «и неулегшиеся волны / колы-шат прошлого ковчег»; в «Беспредметной юности»: «невещественное тело», «ей не забыть / неизбывную быть», «О небывалая империя! / В окне неугасимый свет, / нездешний он и очень длинный...», «рядом с воином нетучным», «этот от земли отрыв / <...> / и не нужен, и не страшен, / и не важен, и не нов» и т. д. (число примеров легко может быть умножено). Любопытно, что Набоков в двух рецензиях 1928 г. ехидно отмечал моду на прилагательные с приставкой не- у молодых эмигрантских поэтов акмеистической выучки (Набоков 1989, 360, 517); впрочем, отрицательные эпитеты Егунова принципиально «авангарднее» — в смысле как неожиданной сочетаемости, так и прямого словотворчества.
5 Егунов 1964, 95, 159. Ср. также «голубоокую божественную деву» в «Гомеровом гимне Минерве» Гнедича (1807).
6 Об истории его толкования (включавшей, уже в античности, неверную интерпретацию совоокая) см. сжатую справку и богатую библиографию в словарной статье: Веек 1982, 161-162.
7 Не будь у нас хронологически близкого свидетельства из книги о Гомере, мы бы, пожалуй, оценили этот эпитет как поэтический без особых коннотаций: судя по данным Национального корпуса русского языка, он свободно встречается у русских авторов, включая ценимых Егуновым Державина, Капниста и Фета, хрестоматийных Некрасова и Блока и даже прозаиков от Нарежного до Андрея Белого. К тьме голубоокой Егунова ближе всего строки Д. П. Шестакова, также филолога-классика, «Уж мы летим, наедине с звездами, / Наедине с голубоокой мглой» («Нас кони ждут! Отдайся их порывам.», 1898), но какого-либо интереса Егунова к шестаковской лирике как будто не заевидетельствовано. «Гомеровские» композиты в поэзии Егунова не редкость: ср., напр., «пока нас утренней разлукой / не сгонит Феб золотолукий» (фрагмент утраченной поэмы «В окрестностях
утверждать большее. Книга, которой видится лирическому субъекту стихотворения его жизнь — это архетипическое повествование о странствиях, т. е. «Одиссея» (с прописной и со строчной буквы), она же «повесть ни о ком» (Ошк;); «скитанья в тьме голубоокой» — это скитанья Улисса, которого, до поры незаметно, ведет его покровительница Афина. В биографии Егунова были и ссылка, и оккупация, и опыт «перемещенного лица», и попытка побега в американскую зону Берлина, и лагерь, и своего рода возвращение из подземного царства,8 и удивительный, как по заказу, последний адрес — Весельная улица. Мы не знаем, вспоминал ли он в этой связи о наказе Тиресия Одиссею (Od. 9, 121-137), но знаем деталь, сохранившуюся в памяти В. И. Сомсикова: Егунов говорил, что превысил двадцатилетний срок Одиссе-евых странствий.9 В стихотворении «Среди тенет...» эта жизнь соотносится с судьбой мифологического скитальца, а заключительный эпитет, если мы не ошибаемся, дает ключ к прообразу.
Литература
Альтшуллер М. Г. В тени Державина: Литературные портреты. Санкт-Петербург, Изд-во «Пушкинский Дом», 2014.
Доватур А. И., Егунов А. Н., Боровский Я. М. Выбранные места из переписки друзей-филологов.
Публ. А. К. Гаврилова, В. В. Зельченко. Древний мир и мы 2000, 2, 162-186. Егунов А. Н. Гомер в русских переводах XVIII-XIX веков. Москва — Ленинград, Наука, 1964. Клейн И. Торжествующая Россия: Военная лирика XVIII века. Slovène 2018, 7, No 1, 174-210. Кондратьев В. К. Жизнь Андрея Николева: Этюд с комментариями. Место печати 1992, 1, 27-36. Маурицио М. «Беспредметная юность» А. Егунова: Текст и контекст. Москва, Изд-во Кулагиной; Intrada, 2008.
Набоков В. В. Рассказы. Приглашение на казнь. Эссе, интервью, рецензии. Сост. и примеч. А. А. Долинина, Р. Д. Тименчика. Москва, Книга, 1989. Николев А. (Егунов А. Н.). Собрание произведений. Сост., ред. и примеч. Г. А. Морева и В. И. Сомсикова. Wien, Peter Lang, 1993 (= Wiener slawistischer Almanach. Sonderband 35). Николев А. Елисейские радости. С предисл. Г. А. Морева. Москва, ОГИ, 2001.
Пинегина Е. Л. Историко-литературные контексты творчества А. Н. Егунова. Дис. ... канд. филол. наук. Пермь, 2009.
Beck W. ГХсшкшяи;, in: Lexikon des frühgriechischen Epos. Lief. 10. Göttingen, Vandenhoeck & Ruprecht, 1982, 161-162.
References
Alt'shuller M. G. V teni Derzhavina: Literaturnye portrety [In the Shadow of Derzhavin: Literary Portraits]. Saint Petersburg, Izd-vo 'Pushkinskii Dom', 2014. (In Russian)
любви», 1933-1936; Николев 1993, 336 — с опечаткой золоторукий), «многоплывная река», «многоцветный многобог», «всезаглушающие растения, / жесткокрылатые звери», «вечностранником простым» («Беспредметная юность»), «разношуршащий этот ворох» («Елисейские радости»). О цветовых составных эпитетах см. также: Маурицио 2008, 113.
8 Ср. в его письме А. И. Доватуру от 6 августа 1956 г., после освобождения из лагеря: «Еще год назад я никак не предполагал, что мне доведется побывать в родном городе. Нынешнюю побывку рассматриваю как прощание с ним — а с ним за день не простишься, нужны месяцы. К числу таких прощальных развлечений относится и посещение былых квартир, т. е. не квартир, конечно — кто меня туда пустит? — а дворов, подъездов, и подъем по лестнице до былой нашей квартиры. За всю жизнь, начиная с детских лет, таких мест накопилось немало, в разных частях города. Ощущение не скорбное, а какое-то странное, словно ты выходец с того света или заживо странствуешь по елисей-ским краям» (Доватур и др. 2000, 174).
9 Николев 1993, 360.
Beck W. rXauKwrnc;, in: Lexikon des frühgriechischen Epos. Lief. 10. Göttingen, Vandenhoeck & Ruprecht, 1982, 161-162.
Dovatur A. I., Egunov A. N., Borovskii Ia. M. Vybrannye mesta iz perepiski druzei-filologov. Publ. A. K. Gavrilova, V. V. Zelchenko [Selected Passages from Correspondence of Three Philological Friends. Ed. by A. K. Gavrilov, V. V. Zeltchenko]. Drevnii mir i my [The Ancient World and Us], 2000, 2, 162-186. (In Russian)
Egunov A. N. Gomer v russkikh perevodakh XVIII-XIX vekov [Homer in Russian Translations of the 18th-19th
Centuries]. Moscow; Leningrad, Nauka, 1964. (In Russian) Klein J. Torzhestvuiushchaia Rossiia: Voennaia lirika XVIII veka [Russia Triumphant: War Poetry of the
Eighteenth Century]. Slovène, 2018, 7, No 1, 174-210. (In Russian) Kondrat'ev V. K. Zhizn' Andreia Nikoleva: Etiud s kommentariiami [A Life of Andrei Nikolev: Essay with
Notes]. Mestopechati [Stamp Here], 1992, 1, 27-36. (In Russian) Maurizio M. 'Bespredmetnaia Iunost' A. Egunova: Tekst i kontekst ['The Subjectless Youth' by A. Egunov: Text
and Context] . Moscow, Izd-vo Kulaginoi; Intrada, 2008. (In Russian) Nabokov V. V. Rasskazy. Priglashenie na kazn'. Esse, interviu, retsenzii. Sost. i primech. A. A. Dolinina, R. D. Timenchika [Short Stories. Invitation to a Beheading. Essays, Interviews, Reviews. Ed. by A. A. Do-linin, R. D. Timenchik]. Moscow, Kniga, 1989. (In Russian) Nikolev A. (Egunov A. N.). Sobranie proizvedenii. Sost., red. i primech. G. A. Moreva, V. I. Somsikova [Collected Works. Ed. by G. A. Morev, V. A. Somsikov]. Wien, Peter Lang 1993 (= Wiener slawistischer Al-manach. Sonderband 35). (In Russian) Nikolev A. Eliseiskie radosti. S predisl. G. A. Moreva [Elysian Pleasures. With a Foreword by G. A. Morev].
Moscow, OGI, 2001. (In Russian) Pinegina E. L. Istoriko-literaturnye konteksty tvorchestva A. N. Egunova. Diss. <.. .> kand. fil. nauk [Historical and Literary Contexts of the Work by A. N. Egunov. PhD Thesis]. Perm', 2009. (In Russian)
Received: August 21, 2018 Accepted: October 19, 2018
"In the Blue-Eyed Haze": A Note to an Epithet by A. N. Egunov
Vsevolod V. Zeltchenko St. Petersburg State University,
7-9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; v.zelchenko@spbu.ru Bibliotheca classica Petropolitana,
6/9, Krasnogo Kursanta, St. Petersburg, 197198, Russian Federation; vzelchenko@rambler.ru
The paper deals with one of the latest poems in the collection Eliseiskie radosti (Elysian Pleasures) by Andrei N. Egunov (nom de plume Andrei Nikolev, 1895-1968), the famous classical scholar, translator of Plato and the Greek novelists, and a modernist poet. These seven iambic verses, 'Sredi tenet neodinokii...' ('I'm not alone between the hunting-nets...'), dated 1964, end with a line 'skitan'ia v t'me golubookoj', 'wanderings in the blue-eyed haze'. It is worth noting that in his monograph Homer in Russian Translations of the 18th-19th Centuries, issued the same year, Egunov mentions the rare compound adjective golubookii as coined by Ermil Kostrov and Iakov Galinkovskii, two early Russian translators of the Iliad, rendering Homeric yAauKÖm; the famous epithet of Athena. This parallel seems to provide the key for the interpretation of the whole piece. Egunov compares his life with the Odyssey ('no zhizn kak povest' ni o kom', 'but my life is like the tale about No-One'; Ulysses names himself OuTi; 'No-One' in Polyphemus' cave), and the wanderings in the blue-eyed haze are the wanderings of the Itha-cian hero guided by Athena. This idea can be corroborated with Homeric echoes in Egunov's poetry and with his sad mot about Ulysses transmitted by his friend and biographer Valerii Somsikov.
Keywords: A. N. Egunov, Elysian Pleasures, blue-eyed, compound adjectives, Homer, Ulysses.
