CC BY
384
УДК 130.2:7
С. А. Лишаев
Уютное место (феномен уюта в эстетике пространства)*
В статье рассматривается феномен уюта как утверждающее расположение эстетики пространства. Анализируются условия, в которых уютное расположение может иметь место. Исследуется соотношение уюта с такими расположениями эстетики пространства, как простор и просторное.
The article is devoted to the phenomenon of "cosiness" as a factor determining arrangements in aesthetics of space. We analyze conditions, in which cosy location might take place. We also consider the connection of cosiness and such arrangements of aesthetics of space as spaciousness and spacious.
Ключевые слова: уют, расположение, эстетика пространства, интерьер, пребывание, Другое, простор, просторное.
Key words: cosiness, arrangement, aesthetics of space, interior, residence, the Other, space, spacious.
Феномен уюта в эстетике пространства. Основное внимание в этой статье уделено уюту как феномену эстетики интерьера. Эстетику интерьера мы рассматриваем как один из регионов эстетики места, которая входит в эстетику пространства наряду с эстетикой пространственных измерений. Под эстетикой пространства мы, в свою очередь, понимаем особую область эстетики как феноменологии эстетических расположений наряду с эстетикой времени и эстетикой тела (эстетикой пространственной формы)1.
Скажем несколько слов об эстетике места. Ее предметное поле ограничено местностью (вид, пейзаж) и интерьером (если понимать под интерьером любое полностью или частично закрытое, внутреннее пространство, созданное человеком или природой ). В эстетике интерьера
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научноисследовательского проекта РГНФ № 10-03-00472а («Эстетика пространства в горизонте экзистенциальной аналитики»).
1 Подробнее о феноменологии эстетических расположений см.: Лишаев С. А. Эстетика Другого [4]. Об эстетике пространства как области эстетических исследований см.: Лишаев С. А. От тела к пространству: данность и возможность в эстетическом опыте [2].
Таким созданным природой внутренним пространством (от лат. interior - внутренний) может быть небольшая поляна или озеро в лесу, грот, «зал» в пещере, «зеленый кабинет» в парке, двор или небольшая площадь в старом городе, etc. Если словари толкуют интерьер как «внутреннее помещение здания», то мы будем называть интерьером любое полностью или частично закрытое пространство, имеющее визуально прочитываемые границы и воспринимаемые как место нахождения человека.
мы имеем дело с переживанием пространства в его «так вот оно есть», причем и его «так», и его «есть» несут на себе печать этого переживания. Эмоциональная окраска поместной расположенности определяется экзистенциальной матрицей влечения-отшатывания: все, с чем встречается человек, или влечет его к себе, или отталкивает его от себя, или оставляет его равнодушным («принимается к сведению»).
С эстетическим восприятием места мы имеем дело в тех случаях, когда нет внешних или внутренних (субъективных) причин для того, чтобы в этом месте мы чувствовали себя по-особенному хорошо или плохо. Соответственно, те места, которые вызывают желание «повременить», побыть в них «еще немного», мы относим к утверждающим эстетическим расположениям, а те из них, которые вызывают желание поскорее их оставить («дурное место»), - к отвергающим расположениям [4, с. 61-88].
Артикуляция особенных отношений человека к интерьеру - это первый шаг в экспозиции эстетики закрытого пространства. Следующим шагом должен стать анализ закрытых пространств как располагающих к себе человека1. Наш опыт свидетельствует о том, что закрытые пространства существенно отличаются друг от друга, и что их сопровождают разные по характеру и интенсивности чувства. Храмовое, сакральное пространство вызывает одни переживания, парадный зал дворца - другие, комната в частном доме - третьи... Однако обозначить основные провинции эстетики интерьера «в деталях» пока что не представляется возможным, поскольку для философской эстетики этот регион опыта остается terra incognita. Здесь волей неволей приходится продвигаться «ощупью», отправляясь от по-местных переживаний, от восприятия закрытых пространств.
Приступая к обследованию нового региона эстетического опыта, было бы логично отправляться, прежде всего, от тех расположений, которые уже выделены, артикулированы в языке и, следовательно, в жизни. Если говорить об эстетике интерьера, то с наибольшей отчетливостью она артикулирована в феномене уюта. С него и можно начать исследование эстетики закрытых пространств.
Уютное как эстетическое расположение. В русском языке слово «уют» (как и слова «приют», «ютиться») используется с конца XVIII-го столетия [6, с. 67, 298]. Появиться раньше оно, собственно, и не могло: чувствительность к индивидуализированному и антропоморфизирован-
Такое толкование термина «интерьер» не идет против уже сложившегося значения этого слова, но лишь слегка расширяет его.
1 Анализа интерьеров, вызывающих реакцию отшатывания, мы в этой статье касаться не будем.
ному пространству интерьера характерно для культур, в которых утрачено (или утрачивается) представление о мире, как о доме.
Вербализация нового типа чувствительности в России была сопряжена с индивидуализацией поведения и образа жизни русского дворянства после петровских преобразований. Уют как концепт и феномен выражает потребность человека секулярной, индивидуалистической эпохи в воссоздании соразмерного ему мира в пространстве частной жизни, в пространстве камерном, интимном. Внимание здесь переносится с соответствия интерьера структуре мирового порядка (ладный дом) на то, как «дышится» человеку-монаде в замкнутом жилом пространстве, каково ему в нем присутствовать (интерьер с позиций частного лица).
Какие же места принято называть уютными? Исходный смысл слова «уют» связан с идеей убежища, укрытия, с таким местом, в котором человек может освободиться от тревоги и беспокойства. В его пределах он остается наедине с самим собой и своими ближними (не случайно «уют» семантически соотносится с «приютом»). Уют - это такое место нахождения, в котором человек чувствует, что он принят, что он не чужой, а родной. Уютное пространство - это пространство антропоморфизиро-ванное, одушевленное. Эстетически особенным уютного места будет не его гармоничность и соразмерность сами по себе, а то, что оно воспринимается как свое, близкое. Соответственно, уют - это расположение, в котором беспокойство сменяется покоем.
Внешний, открытый всем ветрам мир - это юр (напомним, что Даль толкует юр как открытое, бойкое место [1, с. 668]), это пространство, в котором человеку приходится все время быть настороже. Выходя в мир из укрытия, человек может встретиться там с удачей, с любовью, с чудом или же... с опасностью, а то и со смертью. В нем ему нужно быть готовым к испытаниям и неожиданным «вызовам». Мир-как-юр - это отчужденное от «я» пространство, это положение вещей, изменить которое человек не в силах, но с которым ему приходится иметь дело. Юр как альтернатива юту - это необходимость взаимодействовать с чужими, это рутина стереотипных действий и соприкосновение с вещами на функционально-прагматическом уровне.
Чувству дистанцированности, даже отчужденности, возникающему при погружении в персонально неосвоенное пространство (жизнь на юру), противостоит чувство, навещающее нас в очеловеченном пространстве уюта с присущей ему аурой близости, интимности, очелове-ченности. Уютное пространство может быть понято как внешнее обнаружение внутреннего (как одушевленное пространство).
Уютное как особенное чувство и расположение оказывается необходимым эмоциональным противовесом ощущению разобщенности и отчужденности, беспокоящему человека Нового времени. Уютное - это топос уместности. Но уместности не родовой, а персональной, индивидуальной. Уютным местом будет то, которое соответствует физиче-
ской и психической размерности человека как «частного лица», как индивида, взятого независимо от тех или иных институций и корпораций. Уютное - это то место, в котором человек спасается от тревог и забот, сопровождающих жизнь-на-людях, это место, где он может быть самим собой (его «затишек»). Уютное помещение горожанин (буржуа, бюргер, мещанин) ощущает своим, причем своим не юридически, а экзистенциально-эстетически. Вот почему в качестве своего (уютного) может переживаться не только внутреннее пространство собственного дома, но и жилище другого человека, если «заглянувший на огонек» гость чувствует себя в нем, «как дома».
Двигаясь в концептуальном горизонте эстетики Другого, мы определяем уют как утверждающее расположение эстетики места. Онтолого-эстетический статус уютного определяется тем, что Другое дано в нем условно. Хотя уют и не позволяет ощутить другость Другого во всей ее полноте (безусловные эстетические расположения), это не мешает нам признать за уютом эстетическое достоинство и отнести его к условным эстетическим расположениям. Уют - это более или менее соразмерное человеку (как всего лишь человеку) пространство. Феномен уюта можно поставить в один ряд с эстетикой трогательного, маленького и забавного, которая начинает культивироваться в Европе примерно с XVII столетия, а в Х1Х-ХХ веках становится одной из эстетических доминант западной культуры. Уют - это феномен того же порядка, что и постоянная готовность бюргера к умилению перед маленьким, забавным, наивным1... Эти эстетические феномены не способны поразить человека, достать «до глубины души», что и отличает их от таких расположений, как возвышенное, страшное, ужасное, прекрасное, как ветхое или юное, как простор или пропасть.
Не приходится удивляться тому, что эстетика уюта подверглась атаке со стороны романтических критиков «буржуазной действительности». Защитники героической версии гуманизма разоблачали пошлость буржуазного быта с его «канареечным уютом», ковриками и занавесками в цветочек. Для них возведение на пьедестал культуры ценностей семейного благополучия, домашнего очага и непритязательного счастья однообразно-благополучной жизни представлялось опошлением человеческого образа. Фигуры гения, героя, пророка, мудреца как смыс-лообразы-регулятивы романтического этоса плохо сочетаются с представлением о маленьком счастье маленького человека. Романтики не хотели (и не могли) принять за норму тот тип человека, который свои
1 Оказываясь в этих состояниях, маленький человек большого мира немного (при)поднимается над стертостью своего существования. Склоняясь над трогательным, маленьким, умиляясь ему, жалея его (и самого себя: такого же маленького и беззащитного), он занимает по отношению к маленькому позицию взрослого, самостоятельного человека. О феноменах трогательного и забавного см. весьма интересную и содержательную работу Е. В. Сальниковой [5, с. 58-80].
представления о достойной жизни связывал с теплом и уютом домашнего очага, с душевным покоем и общением в тесном кругу родных и близких...
Однако сегодня, когда под вопросом оказалась не только романтическая героика, но и вполне демократичные по своей природе эстетические ценности, когда эмоционально-чувственная, эстетическая сторона жизни ослабла, провисла1, мы можем и должны по достоинству оценить феномен уюта и направить наши усилия на артикуляцию его экзистенциального и эстетического содержания.
Ценность уюта возрастает еще и потому, что его опыт в значительной мере уже переходит из области всем знакомых чувств и переживаний в область вербальных спекуляций. Сегодня уют становится тем опытом, который все больше и больше редуцируется и, пожалуй, уходит от нас. Не случайно понятие «уют» в средствах масс-медиа и в рекламе все чаще соединяют с понятием «комфорт». Налицо тенденция к подмене уюта комфортом. При этом комфорту приписывают те качества, которые прежде связывались с уютом и которых комфорт не предполагает (одушевленность, очеловеченность интерьера).
Преэстетически уютное. Попытаемся охарактеризовать, хотя бы кратко, те преэстетические условия, которые делают встречу с уютом не только возможной, но и вероятной2. Сначала скажем несколько слов о предпосылках уютного на стороне субъекта.
В отрицательном плане эти условия состоят в том, что встреча с уютом не может состояться, если человек находится под властью какого-то аффекта, если он «с головой ушел» в размышления и переживания. Встреча с уютом предполагает готовность человека к восприятию того, что рядом, того, что вокруг, готовность откликнуться на «мелодию», исполняемую местом. Восприимчивость к уюту предполагает свободу от озабоченности и определенную степень открытости тому, что человек видит вокруг себя.
В положительном плане следует обратить внимание на то, что восприятие уюта предполагает сформированную культурой и персональным опытом способность откликаться на «позывные», передаваемые ин-
1 Человек, который с малых лет проводит большую часть времени перед монитором, испытывает большие трудности в понимании таких отношений-переживаний, как дружба, любовь, привязанность, в восприятии ауры обжитого, уютного, очеловеченного пространства, etc.
2 При этом мы ни в коем случае не должны забывать, что внешние и внутренние условия сами по себе не могут гарантировать встречу с уютным, что уют - это не предметная данность, а эстетическое событие. В то же время не стоит преуменьшать значения настроенности субъекта и качества среды как тех условий, которые хотя и недостаточны, но необходимы для того, чтобы уютное расположение могло иметь место.
терьером, выстроенным не под сословные, корпоративные, государственные или религиозные нужды людей (не под коллективное тело той или иной корпорации), а под отдельного человека и его близких. Но и в культуре, легитимировавшей уединенную жизнь и малую семью (родители и дети), в культуре, широко использующей концепт «уютное» для описания эмоциональной реакции на закрытое пространство, люди обнаруживают различную степень чувствительности к уюту.
Значительно больше можно сказать о пространственно-предметной составляющей уютного расположения. Встречи с уютом позволяют нам выделить (апостериори) несколько качественных и количественных характеристик замкнутого пространства, предрасполагающего к его восприятию в качестве уютного пространства.
Какие же именно интерьеры мы воспринимаем как уютные? Начнем с того, что уютными могут быть небольшие, соразмерные человеку помещения. Уютное пространство не должно быть ни слишком тесным, ни слишком просторным. Его размерность задается человеческой телесностью. Понятно, что параметры помещения, которое может быть воспринято как уютное, неодинаковы для баскетболиста и для жокея, для взрослого и для ребенка, что они будут разниться у представителей разных народов и культур. Но хотя отклонения в размерности уютного жилища и имеют место, но их величина не слишком велика, так что в целом параметры уютного интерьера вполне поддаются определению в отрицательном ключе («не более чем», «не менее, чем»). Помещение площадью в полтора квадратных метра и меньше едва ли будет кем-то воспринято как уютное. Помещение площадью в 40-50 квадратов уютным тоже, пожалуй, никто не назовет. Вряд ли можно сомневаться в том, что уютная комната не должна быть низкой (низкий потолок давит, он нависает над головой и угрожает падением: того и гляди - придавит). Для создания уютного интерьера важно, чтобы его пропорции были квадратными или приближались к квадрату по своей форме. Узкая и длинная комната непроизвольно ассоциируется с коридорами присутственных мест, с подземными переходами, с вагонами трамваев и электричек и т. д., т. е. с «местами общего пользования» и с «пространством транзита», которые никак не располагают к приватности и интимности уютного.
Для того чтобы помещение можно было воспринять в качестве уютного, имеет также значение (помимо определенной размерности и конфигурации) то, какие вещи наполняют его. Пустая или полупустая комната едва ли кому-то покажется уютной: незаполненность пространства создает ощущение необжитости, «холодности» и «строгости». Но и комната, до отказа набитая вещами («некуда ногу поставить!»), способна вызвать в нас раздражение и реакцию отшатывания: того и гляди, на голову упадет какая-то вещь или ты сам что-то уронишь или на что-то наступишь.
Особая тема - временные характеристики предметов, наполняющих помещение. Здесь следует отметить, что уютному расположению куда больше способствуют вещи старые и старинные, чем новые. Старые вещи и материалы, использованные в отделке интерьера (старое дерево, обои, краска, etc.), воспринимаются нами как более «теплые» и близкие (человечные). Они, подобно старикам, хранят память о прошлом, у них есть своя «биография», которую внимательный взгляд читает по трещинам, пятнам, потертостям и царапинам на их телах. Кроме того, старые вещи производят впечатление надежности, основательности. На них, как на старых, проверенных друзей, вполне можно положиться. Старые вещи
- это как пятая стена, они почти совершенны, так как пришли из прошлого, которое уже совершилось и поддерживает собой настоящее. Они
- прошлое в настоящем, а от прошлого не ждут подвоха, каверзы, «удара в спину». Укореняя настоящее в минувшем, старые вещи его облагораживают. Новые предметы привлекают нас своими возможностями и неизведанными свойствами, но от них, как и от новых знакомых, можно ждать «чего угодно»: нет уверенности, что они в какой-то момент не развалятся, не окажутся навязчивыми и беспокойными «жильцами» (не будут «лезть в глаза»).
Добавим несколько слов об элементах обстановки и декора, способствующих (преэстетически) встрече с уютным. Попаданию в уютное расположение способствуют мягкая мебель, драпировка и шторы, ковры, напольные коврики, etc., то есть предметы, которые ассоциируются нами с женским, материнским началом. Говоря о материалах, способствующих уюту, стоит упомянуть и о том, что вещи из натурального сырья предпочтительнее вещей, изготовленных из материалов синтетических, особенно если у них гладкая поверхность, способная отражать свет (зеркальные поверхности, хромированный металл, пластик и т. д.). Изделия из натуральных материалов отсылают к природе, а потому воспринимаются как родные человеку «по естеству» (как имеющие в себе нечто самобытное). То, что дано, а не изготовлено машинным способом, не знает точных «один в один» повторов, в нем всегда можно обнаружить некоторое отклонение от воображаемого образца и от других вещей того же рода; здесь всегда есть место случайному, непреднамеренному. Эмоционально согревающее отклонение от правильной формы характерно и для предметов, которые созданы человеком «вручную» с помощью ремесленных инструментов. Ремесленные изделия несут в себе память о своей «органичности», «рожденности» и воспринимаются как «настоящие» (в отличие от изделий, сфабрикованных машиной), как «рожденные» мастером.
Завершая краткий обзор преэстетических условий уютного расположения, стоит сказать о том, что уюту мешают пафос и претенциозность в обстановке и поведении людей, присутствующих в помещении. Напротив, отсутствие напряженности, естественность и простота способствуют возникновению чувства уюта1.
Уют, простор и просторное. В работах по лингвокультурологии можно встретить суждение о том, что в русской языковой картине мира уюту противостоит простор [7, с. 78]. Похожие представления (простор как противоположность уюту) можно встретить и в суждениях здравого смысла. Надо признать, что для такого рода противопоставления определенные основания имеются: представление об уюте связано с небольшим, закрытым пространством, а представление о просторе - с пространством бескрайним, открытым. Если уют ассоциируется с образом жилого помещения и с замкнутым пространством под открытым небом (с дворами, с небольшими улицами, с площадями старого города), то простор уводит нас за пределы городской черты (город вмещает, а простор - это то, что не вмещается, но вмещает).
И пусть уют не всегда актуализируется в качестве «домашнего уюта» (уютной может быть и поляна в лесу, и скамейка в тени деревьев .), он, тем не менее, всегда отсылает нас к Дому как к закрытому и одушевленному человеческим присутствием пространству пребывания. В противоположность уюту простор соотносится с архетипом Дороги (и, соответственно, со Странствием, Приключением), с ситуацией рас-путья, с эстетически опьяняющей возможностью беспрепятственного движения «в любом направлении». Домашний уют - тихая пристань, простор -волнующая открытость иному. Кратко: противоположность уюта и простора можно определить через противопоставление возможности пребывания и возможности перемещения.
Однако противопоставление уюту простора можно признать законным лишь отчасти. Оно не выглядит корректным, если мы обратим внимание на то, что противопоставляемые феномены относятся к экзистенциально-онтологическим измерениям разных уровней. Простор
- это безусловное эстетическое расположение (переживание простора как переживание чистой, безусловной возможности быть в ином месте), уют - расположение условное (нам бывает более или менее уютно, но уют никогда не потрясает нас и никогда не очаровывает). Уют (по его экзистенциально-онтологическому уровню) надлежит сопоставлять не с простором, а с условным модусом простора - с просторным (по тому же критерию, по которому мы отличаем прекрасное от красивого, возвышенное от большого, ветхое от старого, ete...).
1 Подробнее о преэстетических условиях уюта см.: Лишаев С.А. Эстетика Другого [4, с. 78-96].
Если сопоставить уютное и просторное, то мы увидим, что их противопоставление нельзя признать корректным. На первый план здесь выходит не противоположность, а различие: и предикат «уютное», и предикат «просторное» используют для характеристики закрытых (ограниченных) пространств, и тот, и другой концепты служат для артикуляции эстетической реакции на определенные характеристики природных или искусственных интерьеров (грот, долина, поляна, площадь, дом, комната...). При этом в одном случае внимание фиксируется на том, благоприятствует ли интерьер пребыванию в нем человека как обособленной от других монады, а в другом - на том, какие возможности оно предоставляет ему для движения в заданных им границах. Не случайно мы можем приписать одному и тому же месту обе характеристики: «комната была уютной и просторной», а можем развести их: «в комнате было не слишком просторно, но уютно».
Как видим, уютное не противоположно просторному, оно отлично от него: это разные формы восприятия закрытого пространства. Когда мы говорим о просторном, то делаем акцент на количественных характеристиках помещения (т. е. на измерениях ширины, длины и высоты), а в случае с уютным - на его синтетическом качестве (на соразмерности места одушевленному телу)1. Уютному месту противоположно открытое, бойкое место «на юру», а просторному - теснота (узость), ограничивающая возможность перемещения . Мы можем переживать просторность просторного совершенно независимо от оценки места в терминах уюта/неуюта, и наоборот. Нам может быть уютно и в довольно просторном помещении и в совсем маленьком, тесноватом закутке (в вагонном купе, в хрущовской кухне, в шалаше, etc.). Если просторное можно соотнести с таким расположением, как большое, то уютное -с маленьким и красивым как условными расположениями эстетики утверждения.
Интерес для исследователя уютного расположения представляет также то обстоятельство, что в некоторых отношениях уют и простор поразительным образом сближаются друг с другом. Близость обнаруживается в том, что и уют, и простор умиротворяют, успокаивают, гармонизируют. В уютном расположении гармонизация происходит за счет вхождения в человекоразмерную, тёплую среду, где человек защищен от
1 В случае с просторным мы имеем дело с количеством как качеством, с общим впечатлением от просторности места. В свою очередь переживание уюта включает в себя количественные характеристики уютного места: это помещение не слишком маленькое, не тесное и не узкое, не очень низкое, довольно просторное. и т. д.
2 Интересно, что просторное как наиболее общая (суммирующая измерения широты, длины и высоты) характеристика помещения может быть его эстетически-доминантной характеристикой. А вот что касается высоты и длины, то эти измерения не могут стать основой для самостоятельного, суммарного эффекта от встречи с интерьером.
вторжений извне и имеет дело с «дружественным пространством», в то время как в просторном расположении гармонизация достигается за счет освобождения от суеты и сутолоки повседневности, от мелких забот, которые человек «стряхивает с души», оказавшись «на просторе». (Стоит обратить внимание на то, что умиротворенности, успокоения просторное расположение не дает).
Простор возвращает человека к изначальной простоте в отношениях с миром, дает ему мерило для оценки его собственных чувств, волнений, надежд и разочарований, он переносит его в режим существования, свободный от обременений. И хотя уют уступает по своей экзистенциальноонтологической действенности простору, но и он освобождает: уютно расположившийся в своем любимом кресле человек приходит в себя и погружается в колодец памяти, отдается созерцанию и размышлению...
Так удивительным образом сближаются друг с другом уют и простор, замкнутость и разомкнутость, великое и малое: два пути к равновесию, покою и радости. «На свете счастья нет, но есть покой и воля. »
Список литературы
1. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. -Т. 4. - М., 1996.
2. Лишаев С. А. От тела к пространству: данность и возможность в эстетическом опыте // Mixtura verborum, 2010: тело и слово. Философский ежегодник. - Самара, 2010. - С. 78-101.
3. Лишаев С. А. Феноменология уютного (К эстетической характеристике дома и домашних вещей) // Mixtura verborum, 2004: пространство симпозиона.
- Самара: Самар. гуманит. акад., 2004. - С. 61-96.
4. Лишаев С. А. Эстетика Другого. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2008.
5. Сальникова Е. В. Эстетика рекламы. Культурные корни и лейтмотивы.
- М., 2001.
6. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. - Т. 2. - М., 2002.
7. Шмелёв А. Д. Русская языковая модель мира: Материалы к словарю. -М.: Языки славянской культуры, 2002.
