CC BY
56
А. Н. Горяинов (Москва)
В. И. Пичета как поборник единства славян и сторонник идей социализма
Жизнь и деятельность лидера исторической части отечественного славяноведения 1930-1940-х гг. академика Владимира Ивановича Пичеты рассматривалась историографами прежде всего с точки зрения его вклада в науку. Ввиду этого в довольно большой уже литературе об ученом еще существуют значительные «белые пятна», одно из которых — общественно-политическая ориентация В. И. Пичеты и отношение его к проблемам «славянской солидарности». Они и станут предметом рассмотрения в данной статье.
1878 г., когда родился В. И. Пичета, прошел под знаком русско-турецкой войны, в ходе которой Россия помогала болгарам освободиться от османского ига. Сочувствие русского общества к южным славянам проявилось тогда в оживлении идей «славянской взаимности». Эти идеи не могли остаться без внимания и поддержки в серб-ско-украинской семье отца ученого, уроженца г. Мостар протоиерея Йована Пичеты (женатого на украинке Марии Григорьевне Григо-ренко). Попав в Россию в 14-летнем возрасте, Йован еще в годы учебы в Одессе испытывал, как свидетельствуют источники, изученные В. Г. Карасевым1, постоянный интерес к судьбам своей родины — Герцеговины, а затем отдал дань великосербской идее и вплоть до 1879 г. мечтал о возвращении в родные места и участии в просвещении народа. Накануне и во время русско-турецкой войны преподаватель Полтавской духовной семинарии Й. X. Пичета выступил с рядом статей о тяжелейшем гнете османских поработителей, под которым находилось православное славянское население, о положении в Турецкой империи православной церкви и ее связях с Россией. Не остался он в стороне от судеб славянства и в годы первой мировой войны, когда опубликовал проникнутую патриотизмом брошюру «История южных славян» (1915), представлявшую собой текст публичной лекции в пользу сербов и черногорцев 2. Отметим также, что родоначальник русской ветви рода Пичет приютил в своей многодетной семье и воспитал в духе славянских традиций дальнего родственника из Мостара Душана Семиза (1884-1955), близкого к студенческим организациям «Черная рука» и «Млада Босна». Изгнанный из мостарской гимназии за участие в сербском национально-освободительном движении, Семиз вынужден был покинуть Гер-
цеговину и закончил образование в России. Он обосновался в Петербурге и стал российским правоведом, но, как и его воспитатель, остался сербским патриотом и в начале XX в. часто выступал в печати с популярными работами о южнославянских народах, был избран членом Сербской Матицы 3.
Еще в детстве, проведенном в Полтаве, гимназист Владимир Пи-чета встречал сосланных туда поляков — участников восстания 1863 г. и имел возможность сравнить их участь с судьбой отца. Эти встречи он запомнил на всю жизнь и написал о них в своих воспоминаниях, посвященных детским годам 4. В более же поздние годы, когда Йован Пичета помогал своему мостарскому родственнику, Владимир был далеко от отчего дома. В 1897-1901 гг. он учился на историко-филологическом факультете Московского университета, где испытал сильное влияние В.О.Ключевского, под руководством которого писал свое кандидатское сочинение. Тема этой, как теперь бы мы сказали, дипломной работы, выбиралась, несомненно, с учетом южнославянского происхождения и интересов студента Пичеты. Она называлась «Юрий Крижанич о Московском государстве» и была посвящена взглядам на Россию оказавшегося там во второй половине XVII в. хорвата Юрия Крижанича, который видел в Московии потенциальный центр сплочения славян. Маститый профессор высоко оценил работу В. И. Пичеты. По свидетельству ученика Владимира Ивановича В. Д. Королюка, последний любил вспоминать об этом, прибавляя, что «Ключевский один, других историков много» 5.
Библиографию печатных работ В. И. Пичеты открывают публикации его докладов о Крижаниче, прочитанных на заседаниях Научного общества в Екатеринославе и Екатеринославской ученой архивной комиссии6 (в этом городе в 1902-1905 гг. Владимир Иванович преподавал в средних учебных заведениях). В кратком изложении первого 7 и текстах последующих докладов, основанных, по всей вероятности, на кандидатском сочинении Пичеты, Ю. Крижанич характеризуется как «первый выразитель и провозвестник» идей панславизма8 (под термином «панславизм» Пичета в екатеринославский период понимал, как видно из его работ, все проявления «славянской идеи»). По мнению докладчика, Крижанич задолго до поездок в Московское государство осознал тяжесть положения славянских народов в неславянском окружении, «составляющие которого стремятея положить конец существованию славян» 9. Формулируя цели поездки Крижанича в Россию, автор выдвигает на первое место его желание указать «наиболее сильному и независимому славянскому государству» — России «ее всемирно-историческую роль: быть объеди-нительницей и освободительницей всего славянства, как западного,
так и южного» 10 и лишь на второе относит поставленную перед хорватским миссионером Папским престолом задачу содействовать заключению католическо-православной религиозной унии. Крижани-ча Пичета считает прямым предшественником славянофилов. Последние же, по его мнению, были сторонниками объединения славянства вокруг крупнейшей славянской страны — России «не путем оружия и насилия, а посредством духовного сближения и взаимного понимания, кладя общественные интересы в основу этого сближения» Идею единства славян под духовным патронажем России В. И. Пичета называет «великой идеей, к сожалению мало понятой как в XVII, так и в XIX в.»; он убежден, что «остается только ждать, когда идея панславизма станет реальным фактом» 12.
Таким образом, на начальном этапе научной деятельности молодой историк отчетливо выразил свой взгляд на славянство как на единое целое и на Россию как на центр славянского мира, причем высоко оценил деятельность славянофилов, подчеркнув либеральную направленность их учения и публично высказав свое убеждение в жизненности славянофильских идей. В его оценке присутствует и романтическое увлечение идеями «славянской взаимности», и преувеличение их значения для России, и сочувствие либеральным идеям.
Впрочем, и во время учебы в Москве, и в Коростышевской учительской семинарии, где он преподавал в 1901 -1903 гг., и в Екатерино-славе общественно-политические взгляды Владимира Ивановича еще только формировались. Б. М. Руколь, изучавшая переписку В. И. Пиче-ты, считает, правда, возможным говорить не только о формировании, но и об «укреплении» во время пребывания в Екатеринославе мировоззрения Пичеты, которое она, к тому же, однозначно считает марксистским. «Единомышленниками Пичеты были философ И. М. Соловьев, литературовед Н.Л.Бродский, В.В.Якунин... — пишет она.— В дружбе с марксистом-литературоведом Н. Л. Бродским, в общении с ученицами, участницами подпольных марксистских кружков, укреплялось его марксистское мировоззрение». Однако, высказывание Б. М. Руколь не подкрепляется ссылками на конкретные источники. В то же время даже из немногочисленной литературы о Бродском13 становится ясным, что он до Октябрьской революции марксистом еще не был, а в литературоведческих исследованиях придерживался методов «культурно-исторической школы».
В 1905,г. В. И. Пичета перебрался в Москву, а в 1909 г. стал приват-доцентом Московского университета. В эти годы он уделяет основное внимание подготовке исследований и научно-популярных работ по истории России. В работах Пичеты 1905-1913 гг. вопросы единства славян не звучат. Почти не интересовали его и славянофи-
лы — исключение составляет лишь статья о Ключевском, которой Владимир Иванович откликнулся на кончину своего учителя. Высоко оценив научное творчество историка, он подчеркивал связь его взглядов с концепциями славянофилов, в ряде трудов которых, как считал Пичета, «бился пульс настоящей исторической жизни народа» и которые сравнительно с западниками «высказывали более правильные суждения относительно ближайших задач и целей исторического значения». В то же время Пичета начала 1910-х гг. уже отчетливо понимал ограниченность славянофильской идеологии. По его мнению, славянофилы были склонны главным образом к разработке «метафизических вопросов, не имеющих ничего общего с задачами и предметом исторического знания», а «славянофильская школа ценна своими отдельными историческими замечаниями, ей не удалось дать полную историю русского народа...» 14. В заслугу Ключевскому Пичета ставит, в частности, преодоление взгляда славянофилов на Земские соборы, значение которых ими, как он считает, переоценивалось.
Статья о В. О. Ключевском свидетельствует о значительной эволюции взгляда В. И. Пичеты на доктрины славянофилов. На смену романтическому восхищению их идеями пришли трезвые оценки достоинств, недостатков и исторического значения славянофильского учения. Примечательно, что публикация статьи сталЬ не только одним из проявлений научных взглядов Владимира Ивановича, но и следствием его идейно-общественной деятельности. Она была опубликована в «Известиях Общества славянской культуры» — издании организации, созданной в преддверии Пражского славянского съезда 1908 г. представителями неославизма. Как уже хорошо показано в исследованиях российских ученых15, русский неославизм представ- ' лял собой идейное течение, объединявшее как ряд кадетов и октябристов, так и отдельных лиц более левых взглядов. Общество славянской культуры наиболее последовательно придерживалось либеральных ценностей и в идейной борьбе внутри неославистского движения стояло на его левом фланге. Оно активно сотрудничало с польскими общественными и культурными деятелями, с представителями украинского национального движения, неоднократно критиковало позицию русского правительства в польском вопросе. Общество считало, что «Россия тогда лишь станет во главе славянского^ движения... когда отношение России к населяющим ее славянам изменится, когда не будет граждан первого и второго разряда, когда интересы России будут всем одинаково дороги, потому что она явится защитницей свобод и прав всякой отдельной национальности и каждой отдельной личности» 16. Владимир Иванович был тесно свя-
зан с деятельностью Общества, не только входя в него вместе с такими известными прогрессивными учеными, писателями и общественными деятелями, как С. Н. Булгаков, В. И. Вернадский, В. А. Гиля-,ровский, М.Здзеховский, Н.И.Кареев, М.М.Ковалевский, В.Г.Короленко, Ф. Е. Корш, П.Н.Милюков, А. Л.Погодин, С. В. Петлюра, А. А. Шахматов, но и являясь кандидатом в члены правления17.
Общественная деятельность Владимира Ивановича не ограничивалась работой в Обществе славянской культуры. В 1911 г. он вместе с прогрессивными учеными и педагогами С. П. Мелыуновым, А. К. Джи-велеговым, К. В. Сивковым и некоторыми другими основал кооперативное товарищество издательского и печатного дела «Задруга». Инициаторы создания «Задруги» принадлежали, в основном, к Народно-социалистической партии, выделившейся в 1906 г. из правого крыла партии эсеров и стоявшей на политических позициях, промежуточных между ними и трудовиками. Примечательно, что «народные социалисты» поддерживали контакты с Плехановым и его социал-демократической группой «Единство», что выразилось после Февраля 1917 г. в выступлении обеих организаций в едином блоке в ряде избирательных кампаний, а также в некоторых совместных изданиях этих групп 18.
Первая мировая война обострила внимание общества к судьбам славянства. Последователь Г. В. Плеханова C.B. Вознесенский хорошо уловил эти настроения, издав библиографический указатель «Русская литература о славянстве». В предисловии к справочнику он свидетельствовал, что вследствие «мировой борьбы с германизмом, в которой едва ли не самую крупную роль играют славяне и результат которой едва ли не больше всего отразится на их будущем, русское общество, без сомнения, заинтересовалось славянской стихией»19. Удовлетворите этот интерес должны были как научные, так и, прежде всего, научно-популярные работы. Видимо, отвечая на «злобу дня», В. И. Пичета впервые после долгого перерыва вновь обратился к славянской проблематике. В 1914-1917 гг. он написал еще две работы об экономических и политических взглядах Ю. Крижанича20, опубликовал со своим предисловием несколько писем из архива И. С. Аксакова 21, выступил с рядом популярных очерков и рецензий о Сербии, Болгарии, Польше и Украине.
В канун и в годы мировой войны убеждениям и идеалам Владимира Ивановича продолжали быть наиболее созвучными взгляды на «славянский вопрос» самых прогрессивных представителей русского общества. Это видно из его предисловия к публикации писем М. Г. Черняева и П. А. Кулаковского к И. С. Аксакову. Публикуемые письма относятся к 1880-1882 гг., к периоду кризиса и вырождения
дореформенного, «классического» славянофильства. Рассказывая в них о жизни Сербского княжества, Черняев и Кулаковский подчеркивали свое отрицательное отношение к демократизму сербской интеллигенции, ее ориентации на Западную Европу, ее трепетному отношению к своему национальному самоопределению. Резко выступив против этих суждений «эпигонов раннего славянофильства — националистов», В. И. Пичета ставит им в вину враждебное отношение к европейской культуре, вычеркивание из славянской семьи поляков, использование национально-освободительной борьбы южных славян в целях агрессии на Востоке. Он высмеивает взгляды Черняева и Кулаковского, считающих, что «славяне — это маленькие дети, которые мыслят и действуют по указке и под руководством матери славянства — России» 22 и отмечает, что в их письмах «чувствуется не столько боль и сострадание из-за славянства, сколько ненависть, раздражение и озлобление из-за неудовлетворенного самолюбия»23. Это, однако, вовсе не означало одобрения ученым «австрофильской», по его выражению, политики Сербии. В брошюре, вышедшей в 1917 г., он пишет, что политика руководства страны в 80-х гт. XIX в. вела ее «к национальной гибели». В той же работе характеризуется как «антинациональный поступок» согласие России на аннексию Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины 24.
О том, как радикально взгляды В. И. Пичеты на славянофилов и их предшественников изменились сравнительно с екатеринослав-ским периодом, можно судить по его статье кануна первой мировой войны «Юрий Крижанич», предпосланной публикации избранных глав из «Политики» Крижанича. Если на начальном этапе своей научной работы главным положительным итогом деятельности хорватского мыслителя Пичета считал обоснование и пропаганду идеи общности славян, то теперь он утверждает, что «Крижанич все время увлечен только миссионерскими мечтаниями», а «искренность его панславизма во всяком случае может быть заподозрена» и его панславистские стремления «приходится считать только политическим шагом», предпринятым с определенной целью — снискать расположение царя и выбраться из Сибири, где Крижанич находился в ссылке 25.
Веря в жизненность «славянской солидарности», основанной на принципах свободы и праве самоопределения народов, В. И. Пичета не мог в то же время согласиться с русофобскими тенденциями в общественных настроениях и политике некоторых славянских государств. В начале войны он опубликовал брошюру «Драма болгарского народа: Борьба за национальное объединение Болгарии», значительная часть которой посвящена предвоенной политике страны.
Упрекая болгар в том, что после Балканских войн «в глазах Болгарии Россия оказалась предательницей», а болгарская интеллигенция «прониклась русофобством», он приводит высказывание поэта Ки-рила Христова, называвшего себя «татаро-болгарином, а не славянином». В. И. Пичета характеризует слова Христова как «уродливый отказ от славянства». «Будем верить, — заключает он, что Болгария примкнет к славянству и даст отпор германизму...» 26.
Таким образом, идеалом Пичеты в годы первой мировой войны продолжало оставаться славянское единство. Это подтверждает и Ю.В.Готье, который характеризует Владимира Ивановича как «порохом начиненного панслависта и члена Плехановского „Единства"» 21.
Готье хорошо знал В. И. Пичету по университету, и его слова заслуживают доверия. Справедливость первой части высказывания была показана выше. Однако совершенно неожиданной является вторая часть. Она определенно указывает на то, что в годы первой мировой войны Владимир Иванович придерживался марксистских взглядов, причем Готье соединяет марксистские взгляды Пичеты с его увлеченностью идеями «славянского единства».
Прежде всего, попытаемся выяснить основательность утверждения Ю. В. Готье о принадлежности ученого к сторонникам Г. В. Плеханова. Приходится признать, что никаких прямых доказательств этого найти пока не удалось, хотя на связи В. И. Пичеты с плехановской группой все же указывает один косвенный признак: в московской газете «Единство» за 1918 г. фамилия Пичеты фигурирует в списке из нескольких десятков жертвователей, внесших те или иные суммы «в фонд по увековечению памяти Г. В. Плеханова»28.
Вполне правдоподобной, однако, выглядит сама возможность сторонников взглядов Плеханова быть адептами «славянской идеи». В советские времена, когда марксистскими объявлялись только положения, исповедывавшиеся большевиками, считалось аксиомой, что социал-демократ — это интернационалист, и что в его мировоззрении уже в силу его интернационалистских взглядов не должно быть какого бы то ни было интереса к «славянскому вопросу». Между тем, даже при беглом просмотре изданий сторонников Г. В. Плеханова выясняется, что возглавляемая им группа «Единство» совсем не безразлично относилась к идеям «славянской солидарности». Выше мы уже приводили высказывание 1915 г. по «славянскому вопросу» видного члена плехановской группы С.В.Вознесенского. В бурном 1917 г. в газете группы, которая тоже называлась «Единство», но выходила в Петрограде, наряду с материалами о России было напечатано довольно много статей о положении в славянских провинциях Австро-Венгрии, о политике Временного правительства в
Польше, о необходимости создания единого государства юго-славян. Авторами этих статей являлись ведущий публицист «Единства» Ф. О. Цедербаум, специально занимавшийся польской тематикой Г. Курнатовский, а также опубликовавший несколько статей Т. Г. Масарик и приехавший в Россию видный хорватский социалист М. Ра-дошевич. Таким образом, социал-демократы плехановского толка, в отличие от большевиков, против политики которых они резко выступали, интересовались славянами и размышляли об их будущем, что выявляет точки соприкосновения их взглядов со взглядами Пи-четы на славянство. Следует отметить, что сторонники Плеханова считали необходимым всеми средствами добиваться победы антигерманской коалиции. Они полагали, что такая победа создаст благоприятные условия для развертывания социалистического движения. В. И. Пичета тоже был сторонником войны до победы. Однако, он связывал победу в первую очередь с возможностью для славянских народов освободиться от немецкого господства. В предисловии к одной из своих популярных работ Пичета писал, что от итогов войны «зависит гибель или возрождение славянства» 29.
Если для рассмотрения вопроса о марксизме во взглядах В. И. Пи-четы в годы Первой мировой войны у нас нет сколько-нибудь надежных источников, то не подлежит сомнению упрочение в этот период его связей с «народными социалистами». Примечательны в данном контексте некоторые подробности издания в 1914 г. популярного «Исторического очерка славянства» Пичеты, объединенного под одной обложкой с работой Ч.М.Иоксимовича «Состав современного славянства». Исследователи научного творчества Владимира Ивановича до сих пор проходили мимо вопросов, возникающих при анализе соавторства Пичеты и Иоксимовича. Их не заинтересовала ни личность Иоксимовича, ни причины, по которым получивший уже некоторую известность ученый согласился сотрудничать с человеком, не принадлежавшим к действующим историкам или филологам, ни, наконец, то обстоятельство, что книга Пичеты и Иоксимовича была выпущена никак не связанным со славянской проблематикой «Книжным магазином мануфактурной промышленности» (само название этого издательства свидетельствует о его текстильной специализации). Между тем Чедомир Иоксимович (гражданин Сербии, в России он добавлял к своему имени отчество «Милетович») был весьма своеобразной и интересной фигурой. Краткие сведения о себе были им сообщены в письме В.И.Ленину от 27 сентября 1920 г., сохранившемуся в фонде Совнаркома РСФСР30. Обращаясь к Председателю Совета Народных Комиссаров с просьбой принять его «для сообщения... быть может интересной идеи относительно безболезнен-
ного прекращения войны с Польшей», Иоксимович указал в постскриптуме, что ему 47 лет, 23 из которых он живет в России, что по специальности он текстильный техник, что при Временном правительстве был комиссаром Первой сербской добровольческой дивизии, а сейчас преподает на прядильно-ткацких курсах при текстильных предприятиях в Высоковске и Дедовске. В письме Иоксимович называет себя автором 12 печатных трудов, и, наконец, указывает, что состоял редактором-издателем журнала «Вестник мануфактурной промышленности» (при этом журнале, существовавшем в 1912-1915 гг., в 1912 г., как сообщалось на его страницах, был открыт книжный магазин). Иоксимович сообщает также В. И. Ленину, что решил изложить ему свои предложения о мире с Польшей, ознакомившись через последнего секретаря Л. Н. Толстого В. Ф. Булгакова, с которым он • встретился 26 сентября 1920 г., с содержанием беседы В. И. Ленина с толстовцем В. Г. Чертковым 8 сентября. Таким образом, Иоксимович был, видимо, хорошо знаком с видными последователями Л. Н. Толстого и пользовался их доверием. Для нас особенно интересна характеристика Иоксимовичем своих политических взглядов. «По своему политическому убеждению, — пишет он Ленину, — я народный социалист и славянофил-федералист». Надо сказать, что такая автохарактеристика подтверждается статьей Иоксимовича в совместной с Пичетой книге, где он отмечает, что немцы вместе со своими неславянскими соседями «не так страшны для славян, если только последние объединятся, что в свою очередь возможно только на федеративных началах»31. Добавим еще, что В.И.Пичету Иоксимович должен был знать по крайней мере с мая 1909 г., когда присутствовал на торжественном заседании Общества славянской культуры в честь гостей из славянских стран, прибывших на открытие памятника Н. В. Гоголю32. -Вместе с Пичетой Иоксимович числится и в списке членов Общества по состоянию на 1 января 1912 г.33.
Таким образом, сотрудничество Пичеты и Иоксимовича было далеко не случайным. Оно стало продолжением связей Владимира Ивановича с «народными социалистами» и было обусловлено как сходными политическими убеждениями авторов, которых роднило даже общее национальное происхождение, так и близостью их взглядов на славянский вопрос и славянство. Становится понятной и причина, по которой книга В. И. Пичеты и Ч. М. Иоксимовича вышла в «текстильном» издательстве.
Выше были приведены различные факты, свидетельствующие о близости Владимира Ивановича Пичеты к деятелям Народно-социалистической партии и возможных его связях с социал-демократами —
последователями Г.В.Плеханова. Характеристика, данная Ю. В. Готье В. И. Пичете, хотя и нуждается в дополнительной проверке, не кажется невероятной. Более отчетливо выявляются связи Пичеты с «народными социалистами». Видимо, партийные пристрастия ученого до Октября 1917 г. не были устойчивыми. Это подтверждает и сам Пичета, который писал в одной из своих автобиографий, что «не принимал активного участия в революционных организациях эпохи до Октябрьской революции»34. В то же время вполне определенно можно говорить об усвоении Пичетой после его переезда в Москву из Екатеринослава социалистических убеждений. Особенно отчетливо социалистическая ориентация Владимира Ивановича выразилась в брошюре «Первые русские социалисты», где он пишет о противоречиях труда и капитала, называет представителей социалистической мысли людьми, «чуткими сердцем и душой, охваченными любовью к человечеству и ненавистью к несправедливости», которые «начинают задумываться над переустройством общества на началах социальной справедливости»35, а также присоединяется к А. И. Герцену, увидевшему в России «страну, где социальные преобразования могут быть выполнены раньше всех и быстрее всех» 36.
Социалистические взгляды В. И. Пичеты помогли ему раньше многих других ученых принять события Октября 1917 г. и приспособить свои взгляды к насаждавшемуся новыми властями мировоззрению. Однако это все же потребовало значительного времени. Во всяком случае, весной 1918 г., когда Пичета пригласил домой коллег после успешной защиты магистерской диссертации, собравшиеся, по свидетельству Ю. В. Готье, «все согласны были, что до такого ужаса мы еще не доживали» 37.
В 1920-е гг. большевистское руководство приложило, как известно, большие усилия, чтобы покончить с любыми проявлениями «славянской идеи»38. Естественно, что в этих условиях Пичета не мог открыто выражать своих несовместимых с новой идеологией взглядов на общность славян и славянское единство. Он избрал другой путь — путь научного исследования разных ветвей славянства. До Октября 1917 г. научные интересы Владимира Ивановича лежали преимущественно в плоскости изучения русской истории и истории других славянских народов Российской империи. Не выходила за эти рамки и докторская диссертация ученого, посвященная аграрной реформе в Литовско-Русском государстве39. Зарубежному славянству он посвящал главным образом популярные работы, в которых пропагандировал идеи о необходимости славянского единства. После установления Советской власти акценты в научном творчестве ученого смещаются. Продолжая активно разрабатывать проблемы
истории Украины и Белоруссии, он уделяет все большее внимание исследованию исторических событий, происходивших на территории вновь обретших независимость славянских государств. Одновременно, как видно из архивных источников, он начинает работу над книгой «История Сербии»40. Различным событиям не только в средневековой, но и в новой, и в новейшей истории Польши и Сербии ученый посвятил в 1920-е гг. много статей в энциклопедиях и рецензий. В Белорусском университете, где В. И. Пичета в 1920-е гг. был ректором, он создал программу подготовки студентов-славистов, положив в ее основу, как пишет Б. М. Руколь, «идею общности исторического развития славян» и в 1923/1924 учебном году читал курс истории славянских народов41.
О том, что Владимир Иванович продолжал в 1920-е гг. верить в будущее идеи «славянской солидарности» свидетельствует его популярная брошюра «Белорусский язык как фактор национально-культурный», впервые опубликованная в 1924 г. и переизданная в Белоруссии в настоящее время 42. В ней В. И. Пичета защищал тезис о наличии самостоятельного белорусского языка, но использовал при этом в качестве аргументов факты, подводящие читателя к мысли о единстве славянских народов и их вековом противостоянии германизму. Так, задавшись, якобы, целью обосновать закономерность существования разных славянских языков с социологической точки зрения, он неожиданно ссылается на ошибочные, по его собственному мнению, взгляды немецкого лингвиста К. Пейскара, который «путем наблюдений над характером заимствований в славянских языках стремится доказать несамостоятельность и зависимость славянской культуры от германцев и тюрко-татар» и выводит отсюда такие отрицательные черты славянского национального характера, как отсутствие патриотизма, приниженность личности, зависть. Далее Пичета отмечает, что М.С.Грушевский и Л.Нидерле «наглядно показали скороспелость выводов Пейскара»43, но через изложение взглядов Пейскара он, несомненно, пытается дать представление читателю о «славянстве». Кроме того, в разделе, посвященном языковой ситуации 1920-х гг., не только приведены сведения о положении различных славянских языков в Югославии, Чехословакии, Польше и России, но и критикуется правительство Чехословакии, которое, якобы, проводит в отношении языков «нетитульных» славянских народов ту же политику, которую ранее проводили в отношении чехов немцы, что содействует славянскому «национально-культурному сепаратизму» 44
Осенью 1930 г. В. И. Пичета был арестован45. После возвращения из ссылки он вскоре занял ведущее место в возрождающейся в СССР исторической славистике. В предвоенные годы ученый вынужден
был считаться с настойчиво внедрявшимися партийными органами в науку и общественную мысль штампами «марксистско-ленинской» идеологии, в соответствии с которыми вынужденно реабилитированное по внешнеполитическим соображениям славяноведение получило право на существование в качестве области научного знания, но трактовалось как дисциплина, не имевшая никаких точек соприкосновения со славянофильскими учениями, которые были объявлены реакционными и оценивались крайне негативно. Накануне войны В. И. Пичета также отдал дань такой трактовке46, хотя вряд ли его осуждение славянофилов было искренним. Во время Отечественной войны в статьях и выступлениях Владимира Ивановича продолжают, хотя и в несколько завуалированной форме, звучать идеи «славянского единства».
Пичета подчеркивал роль славян в борьбе с немецкой агрессией на Востоке и необходимость в этой связи объединения славянских народов в борьбе с фашистской агрессией, писал о заслугах русского, других восточнославянских народов в защите независимости южных и западных славян, отмечал существование у зарубежных славян симпатий к Советскому Союзу, несущему им освобождение47.
В условиях войны власти вынуждены были несколько ослабить бюрократические тиски и идейно-политический гнет, в котором находилась советская наука. Возникли возможности более свободного выражения своих взглядов, и писатели, ученые, другие представители творческой интеллигенции воспользовались этим для высказывания собственных, зачастую не совпадавших с официальными, мнений. В ЦК ВКП(б) стала поступать информация об отступлении ряда историков от канонов официальной методологии и предписанных свыше трактовок исторических событий. Заместитель директора Института истории АН СССР А. М. Панкратова сообщала, в частности, Центральному Комитету, что требования пересмотра сложившихся историографических штампов идут от сохранившихся еще представителей «школы Ключевского», которые «теперь открыто гордятся своей принадлежностью к школе» 48 (по-видимому, именно с такими настроениями и связано приведенное в начале данной статьи свидетельство В. Д. Королюка о высказывании В. И. Пичеты по поводу Ключевского).
Проявившиеся настроения творческой интеллигенции не могли не вызвать беспокойства советского руководства. Особенно оно не желало мириться с тем, что «отраженные в некоторых литературных и научных сочинениях чувства государственного патриотизма не были связаны с революционными традициями, классовой борьбой, интернационализмом, то есть уходили корнями в русскую исто-
рию»4Э. Историков решено было поставить на место на специальном совещании, которое состоялось в июне и начале июля 1944 г. в ЦК ВКП(б) под председательством секретаря ЦК А. С.Щербакова. Для нроработки были собраны все наиболее видные историки, в том числе и беспартийные. В период подготовки совещания аппаратчики ЦК ВКП(б) заранее определили объекты критики (они указаны в подготовленной для А. С. Щербакова, А. А. Жданова и некоторых других членов сталинского руководства записке от 18 мая 1944 г. «О серьезных недостатках и антиленинских ошибках в работе некоторых советских историков»)50. Среди книг, которые следовало подвергнуть критике, был указан и вышедший в 1941 г. учебник для исторических факультетов по истории СССР под редакцией В. И. Пичеты, М. Н.Тихомирова и А. В. Шестакова. Однако, наибольшее раздражение организаторов вызвал не этот учебник, а выступление Владимира Ивановича на совещании. Высокую трибуну ученый использовал прежде всего для того, чтобы попытаться убедить вершителей судеб советской идеологии в необходимости в новых условиях, «когда славянский вопрос в жизни России и русского народа имеет громадное значение»51, отказа от узкоклассовой трактовки взглядов славянофилов и объявления их однозначно реакционными. Отметив, что в советской науке «славянофилы были названы реакционерами с разными оговорками, а западники — прогрессистами», он назвал эту точку зрения «совершенно неправильной». Пичета охарактеризовал славянофилов как выразителей «известного чувства народного самосознания формирующейся русской нации», заявил о законности их возмущения высказываниями Гегеля о славянах как некоей промежуточной ступени между европейцами и азиатами, и, наконец, вновь, как и в своей давней статье о В.О.Ключевском, отметил плодотворность славянофильских взглядов на исторический процесс. «У славянофилов субъектом истории был народ», — говорил Пичета, и поэтому они «стояли на более здоровой и правильной точке зрения», чем западники, придерживавшиеся гегельянского понимания истории.« Разве в этом сущность исторического процесса? Разве это не есть полное отрицание известного чувства национального самосознания?» — риторически вопрошал зал ученый, имея в виду гегелевское понимание истории, разделявшееся западниками. В заключение этой части выступления В.И.Пичета подчеркнул, что, по его мнению, «нельзя весь вопрос о славянофилах и западниках рассматривать по трафарету — как реакционеров и прогрессистов... Этот вопрос надо пересмотреть»52. Владимир Иванович остановился также на ряде положений, связанных с трактовкой конкретных вопросов истории славян. Он указал, что захватническая политика царской России на
Востоке «объективно... содействовала развитию национальной культуры и политическому возрождению славянских народов», отметил выдающуюся роль России в защите интересов сербского и болгарского народов во время русско-турецких войн XIX в. и призвал об этом «говорить более объективно и не замалчивать то, что раньше замалчивали» 53, остановился на чертах сходства и различия консервативной и революционной составляющих польских повстанцев в восстаниях 1830 и 1864 гг., затронул тему об отпоре взглядам на славян пангерманистов. Важнейшие высказанные В. И. Пичетой взгляды, прежде всего, его попытка изменить подход кремлевских идеологов к славянофилам, противоречили установкам, разработанным в преддверии совещания, поэтому ученому решено было дать отпор. Задача осадить историка была возложена на старую большевичку, автора работ о В. И. Ленине и Октябрьской революции Э. Б.Генкину. Отметив правильность подчеркивания В. И. Пичетой прогрессивных черт славянофильства, она вместе с тем обвинила ученого в том, что он «поставил так вопрос: западники — гегельянцы, а славянофилы — шеллингианцы», что «смысл его выступления сводился к тому, что раз западники — гегельянцы, значит, реакционеры». На реплику возмущенного беззастенчивым передергиванием своих высказываний В. И. Пичеты «Я так не говорил» Генкина безапелляционно заявила, что «Так можно было понять». «Это неправильный вывод из постановления ЦК по философии54, — продолжала Генкина, — все, что от Гегеля, все реакционно». Генкина выразила несогласие с характеристикой ученым славянофилов как выразителей национального самосознания русского народа. Эту роль она однозначно отвела Герцену, Белинскому и в целом левому крылу западников. Завершила Генки-, на свою отповедь Пичете утверждением, что «славянофильство — это все же реакция на революционное движение на Западе, это попытка запереть все двери и окна от революционного сквозняка, который дул с Запада» 55. Выступление Э. Б. Генкиной показало, что взгляды В. И. Пичеты не встречают понимания партийных идеологов, и что ему и другим ученым не будет позволено непредвзято исследовать идеологию славянофилов, выяснять их истинную роль в общественной жизни и взгляды по «славянскому вопросу». Не изменилось положение и после окончания войны.
В первые послевоенные годы Владимир Иванович популяризировал многовековые политические и культурные межславянские контакты, вновь возвращаясь в этой связи и к взглядам Ю. Крижа-нича на особую миссию России в деле пробуждения национального самосознания славян, и к идеям федерации славянских народов. Показательна в этом отношении брошюра В. И. Пичеты «Роль русского
народа в исторических судьбах славянских народов» (М., 1946), в которой, помимо приведенных выше положений, содержится также тезис об интересе к славянству чешской исторической науки XVII в. •Осуждая «политику великодержавного панславизма», которую проводило царское правительство, и определяя панславизм как «реакционное течение, отрицавшее за славянскими народами право на на-ционально-политическое самоопределение» 56, Пичета в то же время утверждал, что чешские ученые выдвигали «среди славян... на первое место русский язык. Так крепло в Чехии сознание о единстве славянских народов, среди которых русский народ занимает первое место» — как будто между прочим замечает ученый 57.
Таким образом, в одной из последних работ Пичеты наряду с критикой панславизма вновь возрождаются (правда, в завуалированной форме) романтические представления юности ученого о духовном главенстве России в славянском мире, которые автор изжил три десятилетия назад и против которых тогда активно выступал. Впрочем, по всей вероятности, это было не искренним возвращением к прежним воззрениям, а необходимостью считаться с «новыми веяниями» в политике советского руководства, возрождавшего на новой основе «марксизма-ленинизма» имперские взгляды на славянские народы, обязанные, согласно воле Сталина, следовать в фарватере советской политики.
Владимир Иванович Пичета стал поборником славянского единства еще в юношеские годы. Впоследствии сформировались также его социалистические убеждения. С популяризацией идей «славянской солидарности» Пичета открыто выступал до Октября 1917 г., но вынужден был в Советской России сместить акценты и избрать путь научного изложения истории славян в форме трудов, посвященных независимым славянским странам и находившимся когда-то в их составе пограничным с Российской империей территориям. В то же время в работах историка до последних дней присутствовали отзвуки его былых взглядов. Наиболее плодотворным оказалось научное исследование славянского мира. Оно сделало ученого главой советской исторической славистики.
Примечания
1 Карасев В. Г. И. X. Пичета (1844-1920) // Славяне в эпоху феодализма:
К столетию академика В. И. Пичеты. М., 1978. С. 135-149.
2 Соколовский Л. Г. Протоиерей Иоанн Пичета // Московский журнал. М.,
1998. №1. С. 39-45.
3 Рождественская М. В. Душан Иванович Семиз: «Сербская голгофа» // Опочининские чтения. Мышкин, 1998. Вып. 6. С. 27-30.
4 См. об этом: Руколь Б.М. В.И. Пичета— педагог и пропагандист идеи общности исторического развития славян: Новые архивные материалы// Историческая славистика в МГУ, 1989-1999: Сборник статей и материалов. М., 2000. С. 58.
5 Королюк В. Д. Владимир Иванович Пичета// Славяне в эпоху феодализма... С. 5.
6 Пичета В. И. Юрий Крижанич— первый провозвестник идей панславизма: [Краткое изложение доклада на заседании Екатеринославского научного общества 8 ноября 1903 г.] // Вестник Екатеринославского земства. Екатеринослав, 1903. №5. С. 16-17; Он же. Записка Юрия Крижанича о Малороссии //Летопись Екатеринославской ученой архивной комиссии. Екатеринослав, 1904. Вып. 1. С. 1-17; Он же. Политико-экономические взгляды Юрия Крижанича в связи с состоянием Московского государства во второй половине XVII в. // Там же. 1904. Вып. 2. С. 47-68.
7 Е. П. Наумов в своей интересной статье «Юрий Крижанич в трудах академика В. И. Пичеты», два варианта которой опубликованы в Москве и Загребе (Советское славяноведение. М., 1983. №5. С. 107-115; Rad Jugo-slavenske akademije znanosti i umjetnosti. Zagreb, 1985. T. 410. Knj. 23. S. 129-141), справедливо отмечая, что замысел молодого Пичеты изучать идеи славянской общности в сочинениях Крижанича и его деятельность в России «в сложном комплексе русской и славянской политической мысли XVII в., во взаимосвязи с положением славянских народов в XVII и XX в.» «был весьма интересен», считает, вместе с тем, что это краткое изложение не было авторизовано и там «встречаются и прямые ошибки, поэтому неверно было бы называть ее статьей самого Пичеты». Последние утверждения, однако, никак не обосновываются, причем не указывается, какие ошибки имелись в виду.
8 Пичета В. И. Юрий Крижанич — первый провозвестник... С. 16.
9 Пичета В. И. Записка Юрия Крижанича... С. 2-3.
10 Там же. С. 1.
11 Пичета В. И. Юрий Крижанич — первый провозвестник... С. 16.
12 Там же.
13 Белкин A.A. Бродский // Краткая литературная энциклопедия. М., 1962. Т. 1. Стб. 743-744; Николай Леонтьевич Бродский, 1881-1951 // Литература в школе. М., 1951. № 5; Гудзий К. К. От редактора // Бродский Н. Л. Избранные труды. М., 1964. С. 5-8.
14 Пичета В. И. Исторические взгляды и методологические приемы В. О. Ключевского//Известия Общества славянской культуры. М., 1912. Т. 1. Кн. 1. С. 13-29.
15 Ненашева 3. С. Идейно-политическая борьба в Чехии и Словакии в начале XX в.: Чехи, словаки и неославизм, 1898-1914. М., 1984; Дьяков В. А. Славянский вопрос в общественной жизни дореволюционной России.
. М., 1993. С. 177-187.
16 Отчет о деятельности Общества за 1908 и 1909 гг. // Известия Общества славянской культуры. М., 1912. Т. 1. Кн. 1. С. 123.
17 Список членов Общества славянской культуры к 1-му января 1912 года// Там же. M., 1912. Т. 1. Кн. 2. С. 96-100.
18 Кельнер В. К., Колоницкий Б. И. Книгоиздательская деятельность группы «Единство» в 1917 г.// Книжное дело в России во второй половине XIX - начале XX вв. М„ 1992. Вып. 6. С. 97-111.
19 Вознесенский C.B. Русская литература о славянстве (Опыт библиографического указателя). Пг., 1915. С. 3.
20 Пичета В. И. Юрий Крижанич// Юрий Крижанич: Экономические и политические его взгляды. СПб., 1914. С. 1-16 (как считает в одной из упомянутых выше статей Е. П. Наумов, книга вышла в свет не позже 1913 г.); Он же. Юрий Крижанич о политике Москвы по отношению к Украине в XVII веке // Украинская жизнь. М., 1915. № 3/4. С. 169-170.
21 Черняев М. Г., Кулаковский П. А. Письма М. Г. Черняева и П. А. Кулаков-ского к И. С. Аксакову о Сербии в 1880-1882 гг. // Голос минувшего. М., 1915. №9. С. 232-245.
22 Там же. С. 232.
23 Там же. С. 233.
24 Пичета В. И. Сербия. М., 1917. С. 7.
25 Пичета В. И. Юрий Крижанич... С. 9-10.
26 Пичета В. И. Драма болгарского народа: Борьба за национальное объединение Болгарии. М., 1914/1915. С. 27-28.
27 Готье Ю. В. Меи заметки. М„ 1997. С. 39.
28 «Единство». М., 1918. № 3.5 июня. С. 11.
29 Пичета В. И. Исторический очерк славянства; Максимович Ч. М. Состав современного славянства. М., 1914. С. 1.
30 Публикацию см.: Новый мир. М., 1969. № 1. С. 127-128.
31 Пичета В. И. Исторический очерк славянства... С. 184.
32 Журнал заседания Общества славянской культуры 17-го мая 1909 года // Известия Общества славянской культуры. М., 1912. Т. 1. Кн. 1. С. 150.
33 Список членов Общества... С. 96-100.
34 Цит. по: Иоффе Э.Г. Академик В. И. Пичета (1878-1947) // Новая и новейшая история. М., 1996. № 5. С. 218.
35 Пичета В. И. Первые русские социалисты. М., 1917. С. 4-5.
36 Там же. С. 31.
37 Готье Ю. В. Мои заметки... С. 117.
38 См. например: Горяинов А.Н. «Славянская взаимность» в трактовке советской историографии 1920-1930-х годов // Славянская идея: история и современность. М., 1998. С. 147-160.
39 Пичета В. И. Аграрная реформа Сигизмунда-Августа в Литовско-русском государстве. М., 1917. Ч. 1-2.
40 Архив Российской государственной библиотеки. On. 1. Д. 869а. Ч. 6. Л. 6-7.
41 Руколъ Б. М. В. И. Пичета — педагог и пропагандист... С.65.
42 Пичета В. И. Белорусский язык как фактор национально-культурный. Минск, 1991.
43 Там же. С. 10.
44 Там же.
45 О причинах ареста и злоключениях ученого в тюрьме и ссылке см.: Горяинов А. Н. Трагическая страница биографии В. И. Пичеты в свете одной стенограммы 1928 года // Славяноведение. М., 2002. № 1. С. 62-71.
46 Подробнее об этом см. статью М. Ю. Досталь в настоящем сборнике.
47 См., например, ряд статей В. И. Пичеты в сборнике: Вековая борьба западных и южных славян против германской агрессии. М., 1944.
48 РЦХИДНИ. Ф. 17. On. 125. Д. 224. Л. 2. Цит. по: Амиантов Ю. Н. [Введение к публикации:] Стенограмма совещания по вопросам истории СССР в 1944 году // Вопросы истории. М., 1996. № 2. С. 48.
49 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 221. Л. 17-18. Цит. по: Амиантов Ю.Н. [Введение...] С. 49.
50 Там же. С. 50.
51 Пичета В.И. [Выступление на совещании по вопросам истории СССР в 1944 году ] // Вопросы истории. М., 1996. № 4. С. 66.
52 Там же.
53 Там же.
54 Имеется в виду негласное постановление ЦК ВКП(б) от 1 мая 1944 г. «О недостатках в научной работе в области философии», которое призвано было ликвидировать признаки «вольномыслия» в области философских наук.
55 Стенограмма совещания по вопросам истории СССР в 1944 году // Вопросы истории. М., 1996. № 5/6. С. 92-94.
56 Пичета В. И. Роль русского народа в исторических судьбах славянских народов. М., 1946. С. 46.
57 Там же. С. 40.
