CC BY
44
УДК130.31 ББК 87.153.38(2)
В.С. СОЛОВЬЕВ О ДИНАМИКЕ РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ
А.Г. КРАСНОВА
Южный федеральный университет ул. Б. Садовая, 105/42, г. Ростов-на-Дону, 344006, Российская Федерация E-mail: agkrasnova@sfedu.ru
Рассматривается концепция динамики религиозного сознания в философии В.С. Соловьева, в которой одной из главных характеристик религиозного сознания является процесс его постепенного становления. Дан анализ основных понятий, позволяющих раскрыть концепцию динамики религиозного сознания Соловьева: сознание, самосознание, дух, личность, разум. Излагаются взгляды Соловьева на динамический аспект религиозного сознания как богочеловеческий процесс, при котором содержанием сознания является божественное откровение. Данный аспект рассматривается как с точки зрения исторического процесса развития религиозного сознания, так и на уровне индивидуального религиозного сознания. Предложено понимание человеческой свободы и человеческого бессмертия как двух основных истин человеческой природы с точки зрения одновременно универсальности и единичности человеческого духа. Обосновывается идея о том, что в индивидуальной человеческой жизни процесс раскрытия божественного откровения является смыслообразующим, то есть составляет сущность духовного начала человека. Сделан вывод о том, что в этом процессе участвуют все духовные силы личности (воля, разум и чувства), а также религиозная вера как творческая активность личности, так как человеческий дух понимается Вл. Соловьевым как целостное разумное существо. Предложено рассмотрение трех «искушений» человечества на историческом пути западного христианства, изложенных Вл. Соловьевым в «Чтениях о Богочеловечестве», на уровне индивидуального религиозного сознания в контексте современности. Выявлено, что именно религиозное сознание личности является «местом встречи» Бога и индивидуального человеческого духа.
Ключевые слова: религиозное сознание, динамика религиозного сознания, человеческий дух, становление религиозного сознания, самосознание, личность в философии В.С. Соловьева, свобода как истина человеческой природы, религиозная вера, божественное откровение
V.S. SOLOVYOV ON THE DYNAMICS OF RELIGIOUS CONSCIOUSNESS
AG. KRASNOVA
Southern Federal University 105/42, Bolshaya Sadovaya Str., Rostov-on-Don, 344006, Russian Federation E-mail: agkrasnova@sfedu.ru
This article deals with the concept of the dynamics of religious consciousness in the philosophy of V. S. Solovyov, where one of the main characteristics of religious consciousness is the process of its gradual formation. It analyzes the basic concepts which help to understand Solovyov's idea of the dynamics of religious consciousness : consciousness, self-consciousness, spirit, personality, reason. The article presents Solovyov's views on the dynamic aspect of religious consciousness as a God-human process in which the content of religious consciousness is the divine revelation. This aspect is considered in the article both from the point of view of the historical process of development of religious consciousness, and at the level of individual religious consciousness. The understanding of human freedom and human immortality as two basic truths of human nature from the point of view of both universality
and unity of the human spirit is proposed. The author substantiates the idea that in the individual human life the process of disclosing of the divine revelation is sense-forming, in the sense that it constitutes the essence of man's spiritual being, but this process is impossible without free human volition. It is concluded that this process involves all the spiritual forces of the individual (volition, reason and feelings), as well as religious faith, the creative activity of the individual, and the human spirit being understood by Vl. Solovyov as an integral intelligent being. It is proposed to consider the three temptations of mankind, set out in Vl. Solovyov's "Lectures on Godmanhood" on the historical path of Western Christianity, at the level of individual religious consciousness in the context of modernity. It is revealed that it is the religious consciousness of the individual, where the "meeting place" of God and the individual human spirit happens.
Key words: religious consciousness, dynamics of religious consciousness, human spirit, formation of religious consciousness, self-consciousness, personality in Solovyov's philosophy, freedom as the truth of human nature, religious faith, divine revelation
DOI: 10.17588/ 2076-9210.2019.4.071-082
Предметом нашего рассмотрения является понятие о религиозном сознании, представленное в философии В.С. Соловьева, в его «Чтениях о Богочеловечестве». Следует отметить, что Соловьев говорит о религиозном сознании, как онтологически присущем человеческой природе вообще. Он рассматривает процесс исторического развития религиозного сознания, которое постепенно, поэтапно усваивает божественное откровение. В этом смысле процесс развития религиозного сознания является в то же время частью исторического и культурного развития человечества, эти процессы вписаны друг в друга и друг друга взаимно отражают. С другой стороны, Соловьев, рассматривая религиозное сознание и человеческую природу в целом, подчеркивает, что индивидуальная человеческая личность имеет самое непосредственное отношение к этим общечеловеческим процессам, включена в них: «Личность человеческая - и не личность человеческая вообще, не отвлеченное понятие, а действительное, живое лицо, каждый отдельный человек - имеет безусловное, божественное значение» [1, с. 24]. Таким образом, что Соловьев, говоря о человеческой природе и религиозном сознании на уровне общечеловеческом, в то же время говорит и об индивидуальном человеческом бытии и сознании. Попытаемся рассмотреть под этим углом его понимание динамики религиозного сознания.
Сначала разберемся в основных понятиях, касающихся данной постановки вопроса. С одной стороны, Соловьев понимает сознание предельно широко: «Сознание является простою формой, ищущею своего содержания»1. Здесь, согласно Соловьеву, сознание предстает как некое субстанциональное явление, присущее «мировой душе». Это сознание, как субстанционально простая форма, предстает не только как явление, но и в большей степени как процесс, затрагивающий все человечество. Это сознание может сделать своим содержанием то, что является по отношению к нему внешним - это либо начало зла («исключительное самоутверждение», эгоизм), либо божественное начало всеединства. Движение же в сторону усвоения сознанием идеи всеединства и составля-
1 См.: Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве. М.: Академический проект, 2011. С. 165 [1].
ет процесс развития такого субстанционального (как мы его условно назвали) сознания - процесс, объемлющий все человечество.
С другой стороны, говоря об индивидуальном человеческом сознании, Соловьев выделяет три его аспекта: 1) область «реального сознания», то есть «сознания о внешних вещах»; 2) область внутреннего «актуального сознания», то есть «раздельного испытывания наших собственных состояний» (в этом смысле Соловьев говорит о «состояниях сознания», включающих в себя поток желаний, мыслей и чувств); 3) самосознание, которое есть «возвращение к себе, рефлексия на себя или утверждение себя в своем проявлении»2. В данном случае автор фактически приравнивает сознание к тому, что называется сознательностью, то есть сознание человека присутствует тогда, когда человек пребывает в состоянии актуализированного сознания, сознает себя, свою внутреннюю и внешнюю действительность.
Однако Соловьев также рассматривает понятие человеческого духа, которое у него получается более широким, чем понятие человеческого сознания. Помимо сознания со всеми его тремя аспектами, оно также включает в себя и то, что невидимо, перманентно присутствует в человеке даже тогда, когда сознание пребывает в неактуализированном состоянии (сон, кома и т.д.). В.С. Соловьев пишет: «Признавая вообще существование нашего духа, мы должны признать, что он имеет первоначальное субстанциональное бытие независимо от своего частного обнаружения или проявления в ряде раздельных актов и состояний, - должны признать, что он существует глубже всей той внутренней действительности, которая составляет нашу текущую наличную жизнь. В этой первоначальной глубине лежат и корни того, что мы называем собою или нашим я» [1, с. 100]. Таким образом, по Соловьеву, дух человека не всегда находится в его осознанности, не всегда совпадает с ней, более того - эта субстанциональная духовная природа и не может быть охвачена сознанием человека, настолько она глубока и сокровенна. По сути дела, человеческий дух и есть подлинный субъект, сам обладающий цельностью и придающий цельность всему человеческому существу.
Интересно здесь разведение Соловьевым самосознания и действительного субъекта. О самосознании он пишет: «Самосознание есть только один из актов психической жизни - наше сознаваемое «я» есть произведенный, обусловленный длинным рядом процессов результат, а не реальное существо» [1, с. 136]. Получается, что «я», которое осознается нами, есть продукт внешней (материальной) и внутренней (психической) обусловленности. А если так, то такому «я» свобода в принципе не доступна, а следовательно, оно не может быть реально действующим, творящим субъектом. Действительным же субъектом Соловьев называет «человека идеального», однако этот человек для него получает гораздо большее реальное и действительное содержание. И здесь как раз отчетливо видно соотношение этой глубинной человеческой сущности (подлинного я) и человеческого сознания: «В нас самих заключается бесконечное богатство сил и содержания,
2 См.: Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве. С. 101-102.
скрытых за порогом нашего теперешнего сознания, через который переступает постепенно лишь определенная часть этих сил и содержания, никогда не исчерпывающая целого» [1, с. 138]. То есть сознание лишь проявляет то, что скрыто в глубинах человеческого духа (а здесь, безусловно, говорится о глубинах духовных), и в этом смысле действительно, как говорилось выше, сознание лишь являет некоторое содержание. В приведенной цитате также хорошо видно, что Соловьев понимает это «проступание» духа в сознании как процесс - оно происходит постепенно, дух становится в человеке.
Важно, что именно через процесс свободного становления Соловьев описывает специфику взаимодействия Бога и человека: «собственное существование принадлежит двум неразрывно связанным и друг друга обусловливающим абсолютным: абсолютному сущему (Богу) и абсолютному становящемуся (человеку), и полная истина может быть выражена словом "Богочеловечество"... В самом деле, в своем чисто человеческом идеальном начале (которое для себя выражается как разум) мировая душа получает безусловную самостоятельность
- свободу, с одной стороны, по отношению к Богу, а с другой стороны - по отношению к своему собственному природному материальному началу.» и далее: «как становящееся абсолютное, а не сущее, он [человек] сам есть основание бытия своего. В самом деле Божество определяет его здесь только идеально, определяет только то, чем он становится, - содержание и цель его жизни; но что он этим становится, это имеет свое основание не в Божестве, отрешенном от всякого процесса, а в нем самом» [2, с. 716-717]. Отсюда следует, что процесс становления - это процесс подлинно человеческий, имеющий своим основанием человеческую свободу. Здесь хорошо виден динамический аспект человеческого духа, его подверженность изменчивости, в отличие от Божества
- абсолютного сущего (неизменного).
«Идеальный человек», или человеческий дух, по Соловьеву, - это как раз то содержание, которое, с одной стороны, является единой субстанцией для всего человечества, связующей всех людей в целое, а с другой стороны, обладает индивидуальностью, уникальностью, которая дает каждому человеку его личную «идею», призванную быть осуществленной уникальным, своим собственным образом. Филосов пишет: «Каждый действительный человек своею глубочайшею сущностью коренится в вечном божественном мире, . он есть не только видимое явление, то есть ряд событий и группа фактов, а вечное и особенное существо, необходимое и незаменимое звено в абсолютном целом» [1, с. 139]. То есть в человеческом духе мы видим как абсолютность (универсальность) - то, что обеспечивает единство человечества, так и индивидуальность (относительность) - то, что обеспечивает человеческую особенность, уникальность, различимость каждого как отдельного существа.
Именно с человеческим духом В.С. Соловьев связывает две выделяемые им духовные истины: человеческую свободу и человеческое бессмертие. Интересно, что свобода, которая, по Соловьеву, безусловно имеет своим корнем человеческий дух (лежащий, как мы выяснили, глубже сознания), может быть
действительно (то есть в действии) осуществлена человеком только сознательно. По сути дела, осуществление подлинной свободы возможно только путем сознательного избрания человеком добра, блага, идеи единства - то есть это сознательное преодоление эгоизма, в котором Соловьев видел начало зла. Причем сознательность подразумевает участие в этом процессе всей целостности человеческого существа.
По мысли Соловьева, целостность есть свойство человеческого духа: «Наш дух есть истинно единое не потому, что был лишен множественности, а, напротив, потому, что, проявляя в себе бесконечную множественность чувств, мыслей и желаний, вместе с тем всегда остается самим собою и характер своего духовного единства сообщает всей этой стихийной множественности проявлений, делая её своею, ему одному принадлежащею» [1, с. 98]. Из этого следует, что динамическую составляющую человеческому духу сообщает не его субстанциональная сущность, а именно способ бытия - тот уникальный путь становления и развития, который дух проходит, осуществляя, обнаруживая и утверждая себя. Дух же человеческий, усваивая постепенно Божественную сущность, приходит к своему первозданному состоянию, причем этот процесс у Соловьева получается сводимым в конечном счете к осуществлению Божеством Самого Себя в творении. Как пишет И.И. Евлампиев, «земную жизнь человека он [Соловьев] противопоставляет совершенной жизни. Достижение совершенного («нормального») состояния гарантируется как раз тем, что Бог «выше» человека; в совершенном состоянии человек в прежней форме исчезнет и, по сути, останется только Бог» [3, с. 16]. Иными словами, уникальность индивидуального духа проявляется в том пути, который он проходит в познании Божественной сущности, - это и составляет его динамический элемент.
Этот двойственный, условно говоря, характер человеческого духа, который одновременно есть и универсальный, и единичный, неразрывно связан оказывается с понятием человеческой личности. По мысли Соловьева, личность (хотя он и не дает ей конкретное определение) представляет собой некоторую особую идею, осуществляя которую человек обнаруживает свою духовную уникальность: «Всякое человеческое лицо, имеющее свой собственный характер и представляющее некоторую особенную идею, вступая во взаимодействие с другими или определяясь другими и определяя их, тем самым обнаруживает свой собственный характер и реализует свою собственную идею, без чего этот характер и эта идея были бы чистою возможностью: они становятся действительностью только в деятельности лица, в которой оно необходимо определяется и другими» [1, с. 72]. Таким образом, личность человека, или осуществление присущей ему уникальной идее, обнаруживается в бытии или способе бытия в мире, где человек также окружен и другими, вступает с ними во взаимодействие и взаимно определяется в этом взаимодействии. Эта особенная идея, однако, не противоречит, а даже подчеркивает универсальность идеи безусловной (носителем или субъектом которой является дух), то есть предстает как способ бытия этой изначальной идеи.
При этом Соловьев уходит от психологичности - его взгляд на личность человека скорее относится к области метафизики и этики. Как отмечает Т. Немет, «для Соловьева наличие природного чувства нравственности, покоящегося на трех столпах - стыде, жалости и благоговении, не подразумевало тесной связи с психологией... Долг и принципы этики предписывают действия, которые должны иметь универсальную и обязательную значимость. Такой критерий не проистекает из одних лишь психологических параметров. Соловьев утверждал, что разум способен развить идею добра, заложенную в этих параметрах» [4, с. 62]. А поскольку разум для Соловьева - духовная по сути категория, то и нравственность человека относится не к области его психологической, а к области его духовной жизни. Таким образом, нравственность личности духовна и потому абсолютна и универсальна.
Воззрения Соловьева на духовные силы человека являются по сути традиционно христианскими, соответствуют традиции восточно-христианского богословия: «Духовные силы: воля, разум и чувство - имеют значение лишь как способы или средства осуществления определенного содержания, а не сами составляют это содержание» [1, с. 37]. Иными словами, ни материальная, ни психическая жизнь человека не составляют его подлинного содержания, а являются по сути средствами осуществления его, а форму это содержание обретает благодаря личности - уникальному способу бытия человека в мире. По сути, такое понимание отвечает христианской антропологии, где цельная (изначально сотворенная, не поврежденная грехом) человеческая природа понимается как иерархия, в которой верховное место занимает дух (содержание), затем дух определяет душевную жизнь человека, организуя силы (волю, разум и чувства) в едином гармоничном взаимодействии и таким образом осуществляя себя, а затем одухотворяется человеческое тело (материя) и через него божественное содержание распространяется на все творение. Для падшего человека, природа которого повреждена грехом, возвращение к этому первозданному состоянию его природы понимается как назначение христианской жизни, как смысл пути преображения.
Таким образом, в философской антропологии Соловьева одним из центральных моментов является его взгляд на человека как своего рода посредника между миром божественным (миром абсолютной идеи) и миром материальным: «Человек есть некоторое соединение Божества с материальною природою, что предполагает в человеке три составных элемента: божественный, материальный и связующий оба, собственно человеческий; совместность этих трех элементов и составляет действительного человека, причем собственно человеческое начало есть разум (ratio), то есть отношение двух других» [1, с. 181]. Получается, что человеческий разум (который с необходимостью является сознательным), с одной стороны, выражает собственно человеческую составляющую, а с другой стороны, является связующим звеном между божеством и материей. Здесь Соловьев в большей степени, конечно, говорит о человеке не конкретном, единичном, а подразумевает человеческую природу вообще. В работе «Идея человечества у Августа
Конта» (1898 г.) философ также озвучивает эту мысль о «срединном», условно говоря, положении человечества: «Человечество есть именно та высшая форма, через которую и в которой всё существующее становится абсолютным, - форма соединения материальной природы с божеством» [5, с. 578]. Тем не менее, согласно этой же работе, конкретная человеческая личность может быть в большей или меньшей степени приближена к целому, осуществляя через себя это соединение, поскольку обладает собственной волей и разумом. Сам Август Конт, как пишет Вл. Соловьев, развитием своей идеи человечества, сам того не осознавая, поспособствовал «правильному развитию религиозного сознания»3. Таким образом, можно говорить о том, что часть в данном случае отражает свойство целого - конкретная человеческая личность как носитель человеческой природы проявляет в себе все её свойства.
И здесь мы как раз подходим к вопросу о собственно религиозном сознании человека. Согласно Соловьеву, «совокупность религиозного опыта и религиозного мышления составляет содержание религиозного сознания. Со стороны объективной это содержание есть откровение божественного начала как действительного предмета религиозного сознания» [1, с. 43]. Получается, что религиозное сознание в данном случае отвечает в структуре человеческой природы, о которой мы говорили выше, именно этому собственно человеческому разуму, который сводит на себе божественный и материальный элементы. Разум же, на наш взгляд, следует понимать здесь в богословском смысле, как понятие, подразумевающее не ментальность, а духовность. Как пишет Я. Красиц-кий, известный исследователь философии В.С. Соловьева, подлинным субъектом, свободно волящим соединить божественное и тварное начала, может быть только человек как «существо, воплощающее в себе природу и вместе с тем возвышающееся над ней, то есть обладающее началом разумным, духовным, божественным, которое выше природы, выше естества»4.
При этом религиозный опыт, по Соловьеву, есть познание божественного содержания, то есть откровения, которое составляет основу знания о Божестве, - такое познание осуществляется не только некими внутренними данными такого опыта, но в большей степени творческим актом веры, которая сообщает этим данным значение действия откровения. Религиозное мышление же организует этот опыт в систему, в результате чего знание это обретает полноту и совершенство. По сути дела, процесс становления, о котором мы говорили выше, и есть в собственном смысле творческий процесс.
Далее в «Чтениях о Богочеловечестве» мы находим следующее высказывание: «... как дух человеческий вообще, а следовательно, и религиозное сознание не есть что-нибудь законченное, готовое, а нечто возникающее и со-
3 См.: Соловьев В.С. Идея человечества у Августа Конта // Соловьев В.С. Сочинения в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1988. С. 579 [5].
4 См.: Красицкий Я. Бог, человек и зло. Исследование философии Владимира Соловьева. М.: Прогресс-Традиция, 2009. С. 133 [6].
вершающееся (совершенствующееся), нечто находящееся в процессе, то и откровение божественного начала в этом сознании необходимо является постепенным» [1, с. 43]. Таким образом, динамическая составляющая здесь является существенным элементом, поскольку, по мысли автора, сама природа человека такова, что откровение не дано человеку сразу целиком, но все его существо пронизано стремлением к раскрытию в себе этого откровения: «Каждое существо, утверждая себя в своей границе как это, вне Бога, вместе с тем не удовлетворяется этою границею, стремится быть и всем, то есть стремится к внутреннему единству с Богом» [1, с. 180]. Вместе с тем Бог, являясь одновременно трансцендентным и имманентным миру (и в этом Соловьев вполне следует христианскому богословию), является миру как творческая действительная и действующая сила, сообщающая материи свое содержание-откровение. И поскольку, как мы увидели, религиозное сознание является своеобразной разумной «областью схождения» материального и божественного начал (или элементов), то получается, что именно через него осуществляется реализация божественного откровения - и через человека на весь тварный мир.
По мысли Соловьева, в процессе раскрытия полноты божественного откровения участвуют, по сути, две воли - с одной стороны, Бог волит открыть себя человеку и через человека миру, с другой стороны, человек по своей сущности стремится к Богу. Но человеческая сущность такое стремление содержит в себе как потенцию, реальную же силу это стремление получает, будучи сознательным, то есть таким, в котором участвует свободная человеческая воля. В этом улавливается богословское учение о синергии божественной и человеческой воли в деле спасения человека. В.С. Соловьев пишет: «Религиозное развитие есть процесс положительный и объективный, это есть реальное взаимодействие Бога и человека - процесс богочеловеческий» [1, с. 43]. Получается, что именно в процессе, во взаимодействии и при взаимном участии двух волеизъявлений происходит «встреча» Бога и человека, процесс постепенного осуществления всеединства, о котором пишет философ.
Здесь важно отметить, что в более поздней работе Вл. Соловьева «Идея человечества у Августа Конта», которая упоминалась выше, философ фактически отходит от рассмотрения уровня человеческой единичности, низводя его до практической несущественности. Осмысляя идею «Великого Существа» Конта, Соловьев говорит о том, что оно, как целое, не сводимое к простой совокупности человеческих особей или к простому родовому понятию, представляет собой нечто более реальное, живое и существенное, чем отдельная человеческая личность. Существенное оно потому, что как раз определяет сущность человеческой природы, без чего никакая человеческая единичность не имела бы смысла. Об этой идее Конта Соловьев пишет конкретно следующее: «Но он [Конт] говорил не об отвлеченном понятии и не об эмпирическом агрегате, а о живом действительном существе. С гениальной смелостью он идет дальше и утверждает, что единичный человек сам по себе, или в отдельности взятый, есть лишь абстракция, что такого человека в действительности не бывает и быть не может. И, конечно, Конт прав» [5, с. 568]. Но все же в каком смысле
подразумевается эта «абстракция»? По сути дела, Соловьев полагает целое (человечество) первичной, а часть (личность) вторичной категорией. Поэтому если мыслить отдельно взятые человеческие единицы как некоторые части, из которых слагается сначала семья, потом нация и далее все человечество, то в этом смысле это есть абстракция, потому что, согласно Соловьеву, части не имеют значения в отрыве от целого. Однако целое и части находятся в органической связи, и только в отношении целого единичное обретает свое значение. Хотя автор настаивает, что вполне действительно только целое (человечество), все же он видит значение и отдельной человеческой личности: «Личность, например, Сократа при великом своем всемирном значении, неизмеримо превосходящем не только линию его семейства, но и всю площадь афинского гражданства, не могла бы иметь никакого действительного существования без этого семейства и этого гражданства, которое в свою очередь не могло бы существовать само по себе вне жизни человечества» [5, с. 570]. Таким образом, все же нельзя утверждать, что Соловьев совершенно обессмысливает единичность человеческой личности, но он с настойчивостью вводит ее в контекст целого - и этому контексту, человечеству и человеческой природе, отдает приоритет, придает первостепенное значение.
Кроме того, если рассмотреть воззрения Соловьева на сотворение человека, то философ мыслит это творение как порождение совершенного существа в его, с одной стороны, совершенном единстве, а с другой стороны, в его совершенной множественности. То есть человек изначально обладает одновременно и целостностью, и разделенностью, и при этом путь религиозного сознания мыслится автором как движение от состояния разделенности к всеединству (опять же, как процесс становления). А.П. Глазков пишет об этом следующее: «Исходя из этой «логики порождения», Соловьев заостряет свое внимание не на исправлении отдельного человека как личности, а на восстановлении природного единства человечества в целом, в котором растворяется любая индивидуальность. Основная задача (своего рода «задание») в таком случае для человечества видится не в индивидуальном исправлении (спасении) и даже не в духовном исправлении всего человечества, а в апокатастасисе, основанном на волевом сознательном усилии по восстановлению утраченного единства с Божеством» [7, с. 35-36]. Таким образом, Соловьев формулирует определенный идеал, обозначает, условно говоря, конечную точку, к которой движется исторический процесс развития религиозного сознания. Однако без индивидуального волевого усилия, которое дано человеку как дар свободы, такое движение представляется невозможным. Индивидуальная человеческая свобода реализуется сознательно, как мы уже упоминали, в самоопределении человека - быть ему в Боге или против Бога. Как пишет К.М. Антонов, анализируя философское учение Вл. Соловьева, «эта свобода реализуется, соответственно, тем или иным образом в природном начале его [человека] бытия. Это последнее выступает как множественность, приводимая им к единству в том случае, если он «свободно и сознательно» возвращается к всеединству из своего ненормального, неабсолютного состояния» [8, с. 47]. То есть можно заключить, что в философском учении Соловьева о человеке человеческая природа как единый живой организм в конечном счете приходит в своем свободном и сознательном дви-
жении от множественности к всеединству и тем самым в Боге получает свое абсолютное состояние. Однако этот процесс становления человечества в Боге, этот бо-гочеловеческий процесс, не только затрагивается, но и реализуется, в том числе, и каждым индивидуальным сознанием, которое Соловьев выражает через понятие индивидуальной идеи, находящей свое собственное место в структуре всеединства, а также через понятия личного бессмертия человека и его свободы.
Говоря о развитии религиозного сознания как исторического процесса, Соловьев упоминает о так называемых трех искушениях человечества, когда оно уже получило откровение во Христе (по аналогии с тремя искушениями Христа в пустыне): 1) грех духа, в котором происходит злоупотребление истиной, когда зло совершается во имя добра (средневековое католичество); 2) гордость ума - самоуверенность и самоутверждение человеческого разума в жизни и знании (рационализм); 3) господство материального начала. Все эти «искушения», согласно Вл. Соловьеву, отражают исторический путь западного христианского мира. Но стоит отметить, что философ, в принципе, критически подходил к рассмотрению исторического пути развития Церкви, как западной (католической), так и восточной (православной), и видел в них определенные недостатки и искажения. Как пишет О.С. Климков, эта тема остается актуальной и по сей день: «. и наше время, к сожалению, преисполнено крайностей слепой религиозности, когда духовно-личностные истины христианства сознательно или бессознательно подменяются всевозможными внешними по отношению к религии вещами и скрываются под маской фанатичного ритуализма или псевдо-православного национал-патриотизма» [9].
Интересно, что, на наш взгляд, описанные Соловьевым искушения можно также усмотреть на уровне индивидуального религиозного сознания. Так, о первом искушении философ пишет: «.внешние христиане, верующие в Христову истину, но не возрождённые ею, могут почувствовать потребность и даже принять за свою обязанность покорить Христу и его церкви весь этот вне лежащий и враждебный мир, а так как во зле лежащий мир добровольно не покорится сынам Божиим, то покорить его и насильно» [1, с. 189-190]. Это описание очень схоже с качеством религиозного сознания фундаменталистов, желающих подчинить мир религиозной истине, в которую они верят, преобразовать мир согласно религиозным законам и паттернам, и для реализации этой цели оправдывают совсем нерелигиозные средства, а то и вовсе такие, которые самой религии противоречат. Религиозное насилие встречается причем не только среди религиозных фундаменталистов, но и среди некоторых, не принадлежащих к фундаменталистским организациям религиозных людей. Например, это может быть религиозно мотивированное домашнее насилие, при котором люди оправдывают свое насилие «благим» желанием «привести к истине» своих домочадцев.
Примером второго искушения на уровне индивидуального религиозного сознания может служить так называемый религиозный индивидуализм, при котором собственное, индивидуальное мнение служит основой религиозной веры. С.Н. Булгаков пишет о нем следующее: «Всего труднее поверить истине, что она -истина, т.е. требует преклонения перед собой и самоотвержения; гораздо легче эту
истину воспринять как мое мнение, которое я полагаю как истину: "род лукавый и прелюбодейный" даже из истины делает средство тешить свое маленькое я» [10, с. 82]. Такое религиозное сознание, имея в своей основе психологический комфорт, превращает религиозную веру в предмет собственного рационального мышления, тем самым лишая ее метафизического и мистического начала. Кризис рационализма Соловьев видит в том, что он, «ставя разум человеческий сам по себе верховным началом, тем самым отвлекает его от всякого содержания и имеет в разуме лишь пустую форму»5. Так и религиозный индивидуализм приводит религиозную жизнь человека к форме, лишенной содержания: такое религиозное сознание не преображает человека, не имеет действительного и действенного влияния на его жизнь, а служит лишь удобству «я» в преходящем моменте.
Третье искушение, если говорить об индивидуальном религиозном сознании, может быть представлено примером религиозного ритуализма, когда культовое служение ставится во главу религиозной жизни, обряд приобретает особый самодовлеющий сакральный смысл в ущерб содержанию - в такой ситуации содержание подменяется формой. Причем ритуализированное религиозное сознание представляет обряд как некий универсальный механизм, с помощью которого осуществляется «правильное» поклонение Божеству. О третьем искушении западного христианства Вл. Соловьев пишет: «Исходя из материального начала, начала розни и случайности, хотят достигнуть единства и цельности, создать правильное человеческое общество и универсальную науку» [1, с. 193]. Понятно, что такой подход уже имеет внутри себя неразрешимое противоречие, которое со временем с необходимостью обнаруживает себя во внешнем мире. И действительно, мы видим, что ритуалы и обряды разнятся и на одном их различии во многом осуществляется не только разделение религиозных обществ и организаций, но и их вражда их между собой.
Таким образом, основываясь на философии Соловьева, можно рассмотреть индивидуальное религиозное сознание как такое, которое имеет своим содержанием религиозный опыт и религиозное мышление. При этом религиозный опыт - это личный человеческий опыт познания Божества, когда творческая религиозная вера придает религиозное значение фактам реальности, творчески, то есть духовно (ибо творчество есть прерогатива человеческого духа) преобразуя смыслы наличных фактов. Религиозное мышление, в свою очередь, организует накопленный опыт в сознании человека в единую картину мира, в которой Божество есть реальный Субъект, сообщающий человеку откровение о Себе. Таким образом, религиозное сознание самоопределяется по отношению к Божеству посредством своей свободной человеческой воли, и в этом процессе самоопределения в сознании проступает духовная человеческая сущность, вызванная из глубин духовной природы человека. При этом человек не теряет своей индивидуальности в этой универсальной духовной природе, но происходит преображение уникальной человеческой личности, в которой Бог одухотворяет все человеческое существо своим собственным неповторимым образом. По своей сути, это и есть спасение в христианском смысле.
5 См.: Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве. С. 192.
Список литературы
1. Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве. М.: Академический проект, 2011. 293 с.
2. Соловьев В.С. Критика отвлеченных начал // Соловьев В.С. Сочинения в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1988. С. 581-756.
3. Евлампиев И.И. Ф. Достоевский и Вл. Соловьев о соотношении человека и Бога // Со-ловьевские исследования. 2008. Вып. 1(16). С. 5-17.
4. Немет Т. Кантовский этический гуманизм в поздней императорской России // Кантов-ский сборник. 2018. Т. 37, № 3. С. 56-76. doi: 10.5922/0207-6918-2018-3-3
5. Соловьев В.С. Идея человечества у Августа Конта // Соловьев В.С. Сочинения в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1988. С. 562-581.
6. Красицкий Я. Бог, человек и зло. Исследование философии Владимира Соловьева. М.: Прогресс-Традиция, 2009. 448 с.
7. Глазков А.П. Сотворение мира и смысл истории в историософии В.С. Соловьева и Г.В. Флоровского // Соловьёвские исследования. 2013. Вып. 2(38). С. 29-42.
8. Антонов К.М. Философия религии В.С. Соловьева // Философские науки. 2007. № 11. С. 32-50.
9. Климков О.С. Философское осмысление религии в трудах Вл. Соловьева // Litera. 2017. № 4. С. 94-102. doi: 10.25136/2409-8698.2017.4.24817. URL: http://e-notabene.ru/fil/article_24817.html
10. Булгаков С.Н. Свет Невечерний. Созерцания и умозрения. СПб.: Изд-во Олега Абыш-ко, 2008. 640 с.
References
1. Solov'ev, V.S. Chteniya o Bogochelovechestve [Lectures on Godmanhood]. Moscow: Akad-emicheskiy proyekt, 2011. 293 p.
2. Solov'ev, V.S. Kritika otvlechennykh nachal [A Critique of Abstract Principles], in Solov'ev, V.S. Sochineniya v 2 t., t. 1 [Works in 2 vol., vol. 1]. Moscow: Mysl', 1988, pp. 581-756.
3. Evlampiev, I.I. F. Dostoevskiy i Vl. Solov'ev o sootnoshenii cheloveka i boga [F. Dostoev-sky and Vl. Solovyov on the relationship between man and God], in Solov'evskie issledovaniya, 2008, issue 1(16), pp. 5-17.
4. Nemet, T. Kantovskiy eticheskiy gumanizm v pozdney imperatorskoy Rossii [перевод], in Kantovskiy sbornik, 2018, vol. 37, no. 3, pp. 56-76. http://dx.doi.org/10.5922/0207-6918-2018-3-3
5. Solov'ev, V.S. Ideya chelovechestva u Avgusta Konta [The Idea of Humanity by Auguste Comte], in Solov'ev, V.S. Sochineniya v 21., t. 2 [Works in 2 vol., vol. 2]. Moscow: Mysl', 1988, pp. 562-581.
6. Krasitskiy, Ya. Bog, chelovek i zlo. Issledovanie filosofii Vladimira Solov'eva [God, man and evil. Research on Vladimir Solovyov's philosophy]. Moscow: Progress-Traditsiya, 2009. 448 p.
7. Glazkov, A.P. Sotvorenie mira i smysl istorii v istoriosofii V.S. Solov'eva i G.V. Flo-rovskogo [The Creation of the world and the meaning of history sense in the historiosophy of V.S. Solovyov and G.V. Florovsky], in Solov'evskie issledovaniya, 2013, issue 2(38), pp. 29-42.
8. Antonov, K.M. Filosofiya religii V.S. Solov'eva [V.S. Solovyov's philosophy of religion], in Filosofskie nauki, 2007, no. 11, pp. 32-50.
9. Klimkov, O.S. Filosofskoe osmyslenie religii v trudakh Vl. Solov'eva [Philosophical comprehension of religion in V. Solovyov's works], in Litera, 2017, no. 4, pp. 94-102. Available at: http://e-notabene.ru/fil/article_24817.html.
10. Bulgakov, S.N. Svet Nevecherniy. Sozertsaniya i umozreniya [Light Unfading. Contemplation and speculation]. Saint-Petersburg: Izdatel'stvo Olega Abyshko, 2008. 640 p.
