В погаснувшем прошедшее воскресло»: письма к Л. Хаиндровой Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

Наши публикации

Л. Н. АНДЕРСЕН

«В ПОГАСНУВШЕМ ПРОШЕДШЕЕ ВОСКРЕСЛО»: ПИСЬМА К Л. ХАИНДРОВОЙ*

Письмо 8

Дорогая Лидо.

28 дек. 1976 г.

Как ни надоело торопиться, но опять тороплюсь, многого не напишу. Я даже не могу вспомнить, на что я вам уже ответила. Не знаю, лучше ли моя голова Вашей (как Вы пишете). Во всяком случае, Вы лучше меня «управили Вашей душой» -издали стихи. Поздравляю и благодарю. Если я управлюсь со своей, то еще напишу Вам по-настоящему до весны - весной я «неуправима». Впрочем, осенью тоже. Октябрь, во-первых, потрясающей красоты, а еще - «надо» копать сад, которого теперь нет, только пустырь, и - совсем Марфино -зреют всякие яблоки и грибы, насобираешь - и вот, возись, чтобы «не пропадало». Лето у нас было непривычно жаркое, все выгорело, но айва, которая любит жару, засыпала весь сад (у старого дома). У Вас там, наверно, тоже много?

Лидо, стихи прелестные! Они доходят до сердца, трогают. М[ожет] б[ыть] и есть сучки-задоринки, не мне судить, я теперь ни в чем не уверена (ведь и говорю по-русски только с животными!), но почти все стихи близко подбираются, живут, ласкают. И в них мучится Ваша вдумчивая и добрая душа. М[ожет] б[ыть] это выражение и не модно, но для меня - главное в человеке и в поэте. А почему нет марфиного и «как научиться управлять»? Они мне понравились. И нравится очень Ваша немногословность, все, что надо, входит в несколько слов - это уже и техника, и зрелость. Снимаю шляпу.

Я записала вдруг осенью, гуляя с собаками по полям. Но все опять оборвалось с переездом и беспорядком. И еще далеко до уюта и даже до удобства для писания. Все неизвестно где, больш[ая] часть книг, бумаг в старом доме, здесь еще нет даже полок и т. д. Да и, кажется, я уже не умею писать.

Лидо, целую, люблю Вас очень. Очень надеюсь написать до весны. А Вы - напишете? Лара.

Как Вам «Ариэль» [38]? Блестящие стихи, конечно, ни к чему не придерешься и во многих «горючее», т. е. не «бесстрастный» блеск. Но меня лично расхолаживает вся эта греко-римская плеяда имен, м[ожет] б[ыть] потому что я не заражена этой (да и вообще) культурой. Я еще не писала ему, так и напишу. Но я неуверенно теперь критикую, потеряла ногу, т. е. «не в ногу» ступаю с другими.

Простите за эту небрежную писанину. Ражев [39] мне написал. Он м[ожет] б[ыть] все же поедет в Париж. Хотя ведь ужасно дорого оттуда.

Постараюсь ему помочь - найти недорогие пути-дороги.

Еще раз желаю всего лучшего и 2-ю книгу стихов! Привет Тате и Леке. Л.

Спасибо за открытку - Пушкина.

[На вложенной в письме открытке рукой Л. Н. Андерсен написано]:

С Новым Годом и с Рождеством. Это одно из последних, м[ожет] б[ыть] слабых: Когда я иду по дороге лесной, Кто-то идет за мной. Я слышу дыханье и шелест в тиши. То снег за спиною хрустнет и вздохнет, То звякнет тихонько лед... Но обернусь - ни души. Лишь ели стоят в серебре и парче. Так строго - свеча к свече. А кончится лес, и, в сиянии дня, Мой спутник растает, покинет меня. Над белой равниной, прозрачен, далек, Он улетит на восток... И я возвращаюсь в насупленный дом. - Так поздно? Когда же обед? Готовлю... Тепло и привычно кругом. Но ангела больше нет.

Письмо 9

24.3.78. Моншо

Дорогая Лидо! Спасибо за поздравление и за книгу Левана. Поблагодарите его от меня. За книгу и за ласковую надпись тоже. Как он здорово пишет, и какое у него понимание людей и наблюдательность. Читается с таким интересом, что оторваться трудно, а ведь иногда о самых как будто бы обычных вещах. Вот что значит «какими глазами» видеть вещи. И все его герои совершенно живые люди, их видишь и чувствуешь, и сразу понятно, что иначе они и говорить и поступать не могут. Очень, очень «здорово»!

Да, Виктория Янковская [40] жива-здорова и издала книжечку своих корейских - китайских -чилийских - калифорнийских (куда нас только не носит!) стихов. А вот брат ее, младше ее на несколько лет, сегодня 40 дней как умер. Я видела его в последний раз в Кобе, когда наш пароход стоял там пару дней [перечеркнуто тройной чертой. - М. С.] два дня 11 лет назад! (Валерий не позволяет писать «пару», т. к. это не сапоги), и он был совсем молодой и бодрый, и мы были так рады друг другу и нахлынувшим воспоминаниям: костры жгли в корейских горах, ездили верхом и т. д. Он долго болел какой-то безнадежной болез-

* Окончание, начало в № 5 за 2011 г.

нью, кот[орая] началась с ног, и несколько лет был калекой. Это он-то, который был самым главным танцором у нас в компании! Все-таки смерть выхватила одного из семьи.

Со времени зимних праздников и писания поздравлений я ничего не писала для себя, вот только смерть Арсения вдруг (вместо слез, т. к. уже привыкла к мысли, что он обречен) подтолкнула на стихи. О костре, который мы жгли вдвоем. Но еще не посмотрела на них остывшими глазами, пришлю потом.

Ко всем моим суетливым обязанностям с кошками, собаками, лошадьми прибавилась, хотя какое там «прибавилась» - все время тянется -возня со шмутками. Теперь надо перевозить из марсельской квартиры сюда, вот я ездила в Марсель и делала пакеты, которые потом мой муж привез на автомобиле. А я ездила поездом, вот там и писала стихи, так как никакой возни. Оба мы не можем отлучаться из-за зверей. А забавно -только спустишься с наших гор, как уже словно другая страна: миндаль почти отцвел, сливы стоят белые, розовые персики или абрикосы, не знаю, в пустырях уже цветет дрок, а у нас нет-нет да и метет снегом, и цветут только подснежники, и начинают примулы. Холод, конечно, уже надоел, но зато можно наводить порядки и вот написать нужные письма. А когда будет весна-лето, писем от меня ждать трудно, я как ужаленная бегаю и дома сидеть не могу. Ведь тепло здесь недолгое: начинается в мае и в ноябре уже конец, животные привыкли. Вот теперь два жеребенка в поле гуляют себе под снегом. Мой тоже привык, хотя, когда другие лошади не прячутся, он все же прячется в свой дом. Теперь, когда я приношу ячмень и овес, у нас с ним новый ритуал: он должен сначала покапризничать, попереживать, полягаться в воздух, а потом я его веду за гриву к его «манжуару» (не знаю уже как по-русски, ясли, что ли?), и тогда он идет как паинька. Старый дурак.

Лидо, а знаете, я подумываю поехать в Союз. Как бы это встретиться? Ведь везде побывать я не успею. А хотелось бы и Кавказ повидать, и в Ленинграде не была, и знакомых в Ташкенте и в Алма-Ате и где только нет. Как бы это наладить? Если у вас предполагается поездка куда-нибудь или вообще какие-либо идеи по этому поводу (или у Левана), то вы мне напишите. Просить-то разрешение я буду на Киев - у меня там дальние родственники. Хоть бы вышло это, а то так трудно выбраться из этой хотя и симпатичной, но «муры» с животными и с домом.

Ну, целую вас, Лидо и поздравляю со всеми весенними праздниками: День женщины уже проехал (у нас его и нет), с днем Ангела, с Пасхой, с 1-м мая (уверена, что время промелькнет и не успею написать отдельно) и, вообще, с весной. Будьте здоровы и радостны. И пишите стихи. Поцелуйте дочь и привет Левану. Шлю вам свою «толькочтошнюю» карточку, с новыми собачатами (не было печали у бабы, так купила порося), кажется, есть такая украинская поговорка. Я на ней вышла почему-то совсем молодой, но не верьте фотографиям: вблизи-то видно по-другому.

Лара.

Письмо 10

26мая 1978 г. Моншо

Дорогая Лидо, отвечаю все-таки письмом, хоть и коротким. Самое трудное - это сесть и начать писать, а потом иногда и остановиться трудно.

Мой приезд в сентябре возможен, но не очень вероятен, так как в августе к нам приезжает из Америки моя подруга детства, мы будем мотаться весь месяц, а потом мой муж, вероятно, взбунтуется против того, что я его опять оставляю. Дело, конечно, не в моем драгоценном обществе, а в той работе, которую приходится делать без меня. Но на всякий случай пришлите мне точный адрес Ле-вана. Дело в том, что теперь полагается сначала заполнить анкеты с адресами тех, у кого я хочу остановиться. Потом я посылаю это в консульство здесь. Потом они присылают две копии мне обратно, и я их посылаю тем, куда еду. С этим они (те, к кому я еду) должны пойти в Овир. А я жду. И когда получу одобренное (Овиром?) приглашение, то еду в здешнее консульство со всеми документами и готовым планом поездки, т. е. через какие пункты и когда. Тут тоже загвоздка: я бы хотела попасть также в Ташкент и не помню, далеко ли это от Кавказа? Кроме этого, мне надо в Киев, так как там меня давно ждут. Москва-то по дороге, это можно. Все это надо узнать где-то, но не у нас в Иссанжо. Все это я смогу узнать в турист[ическом] бюро в Париже, собираюсь туда ехать в конце июня, разрешение ехать действительно в течение одного года, так что лучше бы начать сразу, как только узнаю адрес Левана. Мечтаю всю жизнь побывать на Кавказе, еще с тех пор, как читала Чарскую, а теперь, с перспективами повидать и вас и Левана, и без Чарской мечтаю. Очень благодарю Левана за приглашение. Если сорвется в сентябре, то м[ожет] б[ыть] у него будет возможность пригласить меня еще в течение года. Но сентябрь мне очень подходит и для Киева, только вот выйдет или нет, не знаю. Ведь такая волокита, да и деньги нужны, принимая во внимание, что я буду ездить в августе с моей подругой. Правда, это у вас дешевле, но все же.

На этом кончаю о деле. «Поэму без предмета» [41] читала (начало). Там только нам с Вами не попало. Мэри Петерец (кстати) писала, что находит, что вы выросли в стихах.

«Не осталось никакой надежды» мне очень нравится. И по теме - близко и мне. «Сердцем прикоснуться к облакам» - очень хорошо.

Насчет свободных стихов: я-то мечтаю писать так, не залезая в рамки рифм, но храня певучесть, которая, по-моему, важнее рифм. Конечно, Валерий формалист и не признает этого. Мне часто кажется, что рифмы - трюкачество. К чему оно?

О книге Виктории от Валерия и нельзя ждать другого отзыва. Мэри совсем разругала ее. А мне большинство стихов нравятся, вот. И даже, некоторые, очень. Но и я вижу много погрешностей, которые было бы легко устранить, кстати. Но это хоть и досадно, но не отнимает того, что в поэзии главное. Я думаю, Валерий не может любить, например, Есенина, так как у него много туманных и рифм и образов и просто ляпсусов. А по-моему, это поэзия. Пение сердца, так сказать. Ну, я в критики не нанималась, может быть, и не права.

Куличи и все прочее я тоже готовила, и на этот раз не одна, а с русской подружкой. (Таня, дочка артистки Кокоревой, помните?) Она приехала с мужем (французом) перед Пасхой, и мы все сделали, и слушали заутреню из Парижа по радио, и заставили наших французов не спать да еще потом целоваться по всем правилам. Ничего, даже между собой поцеловались, ухмыляясь, но шампанское помогло, вместе с куличом и пасхой. Так что у меня был праздник лучше, чем всегда, когда я одна-одинешенька и только вспоминаю детство.

Весны, которую все здесь так ждут после затяжной зимы, так и нет. Все запоздало на месяц. Сирень еще не распустилась, но яблони уже начинают. А все равно и холод, и туман, и слякоть. Вот, мое коротенькое письмо уже лезет за бумагу.

[На открытке]: «Наши» места. Мы были в этом замке с Ражевым. Там много чудесных портретов. Но, увы, как люди умудрились загадить эту Луару, по ней пузыри плывут от грязи. Еще 20 лет назад мы там купались... Привет Тате и Левану.

Целую. Лара.

Письмо 11

20 мая 1984.

Милая Лидо, твое письмецо с моим опять пришло благополучно. Это, конечно, помогает чаще иметь весточки от тебя, но не будешь же ты так обязываться - в час по столовой ложке! Правда, через Москву, при случае, может быть легче, хотя бы через Наташу и ее сестру. Ты можешь послать письма на Иру Котякову, я уже списалась с ней.

Умер мой бедный одинокий конь. Казалась, была готова к этому, а вот - так расходились нервы, что не могу собрать себя... Не описываю - будет опять рев.

Целую тебя и Тату.

Лара.

Письмо 12

3.1.85

Милая золотая Лидо, прости меня за свинское молчание. И возни было много, и что-то с нервами, еще с весны. Паршивый год был, и смерть коня получилась последним «нок-аутом». Да еще было бросила курить и только и делала, что или суетилась или ревела. О стихах даже забыла, да и о письмах тоже, - прямо невозможно сесть и писать. После шести дней на океане (у Тамары Томашевской - знала ли) немного полегчало, но с ней вместе опять закурила. Будем надеяться, что этот год будет милостивее к нам (год Буйвола), и поздравляю тебя и Тату с Новым Годом! Рада, что ты повидалась с Олегом [42], с Ирой К. и со всей компанией. Ира писала, что все в восторге от тебя! К сожалению, история с письмами замерла, т. к. оказию найти трудно. Я виделась осенью с Н. Ильиной [43], но у меня впечатление, что ей бы это не очень понравилось, да и понятно. Ну подождем, а вдруг!

В твоем письме было о просьбе узнать о Хенри Виктор. К сожалению, я даже не знала, что Свет-

ланова была в Рио и что умерла. Я знаю, что Татьяна Светланова (это она?) была в Сан-Франциско, имела школу. Не знала, что она умерла.

Умерла недавно жена Игоря Осипова, я даже не успела ответить на ее последнее письмо, задержалась, как всегда, - тем более что она писала об улучшении здоровья. Все время думаю о ней, ведь так быстро все произошло. У меня кассеты с ее пением - она хорошо пела, с немножко цыганским оттенком голоса.

Праздники мы никак не справляли, и все эти дни я видела только почтальона: хорошо, что хоть дальние друзья не забывают. Очень холодно, снег в этом году не такой «ватный», как обычно здесь, а прямо харбинский. Мой муж как будто лучше, но совсем не отошел. Т. е. физически он вполне здоров. Надеюсь, он сможет управлять с весны, когда ему вернут разрешение, а пока возница - я, и это еще больше отнимает мое время. Никакого сборника, конечно, не предвидится, не знаю, вернется ли мой интерес к стихам, и будет ли у меня когда-нибудь свободное время и мир на душе. Кошек по-прежнему полно. Но только одна, недавно взятая, может быть, сможет отчасти заменить пропавших - такая ласковая, милая киска. Взяла ее с фермы, т. к. других маленьких, по-видимому, убила соседская собака, она - лютый зверь! У этой, что я взяла, выросло что-то на губе, целая «гуля» (киста), недавно оперировали, не знаю еще, пройдет или злокачественное. В общем, забот хватает, совсем испортили сами себе жизнь, поселившись на этом пустыре.

Закончила плохо, а где же новогодние надежды? Они, как всегда, где-то шевелятся, хоть и стесняются. Целую тебя и Тату, привет Левану и всем, кто помнит меня.

Тату - с предстоящим Днем Татьяны.

Лара.

Письмо 13

25 марта 1985 г.

Дорогая Лидо, спасибо за поздравленье. То, что там написано «С днем рожденья», а не «С днем ангела», - так оно пришло как раз между рожденьем и ангелом, а кроме того, мы и без них можем написать, с чем поздравляем. Вот ваш день Женщины я никогда не помню: официально он и здесь существует, но никто о нем не думает. Да и вообще французы не особенно-то поздравляются, разве что с Рождеством и с Новым Годом.

Весна у нас все еще медлит. Были теплые дни, я даже поковырялась в саду, но опять подул холодный ветер и навалил снег - даже на мой урок не доехала. Но теперь почти все растаяло, только на горах вокруг белеет, а ветер все хорохорится и нагоняет тучи. Настроением похвастаться не могу, не так из-за туч, как из-за вечных драм с животными и из-за вечной спешки и дурацкой возни, которая отнимает все время. Но вот скоро мой муж будет сам водить машину, не надо будет его возить. О драмах с животными уж не буду писать, только зря и тебя расстраивать. Да и новости о друзьях и знакомых тоже не из блестящих. Очень огорчена здоровьем Левана. Все еще не верится, что мы все состарились, кажется, что только я одна, а

все остальные, друзья, помнятся молодыми. А ты тоже: разве у вас нет предупредительных средств против гриппа? Не забудь следующей осенью, наверное, ведь есть. Я не болела даже насморком, но зато было так холодно даже у нас в доме, что у меня распухли все суставы, и даже вот кольцо не могу содрать, наверное, придется разрезать. (Какие уж там стихи!) А давление не запускай, проверяй и не ешь много мяса и всяких тяжелых штук. Да, Морис гораздо лучше, но помощник из него слабый. Он совсем как эти чеховские помещики, которые привыкли, чтобы все как-то само по себе делалось. Хорошо, что хоть не хандрит, как они.

Леву Густова я хорошо помню - почти мальчиком. А Леночку Гора - что-то мерещится, но не уверена. Маленькая, хорошенькая, такая вроде птички? Что с ней?

Лачинову [44] я помню, кажется, Вера что ли? Была такая - очень красивая, с длинными светлыми косами, я не была знакома, но любовалась. О Нине мне писал Сегеди из Ташкента (я с ним переписываюсь, как ни странно, - мы едва знали друг друга). Вот это ужасно. Да и сам Сегеди почти ослеп.

То что надо бросить курить, я и сама так думаю. Иногда я бросаю и сразу же чувствую себя легче. Но обязательно что-то случается такое, что я начинаю плакать. Да, да, плакать, прямо реветь. А с сигаретами держусь лучше. В прошлом году я тоже бросила курить, и даже конь умирал - не курила, но зато же и ревела! Теперь тоже две недели не курила и была довольна собой - опять начались беды и рев, так что решила отложить на более спокойный период, если он будет.

От Ильиной получила письмо - да, она довольна тем, что добилась. У нее все устремления по одному каналу, как и у Валерия, а я - самая «разливанная» из всех нас: то у меня танцы, то животные, то сад... Все откладывалось на «далекую старость», а она, мерзавка, тут как тут и как раз тогда, когда ни для чего нет времени. Нет, чтобы заняться делом, когда жила во всех этих тропических странах с прислугами, шофером и т. д. Но, опять же, все эти переезды и устройства тоже сбивали с толку, да и жадность - все увидеть, окунуться в новую жизнь...

Ну вот, Лидо, заканчиваю. Только хочется еще сказать, что я тебя, по правде, всегда очень любила и люблю (да и многие, даже все, кто говорит о тебе, - всегда хорошо и тепло) и очень прошу тебя - береги себя. Как только дорвусь до стихов -пошлю тебе на оценку. Мне еще надо двух Лид поздравить: Сарычеву, в Австралии, и Лиду Кон -в Норвегии, - вот как всех разогнало. И меня хуже всех, в смысле одиночества.

Целую тебя и Тату. И всех ваших птиц. От кошек птицам привета не передаю, они в этом отношении «сволочи», иногда так расстраиваюсь из-за птиц, что готова всех кошек укокошить, но потом думаю, они же не виноваты, что так созданы, и опять начинается. Нет, не так, как нам надо, создан мир. Ну что ж!

Привет Левану, Виталию, Гуле.

Твоя Лара.

[На открытке]: С Днем Ангела, милая Лидо, и со всеми весенними праздниками и весенними радостями!

Обнимаю тебя и Тату, желаю всего, что нам нужно для счастья. Лара.

Письмо 14

4 авг. 1985 г.

Дорогая Лидо, как я давно тебе пишу мысленно! А на деле не получается. Ну что же это с тобой и с Леваном? Даже спрашивать страшно, но ждать и тебя - долго. Ездила ли к Левану? И как? И ты сама?

У меня был сильный - не знаю что - ламбаго [по-видимому, речь о люмбаго - простреле в поясничной области. - М. С.] словом, вдруг скрутило. Но нет худа без добра - вкатили мне какие-то уколы, от которых вдруг перестала курить. Но не пополнела, а наоборот что-то... Да, стихи... Вся надежда на следующую зиму. Спасибо за понукания. Я без этого не могу - такая уж. Когда-то -Ачаир, потом мама, потом Коля Петерец... те, кому это надо от меня. А около таких нет - и молчу. Черкни твои новости. Привет Тате и Левану.

Обнимаю, Лара.

Письмо 15

29 дек. 1985 г.

Дорогая Лидо, не успела ответить вовремя, опять надо начинать с извинений. Совсем ни в чем не успеваю и все делаю наспех и кое-как. Какие тут могут быть стихи! Кажется, я уже совсем пропала в этом отношении.

Отвечу-ка, пока машинка работает (а то и она нет-нет и бастует, как только согреется что ли, если много пишу). Даже машинка не дает мне писать, как хочется.

Спрашиваешь, кто стоит в дверях дома (про карточку с бузиной). Этого не помню, даже не видела, что кто-то стоит. Не я, т. к. я снимала. Теперь эта будка пуста, т. к. холодно и обе собаки решили, что спать со мной на диване гораздо удобней.

Это Лев Слободчиков умер, а я виделась с Николаем [45]. Он меня возил к Марии Визи [46] (предместье С[ан]-Ф[ранциско]). Над цветами я тоже всегда сентиментальничаю - да они и есть живые существа, только, надеюсь, им не так больно или грустно, как бывает нам или животным. Я десять лет не ела мяса из-за этого, но теперь лень победила, и иногда, если мясо не отдельно, а смешано с овощами, то ем. А если и растениям страшно и больно, то тогда уж надо протянуть ноги. Во всяком случае, одна моя подруга смеялась, что у меня «госпиталь» для цветов, подбираю всяких калек, а и без того мало места и, опять же, возня.

Об антологии Валерий мне что-то писал, я не совсем обратила внимание, т. к. он всегда пишет о том, куда что он послал, а я, к сожалению, ничего в этом не смыслю и даже хотела бы послать, да не знаю куда и забываю, если кто скажет. Вот даже забыла спросить М. Визи, были ли напечатаны где-то (забыла где, видишь, какая?) мои стишки, кот[орые] она меня просила послать. Валерий, действительно, необыкновенно целеустремлен. Он тоже с удовольствием (или с интересом - как

он сказал) читал «Отчий дом». Как бы хотелось поговорить о книге с ним и с тобой. Лена там очень портретно описана. Гартвиг - я видела его другим, но у людей так много сторон - кому какой повернешься. Наверное, так же, как и «талант» и «красота» Инны [47]. (Во всяком случае приятно, даже если и комплимент.)

Да, очень грустно, что у Леки такая беда с глазом, да еще так рано. Теперь надо очень беречься и лечиться. А что было с Виталием, что его едва спасли? Привет ему. Все-таки хорошо бы иметь его адрес. Вот ведь, годы идут, а ни разу не собралась написать ни ему, ни Щеголеву. С кем я виделась? С В. Янковской, с ее кузиной, с Олей, бывшей Ярон, с ее старшей сестрой (бывшей Гроссе), с И. Осиповым (он, бедняга, овдовел, и перед этим тоже у него был «ударчик»), с его сыном и женой и со многими, кого Виталий, наверное, не знал. Была на каком-то русском ужине, многие меня знают.

С кем я переписываюсь в вашей стороне? Кроме Сегеди и тебя, с Бодростиным (редко) в Ташкенте, с Иг. С. Пакидовым (Алма-Ата), с тетиной приятельницей Власовой (Киев), с И. Котяковой (Москва), которая так и не может послать письма в Москве, с Вал. Янковским [48] во Владимире и с Шурой Грамолиной в Риге. Раза два писала мне Н. Ильина и некий Баделин из Иваново: он знал моего мужа (первого), о котором я всех спрашивала, но вот получила сведения, благодаря Ильиной и этому Баделину, только тогда, когда мой муж умер. Разве я не писала тебе об этом? Замолкла что-то моя двоюродная сестра в Кривом Роге. Она старше меня и болела, так что...

Спасибо за открытки! Одна, с русской игрушкой, мне особенно понравилась, никому не отдам, вот!

Уже 30-е, не успела закончить письмо, т. к. машинка начала скользить. Сегодня снег, но немного. Ездила на урок моей гимнастики, но почти не было учеников, разъехались на праздники по всяким лыжным местам и т. д. К сожалению, у меня уже колени побаливают, даже при простом хождении на лыжах, а уж спускаться легче было бы на носу. Этого тоже жаль, но не так, как лошадей. Кормлю чужую лошадь, кот[орая] на моем бывшем лугу, т. к. хозяину некуда ее девать, и он совсем не смотрит за ней. Хорошо, хоть привез сено. Но лошадь дура, никак не могу приручить, а надо бы лечить глаза, у нее что-то плохое, не проходит, даже без мух. М[ожет] б[ыть] потому она и боится. Есть из рук она ест, но как только подниму руку к глазам, убегает, и я не могу удержать одной рукой. Еще угощаю других лошадей, когда гуляю с собаками. С кошками опять пережила драму: самый красивый, породистый и манерный аристократ попал под машину, и другой, простой, но самый ласковый, исчез, не то охотники, не то тоже дорога, только не нашли. Так что за всякую ласку и радость платишь нервами, скоро уж нечем и платить будет.

И что важно для меня: оба эти кота не охотились. Один слишком важный, а другой - растяпа. Именно то, что мне надо. Целую, Лара.

Если ты думаешь, что Леке интересно, то перешли ему письмо от меня.

Лара.

[На открытке]: С Новым, 1986-м тебя и Тату. От души желаю, чтобы этот год не был ничем омрачен. Лара.

Письмо 16

[25 марта 1986 г.]

Дорогая Лидо, с Днем Ангела, с весной, с Пасхой, со всеми весенними праздниками и радостями! И, конечно, желаю здоровья - физических сил, а моральных - дай Бог всякому... Спасибо за то, что написала, даже еще не оправившись. Надеюсь, теперь вполне? Как нога? Что с глазом Левана? Можно спасти? В Италии, говорят, есть светило по глазам. Пусть эта веточка айвы (я думаю) принесет тебе и твоим мой привет и пожелания - тебе, Тате, Левану. Привет Виталию, Гуле. И. Котяковой напишу завтра.

Целую. Лара.

Дорогая Лидо, поздравляю со всеми весенними праздниками, которые празднуете. И со святой Лидо! Шлю эту картинку лошадиного рая - да исполнится такое для людей и лошадей!

Обнимаю. Лара.

Черкни мне адрес Виталия. Или пусть он напишет как-нибудь.

Письмо 17

[26мая 1986г., Париж]

[Ларисса:]

Вот и встретились мы с Валерием еще раз, несмотря на расстояние. Очень рада этому. Но очень опечалена твоим здоровьем, надеюсь, что лучше и что лечишься как следует. Привет от Нины (бывшей Мокринской). Обнимаю тебя и Тату, привет Левану и друзьям.

Лара.

[Валерий:]

Золотая Лидо, встретился с Лашенькой [49] в Париже, у Ниночки Фунье. Сюда приехал я из Лейдена, где был гостем университета, открыл выставку части своего архива и прочел две лекции о дальневосточных поэтах (включая Вас). Вышли мои избранные стихи «Издалека», это голландское третье издание, и отдельно - «книга» из одного стихотворения «Три родины». Из Бразилии напишу Вам подробно, а пока ограничусь этими скудными строками. Желаю Вам всего лучшего, но в первую очередь - здоровья. Завтра едем ко мне.

24-го мая 1986 г.

Ваш Валерий.

Примечания

К письму 8

Написано на двух листах обычной бумаги черными чернилами. К письму приложена открытка с изображением заснеженной еловой аллеи, на обратной стороне - поздравление и новое стихотворение Лариссы.

38. «Ариэль» - книга стихов В. Перелешина, завершающаяся венком сонетов «Звено» (Изд-во «Посев», 1976).

39. Ражев Сергей Ильич - из Китая был репатриирован в СССР, но впоследствии сумел выехать к жене в Австралию.

К письму 9

Машинописное, на одной стороне листа тонкой бумаги. К письму приложена открытка с изображением древней иконы - без текста, а также маленькая фотография Лариссы на фоне осеннего леса.

40. Янковская Виктория Юрьевна (5 февр. 1909, Владивосток - 6 апр. 1996, Хилсбург, США) жила в Харбине, входила в поэтическую студию «Чураевка», участвовала в коллективном сб. «Багульник» (Харбин, 1931), печаталась в шанхайском ж. «Понедельник». Уехав из Китая, жила в Корее, Чили, США (Калифорния). Издала несколько поэтических сборников. Автор кн. «По странам рассеяния».

К письму 10

Машинописное, на одной стороне листа тонкой бумаги. К нему - открытка с изображением замка на скале. Текст на открытке написан от руки, черными чернилами.

41. «Поэма без предмета» - самое крупное произведение В. Перелешина. Отдельные главы печатались в канадском ж. «Современник» (19771980). Полностью опубликована отдельной книгой в США (Холико, 1989).

К письму 11

От руки, на листе хорошей почтовой бумаги с цветочным орнаментом, черными чернилами.

К письму 12

Машинописное, на листе, специально отрезанном и согнутом так, чтобы он ложился в раскрывающуюся открытку, как в книгу. На художественной открытке искусно нарисована сидящая на ветке птичка.

42. Лундстрем Олег Леонидович (2 апр. 1916, Чита - 13 окт. 2005, Москва) - руководитель джаз-оркестра. Приезжал с коллективом на гастроли в Краснодар (1984). Ира Котякова приехала, сопровождая мужа, музыканта этого оркестра. Они остановились в гостинице «Москва», куда на встречу с ними приходила Л. Ю. Хаиндрова.

43. Ильина Наталия Иосифовна (1914-1994) -писательница. В 1930-1940-е гг. жила в Китае. В 1946-м выпустила сб. фельетонов «Иными глазами. Очерки шанхайской жизни» (Шанхай). Вернулась в СССР. Написала несколько книг, в том числе роман «Возвращение» о судьбе русской эмиграции в Китае.

К письму 13

крытку с изображением весенних цветов, надписанную от руки фиолетовыми чернилами.

44. Лачинова Вера - дочь Лачинова В. Д., инженера, занимавшего в управлении КВЖД высокие должности, вплоть до и. о. управляющего. Вера была близка к харбинской группе поэтов.

К письму 14

Написано от руки, черными чернилами на двух небольших листах хорошей почтовой бумаги с изображением старинного здания.

К письму 15

Машинописное, на одной стороне листа тонкой бумаги; пометки от руки, фиолетовыми чернилами. К нему приложена новогодняя открытка с коротким поздравлением.

45. Слободчиковы Лев и Николай - братья Владимира Слободчикова (см. прим. № 6). Л. Ю. Хаиндровой было известно, что он ездил в США навестить брата, где встречался с Ю. В. Крузенш-терн-Петерец.

46. Мария Визи - настоящее имя Туркова Мария Генриховна (1904, Нью-Йорк, - 1994, Сан-Франциско). Училась в Петрограде. В 1918 г. уехала в Харбин, затем в США. Работала в Калифорнийском университете. В Китае издала сб. «Стихотворения» (Харбин, 1929) и «Стихотворения - 2» (Шанхай, 1936). К поэзии вернулась в 1966-м. Третью книгу стихов опубликовала в Сан-Франциско в 1973 г.

47. Персонажи романа Л. Хаиндравы «Отчий дом»: Лена - Лидия Хаиндрова, Гартвиг - Г. И. Гранин, Инна - Ларисса Андерсен.

48. Янковский Валерий - брат поэтессы Виктории Янковской (см. прим. № 39), сын известного охотоведа, организатора охоты на тигров. Уже после возвращения в СССР Валерий издал книгу об особенностях такой охоты.

К письму 16

Написано от руки на двух открытках зелеными чернилами. На одной изображена цветущая ветка айвы, на другой - пасущиеся лошади. Дата отправления письма восстановлена по почтовому штемпелю.

К письму 17

На открытке с изображением моста через Сену и с видом на остров Ситэ (Париж). На свободной стороне открытки короткие сообщения двумя почерками - Л. Андерсен и В. Перелешина (черными чернилами). Дата определена по почтовому штемпелю.

49. Домашнее имя Лариссы Андерсен, принятое в дружеском кругу.

Публикация и комментарии М. Б. Солодкой

Машинописное, на листке очень тонкой бумаги. Вложено в большую раскрывающуюся от-