CC BY
82
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2011 История Выпуск 3 (17)
ИСТОРИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
УДК 94(470)“17”
В ПОИСКАХ «СОВЕРШЕННОГО УЧЕНИЯ»: ЕВРОПЕИЗМ И ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ПОЕЗДКИ МОСКОВИТОВ В ЕВРОПУ В XVII ВЕКЕ
Е. Е. Вахрамеева
Исследуется процесс взаимодействия студентов Московского государства и европейского общества в ходе образовательных поездок в Европу в XVII в. Особое внимание уделено восприятию московитами западных идей, норм поведения и ценностей.
Ключевые слова: европеизм, обучение в Европе, образование, межкультурная коммуникация.
Образовательные поездки за рубеж с целью обучения в Московском государстве начинают свою историю с конца XV в., являясь ответом на потребности первоначально церковной власти, а затем и развивающейся приказной системы в качественных и постоянных переводах, прежде всего с греческого и латыни. За первые два столетия, по данным историков, в Италии, Дании [Юркин, 2002], Голландии [Maier, 2008, р. 195], Германии [Пыпин, 1885, с. 310] и ганзейских городах [Maier, 2008, р. 192] около 13 человек изучили греческий, латынь и немецкий.
В начале XVII в. образовательные курсы, начавшись, как и в предшествующие периоды, с изучения иностранных языков для нужд Посольского и Печатного двора, к концу столетия обогатились новыми содержанием, результатами для учеников и возможностями, некоторые из которых не смогли успешно адаптироваться в московской действительности. Неожиданный поворот событий в первых годах столетия привел к тому, что традиционное обучение группы студентов иностранному языку закончилось невозвращением части их из-за границы. В связи с проблемами Смутного времени совершенно забыли о молодых людях, отправленных в 1602 и 1603 гг. в Любек и Англию царем Б. Годуновым. В результате оставленным ученикам пришлось самостоятельно адаптироваться в новых условиях. В результате из Англии никто из четырех молодых людей не пожелал возвратиться на родину, несмотря на все попытки московских посольств вплоть до 1621 г. [Кузнецов, 2000, с. 37]. Из пяти уехавших в Любек с большими приключениями домой вернулись только двое - Дмитрий Миколаев и Игнатий Кучин [Maier, 2008, р. 197]. Оставшиеся студенты в Англии, по данным подъячего Ивана Грязева [Кузнецов, 2000, с. 37], совершили не мыслимый по тому времени поступок для православного христианина, отказавшись от родного вероисповедания. Данная ситуация вызвала негодование со стороны Московского правительства, так как обязательным условием всех образовательных поездок в Европу со стороны Московской власти было сохранение и возможность свободного исповедания православной веры и обычаев [Там же, с. 35], а также возвращение студентов.
Следующая попытка отправки на обучение в Европу состоялась лишь в самом конце столетия. В 1692 г. Петр I именным указом, назначив содержание в тысячу ефимков в год, сопроводил Петра Постникова для изучения медицины в Падуанский университет [Ярхо, 2003] в Италии.
В данный период появились студенты, оправлявшиеся за европейской наукой самостоятельно и за свой счет. Палладий Роговский и Петр Артемьев, в 1689 и 1690 гг. после посещения курсов братьев Лихудов отправились изучать философию в западные учебные заведения.
По сравнению с православными украино-белорусскими территориями Речи Посполитой процент обучавшихся московитов в Европе был крайне низким [Сазонова, 1995, с. 53], что объяснялось ситуацией в стране не только в области образования, но и уровнем развития управленческой системы, ограниченным доступом к выездам за границу, существованием конфессиональных стереотипов, незначительным числом знающих латынь. Обучение в бесплатных католических школах требовало принятия католичества, что в московских условиях только начавшегося процесса секуляризации культуры не могло стать массовым.
© Е. Е. Вахрамеева, 2011
Жизнь в Европе не прошла бесследно для обучающихся как в первую, так во вторую половину столетия. Образовательные поездки на Запад в XVII в. отличались продолжительностью контактов с европейской средой - от трех (Петр Артемьев) до семи (Дмитрий Миколаев), восьми (Палладий Роговский) и более (Игнатий Кучин - 15) лет; активным взаимодействием с местным сообществом в ходе обучения, изолированностью от родной среды в связи с удаленностью и слабой развитостью почтового дела в Московском государстве, а также отсутствием переселенцев из родных мест; осознанностью контактов и наличием у части студентов мотивации обучения и знакомства с Европой, что благоприятствовало знакомству московских студентов с европейскими идеями, практиками и ценностями.
Важно отметить, что любое обучение содержит в себе элементы воспитания, которые определяются традицией и религией конкретного сообщества, поэтому, приобретая новые знания, московские студенты знакомились и приобщались к европейским символам, авторитетам и ритуалам. Согласно «диаграмме луковицы» немецкого социального психолога Г. Хофстеде [Hofstede, 2003, p. 11] неизменными для человека, выросшего на определенной территории и воспитанного в уникальной традиции, остаются ценности, составляющие ядро луковицы данной культуры. Остальные слои (ритуалы, герои и символы) чем дальше находятся от центра, тем более подвержены влиянию и могут изменяться в ходе обучения и новой практики [Ibid.]. Исходя из «диаграммы луковицы» можно предположить, что именно образование в Европе в силу своих особенностей могло оказать наиболее глубокое влияние на верхние пласты московской культуры приезжих студентов, оставив неизменным коллективное бессознательное и внутренние культурные ценности православного человека (такие понятия как «хороший» и «плохой», «грязный» и «чистый», «уродливый» и «красивый» и т.д.) [Ibid., p. 13].
Наиболее четко европеизм московитов прослеживается в успешном опыте социализации четырех студентов в Англии, получении докторских степеней в европейских образовательных учреждениях Постниковым и Роговским, сохранении после приезда в Москву верности католичеству Артемьевым и реорганизации работы Славяно-греко-латинской академии Палладием.
Все московские студенты XVII в., за исключением трех пропавших из Любека, смогли войти и достаточно успешно адаптироваться в различных европейских сообществах (образовательных, профессиональных, конфессиональных).
Вхождение в данные сообщества требовало обязательного принятия их правил, ритуалов и ценностей, что исключало возможность создания видимости этого. Каждому студенту пришлось осмысливать ценности европейской культуры, вырабатывать к ним свое отношение. По сообщениям Д. Чемберлена московскому правительству осенью 1602 г., прибывшие юноши для обучения английскому языку и латыни были отправлены в Винчестер, Итон, Кембридж и Оксфорд [Кузнецов, 2000, с. 36]. Вполне возможно, что четверка московитов в Англии в отсутствие возможности приехать домой в течение 11 лет прошла не только языковой курс - после освоения грамматики и устной речи занялась изучением других дисциплин. Обучение в университетах требовало вхождения в студенческое сообщество, соблюдения его норм и традиций, например, участия в выборе ректора и других представителей администрации [Шмурло, 1894, с. 94], взаимодействия внутри выбранной корпорации [Там же, с. 81]. Постников, вынужденный по правилам университета вписаться в одну из корпораций после поступления, выбрал Заморскую нацию, в которую традиционно входили греки и представители православного Востока. Однако для получения докторской степени, присужденной ему в 1694 г. в области медицины и философии с правом преподавания, Петру пришлось записаться в Германскую [Там же, с. 92], что вызвало конфликт, прекратившийся лишь решением городского суда.
По сообщениям подъячего И. Грязева, через 13 лет после отправки студентов в Англию двое из них (Кожухов и Давыдов) занялись торговлей и находились в момент его приезда в Индии, один (Костомаров) начал делать государственную карьеру в Ирландии в качестве королевского представителя, еще один (Никифор Григорьев) «веры православныя отступил и, неведомо по какой прелести, в попы стал» [Кузнецов, 2000, с. 37]. Некоторые подробности известны лишь о последнем: завел семью из восьмерых сыновей и скончался в почтенном возрасте. В круг западных христиан вошли Никифор Григорьев в роли англиканского пастора [Там же, с. 36], Петр Артемьев как ученик иезуитского училища, Палладий, «священнодействуя в церкви Святого Афанасия седмь лет в Унии» при греко-униатском училище в Риме [Челобитная к патриарху..., 1791, с. 162].
Другой пример адаптации европейских ценностей - сохранение Петром Артемьевым католического вероисповедания после возвращения в Москву. Принятие католичества на время обучения было распространенной практикой, например, у православных подданных Речи Посполитой. Пройдя в Европе известный цикл наук, они возвращались на родину и снова принимали православие, становясь учителями и наставниками своих соотечественников [Русские католики., 1886, с. 558]. Арсений Грек, правщик Печатного двора, за время своего обучения успел побывать не только католиком, но и мусульманином, трижды менял конфессии Феофан Прокопович [Сазонова, 1995, с. 53]. Роговский также согласно «Челобитной к патриарху Адриану» принял католичество исключительно с целью получения необходимого для него образования: «присягал на Унию в Римскю верцу, для того, Государь! Что тамо никого до тех высоких наук без присяги в их Римскую веру учитися не допускают, и по той присяге пошел я Богомолец твой в Рим» [Челобитная к патриарху., 1791, с. 149].
Согласно данным, приведенным в статье «Русские католики XVII в.», переход в католичество для Артемьева не был механическим процессом. Не покидавшие его в течение определенного времени сомнения, объяснение духовнику своего перехода в католичество как результата более глубокого его изучения и отказ от подарка после принятия причастия со словами «Я соединяюсь с вами не ради дара» [Русские католики., 1886, с. 594], наводят на мысль о том, что, скорее всего, перекрещивание для него было осознанным выбором. Завершение обучения в Европе для Артемьева означало лишь формальное возвращение в православие. Получив прощение, он в продолжение шести лет прослужил православным дьяконом в Петропавловской церкви в Новомещанской слободе.
Однако Артемьев так и не смог тайно придерживаться католичества и был обвинен в 1697 г. священником своей церкви в чтении прихожанам католических молитв, произнесении поучений, в которых «похвалял в вере поляки, ляхи, литву» [Русские католики., 1886, с. 595], соблюдении католических постов, ношении на себе образа Антония Падуанского, исповедовании и причащении у иезуитов. По данным Т. В. Панича, после того как Артемьеву запретили служить, он продолжал проповедовать в частных домах, собрав кружок из светских и духовных лиц, среди которых было двое католических священников. После вторичного доноса на Артемьева в мае 1698 г. патриарх отправил его в заключение в Новоспасский монастырь, где Петр написал «тетради» с подробным изложением своих взглядов и обвинений против Лихудов, в частности, в том, что Иоанникий Лихуд тайно придерживался католичества [Панич, 2008]. Об ученике Е. Славеницкого Евфимии Чудовском Артемьев писал: «Где он учился? За печью в углу, что сверчок или муха в щели» [Русские католики., 1886, с. 598].
Петр указывал на отсутствие у греков, его учителей, и Евфимия ссылок на древних святых отцов, а также на то, что московиты изменили все апостольские догматы в результате церковной реформы, в связи с чем католическая религия является более «истиной и правой» [Русские католики., 1886, с. 598]. Взгляд Артемьева на этот вопрос скорее традиционный, так как ценностью для него было знание первооснов и следование традиции, изучение текстов первых христианских деятелей. Европеизм проявлялся в его критическом восприятии московских авторитетов, в ориентации на западных учителей и возвышении европейского иезуитского образования над московским, которое представляло собой, несмотря на появление первых школ, больше процесс самообразования и обучения у конкретного авторитетного ученого в пределах государства.
Для Артемьева Евфимий, знавший греческий язык, был ограничен и исключен из европейского интеллектуального пространства, основанного на латыни. На Соборе в июле 1698 г. Петр был осужден, расстрижен и сослан в архиерейский монастырь в Холмогорах, а затем в Соловецкий монастырь, где вскоре скончался [Панич, 2006].
Палладий Роговский, вернувшийся в 1699 г. и прошедший довольно сложную процедуру покаяния, получил прощение патриарха Андриана и был вновь присоединен к православию и признан священником. Он не был ярым сторонником католичества, однако свои пролатинские взгляды смог воплотить в конкретной деятельности, будучи игуменом Заиконоспасского монастыря и ректором находившейся при нем и близкой в это время к упадку Славяно-латинской академии. Ректорство Палладия ознаменовало новый период в ее истории, связанный с введением латинского образования вместо греческого.
Конечно, биографии московских студентов XVII в. требуют дальнейшего изучения, однако имеющийся материал позволяет предположить, что образовательные поездки открывали перед
московскими студентами большие возможности для знакомства с европейским устройством общества и его ценностями, приобретения навыков межкультурного общения, расширения кругозора и обогащения научными знаниями, входившими зачастую в противоречие с традиционным московским восприятием реальности.
Проявление у московских студентов европеизма имеет причины, возникшие не только во время образовательных поездок. Первая причина - существование общих христианских ценностей и греческого наследия. Европейский мир для московитов был иным, но наличие общего христианского мировоззрения создавало возможность дальнейшего восприятия.
Второй по важности причиной можно считать личное стремление получить европейское образование, подкрепленное авторитетом некой личности и образовательным опытом на европейский манер в Московском государстве. Подобная ситуация прослеживается в биографиях Роговского, Артемьева и Постникова. Вполне возможно, что атмосфера образовательных курсов Лихудов и личность самих учителей оказали влияние на решение продолжить образование именно в Европе. Впоследствии Палладий писал: «.и желая совершеннаго учения, пошел яж Богомолец, в Польшу до свободных школ» [Челобитная к патриарху., 1791, с. 149], не закончив курса в Москве. Употребление Палладием словосочетания «совершенное учение» в контексте челобитной означало, что уровень знаний в Славяно-Эллинской академии был недостаточным для него. Помочь в осознании этого могли как Лихуды, так и украинские учителя, переводчики, редакторы, прибывшие по приглашению царского двора в Москву и получившие образование на Западе.
Что касается Петра Постникова, то катализатором возникновения желания получить медицинское образование в Италии было влияние врачей-греков Якова Пелярино и Ивана Комнина, к которым он поступил в ученики, окончив академию. Согласно А. Крылову, Комнин, окончивший медицинский факультет в Падуе, привязался к способному юноше и посоветовал тому ехать в Италию учиться медицине [Ярхо, 2003]. В 1692 г. Комнин, завершив службу в Московском государстве, сопроводил Постникова в Италию и оказал поддержку в обустройстве московита в Падуе [Шмурло, 1894, с. 79].
Еще раньше мысль о ценности образования и полезности контактов с иностранцами внушил Петру его отец, дьяк Посольского приказа Василий Тимофеевич Постников, объездивший со служебными поручениями почти всю Европу. В 1701 г., через 9 лет после отъезда Петра, Василий Тимофеевич отправил на обучение за границу своего младшего сына [Там же, с. 77].
Несомненно, что образовательный процесс, предусматривающий усвоение большого массива информации о мире, человеке и обществе, культурное взаимодействие с другими учениками и преподавателями, требовал открытости к европейской среде и в целом к восприятию «иного». Обучение в Европе, несущее в себе воспитательную функцию, требовало от студентов усвоения норм и ценностей, характерных для конкретной культуры. Обучаясь за границей, московские студенты приобретали навыки европейского общежития, объяснения природы человека и социального порядка исходя из ценностей западного христианства. Изучение языков осуществлялось на основе изучения местных религиозных текстов. Любекский студент Игнатий в письме брату сообщал, что за первый год работы над немецким языком успел освоить «книг Азубуку, Часовник и Псалтырю.» [Maier, 2008, р. 198].
Из описания Палладием атмосферы в училище видно, что задача подобных образовательных учреждений заключалась в воспитании мессионеров-богословов римско-католической церкви, распространявших ценности и ритуалы западного христианства, «дабы наук училися и их ересями с малых лет напалялися», «сканчав же свои науки, возращалися бы паки на восток. и народ к римской вере привлачити» [Челобитная к патриарху., 1791, с. 162]. Сохранение верности католическому обряду Петром Артемьевым после возвращения в Московское государство указывает на наличие у отдельных московитов интереса к западному христианству.
Петр Постников изучил в Падуанском университете анатомию, хирургию, фармацию, философию, прослушал курс практической медицины профессора Франческо Ионы, занимавшегося не только теоретической наукой, но и успешной практикой [Шмурло, 1894, с. 86], а также энциклопедически образованного потомственного врача француза Ш. Патэнэ [Там же, с. 87] и др. Обучение на медицинском факультете подразумевало иной характер отношения к телу, человеческому разуму, возможностям человека и образованию в целом. Посещение Постниковым практических курсов и внимание его к развитию науки после окончания университета показало, что потребность в прак-
тическом познании, анализе и критическом осмыслении увиденного стала неотъемлемой частью его сознания.
Наличие общих христианских ценностей, личная мотивация, вынужденные обстоятельства, содержание образования в Европе в разной степени влияли на мировоззрение московских студентов. Расширение кругозора и возможность сравнения во время учебы открывали простор для анализа собственной культуры и формирования критического мышления.
По возвращении бывшие студенты выбирали свой вариант поведения в московской среде. Каждый из вернувшихся в разной степени проявил симпатию к европейской культуре и по возможности внедрял западные идеи и практики на родине. Роговский осуществил ряд изменений в Славяно-греко-латинской академии, Постников привез значительное количество европейских книг, переданных в Посольский приказ, Артемьев занимался распространением католичества. Проявление проевропейских и прокатолических взглядов, примеры успешного окончания европейских образовательных учреждений и обустройства в Европе свидетельствуют о результативности начального этапа европеизации России в XVII в.
Библиографический список
Буссов К. Московская хроника. 1584-1613. М.; Л., 1961 [Электронный ресурс]. URL: http://goo.gl/ xplJJ (дата обращения: 02.09.2011).
Кузнецов Б. Первые русские студенты за границей // Родина. 2000. № 10.
Палладий Роговский // Большая биографическая энциклопедия. Академик. 2000-2010 [Электронный ресурс]. URL: http://goo.gl/4Elvr (дата обращения: 02.09.2011).
Панич Т. В. «Написание к советникам» Афанасия Холмогорского: материалы к биографии Петра Артемьева // Сайт Сибирского отделения РАН, Института философии и права. 2006 [Электронный ресурс]. URL: http://goo.gl/DZ50L (дата обращения: 28.07.2011).
Панич Т. В. Петр Артемьев // Православная энциклопедия, электронная версия. 2008. 04 дек. [Электронный ресурс]. URL: http://www.pravenc.ru/text/76402.html (дата обращения: 04.08.2011).
Пыпин А. Московская старина // Вестн. Европы. 1885. № 3.
Русские католики в Москве в конце 17 века // Ист. вестн. 1886. Т. 25, № 9.
Сазонова Л. И. Восточнославянские академии XVI-XVIII вв. в контексте европейской академической традиции // Славяноведение. 1995. № 3.
Соловьев С. М. Сочинения: в 18 кн. Кн. 4, т. 18. История России с древнейших времен. М., 1989. Челобитная к патриарху Адриану, описание жития и учения, и исповедания веры Игумена Заико-носпаского училищного в Москве монастыря // Древняя Российская вивлиофика, содержащая в себе собрание древностей российских, до истории, географии и генеалогии российския касающихся. 2-е изд. М., 1791. Ч. 18.
Шмурло Е. П. В. Постников. Несколько данных для его биографии. Юрьев, 1894 [Электронный ресурс]. URL: http://bookinist.net/books/bookid-296998.html (дата обращения: 28.08.2011).
Юркин Н. Г. Просвещение русских приказных управленцев XVI-XVII вв.: влияние Запада или диалог культур? // Диалог в образовании: сб. матер. конф. Сер. «Symposium». СПб., 2002. Вып. 22 [Электронный ресурс]. URL: http://goo.gl/4A6ON (дата обращения: 09.07.2011).
Ярхо В. Философы с медицинским образованием // История. 2003. № 41 [Электронный ресурс]. URL: http://goo.gl/oDxzX (дата обращения: 04.08.2011).
Hofstede G. H. Culture's Consequences: Comparing Values, Behaviors, Institutions, and Organizations Across Nations. SAGE. 2003 [Электронный ресурс]. URL: http://goo.gl/B1CfG (дата обращения: 23.08.2011).
Maier I. Foreign-language specialists in Muscovite Russia (16th and early 17th century) // S ljubov'ju k slovu. Festschrift in Honour of Professor Arto Mustajoki on the Occasion of his 60th Birthday. Helsinki, 2008 [Электронный ресурс]. URL: http://goo.gl/yF15I (дата обращения: 04.08.2011).
Дата поступления рукописи в редакцию 14.09.2011
