CC BY
84
Ястребов Алексей Олегович, протоиерей, канд. богословия, д-р философии. Настоятель прихода святых жен-мироносиц (Венеция, Италия), Русская Православная Церковь, Управление заграничными учреждениями Московского Патриархата, Администрация приходов Московского Патриархата в Италии.
mirofore@gmail.com
Ходатайство Петра I
ЗА ПРАВОСЛАВНЫХ ВЕНЕЦИИ КАК ЧАСТЬ РОССИЙСКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
Обращение к ходатайству Петра о возвращении православным Венеции отнятой у них церкви и возникшая по этому поводу переписка между русским самодержцем и Венецианской республикой интересны в контексте оценки религиозной составляющей внутренней и международной политики Петра I, поддержки православия в Европе и Османской империи, взаимоотношений с Католической Церковью. Сама грамота является уникальным документом, свидетельствующим о заботе российского самодержца о единоверцах в католической стране. Вместе с тем очевидно, что в эпоху, когда религия тесно переплеталась с политикой, подобное обращение являлось частью не только религиозной, но и чисто светской политики царя.
Цели русского правительства на Балканах совпадали с чаяниями православных народов, томившихся под гнетом турок и видевших в России освободителя от ненавистных захватчиков. Естественные союзники Москвы—Петербурга сами на протяжении долгого времени убеждали царей вступиться за гонимую веру, причем призывы раздавались со стороны видных иерархов Восточной Церкви и представителей властей, зависимых от турок вассальных княжеств. Наконец момент настал. Несмотря на то, что Петр не хотел войны с султаном, он вынужден был готовиться к ней, а для этого постарался мобилизовать всех союзников, включая балканских христиан. Письмо, адресованное венецианскому дожу, на самом деле написано именно им. Вслед за посланием русское правительство открывает в Венеции дипломатическое представительство, задачей которого становятся изучение политической ситуации в Италии и на Балканах, а также вербовка добровольцев под Андреевский флаг. Таким образом, грамота-ходатайство Петра за православных Венеции полностью выполнила свою задачу — она стала частью политики по завоеванию симпатий народов Балкан и способствовала пониманию того, что венецианское правительство не станет возражать против действий российских эмиссаров на территории республики.
При работе в Государственном архиве Венеции (АгсИшо Ш 81а1о Ш Venezia) автора данной статьи заинтересовали три грамоты, представляющие собой переписку Петра I с венецианскими властями в 1710—1711 гг., которые ранее были известны лишь частично. Чтобы полностью ввести эти грамоты в научный обо-
рот, необходимо детально выяснить весь контекст переписки; в свою очередь эта задача требует более широкого анализа внешней политики Петра I в указанный период в свете прокламированной им тогда роли российского самодержца как «главы всех православных христиан». Раскрытию конкретных связей этой доктрины с внешней политикой Петра в отношении Балкан и православного греческого населения Венецианской республики и посвящено представленное исследование; в виде приложения публикуются указанные грамоты.
Отголоском «византийской» концепции верховной власти в России явилось то, что по крайней мере с XVII в. самодержавие в сферу своих правомочных компетенций неизменно включало и религиозную составляющую. В царствование Петра I к этому добавился и новый аспект: право духовного и светского «единодержавия» становится для государя законным поводом для вмешательства во внутренние дела соседей в случае возникновения угрозы или фактического притеснения православных, а в геополитическом плане оправданием территориальной экспансии Российского государства через Молдавию и Румынию на Балканы.
Признание русским правительством еще в середине XVII в. протектората над единоверцами в Османской империи своей исторической миссией и, как следствие, заявленное стремление к освобождению православного Востока от турецкого ига были как нельзя более созвучны и чаяниям угнетенного населения Греции, Малой Азии и других преимущественно православных областей империи1.
«Популярность» царя среди балканских народов была тесно связана с поддержкой его церковной политики со стороны православных греческих патриархов. Еще со времени Алексея Михайловича, когда собственно и зарождались государственная и церковная реформы в России, греки (единственные, кто мог претендовать на сколько-нибудь квалифицированную богословскую оценку действий московских властей) оказывали услуги по каноническому обеспечению проведения в жизнь царских решений, не вмешиваясь при этом в дела государей. Вполне лояльно к российской государственной власти они повели себя и в случае с отменой патриаршества в 1721 г.: Константинопольский и Ан-тиохийский патриархи на новый порядок вещей отозвались грамотами, в которых называют Святейший Синод «братом возлюбленным и превожделенным»2. По мнению священника П. Верховского, это вполне объяснимо, ведь «Петр, объявивший себя защитником и покровителем всех православных подданных Турции..., в 1718 г. обещал ежегодно милостыню в 3000 р. в надежде сделать патриарха навсегда послушным орудием в руках русского правительства»3. К этому можно добавить, что греческие иерархи не просто исполняли волю русских царей, от которых материально зависели, но и получали удовлетворение от (пусть
1 См., напр.: КаптеревН. Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. Сергиев Посад, 1914. С. 103.
2 Живов В. М. Из церковной истории времён Петра Великого: Исследования и материалы. М.: Новое литературное обозрение, 2004. С. 47.
3 Верховский П. В. Учреждение духовной коллегии и духовный регламент. Ростов н/Д, 1916. Т. II. С. 682-683.
и формального) восстановления их власти над российским церковным уделом и от исчезновения слишком сильного и влиятельного собрата4.
Конечно, наилучшей формой покровительства порабощенным народам было бы их полное освобождение от власти иноверцев. И действительно во время Великого посольства царь сообщает дипломатическим партнерам России о своем намерении завоевать Константинополь5.
Венецианцы и австрийцы еще в период правления Софьи эксплуатировали эту несбыточную мечту русских для более полного вовлечения их в антитурецкие действия. Позже, в дни посещения Венеции Б. П. Шереметевым, принимавший его сенатор Джованни Баттиста Дона (кстати, бывший в 1682—1684 гг. байюлом (послом) республики в Оттоманской Порте) выразил надежду на овладение русскими Константинополем6. Испанский посол в Вене подтверждал желание Петра идти на Царьград: «Тем временем царь высказал свое противодействие мирному договору, о котором идут переговоры с турками, и настаивает, чтобы война продолжалась как минимум еще три года, в течение которых он рассчитывает захватить одну татарскую крепость, создающую московитам большие затруднения, а также пойти походом на сам Константинополь»7.
Эти идеи по утверждению власти русского царя на берегах Босфора воспринимались православными народами Балкан как сигнал к боевой готовности, делая их союзником России в ее политике против Турции. Представители этих народов издавна обращались к московским самодержцам с просьбой о военной помощи8. Все они томились под властью турок и надеялись на облегчение своей участи. Возвышение русских царей в XVII в. было воспринято на Балканах с
4 С 1700 по 1721 г. Русская Церковь находилась в формальном подчинении восточным патриархам (см.: Живов. Цит.соч. С. 87). Ср.: ВахаХблоиХод А. О М£уа; ПЁтро; Kai oi 'ЕШ^е; xaxä та тё^л тои 17 Kai ti; архЁ; тои 18 ai. // EmoTrpovixri snexripi;. ©EooaXovixri, 1969. S. 253.
5 О Константинополе см.: Гузевич Д., Гузевич И. Великое посольство. СПб., 2003. С. 17—20, 31 примеч. 17; Они же. Первое европейское путешествие царя Петра: Аналитическая библиография за три столетия. 1697—2006. СПб., 2008. С. 591, а также: Ключевский В. О. Петр Великий среди своих сотрудников // Ключевский В. О. Очерки и речи. М., 1913. С. 514—540.
6 См.: ШарковаИ. С. Россия и Италия. Торговые отношения XV — первой четверти XVIII в. Л., 1981. С. 89 примеч. 32. О Дона см.: Ястребов А., прот. Братья Лихуды в Падуе и Венеции (URL: http://www.sedmitza.ru/lib/text/5682539/ (дата обращения 15.12.2015)).
7 Шмурло Е. Ф. Сборник документов, относящихся к истории царствования императора Петра Великого. Ч. 1. Юрьев, 1903. С. 432. № 563. Вместе с тем В. А. Артамонов, напротив, высказывает мысль, что русские не стремились завладеть Царьградом: Артамонов В. А. Дунайский поход Петра I: Русская армия в 1711 г. не была побеждена. М., 2015. С. 13—14.
8 См.: Каптерев. Характер отношений России к православному Востоку... С. 348. Интересное наблюдение делает Я. Каррас, замечая, что греки подчас сознательно дезинформировали Петра о слабости турок и военном потенциале порабощенных народов, чтобы втянуть его в войну. Он пишет затем: «Во время конфликта с османами в 1711 г. было особенно очевидно, что Петр рассчитывал на поддержку христиан Османской империи. Как известно, результаты оказались неожиданными. В этот момент многие высокопоставленные лица царского двора разделяли мнение, выраженное за несколько лет до этого Петром Толстым в зашифрованном письме к Петру I: ".а греков, государь, по приказу твоему отнюдь отпускать к Москве не буду, понеже, государь, во истину от мала до велика все лгут и верить им отнюдь не можно"» (Кар-рас Я. Очарование и разочарование: греки и русская политика в начала XVIII в. // История российско-греческих отношений и перспективы их развития в XXI веке. М., 2010. С. 62).
особым энтузиазмом, их ждали как освободителей, о них слагали легенды и даже произносили пророчества9. Так, в 1653 г. бывший патриарх Константинопольский Афанасий Пателар посетил Москву и тогда же представил Алексею Михайловичу записку, в которой увещает его идти походом на Константинополь10. Митрополит Филадельфийский Герасим Влах чуть позже обратился к этому же государю с «ободрительным словом», призывая освободить «эллиноромеев»11.
В 1688 г. в Москву прибыл настоятель афонского монастыря Святого Павла архимандрит Исайя. Он привез с собой из Валахии письма тамошнего господаря Щербана Кантакузина, бывшего Константинопольского патриарха Дионисия и сербского патриарха, в которых содержится просьба о вооруженной помощи православным Востока12. Свою грамоту к их прошениям приложил и тогдашний Иерусалимский патриарх Досифей, бывший двигателем и координатором антиоттоманских движений на рубеже XVП—XVШ вв.
Вслед за миссией архимандрита Исайи в 90-х гг. XVII в. и в первое десятилетие XVIII в. Москву неоднократно посещали сербские, румынские и греческие эмиссары с просьбами об освобождении их земель от османского владычества и с уверениями в материальной и военной поддержке царской армии13. Иоанникий Лихуд, бывший в 1688—1691 гг. русским поверенным в Республике Святого Марка, докладывал В. В. Голицыну, что сербы и румыны в Вене и венецианцы во дворце дожей говорят о походе русских на Константинополь как о вполне осуществимом деле. Несомненно, Лихуд, как представитель греческой нации и как посланник, разделял позицию своих собеседников и даже сам (не имея на то полномочий) говорил венецианцам в ответ на их вопрос, желают ли государи московские венчаться на престоле Константинопольском: «истинно, что желают»14.
9 BaxaXánovXoQА. О MÉYag ffixpog Kai oí 'ЕШ|уед ката та тё^л тои 17 xai Tig apxég тои 18 ai. S. 250; KapadaváanQА. E. О E^nvixóg xóo^og ота Ba^xávia xai u|v PMOÍa. (2 éx6oor|. ©eooa^o-víxr|: Kupiaxiön, 2003. S. 312, 317. К Петру обращали увещательные слова (например, ученый монах Анастасий в 1709), посвящали ему книги (например, Александр Элладский в 1714 г. посвятил ему свой труд Status praesens Ecclesiae Graecae), писали его жизнеописания (например, Аф. Скьядас опубликовал Kvog, 'H6og, Kivöuvoi xai Каторбм^ата ПЁтрои тои Патр0д Аито-xpárapog náong Pwoíag, Venezia 1737, а Антонио Катифоро — Vita di Pietro, Venezia 1736). Эти тексты были популярны не только среди греков: достаточно сказать, что книга А. Катифоро, изначально изданная по-итальянски, была уже на следующий год переведена на греческий, а в 1749 г. — на румынский.
10 Каптерев Н. Ф. Сношения иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством. М., 1891. С. 99.
11 TaráxneB. repáoi^og B^áxog о Kpfg (1605/7-1685), фЛ0оофод, Geolog, фЛ0Х070(;,. Be-vetia 1973. S. 19, 60; KapadaváaneА. E. H Bevetia тмv E^fvMv. ©eooa^ovíxr|: Kupiaxiön, 2010. S. 421.
12 Каптерев Н. Ф. Приезд в Москву Павловского афонского монастыря архимандрита Исайи в 1688 г. с грамотами от прежде бывшего Константинопольского патриарха Дионисия, сербского патриарха Арсения и валахского господаря Щербана с просьбою, чтобы освободили их от турецкого ига // Прибавления к творениям св. Отцов. 1889. Ч. 44. Кн. 3. С. 260-320.
13 См.: Kapadaváane А. E. О E^nvixóg xóo^og oтa Ba^xávia xai u|v PMoía. S. 313-319, 323-335.
14 См.: Ястребов. Братья Лихуды в Венеции и Падуе.
Русские цари прилагали дипломатические усилия для облегчения участи единоверцев, приняв на себя, как было сказано выше, статус защитников православных подданных Турции15, и не только их. Так, Вечный мир с Польшей (1686) включал право защиты русскими царями православных подданных Речи Посполитой. В договоре с королем Августом от 1705 г. Петр также настаивал на необходимости свободы исповедания и непринуждения к принятию унии, а в 1722 г. на основании жалобы белорусского православного епископа Сильвестра Четвертинского практически в ультимативной форме требовал от короля прекратить издевательства помещиков над православными священниками и принуждение их к унии, причем через канцлера Головкина пишет и в Рим о том же предмете16. П. Возницын в 1699 г. ходатайствовал в Вене перед императорским правительством о свободе исповедания единоверцев в Буде и других областях с православным населением, дав обещание, что и католики в Москве будут находиться под защитой17.
Но в первую очередь русское правительство думало о защите балканских христиан. Во время переговоров с турками на том же Карловицком конгрессе Возницын попытался (правда, безуспешно) провести в мирный договор статью о гарантиях православным народам, находящимся в подданстве Оттоманской Порты18. Чуть позже царь пишет султану и великому визирю с просьбой вернуть эллинам старые привилегии при Гробе Господнем, которые были переданы французам19. Наконец, в Манифесте от 22 февраля ст. ст. 1711 г. об объявлении войны султану Петр, обвинив Порту в нарушении мирного договора, напоминал в связи с этим, что «под игом варварским стенящие христианские многие народы, якоже греки, волохи, болгары, сербы и прочие многие» сполна испытали на себе турецкое вероломство и насилие20.
15 Kapadavâaqç А. Е. Op. cit. S. 311.
16 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. IX: Начало 20-х годов XVIII века — 1725. Т. 18. Харьков, 2002. C. 231-232.
17 FlorovskiïA. V. Cesti jésuite na Rusi: Jésuite ceské provincie a slovansky vychod. Praha: Vysehrad, 1941. P. 123.
18 Гузевич Д., Гузевич И. Первое европейское путешествие царя Петра. С. 671. Авторы здесь приводят содержание донесений членов Общества Иисуса, изданных под титулом: Письма и донесения иезуитов о России конца XVII и начала XVIII века I / Под ред. М. О. Кояловича; лат. ориг. подгот. к изд. Ф. Дворским; пер. Виноградова. СПб., 1904. См. также: Florovskiï A. V. Op. cit. P. 123-124; BaxaXônovXoç А. Op. cit. S. 251.
19 От 30 января 1701 г. (см.: Письма и бумаги Императора Петра Великого (далее — ПБПВ). Т. 1. СПб., 1887. С. 425-431). Составление этого письма, как и выступление русского посла в Карловцах в защиту православных на территории Османской империи (не внесенное в окончательный текст договора), является во многом плодом настойчивости патриарха Иерусалимского Досифея, который еще в начале 90-х гг. убеждал русских царей-соправителей возвысить свой голос в поддержку гонимых греков (см.: Хтавц П. Xpûoav6oç Noxapâç, naxptâpxnç Icpo-ооМцму: npôôpo^oç тои Neoe^rivixoî) Дюфмтюцой, ÀiôaxTopixri бютрфл, АрютотёХао Па-vemoTrmio ©eooa^ovixriç (АП0). ФЛоооф1х|. Тцгща Iorapiaç xai Apxaio^oYÎaç. To^éaç №отерг|? xai 2î)YXP0vr|ç Ioropiaç xai ЛаoYpафíаç, 1996, оя.я., S. 77-83). Досифей призывал Петра добиваться облегчения положения народов православного Востока не только дипломатическими, но и военными методами. Он же писал о необходимости заступиться за сербов и румын Трансильвании, перешедших под власть Австрии и принуждаемых к униатству (см.: KapadavâançА. Е. О E^nvixoç xôo^oç oтa Ba^xâvia xai тг^ PMoia. S. 323- 335).
20 ПСЗ-1. Т. IV. С. 629. BaxaXonovXoçА. Op. cit. S. 254.
Особого внимания требует анализ состояния в эти годы греческой общины в Венеции, которая играла важную роль в общественной жизни города и республики21. Территориально она занимала храм святого Георгия вместе с комплексом зданий братства Св. Николая и коллегиумом Флангини. В Венеции со времен Альда Мануция ( ум.в 1515) процветало греческое книгопечатание — публиковались классические и христианские авторы, издавалась богослужебная литература. С 1685 г. храм святого Георгия возглавлял митрополит Мелетий Типальд, с именем которого связана попытка перевести эту общину в лоно унии.
Воспитанный с детства в братской школе, Мелетий окончил Падуанский университет и сам получил должность преподавателя и затем директора коллегиума Флангини, а с поставлением во иерея — место проповедника в храме святого Георгия22. Свои симпатии к католицизму он проявил не сразу, долгое время успешно лавируя между своим законным первоиерархом — патриархом Константинопольским — и Римом23. Так, в 1685 г., вскоре после своего избрания на епископскую кафедру, Мелетий тайно обратился к папе с просьбой прислать двух латинских епископов для его поставления. Римские власти, промедлив, послали епископов лишь весной 1686 г., поэтому их опередили восточные иерархи, прибывшие из Константинополя и рукоположившие Мелетия в епископский сан.
Однако попытки Мелетия соединить свою общину с Католической Церковью не прекратились. В 1690 г. при нунцие и инквизиторах Венеции он читал латинское исповедание веры, введенное Урбаном VIII. 4 сентября 1694 г. тот же нунций Кузано пишет в Рим кардиналу Спада, что Мелетий Типальд с амвона объявил о присоединении к католической вере, на что «гвардиан» (президент) и члены братства выразили протест, заговорив о смене архиерея. «Было бы желательно, — пишет далее Кузано, — чтобы монс. Типальди, будучи уже открытым католиком, действовал бы с большей осторожностью в словах, не возбуждая против [своих оппонентов] преследования бесполезного и даже вредного из-за своих последствий, хотя и простительного, как движимого чистой ревностью»24.
21 Для историографии греческого присутствия в Венеции не утратил своего значения и сегодня фундаментальный труд: BeXovônç I. ЕЩ-vwv op6o6ó|MV anoixÍa ev BeveTÍa. BeveTÍa, 1893, среди современных работ см.: KapaQavâanç А. H BeveTÍa tmv EAA|vmv. ©eooa^ovÍxr|: KupiaxÍón, 2010.
22 MmpraxaçI. 2/ra xvápia evôç Yno^r^Íou BnooapÍMva Í 6pr|oxeuTixéç xai nokTixéç Zu^w-oeiç отг| Рм^п xai отг| BeveTÍa ота xpóvia тои Me^eTÍou ТияйЛбои // nepí IoTopiaç. 2003. № 4. S. 167.
23 О Типальде см., например: Rodotà P. Dell'origine, progresso e stato presente del rito greco in Italia. R., 1758. P. 224-225; BeXovônç I. EAA|vmv op6o6ó|Mv anoixÍa ev BeveTÍa. BeveTÍa, 1893. S. 111 и далее; Legrand E. Bibliographie Hellénique ou Description raisonnée des ouvrages publiés par des Grecs au dix-septième siècle. Vol. 5. Paris, 1903. P. 428-433; ТтгаеХщ H. TunâXôoç (TÇavvâTOç) Me^éTioç // KeфaШ|Vlaxá oú^iXTa. № 1. A6|va, 1904. S. 756-769; Kapadavâanç А. H ФАли^ю? 2xoA| tï|ç BeveTÎaç. ©eooaAovÍxn: KupiaxÍón, 1987. S. 96-100; Idem. H BeveTÍa tmv E^îvmv. S. 430-431; Mmpraxaç I. Op. cit. S. 167-181; Kovr^àvqç I. To TpÍTO etôoç. ©pnoxeuTixî uPpiôixÔTT|Ta xai xoivmvixî aAAaYÍ ou|v op6ó6o|n xoivóuiTa uiç Bevetiaç (тёАп 17ou-apxéç 18ou aitóva) // ©noaupÍo^aTa. 2007. № 37. S. 389-420. Краткие сведения о нем см.: Ястребов А. О. Венецианский след в жизненном пути игумена Палладия Роговского // Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2014. № 4. С. 22.
24 ИАПФ, фонд Scritture riferite nei congressi. Italo-greci 1681-1715. Т. 2. Л. 258. Кандидаты на священническое служение и митрополичью кафедру избирались членами греческого брат-
В 1696 г. о нем уже говорилось как о приверженце Рима в специальном документе Пропаганды Фидэ25.
В процессе захвата общины Мелетий прибег и к помощи светской власти. В ответ православные подали жалобу в Сенат, в течение нескольких лет длилась тяжба, но в 1708 г. дело ожидаемо решилось в пользу греко-католиков26.
Управление венецианскими братствами, к которым относилась и греческая «сколетта Сан-Николо», предусматривало избрание директивных советов («Банка» и «Дзонта») под председательством «гвардиана грандо». Устав («марьегола») такой ассоциации утверждался специальными венецианскими магистратами и был, как для братства, так и для венецианского правительства, освященным традицией и неприкосновенным. Церкви устраивались при братствах, а значит, служили духовным нуждам их членов, точно так же, как и священство, которое избиралось путем голосования и оплачивалось из кассы общины. Именно это право, право назначения священнослужителей, Мелетий постарался узурпировать, в чем после долгой тяжбы и преуспел в начале 1709 г. Кроме того, через суд он возобновил действие забытых постановлений XVI в., которые обязывали клириков храма произносить латинское исповедание веры27. Эти действия, впрочем, вызвали противодействие со стороны братчиков, которые отказались материально поддерживать отступников, и за финансированием Мелетию пришлось обратиться в Рим28. Венецианской республике тоже не хотелось оплачивать честолюбивые проекты Типальда: ей вообще не нравилось, что среди ее греческих подданных произошел раскол (как гласил один из девизов республики, «prima veneziani e poi cristiani» — «прежде всего венецианцы, а потом уж христиане»). Например, когда Франческо Морозини, дож Венеции и командующий ее войсками в Морейской войне, предложил Мелетию прибыть в отвоеванные у османов греческие области Пелопоннеса для утверждения там его власти, Высший совет при доже (Signoria) выразил свое несогласие в связи с опасением, что насаждение униатства повлечет за собой возмущение православного населения полуострова29. Так, несмотря на инициативу авторитетного Морозини и поддержку Римской курии, Типальд должен был уступить.
Обмануть он пытался поначалу и русских, хотя еще в 1688 г. в Москву пришло свидетельство о филокатоличестве митрополита Мелетия, но ему не пове-
ства и лишь утверждались в Константинополе, поэтому смещение могло совершиться по воле членов общины. См. об этом: TsirpanlisZ. N. La posizione della comunita greco-ortodossa rispetto al patriarcato ecumenico di Costantinopoli (XV—XVIII secolo). Saggio interpretativo di istituzioni e avve-nimenti // Atti del convegno internazionale di studi «I Greci a Venezia». Venezia, 5-7 nov. 1998 / A cura di M. F. Tiepolo ed. E. Tonetti. Venezia: Istituto Veneto di Scienze, Lettere ed Arti. 2002. P. 141.
25 Chiocchetta P. La S. Congregazione e gli Italo-Greci in Italia // J. Metzler (a cura di). Sacrae Congregationis De Propaganda Fide Memoria rerum 1662-1972. Vol. 1/2. 1622-1700. Roma-Freiburg-Wien, 1972-1976. P. 22.
26 ИАПФ, Scritture riferite nei congressi. Moscovia. Polonia. Ruteni. Senza data, Л. 340, 342-345.
27 МтртахадI. 2/ra xvápia evóg Yno^r^íou Br|ooapÍMva f 6pr|0%EUTi%ég Kai яо^гакёд Zu^w-OEig ott| Рмцл Kai отг| BevETÍa ота xpóvia тои Me^etíou TunáX6ou. S. 169.
28 ИАПФ, Scritture riferite nei congressi. Italo-greci 1681-1715, 2, Л. 236, 238.
29 Там же. S. 173-175. Эхо этих, к тому времени уже проигранных Типальдом дебатов находим в цитируемом ниже «Письме», в котором он настаивает, что новые граждане республики должны принять католичество и, само собой разумеется, под его духовным окормлением.
рили, тем более что прозвучало оно из уст отступника — «роздиакона» Петра Артемьева30. В том же 1688 г. учитель Артемьева Иоанникий Лихуд не высказывал (по крайней мере публично) никаких сомнений в чистоте веры митрополита, бывал в греческой церкви и свидетельствовал, что митрополит и духовенство совершали литургию в день тезоименитства правительницы Софьи и молились за государей и народ31. И даже спустя 10 лет русские не сомневались в ортодоксии Типальда (как показывают материалы московского процесса над Артемьевым, проходившего весной 1698 г.), а наиболее заметные из московитов обязательно с ним встречались. Так, например, Б. П. Шереметев во время своего посещения Венеции в феврале 1698 г. дважды виделся с митрополитом Мелетием, в первый раз направившись к нему сразу же по приезде. 6 февраля он побывал на обедне и посетил Типальда, получив от него в благословение образ святого Георгия и свечу32. 16 февраля митрополит сам посетил Шереметева, в доме которого в тот момент находилось несколько стольников, просидел у него три часа, рассказывал, как он непрестанно молится о здравии благочестивого государя и о его победе над всеми неприятелями и, между прочим, «еще с великими заклинанием (так!) являл себя словами своими во благочестии быти тверда и ни мало к западному костелу несклонна, а говорил те слова для того, что слышал он от некоторых мнение о себе, будто он обещался Папе, иметь с ним единство и в том многократно себя предавал анафеме; естьли он и в мысли своей то имеет»33.
Здесь налицо явная попытка Мелетия обелить себя перед приближенным русского царя в условиях, когда московские дворяне, обучавшиеся в Венеции мореходству, могли сообщить о его ренегатстве Шереметеву. Но зачем Типаль-ду вообще понадобилось доказывать свою непричастность униатству перед далекими московитами? Существенного влияния на его успехи или неуспехи в продвижении унии они оказать не могли бы. Думается, дело в том, что ему отводилась определенная роль в расчетах как Святого Престола, так и Венецианской республики накануне ожидаемого приезда Петра I в Венецию. Если дож рассчитывал на улучшение отношений с союзником по Священной лиге, то Католическая Церковь питала надежды иного рода: ей приезд Петра в перспективе грядущей унии виделся уже как исторический, поэтому к запланированной встрече русского самодержца на переправе в Местре планировалось привлечь и греческого митрополита. Венецианский нунций Кузано в письме к кардиналу Спада по этому поводу сообщает: «По приказу Сената монс. Типальди греческий епископ должен отправиться в Местре, первое местечко на материке по дороге в Германию, чтобы встретить его на лодках. Это задумано в расчете на то, что он владеет языком и будет приветствовать царя от имени Республики, а заодно
30 ГИМ. Син. 393. Л. 40 об.; подробнее об этом деле см.: Ястребов. Венецианский след в жизненном пути игумена Палладия Роговского. С. 23.
31 Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными. Т. X. СПб., 1868. Ст. 1336.
32 Ср.: МаЛгё&иX. А. 01 а^яаоабороь тл? М£7аАг|? МоохорСад отл Веуе^а ха1 о Крлтьхбс; ПбАфод. 8. 19.
33 Записка путешествия Б. П. Шереметева. М., 1773. С. 38, а также: Путешествие стольника П. А. Толстого по Европе 1697—1699 / Под ред. Л. А. Ольшевской, С. Н. Травникова. М., 1992. С. 58—59.
узнает об его наибольших пожеланиях, чтобы [правительство смогло] удовлетворить их»34.
Итак, Мелетий должен был участвовать во встрече по приказу правительства республики, однако, как агент Католической Церкви был заинтересован в наилучшем приеме государя еще и в целях пропаганды латинства. Он не мог знать, однако, как Петр отнесется к идее соединения Русской Церкви с Римской, поэтому перед Шереметевым всячески старается откреститься от своего отступничества.
Показательно, что примерно в этот же период (полгода спустя, вероятно в начале 1699 г.) Мелетий составляет апологетическое по духу письмо ^еИега), в котором, обращаясь к неизвестному адресату из числа венецианских аристократов, отвечает на возражения против задуманного им плана захвата власти и приводит свои доводы в пользу того, что священники храма Святого Георгия обязательно должны быть католиками. Его доводы разделяются на богословские, социальные и политические35, и последние показывают, что в то самое время, когда митрополит вместе с аристократией стремился подтолкнуть московитов к походу на Царьград, он убеждал ту же аристократию (которой адресовано письмо), что Россия, пусть и чисто теоретически, может выступить против своего союзника — Венеции.
Таким образом, к моменту написания публикуемого ниже письма Петра I митрополит Мелетий был для русских персонажем известным. Его знали как
34 Шмурло. Сборник документов. С. 500.
35 Среди «политических» приводится аргумент, связанный с уже упомянутым выше пророчеством о русском царе: «Иногда задаются вопросом... кто же тот князь, с помощью которого Греция надеется [вернуть] свой прежний блеск? Посчастливилось ли Вам слышать хоть один ответ, кроме следующего: "Согласно пророчеству нас освободит белокурый народ, то есть Московиты. Их император есть наш настоящий правитель, поскольку среди всех правителей он единственный является православным"? Достаточно начать подобный этому разговор с любым из них, чтобы подметить, верно ли то, о чем я говорю. Ныне подумаем об этом кратко и бегло. Они верят, во-первых, как в Божие пророчество, слово или обетование, в то, что Московское царство не может не прийти в Грецию; во-вторых, у них нет и они не признают православным ни одного князя, кроме дуки Московии. И с этими двумя идеями, которые укоренились у них в головах и остаются незыблемыми из-за их непобедимого религиозного характера, вы думаете, что они останутся в стороне, если этот князь с огромным войском приблизится к Греции? Если, как подданные, из-за боязни наказания они и воздерживаются от всяких посягательств, то как может на них рассчитывать [в чем-то большем] католический правитель, их законный господин? Не предпочтут ли они этому последнему ими любимого (пусть и в сердце), обещанного пророчествами православного [правителя]? И если бы в их руки пришла удачная возможность исполнить их желание, остались ли бы они в стороне нерадивыми и сонными? Не может не исполниться великий закон Иисуса Христа: "Всякое царство, разделившееся [само в себе], опустеет". Наученные этой истиной лучшие христианские политики избежали для своих государств существенного расчленения, случившегося несколько лет назад во Франции, которая страдает от непрекращающегося деления сект в сердце королевства. Безмятежнейшая Республика, как я говорил Вам в первой главе этого Письма, никогда не терпела различия в религии, а коль скоро это чувство рождается из-за любви к вере, то Бог благословляет его в его последствиях, делая одним из оснований, на которых возвышается счастье этого государства» (Библиотека Фонда Кверини Стампалья — Fondazione Querini Stampalia, ms. Cl. IV. tad. 289 (916). Lettera (Мелетия Типальда). Л. 97 (1699)).
православного иерарха, что подтверждают материалы дела Артемьева, в котором венецианские и московские греки свидетельствуют, что митрополит подчиняется Константинопольскому патриарху, а не Римскому папе. Но и история с его переходом в латинство стала к началу XVIII в. известным фактом, в том числе благодаря судебному процессу, который возбудило против него землячество.
С. Биртахас в упомянутом очерке высказывает мысль, что в стремлении вернуть храм в лоно Православной Церкви к русскому царю как к «последней надежде» обратились венецианские греки, хотя в архивах не отложилось ни одного письма на имя Петра с просьбой о помощи в этом деле36.
Царь пишет это письмо-ходатайство 7 декабря (ст. ст.) 1710 г. и отправляет его вместе с еще одной грамотой, в которой приглашает венецианцев к торговле в областях Балтийского побережья, незадолго перед этим отвоеванных у шве-дов37. Очевидно, что грамота, посвященная торговле и повествующая о победах русского оружия, в тот момент призвана гарантировать больший вес ходатайству о Греческой Церкви38.
Характерно, что царь знает о личности Мелетия очень мало. Фактически он и его консультанты, составлявшие письмо, не знают даже его имени, называя Филадельфием, показывая тем самым, что спутали имя собственное с титулом кафедры митрополита39.
Ссылается автор на свой источник очень туманно: «Получили мы известие от единоверных с нами восточной церкви» — здесь подчеркивается не национальность жалобщиков, а общая с ними вера. Выше уже упоминалось, что Петр принял на себя миссию покровителя православных на Востоке, а также в австрийских владениях, куда по Карловицкому договору вошли православные области, ранее принадлежавшие Османской империи. Вот почему в данном случае он не делает уточнения, какой национальности были те, кто к нему обратился, ведь он покровительствовал всем единоверцам, независимо от их происхождения и места проживания40.
36 Mmpxaxaç 2. Op. cit. S. 169. Об отсутствии архивных данных, которые указывали бы на обращение венецианских греков к царю, см.: Карданова Н. Б. Дипломатические послания Петра Великого дожам Венецианской Республики: Тематика, жанр, стиль, эпистолярный этикет: Дис. ... д-ра филол. наук. М., 2013. С. 428.
37 Грамота-ходатайство о Греческой Церкви хранится в Государственном архиве Венеции (ГАВ): Archivio di Stato di Venezia. F. Collegio. Lettere principi. F. 13. Л. 57, 59. Ее текст впервые опубликован: Шмурло Е. Ф. Отчет о командировке 1897 года // Ученые записки Императорского Юрьевского университета. Юрьев, 1898. № 1. С. 55—57; переиздание: ПБПВ. М., 1956. Т. 10: Январь—декабрь 1710 г. С. 428—429; перепечатан: Карданова. Цит. соч. С. 528—530.
38 С этим в принципе согласна и Н. Б. Карданова (см.: Цит. соч. С. 429).
39 Карданова обращает внимание, что в латинском переводе иерарх назван правильно: «Архиепископ Филадельфийский» (Philadelphiae Archiepiscopus) (см.: Карданова. Цит.соч. С. 434.
40 Петр виделся не просто как защитник православных, но и как «единственный подлинный и законный наследник православных византийских императоров». Об этом пишет патриарх Досифей, который в другом месте даже называет его «другим, новым равноапостольным Константином» (Каптерев. Сношения иерусалимского патриарха Досифея с русским правительством. Приложения. С. 27).
Побуждаемый греками, царь настойчиво просит венецианские власти о вмешательстве в сложившуюся ситуацию, причем в письме (по крайней мере формально) не упоминаются конкретные лица, за которых он ходатайствует (подобно рекомендациям Петра, касавшимся русских стольников, капитан-командора Змаевича или родственников гр. И. Боциса). Послание также внешне не связано с политическими или экономическими интересами России, будучи посвященным исключительно религиозной тематике, точно так же, как и предыдущие ходатайства в защиту православных святынь на Востоке (от 1701 г.), написанные по внушению патриарха Досифея.
Царь ссылается на полученные известия, что чинится «некоторое гонение и утеснение, которое происходит от некоторого непостоянного их архиерея Фи-ладелфия, еже оный для своих приватных прибытков тщится и домогается всякую противность закону греческому привлечь, и, оной церкви волность и старые догматы переменя, новые ввести и все привилегии их прежние ни во что обратить». Как видно, указание на «новизну» противопоставляется привилегиям, которыми «издревле» пользовалась эллинская церковная община.
Трижды в письме употреблены выражения: «наша греческая религия» и «восточная наша церковь». Это показывает, насколько прямо Петр говорит о единстве веры с венецианскими греками. Впрочем, он обращается не только к закону, но вспоминает и всегдашнюю между Россией и Венецией дружбу, во имя которой уже не требует, а просит восстановить статус-кво и отстранить «непостоянного» архиерея.
Таким образом, обращение к дожу Джованни Корнеру носит характер апелляции в адрес властей по факту незаконных действий архиерея. Религиозные мотивы его деяний не упоминаются, а говорится о «частных прибытках», то есть нарушение рассматривается как совершенное в корыстных целях. Это важно отметить: царь подчеркнуто не выступает против Римской курии, которая на самом-то деле всячески поддержала инициативу Мелетия. Чуткий политик, Петр не идет на конфликт ни с Римом, ни с католической Венецией, но лишь взывает к законности и справедливости41.
Однако в заключение письма царь приводит еще один аргумент в пользу восстановления прав греческого братства, прямо указывающий на то, что в России отдают себе отчет, кто на самом деле стоит за Типальдом. Он напоминает, что благоволение венецианских властей должно быть проявлено еще и потому, что «в государствах наших сущие римской церкви свободное отправление службы божественныя по своему обыкновению и костелы имеют и никакова утеснения или помешания им ни от кого в том не чинится». Тем самым он хочет сказать, что демонстрирует большую религиозную терпимость, чем венецианцы42.
41 Не согласимся с проф. Карафанасисом, который находит в письме Петра осуждение действий Католической Церкви (см.: Kapaвavaaцc, А. Е. Н Веуе^а тму ЕШ|уму, 8. 421, 431).
42 Н. Б. Карданова считает это послание отличным от других того же жанра, представляющим собой «наиболее настойчивое ходатайство из всех, направленных им дожам» (Карданова Н. Б. Указ. соч. С. 440). И это была не последняя попытка Петра повлиять на венецианские власти в вопросе о Греческой Церкви. Как пишет об этом Бантыш-Каменский: «В том же месяце (март 1722 г.) приехал из Венеции кафалонитянин игумен Герасим Фока: 1) с жалобою на венециан, уничтоживших у себя греческую церковь и утесняющих благочестивого исповеда-
Публикуемый ниже ответ дожа последовал на обе царские грамоты от 7 декабря 1710 г. и датируется 10 июня 1711 г. Сенаторы выражают удовлетворение в связи с успешными действиями русских войск, благодарят за приглашение к торговле и сообщают, что «в ответной готовности принять купцов из Вашей страны, и в самом искреннем нашем стремлении ответить тем же Ваше Царское Величество нисколько не должны сомневаться, как и в том, что всегда мы о греческом народе печемся и будем печься особенно и относиться к нему, как искони то в Республике нашей заведено, с особенной склонностью и любовью». Таким образом, о греках сказано вскользь и совершенно неконкретно, ни о каком возвращении церкви общине речи не идет.
Скупой ответ совершенно не соответствовал направленному развернутому и обоснованному ходатайству. Говорит ли это о пренебрежении дожа и сената к царю и (или) об их особой приверженности католичеству или зависимости от политики Римской курии? Скорее всего, нет. Выше мы видели, как пятнадцатью годами раньше Синьория воспротивилась намерению дожа Морозини навязать юрисдикцию Типальда новозавоеванным территориям в Морее. Власти нужна была социальная стабильность, а волнения в греческой общине ее не прибавляли. Венецианцы, как было сказано, всегда руководствовались политической выгодой, и если они не удовлетворили просьбу Петра в случае с Греческой Церковью, в основании этого может находиться только прагматическое объяснение.
Вполне возможно, что такое вмешательство иностранного монарха в дела республики просто не понравилось венецианским властям. Но была более очевидная причина проигнорировать ходатайство русского государя: венецианцы, хотя и вышли из Морейской войны с османами победителями, были при этом совершенно обескровлены, и, чтобы вновь не оказаться среди врагов Стамбула, им не следовало никаким образом содействовать русским, против которых турки уже готовили поход. Да и усиление авторитета царя, поднимавшегося на волне всеправославного антитурецкого действия, тоже не входило в планы ве-нецианцев43.
Обращает на себя внимание и еще один аспект. Петр I, скорее всего, действительно еще в начале 1700-х гг. что-то знал о проблеме с Греческой Церковью в Венеции и о «непостоянном» Мелетии, но свое ходатайство он написал лишь
ния людей и 2) с прошением послать в Венецию резидента, могущего защитить благочестивых тамошних жителей. Государь приказал (!) св. синоду произвесть сего Фоку во архимандрита (нарекши монастыря Валаамского настоятелем) и с резидентом отправить в Венецию. Но как резидент не был туда послан, то и он, Фока, получа 1 декабря 1723 г. от синодской конторы полтораста червонных, отправился в Венецию» (Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор внешних сношений России: по 1800 год, Ч. 2. М., 1896. С. 217). И еще годом спустя: «5 июля определен в Венецию резидентом галерный лейтенант Иван Алексеев, коему поручено между прочим стараться о восстановлении в Венеции греческой церкви: но как между тем дожа Корнаро умер, а новый дожа Моцениго не отозвался к государю письменно о своем избрании, то и посылка Алексеева отменена».
43 Достаточно вспомнить строки из «Письма» Мелетия (см. выше), полагавшего, что православные подданные «Серениссимы» охотно станут на сторону русского царя. Такие подозрения могли разделять и в венецианских властных кругах.
спустя два года после «официального» захвата Церкви униатами. Чем объясняется его «неторопливость» и почему именно в декабре 1710 г. он, наконец, отправляет письмо?
Представляется, что здесь вновь, как и в случае с реформой церковного устройства и в отношениях с инославными исповеданиями, проявил себя прагматический подход Петра, принявшего статус «покровителя всех православных» в видах политической выгоды44. Он понял, что такая позиция дает ему широкую народную поддержку на Балканах, а именно оттуда он в тот момент ждал помощи в преддверии неизбежной войны45.
Таким образом, ходатайство Петра следует рассматривать как часть проводимой царем работы по поддержке антиосманского движения на Балканах, чему должен был послужить его образ «всеправославного» правителя и фактического главы Русской Церкви. Письмо адресовалось грекам и другим единоверным подданным Светлейшей республики, но, направленное формально венецианским властям, оно одновременно явилось первым знаком изменившейся политики Петра в отношениях с «Республикой Святого Марка», которые после 1701 г. в силу различных причин перестали быть столь же интенсивными, какими были в конце 90-х гг. XVII в., но теперь вновь оживлялись. С целью наблюдения за политической ситуацией в Италии, а также вербовки волонтеров для готовящейся войны, уже в 1711 г. в Венецию приедут агент Матвей Каретта, консул Дм. Бо-цис, чуть позже — посол России в Австрии барон Урбих, встречавшийся с дожем «уповательно для учреждения коммерции»46, а впоследствии агенты Петр Беклемишев и Сава Рагузинский, которые будут стараться развивать двухсторонние торговые связи.
Бесспорно, время для написания письма-ходатайства было выбрано очень точно. В Санкт-Петербурге от греков, молдаван и славян ожидали поддержки готовившихся военных действий России против турок, в то время как венецианцы, находясь в сложном положении, не могли резко противодействовать усиливавшемуся влиянию русских на Балканах (хоть оно и было им неприятно) ввиду приближавшейся и для Венеции войны с Портой. Именно поэтому и позитивная, и негативная реакции властей (которые в результате избрали «меньшее зло» и практически проигнорировали просьбу царя) были на руку государю. Он в любом случае получал симпатии греческой диаспоры, проживающей на территории «Серениссимы». В области же русско-венецианских дел письмо стало приглашением к возобновлению политических и торговых связей, одновременно вынудив Сенат проявить свое отношение к сложившейся внешнеполитической ситуации: Петр I приглашал венецианских купцов торговать на недавно
44 Мощная пропагандистская риторика написанного вскоре манифеста Петра I от 23 марта 1711 г., обращенного к подданным Османской империи (в оригинале на греческом языке), основана почти исключительно на религиозном чувстве греков (ПБПВ. Т. 11. Вып. 1. М., 1962.
С. 153).
45 Сообщение П. А. Толстого об объявлении Турцией войны пришло в Санкт-Петербург 20 декабря 1710 г., то есть уже после отправления Петром письма в Венецию.
46 Бантыш-Каменский. Там же. С. 214. Кстати, упомянутый Каретта особо касался вопроса о Греческой Церкви в одном из своих донесений к гр. Головкину (август 1711 г.) (см.: Ястребов. Цит. соч. С. 21).
отвоеванных у Швеции территориях, а в ответ дож поздравил его с победами, то есть определил свою позицию по отношению к Швеции, а следовательно, пусть и косвенно, к Турции, союзнице Карла XII. Вскоре после этого, весной 1711 г., в Венецию были направлены упомянутые Боцис и Каретта с уже вполне конкретным заданием вербовать рекрутов для Балканского театра войны с Турцией, на что венецианское правительство, будучи отлично осведомлено о задании обоих эмиссаров, фактически дало свое разрешение.
Сокращения
ГАВ — Государственный архив Венеции
ИАПФ — Исторический архив конгрегации Пропаганда Фидэ ПБПВ — Письма и бумаги Петра Великого
ПСЗРИ — Полное собрание законов Российской империи (СПб, 1830)
ПРИЛОЖЕНИЕ
Грамота Петра I венецианскому дожу Джованни Корнеру от 7 декабря 1710 г. (первая)47
Божиею поспешествующею милостию мы, пресветлейший и державней-ший великий государь, царь и великий князь Петр Алексеевич, всеа Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержец: Московский, Киевский, Владимерский, Новгородцкий, царь Казанский, царь Астараханский, царь Сибирский, государь Псковский, и великий князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, государь и великий князь Нова города Низовские земли, Черниговский, Резанский, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондинский, и всеа Северныя страны повелитель, и государь Иверские земли карталинских и грузинских царей, и Кабардинские земли черкаских и горских князей, и иных многих государств и земель, восточных и западных, и северных, отчич, и дедичь, и наследник, и государь, и облаадатель: Светлейшему князю и господину, господину Иоану Корнелио, Божиею милостию арцуху владетелства Венецыиского, и всей яснейшей Речи Посполитой Ве-нецыйской наше благоприветственное поздравление.
Хотя мы не сумневаемся, что ваша светлость и вся яснейшая Речь Посполи-тая известные о счастливых предшествиях нашего справедливого оружия, которое Всевышний в сей прошедшей компании паки против нашего неприятеля короля швецкого знатными викториями благословити изволил. Однако ж не могли мы оставить о том вашей светлости и яснейшей Речи Посполитой не объявя, коим образом толь счастливо чрез его Всевышняго помощь сия компания спасена, в которой от неприятеля семь знатных и крепких городов нашим оружием взяты. [А имянно Выборк, Рига, Денаминд, Пернав, Арензбурк, Кексхолм и Ре-
47 Оригинал на русском языке хранится в ГАВ (АтсИМо Ш Ш Venezia. Со11еяю. 1еге рппшрь Е 13. N 55), лат. пер. — здесь же, № 56. Впервые грамота частично опубликована академиком Шмурло: Шмурло Е. Ф. Отчет о заграничной поездке 1897 г. (С. 55), а затем в том же виде перепечатана в ПБПВ (Т. 10. С. 427).
вель] и провинции Лифляндия, Эстляндия и Карелия со всеми народами ныне в нашем обладении. И уповаем мы, что ваша светлость и яснейшая Речь По-сполитая в том по имеющей к нам своей приязни достойное участие восприять благоволите, якоже и мы о всяких ваших счастливых поведениях и благополучии всегда охотно слышати желаем. При сем рассудили мы за благо вашей светлости и яснейшей Речи Посполитой и сие объявить, что ежели которые ваши подданные похотят купечество свое иметь морем или сухим путем как в городах и пристанях наших в новозавоеванных провинциях при Балтийском море, так и во всем нашем государстве, тем дается в том всякая свобода и поволность, равно якоже и иных иностранных приятелских областей купцам, которые в наших государствах торговли свои имеют. И тако вашей светлости и яснейшей Речи По-сполитой подданные могут без всякого сомнение купечество свое в наших государствах для ползы обоих стран отправлять.
При сем вашей светлости и яснейшей Речи Посполитой от Господа Бога многолетного здравия и счастливого пребывания желаем. Дан в Санкт Петерз-бурке, лета от Рожества Христова 1710-го, декабря 7-го дни, государствования нашего 29-го году.
Вашей светлости и яснейшей Речи Посполитой
добрый приятель ПЕТР Граф Головкин
Грамота Петра I венецианскому дожу Джованни Корнеру от 7 декабря 1710 г. (вторая)48
Божиею поспешествующею милостию мы, пресветлейший и державней-ший великий государь, царь и великий князь Петр Алексеевич, всеа Великия, и Малыя, и Белыя Росии самодержец: ... (полный титул). Светлейшему князю и господину, господину Иоану Корнелио, Божиею милостию арцуху владетелства Венецыиского, и всей яснейшей Речи Посполитой Венецыйской наше благо-приветственное поздравление.
В надежде вашей светлости и яснейшей Речи Посполитой всегда к нам имеющей приязни и доброго содружества, не могли мы оставить, вам не обьявя, коим образом получили мы известие от единоверных с нами восточной церкви, что во области вашей светлости и яснейшей Речи Посполитой церковь святаго мученика Георгия, которая в вашем городе Венеций обретается издревле от несколких сот лет от антецесоров ваших светлейших князей, такожде и от вас, яснейшей Речи Посполитой, пребывала во всякой волности при своих привилиях, и уставах, и в высокой оных протекций, и почтений, и призрений содержана. Ныне же будто оной церкви паче чаяния нашего чинится некоторое гонение и утеснение,
48 Русский оригинал грамоты хранится в ГАВ (АсИшо Ш 81а1о Ш Venezia. Со11еяю. Lettere рппшрь К 13. N 59, лат. пер. — № 57). Указание на предыдущие публикации см. примечание выше. Ее текст впервые опубликован: Шмурло Е. Ф. Отчет о командировке 1897 года // Уч. зап. Имп. Юрьевского ун-та. Юрьев, 1898. № 1. С. 55-57; перепечатан: ПБПВ. М., 1956. Т. 10: Январь-декабрь 1710 г. С. 428-429; перепечатан: Карданова. Цит. соч. С. 528-530.
которое происходит от некоторого непостоянного их архиерея Филаделфия, еже оный для своих приватных прибытков тщится и домогается всякую противность закону греческому привлечь, и, оной церкви волность и старые догматы переме-ня, новые ввести и все привилегии их прежние ни во что обратить. Того ради мы вашу светлость и яснейшую Речь Посполитую дружебно просим, дабы помянутой нашей греческой религий церкви святаго Георгия в догматах церковных и в протчих волностях никакова помешания и нарушения, такожде и народу той религий, в Венеций обретающемуся, озлобления и утеснения никому чинить допущено и позволено не было, но могли б в той церкви священники оной греческой религии божественную службу отправлять по уставу и древнему обыкновению восточныя нашея церкве во всякой волности без помешания, как всегда оные под протекциею вашей светлости свободно жили и при данных им привилегиях которые [как мы уповаем], что и ваша светлость для имеющей с нами дружбы такожде подтвердить изволите, содержаны были. Такожде б от вашей светлости и яснейшей Речи Посполитой дано им было позволение и свободность вышепомя-нутого архиерея их Филаделфия за непостоянство ево от оной церкви отставить и иного достойного в тот чин по их уставам и обыкновению избрать и учредить, дабы от сего единого непостоянного архиерея так многочисленной народ нашей греческой религий [sic!] не токмо в подданстве вашей светлости сущий, но и повсюду оскорблен не был. И тако уповаем, что ваша светлость и яснейшая Речь Посполитая сие наше желание исполнить благоволите, чем вашей светлости и яснейшей Речи Посполитой известное великодушие и справедливость наипаче во всех христианских народех умножитца и нам покажется знак приязни, в чем равною мерою вашим единоверным у нас милостивое призрение показано будет, ибо в государствах наших сущие римской церкви свободное отправление службы божественныя по своему обыкновению и костелы имеют и ника-кова утеснения или помешания им ни от кого в том не чинится. При сем вашей светлости и яснейшей Речи Посполитой от Господа Бога многолетного здравия и счастливого пребывания желаем. Дан в Санкт Петерзбурке, лета от Рожества Христова 1710-го, декабря 7-го дня, государствования нашего 29-го году.
Вашей светлости и яснейшей Речи Посполитой
добрый приятель ПЕТР Граф Головкин
Ответная грамота дожа. 10 июня 1711 г.49
10 июня 1711 в заседании Сената Великому князю Московии
В эти дни с большим почтением обратившись к рассмотрению двух писем Вашего Царского Величества от 7-го декабря прошлого года, мы в первую очередь с полным удовлетворением узнали об успехах, которые принесло Ваше
49 Черновик грамоты хранится в АгсЬМо Ш вШо Ш Venezia вепаЮ, Согй, 1711, 6, 10 яшяпо. Пер. автора с итальянского языка.
славное оружие в прошедшей кампании. Вы насладились тем счастливым успехом, который соответствует силе имеющегося войска, ведомого прославленным гением Вашего Царского Величества. Это обязывающее участие50 не только утешило души всех членов Сената, но и дало понять, что Ваше Царское Величество убеждено в нашей искренней дружбе и интересе, который возрастает с каждым Вашим славным и желанным для нас шагом к умножению процветания. К такому очевидному свидетельству Вашей особой благосклонности к нам Вы пожелали прибавить доверие, облегчив нашим подданным торговлю в Ваших счастливых пределах. С нашей стороны Вы найдете ту же взаимную готовность принять с одинаковой искренностью купцов Вашего народа, в чем Ваше Царское Величество можете быть полностью уверены, как и в том, что всегда мы о греческом народе печемся и будем печься особенно и относиться к нему, как искони то в Республике нашей заведено, с особенной склонностью и любовью.
Желаем Вашему Царскому Величеству и Вашему войску все больших и счастливых успехов, выражаем наше всегдашнее и сердечное почтение с пожеланием многих и счастливых лет жизни и славных и благоприятных событий.
Публикация, вступительная статья, комментарии А. О. Ястребова
Ключевые слова: Петр I, Венеция, Греческая Церковь, Мелетий Типальд, Святой Престол.
The Petition of Peter the Great for The Orthodox Christians of Venice as Part of Russia's Foreign Policy
The introductory article, publication AND NOTE BY A. YASTREBOV
The petition of Peter the Great for return of a taken church from the Orthodox christians of Venice is interesting in the context of the religious motives behind his domestic and foreign policy, his interaction with Catholicism, and his support of Orthodoxy in Europe and the Ottoman Empire. The charter itself is a unique document testifying to the concerns of the Russian czar for coreligionists in a Catholic country. At the same time, it is clear that in an epoch when religion was tightly intertwined with politics, such an appeal was not only part of religious but also secular politics.
The goals of the Russian government in the Balkans coincide with the aspirations of the Orthodox peoples languishing under the yoke of the Turks: they had seen in Russia
50 Так дословно: Questa obligante partecipatione. Здесь: «это дружеское внимание», то есть письмо с извещением о победах и приглашением к торговле.
139
the liberator of the hated invaders. The natural allies of Moscow-Petersburg themselves for a long time to convince kings to stand up for the persecuted faith, and calls were heard from bishops of the Eastern Church and the authorities are dependent on the Turkish vassal principalities. Finally, the moment came. Despite the fact that Peter did not want war with the Sultan, he had to prepare for it, and for that sought to mobilize all the allies, including the Balkan Christians. The letter addressed to the Venetian Doge, actually addressed to them. Following the message the Russian government opens in Venice diplomatic agency, whose task are monitoring the political situation in Italy and the Balkans, as well as the recruitment of volunteers under the flag of St. Andrew. Thus, the charter-petition of Peter for the Orthodox ofVenice has completely fulfilled its task — it has become part of a policy to win sympathy of the peoples of the Balkans, and has contributed to the understanding that the Venetian government would not object to the actions of the Russian envoys in the country.
Keywords: Peter the Great, Venice, Greek Orthodox Church, Meletios Tipald, Holy
See.
