CC BY
48
Труды М.В. Ломоносова по отечественной истории должны быть поставлены в один ряд с открытиями ученого в экспериментальных науках. Гений М.В. Ломоносова проявился в полной мере и в его занятиях историей.
Итак, Михаил Васильевич Ломоносов был не только великим писателем, физиком, химиком, но и великим историком.
Список литературы:
1. Гаврилова, Л. М. М.В. Ломоносов как источник и автор портретной серии русских князей и царей. — СПб., 2000. — 64 с.
2. Гений из Поморья: к 300-летию М.В. Ломоносова // Слово. — 2007. — № 1. — 103 с.
3. Грот, Я. К Очерк академической деятельности Ломоносова. — СПб.: Тип. Импер. АН.,1865. — 41 с.
4. Лебедев, Е. Н. Ломоносов. — М.: Издательство ОГИ, 2010. — 752 с.
5. Ломоносов, М. В. Древняя Российская история от начала российского народа до кончины Великого князя Ярослава Первого или до 1054 года. — СПб.: Тип. Импер. АН, 1766. — 140 с.
6. Ломоносов, М. В. Краткий Российский летописец с родословием. — СПб.: Тип. Импер. АН, 1760. — 75 с.
7. Ломоносов, М. В. Полное собрание сочинений. — Т. 6. — М.: Изд-во АН СССР, 1950-1983.
8. М.В. Ломоносов: к 285-летию со дня рождения. — М.: МГУ, 1997. — 47 с.
9. Мелехов, И. С. М.В. Ломоносов (К 250-летию со дня рождения). — Архангельск: Арх. книж. изд., 1961. — 12 с.
10. Пекарский, П. П. История Императорской Академии наук в Петербурге. — Т. 1-2. — СПб., 1870-1873.
11. Пушкин, Л. С. Полное собрание сочинений: в 6 т. — Т. 5. — М., 1950.
12. Уткина, Н. Ф. Михаил Васильевич Ломоносов: к 275-летию со дня рождения. — М.: Мысль, 1986. — 224 с.
13. Фомин, В. В. Ломоносов и Миллер: уроки полемики // Вопросы истории. — 2005. — № 8. — 35 с.
14. Фруменков, Г. Г. Михаил Васильевич Ломоносов — основоположник русской исторической науки. Архангельск: Кн. изд-во, 1960. — 40 с.
15. Шубинскии, В. И. Ломоносов. Жизнь замечательных людей. М.: Молодая гвардия, 2010. 512 с.
16. http://museum.lomic.ru/science.html (дата обращения: 25.10.2011).
17. http://www.lomonosovo.ru/biography/about/ (дата обращения: 25.10.2011).
УДК 35.08
В.П. Сидоренко*, П. Д. Николаенко**
В.П. Кочубей - председатель Комитета министров Российской империи
В статье рассматриваются меры, предложенные В.П. Кочубеем по реформированию Комитета министров, совершенствованию организации делопроизводства и в целом деятельности его канцелярии. Освещается участие правительства в борьбе с голодом в начале 30-х годов XIX века.
Ключевые слова: Комитет министров, Правительствующий сенат, реформа делопроизводства канцелярии правительства, борьба с голодом, рассмотрение жалоб.
In article the measures offered by VP. Kochubey on reforming of Committee of ministers, to perfection of the organization of office-work and as a whole activity of its office are considered. Participation of the government in struggle against hunger in the early thirties is shined XIX century.
Keywords: Committee of ministers, the senate, the re-form of office-work of office of the government, struggle against hunger, consideration of complaints.
В соответствии с законом от 20 марта 1812 г. должность председателя Комитета министров была совмещена с должностью председателя Государственного совета. Такое совмещение высших государственных должностей практиковалось до 1865 г. До назначения В.П. Кочубея пост председателя Комитета последовательно занимали Н.И. Салтыков (1812—1816 гг.) и П.В. Лопухин (1816—1827 гг.).
* Сидоренко, Василий Павлович, начальник кафедры истории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор исторических наук, профессор. Адрес: 196206, Россия, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел. 730-22-23.
** Николаенко, Петр Дмитриевич, доцент кафедры истории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат исторических наук, доцент, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации. Адрес: 196206, Россия, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел. 730-22-23.
Статья поступила в редакцию 14 сентября 2011 года.
© Сидоренко В.П., Николаенко П.Д., 2011
зз
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (52) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (52) 2011
Теория и история государства и права
4 мая 1827 г. последовало высочайшее распоряжение: «Действительному тайному советнику графу Кочубею всемилостивейшее повелеваем быть председателем Комитета министров» [1, с. 41].
Несмотря на то, что еще в 1812 г. «Учреждением Комитета министров» были четко обозначены функции этого главнейшего административного органа, правительство оставалось перегруженным множеством разнородных дел, что вызывало справедливое недовольство отдельных высших сановников. Наиболее последовательным критиком такого положения дел в правительстве выступал В.П. Кочубей. В декабре 1814 г. в известной «Записке ...» он указал: «Бумаги поступают в Комитет без всякого разбору и большей частью такие, кои сами министры могли бы разрешать; особливо же поступают они вопреки учреждения без значения по каждому делу мнения министра» [2, с. 10]. В этой записке В.П. Кочубей сомневался в целесообразности сохранения Комитета министров в таком виде. Он предлагал передать его функции первому департаменту Правительствующего сената. Эта идея В.П. Кочубея получила поддержку в записке Б.Б. Кампенгаузена (1816). Серьезной критике подверглась работа Комитета министров и в записке М.А. Балугьянского, которую он представил Николаю I в 1826 г.
Все это позволило В.П. Кочубею, как руководителю Комитета 6 декабря, подготовить проект закона о Правительствующем сенате, которым предусматривалась передача этому учреждению функций упразднявшегося Комитета министров. Проект был одобрен Николаем I. Однако когда Комитет 6 декабря предложил в целях сохранения единства управления создать Совет министров, император не согласился, опасаясь, что новый орган займет в управлении место, подобное ныне действующему Комитету министров [2, с. 57].
Несмотря на то, что 9 февраля 1827 г. Николай I одобрил решение Комитета 6 декабря о соединении Комитета министров с первым департаментом Правительствующего сената, на практике оно осуществлено не было. Наоборот, по утверждению дореволюционного историка С.М. Середонина, международные и внутренние события, происходившие в 1830—1831 гг., вызвали усиление деятельности Комитета министров [3, с. 28], поэтому вопрос его упразднения был снят с повестки дня самой жизнью.
Насколько император Александр I и его преемники противились усилению значимости Комитета министров в системе высших органов власти, свидетельствует то, что его председатель по закону не являлся докладчиком по комитетским делам. После вступления на престол Александра I эти обязанности с 1816 г. стал исполнять Аракчеев. С воцарением Николая I были осуществлены некоторые изменения в устройстве Комитета министров, в порядке оформления принимаемых решений, а также усилен контроль за прохождением и сроками рассмотрения дел в его канцелярии.
В декабре 1825 г. высочайшим повелением вместо графа Аракчеева управляющим делами Комитета министров был назначен статский советник Ф.Ф. Гежелинский, который трудился в канцелярии правительства с 1822 г. Владея «даром слова и искусным пером», он сумел приобрести большой авторитет в глазах членов правительства. Прилежной работой и скорым приведением дел в исполнение он сумел завоевать доверие и у самого императора Николая I [4, с. 10].
По высочайшей воле отныне журналы и мемории Комитета министров на рассмотрение императору стал подносить управляющий — Ф.Ф. Гежелинский. Он же объявлял резолюции императора в Комитете, управлял работой канцелярского аппарата. Столь старательная на первых порах деятельность Ф.Ф. Гежелинского на посту управляющего делами правительства в 1827 г., по-видимому, несколько уменьшила претензии нового председателя Комитета министров. А ведь только год тому назад, на заседании Комитета 6 декабря была зачитана «Записка» В.П. Кочубея, составленная им в декабре 1814 г., в которой он писал Александру I: «Канцелярия (Комитета министров — авт.) сделалась некоторым родом инстанциею: она докладывает дела по собственному своему произволу, откладывает одни, поспешает с решением других ... Теперь уже не Министры ... представляют и докладывают по своим делам, но чиновники, в большом числе для сего находящиеся» [2, с. 10].
Разразившийся вскоре скандал, вызванный раскрытием серьезных упущений и неисправностей в работе управляющего делами Комитета министров, подтвердил предсказания В.П. Кочубея о возможных злоупотреблениях канцелярских чиновников. Так, например, Ф.Ф. Гежелинский, начиная с 1828 г., стал допускать «медленность» в прохождении поступавших бумаг, в т.ч. представлений на поощрение чиновников из губерний, преследуя цель добиться выгодного для себя решения рассматриваемых дел. Некоторые из них он представлял на заседания Комитета министров по два раза. В доносе о злоупотреблениях Ф.Ф. Гежелинского указывалось на то, что при существующем порядке управляющий извлекал многие дела из «общих журналов в особые не для скорейшего решения, а для задержания их из корыстных видов» [4, с. 14].
В итоге Ф.Ф. Гежелинский был предан суду, разжалован и отправлен в солдаты. Вместо него был назначен М.А. Корф, который в короткие сроки привел в исполнение сотни дел, пролежавших до этого без движения от двух до трех лет [4, с. 10, 28, 36].
Из своего многолетнего опыта В.П. Кочубей знал, что процедура рассмотрения дел в Комитете, их длительное прохождение через различные инстанции, и особенно медленное подписание журналов заседаний правительства всегда вызывали много справедливых нареканий. Существовавший порядок, например, обязывал подписывать журналы Комитета министров, в которых отражались ход и результаты
обсуждаемых вопросов, у всех членов правительства, как присутствовавших, так и отсутствовавших на данном заседании.
Поэтому, возглавив Комитет министров, В.П. Кочубей решил установить новый порядок подписания журналов заседаний правительства. По его инициативе уже с 1827 г. журналы Комитета министров, а также всевозможных особых комитетов, в частности Комитета 6 декабря, стали подписывать лишь присутствовавшие на данных заседаниях. Чтобы обеспечить высокую явку членов правительства, им заблаговременно вручались письменные уведомления о предстоящем заседании.
В целях сокращения объема бумажной переписки и ускорения делопроизводства В.П. Кочубей изменил порядок составления журналов заседаний Комитета министров. Согласно новому порядку журналы подписывались через заседание. Для экономии времени, которое ранее тратилось на переписку, В.П. Кочубей предложил для «мелких» дел, рассматриваемых в правительстве, составлять общий журнал, в который вносить только название дела и заключение Комитета. Дела же «обширные и заслуживающие особого внимания» должны были оформляться в прежнем порядке, то есть в особых журналах. Предложения В.П. Кочубея были приняты, ими руководствовались до 1831 г.
Для облегчения процедуры рассмотрения и утверждения императором решений Комитета министров с 1816 г. на основании журналов стали составляться мемории, чуть позже — краткие мемории для непосредственного чтения царем и личного написания им помет и резолюций [3, с. 30; 5, с. 62].
Таким образом, в конце 20-х гг. XIX в. каждое дело, рассматриваемое Комитетом министров, оформлялось в трех видах — в журнале и мемории, краткой или особой. Все это, затрудняло работу канцелярии и в то же время, как отмечал С.М. Середонин, различие между журналами, мемориями и краткими мемориями стало весьма относительно и не очень заметно [3, с. 37].
Все эти обстоятельства вынудили В.П. Кочубея 6 мая 1831 г. утвердить новые правила канцелярского делопроизводства, которые предусматривали сокращение числа дел, вносимых на рассмотрение Комитета министров, объема канцелярской переписки, а также определяли новый порядок оформления правительственных заключений. Было решено ограничиться составлением только журналов, разделив их по важности на три разряда. К первому разряду относились те дела, исполнение которых производилось только с высочайшего разрешения, ко второму — дела, которые лишь доводились до высочайшего сведения, а исполнялись Комитетом министров, к третьему — дела, принимаемые Комитетом только к сведению.
В.П. Кочубей предложил составлять журналы в следующем порядке: в журналы по делам первого разряда заносить существо рассматриваемых дел и заключение по ним Комитета министров. Важнейшие дела этого разряда «излагаются в особых журналах», куда вносятся представления министров «на прежних основаниях», т.е. включая «все обстоятельства дел». В журналы по делам второго разряда заносились лишь оглавление рассматриваемого дела и решение Комитета с приложением к нему записки министра, которая составлялась по установленной форме и даже на бумаге указанного формата. Особые журналы по делам о пенсиях, о раскольниках и другим важным вопросам, представлялись государю в определенные сроки. В журналы по делам третьего разряда вписывались только оглавления дел, принимаемых Комитетом к сведению.
В целях ужесточения контроля за соблюдением канцелярскими чиновниками исполнительской дисциплины предусматривалось журналы по делам первого и второго разрядов предъявлять на подпись через неделю, но не позже десяти дней после заседания. Журналы, подписанные членами Комитета и управляющим делами Комитета министров, представлялись на высочайшее усмотрение.
Исполнение постановлений, принимаемых правительством, осуществлялось на основе поступивших в его адрес высочайших резолюций или, в особых случаях, по разрешению председателя Комитета министров В.П. Кочубея. Было издано новое положение о Канцелярии Комитета министров, определявшее организационную структуру, порядок делопроизводства, отчетности, содержания и хранения дел, обязанности чиновников и их ответственность за упущения в работе [3, с. 38]. Порядок оформления журналов, установленный председателем Комитета министров В.П. Кочубеем, сохранялся до 1906 г., т.е. до образования Совета министров [5, с. 63, 67].
В повседневной деятельности Комитет министров рассматривал те дела, которые министры не могли решить сами или которые затрагивали интересы других министерств и ведомств. На рассмотрение Комитета выносились дела, связанные с обеспечением населения продовольствием в голодные годы, переселением колонистов в южные районы страны, принятием неотложных мер против холеры, вопросы строительства в городах и развития промышленности, дела о надзоре за деятельностью государственного аппарата, а также материалы по личному составу правительственных учреждений (назначения, увольнения, наградные и пр.).
Особое внимание в начале 30-х гг. XIX в. правительство уделяло обеспечению продовольствием населения ряда районов страны, испытывавших затруднения с хлебом. Неурожаи хлеба в России, вызывавшие продовольственные затруднения, доходившие иногда до голода — явления, в те времена далеко нередкие. В XIX вю каждое десятилетие отмечалось неурожаями, которые повторялись два и три года подряд. Первые неурожаи пришлись на 1819—1821 гг., затем на 1829—1830 гг., а в 1833 г. неурожай охватил обширную территорию страны (до тридцати губерний).
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
Теория и история государства и права
В начале 30-х гг. проблемы продовольствия касались в основном казенных крестьян. Обеспечение хлебом и другими продуктами питания крепостных возлагалось на помещиков. Хотя в случае крайней нужды правительство выделяло ссуду и последним. Кроме того, высшая исполнительная власть наблюдала за состоянием запасных магазинов в помещичьих имениях, принимая меры к укреплению их материальной базы. Меры помощи нуждающимся определялись местными органами власти и губернскими комиссиями народного продовольствия. Казна организовывала закупку хлеба для продажи и раздачи населению, запрещалось или ограничивалось использование хлеба для винокурения и т.д.
В 1833 г. вопрос борьбы с голодом занимал центральное место в работе Комитета министров. Общими усилиями Комитета министров и местных органов власти удалось избежать возможных трагических последствий неурожайного 1833 г. Для помощи двадцати пяти голодающим губерниям, подвергшимся засухе в 1833?1834 гг. было израсходовано 29768712 рублей, в т.ч. за счет государственной казны — 2043540 рублей [6, с. 302].
Заметная помощь была оказана жителям Полтавской губернии. За указанный период на приобретение хлеба голодающим было израсходовано более пяти миллионов рублей. Председатель Комитета министров В.П. Кочубей за крестьян с. Диканьки уплатил казне налоги в сумме 5 тыс. рублей [7, с. 146].
Николай I, пытаясь поднять значение и ответственность местной администрации, старался вовремя отмечать ее достойных руководителей и сурово наказывать провинившихся. Особенно строго император относился к губернаторам, которые не всегда прилежно исполняли свои обязанности, допускали злоупотребления по службе.
В годы царствования Николая I Комитетом министров на губернаторов было наложено 189 взысканий (выговор, замечание, денежные взыскания, предание суду). По десятилетиям наложенные взыскания распределялись следующим образом: в 1825—1834 гг. было объявлено 45 взысканий; в 1835— 1844 гг. — 94; в 1845—1854 гг. — 50 взысканий [6, с. 55].
При этом важно отметить, что в первый период правления Николая I, когда председателем Комитета министров был В.П. Кочубей, на губернаторов было наложено в два раза меньше наказаний, чем в последующее десятилетие. Это можно объяснить, возможно, тем, что В.П. Кочубей всегда выступал противником репрессивных мер против представителей местной власти и, по возможности, сдерживал рвение членов правительства в отношении наказаний губернаторов.
В Комитете министров нередко рассматривались жалобы помещиков на действия губернаторов. В связи с этим особый резонанс вызвало поступившее в Комитет в 1829 г. дело о происшествии, случившемся с действительным статским советником Д.В. Кочубеем в ходе дворянских выборов в Черниговской губернии. В этом деле виновником происшествия признавался малороссийский генерал-губернатор князь Н.Г. Репнин, а потерпевшим выступал племянник председателя Комитета министров В.П. Кочубея, черниговский помещик Д.В. Кочубей, впоследствии — сенатор, член Государственного совета.
Неприязнь между генерал-губернатором и богатым помещиком, имевшим сильные связи в столице, нарастала постепенно, на протяжении нескольких лет, прежде чем вылиться в открытый конфликт, ставший известным самому императору Николаю I. Ему предшествовали следующие события. В Малороссии право винокурения принадлежало дворянству и казачеству. Последние могли продавать вино «чарочною мерою» только в своих домах. Дворянам разрешалось сбывать вино в деревнях и хуторах своей губернии. Однако эти требования нередко нарушались, особенно в приграничных уездах. Дворяне продавали вино в великорусские губернии, где существовала откупная система и где оно было значительно дороже, чем в Малороссии. Особенно часто эти злоупотребления допускали дворяне Глуховского уезда Черниговской губернии, где проживал Д.В. Кочубей. Здесь в двух приграничных селах Сопыч и Федосье корчемники из Курской и Орловской губерний постоянно скупали вино, а затем перепродавали дома. Однажды в мае 1828 г. двадцать корчемников, купив у помещицы Сагаревой вино, ночью на пятнадцати подводах отправились домой. В дороге во время ссоры один из корчемников застрелил своего товарища. Курский губернатор донес об этом Николаю I, который потребовал принять самые строгие меры к прекращению «сего беспорядка» в продаже вина.
По распоряжению Н.Г. Репнина предводитель дворянства г. Глухова созвал уездное собрание, на котором зачитал указание генерал-губернатора о порядке продажи вина и ответственности за нарушение установленных правил. Все дворяне уезда, имения которых находились на границе с великорусскими губерниями, должны были дать подписку в том, что они дают «честное и благородное слово» не продавать вино в другие губернии. При этом Н.Г. Репнин предупреждал дворянство уезда, что в случае повторения этих злоупотреблений, он будет добиваться перед государем о лишении их права на винокурение.
Губернаторское предупреждение побудило Д.В. Кочубея подать в уездное собрание записку, в которой, признавая вину многих дворян в злоупотреблениях и считая необходимым за это их строго наказать, он выступал против огульного обвинения всего дворянского сословия. Кроме того, он отказался дать чиновнику генерал-губернатора подписку с обязательством продавать вино только в шинках, а не на вынос «в домы». Подачу записки в собрание Н.Г. Репнин расценил, как попытку Д.В. Кочубея обсуждать
распоряжения генерал-губернатора, на что, якобы, последний не имел права. Глуховскому предводителю был объявлен выговор, а записку Д.В. Кочубея предписано изъять из дела и уничтожить.
Однако инцидент на этом не закончился. В 1829 году в Чернигове проходили дворянские выборы. Губернским предводителем хотели вновь избрать С.М. Ширая, который занял эту должность еще в 1818 году, но был Н.Г. Репниным уволен досрочно. Причиной тому явилось письмо, отправленное в МВД без ведома генерал-губернатора, в котором С.М. Ширай рассказал о недостатках при проведении рекрутских наборов. Н.Г. Репнин, узнав о желании дворян вновь избрать С.М. Ширая губернским предводителем, предупредил последнего через черниговского губернатора Н.И. Жукова о том, что если он «не переменит свое поведение», то не будет допущен к должности, даже если будет на нее избран. По неизвестным причинам С.М. Ширай избран не был, однако за него голосовал Д.В. Кочубей, что явно не понравилось генерал-губернатору. Как итог, в 1829 г. Н.Г.Репнин не утвердил избрание Д.В. Кочубея Глуховским предводителем. Это окончательно расстроило Д.В. Кочубея, он отправился в Петербург искать защиту.
По-видимому, с подачи дяди суть конфликта стала известна Николаю I, который повелел рассмотреть его в Комитете министров. Подробно изучив суть дела, Комитет представил свое заключение на утверждение государю. Николай I написал на деле резолюцию: «хотя я считаю мне сие основательным, но до утверждения онаго спросить князя Репнина, имеет ли что возразить на оное в свое оправдание». В начале октября 1830 г. решение Комитета министров и резолюция государя через Управляющего МВД были сообщены князю Н.Г. Репнину, который в защиту своих действий представил подробное объяснение. Ознакомившись с поступившим объяснением генерал-губернатора, Комитет министров в заключении представил: «За неправильные действия князя Репнина поставить ему на вид; Кочубею за резкие выражения сделать замечание; причем устранение Кочубея в прошедшие дворянские выборы не должно препятствовать ему впредь участвовать в выборах и быть избираемым» [8, с. 220].
Такой исход нашумевшего дела свидетельствует, что в те времена подача особого мнения, тем более в повитовое (уездное) собрание, да еще по вопросу, затрагивающему прерогативу высшей администрации, естественно, казалась полным ослушанием и вызывала решительные действия со стороны верховной власти. Поэтому столь мягкое решение в отношении Д.В. Кочубея объясняется лишь тем, что он имел большие связи в столице и за ним стоял влиятельный дядя. Хотя, справедливости ради, следует заметить, что В.П. Кочубей никогда не участвовал в обсуждении дел, по которым проходили его родственники, чтобы не оказывать давления своим присутствием при принятии заключения.
Из анализа документов и материалов следует, что в исследуемый период Николай I меньше всего доверял такому легитимному органу высшей власти как Комитет министров. Он отдавал предпочтение всевозможным высшим секретным комитетам и комиссиям, которые функционировали под неусыпным контролем императора.
Несмотря на столь прохладное отношение Николая I к этому высшему административному органу, Комитет министров просуществовал почти сто лет и был упразднен лишь в начале XX в. Вместо него 26 апреля 1906 г. был образован Совет министров, председатель которого, имея широкие полномочия, стал осуществлять действительное объединение членов правительства на решение задач в новых политических условиях.
Список литературы:
1. Сборник исторических материалов, извлеченных из архива первого отделения Собственной его императорского величества канцелярии. — Вып. VII. — С.-Петербург, 1895. — 481 с.
2. Записка графа В.П. Кочубея о положении Империи и о мерах к прекращению беспорядков и введения лучшего устройства в разные отрасли, правительство составляющие // Сборник Императорского русского исторического общества. — СПб., 1894. — Т. 90.
3. Середонин, С. М. Исторический обзор деятельности Комитета министров. — Т. 2. — Ч. 1. — СПб., 1902. - 387 с.
4. Корф, М. Л. Записки. — М: Захаров, 2003. — 720 с.
5. Шепелев, Л. Е. Чиновный мир России. XVIII — начало XX в. — СПб.: Искусство-СПб, 1999. — 479 с.
6. Середонин, С. М. Исторический обзор деятельности Комитета министров. — Т. 2. — Ч. 2. — СПб., 1902.— 608 с.
7. Киевская старина. — 1897. — Т. 59. — № 11.
8. Павловский, М. Ф. Князь Репнин в его отношениях к дворянству из-за винной монополии и Д.В. Кочубей // Труды Полтавской ученой архивной комиссии. — Вып. 4. — Полтава, 1907.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
