CC BY
17
УДК 378
М. И. Козьякова
профессор, доктор философских наук, кандидат экономических наук, профессор каф. философии и культурологии ФГБОУ ВО Высшее театральное училище (институт) имени М. С. Щепкина; е-таЛ: markoz@yandex.ru
УТИЛИТАРИЗМ И ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ПАРАДИГМЕ
В настоящее время выработка новой образовательной парадигмы является приоритетной сферой, что дает возможность обратиться к фундаментальным проблемам образования. Образование реализует две основные функции - социально-культурную и профессиональную. Они должны находиться в равновесии: доминирование одной из них дает негативный эффект, отражающийся как на качестве подготовки обучающихся, так и на жизнедеятельности всего общества. Излишняя социализация, социальная ангажированность, идеологизация ведет к социально-классовому утилитаризму элитарного либо пролетарского толка. Элитарный вариант имманентно присутствует в истории европейского образования; идейный диктат, абсолютизация революционности, догматизм характерны для российской истории XX в.
Современный актуализированный вариант утилитаризма - перекос в сторону узкоспециализированного профессионального образования.Рациональный подход связан с доминированием техногенной культуры, в которой техника, соединенная с наукой, осознается как единственная и фундаментальная основа современной жизни. Особый тип рациональности - макдональдизация, внедряемая в образование, здравоохранение и другие сферы, подчиняет их исключительно целям эффективности, оптимизации и контроля. Образование в своем рационалистическом модусе рассматривается как сфера бизнеса, предоставляющая услуги, а высшая школа предстает лишь как фабрика трудовых ресурсов, конвейер, обслуживающий производственные, либо бюрократические структуры.
В концепции отечественного образования необходимо исключить крайности утилитаризма - как политизацию, так и излишние рационализаторские интенции. Учитывая фактор социализации молодого поколения, новая образовательная парадигма должна базироваться на гуманистической доктрине, быть нацеленной на выработку у студента гражданских мировоззренческих позиций, воспитанию духовных ценностных ориентиров. Образование XXI в. должно взять все лучшее из своей многовековой истории, мировой и отечественной. Главным образом это относится к принципам гуманизма, демократизма, универсальности. В статье рассматривается исторический контекст развития европейского образования и его высшего звена - университетов с целью выявления и обоснования репрезентативности данных принципов.
Ключевые слова: образование; парадигма; социализация; идеологизация; духовная культура; гуманизм; демократизм; универсальность.
М. I. Kosyakova
Doctor of Philosophy, Professor, PhD (Economics), Professor at the Department of Philosophy and Cultural Studies, Higher theatre school (Institute) named after M. S. Schepkin; e-mail: markoz@yandex.ru
UTILITARIANISM AND SPIRITUAL CULTURE IN THE NATIONAL EDUCATIONAL PARADIGM
The development of a new educational paradigm is now a high priority area, which makes it possible to address the fundamental problems of education. The two main functions of education are socio-cultural and professional. One should try to keep a balance between them as the dominance of either has a negative impact on both the quality of training students and the life of society as a whole. Excessive socialization, social bias and ideologization lead to social and class utilitarianism of either elitist or proletarian variety. The elitist variety is a kind immanent in the history of European education; ideological dictatorship, the absolute dominance of revolutionary ideas and dogmatism are characteristic of 20th c. Russian history.
The modern updated version of utilitarianism is biased in favor of highly specialized professional education. The rational approach is associated with the dominance of technogenic culture in which technology, connected with science, is recognized as the only foundation for modern life. A special type of rationality -McDonaldization implemented in the systems of education, health care and other spheres - makes them exclusively subordinate to the goals of achieving efficiency, optimization and control. Education, in its rationalist modus operandi, is considered within the context of business as a sphere providing services. Higher education is only treated as a factory of human resources, an assembly line catering for either industrial or bureaucratic institutions.
The national concept of education should withstand such extremes of utilitarianism as both politicization and excessive rationalistic intentions. The socialization factor of the younger generation taken into consideration, the new educational paradigm should be based on the humanistic doctrine, aimed at the development of the student's civil attitude towards society and at the up-bringing of moral values. Education in the 21st century is to absorb the positive features it has displayed in its long history, both at home and abroad. This generally applies to the principles of humanism, democracy and universality. The article focuses on the historical development of European education and its top level, i.e. universities, in order to identify those principles and justify how representative they are.
Key words: education; paradigm; socialization; ideologization; spiritual culture; humanism; democracy; universality.
В настоящее время выработка новой образовательной парадигмы, формулировка ценностных ориентиров в образовании и воспитании подрастающего поколения становятся приоритетной сферой, что дает возможность обратиться к фундаментальным проблемам
отечественного образования. Образование в современном мире -ключ, открывающий будущее: оно обладает особой значимостью для государства, социума, каждого отдельно взятого человека. На макроуровне оно формирует креативные возможности общества, обеспечивает его научными кадрами, готовит для народного хозяйства трудовые ресурсы. Оно развивает «человеческий капитал» любого общества, его интеллектуальный, духовный и нравственный потенциал. Новым поколениям оно передает культурное наследие, воспроизводя лучшее из социально значимых ценностей, традиций прошлого и настоящего. На микроуровне образование обслуживает потребности каждого человека, дает ему путевку в жизнь, одновременно ранжируя его, определяя профессиональный и социальный статус. Свой смысл и значение, оно в полной мере обретает только в соотнесении с жизненно важными задачами самого человека, с его творческим самоопределением и самореализацией.
Эта важнейшая сфера становится объектом государственного и социального регулирования. В соответствии с выбранными целями государство организует данную систему, определяет ее важнейшие параметры, задает стандарты времени и качества, финансирует в том или ином объеме. Гражданское общество также не может оставаться безучастным к ситуации в данной сфере, поскольку обучение является достаточно эффективным каналом для культурной, национальной, этнической идентификации и самоидентификации. Общее профессиональное, среднее и высшее образование дает возможность не только освоить азы профессии, приобрести необходимые профессиональные и культурные компетенции, но и в известной мере сформировать взгляды молодого специалиста.
«Образование формирует не человека вообще, а человека в данном обществе и для этого общества» [Мангейм 1994, с. 479]. Социальный фактор играет решающую роль в определении образовательных стратегем: что больше всего необходимо развивать в данный момент, в чем больше всего нуждается общество на данном этапе развития. Отсюда следует, что выработкой новой образовательной парадигмы, формулировкой ценностных ориентиров в образовании и воспитании подрастающего поколения необходимо заниматься и специалистам, и общественности. И только таким образом, в каждый данный момент будет складываться конкретная область задач,
определяемых потребностями общества, а также функционалом самой системы.
Образование реализует две основные функции - социально-культурную и профессиональную. Они взаимодополняют друг друга и по своей природе должны находиться в равновесии. Доминирование одной из них дает негативный эффект, отражающийся как на качестве подготовки обучающихся, так и на жизнедеятельности всего общества. Социальная ангажированность, недоступность общего и профессионального образования для широких слоев населения ограничивает круг обучающихся, превращает его в элитарный проект таким образом снижая инновационный потенциал общества. Излишняя социализация, идеологизация в организации обучения ведет к социально-классовому утилитаризму элитарного либо пролетарского толка: его наименее опасными последствиями будут «всего лишь» непрофессионализм, дилетантизм, неспособность к решению практических задач.
Привилегированный характер обучения (его высших ступеней) был традиционным явлением вплоть до начала, а во многих случаях и до середины XX в. Практически это характеризовало все системы «свободного» либерального образования: призванная обслуживать привилегированные слои, готовящая элиту так называемого праздного класса (М. Вебер), миноритарная система предназначена была для воспитания и обучения исключительно верхушки жестко стратифицированного сословного общества.
В случаях, когда классовые подходы приобретают значение абсолютных доминант, могут возникнуть более тяжелые трагические последствия для интеллектуального развития. Именно такая ситуация сложилась в России после Октябрьской революции: главным для дела большевиков стала идея революционного переустройства общества, и поэтому идейный диктат, абсолютизация революционности стали стержнем образовательной доктрины. Достаточно упомянуть в этой связи об Указе В. И. Ленина 1918 г. «О преимущественном приеме в высшие учебные заведения представителей пролетариата и беднейшего крестьянства», означавшего фактический запрет на поступление в вузы детей «лишенцев» - представителей бывших господствующих классов. Этому же способствовало введение особых комиссий и экзаменов по политической благонадежности и, наконец, так называемые
чистки, предназначенных для исключения политически неблагонадежных учащихся, т. е. тех же студентов-лишенцев, происходивших из семей дворянства, купечества и духовенства [Рожков 2003]. В этих же целях применялась практика по направлению в вузы политически благонадёжных молодых людей - активистов, имевших «правильное» социальное происхождение. Списки составлялись по квотам, которые предоставлялись партийным, советским, профсоюзным органам, воинским частям, а уровень их подготовки был, как правило, катастрофически низок.
Таким способом в 1920-е гг. было была достигнута необходимая советской власти идеологизация и политизация обучения, сопрягавшаяся впоследствии с культом вождей и практикой террора. Уничтожая оппонентов, власть высылала их из страны, подвергала репрессиям, а культуру все более вытесняла и заменяла идеология. Новая интеллигенция - послушные профессионалы, «красные спецы», натренированные идеологически на определенный манер, которых можно будет «штамповать, как на фабрике» (Н. И. Бухарин) - вот что нужно было новому режиму. Эту трагическую для нашего народа связь неоднократно отмечали отечественные историки и философы. Так, отец Павел Флоренский писал в свое время: «Идеологизм усматривает в формах хозяйства и в обрядах культа простое применение теоретических - научных, мифологических, догматических и т. д. - построений разума. Сначала придумывается, что надо то-то и то-то сделать так-то и так-то, а потом этот проект деятельности якобы осуществляется. «...» Террор завершил эту теорию, пожелав единичными мановениями перестроить всю жизнь, до дна, по выдуманным схемам». [Флоренский 1977, с.109]
Советское общество пребывало в сфере жесткой насильственной идеологизации почти семьдесят 70 лет. Растеряв былую революционность, марксизм-ленинизм в последние десятилетия своего существования отличался больше всего своим догматизмом, моделируя отнюдь не революционные интенции, но охранительные цезуры эпохи застоя. Тем не менее ликвидация неграмотности, введение всеобщего начального обучения детей, восстановление и расширение среднего и демократизация высшего образования, формирование новой советской интеллигенции наряду с промышленным развитием, способствовали подъему страны, позволили в определенной степени «залечить раны», полученные в предыдущем периоде.
Иной вариант утилитаризма - перекос в сторону узкоспециализированного профессионального образования, рационализированный подход, преобладающий в настоящее время. Прошлое столетие, прошедшее под знаком научно-технической революции, было ознаменовано становлением техногенной культуры - в ней техника, соединенная с наукой, осознавалась как единственная и фундаментальная основа современной жизни. В это время создается «новая природа» - искусственная среда жизни человека, так называемая техносфера, чье воздействие является одним из центральных моментов в глубоких трансформациях образа жизни и ментальности современников. Техносфера, ее технические структуры диктуют определенные ритмы существования, характеристики мира машин трансформируются в ценности культуры; человек вовлекается в движение вещей и подчиняется этой логике.
Технические, вещные, зависимости жестко ограничивают индивида, лишая его «жизнеориентационного существования древности» (Л. Мэмфорд). Человек функционализируется технизированным обществом, отчуждается от природной среды, превращаясь в один из видов производственного сырья, в «постав», используя терминологию М. Хайдеггера. Данные тенденции отчетливо проявляются в различных областях, в том числе в здравоохранении, в образовании - процесс получил название макдональдизации. Посвятивший ей специальную работу Дж. Ритцер рассматривает это явление как особый тип рациональности, принципы которого были заложены конвейерной линией, бюрократией и научным управлением [Ritzer 2000, с. 39].
В этом искусственно созданном постиндустриальном мире высшая школа рассматривается как фабрика трудовых ресурсов, как конвейер, удовлетворяющий исключительно потребности производства, но не самого человека. Такова же логика иной позиции, в которой образование предстает как сфера по обеспечению кадрами политических институтов, государственных и административных структур. При этом исходная установка всё та же: специалист-исполнитель предназначен для обслуживания неких институциональных структур, он становится в таком случае «винтиком» не производственной, а бюрократической машины.
Так называемая макдональдизация является одним из аспектов современной глобализации, вызывающим наибольшую тревогу как
процесс дегуманизации культуры. Ее принципы ложатся в основу организации весьма далеких от ресторанного бизнеса сфер - образования, здравоохранения, туризма и др. В больницах, учебных заведениях распространяются технологии массовых производств: конвейерные технологии в медицине, лекционные потоки и дистанционное обучение, система рефератов и тестов в образовании. Продукция или услуга подлежат жесткой стандартизации по объему, качеству, алгоритму операционности; при этом система позволяет снижать риски, связанные с непрофессиональной деятельностью. Управленческая стратегия при этом сводится к эффективности, оптимизации и контролю, обеспечивая средний стандарт качества. В системах, организованных по принципу макдональдовской рационализации, пациенты, клиенты, учащиеся теряют свою индивидуальность, низводятся до элементов конвейерной линии.
Образование в своем рационалистическом модусе рассматривается как сфера бизнеса, предоставляющая услуги. Бизнес есть бизнес, он руководствуется правилом: «Что хорошо для «Дженерал моторз»», хорошо и для Америки». В таких случаях действительно, образование, в том числе высшее, превращается в сферу вложения денег и извлечение прибыли становится главной целью данного предприятия. Естественное целеполагание доходности требует от бизнеса оптимизации производственного цикла, провоцирует попытки экономии. В первую очередь ликвидируются гуманитарные и другие непрофильные «излишества» - дисциплины философского, исторического, культурологического цикла.
Нельзя не согласиться с неоднократно звучавшими предостережениями, что подобная практика губительна для России: специалист, лишенный гражданского начала, плохо различающий или пренебрегающий этическими ценностями, будет в своей работе руководствоваться преимущественно или же исключительно материальными факторами. Поточно-массовая узкоспециализированная подготовка кадров дает обществу не гражданина, но лишь профессионала-исполнителя, «винтика» производственной или бюрократической машины. Ориентация на односторонний профессионализм провоцирует космополитические настроения: - «Родина там, где лучше»: исполнителю будет всё равно, где и над чем он будет трудиться, ставить опыты на крысах или на людях, выполнять заказы благотворительных или террористических организаций.
В концепции отечественного образования необходимо исключить крайности утилитаризма - как излишние рационализаторские интенции, так и политизацию. Новая образовательная парадигма должна базироваться на гуманистической доктрине, быть направленной на выработку у студента гражданских мировоззренческих позиций, воспитанию духовных ценностных ориентиров. Образование XXI в. должно взять все лучшее из своей многовековой истории, из мировой и отечественной. Главным образом это относится к принципам гуманизма, демократизма, универсальности.
Идеи и модель демократического образования впервые появились в Античной Греции, отражая ее общественные отношения, традиции и ценности. Свободное обучение и воспитание предназначалось для свободного человека и гражданина, т. е. носило элитарный характер. Программа обучения предусматривала сочетание интеллектуального, эстетического (мусического) и физического компонента. Мусическая подготовка - триединая хорея - была необходима для участия в религиозных обрядах; физическая - для военной службы. Кроме того, спорт готовил к будущим состязаниям, учил молодых людей владеть собой, что было важно для общества, в жизни которого агонистика играла ведущую роль. Гармоничное сочетание духовного и физического развития - идеал античного синтеза, калокагатия: очищенная от сословных предрассудков, идея гармоничного развития стала составной частью классического наследия мировой культуры.
Средневековый мир не относил образование к числу главных христианских добродетелей: единственное из сословий, духовенство, было не только самым образованным, но и вообще единственно грамотным сословием. С распадом Римской империи Европа погружается во мрак «культурного безмолвия», которое прерывается краткими периодами культурных подъемов, связанных с деятельностью отдельных властителей: Каролингское, Оттоновское возрождение. Традиции античного светского образования сохраняются лишь в редких очагах культуры, а образование сосредотачивается в монастырях и носит исключительно религиозный характер. Церквям и особенно монастырям, принадлежит выдающаяся роль в развитии культуры средневекового мира, тем не менее, восприняв римское культурное наследие, Средневековье усвоило его в упрощенной и опосредованной форме - «это была культура цитат, избранных мест и дигест» [Ле Гофф 1992,
с. 108]. Позднее, вместе с подъемом городов, развивается светская школа, ставшая центром свободомыслия, формиоуется новый, высший, тип учебных заведений - университеты.
Университет в полной мере воплощал в себе средневековую идею универсализма. С одной стороны, в нем возрождаются в новых условиях античные образцы сочетания науки, обучения и гражданского воспитания - античные примеры, данные Академией Платона, Ликеем Аристотеля. С другой стороны, универсализм относился к знанию, его производству, сохранению и трансляции: это был принцип единства мира, который формировала теология. Теоцентризм - основа и квинтэссенция средневекового знания, являлся в то же время главной характеристикой средневекового гуманизма: все факты и явления мироздания объяснялись в едином ключе, трактовались единообразно, создавая в итоге системное восприятие мира, его целостную картину. В соответствии с тео-центристской методологией большой космос - вселенная, так же как и малый - человек, управлялись одними и теми же законами.
Как свидетельствует исторический опыт, система образования развивается прежде всего под влиянием своего высшего звена. Появившись на европейском пространстве, университеты задают качественные и количественные стандарты образовательного процесса: диктуют определенные требования к уровню подготовки студентов, обеспечивая его первоначально собственными силами - в частности, для этого был предназначен низший «факультет свободных искусств». В дальнейшем возникают промежуточные звенья, в том числе средняя школа, профессиональные учебные заведения; формируется еще один вид высшего образовательного учреждения - коллегии, колледжи.
На протяжении многих столетий образование как система, как особая сфера жизнедеятельности общества всегда отличалась консерватизмом, приверженностью к сохранению уже существующих форм и методов обучения. Образовательные нормы и соответствующие структурные подразделения университетов, сложившиеся в средние века, сохранялись и в последующем, причем на протяжении довольно длительного времени. В XVIII в., как и в Средневековье, факультеты «по заведенному обычаю», как упоминал об этом И. Кант, делились на два класса: высшие - богословский, юридический, медицинский факультеты и низший - бывший факультет искусств, получивший новое название «философский факультет» [Кант 1965, с. 315].
Сохраняя приверженность традиции, университеты отвечали на вызовы времени: на появление опытной науки, развитие капитала и промышленности, на развертывание научно-технической революции в XX в. Они превращаются в центры просвещения, науки и культуры, становятся центрами воспитания. Университетское образование строится на принципах либерального, свободного обучения, дает студентам фундаментальные знания. Об этом подходе как принципиальной характеристике университетской подготовки писали гуманисты, философы, теоретики и практики образования В. Гумбольдт, Дж. Ньюмен, Р. Хатчинс, Т. Веблен, Х. Ортега-и-Гассет, К. Маннгейм. Они отмечали необходимость формирования у студента «философской привычки ума», ознакомления его с системой представлений о мире и человечестве, «воспитания интеллекта». Как констатировал К. Мангейм «теория либерального образования основывалась на принципе, гласящем, ... что конечная и исключительная цель образования - воспитание свободной личности путем беспрепятственного развертывания внутренних качеств» [Мангейм 1994, с. 464].
В Новое время в европейской, а затем и в мировой практике сформировались различные модели высшего образования. Особенность англосаксонской системы - университеты так называемого либерального направления, ориентированные на классические гуманитарные знания. Этот «культуроцентристский тип» учебных заведения предназначен для воспитания «культурных джентльменов»: классический пример такого рода - Оксфорд и Кембридж. В Германии университеты больше ориентированы на подготовку специалистов, хотя и здесь никоим образом не провозглашались идеи отказа от гуманитарного образования. Более того, Берлинский университет нового типа, чьи принципы разрабатывал В. Гумбольдт, был призван стать центром образования, науки и культуры. Великий гуманист и практик Вильгельм фон Гумбольдт отрицал узкоутилитарные взгляды на образование, предвидя опасность технократизма. Гумбольдтовская модель, его реформы в образовании в XIX в. оказали колоссальное влияние на Европу и Америку.
Американская модель высшего образования имеет свои особенности, поскольку ее история, в отличие от европейской, начиналось не с университетов, а с колледжей. Специфический симбиоз либерального и профессионально-технического образования создал присущий
американской культуре утилитаризм, дух «деловой Америки». В XIX в. к руководству университетами были допущены капитаны бизнеса; университеты стали инкорпорировать в свою структуру колледжи, перенимая стиль и правила организации американского бизнеса. В результате в системе высшего образования возникло два принципиально отличавшихся друг от друга типа учебных заведений: немногочисленные университеты, где господствовал старый классический дух «туманного Альбиона», характерный для XVIII в., - это Йель-ский, Принстонский, Колумбийский университеты; с другой стороны, появилось большое количество новых учебных заведений по типу университета Дж. Гопкинса, которые были предназначены для подготовки специалистов-практиков. С последними связан процесс девальвации классических образовательных и научных ценностей в буржуазной культуре, превращения знания в товар, на котором можно «делать деньги». Этот процесс, проанализированный автором теории «праздного класса» Т. Вебленом, был показан им на материале американских университетов [Веблен 1984].
Отечественное образование также имеет много славных страниц. Университеты в России возникают позже европейских, в середине XIII в. - (первый открыт в 1755 г.). Они воплотили в себе многие лучшие черты предыдущего развития: демократизм, универсализм, сочетание фундаментальной научной подготовки и широкого культурного, образовательно-воспитательного воздействия. В свое время советская система образования также наглядно демонстрировала свои преимущества, главным из которых была ее общедоступность. Колоссальный резонанс во всем мире имел запуск первого спутника Земли, первый полет человека в космос. Феномен, названный «шоком от спутника», среди других последствий имел реформирование сферы образования во многих развитых странах и, в частности, в США, направленное, в том числе, на ее демократизацию.
Как отмечалось во многих исследованиях, посвященных высшей школе, у истоков европейских университетов лежат две, во многом противоположные, тенденции: с одной стороны, направленность на поиск истины, получение и передача фундаментальных знаний, с другой - стремление получить практическую профессиональную подготовку высокого уровня. [Белл 2004; Мангейм 1994; Университет как центр...;Захаров, Ляхович 1994]. Эти тенденции, их неразрывная
связь и взаимосоотнесенность составляют основной вопрос как университетского образования, так и всего образовательного комплекса. Этот основной вопрос является наиболее острым и в настоящее время, актуализированный как проблема взаимосвязи утилитарно-прагматического профессионального и общекультурного знания.
Узкая специализация, одномерность и однонаправленность полученного образования недостаточна в настоящее время. Неизбежно встает проблема повышенной динамики социальной и производственной среды, ее трансформации на протяжении жизни одного поколения. Настоятельным требованием времени становится способность к переквалификации, овладению новыми профессиональными навыками. Такую возможность предоставляет широкая базовая подготовка. На современном этапе развития технологий особую значимость приобретает ответственность ученого, инженера и техника за результаты своей деятельности. Да, современная наука и техника может кардинально преобразовывать природу, но нужно ли это человечеству? Какими будут отдаленные последствия данных новаций? Пойдут ли они во благо последующим поколениям? Эти вопросы требует ответственного подхода, он должен исходить из морально-этических принципов, восприятие, усвоение которых достигается путем соответствующего воспитания.
Старая, хорошо известная еще с античных времен идея воспитания «добродетели» звучит снова и снова у различных мыслителей и практиков, обсуждающих проблемы образования. Весь XIX, XX, а теперь уже и начало XXI в. она проходит рефреном динамичные трансформации этих эпох. Об образовании, как необходимом базисе в воспитании гуманистического мировоззрения, писали философы, теоретики и практики университетского образования В. Гумбольдт, Дж. Ньюмен, Р. Хатчинс, Т. Веблен, К. Маннгейм, Х. Ортега-и-Гассет, Д. Белл. Именно наличие свободного общедоступного образования с его гуманитарным потенциалом должно преградить путь техническому Апокалипсису. Университет, обеспечивающий определенный цикл гуманитарных наук, должен стать посредником между культурой и техникой, сдерживая прыть технократов, этих «наездников технологии и рационализации» (Д. Белл).
Большой проблемой образования XXI в. будут процессы мас-совизации, происходящие в современном обществе. Тенденции
глобализации, развитие массовой культуры выводят на первый план «улицу» массу. «Человек массы» - это всегда «новый», «свежий», «голый» человек. Он существует «вне времени», вернее, его время и пространство чрезмерно мало, ограничено рамками данного локуса. «Здесь и сейчас», «сегодня» - так фокусируется событийная канва. Область массы - «мир вечного сегодня» (Н. Н. Козлова), где люди обитают в мире первичной социальности. Высокие материи, в том числе национальный выбор, исторические судьбы народа и т. п. не входят в его габитус. Локус прагматичен, ограничен насущными заботами, которые предельно онтологизированы. Именно этот субъект повседневности становится объектом «серийной культуры» (Ж.-П. Сартр). Реклама, средства массовой информации, мода устраняют вертикаль ценностной ориентации, манипулируют сознанием, особенно сознанием молодежи. Стираются границы между этическими полюсами, между научным и обыденным знанием, между высокой валоризован-ной и массовой культурой.
Только образование, обучение культуре может поставить заслон, воспрепятствовать этим тенденциям. Концепция гуманитарной трактовки образования призвана противостоять как идеалу рационального практицизма, так и культурному, духовному примитивизму. Особенно важная роль здесь принадлежит гуманитарной компоненте. Воспитание человека и гражданина возможно только через воспитание духовности, через знакомство с исторической национальной культурой, где можно получить представление о культурных традициях, преемственности, исторических корнях, определяющих нормы поведения в условиях современной жизни. Именно духовная культура сможет стать противоядием от нигилизма и «культурного одичания», поскольку культура есть единственная сфера, «растящая и питающая личность» (П. А. Флоренский). И такова должна быть логика ориентированной на человека перспективы развития образования в XXI в.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М. : Academia, 2004. 790 с. Веблен Т. Теория праздного класса. М. : Прогресс, 1984. 366 с. Захаров И. В., Ляхович Е. С. Миссия университетов в европейской культуре.
М. : Фонд «Новое тысячелетие»,1994. 240 с.
Кант И. Спор факультетов / Кант И. Соч. : в 6 т. Т. 6. М. : Мысль, 1966. 742 с.
Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М. : Издательская группа Прогресс, Прогресс-Академия, 1992. 376 с.
Мангейм К. Диагноз нашего времени. М. : АКАЛИС, 1994. 700 с.
Ортега-и-Гассет X. Миссия университета. Минск : БГУ, 2005. 104 с.
Рожков А. Ю. Молодой человек в Советской России 1920-х годов: повседневная жизнь в группах сверстников (школьники, студенты, красноармейцы) : автореф. дис. ... д-ра истор. наук. Краснодар, 2003. 44 с.
Университет как центр культуропорождающего образования. Изменение форм коммуникации в учебном процессе / М. А. Гусаковский, Л. А. Ящен-ко, С. В. Костюкевич и др. ; под ред. М. А. Гусаковского. Минск : БГУ, 2004. 279 с.
Флоренский П. А. Из богословского наследия // Богословские труды : научно-богословский журнал РПЦ. 1977. Вып. 17.
Ritzer G. The Mcdonaldization of Society. Pine Forge Press, 2000.
