CC BY
175
УДК 94(470)
А.Г.Галлямова
УЖЕСТОЧЕНИЕ ПАРТИЙНО-ГОСУДАРСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ В ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ ТАССР В ПЕРИОД ПОЗДНЕГО СТАЛИНИЗМА И ТАТАРСКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ1
В статье анализируется идеологические условия и реалии в деятельности татарской творческой интеллигенции в 1945-1953 гг. Во многом она определялась постановлением ЦК ВКП (б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации», принятом 70 лет назад, а именно 9 августа 1944 г. Автор акцентирует внимание на сведениях, не получивших должного освещения в исторической литературе. В статье освещается развернувшаяся в 1951 г. на страницах журнала «Вопросы истории» дискуссия республиканских историков о происхождении, этногенезе татарского народа.
Вниманию читателей представлены отчетные материалы и письменные уведомления работников Главлита Татарской АССР в послевоенный период. В новых условиях, когда враг был изгнан с территории страны, идеологические «поблажки», допускавшиеся в силу чрезвычайных обстоятельств военного времени, отменялись... Со всей очевидностью замечания цензоров показывают, с какой тщательностью они выискивали и пресекали малейшие намеки, подвергавшие сомнению репутацию коммунистической партии, проводившуюся в республике социальную политику. «Вычерки» цензоров абсолютно точно указывают на установление в стране очередного этапа репрессивной политики по отношению к национальной культуре.
Ключевые слова: поздний сталинизм, национальная политика, Татарская АССР, коммунистическая идеология, советская культура, история татар
A.G. Gallyamova TATAR INTELLIGENTSIA AND PARTYSTATES TIGHTENING CONTROLOF THE SPIRITAL LIFE OF TATARSTAN DURING THE PERIOD OF THE LATE STALINIZM
The article analyzes the ideological conditions of Tatar creative intelligentsia's activity in 1945 - 1953 years. In many ways, it was determined by the CC of the CPSU (b) "On the status and measures to improve mass political and ideological work in the Tatar Party organization", adopted 70 years ago on August 9, 1944.The author focuses on data that have not received adequate coverage in the historical literature. The article highlights debate unfolded in 1951 in the journal "Questions of History" between republican historians about the origin, the ethnogenesis of the Tatar people.
Here are the deliverables and written notification of employees Glavlit Tatar ASSR in the postwar period. Under the new conditions, when the enemy was driven from the country, the ideological "indulgence" is allowed in exceptional circumstances of wartime, canceled ... Сensors comments dearly show they meticulously sought out and suppress the slightest hints are questioning the reputation of the Communist Party, held in the Republic social policy. The «deletions» of the censors exactly indicate about the establishment of the next stage in the country's repressive policies towards the national culture.
Keywords: late Stalinism, national policy, Tatar ASSR, Communist ideology, Soviet culture, history of the
Tatars.
Взаимоотношения власти и татарской творческой общественности в период позднего сталинизма в постсоветский период нашли достаточно полное освещение в трудах республиканских исследователей [2, 6, 7, 9-11, 15]. Наиболее заметный вклад в развитие вопроса о положении и позициях творческой интеллигенции в послевоенные десятилетия вносит книга Р. Б. Хаплехамитова [16]. Однако период позднего сталинизма, когда были сформированы установки в области государственной национально-культурной политики в Татарстане на последующие десятилетия советской эпохи, все еще не до конца раскрыт. В данной статье предпринята попытка показать детали, не нашедшие отражения в исторической литературе.
«Подкручивание» идеологических гаек в целом по стране началось в 1943 г., когда наряду с принятием решений о восстановлении народного хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации, разрабатывались мероприятия по преодолению «грубых политических ошибок» в целом ряде советских журналов [13, c. 327]. Летом 1944 г. были приняты постановления об усилении идеологической работы в Молдавской и Белорусской ССР [13, c. 501, 506]. В августе 1944 г. вышло и постановление ЦК ВКП(б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации».
Данные решения были направлены на отказ от идеологических «поблажек», допускавшихся в силу чрезвычайных обстоятельств военного времени. В новых условиях, когда враг был изгнан с территории страны, официальная пропаганда меняла свою тональность. Она больше не нуждалась в опоре на национальный героический эпос, исторические образы, жившие в памяти народов СССР и
1 Статья выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 14-11-16016.
поднимавшие в людях патриотический дух в критический для страны период.
В августовском постановлении 1944 г. говорилось: «Татарский обком передоверил идеологическую работу в области истории Татарскому институту языка, литературы и истории, неудовлетворительно руководил работой писателей и деятелей искусств, недостаточно контролировал репертуар учреждений искусства, не организовал работы по идейно-политическому воспитанию интеллигенции, в результате чего в республике имели место серьезные ошибки идеологического характера в освещении истории татарского народа, а также в татарской литературе и искусстве» 2.
В свете новых решений, как мы уже писали [2, с.150], первое крупное общественное мероприятие в Татарстане прошло в сентябре 1944 г. Это было собрание республиканского партийного актива. Однако главный удар был нанесен в октябре 1944 г. по Институту языка, литературы и истории, когда бюро Татарского обкома КПСС принимает постановление «Об ошибках и недостатках в работе Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории», в котором были продублированы основные положения августовских решений ЦК ВКП(б).
В числе работ, допустивших грубые ошибки в освещении истории Золотой Орды, были названы «Проспект периодизации истории», «История литературы» Б. Яфарова и «Проспект периодизации истории литературы» Х.Х. Хисматуллина и Я. Х. Агишева3. Принятые решения свидетельствовали об отказе от объективного изучения истории татарского народа. Дело не ограничилось «работой над ошибками» историков и филологов. Тогда же произошли и кадровые перемещения: был назначен новый директор М. Гайнуллин, сменивший на этом посту Х. Ярмухаметова, заменены заведующие отделами.
Через месяц негативная оценка властей была вынесена статье Наки Исанбета «500-летие татарского народного эпоса - дастана «Идегей», опубликованной в 1940 г. в журнале «Совет эдэбияты» (№11-12). Она содержалась в постановлении обкома ВКП(б) от 28 ноября 1944 г. «Об ошибочной статье Н. Исанбета»4. Хотя двумя годами ранее в июне 1944 г. дастан «Идегей» рассматривался в ряду достижений татарской культуры [12. - С. 68.].
В 1946 г. в Москве прошла уже широко освещенная в исторической литературе научная сессия, посвященная этногенезу татар, которая показала, что в исторической науке возобладала булгарская теория происхождения татар. Золотая Орда стала рассматриваться как отрицательное явление для социогенеза не только Татарстана, но и России. Чтобы преодолеть сопротивление историков, оспаривавших булгарскую теорию происхождения татар, в Институте истории АН СССР была создана Комиссия содействия написанию «Истории Татарии» под председательством А.П. Кучкина [3, с. 156]. Главной задачей московской комиссии являлся пересмотр структуры и содержания готовившейся в ИЯЛИ «Истории Татарской АССР» [5].
Тем не менее, попытка выстроить татарскую историю под предложенные официозом «лекала» вызвала определенное противодействие со стороны татарских гуманитариев. Об этом свидетельствует дискуссия между Хайри Гимади и Магаметом Сафаргалиевым о происхождении, этногенезе татарского народа, развернувшаяся в 1951 г. на страницах журнала «Вопросы истории». Она началась с публикации статьи М. Сафаргалиева, в которой он выразил свое несогласие с булгарской теорией происхождения татар, считая, что в этногенезе казанских татар приняли участие многие тюркоязычные племена, а не только булгары. В этой связи он подверг критике готовившийся к изданию I том первого коллективного обобщающего труда «История Татарской АССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции» [14].
В ответ на эту статью в редакцию журнала поступило сразу три статьи от Н.И. Воробьева, Н.Ф. Калинина и Х.Г. Гимади с критикой взглядов М. Сафаргалиева, носившие, судя по тому, что «все три автора стоят на одинаковых позициях», заказной характер. Журнал опубликовал только статью Гимади, оговорив это во введении к ней [4, с.118]. Учитывая, что еще несколько лет тому назад работа этих авторов подвергалась критике со стороны выше упомянутой московской комиссии, можно сделать вывод, что они сумели хорошо «усвоить» идеологические уроки и написать то, что отвечало идеологическому курсу.
В этот же период резкой критике подверглась учебная литература по гуманитарным дисциплинам. В газете «Культура и жизнь» от 11 июля 1948 г. появилась статья П. Климова «Школе -хорошие учебники!», которая содержала критические замечания по ряду учебников центральных и местных издательств. Самые серьезные претензии предъявлялись к хрестоматии по татарской
2 КПСС в резолюциях, решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 9-е изд, доп. и исправл. - ММ.: Политиздат, 1971. - Т. 7. - С. 515.
3 ЦГА ИПД РТ. Ф. 15. Оп. 5. Д. 1143. Л. 51-55.
4 ЦГА ИПД РТ. Ф. 15. Оп. 5. Д. 1154. Л. 30-31.
литературе, в которую якобы вошли «заведомо ошибочные и вредные произведения». Ее основные положения были продублированы в постановлении от 2 сентября 1948 г. Повторно подобное постановление вышло в январе 1952 г., после которого один из авторов учебника по татарской литературе литературовед Б. Яфаров, работа которого в ряду других была раскритикована еще осенью 1944 г., был исключен из рядов ВКП(б), директор Института М. Гайнуллин получил выговор. За неправильную трактовку проблем татарской литературы, в частности за позитивную оценку джадидизма, «досталось» Л. Заляю, Г. Кашшафу, Г. Халиту.
Самым непосредственным образом общий курс на ужесточение партийного контроля над духовной жизнью страны коснулся литературы. В первом послевоенном 1946 г., когда были приняты известные постановления по журналам «Звезда», «Ленинград», идеологический диктат в области литературы усилился в масштабе всей страны. Он обрел форму уничижительной критики за «безыдейность», отсутствие патриотизма, пессимистические настроения.
Одну из решающих ролей в работе по «закручиванию идеологических гаек» играл Главлит ТАССР, государственный орган, который осуществлял цензуру всех печатных произведений и средств массовой информации в республике в советскую эпоху. В 1946 г. отрицательную оценку управления Главлита по ТАССР получили произведения Ш. Маннура «Надежда», «Девушка из Казани», «Думы», Г. Кашшафа «Подушка», Г. Закирова «Источник жизни», А. Исхака «Дыра и прореха», Ф. Хусни «Перстень», «Недогоревшее сердце», А. Ерикеева «Солдат», «Красивые слова». В вину этим авторам вменялась проповедь пессимизма, упадничества, безыдейности, направленной «во вред делу воспитания советской молодежи». Негативную реакцию со стороны цензоров вызвала также пьеса М. Амира «Хвастун» за то, что «положительные типы изображаются в карикатурной форме, малокультурными, тогда как отрицательный тип Зулейха выделяется более ярким характером». На этом основании был сделан вывод, что пьеса плоха тем, что «не подчинена идейно-воспитательным задачам»5.
В этом же году с формулировкой за «искажение советской действительности» Главлитом не были допущены к печати сборники пьес «Наша эстрада» (составителем его являлся А. Камал), и «Мы выбираем», посвященный предвыборной кампании в Верховный совет 1946 г. Корнем зла был признан скетч А. Камала «Встретились». Таким образом, Главлит добивался рафинированно безупречного образа советского человека, черно-белой картинки в показе идеологически окрашенного добра и зла, идиллической панорамы советского политического пространства.
В 1947 г. главный удар управления Главлита по ТАССР обрушился на Ахмета Ерикеева за опубликованный им сборник стихов. Мотив был тот же, в замечаниях цензоров указывались «печать уныния», увод читателя в мир больных переживаний6.
В 1948 г. из избранных произведений А. Файзи была снята поэма «Флейты», впервые опубликованная в 1933 г. Цензоры нашли политически неверным изображение «мелкобуржуазного интеллигента, долго и мучительно перерождающегося в советского интеллигента». Было выражено недоумение, почему он, выходец из семьи рабочего, не стал красноармейцем, как его брат, а шел мучительным путем, чтобы стать советским интеллигентом, заслуги которого были в конце концов признаны народом, поскольку он был награжден орденами. Интересно отметить, что в Москве решение Главлита республики о запрещении сборника не получило поддержки7. Это наталкивает на мысль, что в идеологической работе в Татарской республике поступали по принципу: лучше перестраховаться, чем недоглядеть.
В этой связи уместно также привести пример об изъятии в 1948 г. Главлитом ТАССР в сборнике статей «Габдулла Тукай» (ответственный редактор М. Гайнуллин) одного куплета из размещенного в нем стихотворения самого Тукая: «Если мы вместе пойдем/ То наше светлое счастье найдем/ Мы вместе с тобой пройдем/ Тяжелой жизни реку». Казалось бы, стихотворение посвящено идеологически приветствуемой теме дружбы между татарским и русским народами. Однако выражение «тяжелой жизни река» вызвало у местных цензоров возражение, так как, с их точки зрения, было непонятно, о какой эпохе идет речь8. Ведь относительно советского периода как о тяжелом времени писать считалось крамолой. Аналогичные претензии были предъявлены республиканскими цензорами к рассказу А. Еники «Глядя на горы». Рассказ был снят за то, что автор «отходит от метода социалистического реализма и не придерживается классового принципа в оценке своих персонажей».
Ужесточение цензурной политики, а также публикация разгромной статьи С. Бахтиярова, о которой мы уже писали в своих публикациях [2, с. 150], привели к смене руководства редакции журнала «Совет эдебияты» в 1947 г. Однако, уже в 1948 г. Татарский обком ВКП(б) вновь подверг
5 ГАРФ.Ф. Р-9425. Оп. 1. Д. 440. Л.45, 49.
6 ГАРФ.Ф. Р-9425. Оп. 1. Д. 545. Л.180.
7 ГАРФ. Ф. Р- 9425. Оп. 1. Д. 653. Л.77.
8 Там же. Л. 161.
критике работу редакции журнала, который упорно не перестраивался. Опубликованная вслед за решением обкома статья А. Гумерова и М. Ахметова в главной газете республики «Красная Татария» была полна обвинений в адрес журнала, суть которых сводилась к тому, что он не проводит «серьезной работы с пережитками буржуазного национализма и преклонением перед иностранщиной»9.
В исполнение августовского (1944 г.) постановления «идеологический каток» прошел и по репертуару театров, от которых требовали современных спектаклей, «правдиво отображающих жизнь и борьбу советских людей». Как не отвечающих этому условию было отменено около 20 постановок [8, с. 638-639]. Судя по тому, что в июле 1949 г. в Казани находился представитель ЦК ВКП(б) Питин10 с целью проверки работы оперного театра и филармонии, они неохотно перестраивались. Как серьезный недостаток в работе зрелищных учреждений, московский проверяющий отметил увлечение дореволюционными произведениями. Характеризуя творчество татарских композиторов и драматургов, Питин с осуждением указывал на то, что «у них имеется тенденция к «любовному показу древней старины» в основу «кладутся сказочные сюжеты, образы, взятые из легенд».
В отчете московского инспектора осуждалось отсутствие в репертуаре театров современных «идейно и художественно полноценных» произведений национальных авторов. В этой связи большие нарекания вызвали у него оперы Н. Жиганова «Ирек», «Ильдар», «Поэт», «Алтынчеч», «Туляк», «Зюгра», а также Д. Файзи «Алтын коз» (Золотая осень), «Башмагым» «Чайки», М. Музафарова «Галиябану», «Зульхабира», А. Ключарева, Д. Файзи «Горная быль».
В отчете Питина указывалось: «Ни одно из произведений не раскрывает великой дружбы и связи между народами, нигде не говорится о громадном прогрессивном революционном влиянии русского народа, русской культуры. Нигде не освещаются темы, связанные с жизнью Ленина, Молотова, Кирова, Горького в Казани, ни в одном из произведений не показана руководящая роль партии». Все это подводилось им под общий знаменатель, определяемый как «буржуазный национализм»11.
Среди запрещенных постановок оказалась мелодрама С. Сайдашева «Наемщик», так полюбившаяся зрителям в 1930-е гг. В конце 1940-х гг. в жизни великого татарского композитора наступает сложный период. Многие современники отмечают, что началась скрытая травля его со стороны коллег, направляемая из обкома ВКП(б). В 1948 г. С. Сайдашев, автор «Марша Советской армии» (который занимает по сведениям С. Шамова пятое место по красоте и ценности в ряду шедевров мировой музыки [17, с. 80]), был отстранен от должности дирижера и музыкального руководителя театра оперы и балета. В 1952 г. в журнале «Совет эдебияты» были опубликованы разгромные статьи З. Хайруллиной и Ч. Бахтияровой «К творчеству Салиха Сайдашева»12. Вследствие таких драматических обстоятельств он по-настоящему стал бедствовать и скоропостижно скончался в 1954 г.
Вернемся к московской проверке. Обвинения в «деляческих тенденциях», погоне за крупными «кассовыми гастролерами» получила филармония. Проверяющие наметили курс на изъятие из репертуара песен, написанных как на основе фольклора, так и влияния Запада. Под огонь критики попали песни З. Хабибуллина, С. Садыковой, Ф. Туишева. При этом были положительно охарактеризованы перемены в творчестве Р. Вагапова, который раньше «исполнял так называемые песни горя: о тяжелей крестьянской доле татар до революции - грустные, унылые, безрадостные, а в настоящее время его репертуар пополнился песнями о Сталине, Родине, мире, Великой Отечественной войне»13.
Однако, в целом Татарская филармония, видимо, не особенно перестроилась после московской проверки, и ее работа с трудом вписывалась в идеологические рамки. Неслучайно в 1953 г. она вновь подверглась проверке, на этот раз уже республиканской комиссии. Поводом для нее послужило публично высказанное замечание Н. Жиганова относительно репертуара концертных бригад: «Мы совсем обтатарились», поскольку в основном все песни о республике, Казани, татарском народе» [16, с 45].
Таким образом, приведенные в статье сведения свидетельствуют об усилении идеологического прессинга в духовной жизни республики. В культурной политике устанавливались жесткие рамки официальных догм. Однако, как показывает «несговорчивость», «плохая обучаемость» некоторых институтов и отдельных представителей татарской творческой интеллигенции, в ее среде проявлялся дух сопротивления, выражавшийся в следовании принципам профессионализма, истинному служению своему народу, поиске истинного самовыражения, не всегда совпадавшего с официальным
9 Красная Татария. - 1949. - 9 янв.
10 Инициалы в документе отсутствуют.
11 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 133. Д. 368. Л. 106-107.
12 Там же. - с. 43.
13 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 133. Д. 368. Л.108-109.
идеологическим курсом.
Библиография
1.Галиуллина Д. Обсуждение некоторых аспектов истории татарского народа на кафедре истории СССР КГУ во второй половине 1940-х гг. / / Гасырлар авазы = Эхо веков. - 2004. - № 2. - С. 2628.
2.Галлямова А. Г. История Татарстана: модернизация по-советски (вторая половина 1940-х
- первая половина 1980-х гг.). - Казань: Магариф, 2010. - 223 с.
3.Гимади Х.Г. Изучение истории Татарии в Казанском филиале Академии наук СССР Известия КФАН СССР: Юбилейный сборник. - Казань: КФ АН СССР, 1957. - С. 153-157.
4.Гимади Х. О некоторых вопросах истории Татарии //Вопросы истории. - 1951. - № 12. - С. 117123.
5. Закиев М.З. 50 лет поисков и открытий // 50 лет поисков и открытий. - Казнь: Татар. кн. изд-во, 1989. - С. 12-20.
6.Измайлов И. «Не дано марксистской оценки Золотой Орде» // Гасырлар авазы = Эхо веков. -1996. - № 3, 4 - С. 96-100.
7.Измайлов И. Л. Оценка булгарского периода в татарской истории: научные концепции и общественное сознание // Национальная история татар: теоретико-методологическое введение. -Казань: Институт истории АН РТ, 2009 - С. 19-75.
8.История Казани в документах и материалах. ХХ век. / Под ред. Р.У. Амирханова. - Казань: «Магариф», 2004. - 711 с.
9.Исхаков Д. М. Начальный этап национального возрождения татар во второй половине 1980-х гг.: факторы становления // Независимость. - 1993. - № 3.
10. Исхаков Д. М. Роль интеллигенции в формировании и современном функционировании национального самосознания татар // Современные национальные процессы в Республике Татарстан. Вып. 2 / ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова. - Казань, 1994. - С. 5-26.
11. Исхаков Д. М. Современный национализм татар // Татарская нация: прошлое, настоящее, будущее / Институт истории АН РТ. - Казань, 1997. -С. 31-58.
12. Культурное строительство в Татарии (1941-1970): Документы и материалы. - Казань: Татар. кн. изд-во, 1976.- 520 с.
13. Новейшая история России: 1914-2005 гг. / Под ред. М.В. Ходякова. - М.: Высш. Образование, 2007.
- 527 с.
14. Сафаргалиев М. Один из спорных вопросов истории Татарии // Вопросы истории. - 1951. - № 7. - С. 74-80.
15. Тагиров И. Р. Очерки истории Татарстана и татарского народа (ХХ век). - Казань: Таткнигоиздат, 1999
- 468 с.
16. Хаплехамитов Р. Б. Татарская творческая интеллигенция и власть (1944-1965 гг.). - Казань, 2011.
- 152 с .
17. Шамов С. Мелодии судьбы народа. -Казань: КГУ им. В.И. Ульянова-Ленина, 2004. - 154 с.
1. Galiullina D. Obsuzhdenie nekotoryh aspektov istorii tatarskogo naroda na kafedre istorii SSSR KGU vo vtoroj polovine 1940-h gg. // Gasyrlar avazy = Jeho vekov. - 2004. - № 2. - S. 26-28.
2. Galljamova A. G. Istorija Tatarstana: modernizacija po-sovetski (vtoraja polovina 1940-h -pervaja polovina 1980-h gg.). - Kazan': Magarif, 2010. -223 s.
3. Gimadi H.G. Izuchenie istorii Tatarii v Kazanskom filiale Akademii nauk SSSR Izvestija KFAN SSSR: Jubilejnyj sbornik. - Kazan': KF AN SSSR, 1957. - S. 153-157.
4. Gimadi H. O nekotoryh voprosah istorii Tatarii //Voprosy istorii. - 1951. - № 12. - S. 117-123.
5. Zakiev M.Z. 50 let poiskov i otkrytij // 50 let poiskov i otkrytij. - Kazn': Tatar. kn. izd-vo, 1989. - S. 12-20.
6. Izmajlov I. «Ne dano marksistskoj ocenki Zolotoj Orde» // Gasyrlar avazy = Jeho vekov. - 1996. -№ 3, 4 - S. 96-100.
7. Izmajlov I. L. Ocenka bulgarskogo perioda v tatarskoj istorii: nauchnye koncepcii i obshhestvennoe soznanie // Nacional'naja istorija tatar: teoretiko-metodologicheskoe vvedenie. - Kazan': Institut istorii AN RT, 2009 - S. 19-75.
8. Istorija Kazani v dokumentah i materialah. HH vek. / Pod red. R.U. Amirhanova. - Kazan': «Magarif», 2004. - 711 s.
9. Ishakov D. M. Nachal'nyj jetap nacional'nogo vozrozhdenija tatar vo vtoroj polovine 1980-h gg.: faktory stanovlenija // Nezavisimost'. - 1993. - № 3.
10. Ishakov D. M. Rol' intelligencii v formirovanii i sovremennom funkcionirovanii nacional'nogo samosoznanija tatar // Sovremennye nacional'nye processy v Respublike Tatarstan. Vyp. 2 / IJaLI im. G. Ibragimova. - Kazan', 1994. - S. 5-26.
11. Ishakov D. M. Sovremennyj nacionalizm tatar // Tatarskaja nacija: proshloe, nastojashhee, budushhee / Institut istorii AN RT. - Kazan', 1997. - S. 31-58.
12. Kul'turnoe stroitel'stvo v Tatarii (1941-1970): Dokumenty i materialy. - Kazan': Tatar. kn. izd-vo, 1976.- 520 s.
13. Novejshaja istorija Rossii: 1914-2005 gg. / Pod red. M.V. Hodjakova. - M.: Vyssh. Obrazovanie, 2007. - 527 s.
14. Safargaliev M. Odin iz spornyh voprosov istorii Tatarii // Voprosy istorii. - 1951. - № 7. - S. 74-80.
15. Tagirov I. R. Ocherki istorii Tatarstana i tatarskogo naroda (HH vek). - Kazan': Tatknigoizdat, 1999 - 468 s.
16. Haplehamitov R. B. Tatarskaja tvorcheskaja intelligencija i vlast' (1944-1965 gg.). - Kazan', 2011. -152 s .
17. Shamov S. Melodii sud'by naroda. - Kazan': KGU im. V.I. Ul'janova-Lenina, 2004. - 154 s.
