CC BY
48
Вестник Института экономики Российской академии наук
6/2021
А.А. МАЛЬЦЕВ
доктор экономических наук, профессор, ведущий научный сотрудник ФГБУН Институт экономики Уральского отделения РАН
УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛЬНЫХ ВЫЗОВОВ
В статье систематизированы основные этапы разработки концепции устойчивого развития в современной международной практике. Выявлена ее принципиальная особенность, заключающаяся в согласовании экономической, экологической и социальной задач развития общества в процессе налаживания взаимодействия человека, общества и окружающей среды. Показан процесс эволюции подходов к определению концептуальной сущности устойчивого развития, рассматриваемого в решениях ООН как базис благополучия людей и глобального экономического развития. Выявлены 3 этапа российской практики обращения к данной концепции. Показано, что на практике ее фрагментация оборачивается противопоставлением составляющих устойчивого развития, а экономический рост, по сути, подменяется финансовой стабильностью. Делается вывод о том, что необходима решительная смена экономической модели - уход от доминанты накопления и осуществление комплексной социально-экономической политики, направленной на рост человеческого капитала.
Ключевые слова: долгосрочное социально-экономическое развитие, национальные
цели, окружающая среда, устойчивое развитие, устойчивость экономического роста,
человеческий капитал, экологическая безопасность.
JEL: E61, F53, F63, F64.
DOI: 10.52180/2073-6487_2021_6_81_96
Введение: защита окружающей среды и экономический
рост
С начала 1990-х годов проблема устойчивого развития (sustainable development) как основы взаимоотношений человека, общества и окружающей среды находится в числе главных приоритетов современной повестки многих международных форумов. Первопричина состоит в том, что именно на исходе ХХ столетия «ускоренное развитие глобализации многократно опередило способность глобальной среды отвечать на угрозы ее стабильности» [1, р. 4]. Как отмечают многие специалисты, эта имманентная взаимозависимость экономики и дол-
госрочной стабильности окружающей среды является фундаментом устойчивого развития [2; 3; 4]. Профессор Дж. Дернбах даже называет ее «свадьбой окружающей среды и развития» [5, р. 250]. Очевидно, что в данном контексте в категорию «устойчивое» закладывается трактовка, отличная от толкования, предлагаемого С.И. Ожеговым, как «не подверженный колебаниям, постоянный, стойкий, твердый» [6, с. 838].
Длительное время взаимосвязь задач по сохранению окружающей среды и по поддержанию конкурентоспособности промышленности рассматривалась в контексте нахождения компромисса между выигрышем общества и издержками бизнеса [4, р. 2]. Другими словами, вопрос заключался в том, чтобы отыскать способ согласования желания людей защитить окружающую среду с усилиями по предотвращению роста нагрузки на промышленность. М. Портер и К. Линде одними из первых постарались доказать, что в такой постановке спор вокруг дилеммы «окружающая среда - промышленность» сфокусирован неверно [7]. Действительно, в статике компании, уже понесшие определенные затраты на охрану окружающей среды, неизбежно увеличивали свои производственные издержки и становились менее конкурентоспособными.
Однако новая парадигма международной конкурентоспособности [8; 9], базирующаяся на инновациях, являющихся динамичными по своей сути, ушла от статики. Доказано, что в современных условиях компании конкурентоспособны на мировом рынке не из-за меньших издержек или больших масштабов производства, а благодаря их способности постоянно заниматься инновационной деятельностью. Поэтому их сравнительные преимущества зиждутся на способности непрерывно продуцировать инновации и улучшения, снимающие действующие ограничения. В этом отношении соответствующим образом настроенные стандарты охраны окружающей среды могут стать триггером инноваций, частично или даже полностью покрывающими затраты на их разработку и внедрение. Такие, по определению М. Портера и К. Линде, «инновационные компенсации» могут не только снизить чистые издержки, обеспечивающие соответствие высоким стандартам охраны окружающей среды, но и обеспечить абсолютные преимущества перед фирмами других стран, где таких регулятивных мер нет [7, р. 98].
Установление принципов устойчивого развития
в международной практике
Как же укоренялось триединство «человек - общество - природа» в современной глобальной повестке? За точку отсчета следует принять первую всемирную конференцию по проблемам окружающей среды (или первый «Саммит Земли»), проведенную ООН в Стокгольме 5-16
июня 1972 г. По итогам конференции были приняты Стокгольмская декларация, выдвинувшая сохранение окружающей среды в качестве одной из самых актуальных проблем современной цивилизации, а также План действий, содержащий 109 рекомендаций, сведенных в 3 раздела и нацеленных на практическую реализацию закрепленных в Декларации 26 базовых принципов сохранения окружающей среды1. Первые два принципа, по сути, заложили базис появившейся позднее Концепции устойчивого развития: «человек - создание и творец окружающей его среды» и «защита и улучшение окружающей среды являются главным фактором, влияющим на благополучие людей и экономическое развитие во всем мире». Подчеркнем, что в материалах Стокгольмской конференции понятие «устойчивое развитие» еще не использовалось.
Своим появлением в современной международной практике категория «sustainable development» «обязана» Всемирной комиссии по окружающей среде и развитию, которая была создана в 1983 г. под руководством Г.Х. Брунтланд, премьер-министра Норвегии, с целью убедить страны в необходимости объединения усилий для обеспечения устойчивого развития. Комиссия завершила свою работу 20 марта 1987 г., подготовив доклад «Наше общее будущее - от одной Земли к одному Миру»2, который был представлен 21 октября 1987 г. на 42-й сессии Генеральной Ассамблеи (ГА) ООН3. Именно в этом докладе, в разделе 1, появляется параграф 3 из 4-х пунктов. В первом пункте в концентрированном виде формулировалась суть концепции: «обеспечить потребности ныне живущих людей, не ущемляя возможности следующих поколений удовлетворять свои потребности», позднее получившая определение как принцип «межпоколенческого равенства» [4, р. 2; 5, р. 249]. Комиссия принципиально отказалась от предлагавшихся в первоначальных вариантах доклада формулировок свести проблематику исключительно к вопросам окружающей среды или ограничиться поиском ответов на вопрос: «что делать бедным странам, чтобы стать богатыми?». Посыл состоял именно в том, чтобы использование ресурсов, корректировку направлений инвестиционного развития, институциональные преобразования производить во взаимоувязке, а не разрывать на составляющие, и постоянно помнить при этом о нуждах будущих поколений.
1 Report of the United Nations Conference on the Human Environment. Stockholm, 5-16 June 1972. https://undocs.org/en/A/CONF.48/14/Rev.1 (дата обращения: 01.10.2021).
2 Report of the World Commission on Environment and Development: Our Common Future, From One Earth to One World. https://sustainabledevelopment.un.org/content/ documents/5987our-common-future.pdf (дата обращения: 01.10.2021).
3 Материалы 42-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН 21 октября 1987 г. https:// undocs.org/pdf?symbol=ru/A/42/PV.41 (дата обращения: 01.10.2021).
Следующий важный шаг в данном направлении был сделан на третьем «Саммите Земли». На Конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 3-14 июня 1992 г.) была подписана рамочная Конвенция ООН по изменению климата (от 9 мая 1992 г.), приняты Декларация по окружающей среде и развитию и 500-страничная программа «Повестка дня на XXI век»4. В контексте настоящей работы следует обратить внимание на 27 закрепленных в Декларации принципов, в 12-ти из которых используется категория «устойчивое развитие». Этим документом фактически признавалось неразрывное единство экономического развития страны и охраны ее окружающей среды с «ненанесением ущерба окружающей среде других государств или районов за пределами действия национальных юрисдикций» (принцип 2). В принципе 4 предельно четко зафиксирована важнейшая опорная составляющая рассматриваемой концепции: «Для достижения устойчивого развития защита окружающей среды должна составлять неотъемлемую часть процесса развития и не может рассматриваться в отрыве от него»5.
На 19-й Специальной сессии ГА ООН (23-28 июня 1997 г.), по итогам обсуждения вопроса «Обзор и оценка реализации "Повестки дня на XXI век"», была поставлена задача - всем странам к 2002 г. разработать национальные стратегии устойчивого развития. В 2002 г. на четвертом «Саммите Земли» в Йоханнесбурге была выдвинута новая цель: все страны должны начать реализацию национальных стратегий к 2005 г. По информации на 2005 г., к их выполнению приступили 40% членов ООН (из 191 на тот момент), ряд стран заканчивали работу над ними, 59 государств подготовили национальные стратегии сокращения бедности [3, р. 86].
8 сентября 2000 г. на 55-ой сессии ГА ООН была принята Декларация тысячелетия, утвердившая 8 целей глобального развития на период до 2015 г.6 В качестве одной из таких целей было закрепление приверженности принципам устойчивого развития, согласованным в Рио-де-Жанейро в 1992 г. в программе «Повестка дня на XXI век». По завершении 15-летнего цикла, на юбилейной, 70-й сессии ГА ООН 25 сентября 2015 г., страны-участницы приняли новую резолюцию «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого
4 Материалы Конференции ООН по окружающей среде и развитию. Рио-де-Жанейро, 3-14 июня 1992 г. https://undocs.Org/ru/A/CONF.151/26/REV.1%28VOL.I%29 (дата обращения: 01.10.2021).
5 Ibid.
6 Декларация тысячелетия ООН от 8 сентября 2000 г. https://www.un.org/ru/ documents/decl_conv/declarations/summitdecl.shtml (дата обращения: 01.10.2021).
развития на период до 2030 года»7. В Повестку-2030 вошли 17 целей в области устойчивого развития, развернутые в 169 задач. Новые цели и задачи вступили в силу с 1 января 2016 г., при этом ООН на ближайшие 15 лет обязалась руководствоваться ими при принятии решений.
Государственная политика обеспечения устойчивого развития в Российской Федерации
Первую реакцию России на новые международные инициативы можно признать соразмерной остроте очередного глобального вызова. Уже 4 февраля 1994 г., ровно за 9 месяцев до ратификации рамочной Конвенция ООН по изменению климата от 9 мая 1992 г.8, президент РФ утвердил основные положения государственной стратегии по охране окружающей среды и обеспечению устойчивого развития Российской Федерации9. Ее положения сохраняли силу почти четверть века - вплоть до утверждения 19 апреля 2017 г. Стратегии экологической безопасности России до 2025 г.10
1 апреля 1996 г. президент РФ утвердил представленную правительством Концепцию перехода страны к устойчивому развитию и предписал до конца года представить на рассмотрение проект государственной стратегии устойчивого развития РФ11. Выполняя данное распоряжение, правительство РФ через месяц поручает Министерству экономики РФ, Министерству охраны окружающей среды и природных ресурсов РФ, Министерству науки и технической политики РФ подготовить проект Стратегии к 1 ноября 1996 г.12 В связи с тем что процесс подготовки затягивался, для его ускорения Государственная
7 Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 25 сентября 2015 г. «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года».
.un.org/ga/search/view_doc. а5р?5утЬо1=А/КЕ5/70/1&Ъа^=К%20 (дата обращения: 01.10.2021).
8 Федеральный закон от 4 ноября 1994 г. № 34-ФЭ «О ратификации рамочной Конвенции ООН об изменении климата» // Российская газета. 1994, 9 ноября.
9 Указ Президента РФ от 4 февраля 1994 г. № 236 «О государственной стратегии Российской Федерации по охране окружающей среды и обеспечению устойчивого развития» // Российская газета. 1994, 9 февраля.
10 Указ Президента РФ от 19 апреля 2017 г. № 176 «О Стратегии экологической безопасности Российской Федерации до 2025 года» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2017. № 17. Ст. 2546.
11 Указ Президента РФ от 1 апреля 1996 г. № 440 «О Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 15. Ст. 1572.
12 Постановление Правительства РФ от 8 мая 1996 г. № 559 «О разработке проекта государственной Стратегии устойчивого развития Российской Федерации» // Российская газета. 1996, 29 мая.
Дума II созыва13 (а в дальнейшем и ГД III созыва14) создает специальные комиссии, на которых проект Стратегии неоднократно рассматривался, но каждый раз отклонялся, главным образом по причине некомплексного подхода к рассмотрению данного вопроса. Не помогли и многочисленные широкие - до 80 участников - парламентские слушания (14 октября 1997 г., 2 октября 2000 г., 5 октября 2001 г.), поддержавшие необходимость ускорения подготовки федерального закона «О государственной политике по обеспечению перехода Российской Федерации к устойчивому развитию», а также создание Национального совета по устойчивому развитию. По состоянию на начало 2020-х годов соответствующий закон так и не увидел свет, разговор же о создании Национального совета по устойчивому развитию, по существу, оказался отложенным более чем на 10 лет. Из рекомендаций, принятых по итогам парламентских слушаний 5 октября 2001 г., выполненными оказались лишь поручения рабочей группе при Комиссии Госдумы продолжить разработку Стратегии устойчивого развития и опубликовать подготовленные материалы в издательстве Государственной Думы15. Итоговые наработки Комиссии были опубликованы через год [10], Госдума IV-VII созывов комиссий по устойчивому развитию Российской Федерации уже не создавала, а доработка Стратегии, по большому счету, продолжается третий десяток лет.
О причинах практически десятилетнего «необращения» российских государственных структур к проблеме устойчивого развития можно только догадываться. Одну из них, на наш взгляд, очень точно сформулировал академик РАН В. А. Коптюг: «...погоня за максимальной прибылью любой ценой с позиций концепции устойчивого развития не может более рассматриваться как движущая сила развития общества» [11]. По результатам сравнения российской действительности 1990-х годов и концептуальной сути sustainable development председатель Сибирского отделения РАН сделал вывод: «Мое глубокое
13 Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 22 мая 1998 г. № 2498-11 ГД «О создании Комиссии Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по законодательному обеспечению проблем устойчивого развития» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 22. Ст. 2397.
14 Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 19 апреля 2000 г. № 319-Ш ГД «О Комиссии Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по проблемам устойчивого развития» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. № 18. Ст. 1927.
15 Материалы парламентских слушаний в Государственной Думе 5 октября 2001 г. на тему «О подготовке к Всемирному саммиту по устойчивому развитию». оЫлЬб: ш/~Ыо5рЬеге/М^_3^с^ита.Ь1т#_е^ге£1 (дата обращения: 01.10.2021).
убеждение, что тем курсом, которым идет страна, она идет в сторону, противоположную устойчивому развитию» [11].
На охлаждении интереса к концепции устойчивого развития не могла не сказаться и эйфория, связанная с опережавшими мировую динамику темпами роста российской экономики в 2001-2005 гг. (106,2% против 104,6%16) и выходом российского ВВП на уровень 110% по сравнению с 1991 г. Как отмечалось в утвержденной 17 ноября 2008 г. правительством РФ Концепции долгосрочного социально-экономического развития на период до 2020 г., «в целом обеспечена макроэкономическая стабильность ... экономика защищена от внешних шоковых воздействий международными резервными активами ... главные цели национальных проектов в основном достигнуты: экономический рост приобрел устойчивый характер . достигнутая макроэкономическая стабильность и финансовая устойчивость свидетельствуют о результативности проведенных системных преобразований»17. При этом как-то остались без внимания расчеты Всемирного банка, согласно которым половину экономического роста РФ в 1999-2008 гг. обеспечило восьмикратное повышение цен на нефть (с 12 долл. за баррель в 1998 г. до 95 долл. за баррель в 2008 г.) и приток в страну 2 трлн долл., из которых 1,5 трлн долл. составили «даровые» деньги из-за повышения экспортных цен [12, с. 149]. Не учтенной оказалась и оценка академика РАН А.Г. Аганбегяна, согласно которой, если в реальном исчислении нивелировать влияние роста цен на нефть и притока валютных средств, российская экономика за счет собственных источников не только не выросла, но к 2018 г. даже сократилась до 80% уровня 1990 г. [12, с. 151], прежде всего вследствие «отсутствия в стране механизма социально-экономического роста, присущего развитой рыночной экономике» [13, с. 8].
Затем последовал мировой финансовый кризис 2008-2009 гг., в результате чего на первый план в экономической политике вышла задача по купированию его последствий, а тема устойчивого развития российской экономики отошла на второй план. В 2012 г. для координации деятельности по обеспечению устойчивого социально-экономического развития страны при Президенте РФ создается Экономический совет18. Он перестал функционировать 19 июля 2018 г., когда из
16 Российский статистический ежегодник 2020. М.: Росстат, 2020. С. 51.
17 Распоряжение Правительства РФ от 17 ноября 2008 г. № 1662-р «О Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. № 47. Ст. 5489.
18 Указ Президента РФ от 16 июля 2012 г. № 1001 «Об Экономическом совете при Президенте Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 30. Ст. 4254.
множества совещательных и консультативных органов при Президенте РФ на экономическом «поле» фактически остался только Совет по стратегическому развитию и национальным проектам19. Тема устойчивого развития нашла свое отражение в специальном постановлении Правительства РФ в 2013 г. применительно к сельским территориям20, а в 2015 г. распоряжением правительства РФ была принята соответствующая Стратегия21. Кстати, именно в этих документах категория «устойчивое развитие» раскрывается в полном соответствии с трактовками, закрепленными в международной практике. Так, под устойчивым развитием сельских территорий в них понимается «стабильное социально-экономическое развитие сельских территорий, увеличение объема производства сельскохозяйственной продукции, повышение эффективности сельского хозяйства, достижение полной занятости сельского населения и повышение уровня его жизни, рациональное использование земель»22. Другими словами, изначально выдерживается принцип комплексной увязки экономического, «экологичного» и социального развития села.
В дальнейшем же парадигму устойчивого социально-экономического развития в ключевых решениях правительства РФ, касающихся долгосрочной государственной экономической политики, практически официально сменит концепция устойчивости экономического роста. Именно по этому камертону настраивались средне- и долгосрочные ориентиры в 2012 г.23 Через год этот постулат закрепят введением новой отдельной статьи (34.1) в федеральный закон от 10 июля 2002 г. № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации», в которой основной целью денежно-кредитной политики ЦБ РФ фиксировались «защита и обеспечение устойчивости рубля посредством поддержания ценовой стабильности, в том числе для формирования условий сбаланси-
19 Указ Президента РФ от 19 июля 2018 г. № 444 «Об упорядочении деятельности совещательных и консультативных органов при Президенте Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2018. № 30. Ст. 4717.
20 Постановление Правительства РФ от 15 июля 2013 г. № 598 «О федеральной целевой программе «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014-2017 годы и на период до 2020 года» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 30 (ч. 2). Ст. 4110.
21 Распоряжение Правительства РФ от 2 февраля 2015 г. № 151-р «Об утверждении Стратегии устойчивого развития сельских территорий Российской Федерации на период до 2030 года» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2015. № 6. Ст. 1014.
22 Там же.
23 Указ Президента РФ от 7 мая 2012 г. № 596 «О долгосрочной государственной экономической политике» // Российская газета. 2012, 9 мая.
рованного и устойчивого экономического роста»24. Вот только утвердить задачу формирования условий сбалансированного устойчивого экономического роста в функционале ЦБ РФ так и не удалось.
Достижение целей по обеспечению устойчивого
развития Российской Федерации
Приоритетность задачи обеспечения устойчивого экономического роста подтверждается компоновкой национальных целей развития РФ на период и до 2024 г.25, и до 2030 г.26 Да, категория «устойчивый рост» в обеих версиях национальных целей РФ упоминается по 2 раза в каждом конкретном случае в части обеспечения «устойчивого естественного роста численности населения» и «устойчивого роста реальных доходов граждан». Однако важнее то, что сводный пакет национальных целей - сохранение населения, здоровье и благополучие людей; возможности для самореализации и развития талантов; комфортная и безопасная среда для жизни; достойный и эффективный труд и успешное предпринимательство; цифровая трансформация - полностью корреспондирует с целями из глобальной Повестки-2030. Кроме того, с ними стыкуются задачи экологизации социума - двукратное снижение выбросов опасных загрязняющих веществ, 100%-ая сортировка твердых коммунальных отходов, экологическое оздоровление водных объектов и пр., что контрастирует с апокалиптическими предложениями ряда западных стран выдвинуть климатическую повестку в приоритет риск-несущих угроз устойчивому развитию. Например, в 2020 г. в докладе Всемирного экономического форума о глобальных рисках развития предстоящего десятилетия именно провалы в сфере климатической политики (climate action failure), а также экстремальные погодные явления (extreme weather) выдвинуты на первые места -выше последствий конфликтов и войн с применением оружия массового поражения (weapons of mass destruction) [14].
Так что с формальной точки зрения «правила игры» на поле «устойчивого развития» соблюдены, соответствие глобальным его целевым установкам выдерживается. Это подтверждают данные российского
24 Федеральный закон от 23 июля 2013 г. № 251-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с передачей Центральному банку Российской Федерации полномочий по регулированию, контролю и надзору в сфере финансовых рынков» // Российская газета. 2013, 31 июля.
25 Указ Президента РФ от 7 мая 2018 г. № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» // Российская газета. 2018, 9 мая.
26 Указ Президента РФ от 21 июля 2020 г. № 474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года» // Российская газета. 2020. 22 июля.
мониторинга процесса реализации Повестки- 2030. С 2019 г. Росстат, как национальный координатор деятельности федеральных органов государственной власти в данной области, в соответствии с рекомендациями Статистической комиссии ООН (предложенный ею набор из 244 показателей в разрезе всех 17 целей устойчивого развития утвержден 71-й сессией ГА ООН 6 июля 2017 г.) ввел в сборник «Российский статистический ежегодник» параграф 1.5 «Показатели достижения целей устойчивого развития»27. С первыми официальными итоговыми показателями обеспечения устойчивого развития РФ можно ознакомиться в табл. 1.
Таблица 1
Некоторые официальные итоги реализации концепции устойчивого развития в РФ
Показатель 2010 г. 2015 г. 2019 г.
Доля населения, живущего за национальной чертой бедности, за год, предшествующий предыдущему, % (цель 1) 12,5 13,4 12,3
Коэффициент материнской смертности, на 100 тысяч родившихся живыми (цель 3) 16,5 10,1 9,0
Доля взрослых (в возрасте 15-72 лет), обладающих навыками в области информационно-коммуникационных технологий, % (цель 4) 72,7 75,5
Доля женщин на руководящих должностях, % (цель 5) 47,5 49,7
Индекс производительности труда, % (цель 8) 103,2 98,7 102,0
Доля продукции высокотехнологичных и наукоемких (ВТН) отраслей в ВВП за год, предшествующий предыдущему, % (цель 9) 22,8 21,1
Доля населения, пользующегося Интернетом, % (цель 17) 70,1 82,6
Источник: составлено автором по: Российский статистический ежегодник. 2020. М.: Росстат, 2020. С. 54-57.
Однако можно рассмотреть динамику основных социально-экономических показателей России под несколько иным углом зрения (см. табл. 2). Тогда выяснится, что по большинству показателей имеет место, скорее, застойное развитие. Предельно откровенно определил положение дел А.Л. Кудрин: «российская экономика попала в серьезную
27 Пока в ежегоднике не хватает данных для анализа динамики, отсутствуют данные по реализации целей 12-14.
застойную яму» [цитата по: 15, с. 68]. В самом деле, если за «тучную» восьмилетку 2000-2007 гг. среднегодовые темпы прироста российского ВВП составили 7,2%, то за следующую восьмилетку - всего 1,1%, с существенным отставанием от среднемировых темпов [16, с. 20]. В итоге, если Россия нарастила свой вклад в мировой ВВП с 3,0% в 1998 г. до 4,0% к 2008 г., то к 2018 г. этот показатель снизился до 3,1%, что дало основание отечественным специалистам (Симачев Ю.В., Федюнина А.А., др. в докладе 2020 г.) назвать период 1998-2018 гг. «потерянным с точки зрения наращивания роли России в мировой экономике» [17, с. 4, 19].
Таблица 2
Среднегодовые темпы прироста (снижения) основных социально-экономических показателей Российской Федерации в 1986-2020 гг. %
Показатель 19861990 19911995 19962000 20012005 20062010 20112015 20162019 2020*
Численность населения 0,7 0,002 -0,3 -0,4 -0,1 0,2 0,2 -0,4
ВВП -9,05 1,6 6,2 3,6 1,7 1,5 -3,1
Промышленное производство -13,0 1,0 5,6 1,8 1,4 3,1 -2,1
Продукция сельского хозяйства 2,2 -7,7 -1,95 2,3 0,8 5,2 2,9 5,3
Инвестиции в основной капитал 6,6 -22,1 -8,6 9,2 11,0 4,5 2,6 -1,4
Реальные денежные доходы населения -10,6 -2,2 9,6 4,7 1,1 -0,5 -3,6
* Годовой итог, %.
Источник: составлено автором по: Российский статистический ежегодник. 2020. М.: Росстат, 2020. С. 51; Гурова Т., Ивантер А., Обухова Е. «Защита Набиуллиной» снова в действии // Эксперт. 2021. № 14. С. 14; Шаповалов А. Промышленность устала расти // Коммерсантъ. 2021, 26 августа; Ушачев И.Г., Колесников А.В. Экономическая доступность продовольствия для населения Российской Федерации // Вестник Института экономики Российской академии наук. 2021. № 4. С. 59-77; Бутрин Д. Цветущая вложенность // Коммерсантъ. 2021, 22 сентября; Рязанов В. Удар в становой хребет // Эксперт. 2021. № 10. С. 70.
Действительно, на самом деле сложно ожидать иного, если из 5 целевых показателей по обеспечению устойчивости экономического роста к 2018 г., зафиксированных в указе Президента РФ № 596, ни один выполнить не удалось, на что обращают внимание ученые и эксперты. Например, как отмечает Б.Н. Порфирьев, инвестиции в основной капитал требовалось довести до не менее 27% ВВП. Получилось же на 1/3 меньше - около 18% [18, с. 246]. С. Ермак указывает на то, что задачу увеличить производительность труда в 1,5 раза выполнили
лишь на 5,5% [19, с. 9]. В рейтинге Всемирного банка по условиям ведения бизнеса удалось подняться со 120-й позиции до 35-й вместо планировавшейся 20-й28.
Заключение: итоги реализации Россией концепции
устойчивого развития
Первое. На начальном этапе российских реформ (1990-е годы) государством неоднократно ставились задачи разработки государственной Стратегии устойчивого развития. На этапе 2000-х годов тема устойчивого развития, прежде всего под влиянием благоприятной внешней конъюнктуры, отошла на второй план. С начала 2010-х годов, в связи с резким замедлением экономического роста, эта тема вновь возвращается на первый план государственной экономической политики, но в контексте обеспечения устойчивости экономического роста при соблюдении приоритетов социально-экономического развития (борьба с бедностью, здоровье и образование населения, др.), экологической безопасности и природосбережения.
Второе. При таком смещении акцентов экономической политики происходит фрагментация общей концепции устойчивого развития. В отсутствие сводного плана обеспечения устойчивости развития РФ разные управленческие институты инициируют свои «субконцепции». Так, появляются стратегии устойчивого развития сельских территорий (2013 г.), устойчивого и сбалансированного пространственного развития (2015 г.), делаются первые шаги по внедрению концепции устойчивых инвестиций и устойчивых финансов (2019 г.) [20].
Третье. Фрагментация концепции устойчивого развития приводит к разрыву ее смысловых начал на устойчивость (стабильность) и рост (развитие). В результате получилось, что финансовую стабильность (в пандемию Россия сумела нарастить международные резервы с 556,0 млрд долл. на 3 января 2020 г. до 597,4 млрд долл. на 1 января 2021 г. и 611,9 млрд долл. на 1 октября 2021 г. и увеличить Фонд национального благосостояния с 7,3% ВВП, или 125,6 млрд долл., на 1 января 2020 г. до 12,1% ВВП, или 190,1 млрд долл., на 1 сентября 2021 г.) государство предпочло экономическому росту. Однако в условиях стагнации «все разговоры об экономическом росте - это блеф» [21, с. 296].
Четвертое. Складывающаяся практика решения социально-экономических задач в отрыве от экологической компоненты, равно как и попытки решать экологические вопросы без учета социальных,
28 Doing Business 2018. Reforming to Create Jobs. A World Bank Group Flagship report www.doingbusiness.org/content/dam/doingBusiness/media/Annual-Reports/English/ DB2018-Full-Report.pdf.
делают динамику развития неустойчивой. При этом упускается из виду, что «неустойчивая система, которая не обеспечивает воспроизводство природной среды, популяционного здоровья населения, механизмов социальной стабилизации, ... не способна сдержать заложенных в ней сил саморазрушения и деградирует» [22, с. 922]. Практически это означает, что решение экологических проблем « не встраивается» в политику социально-экономического развития, а подменяется обратными действиями - «встраиванием социально-экономической политики в решение климатических проблем» [22, с. 922], с вытекающими отсюда издержками и потерями.
Пятое. Ключ к решению рассматриваемой проблемы - в сона-стройке механизмов инвестиционной, денежно-кредитной, налоговой, бюджетной, таможенно-тарифной политики, и находится он в руках у государства. На наш взгляд, наиболее взвешенное и комплексное предложение по его практическому применению содержится в Концепции преодоления стагнации и перехода России к устойчивому социально-экономическому росту, подготовленной рабочей группой представителей РАН и ВЭО под руководством академика РАН Р.И. Нигматулина и профессора Б.И. Нигматулина, представленной ими на V Международном политэкономическом конгрессе в Москве 27 мая 2021 г., а также и на Казанском международном конгрессе евразийской интеграции 10 июня 2021 г. Не вдаваясь в детализацию, отметим ее принципиальное отличие. Речь фактически идет о решительной смене экономической модели, определенной академиком В.Б. Бетелиным как «экономика услуг» [цитата по: 15, с. 67], опирающейся на доминанту накопления резервов или, как определяет академик А.Г. Аганбегян, «догму эффективности профицитного или сбалансированного бюджета» [13, с. 5], на активную промышленную политику, подкрепляемую перестройкой финансовой, институциональной систем и настройкой механизма социально-экономического роста человеческого капитала.
Принципиально важно, что при этом практически все ведущие отечественные специалисты едины в критической важности задач устойчивого развития для современной России, чье мнение, пожалуй, лучше всех выразил академик В.А. Коптюг: «... нет на Земле страны, более точно соответствующей по своим ресурсам, возможностям и духовному потенциалу возможности реализации концепции устойчивого развития, чем Россия» [11].
ЛИТЕРАТУРА
1. Stottard H. A Pocket Guide to Sustainable Development Governance. Stakeholder Forum Commonwealth Secretariat. 15th July 2011.
2. Broadhag C, Taliere S. Sustainable development strategies: Tools for policy coherence // Natural Resource Forum. A United Nations Sustainable Development Journal. 2006. Vol. 30. Iss. 2. Pp. 136-145. doi.org/101111/j.1477-8947.2006.00166.x.
3. Silveira M.P. National sustainable development strategies: Moving from theory to practice // Natural Resource Forum. A United Nations Sustainable Development Journal. 2006. Vol. 30. Iss. 2. Pp. 86-89. doi.org/101111/j.1477-8947.2006.00161.x.
4. Emas R. Brief for GSDR 2015. The Concept of Sustainable Development Definition and Defining Principles / Режим доступа: sustainabledevelopment.un.org/content/ documents/5839GSDR%202015_SD_concept_definiton_rev.pdf (дата обращения: 01.10.2021).
5. Dernbach J. Achieving Sustainable Development: The Centrality and Multiple Facets of Integrated Decisionmaking // Indiana Journal of Global Legal Studies. 2003. Vol. 10. Iss. 1. Pp. 247-285.
6. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: «Русский язык», 1989.
7. Porter M.E. & van der Linde C. Toward a New Conception of the Environment-Competitiveness Relationship // Journal of Economic Perspectives. 1995. Vol. 9. № 4. Pp. 97-118.
8. Porter M.E. Competitive Advantage: Creating and Sustaining Superior Performance. New York: Free Press, 1985.
9. Porter M.E. The Competitive Advantage of Nations. New York: Free Press, 1990.
10. Основные положения стратегии устойчивого развития России / под ред.
А.М. Шелехова. М.: Комиссия Государственной Думы по устойчивому развитию, 2002. www-sbras.nsc.ru/win/sbras/bef/strat.html (дата обращения: 01.10.2021).
11. Коптюг В.А. Возможна ли разработка стратегии устойчивого развития России в настоящее время? Лекция в Новосибирском государственном университете 25 сентября 1996 г. // «Наука на грани тысячелетий». Материалы лектория НГУ. Вып. 1. Новосибирск, 1997. www.sbras.ru/ru/ppls/vak/vak4 (дата обращения: 01.10.2021).
12. Аганбегян А.Г. Исследование социально-экономического развития России // Вопросы экономики. 2018. № 6. С. 146-154.
13. Аганбегян А.Г. О неотложных мерах по возобновлению социально-экономического роста // Проблемы прогнозирования. 2019. № 1. С. 3-15.
14. The Global Risks Report 2020. 15th ed. // https://www.weforum.org/reports/the-global-risks-report-2020.
15. Механик А. Как нам реализовать национальные проекты // Эксперт. 2019. № 22. С. 67-69.
16. Долженков А, Обухова Е. Потерянный для бизнеса год // Эксперт. 2020. № 4. С.19-25.
17. Симачев Ю.В., Федюнина А.А., др. Россия в глобальном производстве. Доклад НИУ ВШЭ. М.: Изд. дом ВШЭ, 2020.
18. Порфирьев Б.Н. Перспективы экономического роста в России // Вестник Российской академии наук. 2020. Т. 90. № 3. С. 243-250. DOI: 10.31857/ S0869587320030159.
19. Ермак С. Прыжок в 2040-й // Эксперт-Урал. 2020. № 8-9. С. 9-10.
20. Данилов Ю. А. Концепция устойчивых финансов и перспективы ее внедрения в России // Вопросы экономики. 2021. № 5. С. 5-25. doi.org/10.32609/0042-8736-2021-5-5-25.
21. Нигматулин Р.И. В статье: Выступления участников научной сессии общего собрания членов РАН «Фундаментальные проблемы развития современного российского общества» // Вестник Российской академии наук. 2020. Т. 90. № 3. С. 293-296. Б01: 10.31857/Б0869587320030226.
22. Данилов-Данильян В.И., Катцов В.М., Порфирьев Б.Н. Проблема климатических изменений - поле сближения и взаимодействия естественных
и социогуманитарных наук // Вестник Российской академии наук. 2020. Т. 90. № 10. С. 914-925. БОТ: 10.31857/80869587320100035.
REFERENCES
1. Stottard H. A Pocket Guide to Sustainable Development Governance. Stakeholder Forum Commonwealth Secretariat. 15th July 2011.
2. Broadhag C, Taliere S. Sustainable development strategies: Tools for policy coherence // Natural Resource Forum. A United Nations Sustainable Development Journal. 2006. Vol. 30. Iss. 2. Pp. 136-145. Doi.org/101111/j.1477-8947.2006.00166.x.
3. Silveira M.P. National sustainable development strategies: Moving from theory to practice // Natural Resource Forum. A United Nations Sustainable Development Journal. 2006. Vol. 30. Iss. 2. Pp. 86-89. doi.org/101111/j.1477-8947.2006.00161.x/
4. Emas R. Brief for GSDR 2015. The Concept of Sustainable Development Definition and Defining Principles / sustainabledevelopment.un.org/content/ documents/5839GSDR%202015_SD_concept_definiton_rev.pdf (accessed: 01.10.2021).
5. Dernbach J. Achieving Sustainable Development: The Centrality and Multiple Facets of Integrated Decisionmaking // Indiana Journal of Global Legal Studies. 2003. Vol. 10. Iss. 1. Pp. 247-285.
6. Ozhegov S.I. The Russian language dictionary. M.: Russian language, 1989. (In Russ.).
7. Porter M.E. & van der Linde C. Toward a New Conception of the Environment-Competitiveness Relationship // Journal of Economic Perspectives. 1995. Vol. 9. № 4. Pp. 97-118.
8. Porter M.E. Competitive Advantage: Creating and Sustaining Superior Performance. New York: Free Press, 1985.
9. Porter M.E. The Competitive Advantage of Nations. New York: Free Press, 1990.
10. The Basic Foundations of the Strategy of Sustainable Development of Russia / Ed. by A.M. Schelechov. M: Komissiya Gosudarstvennoy Dumy po ustoychivomu razvitiyu, 2002. www-sbras.nsc.ru/win/sbras/bef/strat.html (accessed: 01.10.2021). (In Russ.).
11. Koptyug V.A. Is it possible to develop a sustainable development strategy for Russia at present? A lecture at the Novosibirsk State University on the 25th of September, 1996 // "Science on the Edge of Millennia". The materials of the lecture hall of the NSU. Issue 1. Novosibirsk, 1997. www.sbras.ru/ru/ppls/vak/vak4 (accessed: 01.10.2021).
(In Russ.).
12. Aganbegyan A.G. Study of the socio-economic development of Russia // Problems of Economics. 2018. No. 6. Pp. 146-154. (In Russ.).
13. Aganbegyan A.G. On urgent measures to resume socio-economic growth // Problems of Forecasting. 2019. No. 1. Pp. 3-15. (In Russ.).
14. The Global Risks Report 2020. 15th ed. // https://www.weforum.org/reports/the-global-risks-report-2020.
15. Mechanic A. How do we implement national projects // Expert. 2019. № 22. Рр. 67-69. (In Russ.).
16. DolzhenkovA., ObukhovaE. Lost for business year//Expert. 2020. № 4. Рр. 19-25. (In Russ.).
17. Simachev Yu.V., Fedyunina A.A., et al. Russia in global production. HSE Report. M.: Publ. House of HSE, 2020. (In Russ.).
18. Porfiryev B.N. Prospects of Economic Growth in Russia // Bulletin of the Russian Academy of Sciences. 2020. Vol. 90. № 3. Рр. 243-250. DOI: 10.31857/ S0869587320030159. (In Russ.).
19. Ermak S. Jump in the 2040th // Expert-Ural. 2020. № 8-9. Рр. 9-10. (In Russ.).
20. Danilov Yu.A. Concept of sustainable finance and prospects for its implementation in Russia // Voprosy Economiki. 2021. № 5. C. 5-25. doi.org/10.32609/0042-8736-2021-5-5-25. (In Russ.).
21. Nigmatulin R.I. In the article: Speeches of the participants of the scientific session of the general meeting of members of the Russian Academy of Sciences "Fundamental Problems of the Development of Modern Russian Society " // Bulletin of the Russian Academy of Sciences. 2020. Vol. 90. № 3. Рр. 293-296. DOI: 10.31857/ S0869587320030226. (In Russ.).
22. Danilov-Danilyan V.I, Kattsov V.M., Porfiryev B.N. The problem of climate change is the field of rapprochement and interaction of natural and sociohumanitary sciences // Bulletin of the Russian Academy of Sciences. 2020. Volume 90. № 10. Рр. 914-925. DOI: 10.31857/S0869587320100035. (In Russ.).
ABOUT THE AUTHOR
Maltsev Andrei Alexandrovich - Doctor of Economic Sciences, Professor, Leading Scientific Associate of the Institute of Economics of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences (the RAS), Ekaterinburg, Russia maltsevaa@list.ru
SUSTAINABLE DEVELOPMENT OF THE RUSSIAN ECONOMY IN THE CONTEXT OF GLOBAL CHALLENGES
The article systematizes the main stages of developing the concept of sustainable development in modern international practice. Its fundamental feature is revealed, which consists in coordinating the economic, environmental and social tasks of the development of society in the process of establishing the interaction of a person, society and the environment. The process of evolution of approaches to defining the conceptual essence of sustainable development, considered in UN decisions as the basis for human well-being and global economic development, is shown. 3 stages of the Russian practice of referring to this concept were revealed. It is shown that in practice, its fragmentation turns into an opposition of the components of sustainable development, and economic growth, in fact, is replaced by financial stability. It is concluded that a decisive change in the economic model is necessary - a departure from the dominant of accumulation and the implementation of a comprehensive socio-economic policy aimed at the growth of human capital.
Keywords: long-term socio-economic development, national goals, environment, sustainable development, sustainability of economic growth, human capital, environmental safety. JEL: E61, F53, F63, F64.
