CC BY
35
Янгутова Рита Робертовна, к.ф.н.,Сианьский Нефтяной университет,
Сиань, Китай Пэн Лин,
к.и.н., Сианьский Цзяотун университет, Сиань, Китай
В.Ф. ГУМБОЛЬДТ: ПОЭЗИЯ - ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ КОД НАЦИИ. V. F. HUMBOLDT: POETRY IS THE INTELLECTUAL CODE OF THE
NATION
Abstract
Studying the nature of language, Humboldt comes to an understanding essence of the creative process as some kind of spiritual, intellectual code of humanity. The process of transition of the unconscious into the conscious can only be accomplished by the poet. "Spirit of the language," this uncontrollable, subordinated only to the ancient natural expediency of the elements, receives a rational conclusion in poetry. This secret is equivalent to deciphering this code.
Keywords: poet-genius, poetry-aesthetics, unconscious-conscious, spirit of language, creative process, intellectual code.
«Поэт - инструмент языка» И.Бродский.
В 1806 году прозвучал тезис Гумбольдта о том, что язык человека представляет собой особый мир - «мир, который расположен посредине между являющимся нам внешним миром и миром, действующим в нас». В современном языкознании это положение превратится в важнейший постулат о языке как промежуточном мире (Zwischenwelt). Доступ в этот промежуточный мир открыт только гению Поэта, ибо он становится органом природы (как называли С.Есенина) или, по точному выражению И.Бродского, «поэт -инструмент языка». Это необыкновенное состояние, когда поэт «видит» этот промежуточный мир, прекрасно описано А.Пушкиным:
«И забываю мир - и в сладкой тишине,
Я сладко усыплён моим воображением,
И просыпается поэзия во мне ... »
Изучая природу языка, Гумбольдт приходит к пониманию сущности творческого процесса как некого духовного, интеллектуального кода человечества. Каждый поэт пытается оправдать некий непонятный объём информации, который содержится в слове за пределами сознаваемого. Поэт становится связующим звеном мира внешнего и мира
внутреннего, неким тайновидцем и тайнотворцем жизни.
«Духовная порождающая сила есть гений. Где бы она ни явилась - в фантазии художника, в открытии учёного, в энергии действующего человека, - она всегда творчество» [см. Примеч.1]. Следуя философской концепции Канта, Гумбольдт подчеркивает, что гений даёт
правила искусству [7, 246]. Язык не материал для поэзии, а сама поэзия, по глубочайшему
наблюдению философа. Гумбольдт говорит о языке не как о сложившемся факте, а как о
«беспрерывной деятельности духа», как «творческом органе, образующем мысль» [11, 146].
Но поймать, вытащить этот дух (бессознательное) можно только поэтически, таким инструментом, как Поэт. Это тайнодействие поэт осознает как органическую потребность и необходимость:
«Пока не требует поэта К священной жертве Аполлон, В заботах суетного света Он малодушно погружён;
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснётся,
Душа поэта встрепенётся,
Как пробудившийся орёл».
А.С.Пушкин «Поэт».
"Как отдельное слово встаёт между человеком и предметом, так весь язык (как мировоззрение самой высшей единицы - народа) между человеком и действующей на него природой. Человек окружает себя миром звуков для того, чтобы воспринять и переработать в себе мир предметов. Поскольку чувства и деятельность человека зависят от представлений, а представления - от языка, то все, вообще, отношения человека к внешним предметам обусловлены тем, как эти предметы представляются ему в языке. Человек, выделяя из себя язык, тем же самым актом вплетает себя в его ткань; каждый народ обведён кругом своего языка и выйти из этого круга может, только перейдя в другой» [10, 59-60]. Так звучит один из важнейших тезисов Гумбольдта, показывающих процесс перехода при помощи слова субъективных представлений в объективные. Примечателен в этом отрывке и широкоизвестный на настоящий момент образ человека, «выделяющего из себя язык» и тем же самым актом «вплетающего себя в его ткань». Этот образ можно отнести и к поэту, который «из себя», подобно пауку, из бездны бессознательного «прядёт» тонкую нить сознательного - поэзию. Если этот процесс будет удачным, тогда:
«И сразу всё стало светло и велико...
Как ночь лучезарна!».
М.Волошин.
Если нет, то:
«Я слово позабыл, что я хотел сказать
И мысль бесплотная в чертог теней вернётся»
О.Мандельштам.
Язык постоянно создаётся; «дух языка», эта неуправляемая, подчинённая лишь древней природной целесообразности стихия, получает рациональное завершение в поэзии. Иными словами, в языке, выполняющем поэтическую функцию, выкристаллизовывается «внутренняя форма». Поэт - носитель внутреннего слова, или, как в восточной традиции, поэт - дао-человек [1, 22-24; 4, 61].
В результате этой эстетической роли слова выражают не то, что они обозначают, а нечто другое, т.к. поэзия - это не мир вещей, а высший мир - мир идей. Гумбольдт утверждал, что благодаря ритмической и музыкальной форме, присущей звуку в его сочетаниях, первоначально проявляющийся в «духе народа», язык усиливает наши впечатления от красоты в природе, ещё и независимо от этих впечатлений воздействуя со своей стороны одной лишь мелодией речи на нашу душевную настроенность. Гумбольдт говорит о деятельности «духа языка», как «звука до выражения мысли». Зарождение в нас звуков - это филогенетический принцип, это звучит древнее первородное начало каждого народа. Отсюда непереводимость поэзии, сам философ пишет о том, что читать Гёте надо только на немецком языке, в «круге своего языка», если «выйти из этого круга, ...перейдя в другой», то при переводе будет безвозвратно потерян «дух языка». Поэт «может являть себя нам лишь на своём родном языке и непереводим ни на какой иной, главным образом именно вследствие самой самобытности, - вот если такому человеку удастся свести в единство поэтической силы свой опыт человеческой жизни и человеческого счастья, если удастся ему во всём совершенстве исполнить эту идею, - то возникнет поэма, подобная настоящей [Гёте «Герман и Доротея».- Р.Я.], и ничего иного не может и не должно возникнуть
[выделено мной. - Р.Я.] » [3, 224].
Говоря о непереводимости поэзии философ отмечает: «Влияние языка на субъективный мир неоспоримо. Наиболее отчётливо своеобразие каждого языка в поэзии, где устройство конкретного материала налагает на дух менее всего оков [выделено мной. - Р.Я.]» [там же, 380]. Гумбольдт подчёркивает, что поэт творит не только «из самого себя», но подлинный поэт своим воображением способствует и порождению «какого-либо предмета изнутри самой себя [выделено мной. - Р.Я.], ... являя ей в них мир и человечество в их окончательных и величайших сопряжениях» [см. Примеч.2].
Подлинный поэт - это гений. «Всё, что носит на себе отпечаток гения, можно уподобить отдельному существу со своей органической жизнью. Его природа сама предписывает ему законы ... сама через себя, принося с собой залог его продолжения, ибо каждое гениальное творение вдохновляет гения снова и снова и таким образом гениальность продолжает свой род» [3, 146]. Таким произведением философ считает поэму Гёте «Герман и Доротея» - это «...самостоятельный индивид. Это живое целое. Оно имеет внутреннюю силу и жизненный принцип» [там же, 224]. Необычна и оригинальна эта цитата: каждое творение художника -«отдельное существо со своей органической жизнью».
«Деятельность гения [поэта. - Р.Я.] остаётся ему самому непонятной. Она не идёт
проторёнными путями, ... и напрасно было бы пройти по её запутанным следам. Здесь невозможно что-либо рассчитать, нельзя даже предсказать. ... она подчиняется своим законам ... В момент творения все его силы сливаются воедино, ни одна из них не остаётся свободной для праздного созерцания, ни для хладнокровного анализа. ... гений извлекает необходимое из глубин своего сознания, что возможно только путём полного отрешения от эмпирического бытия ... » [там же, 146-147]. Далее Гумбольдт рассуждает, что художник может создать шедевр только «из глубины его воображения»; философ достигнет успеха, если истина «из глубины его духа»; обычный человек «не сможет гениально расценить запутанные пружины механизмов, если он не способен выплеснуть в окружающий мир своё Я ...» [там же, 147].
Таким образом, согласно философу, «из себя», «из глубин воображения», «из глубин сознания», т.е. генетической памяти, нет - филогенетической памяти, или как ещё называют, память рыб - это всё, называемое бессознательным, - это та великая пряжа, из которой прядётся (в сознательное) как собственно сам язык, так и поэзия. В художественном творчестве (и не только), сфера бессознательного играет выдающуюся роль.
Но объяснить этот процесс «прядения» - не под силу и гениям [см. Примеч.3]. Вероятно природа этого явления «из себя» в том, что в индвидуальном бытии человека (онтогенезе) «закодированы» не только биологические уровни существования вида, но духовное, интеллектуальное развитие человечества.
М.Горький в предисловии к книге Raoul Mortier «Histoire generale des little-ratures etrangeres» (1925) писал: «...Джон Рескин возвестил глубокую истину, сказав, что закаты в Англии стали прекраснее после картин Тернера». Великий советский писатель также, как и Гумбольдт, подчёркивает способность Тернера «из себя» создавать красоту, отсутствующую в действительности, тем самым разгадав еще один интеллектуальный код нации, названный великим философом - «наивысшим законом чувственности» [8] .
Этот закон Гумбольдта, на взгляд автора, прекрасно отражается, прослеживается, проявляется, высвечивается в работах известного российского скульптора, графика и ювелира, Д.Намдакова [9]. Языком камня и железа художник показывает нам этот мучительный и прекрасный процесс перехода бессознательного в сознательное. Это под силу только ему, скульптору-поэту. Не случайно он именно так говорит о своих работах: «Скульптура - это мои стихи. Поэзия в объёме». Намдаков нашел свою поэзию, свой «закон наивысшей чувственности», тем самым он расшифровал ещё один интеллектуальный код нации. Некая древняя стихия, услышанная им, получает рациональное завершение в поэзии его работ. И это всегда тайнодействие. В представленной ниже работе художника «Полёт» (2007), мы «видим» некое особое пограничное состояние, тот самый промежуточный мир (Zwischenwelt), о котором писал В. Гумбольдт в 1806 году: «Мир, который расположен посредине между являющимся нам внешним миром и миром, действующим в нас». Промежуточный мир ... - это не сколько сам, собственно язык, а сколько ПОЭЗИЯ ЯЗЫКА, как интеллектуальный код нации.
«Конь уже готов устремиться ввысь - в небеса высокого вдохновения. Юный всадник в страхе приник к шее животного, предчувствуя и восторг, и неизбежность полёта ...».
«Полёт» 2007.
Список литературы
1. Алексеев В.М. Китайская поэма о поэте. Стансы Сыкун Ту (837-908). М., 2008.
2. Асмус В.Ф. Вопросы теории и истории эстетики. М., 1968.
3. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.
4. Дагданов Г.Б. Танская поэзия. Улан-Удэ, 1997.
5. Маслова В.А. Русская поэзия ХХ века. М., 2006.
6. Поэзия: опыт междисциплинарного анализа / под ред.Г.В.Иванченко,
Д.А.Леонтьева, Ю.Б.Орлицкого. - М., 2015.
7. Яковлев Е.Г. Эстетика. М., 1999.
8. Янгутова Р.Р. В.ф.Гумбольдт. От этики к эстетике. «Закон наивысшей
чувственности». Lap Lambert., 2016.
9. Янгутова Р.Р. Вильгельм фон Гумбольдт: древний анекдот // Cross-Cultural Studies:
Education and Science (CCS&ES). -2016. C.91-102.
10. Humboldt W. Gesammelte Werke. Berlin, 1848. Bd. VI.
11. Humboldts W. von.Werke / Herausgegeben von A.Leitzman. Berlin, 1907. Bd VI. Erste
Halfte. S. 146/
12. http://www.dashi-art.com/gallery/sculpture (1 марта 2016).
Примечания.
1. Созвучны этому и слова скульптора-поэта, нашего современника, Даши Намдакова, который в одном из интервью передал слова своего духовного наставника: «Даши, весь твой талант - это заслуга твоих предков, в которых все поколения копилась сила, выстрелившая в тебе». Тогда мне очень понравились эти слова, и я понял, что я всего лишь инструмент». Талантливый российский скульптор, график и ювелир, член Союза художников РФ, Лауреат премии правительства России за 2009 год, лауреат премии «Ника» 84
за фильм «Монгол» , Заслуженный художник Бурятии, член-корреспондент Российской Академии Художеств.
http://www.dashi-art.com/gallery/sculpture (March 1, 2016)
2. «Я делаю вещи, отдаю им всю свою энергию - а дальше они живут своей жизнью, находят свой дом, обретают новую судьбу» - созвучен с философом-поэтом и скульптор-поэт, Д.Намдаков.
3. «Я хотел бы понять бурятские и буддийские традиции рационально, но я, думаю, что-то во мне знает это лучше, чем я сам».- отмечает Д.Намдаков.
